Текст книги "Батон с деньгами Пьеса (СИ)"
Автор книги: Николай Тимофеев
Жанр:
Драматургия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
Батоненко. Я тебя понимаю, о чём ты говоришь, но и ты пойми меня и других. Научная работа, к сожалению, мало кого интересует, нет на неё спроса. С нашей стороны предложение есть, а со стороны предприятий спроса почти нет, согласен?..
Первашов. Надо искать...
Батоненко. Мы ищем, но не находим, за исключением тех немногих случаев, которые тебе известны и договора с которыми у нас есть. Пойми, если мы будем игнорировать техническую, как ты говоришь, работу, её будут выполнять наши конкуренты. Конкуренты будут с деньгами, а мы – без них!
Мы, Антон Фёдорович, засохнем на бюджетных копейках, не будем развиваться. Деньги никто не отменял!
Первашов. Но мы так можем потерять главное – квалификацию своих сотрудников, выполняющих чисто практические задачи.
Батоненко. Мы ж не игнорируем научную работу, мы её дополняем! Будет спрос, мы, как пионеры, всегда готовы. Мало того, мы ищем и будем искать!
Первашов. Я зашёл к тебе с одним настроением, но ты меня в чём-то переубедил. Ладно, посмотрим, жизнь сама покажет, что к чему.
Батоненко. У меня, кстати, тоже к тебе небольшой разговор есть.
Первашов. О чём? Давай...
Батоненко. Я знаю, как ты ценишь этого вундеркинда, которого зовут "Три И", Ильина Ивана Ильича. Ты его ещё до защиты кандидатской перевёл в старшие – небывалый случай! Вот я и подумал, есть у нас комната метров шесть с половиной, она с окном, сейчас там швабры, лопаты и другой инвентарь.
Первашов. Это под лестницей что ли?
Батоненко. Да, она. Я подумал: не сделать ли там кабинет будущему светиле, пусть трудится во славу института, а для инвентаря отгородим под другой лестницей, там есть место.
Первашов. В принципе можно: комната на отшибе, её трудно использовать для лабораторных целей, другой бы в этой комнате дремал, а этот будет работать, отлично, пусть работает, согласен. Что ещё?
Батоненко. Всё. Другие дела я решаю сам, стараюсь тебя не отвлекать.
Первашов. Ладно, Боря, благодарю за службу, как в старину говорили. Что-то давно у нас дома тебя не видел, заходи, скучно, наверно, тебе одному жить, у нас какой-никакой народ.
Батоненко. Я привык, Антоша... бывает и скучно, к вам захожу, мы не всегда с тобой пересекаемся, Людмила Викторовна всегда на месте, иногда чем-нибудь вкусненьким угостит, с девочками побеседую.
Первашов. Ладно, будь здоров (уходит).
Батоненко. И ты, Антон Фёдорович, не болей!
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЁРТОЕ
Батоненко и Хорьков.
Батоненко (один). Ну что ж, дела двигаются. Антон, конечно, наивный человек, он видит то, что на поверхности, пока не видит подводной части айсберга. Дело в том, что как только имеешь дело с госсобственностью, так сразу появляются желающие её пилить. Обычно инициатива исходит от заказчика. Я заказчику предлагаю, к примеру, заключить договор на выполнение каких-то работ и оцениваю эти работы в два миллиона рублей. Заказчик, поразмыслив, что деньги государственные и у государства не убудет, выступает со встречным предложением: заключить договор на те же самые работы, оценив их в четыре или даже шесть миллионов. При этом, говорит заказчик, излишек зарплаты вы нам вернёте в конверте наличными. По рукам? По рукам! Конечно, грубо я объяснил, но именно так и происходит. Нашим многим сотрудникам это очень по душе – сплошная выгода! И институту выгода: излишек зарплаты мы отдаём, а деньги-то остальные у нас остаются! (Отвечает по местной связи). Кто ко мне? Хорьков? Пусть заходит, но как же ты, Татьяна, директора прозевала? Не предупредила меня, непорядок!.. Растерялась... тоже мне работнички!
Хорьков (заходит). Можно к вам, Борис Васильевич?
Батоненко. Заходи, присаживайся, Паша... какие у нас новости?
Хорьков. Новости для вас, Борис Васильевич, весьма благоприятные: народ вами очень доволен и так далее.
Батоненко. Ты уж за народ, Паша, не надо бы – это уж слишком. Ты-то доволен? За себя мне прямо и скажи.
Хорьков. Борис Васильевич, нет слов: вы познакомили меня с такими людьми! Золотые люди, мне даже приходиться иногда их сдерживать, я ещё не привык к таким масштабам, боязно и так далее.
Батоненко. Привыкнешь, Паша, к хорошему быстро привыкают.
Хорьков. А главный бухгалтер!
Батоненко. Мира Ивановна?.. Интересная особа, редкая, я бы сказал, штучная женщина!
Хорьков. Это чудо, Борис Васильевич! Она как встала, как прошлась – и всё, теперь, не поверишь, по ночам о ней думаю: проснусь и вспоминаю и так далее. Короче, Хорьков сна лишился...
Батоненко. Ладно, иди трудись.
Хорьков. Погоди, я же по делу к тебе шёл, а ты не дал мне о народе слово сказать, мне как-то обидно даже стало. Ведь у меня есть людишки, сами добровольно докладывают – я в курсе настроений и так далее. Знаю, чем каждая лаборатория дышит...
Батоненко. Ну и что тебе доложили твои людишки?
Хорьков. Народ, Борис Васильевич, премного вам благодарен! Стишок мне доложили, который народ сам сочинил и так далее. Я в стихах не силён, как уж запомнил, вот послушай:
Антон плодит идеи,
Батон даёт нам деньги:
Зачем же нам Антон?
Да здравствует Батон!
Батоненко. Однако, это революционный стишок!
Хорьков. Борис Васильевич Батоненко на его волне может очень высоко взлететь, как только созреет революционная ситуация: низы не хотят, верхи не могут и так далее. У Ленина так, кажется?
Батоненко. Ты опасный человек, Паша... я даже вспотел. Как бы нам того, вместе не загреметь под фанфары, как в каком-то фильме герой выражался.
Хорьков. Напрасно вы беспокоитесь, Борис Васильевич. Всё будет осторожно, аккуратно – комар носу... и не вдруг и так далее.
Батоненко. Смотри, Паша! И от меня это никак не должно исходить: в случае чего, я тут руку не приложил... и разговора этого между нами не было. Ясно, Павел Петрович?
Хорьков. Разве мы не понимаем? Всё должно быть стихийно, народ всегда бузит стихийно – мы с вами тут не при чём и так далее. Но вы уж не забудете, надеюсь, Пашку, когда высоко-то будете...
Батоненко. Всё, Паша, иди работай, утомил!
Хорьков. Иду, Борис Васильевич, работы, правда, не початый край. Надо ведь комар носу и так далее. Уходит.
Батоненко (один). Пусть кадры и деньги работают самостоятельно, без меня. Денежки – крылышки!..
Звонит телефон, отвечает.
Людочка, здравствуй, моя радость! Я тоже... но есть но! Антон только что был у меня в кабинете... точно, небывалый случай, он что-то пронюхал, смурной какой-то, надо менять поведение... есть у меня идейка, надо с тобой обсудить. Сегодня?.. Даже не знаю... эффект неожиданности... а если за нами кто-то следит, не могу я так рисковать... если только на пять-десять минут. Хорошо, я постараюсь, жди... целую... (кладёт трубку). Как она надоела, надо жениться. А что, действительно, когда-то надо, и для пользы дела неплохо и на Антоновой дочке – приятно, не буду себя обманывать. То с мамой, то с дочкой. Нет, точно женюсь! Невеста недурна и свободна! (По внутренней связи) Таня, я отъеду по делам, буду сразу после обеда (уходит).
СЦЕНА ВТОРАЯ
Сцена первого действия
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Людмила Викторовна одна.
Людмила Викторовна. Что значит «смурной», мрачный что ли? Вечно у Борисика слова непонятные. В словаре посмотрела, нет такого слова. Но дело не в этом. Сам он не мог ничего пронюхать. Уходил из дома в отличном расположении духа. Значит, кто-то настучал, как выражается Борисик. Всегда найдётся подлый доброжелатель, вполне возможно, что прислали анонимку... что же делать? Я не хочу расставаться с Борисиком, я его люблю... что ж я так волнуюсь? Он сказал, что у него есть идея. Подожду его, обсудим (смотрит в окно). А вот, наверно, и он, его машина, кажется, не могу я их различать, он выходит... Надо ему сказать, чтобы он машину в соседнем дворе ставил, пешком не так заметен будет. Давно надо было до этого додуматься... вот ведь пока гром не грянет, а мама говорит: сколько верёвочке ни виться... А если мама? Не должна, не враг же она собственной дочери? Она старается для моего блага, как это она понимает, надо с ней поговорить... (звонят в дверь)... открываю!
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
Людмила Викторовна и Батоненко.
Людмила Викторовна. Здравствуй, мой любимый! (Целуются).
Батоненко. Я максимум на десять минут, как договорились, за нами кто-то наблюдает, это неприятно...
Людмила Викторовна. Что же делать, Борисик? Ты говорил, что у тебя есть идея...
Батоненко. Давай сядем поговорим несколько минут спокойно. Идея есть, но я не знаю, как ты к ней отнесёшься. Мы бы могли тогда с тобой не вызывать подозрений...
Людмила Викторовна. Говори, Борисик, что ты придумал, наверно, я согласна буду... главное, чтобы мне с тобой не расставаться.
Батоненко. Ты понимаешь, я до сих пор в трансе, это ведь конец моей карьеры: Антон выкинет меня как щенка. Вот я и подумал: а что, если мне жениться на Анне? Он её любит, это как-то выровняло бы ситуацию.
Людмила Викторовна. На Анне? Соперница собственная дочь? Нет, Борисик, эта идея меня не устраивает! Совсем!
Батоненко. Тогда мы вынуждены будем расстаться, я не могу рисковать и дожидаться публичного разоблачения. Ты этого хочешь?
Людмила Викторовна. Но, Борисик! Придумай что-нибудь другое, только не это! Это невозможно!
Батоненко. Другого ничего не существует. Я долго думал... но не придумал ничего лучшего, мы с тобой становимся родственниками, поэтому вне подозрений. Я же буду твоим зятем, понимаешь?
Людмила Викторовна. Но как к этому отнесётся Аня? Ты, я вижу, о ней не подумал, ты же ровесник её отца?
Батоненко. Ты должна мне помогать, если хочешь прежних отношений, пойми, что другого пути у нас нет. Вот я купил билеты в Большой, приглашаю вас с Аней.
Людмила Викторовна. Пойдём втроём?
Батоненко. Не вдвоём же с тобой? После этого разговора с Антоном мы должны быть вдвое осмотрительнее. Всё, я пошёл, извини.
Людмила Викторовна. Нет, ты уходишь, Борисик? Так скоро?
Батоненко. Я же всё тебе объяснил, что ты хочешь нас обоих погубить?
Людмила Викторовна. Подожди, Борисик, побудь ещё немного... никого нет дома, я одна...
Батоненко. Может быть, какой-то доброжелатель сейчас, пока мы разговариваем, звонит Антону, чтобы он посмотрел на нас голеньких. Ты чего, в самом деле не чувствуешь опасности?
Людмила Викторовна. Я в растерянности, Борисик... а если Антон захочет с нами в театр?
Батоненко. Не беспокойся, не захочет: это опера, там про химию ничего не показывают. Поняла?
Людмила Викторовна. Борисик, ты меня убил своей идеей.
Батоненко. Я сам вначале от неё опешил, а потом пообвык и ничего... ты тоже привыкнешь.
Людмила Викторовна. Ты, я вижу, уже женихом себя почувствовал, а меня так и так оставишь...
Батоненко. Как же я могу тебя оставить? Я тебя, Людочка, одну люблю и буду любить всегда! (Целует и уходит).
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
Людмила Викторовна и Мария Дмитриевна.
Мария Дмитриевна (входит с палкой). Опять этот козёл, прости Господи, у тебя был?
Людмила Викторовна (раздражённо). Мама, я не ожидала, что ты будешь за мной шпионить! Ты хотела жить с нами поближе, но не для этой же цели? Я не маленький ребёнок! Это возмутительно, наконец! Или ты прекратишь, или я не знаю, что будет!
Мария Дмитриевна. Чего ты кричишь на меня? Что случилось? Я ни в чём не провинилась перед тобой! И не собиралась я шпионить за вами. В окно посмотрела, машины его не было. Собралась, иду к тебе, машина стоит, хотела обратный ход делать, а он выскочил из подъезда и уехал.
Людмила Викторовна. Борисик пять минут всего у меня был, кто-то анонимку Антону про нас написал, случайно, не твоя работа?
Мария Дмитриевна. Ты что говоришь? Я, по-твоему, против собственной дочери пойду? Тогда меня надо живую в могилу закопать! Я с тобой могу говорить о чём угодно, но Антона в известность ставить? Как же ты могла даже подумать на меня (крестится), и тебе надо перекреститься!
Людмила Викторовна. Ладно, ладно, успокойся...
Мария Дмитриевна. Легко сказать: успокойся! Такой грех на меня возвела, считай, ночь теперь спать не буду – нервы-то никуда...
Людмила Викторовна. Мама, я тебе говорю: прости меня! Всё так неожиданно, ты должна меня понять.
Мария Дмитриевна. Я стараюсь тебя понять: откуда стало известно, что анонимку-то кто-то прислал?
Людмила Викторовна. Борис вот сказал, к нему в кабинет неожиданно пожаловал Антон и у них состоялся неприятный разговор.
Мария Дмитриевна. Борис твой хитрец, он может всё придумать. Ты уж не будь такой доверчивой...
Людмила Викторовна. Ты не договорила "дурой", а следовало бы. А что мне делать, мама? Голова кругом: хочешь верь, хочешь нет – я его всё равно люблю и готова всё ему прощать...
Мария Дмитриевна. По-моему, ты сама себе давно внушила эту фанатичную любовь, ещё в девичестве. Господь вам судья.
Людмила Викторовна. Да, только он нас может рассудить...
Мария Дмитриевна. Если Борис это придумал, то зачем? Не задумал ли хитрец жениться? А ты как же? Раньше я мечтала, чтобы он женился, а теперь уж понимаю, как тебе будет тяжело перенести это.
Людмила Викторовна. Я вижу, ты, мама, как следователь рассуждаешь... Всё может быть... поживём – увидим.
Мария Дмитриевна. Ну его к лешему! Расскажи лучше о девушках наших. Что у них новенького? Как у них дела с женихами?
Людмила Викторовна. А ничего нет нового. Аня, по-моему, окончательно записала себя в старые девы, а Надя с каким-то мальчиком дружит из класса, пятнадцатый год, какие женихи?
Мария Дмитриевна. Отстаёшь, Людмила, от жизни: по телеку смотрела передачи о молодых мамашах до шестнадцати, два раза смотрела – с ума можно сойти! Больше не включаю.
Людмила Викторовна. Ой, что ты, мама? Не дай Бог!..
Мария Дмитриевна. Вот именно! Надо с ней беседовать, интересоваться, а не говорить: какие женихи! Они такие же, как она сама. Сейчас сексуальная свобода – всё можно. Хватаются родители за голову, а поезд ушёл, только нянчить им остаётся. Вот как!
Людмила Викторовна. Не пугай, мама. Этого счастья только мне не хватало – бабушкой стать от младшей дочери. Сегодня же поговорю, и ты при удобном случае тоже, она тебя любит. Пока она адекватно себя ведёт, но вот-вот начнётся переломный возраст, когда никого не хотят слушать, помнишь у Ани как было? Сплошной кошмар!
Мария Дмитриевна. Я запомнила хорошо, как мы с тобой мучались, покойный отец твой очень переживал: ты однажды все летние каникулы в комнате у себя просидела, почти никаких контактов с миром, потом стала отходить – пик, наверно, прошёл. Испугались, не знали, что делать.
Людмила Викторовна. Я помню, как мне было тяжело и не хотелось никого видеть. Кажется, Аня пришла.
ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ
Те же и Аня.
Аня (входит). Здравствуй, бабушка. Как твоя нога? Палку купила? (Целуются).
Мария Дмитриевна. Здравствуй, Анечка! Как видишь, сама пришла. Она у меня волнами: то лучше, а то и спать не даёт. Сегодня терпимо...
Аня. А что врач говорит?
Мария Дмитриевна. А что он может сказать? Железную коленку сейчас, говорят, ставят, но исход операции 50 на 50. Пока с трудом, но буду на своей ходить, уколы обезболивающие делают. Неинтересно обо мне говорить , что у тебя-то, Анечка?
Аня (грустно). У меня, бабушка, без изменений, какая-то безысходность, как в каком-то рассказе у Чехова про учительницу... Нет, изменения есть: одни ученики уходят, на их место приходят другие, родители тоже меняются. Вот сейчас у меня небольшое окно между уроками и родительским собранием, посижу с вами.
Людмила Викторовна. А у меня новость есть для тебя, Аня.
Аня. Что за новость?.. Говори...
Людмила Викторовна. Я как-то сказала Борису Васильевичу, что у нас произошло расстройство с твоей свадьбой, он, наверно, запомнил это и приглашает нас с тобой в это воскресенье в Большой театр на оперу. По-моему, это дружеский жест с его стороны, проявление внимания, мы должны пойти (даёт билеты).
Аня. Втроём? А папа?
Людмила Викторовна. Папа будет рад поработать, когда его некому будет отвлекать, ты его знаешь...
Аня. Странно... отказываться неудобно, я понимаю... партер. Не помню уже, когда я была в Большом.
Мария Дмитриевна (крестится). Господи, спаси нас и помилуй!
Людмила Викторовна. Что это ты, мама, крестишься?
Мария Дмитриевна. Так уж, привычка у меня такая появилась. Доживёшь до моих лет, тоже будешь креститься. Надюша уже должна прийти... я её расписание себе переписала, английский у неё последний, уже кончился, а почему-то её нет, тут идти десять минут.
Людмила Викторовна. С подружками заигралась...
Мария Дмитриевна. Что-то голова кружится, пойду домой. Вечерком, может быть, или завтра зайду с Надюшей повидаться.
Аня. Тебя проводить, бабуль? Полежи на диване, отдохни немного, хочешь? И Надя придёт за это время.
Мария Дмитриевна. Нет, проводи, если не трудно. Что-то с головой у меня стало: то ничего, а то всё вдруг плывёт... я и палку купила, чтобы не упасть. Не везде можно за что-то держаться, а палка всё-таки точка опоры.
Аня. А мне всё равно в твою сторону, пойдём, бабулечка.
Уходят.
ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ
Людмила Викторовна одна.
Людмила Викторовна. Мама поняла, что к чему. Конечно, поэтому и голова закружилась. У меня самой кружится, но выполняю пожелания Борисика. Не могу я его ослушаться, хотя и вижу, что бросит он меня... как я буду жить?.. Я и раньше не задумывалась о завтрашнем дне, а теперь, я вижу, мне это заказано. Сходим в театр, там видно будет. Он хитёр... умеет увлечь, Аня слаба против такого мужчины... Что ж я паникую раньше времени, может быть, ничего и не получится у них. Господи, помоги нам! (Крестится). Как мама становлюсь. Ещё одна девушка идёт.
ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ
Людмила Викторовна и Надя.
Надя. Ах, как хорошо на улице, домой неохота было идти!
Людмила Викторовна. Чего ж там хорошего, мороз градусов пятнадцать.
Надя. Нет, мама, утром было, а сейчас, я посмотрела, всего восемь.
Людмила Викторовна. А почему ты так долго? Бабушка ждала, ждала и ушла домой, голова у неё закружилась.
Надя. Я ж говорю, на улице была, там ребята из "седьмого б" с горки катались и я с ними. У них учительница заболела.
Людмила Викторовна. Как с Димой у тебя дела?
Надя. А никак, я его замотала!
Людмила Викторовна. Что значит замотала?
Надя. Это значит, мама, что я бросила его, он много слишком из себя возомнил, надоел он мне.
Людмила Викторовна. Бабушка рассказывала, что она две передачи по телевизору смотрела о молодых мамашах до шестнадцати лет, больше, говорит, не смогла смотреть, это ужасно!
Надя. И я смотрела, ничего ужасного там нет. Вот Димка тоже хотел со мной сексом заняться. Я его за это и замотала.
Людмила Викторовна. Молодец! Правильно сделала, дочка! Так и надо, успеешь этого добра хватить, умница ты моя!
Надя. Аня куда ушла, тапочки её у порога?
Людмила Викторовна. Она родительское собрание проводит, вместе с бабушкой ушли, она бабушку под руку повела, чтоб та не упала. Есть-то хочешь?
Надя. Я почти всегда есть хочу, почему?
Людмила Викторовна. Растёшь ты ещё, девочка, вот и есть хочешь поэтому. И время: скоро ужин, а ты не обедала. Пойдём на кухню, я тебя буду кормить.
Уходят, сцена пуста.
ЯВЛЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ
Первашов один.
Первашов (входит, садится в кресло и закрывает глаза). Что-то уставать я стал. Административная работа не для меня... или я не для неё? Я её всё больше Борису передаю, ему нравится такая работа. Но чувствую, и власть директорская к нему переходит, иногда кажется, что я и не директор. Пусть работает, я не в обиде, мне надо больше наукой заниматься – там моё место. Надо переделать свой распорядок дня. Чтобы меньше в кабинете сидеть, а больше в лаборатории заниматься делом. Есть кое-какие очень заманчивые идеи! И дома утром, до работы, прибавить полчасика на обдумывание результатов и на планирование экспериментов. Сегодня же займусь, составлю новый себе распорядок дня.
ЯВЛЕНИЕ ДВЕНАДЦАТОЕ
Первашов и Людмила Викторовна.
Людмила Викторовна (входит). А я и не слышала, как ты пришёл, Антон. Я вижу, устал?
Первашов. Есть немного, как у вас дела, что новенького?
Людмила Викторовна. У нас?.. Всё как обычно... нет, есть новенькое: Борис нас с Анной в воскресенье пригласил в Большой на оперу, хотел и тебе билет купить, но я сказала, что ты вряд ли пойдёшь. Или хочешь? Это не поздно исправить.
Первашов. Нет, ты всё правильно решила, идите, у меня будет возможность спокойно поработать, и Аня немного развеется.
Людмила Викторовна. Я уж изучила твои привычки и пожелания, выходит, не ошиблась. Для Ани Борис и придумал поход в театр. Я ему как-то по телефону сказала, что со свадьбой у нас расстроилось и Аня переживает. Он человек внимательный.
Первашов. Боря молодец, везде успевает. А Аня-то где, уроки уж кончились, должна быть дома?
Людмила Викторовна. Она заходила, я ей про театр сказала. А сейчас у неё родительское собрание.
Первашов. Хорошо, пойду посижу за компьютером, до ужина есть время.
Людмила Викторовна. Иди, Антон, я тебя позову. (Одна) Странно, никакой он не смурной, обычный? Только устал.
Занавес
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Лавочка в городском сквере, асфальтированная дорожка, вокруг зелёные кусты.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Первашов один.
Первашов (подходит и садится на лавочку). Вчера слабину я позволил себе, напился. Было подобное со мной раньше? Что-то не помню, до такого состояния, кажется, не было. Да этот Виктор встретился, предложил зайти в бар, заводной малый, да и настроение было у меня напиться и забыться. Выпили мы с ним вначале пива, потом он водку достал и её всю выпили. Короче говоря, по пьянке всё и получилось. Был бы трезвый, разве стал бы я знакомиться на улице, назначать свидание? А выпил – всё можно. Но странно мне, что она со мной разговаривала... такая серьёзная, красивая и молодая женщина. Может быть, она в шутку согласилась со мной на встречу, а сама уже забыла обо мне думать? Ладно, подожду минут десять, нет пятнадцать, и уйду. А если придёт? Извиниться за беспокойство? Зачем она мне? У меня жена, две дочери, старшая ей ровесница... стыдоба. Седина в бороду, бес в ребро?.. Напился, вспомнил студенческий возраст, потянуло на подвиги... Ладно, не будем дёргаться, через пятнадцать минут всё выяснится.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Первашов и Верочка.
Верочка. Здравствуйте, я не опоздала?
Первашов (встал, посмотрел на часы). Здравствуйте, Вера, не спросил вашего отчества, вы пришли точно, я немного раньше...
Верочка. Что ж, посидим, подышим. Я здесь иногда сижу одна, поэтому на эту лавочку вам показала. Открою вам маленький секрет: с седьмого этажа, где я живу, мне лавочку эту хорошо видно. Посмотрела, вы пришли – оделась и здесь. А по отчеству меня рано величать, хочу подольше побыть молодой, пока без отчества.
Первашов. Вы меня простите за вчерашнее, немного лишнего выпил...
Верочка. Зачем извиняться: имеем то, что имеем. Ваше лицо мне показалось знакомым, и сейчас тоже, не могу вспомнить, где я вас видела. Вы мне скажите, чем вы занимаетесь, и я, возможно, вспомню. А то, что видела я вас, это точно... кажется, Антон Фёдорович вас зовут?
Первашов. Да, вы правильно запомнили. Химик я по профессии...
Верочка. Вот видите, сама судьба мне вас послала – я верю в знаки свыше. Уже начинаю догадываться, где я вас могла видеть... точно, вспомнила: Антон Фёдорович Первашов. Не так ли?
Первашов. Правильно, откуда вы узнали мою фамилию, вчера я вам её не называл, точно помню? И не такой уж я был пьяный...
Верочка. Я слушала ваш доклад три года назад на конференции, он произвёл на меня очень сильное впечатление. Я тоже химик, но, в отличие от вас, совсем маленький. Вы, наверно, доктор наук, профессор? Я тогда не с начала на ваш доклад зашла, узнала только ваше имя.
Первашов. Верно вы всё угадали, до вчерашнего дня числился ещё и директором...
Верочка. Поэтому вы вчера выпили? А что вчера случилось?
Первашов. Вчера в министерстве удовлетворили мой рапорт об отставке... долго рассказывать и не хочется...
Верочка. Понятно, и неприятно. Тогда я о себе. Я младший научный сотрудник, но, уверяю вас, толковый и многоопытный, закончила Менделеевский. Я говорю, сама судьба меня с вами свела. Сейчас я вам объясню. Если вы не торопитесь, можно?
Первашов. Нет, не тороплюсь, пожалуйста, говорите.
Верочка. Год назад я развелась с мужем, но работаю с ним в одной лаборатории, понимаете? Теперь я знаю, куда мне уйти. Мне надо перейти под ваше руководство: мне тогда понравились ваши мысли – вы настоящий химик от Бога. Честное слово! Убеждена, что с вами работать мне будет интересно, это для меня главное! Запросы у меня небольшие – денег мне хватает. Что скажете, Антон Фёдорович? Понимаю, что для вас это неожиданно, но так уж получилось. Не отказывайте...
Первашов. Да, действительно... понимаю, готов вам помочь. Если вы непременно хотите в мою группу, то есть небольшое препятствие. У меня вакансия есть одна свободная: старший лаборант с высшим образованием. Можно поговорить с руководством, чтобы обменять на вакансию младшего научного, но вы понимаете, какая сейчас обстановка...
Верочка. Я согласна на старшего лаборанта, не надо ходить к руководству...
Первашов. Но это временно, обещаю вам, Верочка, поменять потом обязательно. Вообще-то... пустяковое дело.
Верочка. Мне понравилось, как вы меня назвали. Я понимаю, разница только в научном стаже, а он у меня и так приличный, не знаю, где его использовать. Главное, чтобы была интересная работа и не видеть каждый день своего бывшего.
Первашов. Приходите в понедельник, поговорим более конкретно, документы возьмите. Знаете, где меня найти?
Верочка. Примерно знаю, найду, не проблема.
Первашов. Вот и отлично. Только сразу хочу вам сказать, предупредить, что работать со мной, может быть и интересно, но, как вам объяснить, не очень престижно, так можно сказать. Дело в том, что некоторые мои бывшие друзья, да и ученики тоже, стали руководителями нашей конторы, очень озабочены её процветанием, т.е. деньгами. Мне, я предвижу, будет туго с проведением опытов, кое-кто за мной даже шпионит... вы тоже можете попасть под какое-то неприятное давление... подумайте прежде. Короче, выпил я вчера не от хорошей жизни.
Верочка. Понимаю, Антон Фёдорович. Интриги, к сожалению, для меня не новость. Обещаю вам, слово даю, быть с вами предельно откровенной и не при каких обстоятельствах не предавать вас и не шпионить за вами. Может быть, прогуляемся, что-то сегодня прохладно... или я легко оделась. Дрожать почему-то начала...
Первашов (встаёт). Чувствую, в вашем лице, Верочка, я нашёл ценного сотрудника и соратника. Интуиция меня, как правило, не подводит.
Уходят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Сцена первого действия
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Людмила Викторовна одна.
Людмила Викторовна. Что-то у Антона случилось, вчера сильно выпивший пришёл, первый раз я его в таком состоянии видела. Спросила, что случилось, он буркнул что-то, разделся и уснул. Утром не работал, и куда-то ушёл. Я вижу, одна остаюсь: Борис меня бросил, Антону тоже я не нужна. Все обещания Борисика, любить меня всегда, оказались фикцией. И как всё резко оборвалось. Не ожидала я такого: как с Аней поженились, дорогу к нам забыли оба. Я ему вначале звонила, но по его нелюбезным высказываниям поняла, что он не желает вообще со мной разговаривать. Надя у них бывает, кое-что только от неё узнаю. Антон, наверно, вернулся?
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЁРТОЕ
Людмила Викторовна и Мария Дмитриевна.
Мария Дмитриевна (входит). Добрый день, дочка. Одна дома-то, или кто есть? Сегодня выходной ведь.
Людмила Викторовна. Здравствуй, мама. Надя ещё спит, не разбуди до двух будет дрыхнуть.
Мария Дмитриевна. Зачем будить, пусть сегодня хоть подольше поспит... Антон работает?
Людмила Викторовна. Нет, сегодня не работал. После завтрака собрался и куда-то ушёл, почти со мной не разговаривает. А вчера, не поверишь, сильно выпивший пришёл. Что-то у него случилось то ли в институте, то ли в лаборатории. Может быть, несчастный случай опять. Был года три назад, к следователю несколько раз вызывали. Точно, какие-то неприятности, я уж его изучила. Сам не рассказывает, а я и не расспрашиваю.
Мария Дмитриевна. Позвонила бы Борису, он, наверно, в курсе.
Людмила Викторовна. Потише разговаривай, Надя может проснуться. С Борисом история закончилась, мама. Давно уж мы не разговариваем, почти со свадьбы. Они нам даже не звонят. У него молодая жена, зачем я ему? И у меня, оказывается, какая-то гордость осталась, я тоже не звоню. Оказывается, так спокойнее жить. Вначале, конечно, тяжело было, что говорить, а потом... человек так устроен, что ко всему привыкает.
Мария Дмитриевна. Странно мне со стороны на вас смотреть. Почему Аня-то дорогу домой забыла и даже не звонит.
Людмила Викторовна. Могу только догадываться... Аня, мне кажется, очень хотела выйти замуж, хотя даже себе в этом не признавалась. И вот её желание сбылось, и она во всём старается угодить мужу. Видно, он ей запретил. Я её понимаю. Пусть живут: любовь им и совет.
Мария Дмитриевна. А что ты мне по телефону говорила, что Аня к отцу приходила...
Людмила Викторовна. Но это давно, ещё на позапрошлой неделе было. Ты у нас была после этого раза два, не спрашивала, а сегодня вдруг вспомнила. С тех пор я её и не видела.
Мария Дмитриевна. А зачем к отцу-то приходила?
Людмила Викторовна. Я не всё расслышала, о чём они говорили. Поняла только, что за Бориса она просила. Борис вроде бы докторскую надумал защищать. Аня просила отца помочь Борису, а если не хочет помогать, то хотя бы не мешал ему. Привозила текст диссертации, чтобы отец посмотрел.
Мария Дмитриевна. Ну, а отец?
Людмила Викторовна. Антон сказал, что Борис и кандидат-то липовый, а доктором он не будет, пока Антон директор. И даже смотреть не будет его галиматью, потому что отлично знает способности автора. Возмущался, почему он Аню вмешивает в свои сомнительные дела.
Мария Дмитриевна. И любимая дочка не могла его склонить.... Но это же война, а ведь друзья были.
Людмила Викторовна. Выходит, такие же липовые были друзья.
Мария Дмитриевна. Боюсь, козёл этот победит. Антон – светлая головушка, настоящий учёный – его натура не приспособлена к интригам, он сразу в бутылку полезет, а тот хитёр.
Людмила Викторовна. Почему ты его козлом всё время называешь?
Мария Дмитриевна. Когда я молодая в деревне жила, у нас козёл был по кличке Борис. Все его боялись и подкармливали, чтобы задобрить, а он бегал за каждым, оброк собирал. И я его тоже боялась, запомнила, наверно, поэтому – как сейчас вижу, столько лет прошло.
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Те же и Надя.
Людмила Викторовна. Вот и Надежда выспалась, сама проснулась. Здравствуй, дочка! Невеста становится она, бабушка, восемнадцатый годок пошёл.
Надя. Здравствуйте! Вот про невесту я не люблю, сколько можно говорить? Я давно проснулась, слушаю ваши разговоры. Надо Борису сказать, что бабушка его козлом называет.
Людмила Викторовна. Во-первых, он тебе не Борис, а Борис Васильевич, а во-вторых, зачем это тебе?
