Текст книги "Снег в Венеции"

Автор книги: Николас Ремин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

4

В детские годы Трон был уверен, что настоящее небо находится на потолке большого зала палаццо Тронов. На небе за дверью недоставало ангелов на облаках, и это заставило маленького Трона впервые догадаться, что небо это – ненастоящее. Помимо ангелов, там не было нигде синьора А. Поллона, который должен был – прикрытый одной лишь белой простыней – править квадригой, наблюдая сверху за каждым движением маленького Трона. Трона мучил вопрос, не приходится ли синьор А. Поллон родственником тому синьору Поллону, который зимой, раз в две недели, приносит в их палаццо вязанки хвороста на растопку. Когда он спросил об этом у Алессандро, тот только рассмеялся.

В бальном зале воздух был, можно сказать, студеным – Алессандро начинал топить оба больших кафельных камина не ранее, чем за четыре дня до бала Трон ощущал холод пола даже сквозь подошвы сапог. Дверь справа, над которой музицировали два позолоченных ангелочка, вела в салон графини. Трон открыл ее и вошел.

В салоне стояло несколько кресел в стиле Людовика XVI с покрытой пятнами обивкой; два столика на гнутых ножках, с мраморными столешницами, над которыми висели ослепшие зеркала; шкаф, расписанный китайскими узорами. Рояль фирмы «Плейель», летом красовавшийся у окна, был передвинут в центр салона, уступив место чугунной печке. Слабый свет зимнего утра сочился в оба высоких окна, выходивших на Большой канал. Пахло пылью, крепким кофе и пролитым ликером.

Графиня сидела перед печкой, укутанная по пояс шерстяным пледом и потому практически неподвижная. У ее ног стояла дымящаяся угольная грелка (дым, исходивший из нее, свидетельствовал о весьма низком качестве угля). В руках графиня держала список гостей.

– Садись, Алвис, – предложила она, не отрывая глаз от списка.

– Алессандро упомянул, будто ты намерена пригласить некоего полковника Пергена? – осторожно поинтересовался Трон, устраиваясь в одном из кресел.

Графиня кивнула.

– Всенепременно, – она продолжала изучать список.

– Ты всерьез рассчитываешь, что полковник поможет нам с виллой? – спросил Трон.

– Он так сказал.

– А остальные гости?

– Что ты имеешь в виду?

В голосе графини прозвучало раздражение. Обычно она была тщательно накрашена и припудрена, но сейчас выглядела так, будто в несколько мазков нанесла на щеки белую и желтую краски. Ее лицо в сочетании с темно-зеленым атласом платья казалось бледнее обыкновенного. В прошлом году графине исполнилось семьдесят, но выглядела она по-прежнему хорошо, много лучше своих лет. При необходимости она могла быть очень милой и обходительной.

– Приедут не меньше двадцати гостей, у которых родственники в изгнании, – поколебавшись, сказал Трон. – Я сомневаюсь, что при сложившихся обстоятельствах уместно приглашать такого господина, как шеф императорской военной полиции собственной персоной. – Трон бросил на графиню встревоженный взгляд: – Будут еще австрийцы… помимо него?

– Графиня Кёнигсэгг с супругом. – Графиня подняла брови, сделав паузу, но Трон ничего не сказал, и она слабо улыбнулась. – Скорее всего, это имя тебе ничего не говорит.

Трон покачал головой.

– Нет.

– Графиня – новая обер-гофмейстерша императрицы. Она написала мне письмо, и я решила ее пригласить. Я с ней в родстве через бабушку. Меня удивляет, что тебе не известно имя обер-гофмейстерши императрицы Австрии.

– Мы никакого отношения к императрице не имеем, – заметил Трон. – За безопасность императорской семьи отвечает Тоггенбург.

– На кухне городских сплетен поговаривают, будто комендант города был бы рад, если бы императрица покинула Венецию, – сказала графиня, по-видимому, не чувствовавшая себя чужой на упомянутой кухне. – Франц-Иосиф вообще предпочел бы, чтобы она вернулась к нему в Вену. Он не позволил ей долго задержаться на Корфу, но в свой замок в Хофбурге ей возвращаться пока не хочется. Так что пока она останется здесь.

– Откуда тебе это известно? – полюбопытствовал Трон.

– От Лоретты Пизани. Она знакома с неким лейтенантом из свиты императрицы. Тебе приходилось с ней встречаться?

– Мельком, когда она приезжала в октябре, – сказал Трон. – Я наблюдал, как она сходила с корабля на берег. Она высокого роста, стройная. Это что, весь мой завтрак?

Графиня ответила на вопрос непонимающим взглядом и протянула сыну тарелку с тремя бисквитными пирожными. Трон не сомневался, что недавно она тщетно пыталась скормить их таксе.

– Поторопись, нам пора приступать к делу, – невозмутимо проговорила графиня.

Трон откусил кусок твердого как камень пирожного и почувствовал, как что-то неприятно хрустнуло во рту. Он с опаской потрогал указательным пальцем правый резец – не сломался ли?

– Начнем, когда Алессандро принесет кофе, – сказала графиня.

Однако когда несколько минут спустя Алессандро открыл дверь в салон, в руках у него никакого подноса с кофейником не было. Он остановился на пороге. Выражение его лица ничего хорошего не предвещало.

– Внизу у ворот вас ждут какие-то полицейские, – проговорил он, еще не совсем отдышавшись.

– И чего они хотят?

Алессандро откашлялся.

– На пароходе «Ллойда» сегодня утром обнаружили трупы двух пассажиров. В каюте первого класса.

Было не совсем ясно, к чему относится прозвучавшее в его голосе сожаление: к тому, что каких-то людей нашли убитыми, или к тому, что серьезный разговор между графиней и ее сыном опять откладывается.

– Несчастный случай?

Алессандро покачал головой.

– Они оба убиты, – сказал он. – Тебя просят немедленно явиться на судно.

Трон вскочил на ноги. Посмотрев в окно, он обнаружил, что снегопад прекратился, хотя небо было по-прежнему затянуто темно-серыми тучами. Последнее убийство в Венеции произошло летом позапрошлого года, когда хозяин кафе на площади Сан-Марко заколол кинжалом любовника своей жены. Трону удалось раскрыть убийство, что называется, на самом месте преступления: виновный признался в содеянном в тот же день. Убийство на одном из пароходов «Ллойда» – дело совсем иного масштаба, и Трон не мог ответить себе честно, что он предпочел бы сейчас: продолжить обсуждать с графиней список гостей или поспешить на корабль.

– Боюсь, мне придется уехать, – вздохнул он.

– И когда же теперь у тебя найдется время для меня? – обиженно проговорила графиня, будто все это Трон заранее придумал, лишь бы не вдаваться с ней в детали предстоящего бала.

– Сегодня вечером, – пообещал Трон.

Полчаса спустя гондола Трона причалила к стоящему на приколе пароходу. Было ровно двенадцать часов дня. Батарея на острове Сан-Джорджо дала полуденный залп, и в небо взмыли маленькие белые облачка.

При таком холоде движение в городе было оживленней, чем предполагал Трон. Люди отовсюду устремлялись к площади Сан-Марко, собирались там перед кафе, кормили голубей или звали куда-то запропастившихся детей. Императорские офицеры в небрежно наброшенных на плечи белых накидках прогуливались в некотором отдалении у прилавка кондитера, продававшего галани – поджаренные на смальце и посыпанные сахарной пудрой полоски из сдобного теста Чуть поодаль стояли будочки фриттолини, где продавали теплую поленту с жареной рыбой. Снег большей частью убрали. Большие кучи его оставались только перед аркадами Библиотеки Сан-Марко и у закрытого лесами фасада Дворца дожей. Ребятишки взбирались на эти кучи и бросали друг в друга снежки.

«Эрцгерцог Зигмунд» причалил сразу за мостом Палья, совсем неподалеку от гостиницы «Даниэли». Это был белый колесный пароход, единственное паровое судно среди множества парусников, заснеженные снасти которых виднелись до самого Арсенала.

5

Сержант Босси, поспешивший встретить Трона на палубе, был чересчур возбужден, чтобы отдать честь по всем правилам.

– Трупы в каюте, – хрипло доложил он.

– Доктору Лионардо уже сообщили?

Босси покачал головой.

– Я не хотел ничего предпринимать без вас, комиссарио.

– Тогда немедленно пошлите за ним. Сколько людей у вас здесь?

– Один Фосколо. Он за дверью каюты.

– Тогда пошлите за доктором этого Фосколо, – приказал Трон. – Имена убитых известны?

– Ну, это надворный советник Хуммельхаузер из Вены и некая молодая женщина. Надворного советника застрелили, а молодую женщину задушили. Капитан Ландрини ждет вас внизу, в ресторане, комиссарио.

Босси умолк, демонстрируя нежелание отвечать на вопросы, и жестом показал Трону, куда идти. Трон понял, кивнул и направился вниз.

Он нашел Ландрини за столом: капитан с удовольствием поглощал солидный кусок кремового торта. Помимо капитана в судовом ресторане находились еще двое: пожилой человек в форменном фраке стюарда «Ллойда» и карлик в красном халате. Оба занимались уборкой – собирали и относили в буфетную грязные рюмки и бокалы.

Увидев Трона, Ландрини привстал.

– Весьма сожалею, комиссарио, – проговорил он таким тоном, будто сам виноват в гибели пассажиров парохода и этим нарушил воскресные планы Трона.

Рукопожатие Ландрини было таким крепким что у Трона заныли пальцы. Лишь сейчас он заметил, какой в ресторане беспорядок: посреди зала лужи воды, к стене с левого борта сметены осколки стекла. Одно из окон было разбито и сквозь дыру Трон отлично видел такелаж шхуны, стоявшей у причала по соседству с «Эрцгерцогом Зигмундом». Пролетавшие чайки сбивали снег с ее рей.

– Что произошло с вашим судном? – спросил Трон.

Ландрини пожал плечами.

– Мы попали в шторм. Спаслись только чудом. – Он улыбнулся. – Пойдемте, я провожу вас туда.

Ландрини пошел вперед по узкому коридору, мимо кают первого класса, Трон последовал за ним. Перед четвертой дверью с правой стороны они остановились. Капитан открыл дверь и посторонился, пропустив вперед комиссара.

Занавеси перед иллюминаторами отдернули, но в каюте было ненамного светлее, чем в коридоре. Во время шторма она наполнилась сырым воздухом; сейчас здесь было тепло, как в парнике. Сильно пахло духами и сигарным дымом. В левой части каюты Трон увидел нишу, закрытую пологом.

– На постели, – сказал Ландрини. Было ясно, о чем он говорит.

– Кто обнаружил трупы? – спросил Трон.

– Уборщица.

– Когда?

– Около одиннадцати утра. Она кричала так пронзительно, что мы все прибежали сюда. Пришлось отправить ее домой, она была просто в шоке.

– Кто именно прибежал?

– Моосбруггер, Путц, матрос с верхней палубы, и я. Моосбруггер и Путц – оба стюарды. Путц – это карлик.

– Полог был открыт?

Ландрини кивнул.

– Кто его опустил?

– Моосбруггер.

– Тогда восстановите все так, как было при вашем появлении, – сказал Трон и требовательно взглянул на Ландрини; тот все понял и повиновался.

Низ полога был обшит золотистой бахромой; это напомнило Трону занавесы в кукольных театрах, которые в хорошую погоду давали представления на площади Санта-Маргарита. Ландрини, отбросив полог, не встал рядом с Троном, а подошел сбоку к самой постели и отвернулся – он не мог больше смотреть на трупы, по крайней мере, сегодня. Трон сделал шаг вперед. То, что он увидел, поразило его меньше, чем он ожидал.

Признаки насильственной смерти были налицо – и пулевые отверстия в черепе мужчины, и следы удушения на шее девушки. Круговые кровоподтеки на запястьях не оставляли сомнений в том, что перед смертью ее, связанную, истязали. Матовый свет зимнего дня, проникавший в каюту, как бы размывал безобразную реальность. Казалось, что мужчина с простреленной головой и девушка с открытыми неподвижными глазами существуют теперь в ином, запредельном мире, где нет ни страха, ни боли, ни смерти.

Мужчина лежал с краю постели, девушка за его спиной. Между ними была смятая простыня, прикрывавшая правую руку мужчины по запястье. Мужчина как будто держал что-то: простыня над рукой слегка вздыбилась.

– Кто-нибудь трогал тела? – спросил Трон.

– Нет, – Ландрини покачал головой. – Я приказал немедленно закрыть каюту на ключ и поставить перед дверью часового – матроса. Моосбруггер сказал, что надворный советник был частым гостем на нашем пароходе.

– А женщина?

– Ее нет в списке пассажиров первого класса. Не исключено, что надворный советник познакомился с ней в порту.

– В порту? – Трон даже не старался скрыть удивление. – Разве часто бывает, что пассажиры первого класса берут с собой в каюту девушек, с которыми познакомились в порту?

Ландрини хмыкнул.

– Не могу вам сказать точно, комиссарио. Лучше спросите об этом Моосбруггера.

Трон склонился к постели, приподнял простыню над правой рукой Хуммельхаузера и увидел двуствольный пистолет системы Деррингера – такими часто пользуются картежники и женщины. Надворный советник разжал пальцы еще до наступления смерти, и для Трона оказалось совсем нетрудным делом вынуть пистолет из его руки. Трон проверил стволы – барабан был пуст.

– Самоубийство… – произнес Ландрини, не то спрашивая, не то делая вывод.

«Странное дело, – подумал Трон, – почему многих людей меньше пугает предположение, что человек покончил с собой, чем мысль о том, что его убили? Неужели самоубийство – поступок более естественный и понятный, чем убийство? По виду девушки тоже не скажешь, что она умерла своей смертью».

Подозрение, что надворный советник мог покончить с собой, было не столь уж и абсурдно, если предположить, какое преступление могла искупить его смерть. Возможно, девушка сама позволила себя связать. Но потом что-то вдруг катастрофическим образом изменилось – может быть, в их отношениях, а может быть, причина появилась извне… Во всяком случае, Трон сомневался, что надворный советник с самого начала хотел убить девушку. Ну а уж когда убийство было совершено, он, вероятно, решился выстрелить в себя.

Не будь левая рука надворного советника разжата, Трон не заметил бы пятнышка на внутренней стороне указательного пальца. В первый момент он не мог сказать, что именно его так заинтересовало. А потом понял: дело в том, что пятнышко было на указательном пальце левой руки надворного советника.

– Сомневаюсь, что это было самоубийство, – проговорил Трон, опускаясь перед постелью на колени. – Но кому-то, возможно, хотелось, чтобы все выглядело именно так.

Он достал из кармана своего кожаного на меху пальто носовой платок, смочил его языком. Потом провел влажным местом несколько раз по пятнышку на пальце Хуммельхаузера Платок сразу окрасился.

– Видите это? – Трон показал Ландрини носовой платок.

– Что?

– Вот это пятно.

– А что это?

– Чернила, – ответил Трон. – Хуммельхаузер писал левой рукой. Ни один левша не покончит с собой, стреляя правой рукой в левый висок.

Трон встал и сделал шаг назад. Надворный советник лежал на спине почти у самого края постели. Ни один из предметов туалета Хуммельхаузера не был порван или хотя бы в беспорядке: ни жилет, ни рубашка, ни брюки. Ноги его были вытянуты строго вдоль края постели. Трону вдруг показалось, что он в театре. И дело было не только в бархатном пологе с золотистой бахромой. Что-то куда более значительное навевало Трону мысль о театральной трагедии.

Он покачал головой.

– Возможно, никакой борьбы тут не было. Не исключаю, что стреляли в человека, который либо спал мирным сном, либо был без чувств.

– Но кто же мог стрелять в надворного советника?

Трон пожал плечами.

– Не знаю. Однако думаю, что это не самоубийство.

– Что вы намерены предпринять?

– Для начала поговорю со стюардами, а затем с пассажирами первого класса, – сказал Трон. – Распорядитесь, чтобы ни Моосбруггер, ни Путц не сходили на берег. На первое время».

6

Следующие полтора часа Трон внимательно осматривал каюту Хуммельхаузера и его багаж, а потом диктовал Босси список предметов, принадлежавших надворному советнику. В списке оказалось восемьдесят разных вещей, ни одна из которых не давала ни малейшего намека на мотив преступления. Трон обнаружил билет Южной железной дороги, выписанный на 13 февраля 1862 года, и счет из «Пансиона Винкельмана» за тот же день. Выходит, надворный советник, прежде чем отправиться в Венецию, провел ночь в Триесте. В кожаном портфеле Трон нашел картонную папку с тщательно подобранными вырезками из туринских и миланских газет с сообщениями об активных действиях «Венецианского комитета» – запрещенной организации, состоящей из отъявленных врагов Австрии, а также незапечатанный конверт с письмом полковнику Пергену, в котором сообщалось о политических настроениях унтер-офицеров хорватского происхождения.

Трон положил все документы обратно в портфель. Завтра придется поговорить с полковником Пергеном. Не исключено, после этого военная полиция возьмет расследование загадочного дела на себя, хотя до сих пор ничто не указывало на политическую подоплеку убийства.

Когда Трон снова вошел в ресторан, Моосбруггер уже поджидал его за буфетной стойкой. Первое, на что обратил внимание Трон, – это исключительно аккуратный облик старшего стюарда Темно-зеленый суконный мундир «Ллойда» был, казалось, старательно почищен и выглажен несколько минут назад, пуговицы жарко сверкали. Трону невольно захотелось взглянуть на руки Моосбруггера – удостовериться, нет ли в них платяной щетки, которой он только что воспользовался. Но когда Моосбруггер вышел из-за буфетной стойки, в руках у него оказалась не щетка, а лист бумаги обычного канцелярского формата – безусловно, это был список пассажиров.

– Прошу вас, – приветливо улыбнулся Трон, жестом приглашая его сесть за столик напротив себя.

Стюард не стал отодвигать стул, дабы избавить слух Трона от противного звука, который тот непременно издал бы, а слегка его приподнял и аккуратно опустил. Трон задал первый вопрос, глядя Моосбруггеру прямо в глаза:

– Вы любите вашу работу, синьор Моосбруггер?

Такого вопроса Моосбруггер никак не ожидал услышать, тем удивительнее была его почти мгновенная реакция. Ни секунды не сомневаясь и не повышая голоса, Моосбруггер проговорил:

– Пассажиры и капитан всегда были очень довольны моей работой, комиссарио.

Если отвлечься от его австрийского акцента, Моосбруггер говорил по-итальянски безукоризненно. Трон вновь приветливо улыбнулся.

– Это, видимо, вызвано тем, что работа доставляет вам удовлетворение?

Моосбруггер с достоинством кивнул.

– Да, можно сказать и так.

– И давно уже вы плаваете?

– Пять лет с небольшим.

– А на «Эрцгерцоге Зигмунде»?

– Два года «Эрцгерцог Зигмунд» сошел со стапелей два года назад, и я на нем с первого дня. Вместе с капитаном Ландрини и синьором Путцем, – добавил он.

– Когда вы видели надворного советника прошлой ночью в последний раз?

Моосбруггер впервые ненадолго задумался.

– Около часа ночи, в ресторане. Он сидел за одним столом с лейтенантом Грильпарцером из пятой каюты.

– Как по-вашему, эти господа были прежде знакомы?

– Не могу знать. Этот стол вообще обслуживал Путц.

– Где вы с Путцем находились во время шторма?

– На жилой палубе.

– Значит ли это, что во время шторма никто из членов экипажа не был с пассажирами первого класса?

Моосбруггер кивнул.

– В первый класс было не попасть, и выйти оттуда тоже было нельзя. Были задраены не только все окна и иллюминаторы, но и закрыты все двери между перегородками.

«А это значит, – подумал Трон, – что имя убийцы есть в списке пассажиров, если, конечно, убийство произошло во время шторма».

– Когда начался шторм?

– В два часа ночи. А в пять он совершенно утих. В пять с минутами мы уже принялись убирать в ресторане.

– Было ли шумно во время шторма?

– Шум был такой, что приходилось орать во всю глотку, чтобы нас услышали.

– А при обычных условиях? Услышал бы кто-нибудь крик из каюты?

– Да, наверняка.

– Выходит, преступление могло произойти только во время шторма, – предположил Трон. – Что вам известно о девушке, которую нашли в каюте надворного советника?

– Капитан Ландрини полагает, что господин надворный советник познакомился с ней в порту и сумел незаметно провести ее в свою каюту.

– Если надворный советник около часа ночи еще сидел в ресторане, выходит, он не слишком торопился лечь спать, – сказал Трон. – Что довольно удивительно, если учесть, что в каюте его поджидала девушка.

– Вы считаете, что она пришла туда позже? – Моосбруггер наморщил лоб, соображая. – Да, но это, по-моему, все-таки маловероятно. После часа она никак не могла пройти через ресторан, а выход на верхнюю палубу перекрывается в половине первого.

– Перекрывается? Кем?

– Путцем. Вчера ключи были у него.

– Есть ли общий ключ для всех кают?

– Разумеется.

– И такой общий ключ есть у Путца?

– Общие ключи есть у нас обоих.

– Тогда Путц мог в половине первого проводить девушку в первый класс и открыть ей дверь каюты надворного советника.

Моосбруггер покачал головой.

– Это просто немыслимое дело. Не могу себе представить, чтобы… – Стюард умолк и уставился на наманикюренные ногти левой руки, как будто видел их впервые.

Взгляд Трона остановился на списке пассажиров:

– Вы позволите?

В списке значились четыре офицера императорской армии, две супружеские пары из Франции, несколько гражданских лиц из Австрии и Италии; все эти имена не говорили Трону ровно ничего, кроме одного. Трон покраснел как подросток, увидев его. Моосбруггер тем временем продолжал разглядывать свои ногти.

Впервые Трон увидел княгиню ди Монтальчино осенью прошлого года, когда она пришла в полицейское управление с ходатайством о расширении своих складских помещений на улице, примыкающей к центральной площади (княгине принадлежал крупнейший стекольный завод на острове Мурано). Целеустремленность, с которой эта дама защищала свои права, произвела на Трона сильное впечатление. Сказать по правде, несомненные деловые качества вовсе не мешали княгине быть женщиной не просто интересной, привлекательной, но обворожительной. Она была выше среднего роста, стройна, светловолоса, говорила приятным высоким голосом.

Трон надеялся, что когда-нибудь судьба снова сведет его с ней при более приятных, располагающих к беседе обстоятельствах. Так и случилось. Через две недели после знакомства он увидел ее в оперном театре «Ла Фениче». Он поклонился, и она ответила на приветствие, однако не подала виду, что хотела бы поговорить.

После этой встречи Трон не раз ловил себя на том, что думает о княгине, – он вспоминал ее боттичеллиевский профиль и словно слышал ее мелодичный голос… Образ княгини завоевал его воображение, затаился в мыслях, готовый при случае выйти на первый план, – так срабатывает потайной ящик секретера, стоит только коснуться нужной пружины. Тем не менее пути княгини и Трона странным образом не пересекались, хотя Венеция – город небольшой.

Моосбруггер прокашлялся, возвращая Трона к действительности.

– Кто занимал каюты по соседству с надворным советником? – спросил Трон.

Моосбруггер ответил не задумываясь.

– Княгиня ди Монтальчино и лейтенант Грильпарцер.

Трон неопределенно кивнул.

– Эта княгиня ди Монтальчино – частая гостья на вашем пароходе?

Моосбруггер покачал головой.

– На нашем пароходе – нет. Как правило, она предпочитает «Принцессу Гизелу».

– А что вам известно о лейтенанте Грильпарцере?

– Он из хорватских егерей. По-моему, у нас на борту он впервые.

Других вопросов к стюарду у Трона не было. Он встал, за ним поднялся и стюард. На берегу колокола пробили два раза – два часа дня. Звук был приглушенным, как будто из-под ковра. Снежный ковер и в самом деле накрыл Венецию…

– Пришлите ко мне синьора Путца, – сказал Трон.