Текст книги "Куда ведут дороги из Москвы. Север"
Автор книги: Николай Петров
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)
Сразу же после напряженной репетиции группа ансамбля выехала на Белорусский вокзал для выступления перед бойцами, уезжающими на передовую. Полного состава коллектива в те дни уже не было. Три группы сразу же выехали на фронт, а четвертая, руководимая А. В. Александровым, осталась временно в Москве для обслуживания воинских частей, госпиталей, выступлений на радио и разучивания новых песен. Вид вокзала был необычен. Все помещения были до отказа заполнены военными, многие уже успели получить винтовки, пулеметы, саперные лопатки, противогазы – все то, что полагалось фронтовику. В зале ожидания был сколочен из свежевыструганных досок помост – своеобразная эстрада для выступления. Артисты ансамбля поднялись на это возвышение, и у них невольно зародилось сомнение: можно ли выступать в такой обстановке? В зале слышался шум, резкие команды и звуки радио. Слова ведущего, который объявлял, что сейчас впервые будет исполнена песня «Священная война», тонули в общем шуме. Но волнения оказались напрасными. С первых же тактов песня захватила бойцов. А когда зазвучал второй куплет, в зале наступила гробовая тишина. Все встали, как во время исполнения гимна. На суровых лицах были видны слезы, и это волнение передалось исполнителям, и у них тоже появились слезы на глазах. Песня утихла, но бойцы потребовали повторения. Вновь и вновь – пять раз подряд! – пел ансамбль «Священную войну».
Позднее Белорусский вокзал еще не раз перестраивался, но благодаря умелой и бережной реконструкции мы и сегодня можем любоваться величественным фасадом здания, его лепными украшениями и орнаментом, сохранившими первоначальный вид. Сегодня Белорусский вокзал – это не только памятник отечественного зодчества, но и современный вокзальный комплекс, отвечающий мировым стандартам. Площади Белорусского вокзала в 1994 году было возвращено ее историческое название – площадь Тверская застава.
Петровский путевой дворец
Путевые дворцы строились по дороге из Москвы в Санкт-Петербург, чтобы в них могли останавливаться и отдыхать по пути следования царственные особы. Петровский Путевой дворец был возведен на Петербуржском тракте по указу Екатерины II после завершения Русско-турецкой войны 1768–1774 годов.
Справедливости ради следует отметить, что название дворца произошло не от Петра Великого, а просто дворец строился на землях сельца Петровское Высоко-Петровского монастыря и получил название от наименования местности. Путевой дворец возводил помощник Баженова – Матвей Казаков. Проект Петровского дворца был создан летом-осенью 1775 года и утвержден уже в ноябре 1775 года. Сразу было огорожено место его расположения, переданное предварительно в распоряжение Экспедиции Кремлевского строения.
Казаков построил дворец по образу и подобию шедевров своего учителя Баженова, в виде красно-белого узорчатого замка с башнями и минаретами, окруженного зубчатыми крепостными стенами. Тем не менее временем постройки дворца стало время, когда Казаков как бы вступил в соревнование с Баженовым, которому поручили строительство Царицына. Дворец стал постройкой, где окончательно сформировалась индивидуальность Казакова как архитектора. За внешним красочным убранством хорошо просматривается крепкая классическая основа всей композиции: и в построении самого здания, и в его внутреннем убранстве. При большой сложности общего плана главное здание дворца зрительно подчиняет себе всю композицию. Подчеркивая место главного корпуса, Казаков увенчал его куполом-ротондой на световом барабане. Впоследствии это прием остался излюбленным у архитектора. Именно эта постройка выдвинула Казакова в первые ряды архитекторов того времени.
Изнутри дворец был отделан известными русскими художниками. Его интерьеры были снабжены богатейшим лепным декором. Екатерина II была очень довольна дворцом. Здесь несколько раз останавливались и сама императрица, и ее сын Павел I, а впоследствии делали остановки, следуя на коронацию в Москву, многие будущие российские государи.
Во время войны с французами, в 1812 году во дворце пережидал Московский пожар Наполеон. И отсюда он начал отступление из Москвы и России. Петровский дворец – одно из немногих зданий Москвы, уцелевших во время пожара 1812 года. Тем не менее после ухода наполеоновской армии здание было опустошено и требовало ремонта. Дворец был подожжен, и главный купол обрушился. Но как только французы бежали, в боковых крыльях казаковского творения был устроен временный госпиталь. Дворец простоял черный, с обрушенным куполом, несколько лет. Не исключено, что Николай II, решив восстановить дворец, лично курировал работы.
Петровский дворец, подобно всем прочим императорским дворцам, еще во второй половине 19-го века стал доступен публике. Дворец работал фактически как музей, и во время отсутствия во дворце августейшего семейства любой интересующийся сокровищами внутреннего убранства мог бесплатно осмотреть здание.
Петровский путевой дворец
В советские времена, в здании дворца располагалась Военно-воздушная академия имени Жуковского. На нормальное содержание памятника истории и архитектуры у Министерства обороны в постперестроечные годы не было средств. В 1997 году дворец передали в ведение столичной мэрии. За это Москва предоставила военным 188 квартир.
Тогда же, в 1997 году началось настоящее сражение за памятник архитектуры. Сначала Правительство Москвы дало согласие на проведение работ по научной консервации и реставрации всего комплекса зданий, но затем Петровский дворец решено было перестроить в Центр приемов Московского Правительства, совмещенный с отелем президентского класса. Официально объявили, что время требует практического использования архитектурного шедевра и поэтому нет ничего страшного в том, что он снова станет отелем для VIP-персон с современными санузлами и лифтами. При этом в свое время даже император Николай II не отважился рушить интерьеры замка ради установки лифта, хотя цесаревич Алексей не всегда мог передвигаться самостоятельно. Искусствоведам и реставраторам все же удалось отстоять замок. Юрия Лужкова отговорили от масштабной реконструкции. Депутаты Мосгордумы постановили, что в бывшем царском дворце нельзя устанавливать кондиционеры, джакузи, размещать бары и рестораны. В Мосгордуме пообещали сохранить во Дворце открытый музейный режим. В 2002 году в дни исторического и культурного наследия столицы, 18 апреля и 18 мая, некоторые помещения Петровского путевого дворца впервые показали москвичам.
Сегодня зданию возвращен статус дворца, его реставрация завершена в 2008 году. Открывал его после реконструкции, продолжавшейся 10 лет, мэр Москвы Юрий Лужков. Зданию вернули его первоначальный исторический вид. Сейчас это Центр международного сотрудничества и Дом приемов Правительства Москвы. По чертежам воссоздана старинная мебель. Первый этаж дворца открыт для посетителей.
Ходынское поле
Первое упоминание местности на северо-западе Москвы, между современным Ленинградским проспектом, Беговой улицей, Хорошевским шоссе, проспектом Маршала Жукова и Живописной улицей, относится к 14-му веку, когда в 1389 году Дмитрий Донской завещал Ходынский луг своему сыну Юрию. Это было обширное поле, пересеченное оврагами и речками Таракановкой и Ходынкой, от которой и получило название. В начале 17-го века московские войска царя Василия Шуйского сражались на Ходынском поле с отрядами Лжедмитрия II.
При Екатерине II, в 1775 году после победы над Турцией и заключения мира Ходынское поле стало ареной проведения грандиозного народного гуляния. После этого традиция отмечать на Ходынке важные события, связанные с массовым скоплением народа, закрепилась.
Трагической страницей в истории Ходынского поля стала знаменитая Ходынская катастрофа, во время празднования коронации последнего императора Николая II 18 мая 1896 года. Коронацию молодой 28-летний царь пожелал провести в Москве. Он не любил чрезмерной помпезности холодного и неуютного Санкт-Петербурга, в котором похоронили его отца, и не хотел травмировать мать – вдовствующую императрицу Марию Федоровну. Его привлекала Москва как город исконно русский, святой и благочестивый, в котором он хотел подарить народу разные милости. Москвичи, в свою очередь, тоже старались оказать своему молодому царю-батюшке, переживавшему кончину отца, самый теплый прием. К приезду нового государя приводились в порядок и красились дома, вывешивались трехцветные российские флаги, украшались улицы, и повсюду царило праздничное настроение. Казалось, в истории Российского государства наступал день, который должен был символизировать единство царя и народа. Губернатор Москвы – Великий князь Сергей Александрович объявил, что на следующий день после коронации государя императора состоятся народные гуляния на Ходынском поле, во время которых будут раздаваться царские подарки. Это была радостная весть, ибо такого еще не помнил никто.
Москва словно ожила, и все только и говорили о предстоящем событии. По случаю коронации был издан Всемилостивейший манифест, в котором объявлялось о том, что в стране целых три дня все будут свободны от работы – небывалые для России выходные.
Массовые народные гуляния были назначены на 18 мая. На Ходынское поле к двум часам дня должен был прибыть коронованный Николай II с супругой Александрой, а также приглашенные высокие особы и дипломаты. Там заблаговременно для встречи дорогих гостей соорудили императорский павильон. По краям поля рабочие установили 150 украшенных зелеными ветвями палаток, в которых и планировалось раздавать подарки. Рядом поставили еще 20 небольших ларьков, в которых бы угощали пивом и вином. Вся площадь, примерно в один квадратный километр, была окружена небольшим забором. Однако в то время Ходынское поле, изрытое траншеями и рвами, служило учебным плацем для войск Московского гарнизона. На нем давно уже не проводились массовые народные гуляния. По разным оценкам, на этом огражденном поле, площадью в один квадратный километр, собралось от пятисот тысяч до полутора миллионов человек, и народ продолжал стекаться. Ожидалось, что подарки будут очень богатыми, и на них рассчитывали в основном люди не очень обеспеченные, жаждавшие к тому же поглядеть на царя и его свиту. Были в толпе и представители среднего класса, радующиеся возможности провести выходной на свежем воздухе. На самом деле подарки, которых было приготовлено четыреста тысяч, представляли собой кулек с сайкой, куском колбасы, пряником, орехами, леденцами и эмалированной кружкой с инициалами императора.
Уже к пяти часам утра 18 мая около 150 палаток и 20 павильончиков началось столпотворение. Конечно, при таком скоплении народа можно было ожидать всяких беспорядков. Первые жертвы появились еще до того, как разразилась главная паника. Ослабевшие и потерявшие сознание люди падали, и несколько человек умерли. Трупы выталкивали из толпы и над головами из рук в руки передавали к краю поля. Отодвинуться от покойников в сторону было невозможно, и это еще больше увеличивало давку. Раздавались крики, стоны, вопли, но вырваться из замкнутого квадрата не удавалось никому, никто не хотел расстаться со своим местом. Полиция – 1800 человек – только наблюдала и не собиралась предпринимать каких-либо действий, хотя людей следовало рассредоточить и вывести из плотного квадрата. Ходынское поле сделалось похожим на поле непонятной битвы, и в ямах лежали растоптанные и засыпанные землей еще шевелились полуживые люди. Потом, когда уже собирали тела, обратили внимание на то, что у многих погибших раздавленные ноздри, рты и даже уши были забиты землей. Ни о какой раздаче подарков уже не могло быть и речи. К полудню все московские больницы были переполнены ранеными. В результате всеобщей давки, по официальным данным, на Ходынском поле погибло 1389 человек и полторы тысячи получили различные увечья. По неофициальным данным – от четырех до пяти тысяч. Сколько погибло на самом деле, не знает никто. На Ваганьковском кладбище сохранился памятник, посвященный жертвам Ходынской катастрофы, а последнего российского императора стали называть Николаем Кровавым.
В 1906 году статский советник Колесников обратился к генерал-губернатору с просьбой возвести на Ходынском поле храм, который стал бы своеобразной благодарностью воинам, защищавшим Москву от революционного террора в декабре 1905 года. Словосочетание «храм-памятник» появилось в русском обиходе после Отечественной войны 1812 года когда возникла потребность увековечить память русских воинов, погибших или увенчавших себя подвигами в борьбе с армией Наполеона. Наиболее ярким выражением реализации этой потребности явилось сооружение в Москве храма Христа Спасителя.
Церковь предлагалось освятить во имя иконы Богоматери, а именовать как «Отрада и Утешение». Это означало, что в стенах храма во время искренней молитвы человек получал отраду за свои подвиги, а утешение можно было обрести в случае печального события – горя. Храм на Ходынском поле должен был стать памятником всем тех, кто во время исполнения долга перед Отечеством пал от рук революционеров, и поэтому имена погибших предполагалось выбить на мраморной доске, встроенной в стену храма. Постройка его стала данью древнейшей на Руси традиции воздвигать храмы в память не только о великих победах, но и о великих бедствиях народных.
Прошение удовлетворили очень быстро, и уже в 1907 году состоялась закладка новой церкви. Шли пасхальные дни, и день 29 апреля выдался поистине торжественным и светлым. Сначала Митрополит Московский Владимир Богоявленский отслужил литургию и панихиду, а затем пошли Крестным ходом к Ходынскому полю. Чин закладки состоялся не только на глазах у служителей церкви, но и в присутствии представителей власти. Архитектором проекта храма стал В. Д. Адамович. Церковь была выполнена в византийском стиле и по форме напоминала корабль, что было распространено среди храмов 10-12-го веков. Большая часть икон была написана на металлических досках и принадлежала кисти известного иконописца Гурьянова.
Строительство храма Богоматери «Отрада и Утешение» на Ходынском поле завершилось в 1909 году и тогда же постройку освятили. Семеновский полк, потерявший во время революционного террора генерал-майора и восемь рядовых, пожертвовал храму икону Воскресения, и она стала запрестольной реликвией. Иконы Богоматери выполнили монахини Старо-Черкасского монастыря. Образы были покрыты ризами, вышитыми золотом, что добавило иконам богатый и торжественный вид. Как и было запланировано изначально, стены храма-памятника русской скорби венчали огромные доски из мрамора, на которых значились имена всех убиенных во время террора.
5 февраля 1924 года храм был закрыт. Под снос пошли все пять глав церкви и звонница. Сначала на территории храма помещалось общежитие, затем склад и строительный цех завода «Знамя труда». В целом же храм планировалось снести во время реконструкции находящейся неподалеку Боткинской больницы. Здание уцелело только благодаря стараниям главврача этой больницы И. П. Кузина.
Бывшее Ходынское поле. Храм-памятник во имя Ватопедской иконы Богоматери «Отрада и Утешение»
В начале 20-го века на Ходынском поле был построен аэродром, позднее ставший Центральным аэродромом имени Фрунзе. 3 мая 1922 года с Центрального аэродрома начали выполняться первые в истории России международные авиаперелеты по маршруту Москва – Кёнигсберг – Берлин, а 15 июля 1923 года – первые регулярные внутренние пассажирские рейсы Москва – Нижний Новгород. Не случайно и соседство с Ходынским полем ОКБ Сухого, Микояна и Ильюшина.
В декабре 1965 года на Ходынском поле был сдан в эксплуатацию новый аэровокзальный комплекс, созданный под руководством архитекторов Д. Бурдина, Ю. Васильева, М. Артемьева, В. Климова и В. Яковлева и инженеров Я. Гельмана, А. Румянцева и Г. Лисенко. Московский городской аэровокзал значительно разгрузил аэропорты Внуково, Шереметьево, Домодедово и Быково. Отсюда автобусы после выполнения всех технологических операций доставляли пассажиров прямо к трапам самолетов. Благодаря новейшей технике и внедрению новых технологических процессов работы городской аэровокзал обслуживал до трех тысяч пассажиров в час. Многое изменилось в лучшую сторону в обслуживании пассажиров. Если вылет самолета задерживался, транзитные пассажиры могли на специальных автобусах совершить экскурсию по Москве. Рядом с аэровокзалом была сооружена гостиница «АЭРОФЛОТ» на 520 мест.
Сегодня среди многочисленных планов развития Ходынского поля – туристические, в том числе открытие музея авиации. Пока же на остатках взлетной полосы расположена брошенная авиационная техника. В расположенном недалеко Парке авиаторов установлен памятник в честь летчиков, погибших на Ходынском поле во время испытаний и тренировочных полетов, среди которых знаменитый Валерий Чкалов, совершивший первый беспосадочный перелет через Северный полюс, а также в память летчиков, погибших в Великой Отечественной войне.
В 1990 году был передан Русской православной церкви храм-памятник русской скорби. Через год постройку освободили от заводского оборудования и освятили. Восстановительные работы длились до 1996 года. Сегодня церковь во имя иконы Божией Матери «Отрада и Утешение» занимает особое место не только среди храмов Москвы, но и всей России. Это единственный памятник защитникам Отечества, оказавшимся в списке жертв революционного мятежа 1905 года. Постройка его стала данью древнейшей на Руси традиции воздвигать храмы в память не только о великих победах, но и о великих народных бедствиях.
Аэродром был закрыт в 2003 году и с тех пор поле активно застраивается. Здесь строят новые современные жилые комплексы. По соседству со знаменитым спортивным комплексом ЦСКА возведен современный Ледовый дворец. В настоящее время основная часть Ходынского поля по-прежнему закрыта для доступа. Здесь репетируют военные парады, и именно отсюда двигается военная техника по Тверской улице на Красную площадь.
Сокол
Древнее село Всехсвятское, названное так в конце 17-го века от церкви Всех Святых и расположенное в районе станции метро Сокол, известно с 1398 года и изначально носило имя Святые Отцы. Оно впервые упоминается в духовной грамоте князя Ивана Юрьевича Патрикеева, двоюродного брата московского Великого князя Ивана III, согласно которой он передавал это село с другими угодьями своему сыну. Однако род Патрикеевых скоро оказался в опале, и в начале следующего столетия село отошло в казну. С тех пор его хозяева менялись по воле московского государя. Считается, что какое-то время оно принадлежало Троице-Сергиеву монастырю, а в 1587 году царь Федор Иванович пожаловал село кремлевскому Архангельскому собору.
Во второй половине 17-го века село Святые Отцы было пожаловано боярину Ивану Михайловичу Милославскому. Именно он в 1683 году построил в селе Святые Отцы каменную церковь Всех Святых, после чего село стало официально именоваться Всехсвятским. Местность, где появился этот храм, издревле располагалась на важнейшей политической и торговой дороге на Тверь, Великий Новгород и Псков.
Единственная дочь И. М. Милославского – Феодосия Ивановна вышла замуж за грузинского царевича Александра Арчиловича, давнего друга царя Петра I, и село Всехсвятское перешло к нему как приданое жены, а после ее смерти Петр I именным указом пожаловал село в полную собственность вдовца. Так Всехсвятское попало на страницы истории многовековых взаимоотношений Грузии и России.
Царевич Александр Арчилович попал во время Северной войны в плен и умер в Стокгольме в 1711 году не оставив потомства. Всехсвятское перешло к его сестре Дарье Арчиловне. Она построила, в 1733–1736 годах новую церковь, которая сохранилась до наших дней. Главный престол был освящен в честь Всех Святых, а два придела – в честь иконы «Всех скорбящих Радость» и во имя праведных Симеона Богоприимца и Анны Пророчицы.
Петр I гостил во Всехсвятском у своего друга Александра Арчиловича, когда тот был еще жив, а потом он навещал его наследницу-сестру и пировал у нее в январе 1722 года когда прибыл в Москву на празднование Ништадтского мира – победы в Северной войне.
В начале 18-го века в селе Всехсвятском образовалось первое в Москве грузинское поселение, а перестроенная Всесвятская церковь стала центром грузинской колонии в Москве, и богослужения в ней одно время велись на грузинском языке. Храм Всех Святых стал и усыпальницей московских грузин. На его погосте был похоронен Иван Багратион, отец знаменитого генерала П. И. Багратиона, смертельно раненного на Бородинском поле. Позднее сам полководец поставил памятник на отцовской могиле.
С правлением Петра I значение Тверской дороги повысилось, поскольку теперь она вела в новую, северную столицу. Изначально именно во Всехсвятском была последняя остановка царского поезда перед въездом в Москву на коронацию или другие торжества. Перед тем как в конце 18-го века был построен Петровский путевой дворец, деревянный путевой дворец стоял во Всехсвятском, поэтому храм Всех Святых помнит и Анну Иоанновну, и Елизавету Петровну, и Екатерину II.
В конце 18-го века очередной владелец Всехсвятского – князь Георгий Бакарович обновил храм и устроил на левом клиросе царское место. Это было время расцвета Всехсвятского, где стоял Летний дворец с роскошным садом, оранжереями и прудом, по которому гости совершали водные прогулки в гондолах. В 1812 году храм и село разорили воины Наполеона, но стараниями князя Георгия все было восстановлено и храм великолепно украшен. После прокладки шоссе в 1830-е годы Всехсвятское стало местом массовых народных гуляний.
Сокол. Храм Всех Святых
В годы Первой мировой войны в окрестностях Всехсвятского было создано братское кладбище для павших русских воинов. Княгиня Елизавета Федоровна, которой принадлежала идея об устройстве кладбища, взяла над ним официальное покровительство, и ее поддержала Московская городская управа, приняв соответствующее решение в октябре 1914 года. Кладбище предназначалось для погребения офицеров, солдат, санитаров, сестер милосердия и всех, кто погиб «во время исполнения своего долга на театре военных действий», павших на поле брани или умерших от ран в госпиталях. Открытие братского кладбища состоялось 15 февраля 1915 года. На нем присутствовала Елизавета Федоровна. Около кладбища освятили часовню, где совершили отпевание первых усопших.
Октябрьская революция принесла в район Всехсвятского самые радикальные изменения. В 1928 году Всехсвятское превратилось в поселок Усиевича – в честь революционера, чье имя и сегодня носит улица между станциями метро Аэропорт и Сокол.
В 1933 году Всехсвятское стало свидетелем и участником первого эксперимента в области жилищного строительства, в котором стал ощущаться острейший дефицит. В качестве одного из средств ликвидации дефицита появилась идея жилищно-строительных кооперативов, то есть возведения индивидуальных домов на свободных, преимущественно окраинных территориях Москвы, каким было Всехсвятское. Самым первым в Москве жилищно-строительным кооперативом стал экспериментальный поселок Сокол. Название Сокол появилось от московских Сокольников, поскольку именно там сначала собирались возводить кооперативный поселок, который был элитным и задумывался для интеллигенции: художников, литераторов, скульпторов, инженеров и чиновников высокого ранга. Оттого и местные улицы были названы в честь великих русских художников: Левитана, Поленова, Шишкина и Сурикова.
Важное экспериментальное строительство поручили архитектору В. А. Веснину, а в проектировании домов принимал участие А. В. Щусев. Эксперименты, кроме самой идеи жилищно-строительного кооператива, касались и архитектуры домов поселка, и апробации новых строительных материалов.
В 1939 году Всехсвятский храм был закрыт, его пятиярусный иконостас публично сожгли во дворе, а в храме устроили склад. Однако вскоре после восстановления Патриаршества к нему вернулась жизнь. Уже к Пасхе 1946 года он был заново освящен. Это была одна из самых ранних «реабилитаций» закрытого в советское время храма. В нем появились святыни: чтимый образ Казанской Богоматери и икона Всех Святых. Но колокола храма зазвучали только в 1979 году.
Трагическая судьба постигла и священное братское кладбище. Поздней осенью 1917 года там появились новые могилы, в которых, по благословению Святейшего патриарха Тихона, хоронили офицеров и юнкеров, павших в революционных боях в Москве. Уже в середине 1920-х годов кладбище было закрыто, хотя единичные захоронения продолжались до 1940-х годов, когда началась новая жилая застройка в районе Песчаных улиц. На месте снесенного Преображенского храма был построен кинотеатр «Ленинград». Похожая участь постигла и кладбище при Всехсвятской церкви, которое полностью уничтожили, оставив только надгробие на могиле отца Багратиона.
В 1998 году была восстановлена Спасо-Преображенская часовня братского кладбища на Новопесчаной улице и приписана к Всехсвятскому храму. Теперь в ней вновь служатся панихиды по убиенным воинам.
Московская Окружная железная дорога
Своим рождением Окружная дорога была обязана промышленному буму конца 19 – начала 20-го века. Прирост грузооборота Московского узла составлял тогда более пяти процентов в год, и он просто задыхался от количества грузов. Перевозкой товаров по Москве с вокзала на вокзал занимались ломовые извозчики. Первым о необходимости строительства Окружной дороги, которая должна была связать все одиннадцать основных направлений железных дорог и значительно облегчить грузооборот, заговорил известный предприниматель, железнодорожный магнат Ф. И. Чижов. Он подсчитал, что, если его план осуществится, Москва сможет избавиться от 30 тысяч ломовых извозчиков.
Однако в то время только пять процентов железных дорог принадлежали государству, а остальные находились в частном владении, причем каждая имела свои устав, правила перевозок, тарифы и подвижной состав, и поэтому строительство Окружной дороги представлялось невозможным. Для решения этого вопроса правительство стало интенсивно выкупать железные дороги, и уже к концу 19-го века большинство из них принадлежали государству.
7 ноября 1897 года император Николай II, присутствовавший на Особом правительственном совещании, «высочайше признал желательным» строительство Московской Окружной железной дороги. Состоялся конкурс, на который было представлено 13 проектов. Отборочная комиссия признала победителем проект инженера П. И. Рашевского, ставшего впоследствии начальником работ по сооружению МОЖД. Петр Рашевский предложил линию МОЖД протяженностью 54–55 километров. Площадь, окаймленная этим кольцом, превышала на 60 процентов площадь города и охватывала территорию Москвы и ее пригородов общей площадью около 85 квадратных километров. Однако работы начались только в 1903 году за счет государственной казны.
Официальное открытие движения по МОЖД состоялось 19 июля 1908 года. Торжества проходили на отдаленной от города станции Серебряный Бор в присутствии многочисленных гостей. Они прибыли с Николаевского и Брестского вокзалов двумя экстренными поездами. В церемонии открытия участвовал министр путей сообщения, председатель строительного комитета, московский городской голова, руководители Николаевской железной дороги и другие. На главном кольце было построено 14 станций, два остановочных пункта и один телеграфный пост. Помимо кольца были построены 22 соединительные ветви со всеми магистральными железными дорогами, сходившимися в Москве.
Для пассажирского движения оборудовали девять станций: Лихоборы, Серебряный Бор, Военное Поле, Канатчиково, Кожухово, Черкизово, Белокаменная, Владыкино и Воробьевы Горы. Архитектура кольца стала заметным явлением в облике города. Каждая станция МОЖД явилась своеобразным архитектурным образом особенностей той местности, где она расположилась. Составы отправлялись с Николаевского вокзала – в сутки две пары. Каждый поезд состоял из багажного вагона, и двух пассажирских 2-го и 3-го классов. Тариф с самого начала был установлен довольно высоким: по 20 копеек за перегон, что в итоге за проезд по всему кольцу составляло 3 рубля 40 копеек. В результате подобного просчета выручка оказалась мизерной. Пустые поезда гонять оказалось явно нерентабельным, и с 6 октября было объявлено, что на «Московской Окружной железной дороге прекращено движение пассажирских поездов ввиду полного отсутствия пассажиров». Позже, в мае 1909 года по распоряжению МПС на кольце восстановили пассажирское движение, и тарифы для пассажиров были весьма понижены. Вместо прежних 3 рублей за полный проезд МОЖД стали взимать только 50 копеек. С 10 октября 1908 года открылось товарное движение «для передачи, обмена грузами с прилегающими к Москве железными дорогами». Для этой цели предназначалось 11 станций. МОЖД сразу после начала работы смогла очень быстро решить проблему товарных пробок. Время нахождения груженых вагонов в Московском узле сразу сократилось в три раза, что стало весьма ощутимо для многих клиентов и грузоперевозчиков. Героически выдержала Окружная невероятно трудную военную нагрузку в годы Первой мировой. Хотя на фронт ушло около 16 процентов общего контингента дороги, она бесперебойно обеспечивала фронтовые и городские перевозки.
Московская дума много раз обращалась к правительству с просьбой установить соответствующую истинным размерам города границу, но всякий раз получала отказ. Только в мае 1917 года МОЖД, которая весьма слабо соответствовала реальным границам города, была признана официальной границей Москвы. Но уже через полгода думу заменил Московский совет, и о границах города надолго забыли. Вспомнили об этом вопросе только на рубеже 1920-х – 1930-х годов.
В 1930-е годы, в связи с развитием промышленности Москвы и Московской области, велось большое строительство подъездных путей заводов и фабрик, тяготевших к станциям Окружной дороги. В годы Великой Отечественной войны коллектив МОЖД с честью выдержал тяжелые испытания, успешно преодолел все затруднения, связанные с увеличением объема перевозок. Через МОЖД шло снабжение фронта всем необходимым. В битве за Москву именно по ее линиям перебрасывались воинские эшелоны с подкреплениями и бронепоезда на наиболее угрожаемые участки.
Московская Окружная железная дорога (ныне МЦК)
К началу 1960-х годов движение товарных составов на Окружной дороге стало столь интенсивным, что ввести в график еще и пассажирские поезда уже не представлялось возможным. Движение грузовых поездов на Малом железнодорожном кольце стало настолько напряженным, что локомотивное депо Лихоборы постоянно держало на линии 55 магистральных тепловозов (более чем по одному на километр!). К сожалению, исторических зданий на дороге сохранилось не много, и только в 2000 году было принято решение реставрировать сохранившиеся объекты.
