Текст книги "Доживем до января (сборник) (СИ)"

Автор книги: Николай Грошев

Соавторы: Сергей Долгов,Василий Скородумов,Никита Мищенко,Владимир Савчук,Татьяна Никишина,Василий Бора,Анастасия Исенбаева,Владислав Чирин,Виктор Стрелков,Виталий Бутко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 25 страниц)

Иван Дышленко
Дед Мороз и все-все-все

– Народ, а че? Беленькая ек? – Ванька Жиртрест обвел затуманенным взором столы.

– Не-не-не-не-не…Как это «ек»? – возмутился Тук. – Её же вроде четыре было…

– Четыре?

– Ящика…

Бар набился сталкерами под завязку. Помимо самого бармена Папы Карло, да Ваньки Жиртреста с Туком, за столами собрался весь поселок: Игорек Мародер, Сашка Багор, Крендель, Лошадь, Фантомас, Филя Квант, Селиван, Леха Ватман, Ник Мясо, Димка Ангел, Петя Шансон, Арчибальд Арчибальдович и все-все-все. После слов Жиртреста все забеспокоились, засуетились, со всех сторон донесся стук отодвигаемых табуретов, скрип ножек по дощатому полу.

– Да не ищите, – встрял Папа Карло, – Здесь он, у меня.

Он похлопал ладонью где-то внизу, по скрытому за барной стойкой ящику с водкой.

– А я не беспокоюсь, у меня вот тут еще есть. – заявил Лошадь, глядя на почти полный граненый стакан водки, стоявший перед ним на столе. – Целых два стакана.

– Он один, пьяная морда, – поправил Шансон.

– Мне хватит, – не растерялся Лошадь.

– Ладно, Папа Карло, давай ящик выставляй. Добьем и на боковую, – потянулся к бармену Жиртрест.

Но Папа Карло не торопился отдавать последний резерв.

– Вот вам бы все выжрать да спать завалиться.

– А как же? – не понял Ванька.

– Да праздник ведь! Новый Год! – возмутился бармен.

– И чего? Теперь пить, что ли, нельзя?

– Тьфу, ты! – махнул рукой Папа Карло, досадуя на непонятливость сталкера. – Давайте хоть помечтаем. Ну, вот ты, Ванька, чего бы ты пожелал, чтобы Дед Мороз тебе подарил на Новый Год?

Сталкер задумался.

– Ну, ты, Папа, задал задачку!

– Вот я знаю, чего бы я пожелал, – встрял развалившийся на табурете у входа Селиван, – Мне бы ПКМ. Надежная машинка, ух, я бы развернулся, только клочья от мутантов хреновых по всей Зоне бы полетели!

Селиван погладил рукой воображаемый ствол, прильнул к нему щекой, сыграл целую пантомиму, как он его перезаряжает и передергивает затвор, как поливает от бедра все вокруг.

– Ну ты хватил! – загоготал Багор, – ПКМ! Ищи дурака, который такие подарки раздает!

– А что? Это мысль. – оживился Жиртрест. – В Зоне оружие – предмет первой необходимости. Я бы хотел… Я бы хотел… Винтовку – FN-2000 «Палач»! Слыхали про такую?

– С усиленным зумом?

– Да!

– С компьютерным прицелом?

– Точно!

– Вещь! Дай пять!

– А я хотел бы RG-6! Вот тогда точно от всех мутантов даже клочков бы не осталось! – выкрикнул пьяный Фантомас.

– А я – «Пустынного Орла»! – проорал Ватман.

Со всех столов понеслись «арсенальные» пожелания, где-то горячо заспорили о достоинствах того или иного ствола. Лошадь опрокинул свой стакан с водкой, шумно выдохнул. Из глаза выкатилась щедрая слеза. Он вытер ее рукавом и сфокусировал взгляд на Селиване.

– Селиван, – позвал Лошадь, – А ты чего никогда не пьешь-то?

– Не хочу становиться таким же пьяным быдлом, как и вы.

– Фу-ты ну-ты, ножки гнуты, – прыснул Лошадь.

– Селиван, он такой. Интеллигенция, – засмеялся Крендель.

– Так ему не ПКМ, ему это… Шпажку надо, – подавился Квант.

– Слышь, Селиван, – веселился Лошадь, – Ты письмо-то Дедушке Морозу написал? «Здравствуй, Дедушка Мороз. Пишет тебе мальчик Селиван из поселка Чапаевка, Чернобыльского района, Иванковской области…»

– Пошли вы, ублюдки! – огрызнулся Селиван.

В этот момент входная дверь распахнулась и, в облаке морозного пара, перед собравшимися предстала фигура в красном тулупе до пят, красной же шапке с белым кантом, больших рукавицах и с серебряным посохом. В огромной белоснежной бороде пряталась улыбка, а под густыми белыми бровями поблескивали хитрые черные глаза. Несколько секунд все молча смотрели, силясь осмыслить явление.

– Ты что? – выдохнул наконец Селиван, оказавшийся и самым трезвым и ближайшим к фигуре.

Как бы грубо это ни прозвучало, в Зоне такой вопрос выглядел вполне уместным.

– Я не «что», я – «кто»! – нарочито густым басом возвестила фигура, – Али не признали вы меня, детишки?

– Дедушка Мороз, – прыснул, повалившийся под стол Лошадь, – А вроде бы только пили.

– Здравствуйте, детишки, – возвестила фигура, широко разводя руками в стороны.

– Здравствуй, Дедушка Мороз, – подхватили нестройным хором сталкеры, давясь от смеха.

– Как вы провели этот год? Слушались ли папу с мамой? – продолжал басить ряженый, доводя народ до истерики.

– Слушались, Дедушка, а как же?

– И домашние задания делали вовремя?

– И домашние, мать их, задания делали вовремя! – стучал в припадке смеха стаканом по столу Лошадь.

– Ай, какие славные детишки. Нельзя таких чудесных ребят без подарочков оставлять.

С этими словами Дед Мороз приоткрыл дверь и втащил большой серый мешок. Смех стих, сталкеры возбужденно перешептывались, силясь угадать, что в мешке. Папа Карло вглядывался в лица пытаясь вычислить: кого нет за столами, кто разыгрывает роль Деда Мороза.

– Селиван, – повернулся Дед Мороз к сталкеру-трезвеннику, – Что же ты мне письмо не написал?

Лошадь в очередной раз скатился под стол. Селиван побагровел. Несколько секунд он силился что-то сказать. За соседними столами бились в истерике сталкеры, даже рассудительный Папа Карло закашлялся смеясь. Наконец смех стих, а Селиван совладал с собой и равнодушно уставился на Деда Мороза.

– Ну, ладно. Расскажи мне стишок, и я дам тебе подарок. Порадуй старика, – попросил Дед Мороз.

– Давай, Селя, не жмись, – понеслось со столов.

– Жги, Селя!

– Просим, просим!

Селиван молча взирал на Деда Мороза.

– Ну? – пробасил ряженый.

– Да пошел ты, – выплюнул сталкер и отвернулся.

– Ну, как знаешь, – пожал плечами Дед Мороз, – Тогда, может, ты порадуешь старика?

Дед Мороз, таща мешок по полу, приблизился к Ваньке Жиртресту.

– Я? – удивился Ванька.

– Ты. – кивнул ряженый. – Скажи, ты хорошо кушал?

– Хорошо, дедушка, – смиренно потупив глаза, сообщил Жиртрест, и в баре опять стало шумно и весело.

– Молодец. Славный мальчик. Детишки, которые плохо кушают подарочков не получают. А теперь расскажи дедушке стишок.

– Давай, Жиртрест! Покажи класс! Стих давай! Или спой! – опять понеслось отовсюду.

– Да, я стихов не знаю, – пытался отбиться сталкер.

– Расскажи чего-нибудь.

– Да, чего?

– Тебе в детстве папа с мамой стихов не читали?

– Ну, ладно. – согласился Ванька. Набрал побольше воздуха в легкие и выпалил на одном дыхании:

 
Идет бычок качается,
Вздыхает на ходу.
Ах, доска кончается,
Сейчас я упаду.
 

И замолчал, покраснев. Раздались шумные аплодисменты.

– Ай, да молодец! – воскликнул Дед Мороз. – Ай, да Ванька Жиртрест! Держи, заработал.

С этими словами он полез в мешок и достав подарок положил его перед Ванькой на стол. И в баре наступила мертвая тишина.

– Фью-у-у-у-у-у-у! – присвистнул, наконец, кто-то менее впечатлительный.

– Это она? – очнулся Ванька.

– Она, она, – пробасил Дед.

– FN 2000 «Палач»?

– Угу.

– Бог мой! Она! – схватил Жиртрест винтовку.

– Во, дела! – взвизгнул кто-то.

– Настоящая?

– Дай потрогать!

– Дай в прицел посмотреть!

– Давай меняться!

Словно малые дети сталкеры сбежались к столу Жиртреста. Каждый хотел потрогать дорогущую винтовку, прикоснуться к прохладному шершавому пластику, убедиться, что это не сон. Они хватали ее за цевье и прикладывали прицел к глазу, дергали за ремень, пока Ванька не отобрал винтовку и не прижал ее к груди.

– Ну, кто еще хочет рассказать дедушке стишок?

Все замолкли, внезапно вспомнив про Деда Мороза.

– Давай, я расскажу, – предложил Ник Мясо.

– Конечно, – кивнул Дед, – Слушаю.

 
Плачет киска в коридоре.
У нее большое горе.
Злые люди бедной киске
Не дают украсть сосиски.
 

– Отлично, отлично, – закивал Дед Мороз. – Ты просто молодец. И в школе, наверное, только пятерки получаешь?

– Да, – пролепетал Мясо.

– Ну, держи свой подарок.

Дед полез в мешок, и достав длинный кинжал, вручил его Мясу. Лицо у Ника было такое, что казалось его сейчас хватит удар. Остальные сталкеры сгрудились теперь возле него.

– Что это, Ник? Что за нож такой? – посыпались вопросы.

– Это… Это… Это просто супер! – завопил Мясо.

– Да, что супер-то? Нож, как нож.

– Сам ты… Это боевой кинжал Ферберна-Сайкса!

– Чего?

– Легендарный кинжал британских морских котиков. Его только в частных коллекциях можно найти! Я о нем полжизни мечтал! Это как же? – Ник уставился на Деда Мороза, не веря своему счастью.

Дед улыбался. Что тут началось. Сталкеры наперебой бросились рассказывать Деду Морозу стишки. Вспомнились и «Самолет построим сами», и «Я куплю себе лошадку», и «Наша Таня громко плачет». Дед Мороз внимательно слушал стихи, неизменно хвалил рассказчика и вручал подарок, да такой, после которого сталкеру оставалось лишь подпрыгивать от восторга. Наконец, все сталкеры получили подарки. Дед Мороз поднял опустевший мешок и двинулся к дверям.

– Дедушка, – остановил его Селиван, – Я стишок вспомнил.

– Поздно, – сурово покачал головой Дед, – Да, и нет у меня ПКМ.

И с этими словами был таков.

– Откуда этот хрыч взялся? – вопросительно обернулся Селиван к сталкерам.

– Действительно, интересно, – отозвался Папа Карло, не участвовавший в рассказывании стишков.

– Да какая разница? – бросил Ник. Он размахнулся и вогнал свой кинжал в поверхность стола. Нож ушел до рукояти. – Видали, класс?

– Ты мне мебель не порть, – погрозил пальцем Папа Карло.

– О, Папа Карло, кстати. Давай сюда свою водку, – повернув голову к бармену, попросил Мясо.

Он отвернулся обратно и замер. Ножа, который он воткнул в столешницу и след простыл.

– Эй, ребята, – воззвал он к собутыльникам, – Кто нож взял?

Сталкеры недоуменно переглянулись.

– Парни, это не смешно, – угрожающе сказал Ник. – Верните нож. Подарок все-таки.

– Да, никто твой нож не брал. Нужна кому эта коллекционная рухлядь, – буркнул Крендель.

– Это не рухлядь…

Вдруг вскрикнул Жиртрест:

– Где моя «эфэнка»?

Все вскочили на ноги.

– Куда?! – заорал Ватман, видя как буквально на глазах у всех испарился его «Пустынный Орел», который он держал в руке.

Все подарки, оставленные добрым Дедушкой Морозом, стали по очереди таять и исчезать. Поднялся шум и гам. Кто-то костерил Зону, кто-то Деда Мороза, кто-то пьяно икал от возмущения.

– Придурки, – мрачно произнес Селиван и вышел из бара.

– Че это было? – спросил Арчибальд Арчибальдович.

– Эй, ребята, а водка-то тю-тю, – развел руками Папа Карло.

«Что было, что было! – подумал контролер двигаясь к лесу, – Новогоднее чудо это было». По поселку разносились крики, в которых контролер отчетливо уловил матерный эквивалент слову «обманули». Он улыбнулся, крепче обхватил ящик водки, и ускорил шаг.

Варвара Попова
Говорят, под Новый Год…

Ночь с тридцать первого декабря на первое января. Сталкеры, уже выпившие и за Новый год, и за его наступление, захмелевшие и довольные, спят, разойдясь по укрытиям. Мутанты дневные мирно посапывают по норам да по лёжкам, а ночные бродят по Зоне. Небо в кои-то веки безоблачное, покрытое россыпью звёзд, и на нём гордо сияет месяц. Ветер то несёт свежесть с высот, то тянет гнилью из подвалов, то хватает тонкий аромат чьей-то крови, перемешивая букет запахов с сухими листьями и пылью.

По дороге к Бару идут двое. На одном – длинный красный плащ с мехом… хотя нет, это же самая настоящая шуба! На втором – тоже шуба, только белая, искрящаяся, повторяющая плавные изгибы стройной фигуры. Неужели второй – девушка? И тут раздаётся звонкий голосок:

– Дедушка, а зачем мы к ним идём? – это тот самый второй… вторая. На высокой груди лежит толстая светлая коса с голубым бантом на конце, голову венчает кокошник, изукрашенный каменьями.

– Сталкеры тоже подарков хотят, внучка, – объясняет ей первый – румяный дед с длинной белой бородой, в пушистых рукавицах, с резным посохом в руке и большим красным мешком за спиной.

– А они себя хорошо вели? – снова спрашивает внучка.

– Нет. Плохо. Убивали, обманывали, грабили… Здесь невиновных нет.

Внучка печалится, глаза на её красивом лице наполняются слезами, она снимает с руки рукавичку, и прозрачные капли падают на белую ладонь и застывают, превращаясь в алмазы.

– Если найдётся тот, что лучше других – ему подарю! – обещает девушка, ссыпает сверкающие камни в рукавичку, перевязывает голубым бантом, снятым с косы, и кладёт в кармашек своей шубки.

Дедушка улыбается сквозь бороду, берёт внучку за руку, оставшуюся без рукавички, и они идут дальше.

Дорога, пусть и асфальтированная, вся в грязи после дождей, сменяющихся периодами засухи. В боковых колеях вообще болотца, и из них тянет тиной и водорослями. Деревья стоят и голые, мёртвые, и с листьями, будто ржавым железом покрытыми. Внучка смотрит на них, и вновь её лицо омрачается печалью.

– Дедушка, давай всё украсим? Сил нет, тошно мне здесь находиться! Серо и пусто.

Дед улыбается, поводит перед собой посохом, стучит им несколько раз по асфальту, и с неба начинают белым танцем спускаться на землю снежинки. Внучка, подняв взгляд вверх, радуется и хлопает в ладоши. Она успела снять и вторую рукавичку, и теперь ловит ледяные хлопья то руками, то языком, высовывая его изо рта. Проходит несколько минут, и вся земля уже покрыта пуховым мягким одеялом. На деревьях каждая веточка облеплена снегом, каждый листик сверкает лунным сиянием, и светло теперь в Зоне, как днём.

Ночные мутанты испуганно мечутся по таким привычным, но вдруг изменившимся территориям, воют грустно и протяжно, но деда с внучкой это не пугает.

Они идут к Бару. Дед изредка покряхтывает, перехватывая мешок удобнее, внучка любуется преображённым лесом и дорогой, вмиг покрывшейся инеем и узорчатым ледяным паркетом. Рукавички её рассованы по кармашкам, ладошки слегка мёрзнут, и она дует на них, растирая при этом. Дедушка смотрит на неё с нескрываемой любовью и заботой, бесконечно радуясь и любуясь красавицей-внучкой.

Вскоре оказываются на площади между входом на Арену и в Бар. Там уже стоит несколько дней высокая и стройная зелёная ель, привезённая долговцами с Большой земли. Она вся в золотых и серебряных шариках, шишках, домиках, которые сталкеры вынесли из домов Припяти, в мишуре, которую свободовские мастера по ремонту сделали из остатков припоя. Только вот чего-то не хватает на ёлке, и поэтому дедушка с внучкой останавливаются перед ней.

– Раз, два, три! Ёлочка, гори! – торжественным шёпотом произносит внучка, и на дереве откуда ни возьмись появляются разноцветные фонарики. Площадь тут же освещается светом их маленьких огоньков, и в незанавешенные окна проникает их сияние.

Пьяные сталкеры, вповалку лежащие рядом с ними, недовольно ворчат, что им мешают спать, но глаз не открывают. Дедушка становится под самую ель, снимает с плеча тяжёлый мешок, развязывает тесёмки, стягивающие его… и один за другим начинает доставать свёртки, коробки, ящички…

Внучка тем временем приплясывает вокруг ёлки, тихонько напевая при этом. Коса и подол лёгкой шубки развеваются на ветру, сапожки с медными подковками бренчат, звонко касаясь асфальта. Глаза девушки горят ярче фонариков на ёлке, ярче звёзд и месяца на небе.

Один из сталкеров, менее пьяный, чем другие, открывает глаза, поднимается на ватных ногах и подтягивает безвольное со сна тело к окну. Его глазам предстаёт фантастическое зрелище, будто вернувшееся из его детских новогодних снов: горящая цветными огоньками ёлка, и рядом с ней – Дед Мороз и Снегурочка. А над ними раскинулась во всём своём зимнем великолепии подснежная Зона.

Сталкер глядит во все глаза на это новогоднее чудо, и глаза его увлажняются. Губы шепчут что-то – издали не разберёшь. Тут Снегурочка замечает на себе его взгляд, оборачивается и улыбается ему.

– Здрав будь, добрый человек! – говорит она.

Дед Мороз как раз достаёт ещё один подарок, окликает Снегурочку, и она бежит к нему со всех ног, стуча каблуками.

– Держи, это для него отложил, заслужил он – шепчет он на ухо внучке, та забирает свёрток и идёт к сталкеру, будто неся хлеб-соль.

– С Новым годом тебя! – с низким поклоном поздравляет она. – Прими от нас сей скромный подарок.

Сталкер протягивает к ней дрожащие руки, беря свёрток в свои руки. И тут Снегурочка тянется в карман, достаёт из него перевязанную лентой пушистую рукавичку, и кладёт сверху.

– Это тебе за чистоту души твоей, – заговорщическим шёпотом добавляет она, оглядывается на дедушку и запечатлевает на щеке вовсе удивлённого сталкера поцелуй.

От холодного прикосновения губ к коже его сразу же клонит в сон. Глаза сталкера смыкаются, он опускается на спальник и отправляется в страну Морфея. И снится ему, что всё хорошо, как в детстве, и что сегодня праздник.

Просто знает Снегурочка, что чисты помыслы этого сталкера, что ради благого дела старается он – для любимой матери лекарство ищет, да только никак найти его не мог…

Позднее утро первого января. Зона искрится снегом, красуется в зеркала скованных льдом вод, прихорашивается руками ветра. Посреди территории Бара стоит высокая ель, украшенная непотухающими огоньками, под ней ровными рядами лежат подарки. На каждом серебряной вязью начертано имя того, кому они предназначены. По дороге к Саркофагу идут двое – дед в красной длинной шубе и молоденькая девушка в лёгкой белой. Мешок деда почти пуст, у девушки на руках не хватает одной рукавички.

– Дедушка, а туда-то мы зачем идём?

– Хозяева Зоны тоже подарков хотят, внучка.

Благодарим за прочтение!!!