Текст книги "Содержание серебра (СИ)"

Автор книги: Николай Чернов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Чернов Николай Анатольевич
Содержание серебра

Содержание серебра

Глава 1

Лучше семенить на Шестерню, чем шестерить на Семеру.

Солнце уже зашло за пятиэтажки Южного бульвара. После редкого для Приграничья жаркого дня, в воздухе разлилась вечерняя прохлада. Я с сожалением поставил пустую полторашку из-под пива в урну. Пиво свежее, утром только из Ключей привезли, пилось так же легко, как прозрачный вечерний воздух. Откинулся на скамейку и всем телом почувствовал приятную расслабленность и легкий хмель.

– А у меня еще литр почти, – Виталька показно заржал и вальяжно покачал пиво в ополовиненной двушке. Умеет человек смеяться, сам начинаю лыбиться непроизвольно. Вторая полиэтиленовая бутылка той же емкости валялась под скамейкой. Мне и литра бы хватило, а Витальке четыре – начало вечера, стопудово в Цаплю потащится.

– Похолодало, – парень накинул черную кожанку с шестеренкой на плечи, взял бутылку за тонкую пластмассовую ручку и поднялся со скамейки.

– Танк, в Цаплю пойдешь?

– Чего я там не видал? Не, Виталь, я набоковую, завтра работа с утра намечается.

– По поводу Промзоны что скажешь? – Виталька сразу посерьезнел и уставился на меня своими синими глазами.

– У меня, скорее всего, окно до пятницы будет, там и посмотрим. Но, в целом, я не против. Оно точно того стоит? Я в смысле – содержание серебра там нормальное?

– Дело на миллион долларов, фирма веников не вяжет, – цеховик густо и заразительно рассмеялся, хлопнул меня по плечу, отхлебнул еще пива, но, тут же закашлялся и внезапно резко побледнел. Я придержал его за плечо, Виталька начал заваливаться на меня и мелко-мелко засеменил обратно к скамейке. Я быстро огляделся – вокруг никого, руку с рукоятки ножа убрал и повел страдальца. Может магией какой давят? Ну, тут я не помощник.

– Расслабься, Танк, по связи отдаю.

Парень бухнулся на скамейку и мелко задрожал. Никогда не одобрял его идею работать на Цех. Сам с цеховиками иногда работал, но вступать в Цех и проходить всю цепочку от рядового? Так, что в любой момент можешь потерять силы, а то и сознание? А если сам в это время не в полной безопасности? Не для меня, однозначно, такое место работы.

– На фига ты с Цехом связался? Будешь полжизни так семенить, знаешь, скольких уже вычерпали?

– Лучше семенить на шестерню, чем шестерить на Семеру, – Виталька многозначительно поднял палец и снова закашлялся. Но лицо начало розоветь, похоже, жить будет.

– Все, все, Танк, отпустило, проводи до Цапли.

А мне что, все равно почти по пути. Виталька несколькими жадными глотками допил пиво. Только что был человек вальяжным и просто пыхал здоровьем, а сейчас выглядит, как будто месяц не ел и работал на рудниках. Не, на фиг такую работу. От двора, где зависали, отошли полквартала, народу здесь не много, то ли будет на Южном. Виталька, вроде, в себя стал приходить. Прошли мимо здания Коммуны, здесь народу уже не в пример больше. Только вышли на Южный бульвар, как навстречу в толпе попался цеховик с серебряной шестерней на куртке и лихорадочно блуждающим взглядом. Костяшки на руках не просто сбиты, а чуть ли не лохмотья содранной кожи висят. У Сан-Тропеза покуролесил? Цепко уставился на Витальку, заметив шестеренку на куртке, меня как будто и нет, даже не посмотрел в мою сторону. Прохожие на всякий случай стали огибали нашу компанию по дуге с обеих сторон.

– Братишка, ты меня подкормил? – говорит хрипло, видно, что человек еще на эмоциональной волне. Виталька сразу стал важным, словно и не загибался пять минут назад, но ответил просто и с явным почтением:

– Цех одна семья.

Фраза, похоже, ритуальная, девиз, типа. И вежливость его понятна – шестеренка-то серебряная, не Директорат, конечно, но и не рядовой боец.

– Благодарю, братишка, пошли по пиву за это дело.

Цеховик этот, с серебряной шестеренкой который, мне не понравился. Бывает так, вроде ничего конкретного, а не нравится человек и все тут. Распальцованный товарищ, если бы не шестеренка, подумал бы, что из "Семеры", не люблю таких.

Виталька махнул мне рукой и цеховики подрейфовали в сторону Цапли. Вот и хорошо, вон Красный проспект примыкает к Южному бульвару, мне как раз тут сворачивать. Лишь бы Виталька не вляпался с новым знакомым. Ладно, сам разберется, не маленький. Повернул налево и заглянул на рынок, хоть хлеба взять, да лука нарву, вот и ужин будет. Народ уже сворачивал торговлю, продавцы и подсобники носили коробки и ящики к телегам.

– Пастараныс! – лицо кавказской национальности прокатило тачку, верх которой был заменен на широкий ящик. Я покосился на лежавшие в ящике мелкие северореченские яблоки и подумал, что со следующей зарплаты возьму десяток. Желтоватые, с приятной кислинкой, да и стоят в два раза дешевле привозных с той стороны. Из нормального мира то есть. Хотя сам я местный, про нормальный мир мало что знаю. Местный не в смысле Форта, а в смысле Приграничья. В Форте я как раз всего второй год. Родился в Городе, уже после провала в Приграничье. После школы служил на Базе, остался на сверхсрочную, сдал на Егеря, про что есть отметка в военнике. Только в Форте это лучше не рекламировать, мало ли. Не любят тут городских вояк, военный билет я вообще в рюкзак, в потайной карман зашил. Хотел в Патруль или в Дружину устроиться, по специальности, так сказать, да передумал. Начнут еще копать, зацепки городские поднимут, мне это надо? Рассчитался за булку хлеба, вышел за торговые ряды и пошел до дому, в Луково. Луковские мы теперь. Не городские. Попрошу не путать.

Дом у меня хоть и маленький, зато участок большой, почти пятнадцать соток. На участке, кроме дома, баня и система сараев. Старые хозяева скотину держали, после них остался пригон, курятник, дровник и большой крытый сеновал. Щепочка так и опирается на ворота снизу, трава вдоль забора нигде не примята. Зашел в ограду, огляделся, следы в пыли только мои и кошачьи. Я открыл замок, зашел в дом, сунул булку в старый крашеный кухонный шкаф. Вышел в огород. Вчера только картошку посадил, лук, прошлогодний самосад, вылез еще в конце мая, еще снег лежал, сейчас уже перья высокие. Нарвал лука и щавеля, все вперед, не на голодный желудок кантоваться. Ничего, завтра работа будет, рассчитаются – мяса возьму, хоть курятины, а то картошку уже видеть не могу. Зашел в дом, зелень бросил на стол, сунул руку за умывальник, так, ствол на месте. Сегодня надо будет потренироваться. Хочешь, чтобы ствол тебя выручал – не отвыкай от него, рука должна чувствовать привычку. Отвыкнешь – ни скорости, ни меткости не будет. Нельзя отвыкать. К ножу это тоже относится. К оружию вообще.

Открыл ящик кухонного шкафа, вытащил маленький ножик. Ножики у меня хозяйственные все три однотипные, один маленький, сантиметров двадцать и два побольше – сантиметров около двадцати пяти. Года полтора назад, как дом купил, забежал на Механоремонтный, выторговал пластину "железа для ножа, получше". Там же попросился поработать на наждаке, выточил три лезвия. Дома насадил березовые обухи с обжимными кольцами. Нормальные ножики получились. Нарезал лук, заправил сметаной. За литровую баночку и старую советскую керосиновую лампу пришлось соседям огород вскопать. Соседи – мужик лет за пятьдесят с женой и дочкой, дочка на вид года на три меня старше, пока огород вскапывал, игриво на меня поглядывала из окна. Решил не обострять и на заигрывания внимания не обращал. Пока не обращал. Мне тут жить еще, а как дела с ней обернуться – кто знает? Лук со сметаной сказочно хороши, намазал на хлеб и сточил два куска. Вышел во двор, разжег костерок между кирпичей, на кирпичи поставил закопченный эмалированный чайник. В чайнике смородиновые листья, крайние с прошлого года, больше нету. Листья уже третьей заварки, ни вкуса, ни цвета. Разбогатею – чаю куплю пачку, а пока и смородина пойдет. К тому же скоро свежие листья нарастут. Чаю выпил два стакана, листья из чайника выбросил в догорающий костер. Листья задымили. Не, сегодня к стволу душа не лежит. Пошел домой, взял два ножа, которые побольше и пошел в сеновал, пока окончательно не стемнело.

Зажег старую советскую керосиновую лампу, которую у соседей заработал. Колени полусогнуты, двигаться как можно плавнее и стремительнее. Сделал по три глубоких колющих выпада на полной скорости с правой и левой рук. Вроде нормально, вперед не проваливаюсь, ноги не запаздывают и не заплетаются. Повторил по десятку раз для обеих рук, но уже медленно. Минут пятнадцать поимитировал отскоки и отбивы ножа, потом еще минут десять колол и резал вязанки прутьев. Резать старался с протягом, быстро, но плавно, под висящими вязанками скоро образовалась кучка разной длины обрезков прутьев. Не то это, конечно. Хороший спарринг ничто не заменит, но уж что есть. Поотжимался, поприседал, покачал пресс пока не взмок и по телу не разлилась приятная усталость. Задул лампу и вышел во двор. В свете догорающих углей, полустертым литовочным бруском поправил клинки. Руки от напряжения подрагивают, не порезаться бы. Во рту пересохло, еще минут десять и можно будет попить. Нехорошо сразу после нагрузок пить, все инструктора на Базе так учили. Забрал с сеновала лампу, закрыл ограду на засов и зашел в дом. Сунул ножи в ящик шкафа, точильный брусок туда же. Одноразовой зажигалкой зажег свечку, настроился и минут десять еще простоял "в охвате". Потом поднял крышку эмалированного ведра и зачерпнул ковшиком воды. Ковшик еще от старых хозяев, алюминиевый, потемневший, вода из него с каким-то приятным, чуть металлическим привкусом. Три небольших глотка, больше не надо. Задул свечку, все, теперь набоковую.

Со шторами как-то до сих пор не сложилось, выглянувшая почти полная луна, залила полкомнаты призрачным светом. Сон пока не шел, про завтрашний день думать не хотелось, все пройдет гладко и ровно. Как обычно. Во всяком случае, очень хочется в это верить. На Базе и инструктор-психолог, и куратор всегда говорили, что перед работой голова должна быть свежая. В нашем выпуске мы с Дроном были любимцами куратора, собственно, он нас так и начал называть – Танк и Дрон. Прицепилось. Куратор исчез за полгода перед сдачей на Егерей и следующий раз я его увидел уже в Форте. Этой зимой на торговом пятаке, перед юго-восточными Воротами. Издали обратил внимание на знакомый поджарый силуэт, взгляд зацепился за саблю на портупее, подошел ближе – да, крестообразный шрам на щеке. Куратор стоял в компании гарнизонных, рядом с ним стоял немного ошалелый и замученный парень, гарнизонные копались в куче стволов и разного холодного оружия. Метра за три я просто плавно завел руку за спину, куратор такой жест и спиной заметит. Тот зыркнул на меня и, с внезапно скучающим видом, отвернулся. Да понял я. Не глядя в его сторону и не замедляя шага, прошел мимо. С неделю после этого я осторожничал, наплевав на Дружину, со стволом ходил, помнится, была мысль, что бывший куратор может придти, мог же я своим появлением ему возможную игру поломать? Могла такая идея у него возникнуть. Ему и тени сомнения достаточно, серьезный специалист. Через неделю я успокоился. Не от безнадеги, не то, чтобы не было у меня шансов встречу с ним пережить, хоть он и спец с большой буквы. Просто на меня обратили внимание. Если раньше я перебивался случайными контрактами в Форте или обозы охранял, то теперь предложили серьезную работу. Работа была, когда раз в неделю, когда раз в месяц, но платили хорошо. Не верю я в такие совпадения, стопудово, куратор слово замолвил кому нужно. Работа не пыльная, но, несомненно, мутная. Когда непосредственно, когда на незначительном удалении сопроводить перевозчика или перевозчиков какого-либо груза. В основном, на территории Форта, но раз и за Стену выезжали. Условие одно – груз должен быть доставлен. В прошлом месяце посылку переносили двое на вид типичных работяг. На носилках, маршрут почти целиком по территории Цеха. Ничего подозрительного, двое подсобников несут ящик с метизами, М10 на ящике написано. Я расслабился и поерзал по подушке. Все пройдет гладко и ровно. Как обычно.

Проснулся от первых лучей солнца, потянулся и одним движением вскочил на ноги. Хорошо, что штор нет. Похоже, день будет погожим, как и вчерашний. Старый, без стекла, будильник показывал без десяти пять. Часовой механизм в нем я отремонтировал, а вот пружина в "будильной" части лопнула и чем ее заменить, не нашлось. Показывает время, да и ладно. Так, самочувствие нормальное, голова свежая и ясная, мандража нет и это хорошо. Бегать сегодня не буду. Еще раз потянулся, оделся, теперь заточить чего-нибудь надо. Нарезал хлеба, достал из погреба остатки лука со сметаной. Есть с утра не хотелось, а вот чаю бы попил, но нету. Нагрел во дворе чайник, съел несколько кусков хлеба, намазанные луком со сметаной и запил несладким кипятком. Сполоснул банку из-под сметаны горячей водой, воду вылил. Зашел в дом и достал с полки этажерки облезший полиэтиленовый пакет, вытащил оттуда заляпанную известкой синюю робу. Сегодняшняя форма одежды. Сунул в левый карман оставшийся кусок хлеба, завернутый в газету, в правый карман ствол. В карманы штанов зажигалку и ключ от дома на брелке. Крейсерский нож сунул в кирзачи. Крейсерский в смысле повседневный, который всегда с собой ношу. Во дворе взял полутораметровую потемневшую доску, прижал к правому боку и так вышел на улицу. Робу я сам заляпал, когда в доме белил, постирать так руки и не дошли, роба старая, рваная, только работать в ней. Хорошо в подполе нашлось полведра известки от старых хозяев, дом приобрел жилой вид. Подумал, что неплохо было бы и доску в известке уделать, да поздно уже, так сойдет. Хорошо роба достаточно толстая и теплая, да я еще тельник под нее надел. Утром прохладно.

На улице тихо, только у соседей куры кудахчут да хозяйка ведром стучит. По времени уже корову должна подоить была, сейчас хозяин корову на пастбище поведет. Я поправил робу и быстрым шагом пошел к Красному проспекту, мне еще через половину Форта топать. По дороге мысли сами собой свелись к мясу и яблокам, еще бы, опять шел через рынок. Около ларька кулинарии вообще чуть не остановился, такой там запах пирогов с яблоками и корицей стоял. Я не нищий и не голодаю, и фиксации на еде у меня нет. Платят хорошо, но лично мое мнение: легкое ощущение голода полезно. Сытое брюхо к учению глухо и все такое. И вообще, я не шикую – откладываю. На что может копить несемейный молодой человек в Приграничье? Да много на что. Я лично коплю на покупку чисто по работе – на хороший амулет. Обычный можно в лавке купить, "Сферу безветрия", например, если получше – говорят через Братство можно достать. "Чешую дракона" хвалят, двести пятьдесят – триста рублей золотом – и носи. Сто пятьдесят рублей у меня уже собрано, только нет у меня знакомых в Братстве, да и хочу я не местный амулет, не из тех, которые в Форте производят. Придется, конечно, на Базу наведаться, старых знакомых повидать. Амулет я хочу алхимический, в Форте их почти нет, а того, который нужен мне – и подавно. Тщательно отогнал мысли о еде, амулетах и Базе, сгорбился, переложил доску на плечо. Надо соответствовать образу.

Поднявшись по Красному проспекту до церкви, перед магазинами свернул налево, в развалины. На ходу выпрямился, потянулся вверх, потряс головой и легко соскользнул в "охват". Поле зрения расширилось, пространство стало ощущаться более тягуче. За первой же шлакоблочной коробкой без крыши меня дожидались двое хмурых типов в застиранных робах с малярными щетками на длинных ручках. Так, двое, больше ничье присутствие вроде не ощущается. Один из "работяг" из тех, которых сопровождал прошлый раз, курит, второй, незнакомый, сидит на кирпиче шлакоблока перед большим пятнадцатилитровым ведром с известью. Даже не кивнул никто, одно слово – хмыри. Я тоже промолчал. Тот, который знакомый, подошел и молча забрал у меня доску, вручив взамен щетки. Хмыри, так же молча, просунули доску сквозь дужку ведра, водрузили на плечи и пошли к Красному. Забросил щетки на плечо и пошагал следом, насвистывая что-то веселое. Перефразируя – веселитесь, это всех бесит.

Выйдя из развалин, хмыри бодро направились прямиком к входу в "кишку", который через дорогу от церкви. Я перестал насвистывать. Вообще-то, про такие вещи предупреждать надо. Не все, кто в "кишку" спускается, поднимается на поверхность. Считай город в городе. Сеть подвалов, старых бомбоубежищ, в которой теперь располагались разнокалиберные лавки, забегаловки и магазины. Мутное место. Хорошо, хоть рано еще, народу много быть не должно. У входа уже стояло несколько телег, тощие грузчики споро сновали вниз и обратно, перенося коробки, тюки, корзины в "кишку". Металлические двери подпирал треснутый шлакоблок, чуть поодаль курили два охранника. Посторонились, чтобы известкой не запачкаться и проводили нас презрительными взглядами. А что? Не доходяги какие. Работа не пыльная, Торговый союз платит хорошо, явно контраст с тремя замызганными подсобниками способствовал ощущению, что жизнь удалась. Я отогнал все мысли, сунул щетки подмышку и правую руку в карман, выглядит абсолютно естественно, как будто щетки поддерживаю. Снял макарова с предохранителя и поотстал шагов на пять. Может подопечные занервничают. Куда там, прут как танки. Большая часть местных заведений еще не открылась, горели магические и кой-где электрические вывески круглосуточных забегаловок. Праздно шатающихся личностей почти не попадалось, что было неплохо. Контролировать доставку в толпе та еще радость. Заранее маршрут я никогда не знал, поначалу это здорово напрягало, но хозяин-барин, таковы условия заказчика.

По кишке мы и трех минут толком не прошли, как стали забирать правее. Прошли мимо чебуречной, свернули за ларек с мелочевкой и уперлись в лавку с амулетами. Обычная лавка с витриной и стендом на стене, только место не очень хлебное, считай на отшибе. Как хозяин еще не прогорел? Продавец, невысокий круглолицый мужик, увидев нас, открыл дверь и хмыри по очереди вошли внутрь лавки. Опять никакого приветствия, как будто первый раз друг друга видят. Я в амулетах не силен, знаю только наши, армейские, которые стандартно выдают на Базе, да с десяток самых ходовых местных. Хотя, припоминаю, была у нас лекция по амулетам Форта, но не помню ничего уже, мой грех. Согласно надписям на стенде, амулеты в лавке алхимические, что для Форта скорее редкость. Продавец нервно огляделся и махнул мне, чтобы заходил. Дверь была сбоку, когда я вошел, стенд с амулетами уже был открыт наподобие двери, за ним потайной ход. Правую руку из кармана я не вынимал и постоянно контролировал стволом продавца. Липовые маляры уже стояли в коридоре, начинавшемся за стендом, и выжидательно косились на меня. Стоило войти в коридор, как стенд за нами закрылся с лязгом металлического листа. Идущий первым хмырь достал электрический фонарик и стал подсвечивать дорогу, наша компания снова двинулась вперед. Несколько раз мы сворачивали, потом небольшое фойе с четырьмя колоннами. Перед фойе я поотстал и шел по другую сторону колонн. Если хмырей тут положат, это не будет особо важным. Я охраняю груз, а не грузчиков. Затем небольшой узкий спуск и снова коридор. Коридор широкий, колышущийся луч фонарика выхватил стоящий справа сломанный облезлый деревянный стул. У нас в школе точно такие же были, покрашенные в точно такой же салатный цвет. Коридор достаточно высокий, стены выкрашены темно-зеленой краской до середины, дальше побелены, как и потолок. На потолке везде пыльная паутина. Слева идут высокие окна, заложенные кирпичом снаружи. На правой стене какой-то выступ. Так это стенд! Сколоченный из дерева и фанеры, кое-где даже застекленный. Перед самым стендом выемка и в ней закрытая дверь с оторванной ручкой. Под чудом уцелевшими стеклами стенда небольшие плакаты комсомольско-спортивной направленности. Стараясь не отвлекаться от контроля обстановки, краем глаза смотрел на длинный стенд. Красные знамена, золотые звезды, бегуны с факелами, олимпийские кольца. Все нарисовано непрофессиональной, но явно старательной рукой. Трафаретные надписи, чеканенные из медной фольги потемневшие звезды. Почти как в нашем школьном коридоре, ведущем в спортзал. Второй стенд был медицинской направленности. Оказание первой помощи, повязки, шины. Это уже типографские плакаты. На бетонном полу, кстати, целая тропинка в пыли, опилках и мелком мусоре. Ходит тут кто-то иногда. Метров через двадцать коридор привел к невысокой, в пяток ступеней, лестнице и уперся в массивную металлическую дверь с кодовым замком. Над дверью тускло светилась зачем-то покрашенная в красный цвет лампочка. Хмырь, который незнакомый, позвонил в незамеченный мной звонок. Я поставил щетки к стене и достал ствол, стараясь стоять в неосвещенной области. С минуту ничего не происходило, затем лязгнул железный засов, но дверь не шелохнулась. Знакомый хмырь обернулся и сквозь зубы процедил:

– Не дергайся. Дальше мы сами.

Небрежно сунул в левую руку пачку купюр. Потом, толкнув дверь, маляры зашли внутрь, в темноту, вместо них в проеме возник плотный боец с АКСУ и в бронежилете. Автомат свободно болтается. Неправильный автоматчик. Не говоря ни слова, боец с грохотом закрыл дверь. Ребята не палятся ни разу, в открытую с автоматом в Форте. Зашибись! А мне-то что теперь? Пойти по той же дороге обратно? Не должен вроде заблудиться. Хорошо в китайском пластмассовом брелке, на котором ключ от дома, есть фонарик. На одном светодиоде. Ничего, тут недалеко. Работа выполнена, бабло на руках. Жить можно.

Фонарик у меня давненько, кто знает, насколько батарейки хватит. А она там маленькая, таблетка. Взял щетки и пошел обратно, еще по пути заметил – щетки добротные, новые. В целях экономии я включал фонарик на секунду и шагов пять шел в темноте, потом опять включал. Дошел до спортивного стенда, посветил на плакаты, попялился, ностальгия, будь она не ладна. Стенд кончился, выемка с дверью. Толкнул дверь – закрыта. Тут же пронеслась шальная мысль. Поставил щетки, аккуратно потянул за нижний край стенда, просунул руку и пошарил по нижней планке. Ха! У нас физичка, чтобы не ходить постоянно в учительскую за ключом, прятала его за стенд. Воистину люди одинаковы. Вставил извлеченный из-за стенда ключ в скважину и повернул два раза. Заходить в незнакомое помещение в непонятном мутном месте сходу абсолютно не тянуло. Тело просилось рывком открыть дверь, на полсекунды светануть внутрь, отскочить, потом кувыркнуться внутрь за ближайшее укрытие. Светанул, но отпрыгивать не стал, просто присел. Халтура конечно, обычно я себе такого не позволяю. Явного противника нет, а накатишься на стекло или гвоздь, мало не покажется, я же не в бронике. Левой рукой взял щетки и вошел в помещение, осветил. Обычный класс или аудитория. Только во всем помещении слева всего три стола и пяток стульев, все сломанные. Оконные стекла абсолютно не прозрачные, толи заложены, толи грязью заросли. Справа учительский стол, боковая стенка вообще отвалилась, доски на стене нет, но видны толстые деревянные чопики с шурупами, на которых она висела. Поборов желание выкрутить ножом шурупы, пошел в видневшийся за учительским столом проход. Так, тут еще комната, поменьше, вдоль стены высокие шкафы с раздвижными створками. Створки длинные, добротные, шкафы тоже выглядят целыми. На полках пыльные тонкие брошюры или тетради. Надо бы сюда наведаться, если получится. Как стал жить в своем доме, а не в казарме, непотопляемая хозяйственность обнаружилась. Готов тащить, все, что не прикручено. А что прикручено – откручивать и тащить. Так, боец, ты сюда не за шурупами пришел. Выбираться отсюда надо. Светодиод уже заметно притух, это уже не есть гут. Дальше еще дверь, совсем уж хлипкая, но с целой ручкой. Толкнул – закрыто, потянул за ручку – все равно закрыто. Развернулся, выключил фонарик и на ощупь пошел обратно в коридор. Подошел к двери и услышал голоса из темноты справа, потом по стенам заскользил луч мощного фонаря. Цвет луча странный, не лампочка и не светодиод, зеленым отдает. Магический светильник наверняка. Я медленно потянул оставленную открытой дверь на себя. Только бы не скрипнула. Только-только прикрыл дверь, как мимо прошли, по моей оценке, три человека. Пойти за ними? В темноте? Не самая хорошая идея. Хотя...Нет. Со стволом я их положу всех наверняка, да ствол даже доставать не буду, ножа хватит, зачем шуметь, вот только оно мне надо? Шаги не успели отдалиться, как добавился четвертый голос:

– А где этот?

– Он что, через тебя не выходил?!

Блин, во влип. Может просто выйти к ним, мол, заблудился и все такое. Но что-то не тянуло абсолютно. Я аккуратно вытащил ключ из замочной скважины и спрятал в карман, потом медленно запер дверь на замок изнутри. Когда нашарил ключ за стендом, отметил сантиметровый слой пыли, а значит, дверью этой не пользовались достаточно давно, не должны бы сюда ломиться. Как можно тише дошел до хлипкой двери во второй комнате, еще раз осветил дверное полотно. Из-за тени косяка не заметил замок, дверь открывается с этой стороны. Открыл дверь и оказался в небольшой каптерке, у стены ржавое ведро, две рассохшихся швабры, в углы свалены сломанные тумбочки и стулья. Еще дверь, заперта с моей стороны на массивный шпингалет. Голоса здесь слышаться намного глуше, кстати. Открыл и эту дверь, за ней лестничная площадка и лестница наверх. Лестница, ведущая вниз, перекрыта металлической дверью. Посветил на глазах тускнеющим фонариком – дверь заварена. Пойдем наверх. Поднялся на пару пролетов – опять массивная металлическая дверь, закрыта с моей стороны на толстенный засов. На ручке засова пыльная паутина. За дверью тихо. Медленно потянул кругляк-тридцатку из паза. Хорошо засов крашенный, как и дверь, а так бы скрежет и лязг были бы обеспечены. Краска на засове стерта всего ничего, значит, дверью почти не пользуются. Если на лестнице воздух был затхлым, то на площадке за дверью вполне свежим. И тянуло куревом. С верхнего пролета лился слабый свет. Я аккуратно прикрыл за собой дверь и медленно пошел по лестнице вверх. Через два пролета обнаружилось не застекленное окно, не полностью заложенное кирпичом. Видно, что специально оставили пару узких бойниц. Стекла, кстати, не разбиты, по лежащему на подоконнике штапику можно сказать, что стекло аккуратно вытащили. Во! А еще на подоконнике стоит консервная банка с окурками. Сигареты тонкие, с помадой на фильтре. Сигареты одной марки, помада, вроде, тоже на всех одна и та же. На полу, в пыли четкие следы женских туфлей. Курево, особенно такое, вообще-то не дешево стоит, да и продается в считанных местах. Женские сигареты, считай, экзотика. В углу валяется тряпье, похоже, им бойницы затыкают. Через сами бойницы открывается вид на захламленный двор, стены, кстати, выглядят знакомо, но, сейчас не соображу, где видел такой же серый кирпич. Только начал подниматься выше по лестнице, как услышал приглушенный голос. Женский. Слов не разобрать, но явно лекцию читает. Или доклад. Заставил себя не выхватывать ствол, а плавно вытащил из правого сапога нож. Стараясь не топать, поднялся еще на пролет. Видок у меня сейчас, наверное, зачетный – маляр-оборванец с ножом и щетками. Еще дверь, на этот раз деревянная. Замок с моей стороны, но ручки нет, открыть можно только ключом.

Между тем, голос за дверью смолк. Я присел и попытался через замочную скважину рассмотреть происходящее в смежном помещении. Обычный класс или аудитория, на стене доска, преподаватель, женщина лет пятидесяти, рисует на доске четырехконечную звезду с какими-то рунами на лучах. За партами только женщины, точнее девушки, большинство очень молодые. На ближайшем ко мне стуле висит сумочка, на сумочке значок – комар с напитым кровью брюшком. Раньше знак этот я видел почти каждый день, в учебном корпусе на стенде "Группировки Форта". Ну, теперь понятно где я, это же здание медучилища, а в классе медслужба Сестер Холода ума-разума набирается. То-то стенд внизу попался медицинской направленности. Кстати, пару раз обращал внимание, что воспринимаю Сестер Холода не как женщин. Обычно смотришь на молоденькую девушку и мысли сразу определенной направленности – оцениваешь, какие формы и изгибы. С ведьмами по-другому. Ощущение, словно смотришь на хищную кошку или на красивый острый клинок. Подсознательное, видимо.

Преподавательница закончила бормотать у доски и повернулась к классу, теперь все слышно отчетливо:

– Мы с Екатериной Ивановной проводили тесты с первыми группами посвященных, знаете, девочки, что выяснилось? В течение первых дней после ритуала в крови Сестер резко увеличивается содержание серебра. Так что, девочки, вы теперь и вправду драгоценные. Содержание серебра в вас высокое. На сегодня все, до среды, девочки.

Сестры захихикали, хозяйка сумочки, сидящая буквально в метре от меня, повернулась к соседке:

– То-то я неделю цепочку свою серебряную по ночам грызла, вкусной казалась, – девчонки заулыбались, похоже, подружки.

– А меня тошнило и на яркий свет реакция была.

Хозяйка сумки повернулась вправо и положила в сумку тетрадь и карандаш, затем внезапно уставилась синими, почти фиолетовыми глазищами прямо на меня. От неожиданности я отшатнулся от двери. Блин, что за? Похоже, адреналина хапнул, даже не пойму, достаточно ли бесшумно отшагнул. Хорошо щетками не стукнул. Нечисто что-то с Сестрами, я на полигоне уже и под танк без эмоций и на сдаче на Егеря на близкие взрывы не велся, а здесь цепануло. Надо же, содержание серебра у них высокое, драгоценные наши. Опять прильнул к замочной скважине – синеглазая, вроде, на доску смотрит, хотя сидит вполоборота. Присмотрелся к девахе, вдруг пересечемся когда – волосы чуть срыжа, фигуристая, ноги, на мой вкус, тощеваты. Одета в белую кофту и потертую джинсовую юбку до колен, на ногах туфли на высоком каблуке. Шея еще, кажется, длинная. Лекторша начала стирать с доски, Сестры зашевелились, стали складывать тетради, вставать из-за столов. Рыжая тоже встала и я зафиксировал силуэт и манеру двигаться. Должен узнать, если встретимся. Сестры потянулись к выходу из класса, а преподавательница стала собирать бумаги со стола в сумку. Видно, что тетенька серьезная.

– Светлана Семеновна, маринованная почка бархатника с антибиотиками сочетается? А с алкоголем? – это соседка синеглазой.

– С антибиотиками отрицательных реакций не выявлено, а с алкоголем, Мариночка, опыты не проводились, можешь взять это исследование с Зоей, зачту как курсовой.

– Спасибо, Светлана Семеновна! – две пары каблуков зацокали по коридору. Похоже, рыжую зовут Зоя. Не факт, но вероятно. А рано у них занятия, сейчас часов около семи только.