Текст книги "Мистер Совершенство"

Автор книги: Никола Марш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Кили почувствовала, как вся кровь отхлынула от ее лица. «Была»!

– Это называется связью.

Лэклен отрицательно покачал головой.

– Для тебя, может быть. Что касается меня, это были всего лишь свидания.

Острая боль пронизала Кили, и она машинально приложила руку к животу, словно пытаясь защитить свое дитя.

– Значит, тебя не интересовали долговременные отношения? Как же твое признание в том, что ты хочешь иметь детей?

Кили прочитала горький ответ в глазах Лэклена. Помолчав, он кивнул.

– Я бы назвал их всего лишь встречами, как бы далеко они ни зашли. Для того чтобы произвести на свет ребенка, я должен быть уверен, что могу доверять матери моих детей, и, судя по всему, ты – не эта женщина.

– Понимаю, – прошептала Кили.

И тут у Лэклена зазвонил мобильный телефон.

Кили разрывалась между желанием уйти от самого лучшего, что когда-либо было в ее жизни, и бросить Лэклену в лицо известие о своей беременности. Но она заметила, что внезапно Лэклен смертельно побледнел и с силой прижал телефон к уху.

– Когда? В какой больнице? Через пятнадцать минут я буду там, – сказал он.

Кили непроизвольно положила руку ему на плечо.

– Что-то случилось?

Он посмотрел на ее руку, словно не понимая, как она оказалась там, и дернул плечом.

– Я должен уйти. У моего отца случился сердечный приступ.

– Сочувствую, – пробормотала Кили. Несмотря на бессердечие, которое он только что проявил, ей хотелось быть рядом с ним. – Хочешь, я поеду с тобой?

Лэклен холодно посмотрел на нее.

– Нет. В течение последних месяцев ты не очень-то стремилась оказывать мне моральную поддержку. Разве что-нибудь изменилось?

Вот она, возможность рассказать ему о ребенке! Но Кили промолчала, чувствуя, что момент явно неподходящий.

– Я отвечу на этот вопрос позже.

Лэклен покачал головой.

– У меня нет времени. Никаких «позже» не будет. Давай покончим с этим сейчас, и пусть каждый из нас пойдет своим путем.

Кили вспыхнула.

– Ах вот как! Сначала мы просто встречались, а теперь покончим с этим?

– Да.

– А что, если я люблю тебя? И что, если я беременна?

Лэклен побледнел как полотно.

– Ты идешь на все, чтобы поймать идеального мужчину, но имей в виду, я вовсе не идеален, во мне нет ничего от мистера Совершенство.

Он поспешно вышел из ресторана. Слезы струились по лицу Кили. Она прижимала руки к животу, думая, что осталась одна с ребенком, которому не суждено узнать своего отца.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

«Лэклен не боится ответственности. Он отрицает единобрачие».

Эмма, верная подруга.

Лэклен вбежал в палату, ожидая увидеть тяжело больного, разбитого человека. К его великому удивлению, Дерек Брант сидел в кровати, с неприязнью глядя на опутывающие его провода, подключенные к бесчисленным датчикам.

– Наконец-то! Ты только посмотри на меня! Связали по рукам и ногам, как индейку, которую вот-вот сунут в духовку! Сделай с этим что-нибудь.

Лэклен облегченно вздохнул. Он приготовился к худшему, несмотря на уверения врача и медицинских сестер, но отец сидел в постели с таким видом, словно готовился сбросить оковы и удрать.

– У тебя был сердечный приступ, и за твоим состоянием необходимо следить. – Лэклен прошел по комнате и обнял отца. – Так что оставь в покое эти провода, ладно?

Дерек прижал к себе сына.

– Почему ты так задержался? За это время я мог бы скончаться и отправиться в морг.

Лэклен подавил улыбку. Отец ворчит, значит, все в порядке.

– Я был на вечеринке и приехал, как только мне позвонили.

Дерек Брант фыркнул.

– Вовсю ухаживаешь за своей хорошенькой девушкой, да?

Лэклен попытался стереть из памяти образ Кили, едва он вышел из ресторана, решив думать только о том, как скорее увидеть отца. Однако сейчас, когда он убедился, что с Дереком все в порядке, ее слова с новой силой зазвучали у него в ушах.

– Она больше не моя, – буркнул Лэклен, гадая, была ли хотя бы крупица правды в том, что сказала ему Кили.

В ее глазах промелькнуло выражение боли, когда она призналась, что у нее была проблема с весом, поэтому он убежден в ее правдивости. Этим объясняется, почему она так странно вела себя, стоило ему сделать любое невинное замечание о фигуре.

Но весь этот вздор о любви после того, как он сказал, что между ними все кончено? Не говоря уже о возможной беременности?

Лэклен сокрушенно покачал головой. Уж он-то знает, к каким ухищрениям прибегают женщины, чтобы захомутать мужчину! Взять его мать, к примеру...

– Что произошло между вами? – Отец устремил на него хорошо знакомый взгляд, говоривший: «Даже не надейся, что сможешь обмануть меня, сынок!»

– Она напомнила мне мать, – вырвалось у Лэклена, прежде чем он успел обругать себя за то, что так неуместно затронул тему, неизменно приводившую отца в раздражение. – Она непостоянная, непредсказуемая и не способна проявить честность в отношениях.

Удивительно, но гневный румянец не залил лицо Дерека, что происходило при каждом упоминании о его неверной жене. Вздохнув, Дерек Брант откинулся на подушки.

– Полагаю, сын, нам нужно кое-что прояснить.

Лэклен отрицательно покачал головой.

– Прости, что заговорил об этом, папа. Сейчас не время. Тебе необходимо думать о том, как выздороветь, и не волноваться.

Отец упорно сверлил Лэклена взглядом.

– Я в порядке, – заявил он, – и ты должен выслушать меня.

Лэклен откинулся на спинку стула, зная, что спорить с отцом бесполезно. Он спокойно выслушает его и быстро переведет разговор на другую тему.

– Почему ты говоришь, что твоя молодая женщина напомнила тебе мать?

Лэклен попытался как-то смягчить боль, которую могло вызвать у отца его объяснение. Несмотря на зарок никогда не вступать в длительные отношения с женщиной, не говоря уже о брачных планах, встречаясь с Кили в течение месяца, он изменил свои планы. Он влюбился в нее, а недавно даже купил дом, надеясь убедить ее, что они смогут счастливо жить в браке.

И что же сделала Кили? Чем больше он пытался сблизиться с ней, тем упорнее она отталкивала его, выискивая жалкие предлоги и прибегая к многозначительному молчанию. Сегодня вечером, когда она устроила ему одну из тех сцен ревности, которые так хорошо удаются женщинам, что-то сломалось в нем, и все, что она говорила или делала, больше не имело для него значения.

Признаться, он пошел на вечеринку, чтобы найти предлог порвать с Кили. Вспышка ревности облегчила ему задачу. Даже когда она утверждала, что говорит правду, он видел по ее глазам, что она что-то скрывает. Он не может жить с такой женщиной, не может отдать ей то, что тщательно оберегает с тех пор, как мать покинула его много лет назад, – свое сердце.

Можно было предвидеть, что Кили будет уверять его в своей любви. Так поступает большинство женщин, пытающихся удержать мужчину, даже если у них нет никакой надежды на это, но больше всего его потрясло упоминание о возможной беременности.

Однажды Лэклен случайно услышал разговор своей тетки с отцом. Он понял, что мать воспользовалась беременностью, чтобы женить на себе его отца. Тетка сказала, что это самое отвратительное, что может сделать женщина, и отец не стал возражать.

«Что, если я беременна?»

Кили бросила ему в лицо эти жалящие слова, вызвав в памяти предательство матери, а с такой женщиной он не хочет иметь ничего общего. Он забудет ее и больше никогда, никогда не позволит одурачить себя.

Шишковатые пальцы Дерека Бранта легли ему на руку.

– Рассказывай, сын.

– Ее поведение все время меняется, как у матери. И когда появились проблемы, Кили убежала так же, как сделала моя мать. Я решил порвать с ней, и она тут же попыталась удержать меня. Сказала, будто любит меня и даже... беременна. То есть хотела поймать меня так, как тебя поймала мать.

– Вот черт, – пробормотал Дерек и крепко сжал руку сына, прежде чем тот успел подняться и закончить неприятный разговор. – Твоя мать не заставляла меня жениться на ней. Наоборот.

– Что? – Лэклен подался к отцу и потряс головой. Неужели он не ослышался?

– Гордиться здесь нечем, но что было, то было. Наверное, мне следовало бы раскаиваться, но я смотрю на вас, своих детей, и каждый день благодарю Бога за то, что сделал.

Лэклен нахмурился, отказываясь верить.

– Ты говоришь загадками, отец.

– Когда твоя мать сказала, что беременна, я заставил ее выйти за меня замуж, хотя она призналась, что не любит меня. После того как родился ты, она была счастлива некоторое время, но я видел, что сердце ее не лежит к браку. Поэтому, чтобы привязать ее к себе, я настоял на том, чтобы у нас были еще дети. – Дерек потер глаза, словно пытаясь стереть неприятные воспоминания. – Думаю, она делала это из жалости ко мне. Чем упорнее я старался, чтобы она полюбила меня, тем больше она отдалялась. Я был одержим ею, и это отталкивало ее. В том, что она ушла, есть и моя вина... А Кили – так ее зовут? – совсем не похожа на твою мать. Если она сказала, что любит тебя, ты должен крепко держаться за нее. Искренняя любовь хорошей женщины – самое ценное, что может быть у мужчины.

Тысячи вопросов о матери вертелись у Лэклена на языке, но с ними придется подождать. Отец прав. Ему необходимо вернуть любовь всей своей жизни. Хотя после того, что он заставил Кили пережить, слова или задабривания не помогут ему. Он должен сделать очень важное заявление и, положившись на Бога, надеяться, что она простит его.

Внезапно блестящая мысль пришла ему в голову.

Наступило утро понедельника. Не успела Кили войти, как в ее офис, пританцовывая, вбежала Люси. Костюм в белую и черную полоску придавал ей сходство с игривой молодой зеброй. Обычно Кили забавляли оригинальные одеяния помощницы, но сегодня даже вид полосатой Люси не мог развеселить ее.

– Я принесла не очень хорошее известие.

– К этому мне не привыкать. – Все существование Кили похоже на сводку плохих новостей. Единственная радость – новая жизнь, растущая внутри нее.

– Ротти загнала меня в угол и сказала, что продюсеры шоу Лэклена Бранта требуют, чтобы им показали его сайт. Сегодня.

Кили почувствовала, что в горле у нее встал комок, и яростно заморгала. Больше она не прольет ни одной слезы из-за мистера Несовершенство. Кили рыдала столько, что этого хватит на следующие сто лет. Лэклен недостоин того, чтобы она убивалась о нем.

Несмотря на то, что они расстались, в глубине души у Кили теплилась надежда, что в выходные дни он позвонит ей. Просто чтобы узнать, все ли у нее в порядке. Но телефон молчал, и Кили навестили лишь Эмма и Талия, которые, проклиная всех мужчин на свете, усердно потчевали ее чаем, пончиками и носовыми платками.

По настороженному лицу Люси Кили поняла, что подруги посвятили ее в то, что произошло.

– Ничего страшного, – откликнулась она, решив продемонстрировать уверенность, которой у нее не было. – Все готово. Когда они придут?

Люси поморщилась.

– Они не придут. Хотят, чтобы ты приехала к ним. Куда-то в Алберт-Парк.

Кили вздохнула. Что плохого она сделала, если Лэклен не хочет видеть ее? Неужели она такая ужасная? Наверное, поэтому он отправился на телестудию и уговорил продюсеров посмотреть ее работу, вместо того чтобы проверить все самому.

Вот вам и мистер Совершенство!

Первое, что она сделает, как только вернется домой, – это изорвет тот дурацкий опросник. И предаст огню «Коллекцию Кили».

– Хорошо, я поеду туда. Давай адрес. В какое время меня ждут?

– В три часа. – Люси пошла к двери, но, остановившись на полпути, обернулась. – Ты можешь не возвращаться в офис. Я справлюсь сама.

Кили откинулась на спинку стула и покачала головой.

– Ты знаешь, да?

Люси кивнула.

– Эмма рассказала мне о вашем разрыве. Она не хочет, чтобы я ляпнула что-нибудь о Лэкле... – Люси прижала ладонь ко рту и испуганно посмотрела на Кили расширившимися глазами.

– Можешь произносить его имя, – слабо улыбнулась Кили. – Ты ведь все равно уже назвала его.

– Но то было по делу, – виновато пробормотала Люси. – Раз уж ты упомянула его, я хочу сказать, что всегда готова помочь, если понадобится. Могу сделать куклу вуду, взять несколько острых иголок... ну, ты понимаешь...

– Спасибо, Люси, но я обойдусь без этого. Со мной все будет в порядке.

Люси бросила на нее скептический взгляд, в котором явно читалось: «Ты с ума сошла?», махнула на прощание рукой и вышла, закрыв за собой дверь

Со мной все будет в порядке.

Снова и снова повторяя эти слова, Кили надеялась, что начнет верить им, но они по-прежнему звучали безнадежно и бессмысленно, отражая пустоту, воцарившуюся в ее сердце.

У нее защемило в груди. Опустив голову, она посмотрела на свой плоский живот и прошептала:

– Похоже, малыш, что нас только двое.

Прижав к себе сумку с ноутбуком, Кили постучала в дверь величественного особняка. Хороший дом для тех, кто может позволить его себе! Должно быть, шишки с телевидения зарабатывают кучу денег, если имеют такое здание в Алберт-Парке.

Кили надеялась, что им понравится созданный ею сайт и ее мучения наконец закончатся. Она сотрет имя Лэклена Бранта из памяти раз и навсегда.

– Открыто, – послышался приглушенный голос откуда-то из недр особняка.

Взвалив на плечо сумку. Кили толкнула дверь, и перед ее восхищенным взором предстал блестящий дубовый пол холла, которому, казалось, не было конца. Она вошла, удивляясь, как сильно этот особняк отличается от большинства сумрачных старинных домов. Здесь так много света и воздуха. Правда, она предпочитает более современную обстановку собственной квартиры, но в этом месте, несомненно, есть очарование.

Кили посмотрела на лепной потолок с карнизами и внезапно почувствовала, как у нее по спине пробежала дрожь. Так неизменно происходило, когда поблизости находился единственный мужчина, без которого жизнь стала для нее серой и неинтересной.

– Привет, Кили. Спасибо, что пришла.

Она медленно опустила глаза. Неужели это не слуховая галлюцинация?

В дверях стоял Лэклен. Он выглядел потрясающе: черная рубашка, черный джинсы, слегка взлохмаченные волосы, которые так и хочется пригладить.

Однако после того как он разбил ей сердце, нужно надавать ему пощечин, а не поправлять прическу!

– Что ты делаешь здесь? – спросила Кили с удивившим ее саму спокойствием. Она осторожно поставила на пол тяжелую сумку с компьютером, чтобы не поддаться искушению и не метнуть ее в Лэклена.

– Мне нужно было увидеть тебя.

Кили бросила взгляд на дверь. Однако Лэклену не отказать в смекалке. Он не сделал ни шага в сторону девушки, зная, что в противном случае вынудит ее спасаться бегством. Профессионал, черт подери! Возможно, в прошлом она бы не отступила и боролась бы за мужчину, которого любит, но только не в этот раз. Она открыла ему душу, а что сделал он? Выбросил ее из головы, как вчерашние новости.

Когда они встретились впервые, Кили подумала, что недостаточно хороша для него, и оказалась права. Он ясно дал понять это, сказав, что она не может быть матерью его детей. Что ж, Кили докажет ему. Ей не нужно, чтобы какой-то претенциозный психолог называл себя отцом ее дитя. Кили прекрасно воспитает своего ребенка без помощи мужчины, который считает, будто она недостойна его.

Постаравшись придать голосу выражение крайнего безразличия, Кили сказала:

– Естественно, ведь тебе нужно посмотреть на готовый продукт. Если ты покажешь мне, где здесь стол, я загружу компьютер, и ты сможешь взглянуть на свою новую страницу.

– Я не это имею в виду. – Лэклен сделал ошибку, на шаг приблизившись к Кили. Она немедленно подняла руку, чтобы остановить его.

– Я явилась сюда по делу. Если ты хочешь обсуждать что-то другое, то мне это не интересно.

– Нам нужно поговорить.

Лэклен стоял в полуметре от нее. Слишком близко.

Кили ощутила запах лосьона, который вызвал у нее воспоминания, причинившие щемящую боль. Она почувствовала этот аромат, когда впервые оказалась в объятиях Лэклена; он сохранился на его подушке в утро, наступившее после ночи любви, и она уткнулась в нее лицом, не в силах расстаться с ним.

– Ты, похоже, зациклился на этих словах, – покачала головой Кили. – Я думаю, что ты уже все сказал. Так как насчет твоей страницы?

– Да забудь ты об этой проклятой странице! – воскликнул Лэклен, протягивая к ней руки.

Кили отшатнулась и едва не споткнулась. Он отступил и тихо чертыхнулся.

– Этого не будет, Лэклен. Ни сейчас, ни когда-либо.

Она удивилась, когда он решительно направился к двери, запер ее и положил ключ в карман. Кили горько рассмеялась.

– Неужели ты вообразил, что можешь запереть меня? Я не сказочная принцесса, а ты не зачарованный принц.

– Ты права. Я не зачарованный принц и не мистер Совершенство. Я обычный человек, и иногда совершаю ошибки и, к сожалению, говорю не то, что нужно. – Лэклен схватил Кили за руки, и она замерла, удивленная его вспышкой. – Пойми, – продолжал он, – я нормальный мужчина, который так влюблен в тебя, что не может логически мыслить, не говоря уже о том, чтобы сказать слова, которые ты хочешь услышать.

На мгновение у Кили защемило сердце. Должно быть, такая резкая перемена вызвана ее беременностью. Лэклен все обдумал и решил; что ради ребенка готов терпеть Кили, несмотря на то, что никогда не выбрал бы ее на роль матери своих детей.

Как бы она ни любила Лэклена и как бы ни нуждался в отце ее ребенок, она не подвергнет риску свое сердце. У него был шанс любить ее ради нее самой, но он упустил его. Навсегда.

Покачав головой, Кили сморгнула набежавшие слезы.

– Ты бы на все пошел ради ребенка, не так ли?

Лэклен опустил руки, потрясенно глядя на нее.

– Ты действительно беременна?!

– Конечно! – отрубила Кили, удивляясь его короткой памяти. – Я же сказала тебе на вечеринке, помнишь? Перед тем как ты бросил меня.

Он смущенно посмотрел на нее.

– Погоди... – Лэклен прищурился, пытаясь вспомнить ее слова. – Разве ты не сказала что-то вроде: «Что, если я беременна?» Для меня это прозвучало как вопрос, а не утверждение.

– Ты придираешься, – возразила Кили, не желая соглашаться с ним. Возможно, в тот вечер она выразилась не совсем ясно, но теперь это не имеет значения. Лэклен бросил ее. Хуже того, он обвинил ее в том, что она прикрывается беременностью, чтобы удержать его. Разве это не показывает, какого он мнения о ней? – Да и вообще, теперь все в прошлом. Я открыла тебе свою душу, ты отверг меня. Конец истории.

Однако Кили не могла не обратить внимания на одно важное обстоятельство. Если Лэклен не верил, что она беременна, для чего ему признаваться в любви сейчас? На что он надеется?

Лэклен взял ее за подбородок, и, как бы Кили ни пыталась отвернуться, они встретились взглядом.

– Это начало для нас, а не конец. – Его лицо осветилось улыбкой. – Неужели у нас будет ребенок? Это невероятно!

Она не расчувствуется от его нежности. Время для нужных слов ушло безвозвратно.

– Ты разрушил все, что было между нами, и для меня обратной дороги нет.

Ты сделал мне больно! – хотелось вскричать Кили, но, как всегда, она промолчала, скрыв свои чувства.

Ее часто предавали, и, идя по жизни, она научилась опираться только на себя и не полагаться на одобрение других людей. Лэклен, мужчина, которого она любит, тоже предал ее в то время, когда она нуждалась в его поддержке. Будь она проклята, если это случится опять!

– Скажи, как ты себя чувствуешь. Пожалуйста.

Ладонь Лэклена легла на ее лицо, и она ощутила теплоту, которой ей так не хватало.

Кили едва не отпрянула. Инстинкт подсказывал, что надо спасаться бегством, но грусть в умоляющих глазах Лэклена приковала ее к месту и заставила заговорить:

– Я пыталась сказать тебе, но ты не захотел слушать. Почему теперь тебя интересует это?

Лэклен осушил слезы, которые медленно струились по лицу Кили. Прижав девушку к своей крепкой груди, он уткнулся лицом в ее волосы.

– Пожалуйста, не плачь. Ты переворачиваешь мне всю душу. Прости, что я причинил тебе боль.

Сначала Кили окаменела, но вскоре позволила плавным изгибам своего тела слиться с сильным мужским телом Лэклена. И совсем перестала сопротивляться, когда услышала его страстный шепот:

– Я так люблю тебя! Ты – мой мир, вся моя жизнь! Я знаю, что не заслуживаю этого, но, умоляю, выслушай меня.

Обессилев от слез, Кили расслабленно приникла к нему. Запах, присущий только Лэклену, наполнял ее ноздри, пробуждая желание раскрыться ему навстречу и раствориться в нем; чтобы обрести нечто цельное и законченное.

В ней пробудилась надежда, молившая дать ему шанс.

Слегка откинувшись назад, она подняла голову и посмотрела на Лэклена.

– Что с нами произошло? Что пошло не так?

Она заметила, как в его глазах промелькнула печаль.

– Многое, начиная с проблемы, которая мучила меня всю жизнь. Она касалась моей матери.

Великолепно. Он был маменькиным сынком?

– Я никогда не прощу ее за то, что она бросила отца и разбила ему сердце. Но недавно я узнал правду и понял кое-что.

– Боже мой! Твой отец! Как он?

– Прекрасно. На самом деле это он образумил меня. Как психолог, который гордится умением понимать людей, я здорово опростоволосился с тобой, не так ли?

Кили пожала плечами и впервые после их разрыва в пятницу улыбнулась.

– Ну, о твоих умениях я уже говорила. И даже по национальному радио!

Лэклен рассмеялся и плотнее прижал ее к себе.

– И мое «эго» до сих пор не оправилось от этого удара. – Его улыбка постепенно померкла. Заправляя выбившуюся прядь ее волос за ухо, он сказал: – Должно быть, подростком ты прошла через ад. Мне жаль, что в ту ночь я легкомысленно отнесся к этому.

– Ты не знаешь даже половины, – заметила Кили, понимая, что ей придется рассказать ему все, если они хотят начать сначала.

Лэклен прижал палец к ее губам.

– Можешь не говорить мне, если не хочешь. Я верю тебе, Кили, и всегда буду верить; я понял это после того, как едва не потерял тебя.

Поцеловав палец Лэклена, Кили отвела его в сторону.

– Мне нужно сделать это для себя.

– Ну, хорошо. Но почему мы стоим? – Глаза Лэклена загорелись, когда он положил руку ей на живот. – Ведь ты носишь здесь бесценный груз.

Увидев у него на лице выражение беспредельной любви, она почувствовала, что сердце у нее глухо забилось. Лэклен любит ее и их ребенка! О чем еще она может мечтать?

Несомненно, он должен объяснить, почему отнеся к ней так бессердечно. Но разве у Кили есть право винить его, когда у нее самой столько проблем, что для их решения ему придется использовать профессиональные умения психолога по меньшей мере до их золотой свадьбы?

Лэклен провел ее в залитую солнечным светом комнату, примыкавшую к кухне. На столе Кили увидела бутылку шампанского в ведерке со льдом и два фужера.

Кили вздернула бровь.

– Не дерзкая ли это самоуверенность?

– Надеюсь, что нет. Это надежда.

Лэклен потянулся к бутылке и посмотрел на Кили.

– Я удовольствуюсь водой, – заявила она.

– Никаких затрат на свидание, – пробормотал Лэклен. Наполнив фужеры водой из графина, он положил в них по кусочку лимона.

– Но ты все равно любишь меня, – заметила Кили, бросая на него лукавый взгляд.

– Ну, а теперь кто из нас проявляет дерзкую самоуверенность? – Лэклен сел рядом с Кили и положил руку ей на колено. Она почувствовала, как восхитительное ощущение жаркой волной растекается по ее телу. – Так о чем мы говорили?

За время вынужденной разлуки потребность Кили в Лэклене не уменьшилась; напротив, она чудовищно возросла, и ей пришлось призвать на помощь всю свою волю, чтобы не заняться с ним сексом.

– Мы говорили о том, какие мы оба психованные. Ты начнешь или я?

Лэклен качнул фужером и улыбнулся.

– Сначала дамы.

– Прекрасно. – Кили откинулась на спинку дивана, жалея, что они не открылись друг другу раньше. Это не только спасло бы ее от стресса, но и сэкономило бы кучу денег, которые она потратила на пончики и носовые платки. – Ты ведь понял, что моя проблема была связана с весом? Я не хотела тебе признаваться, но стремление к похудению превратилось у меня в навязчивую идею, и чрезмерная потеря веса привела к соматогенной и психогенной депрессии.

Лэклен крепче сжал ее руку.

– У тебя была анорексия?

Кили отрицательно покачала головой.

– Слава богу, нет. Но я была близка к ней. Когда это произошло, я провела некоторое время в больнице и вскоре смогла встать на ноги. Я прямо-таки возненавидела больницу и была готова на все, чтобы вырваться оттуда. Поэтому я начала есть, и постепенно мое самочувствие улучшилось. Однако врачи сказали мне одну вещь, которая сильно повлияла на мою жизнь.

Она закрыла глаза, думая о том, сколько раз в течение многих лет этот ужасный момент всплывал в ее памяти. Хотелось бы ей сейчас найти того врача и сунуть ему под нос результаты теста-полоски!

Глубоко вздохнув, Кили заставила себя снова открыть глаза. У Лэклена на лице не дрогнул ни один мускул. Он не торопил ее и не требовал, чтобы она выкладывала все до конца. Он просто терпеливо ждал.

– Мне сказали, что у меня, вероятно, никогда не будет детей.

– Что?! – вскричал Лэклен с такой яростью, что Кили вздрогнула.

– Я думаю, в то время врачи были правы. Однако это изменило мою жизнь. По крайней мере, мое отношение к мужчинам, – торопливо затараторила Кили, боясь, что у нее не хватит духу рассказать Лэклену все. – Большинство мужчин хотят иметь ребенка, чтобы доказать миру свою потенцию, а вот ребенка-то я не могла родить. Первый парень, который мне действительно нравился, сделал ноги, когда я сказала ему правду, хотя он клялся мне в вечной любви. Собрав остатки самоуважения, я продолжала жить дальше. Второй... он оказался таким же. Однако когда я встретила тебя... – она пожала плечами и положила ладонь на его руку. – Несмотря на решение избегать близости, я влюбилась в тебя.

Лэклен прищелкнул пальцами свободной руки.

– Так вот почему ты шарахалась от меня! В тот день, когда я пришел в твой офис и болтал о том, какое значение имеет для меня большая семья, ты думала о том, что не можешь дать мне это? – Кили кивнула, и Лэклен прижал ее к себе. – Ты волновалась о моих чувствах, пренебрегая своими? – Он ласково погладил ее по голове, и она подумала, что ей никогда не надоест это проявление нежности. – Ты удивительная женщина, Кили Роудз. У нашего ребенка будет замечательная мать.

Кили высвободилась из кольца его рук.

– Погоди, погоди! Я еще не выслушала твоей исповеди.

– Как я уже сказал, мать оставила меня с таким эмоциональным багажом, который не поднял бы даже реактивный самолет. Она лгала, изменяла отцу и вконец извела его, прежде чем ушла от нас. Из-за этого честность в отношениях превратилась для меня в навязчивую идею.

Кили видела, что на лице Лэклена отразились противоречивые чувства. Она понимала: ему больно вспоминать прошлое, но ей нужно было услышать его признание.

– Продолжай, Лэклен, – попросила она.

– Несколько последних недель ты избегала меня, и я буквально сходил с ума. Так как ты не сказала, что звонила мне на радио, я начал гадать, что же еще ты можешь скрывать. Прибавь к этому то, как ты выскочила из кафе, и твою неадекватную реакцию на замечания, которые казались мне совершенно невинными. Поверь, я был готов задушить тебя! Потом Кристал упомянула о каком-то Эйдене, и я понял, что проиграл.

– Я убью ее, – пробормотала Кили. – Эйден – никчемная личность. Он заглядывает иногда в бухгалтерию, и я подумала, что он идеально подходит для моей помощницы Люси, в чем, кстати, я ошиблась.

– Но для чего Кристал распускать слухи?

Кили расхохоталась, подавив желание постучать себя по голове.

– Ты – ее следующая жертва, и она хотела убрать меня со сцены! Вот интриганка! И ты ей поверил?

Лэклен напустил на себя смущенный вид.

– По правде сказать, мне нужен был предлог, чтобы порвать с тобой, поэтому я ухватился за ее слова. Они подлили масла в огонь и помогли мне избавиться от сомнений. Сцена ревности, которую ты устроила, оттолкнула меня: я решил, что ты играешь. Услышав об этом Эйдене, я вспомнил мать, и, когда ты бросила мне в лицо те слова о возможной беременности... Понимаешь, она поступила с моим отцом точно так же. Так, во всяком случае, я думал. Отец развеял мои заблуждения и заставил понять, во что я превращаю свою жизнь, обвиняя тебя во всех смертных грехах, хотя ты вовсе не такая, как моя мать.

Кили была готова задушить Кристал голыми руками, но она чувствовала, что в некоторой степени благодарна ей. Если бы не вмешательство любвеобильной секретарши, ее мучения продолжались бы долгие месяцы, и Лэклен никогда бы не узнал правду о своей матери.

– Ты сказала, что любишь меня. Мать никогда не любила отца. – Он провел рукой по лицу, словно силясь стереть прошлое. – Мне было так стыдно за то, что я усомнился в тебе! Весь уик-энд я пытался придумать план, который помог бы мне вернуть тебя.

– И ты придумал вот это?

Лэклен улыбнулся, и сердце у Кили забилось вдвое быстрее.

– Мне помогли. Люси удалось заманить тебя сюда, и я надеялся, что, узнав правду, ты смягчишься.

Завтра Люси придется объяснить свой поступок. Но как она может сердиться на свою помощницу, вернувшую в ее жизнь мужчину, которого она любит всем сердцем? Люси заслуживает повышения, а не выговора!

– Как тебе нравится этот дом?

Вопрос захватил Кили врасплох, хотя она была уверена, что ничто уже не может вызвать у нее удивления. Неделя была полна сюрпризов. Она узнала, что беременна; Лэклен бросил ее; любовь всей ее жизни снова с ней, и, если верить слухам, впереди у нее повышение, о котором она так долго мечтала.

Ракель назначила встречу на конец недели, и Кили надеялась, что место руководителя отдела графического дизайна будет за ней. Она чертовски хорошо справилась с заданием Бранта, даже если оно и завело ее слишком далеко! Но ей не хочется даже думать о реакции Ракели, когда та узнает, что ей предстоит потерять второго руководителя, который предпочел работе материнство.

Кили обвела комнату восхищенным взглядом. Огромные – от пола до потолка – окна, в которые струится яркий солнечный свет, красивая удобная мебель.

– Мне нравится то, что я вижу. Моя квартира – полная противоположность этому особняку, но от него веет гостеприимством и радушием. Такое чувство, будто я дома.

Губы Лэклена дрогнули в улыбке.

– Вот и хорошо. Я купил этот дом несколько недель назад, имея в виду нас с тобой. Как думаешь, ты сможешь жить здесь?

– Что ты сказал? – Мысль о том, что у Лэклена было столько веры в серьезность их отношений, вызвала у Кили чувство вины: ведь она так упорно избегала его.

– Я, новый владелец, очень надеялся, что моей будущей жене этот дом понравится так же, как и мне.

От неожиданности она открыла рот, и тишину нарушил тихий смех Лэклена. Взяв Кили за подбородок, он заставил ее закрыть рот.

– Да, Кили. Я прошу тебя выйти за меня замуж. – Он поцеловал ее долгим глубоким поцелуем, зажегшим огонь в глубине ее существа. – Я люблю тебя и прошу оказать мне честь, став моей женой.

– Я тоже люблю тебя, – прошептала она, чувствуя, что сердце готово выпрыгнуть у нее из груди, – и я согласна. Хотя не знаю, смогу ли жить с мужчиной, который далеко не идеален.