Текст книги "Западня"

Автор книги: Николай Гацунаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

Рука почти не болела: сказывалось действие новокаина, который Крис ввел вместе с сывороткой. Сингх кое-как натянул сапоги, надел дождевик и вышел из дома. Струн дождя забарабанили по капюшону, почти неразличимые в. серых сгущающихся сумерках. Закоулками сознания скользнула мысль о карабине. Скользнула и сгинула. Карабин был не нужен. Карабин мог только помешать задуманному.

Сингх постоял несколько секунд, собираясь с мыслями, вздохнул и, застегнувшись до самого подбородка, медленно побрел к центру острова. Дождь лил уже не так остервенело, как вначале, и с каждым шагом становился слабее.

Сквозь сумерки впереди проступила темная громада торного кряжа. Дождь перестал, и стало слышно, как где-то недалеко с протяжным шорохом набегают на песок волны.

Сингх запрокинул голову и, глядя в низкое, затянутое тучами небо, крикнул:

– Я здесь! Слышите, вы! Я хочу говорить с вами!

Ничто не изменилось вокруг. Негромкий, словно придавленный к мокрому песку голос трепыхнулся в насыщенном влагой воздухе, растаял без отклика. Монотонно шумело море.

– Если вы есть, – Сингх продолжал смотреть в небо, но уже не кричал: говорил спокойно, вполголоса, – если вы реальны, покажите себя.

Внезапный порыв ветра пронесся над островом. Тучи пришли в движение, заклубились и над островом в медленных вспышках розоватых зарниц возникло огромное, в полнеба человеческое лицо. Оно было невозмутимо спокойным это лицо. Нечеловечески спокойным, если бы не...

– Ложь! – закричал Сингх. – Это мое лицо! Это я!

Сингх-великан усмехнулся и медленно разлепил губы. Голос шел отовсюду: с кеба, с моря, из-под земли. Бесстрастный, всепроникающий:

– Конечно, ты. У меня нет своего лица. Было. Вы его уничтожили.

– Мы? – растерянно спросил Сингх.

– Вы люди, Ваша ненасытная алчность.

– Не понимаю, – признался Сингх. – Кто ты?

– Я море, – прозвучало в ответ. – Море, которое вы убиваете.

Ударил ветер, словно сорвался с цепи. Закружил, перемешал тучи. И с беспросветно серого неба снова полил дождь.

Дождь хлестал по лицу, ледяными змейками струился по шее, груди, спине. Сингх машинально поднял соскользнувший на спину капюшон, упрятал под дождевик забинтованную кисть.

– Так... Значит, море... Море, которое мы убиваем.

Он мысленно представил себе низвергающиеся в Мировой океан ниагары ядовитых промышленных отходов и нечистот, захороненные в его глубинах бетонные контейнеры со смертоносным радиоактивным грузом, обезображенные жирными нефтяными потеками и мусором побережья. Покачал головой. Тут возразить было нечего. Но какое отношение ко всему этому имеет алчность?

Сингх переступил с ноги на ногу, побрел, не выбирая направления, просто так, чтобы не стоять на месте.

Алчность тут ни при чем. Скорее массовое безумие, идиотизм. Если уж на то пошло, слово океан вообще не было произнесено. А что было?

Он задумался: "Я – море. Море, которое вы убиваете". По-видимому, имелось в виду именно это, локальное, не сообщающееся с Мировым океаном море. Море-озеро. И опять непонятно, при чем тут алчность?

Сингх переворошил в памяти все, что касалось моря в изученных им материалах о Феномене. Площадь акватории, запасы воды, флора, фауна, биоценоз... Все не то... Стоп! Вот, кажется, ниточка: усиливающаяся с каждым годом тенденция к снижению уровня. Так-так-так... На протяжении двадцати лет полное отсутствие стока из двух питающих море рек, вызванное резким увеличением водозабора на орошение и другие хозяйственные нужды... Вот оно... Дальше можно не вспоминать.

Итак, реки перестали вливаться в море, а значит, море обречено.

Сингх прошел еще несколько шагов и остановился в полной растерянности. До него только теперь дошла абсурдность его рассуждений. Да, море гибнет. Но при чем тут все остальное? Абракадабра с яблоками, фиктивная радиосвязь, попытки напугать Криса и Катю?.. И, наконец, эта говорящая физиономия в небе?

Пришельцы еще куда ни шло. Но чтобы море откалывало такие фокусы? Бред!

Сингх круто повернулся и зашагал к дому.

– Где вас носит, Сингх? – Лицо у Криса было встревоженное, голос дрожал и срывался. – Кэт плохо.

– Что с ней? – Индус сорвал с себя дождевик, второпях, не попадая на крючок, попытался его повесить, отшвырнул и принялся стаскивать сапоги

– Бредит. Ничего не узнает. Да быстрее вы!

Сингх кое-как сполоснул руку под краном, промокнул о посудное полотенце.

– Идемте.

Прежде чем войти, они задержались возле двери. Из комнаты доносился Катин голос.

– Кто услышит раковины пенье,

Бросит берег и уйдет в туман...

Катя снова и снова повторяла эти две строки, монотонно, бесстрастно, словно заучивая наизусть.

Они вошли. В комнате неназойливо пахло духами и еще чем-то, непонятно ассоциирующим с присутствием молодой женщины.

– Кто услышит раковины пенье...

– Катья... – негромко позвал Сингх.

Катя лежала на неразобранной постели.

Бросит берег и уйдет в туман

Кто услышит раковины пенье...

– Катья, – мягко повторил индус и опустил ладонь на ее лоб. Температуры не было. – Катья, вы меня слышите?

– Бросит берег и уйдет в туман...

– Очнитесь, Катья...

– Кэт, – Крис тронул девушку за плечо. – Кэт!

Катя повернулась и села, опустив ноги на пол. На бледном лице резко выделялись огромные, с расширенными зрачками глаза.

– Паруса... – голос был все тот же: тусклый, бесцветный. – Паруса, паруса... До самого горизонта... Белые-белые... Разве можно не любить паруса?

– Катья, – Сингх взял ее за руку. – Послушайте, Катья...

– А море? – Она смотрела мимо них. Смотрела в окно. За окном была ночь. Дождь лил за окном. А она видела море, паруса до самого горизонта... Разве можно не любить море? Такое ласковое... Синее-синее...

"Опять море, – с горечью подумал Сингх. – Все мы на нем помешались". Взглянул на Криса. Тот, не отрываясь, смотрел на девушку. "Тревога и сострадание, – подумал индус, – тревога и сострадание. Похоже, он ее, действительно, любит".

– Дадим ей снотворного, Крис.

– Валерьянку она уже пила, – растерянно развел руками геофизик.

– Дайте что-нибудь посильнее.

Они кое-как заставили ее выпить снотворное и уложили в постель.

– Как рука? – спросил Крис, когда они спустились в гостиную.

– Нормально. – Сингх взглянул на перебинтованную ладонь. – Повязку, пожалуй, надо сменить, намокла.

Крис сходил за бинтом. Спросил, разрезая ножницами мокрую повязку.

– Где это вы так?

– Гулял по острову.

"И этот!" – с жалостью подумал Крис.

– Безрезультатно?

– Смотря что понимать под словом результат.

– Вот как? – Повязка шлепнулась на пол. Крис наложил на рану марлевый тампон и взялся за бинт. – Опять Ариман?

– Нет. – Сингх шевельнул пальцами, поморщился. – Аримана не было и в прошлый раз. Я его выдумал.

У геофизика удивленно поднялись брови.

– Зачем?

– Из солидарности. – Индус опять согнул и разогнул пальцы. – Чтобы не казаться белой вороной. Но сейчас это неважно.

– Не понимаю.

– Сейчас поймете. – Сингх подождал, пока Крис завяжет узелок, и снова пошевелил пальцами. – Спасибо, Крис. А теперь давайте поговорим.

Он выдвинул стул и сел. Крис примостился по другую сторону стола. И оба одновременно взглянули на вазу с яблоками. Крис встал, перенес вазу на подоконник в дальний конец комнаты и вернулся на место.

– Догадываетесь, зачем я уходил из дома?

Крис кивнул.

– Все правильно. – Индус вздохнул и покачал головой. – Идея родилась одновременно у всех троих. И каждый решил проверить ее в одиночку, на свой страх и риск.

– Я потерпел фиаско, – отвлеченные рассуждения Сингха начинали действовать Крису на нервы. – Кэт, судя по всему, – тоже. А вы?

– Мне повезло чуть больше.

– Вы их встретили? – оживился Крис.

– Кого "их"?

– Пришельцев!

– Не знаю. – Сингх опять покосился на вазу с яблоками. – Я, собственно, никого не встретил. Видел только лицо. Знаете, чье?

– Будды, – буркнул Крис, теряя интерес к разговору.

– Нет, – покачал головой Сингх. – Свое собственное. Оно смотрело на меня с неба.

– Откуда-откуда?

– С неба.

– Занятно. И кто кому строил глазки?

Сингх пропустил вопрос мимо ушей.

– Оно занимало собой полнеба.

– Впечатляюще. Что же оно вам поведало?

– Всего одну фразу: "Я – море, которое вы убиваете".

– Мы??? – Крис даже привстал.

– Вот и я спросил то же самое. "Вы, люди, – ответило оно. – Ваша ненасытная алчность".

– Очень интересно. – Крис поднялся и задвинул стул. – Кэт необходим врач. И чем быстрее, тем лучше. Вы можете сегодня связаться с Землей?

– Сядьте, Кришнан, – попросил Сингх

– Зачем? – Крис еле сдерживался. – Слушать ваше вранье? Вы не ответили на вопрос. Мо... – Он осекся и во все глаза уставился на индуса. – Сегодня вы не выходили на связь! В чем дело?!"

– Сядьте, – устало повторил Сингх. – И хотя бы несколько минут постарайтесь меня не перебивать.

Не сводя с него настороженного взгляда, Крис опустился на стул.

– Есть тюркская пословица, – продолжал Сингх. – У плывущих в одной лодке одна душа. – Он помолчал. – Мы плывем в одной лодке, Кришнан. Забудьте на время ваши симпатии и антипатии. Они вредны и опасны. Единственное, что может нас спасти, это трезвый ум.

– Спасти? – насторожился Крис. – От кого?

Сингх не слышал. Мысли Сингха витали где-то далеко-далеко. Непонятно где.

– Трезвый коллективный ум. И полное единодушие. Иначе мы погибнем.

"А ведь он не шутит, – понял Крис, глядя на сосредоточенное лицо Сингха. – Он убежден в том, что говорит".

– Сингх!

– Да? – очнулся индус.

– Если все настолько серьезно, почему не связаться с материков?

Индус медленно покачал головой.

– Бесполезно.

– Испортилась рация? – Крис недоуменно пожал плечами. – Не вижу трагедии. Два невыхода на связь – и за нами пришлют вертолет. Разве не так?

– Так, Кришнан, так, и все же дайте мне договорить до конца, не перебивая. Рация исправна. – Сингх горько усмехнулся. – Настолько исправна, что передает сводки сама, без моего участия. Непонятно? Мне тоже, и тем не менее это факт. Наберитесь терпения, коллега, выслушайте мою точку зрения, а потом выскажете свою. Договорились?

Крис кивнул.

– Четвертый день мы на этом проклятом острове. И не продвинулись ни на шаг, если конечно, не считать несколько ну, скажем, так: странных и непонятных явлений. – Сингх помолчал, глядя поверх лежащих на столе рук. У меня такое впечатление, что не мы исследуем Феномен, а Феномен исследует нас. И остров не что иное, как западня, в которую нас заманили.

– Западня? – не выдержал Крис.

– Да. Рация исправна, но связи с Землей у нас нет. Вы убедитесь в этом сами, прокрутив магнитофонные записи. На пленку записаны сегодняшняя сводка, хотя я ее не передавал, и сводки на три дня вперед. Сводки, которые я, естественно, тоже не передавал. Фикция, одним словом. Я почти убежден, что ни одна из моих предыдущих сводок до материка не дошла. Но тогда к нам должны были выслать спасательный вертолет, а его, как видите, нет. Что-нибудь из двух: либо Земля принимает липовые сводки за подлинные, либо... – Сингх взглянул на собеседника. – Либо нас ищут и не могут найти.

– Весело! – Крис достал сигареты и закурил. – Продолжайте, Сингх. От ваших гипотез просто мороз по коже.

– Гипотез? – Сингх покачал головой. – Буду счастлив, если они не подтвердятся. А пока будем рассуждать объективно. Итак, мы изолированы от всего мира.

– Для чего? – спросил Крис.

– Ну хотя бы для того, чтобы без помех досконально нас изучить. Иначе зачем все эти критические ситуации, спровоцированные стрессы, воздействия на психику? – Сингх повел глазами на забинтованную руку. – Думаете, это случайность?

Крис вспомнил всаженный в стол нож и стиснул зубы.

– Вряд ли они всерьез намерены причинить нам зло, – продолжал Сингх. Просто у них своя мораль, своя этика. Не совпадающие с нашими.

– Вы так спокойно об этом говорите! – возмутился Крис. Экспериментировать на людях?

– Да ладно вам! – поморщился Сингх. – Можно подумать, мы на обезьянах не экспериментируем.

– Так то обезьяны! – вспылил Крис и осекся, вспомнив собственное, слава богу, не произнесенное вслух "желтая обезьяна".

– Обезьяны – приматы, – терпеливо напомнил Сингх. – И уж если мы позволяем себе экспериментировать на своих ближайших родичах, то что говорить о пришельцах? Кто мы для них?

Сингх помолчал, собираясь с мыслями.

– Представьте себе, что мы действительно имеем дело с пришельцами из неведомой супергалактики. Их планета в миллион раз больше нашей. И год на ней в миллион раз длиннее, чем у нас. Допускаете такую возможность?

– Допускаю.

– А теперь попытайтесь взглянуть на нас их глазами. Земля – крохотный глиняный шарик-с сумасшедшей скоростью снует вокруг раскаленного уголька-Солнца. На шарике копошатся миллиарды существ. Каждому из них в отдельности суждено прожить всего каких-то семьдесят куцых витков вокруг светила. А они еще сражаются между собой, и в промежутках между войнами лихорадочно готовятся к новым. Единственное, в чем эти существа полностью единодушны, это идиотизм, с которым они катастрофическими темпами уничтожают собственную планету, истощая ее недра, вырубая леса, загрязняя реки, моря, атмосферу и даже космос.

– Скажите честно, Кришнан, у вас, будь вы на месте этих пришельцев, не возникло бы желания понять идиотскую логику или, вернее, алогизм поведения этих существ?

– Возможно. – Крис задумчиво поскреб подбородок. – Вы нарисовали впечатляющую картину, Сингх. Но вы рассуждаете как человек, а не как пришелец. В качестве варианта ваша схема, может быть, и приемлема. Но не больше.

Почему? Да потому, что существа, к котором относимся и мы с вами, гораздо опаснее, чем кажется. Они заражены манией величия. Рвутся в космос. Всерьез мечтают об освоении новых миров. А как они будут их осваивать нетрудно убедиться на примере Земли. Пришельцы, если они действительно существуют, наверняка давно это поняли. Что мы делаем, обнаружив дерево, зараженное опасными насекомыми или микробами? Пускаем в ход огнеметы!

– Мне это тоже приходило в голову, – признался индус. – Но если они до сих пор не использовали свои огнеметы...

– Значит, мы имеем дело не с пришельцами.

– Но тогда с кем?

– Вы что-то говорили об обезьянах...

– Об обезьянах? А, да-да. Понимаю вас, Кришнан. Поставьте себя на их место. Малопривлекательная перспектива, не правда ли? Так и тянет на бунт. А ну, как они в самом деле взбунтуются? И в один далеко не прекрасный день все разом покончат жизнь самоубийством? В знак протеста. Другого-то выхода у них нет: или смирись или...

Он вдруг отчетливо увидел, именно увидел, а не представил себе пологий песчаный берег моря и над нем десятки извивающихся в предсмертных конвульсиях дельфинов, которые, безо всякой, казалось бы, на то причины выбросились на берег и, даме агонизируя, упорно старались уползти как можно дальше от родной стихни.

– Кажется, я понимаю, с кем мы имеем дело, – медленно произнес Сингх.

– И с кем же? – прищурился Крис.

– С планетой Земля.

Кате снилось море. Ласковое, искрящееся, в лазоревой дымке, в неумолчном рокоте волн, криках чаек, отголосках пароходных сирен. Ветер приносил с моря запах рыбы и водорослей, смолы и дыма, прогретых солнцем мелководий, белесых солончаков, потрескавшихся от зноя такыров и раскаленных пустынь.

Она знала море и другим: свинцово-серое под низкими, стремительно бегущими тучами, оно с ревом обрушивало на берег яростные белогривые волны, и ледяной норд доносил брызги до их сада, и все вокруг: забор, калитка, деревья, – обрастало белыми сосульками. Раскатисто и зловеще грохотало кровельное железо на крыше, и весь дом содрогался под ударами ветра, жалобно взвизгивая ставнями.

Но теперь было лето, и Катя шла по колено в воде, все больше удаляясь от берега, с удовольствием ощущая ступнями плотное песчаное дно. Когда легкая зыбь стала перекатываться через плечи. Катя остановилась и, обернувшись, стала смотреть на берег. Берег был далеко – отсеченная от моря желтой чертой отмели полоска суши на горизонте, кудрявящаяся кое-где зеленью садов вокруг рыбачьих поселков, и уже совсем далеко-расплывчатые очертания корпусов рыбоконсервного комбината. Это был берег ее детства. Здесь она родилась, выросла, окончила школу. Сюда вернулась после института.

Катя оттолкнулась от дна и, медленно перебирая ногами, поплыла лежа на спине. И сразу же пришла тишина и ощущение безмерного покоя, и уже не было ни моря, ни берега, а только небо без конца и без края и ее тело, парящее, словно птица, на легко и свободно раскинутых крыльях.

И вдруг все изменилось. Сизая зловещая муть заволокла небо. Ослепительно яркое солнце потускнела, превратилось в кроваво-красный, резко очерченный диск, прикосновение воды стало колючим, жестким, вызывало жжение и зуд. Катя содрогнулась всем телом, встала на ноги и побрела к берегу, по колено увязая в черно-фиолетовой жиже, которая еще минуту назад была прозрачной морской водой. Берег едва угадывался сквозь туман зловонных испарений, но и он не сулил избавления: обгоняя друг друга, рассыпаясь в прах, вновь рождаясь из праха, по берегу метались пыльные смерчи, и траурно-черная, полыхающая огненными зигзагами молний туча стеной вставала из-за горизонта. Хватая ртом обжигающе горячий воздух, Катя закричала и проснулась.

– Ха! – Крис досадливо поморщился. – А я-то, дурак, уши развесил!

– Не спешите с выводами, Кришнан, – индус встал со стула, оперся больной рукой о столешницу и скрипнул зубами. – Продолжаем мыслить абстрактно. Итак, пришельцы отпадают. Допустим. Но остров-то остается. Со всем, что происходит на нем и вокруг него. Чьих это рук дело? Очевидно, того, кто в этом заинтересован.

– В чем "в этом"? – саркастически поинтересовался геофизик.

– В том, чтобы сохранить море. И не только это. Все реки и водоемы. Мировой океан. Планету в целом.

– Планета, спасающая сама себя! – фыркнул Крис.

Сингх прошелся по комнате, баюкая перевязанную руку. Остановился против Криса.

– По-человечески ваш скепсис понять можно, Кришнан. Называя Землю живой, мы имеем в виду ее флору и фауну. Реже – атмосферные явления, приливы. Еще, реже – тектонику и вулканическую деятельность. И никогда, заметьте, никогда даже мысли не допускаем о том, что планета как таковая может представлять собой живой организм, а уж о том, что она может мыслить, чувствовать, ощущать – и подавно.

– Ну, а если встать на эту кажущуюся на первый взгляд сумасшедшей точку зрения? Что тогда?

– Вот именно, – усмехнулся Крис. – Что тогда?

– Вы меня удивляете, Кришнан. Вы геофизик...

– Сдаюсь, Сингх. Итак, следуя вашей, не имеющей ничего общего с геофизикой, гипотезе, многострадальная матушка-Земля решила приструнить своих не в меру расшалившихся деток и местом экзекуции избрала этот ею специально созданный островок. Я заживо хороню все свои возражения. Задам всего лишь один вопрос. Почему именно этот остров на самом маленьком из морей?

– Потому что именно это море больше всех других нуждается в помощи! Катя уже несколько минут прислушивалась к их спору и теперь решила, что пора вмешаться. – Я с вами полностью согласна, Сингх.

– Кэт?! – Крис вскочил со стула и удивленно уставился на девушку. Почему вы не в постели?

– Как вы себя чувствуете, Катья? – мягко спросил индус.

– Нормально, – она недоуменно перевела взгляд с Сингха на Криса. – А что?

– Ничего особенного, – поспешно заверил Крис. – Просто время уже не детское...

– А ну вас! – отмахнулась Катя. – А вы молодчина, Сингх. Я, океанолог, и то бы ни за что не додумалась.

– Это всего лишь предположение, Катья. – Здоровый рукой Сингх отодвинул стул так, чтобы она могла сесть. – Мы тут как раз обменивались мнениями. Так что вы пришли вовремя. Хотите высказаться?

– Я уже сказала. По-моему, вы правы.

– Вы не слышали начала нашего разговора.

– Зато я видела сон. Мне снилось море. Каким оно было еще недавно. И каким оно станет, если его не спасти.

Крис с Сингхом молча переглянулись.

– Понимаете, Катья. – Сингх сел и облокотился о столешницу. – Вначале мы с Кришнаном полагали, что имеем дело с пришельцами. Потом возникла другая версия: сама планета Земля...

– Разве так важно, кто именно? – перебила Катя. – Мы поняли главное: море нуждается в помощи. Море надо спасать. И от кого исходит призыв – не имеет значения.

– А ведь она права! – расхохотался Крис. – Мы с вами тут ломаем голову, кто, зачем, а ведь это и в самом деле не главное. Ай да Кэт! Самую суть ухватила!

– Ну что ж, – Сингх улыбнулся и, не удержавшись, погладил Катю по щеке. – Нам осталось только одно: убедиться в правильности нашей догадки.

– Каким образом, хотел бы я знать? – недоверчиво уставился на него геофизик.

– Каким? – Сингх обвел взглядом комнату и вдруг улыбнулся. – Очень простым. Взгляните-ка!

Забинтованная рука качнулась в направлении окна. Крис оглянулся и невольно вздрогнул: вазы с яблоками на окне не было.

– Что такое? – не поняла Катя.

– Йоговские шуточки, – опомнившись, скептически усмехнулся Крис.

– Что бы вы понимали в йоге, – покачал головой индус. – Ни один йог не способен на такое. Левитация еще куда ни шло: приподнять, сдвинуть с места, уронить на пол...

– Да что произошло-то? – продолжала недоумевать Катя.

– Ваза... – начал было Сингх, но Крис перебил его.

– Вы хотели сказать, что они...

– Я хочу сказать... – Сингх сделал паузу и выразительно посмотрел на геофизика, – что ваза с яблоками, которая теперь, очевидно, вернулась в свое первоначальное состояние, и есть первое подтверждение правильности нашей догадки.

– Ничего не понимаю! – взмолилась Катя. – Первоначальное состояние?.. Объясните мне, в чем дело?

– Кришнан вам все объяснит, Катья, – улыбнулся. Сингх. – А я, с вашего позволения, пойду спать. Спокойной ночи.

Он вышел из гостиной, и через несколько минут в комнате за стеной зазвучала негромкая восточная музыка.

– Я слушаю, – нетерпеливо напомнила Катя.

Крис включил торшер и погасил верхний свет. Потом подвинул к торшеру второе кресло.

– Садитесь сюда, Катя. – Он и сам не знал, почему опять произнес ее имя по-русски.

– Скажите на милость! – удивилась она. – Почти без акцента. Долго тренировались?

– Всю жизнь. – Он опустился в кресло и достал сигарету. – Можно я закурю?

– Да что с вами, Крис? Такая галантность... Разумеется, можно. Так что, там за история с вазой?

– Сплошная мистика. – Крис чиркнул спичкой и прикурил. – Помните камешки, которые мы принесли из пещеры?

– Еще бы.

– Там, в пещере, они не производили никакого впечатления. Так, серенькая щебенка. На обратном пути мы попали под дождь.

– Под ливень.

– Да. Видимо, их промыло дождем.

– И они трансформировались в яблоки?

"Бедняга Сингх, – в Крисе заговорило запоздалое раскаяние. – Точно так же я изводил его своими дурацкими репликами!"

– Нет, Катя. Сначала это были драгоценные камни. Я отнес их в гостиную и позвал вас.

– А пока я шла...

– Да, Катя. Для меня это было как гром с ясного неба.

– Так вот почему вы отобрали у меня яблоко!

– Да.

– Бедный вы мой страдалец. – Катя протянула руку и погладила его по щеке. – Я-то, дуреха, накричала на вас.

– Не надо, Катя. – Он положил свою ладонь поверх ее и прижал к щеке. Ладонь была прохладная, нежная, пахла духами. Он закрыл глаза. – Я люблю вас, Катя. Можно я вас поцелую?

– А вот это уже совершенно ни к чему!

Она отобрала у него руку и откинулась на спинку кресла.

– Вы любите другого? – он открыл глаза и, не глядя в ее сторону, затянулся сигаретой.

– Допустим. И что из этого?

– Ничего. – Он затянулся опять и, запрокинув голову, уставился в потолок. – Ни-че-го...

– Знаете, на кого вы похожи сейчас? – спросила Катя.

– На Рыцаря Печального Образа, – он попытался усмехнуться, не смог и резко встал с кресла.

– Куда же вы? – улыбнулась Катя, – это не по-рыцарски.

– А что по-рыцарски? – Он подошел к окну и жадно затянулся.

– Ну... Петь серенады. На коленях умолять об ответной любви.

– Любовь не милостыня. – Он швырнул окурок в форточку и обернулся. – Не подаяние.

– Да? И что же такое любовь? – прищурилась Катя.

– То... о чем болтают от нечего делать, – разозлился он.

– На острове, – уточнила Катя.

– В первом часу ночи.

– Посреди умирающего моря.

– Ну вот видите, как мы здорово во всем разобрались, – вздохнул Крис. Спокойной ночи, Кэт.

– Кэт? – переспросила она.

– Да.

– Скажите, что я похожа на Мону Лизу, Крис.

– Вы очень похожи на Мону Лизу, Кэт. – Он усмехнулся.

– А что в этом смешного?

– Да так, ничего.

– Ну, а все-таки?

– Существует версия, что Мона Лиза – это автопортрет Леонардо.

– Век живи, век учись. – Она встала и сладко потянулась. Волнующая, недосягаемо желанная. Мечта в двух шагах. И на противоположном полюсе Земли. Он стиснул зубы и достал новую сигарету. – Вы бы хотели умереть дураком, Крис?

– Что-о?! – Сигарета упала на пол.

– Тогда поцелуйте меня, Крис. Крепко-крепко. И не задавайте идиотских вопросов.

А над островом по-прежнему лил дождь. И мокрый песок был уже не в состоянии впитывать влагу. И ручейки дождевой воды, образуя потоки, сбегали по откосам, смешиваясь с безжизненно серой пеной прибоя. И если бы обитатели домика оказались в эту минуту на берегу, они стали бы свидетелями редкого зрелища: горный кряж у оконечности острова стремительно и бесшумно опускался в воду. Они увидели бы, как становятся фиордами скалистые теснины ущелий, как одна за другой превращаются в островки и исчезают в волнах вершины гор. И на месте их опять плещется и шумит море. Море, которое им предстоит спасти.

А высоко над островом, над пеленой невидимых сверху туч, не умолкая, гудели в ночном небе моторы поисковых вертолетов.