Текст книги "Невеста для монстра (ЛП)"

Автор книги: Николь Роуз

Соавторы: Николь Роуз
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Черт. Как долго она там стоит? Надеюсь, недостаточно долго, чтобы услышать, как я поэтично рассказываю о персонаже видеоигр, который похож на нее. Я никак не смогу это объяснить, чтобы выйти из этого затруднительного положения. Стал бы я вообще пытаться?

– Ты назвал свой компьютер Джекилл? – спрашивает она, ее легкие шаги стучат по паркету, когда она идет по моему кабинету. – В самом деле, Дрейвен? Это делает тебя Эдвардом Хайдом?

– Это делает меня Дрейвеном Вудберном, – бормочу я, сжимая руки, когда ее сладкий голос окутывает меня.

Даже звучащие в нем нотки неодобрения не омрачает этот момент. Я могу слушать ее голос целыми днями и никогда не уставать.

– Монстр с отвратительным чувством юмора.

– Злая правда, – усмехается она.

Я закрываю глаза, прислушиваясь к звукам, которые она всегда приносит с собой. Порывистый вдох и выдох из ее груди, нежный шелест ткани при ее движении, скрип старых половиц под ее ногами. Вся комната оживает вокруг нее новыми и неожиданными способами. Для меня это бесконечный источник очарования.

– Ты работаешь в темноте, – говорит она.

– Не вижу днем, помнишь?

– О, я это помню.

Я представляю, как она машет мне рукой, и улыбаюсь.

– Я просто хотела… О, не бери в голову. Я не знаю, что я хотела.

Далия подходит ближе.

Я стискиваю зубы, когда ее аромат разносится в воздухе. Однажды, скоро – очень скоро – я найду источник этого и слижу его с ее дрожащего тела. Если мне повезет, это займет весь день. Мой язык устанет задолго до того, как запах исчезнет. Впрочем, это не имеет значения. Я намерен приложить к этому как можно больше усилий, несмотря ни на что.

– Гретхен говорила, что ты разработчик видеоигр, – говорит Далия. – Как именно это работает?

– Ты имеешь в виду, как это может делать слепой человек?

– Нет, ты невыносимый человек, – смеясь говорит она. – Я имею в виду, я ничего не знаю о видеоиграх. Как их можно разрабатывать?

– Для этого нужно безграничное терпение, – бормочу я, лишь отчасти шутя. – Как только мы продумываем сюжет, дальше в основном занимаемся программированием и кодированием, а также рендерингом, инжинирингом, оформлением и озвучиванием.

– Ого, – говорит она. – Это очень много. И ты все это делаешь?

– Нет.

Я улыбаюсь, слегка поворачивая свой стул, чтобы быть к ней лицом. Здесь недостаточно темно, чтобы я мог по-настоящему рассмотреть ее, но я могу различить ее фигуру, прислонившуюся к стене в нескольких футах от меня. Этого достаточно. На данный момент.

– Я занимаюсь программированием и версткой, но у меня есть отделы, которые занимаются всем остальным за меня.

– Над чем ты сейчас работаешь?

– Это игра.

– Ты не хочешь мне говорить?

– Я мог бы, но тогда…

– Если ты говоришь, что тебе тогда придется убить меня, Дрейвен Вудберн, – предупреждающе рычит она.

– Никогда, – торжественно клянусь я.

Я скорее поджег бы этот мир, чем тронул хоть один волосок на ее голове.

Далия замолкает, в воздухе витает напряжение. Это потрескивает между нами, как электричество, воспламеняя мою кровь. Она тоже это чувствует? Она думает о нашем поцелуе в библиотеке? Или то, как она прижималась к моему телу в спальне? Бог свидетель, что это так.

– Почему видеоигры? – спрашивает она, словно пытаясь найти что-то, что могло бы нарушить напряженное молчание между нами.

– Мне нужно было найти себе какое-нибудь занятие.

Она хмурится, ей явно не нравится этот ответ.

– Мне было девять, когда я… изменился, – бормочу я. – Один доктор в городе хотел добавить кое-что в пунш на нашей вечеринке в честь Хэллоуина, но вместо этого он добавил кое-что совсем другое. Я был одним из самых молодых, кто изменился. Я едва помню, каково это – быть человеком. Но я помню видеоигры.

Это странно. Я знаю, каково это – быть другим и когда ко мне относятся как к таковому, но мои воспоминания о том времени, когда я был кем-то другим, туманны. С каждым годом они становятся немного тусклее.

– Дрейвен, – шепчет она мягким голосом.

– Я думаю, мы все цепляемся за вещи, которые приносят нам утешение.

Я пожимаю одним плечом, а затем усмехаюсь.

– Возможно, ты не заметила, красавица, но этот особняк – капсула времени. У мамы серьезное отношение к восьмидесятым.

– О! – внезапно восклицает она. – Гретхен ждет тебя. Она говорит, у вас двоих назначена встреча.

Услышать имя мамы – все равно что вылить на меня ведро ледяной воды. Мой член мгновенно падает.

– Черт. Который сейчас час?

‒ Чуть позже шести тридцати. А что? Какого рода встреча у вас двоих назначена?

Далия Сэвидж с чрезмерным любопытством интересуется миром и всем, что в нем есть. Вопросы срываются с ее идеальных губ при каждом удобном случае. Я не думаю, что она пряталась, как я, большую часть своей жизни, но у меня складывается впечатление, что она мало что видела в этом мире. И я считаю, что это не был ее выбор.

Чем больше я узнаю ее, тем больше убеждаюсь, что она здесь не потому, что ей нужна работа… а потому, что ей нужно место, где можно спрятаться на некоторое время. И мне совсем не нравится эта мысль. Моя красавица бежит от чего-то, или, скорее, от кого-то. И я твердо намерен выяснить, от кого именно.

Но у нас будет достаточно времени, чтобы разобраться с этим позже. А пока, я думаю, мне нужно начать с того, что показать ей, что она может мне доверять. А кто более доверчив, чем любящий сын, готовый выставить себя дураком перед красивой женщиной? Никто, вот кто.

– Если ты хочешь все знать об этой встрече, – говорю я, поднимаясь на ноги, – тебе придется на этот раз просто последовать за мной.

Глава 4

Далия

Если бы только он знал, как далеко я зашла, чтобы найти его, он бы понял, почему я никогда не смогу отказать ему ни в чем, о чем бы он меня не попросил. Мне более комфортно рядом с Дрейвеном, хотя мы практически незнакомы, чем с любым членом моей собственной семьи.

Следовать за ним? Я обязательно последую за ним, куда бы он ни захотел, и, если бы у меня был такой хвост, как у него, он бы вилял от радости. Я бегу за ним, ни секунды не колеблясь, увеличивая шаг, чтобы не отставать от его темпа. Я не маленькая женщина ростом пять футов восемь дюймов (~172,5 см), но он, по крайней мере, на голову выше.

Дрейвен обладает силой и телосложением спортсмена и двигается с грацией пантеры. Я не видела его хвост и хочу рассмотреть, когда он находится на свободе, а не заправлен в штаны, как бугристый, обтянутый тканью шарик.

Он чувствует, что я отстала, замедляет шаг и оглядывается через плечо.

– Все в порядке, красавица?

Я киваю, затем понимаю, что жест слишком незаметный, поэтому успокаивающе кладу руку ему на плечо. Хотя я бы с удовольствием провела пальцами по его мышцам, пока не насытилась, но я сдерживаю себя. Что, если Гретхен высунет голову и увидит, как я лапаю ее драгоценного сына? Возможно, она устала ждать его и гадает, в чем причина задержки.

Одно дело, когда мы флиртуем, когда ее нет рядом, но если она поймает нас и ей не понравится то, что она увидит? Что произойдет тогда? Я защищаю его, а ведь знаю его совсем недолго. Я даже представить себе не могу, какой свирепой она может быть, если почувствует, что ему угрожают.

Мама Дрейвена наняла меня в качестве экономки и помощницы по дому, а не любовницы. Что, если она изменит свое мнение обо мне и уволит меня? Нет, даже невыносимо думать о том, чтобы покинуть особняк Вудбернов. Я не позволю этому случиться, и быть осторожной – единственный способ сделать это.

Я подскакиваю к нему сбоку и оглядываюсь, чтобы убедиться, что Гретхен не наблюдает. Хотя на самом деле, я не знаю, о чем я беспокоюсь, учитывая, что Дрейвен – пронырливый член семьи Вудбернов.

– Подожди минутку.

Он замолкает, и я кладу руку ему на бедро, чтобы остановить его движение, затем быстро щелкаю застежкой-липучкой кармана, скрывающей его хвост. Он с размаху освобождается, и, прежде чем я успеваю отодвинуться, он щелкает кисточкой по моей заднице.

– Оу-у-у-у.

Обе руки взлетают ко рту, чтобы остановить вырвавшийся у меня смех. Или, может быть, от того, чтобы не умолять его сделать это снова. Только жестче и без всякой одежды, потому что нет смысла отрицать, что он заставляет меня чувствовать себя безумно горячей и возбужденной.

– Сосредоточься, или я сделаю это снова, – рычит он.

«Что?» Он что, читает мои мысли?

– Иду! – говорю я, переходя от шепота на крик.

Дрейвен ворчит и тащит меня в тренажерный зал, бормоча что-то невнятное себе под нос, когда закрывает за нами дверь. Тишина жуткая, но атмосфера между нами гудит от электричества. Темная комната заставляет меня шептать еще громче.

– Что мы здесь делаем?

Он что-то задумал, я знаю, что это так, но если он думает, что я буду делать какие-то упражнения, то я ухожу отсюда.

– Терпение.

Дрейвен хватает меня за руку, его голос глубокий и хриплый.

– Повернись и закрой глаза.

Ткань шуршит возле моего уха, и я испытываю искушение повернуться и посмотреть, что это, но он обхватывает мой затылок своей огромной ладонью. Сюрприз?

– Глаза закрыты, красавица.

Его тон мрачный, опасный и невероятно сексуальный. Мурашки пробегают по моей спине, но его нежное прикосновение избавляет меня от беспокойства.

– Доверься мне, – шепчет он мне на ухо.

Что он делает и что будет дальше?

Дрейвен надевает мне на глаза шелковую повязку и завязывает, достаточно туго, чтобы она не упала, но не так сильно, чтобы причинить боль. Мое сердце учащенно бьется в груди. Я дрожу, боясь потерять контроль, но делаю глубокий вдох, чтобы успокоить нервы. Несмотря на то, что Дрейвен нашел выход, чтобы компенсировать недостаток зрения, конечно есть моменты, когда он испытывает страх. Глубоко в душе я знаю, что он не причинит мне вреда, поэтому я решаю отпустить себя и просто наслаждаться моментом.

У него звонит телефон, и он опускает руки, как будто они в огне. Мелодия представляет собой комбинацию гитары и барабана из песни «Paradise City» Guns N Roses. Смех клокочет во мне, и я откидываю голову назад и смеюсь.

Думая, что мое воображение сыграло со мной злую шутку, я проигнорировала мысль, что слышала «Панаму» той ночью в библиотеке, но Дрейвен прятался в тени, наблюдая за мной все это время.

– Это был ты! Я думала, что представила, как слышу музыку в ту ночь, когда мы встретились в библиотеке, но это не так.

Слегка отодвигая повязку, я поворачиваюсь и наблюдаю, как Дрейвен возится со звонком. Он очарователен. Он поднимает глаза с застенчивым выражением на лице. Закусив губу, чтобы удержаться от смеха, я возвращаю повязку на глаза. Мои руки опускаются по бокам, и я жду.

Рычание грохочет глубоко в его груди, и он колеблется, словно момент упущен. Я тянусь к его запястью, чтобы успокоить его.

– Я жду, – нежно говорю я. – Что за сюрприз?

Глубокие, сонорные звуки виолончели льются из динамиков объемного звучания в тренажерном зале, к тонкой, завораживающей мелодии вскоре присоединяются скрипки. Один только звук поднимает мне настроение, но руки Дрейвена на моем теле поднимают ощущения на возвышенный уровень.

‒ Повторяй за мной.

Он притягивает меня к себе и кружит в медленном вальсе. С завязанными глазами его руки и тело – мой единственный проводник; если я буду держать свой таз близко к его, я смогу следовать за его шагами, не спотыкаясь. Я никогда раньше не танцевала вальс, но это музыкальное произведение было создано для нас. У меня такое чувство, словно я парю в воздухе.

Музыка стихает, и все, что я слышу, – это как флейта исполняет сладкую мелодию, похожую на пение птиц на рассвете. Когда Дрейвен целует меня, моя душа загорается огнем.

– Почему так долго? – резкий тон Гретхен пронизывает тонкую атмосферу, которую мы кропотливо создавали.

– Мама, – рычит он, мягко выпуская меня из своих объятий.

Дверь со скрипом открывается, и Гретхен ахает. Я не могу видеть ее из-за повязки на глазах, но она, должно быть, просунула голову в тренажерный зал. Она видела нас. Весь воздух высасывается из моих легких, когда я с глухим стуком приседаю прямо на пол.

Мне слишком стыдно, чтобы встретиться с ней взглядом, я тереблю узел, удерживающий повязку на глазах. Не в силах высвободить его, я быстро дергаю его и ослабляю достаточно, чтобы сдвинуть на макушку, как повязку на голову. Это дает мне занятие для рук, пока я думаю, что сказать, когда Торквемада (прим. пер.: основатель испанской инквизиции, первый великий инквизитор Испании) начнет великую инквизицию. Гретхен наверняка меня уволит. Я все разрушила.

Она стоит у двери, освещенная светом из коридора, одна рука опирается на встроенную в стену панель C-Bus.

– Извините! Я пыталась дозваться, но не смогла, – ее тон смягчается, и, хотя я могу различить только силуэт, ее плечи расслаблены. – Почему бы тебе не попросить Далию выбрать первую песню?

Она смотрит на Дрейвена, который опускает подбородок на грудь.

Нервничая из-за провала теста, который она мне назначила, мой голос дрожит.

– Что я должна сделать?

– Расслабься, – хмыкает она. – Это можно сказать наша традиция, мы так начинали вечеринки, когда Дрейвен был мальчиком. Мы устраиваем вечеринку в первую субботу месяца.

Дрейвен хмыкает, и она пренебрежительно машет рукой в воздухе.

– Хорошо, это не совсем вечеринка, но мы не часто выбираемся, и это помогает расслабиться.

Я прижимаю руку к сердцу.

– Сегодня первая суббота месяца.

– Правильно, – говорит она, набирая код на панели C-Bus на стене.

Жужжащий звук мотора привлекает мой взгляд к потолку, где открывается панель, открывающая диско-шар.

Прожекторы, направленные непосредственно на вращающийся зеркальный шар, создают каскад света. Вдоль стен тренажерного зала расположена небольшая встроенная подсветка, направленная вверх, чтобы усилить эффект, но при этом, чтобы не было слишком ярко.

– Ты сама выбираешь музыку.

– О нет, я не могу!

Они делают это уже много лет, и я не могу вмешиваться. Это слишком большая ответственность.

– Да, ты можешь, – говорит Дрейвен, протягивая мне список вариантов.

Я бегло перечитываю список и прижимаю руку ко рту, чтобы подавить смешок. Это как путешествие во времени с рок балладами групп из восьмидесятых, и мне это нравится.

– Могу ли я выбрать более одной?

– Конечно, – говорит Гретхен, радостно хлопая в ладоши и тыча Дрейвена в грудь.

Она что-то бормочет, подозрительно похожее на «Я же говорила тебе» себе под нос. Она хотела, чтобы это произошло? Разве она не против, что мы вместе танцуем? Вся эта ситуация сводит меня с ума, и я не знаю, что с этим делать.

Я указываю на песни, которые хочу, и подпрыгиваю на цыпочках, когда начинает играть знакомая мелодия на гитаре «I Was Made for Loving You» группы Kiss.

Сначала я стесняюсь, но по мере того, как песня звучит, я начинаю расслабляться. Гретхен выкладывается по полной, дико встряхивая волосами и распевая во весь голос. Она действительно зажигает и возвращается к своему выступлению, поет и танцует, как сумасшедшая. Я глупо смеюсь, наблюдая, как она играет на воображаемых барабанах в такт своим «ооо-ооо» и «любить тебя» в припеве песни. Она милая и вспыльчивая, и почему я вообще решила, что она немощная старушка, выше моего понимания.

Постоянная ухмылка на ее лице распространяется на мое лицо, а также на лицо Дрейвена. Его лицо озаряется чистой радостью. Он прекрасен. Дрейвен выходит на сцену во время песни Бон Джови «Living on a Prayer», играя на воображаемый гитаре как профессионал.

Он проигрывает бренчание на гитаре, покачивая бедрами и разметая свои роскошные голубые волосы по всему телу. Хотя мне нравится, как он двигается, я бы хотела, чтобы он немного смягчил это. Он невероятно сексуален, и я взволнована и немного смущена, чтобы показать свои чувства перед его матерью.

Когда подходит моя очередь, я заканчиваю тем, что имитирую «Here We Go Again» группы Whitesnake. Сначала неуверенно, мои движения кажутся неуклюжими и отрывистыми. Я стесняюсь, потому что мы никогда не занимались подобными забавными вещами у меня дома, когда я росла. Как бы то ни было, к тому времени, как мы повторяем второй припев, пот стекает с меня ручьем, собираясь в ложбинке между моими ягодицами. Я прекрасно провожу время в своей жизни и задыхаюсь от нехватки воздуха.

– Фух! Это так здорово, но мне нужна передышка!

Гретхен сжимает мое плечо и вздыхает.

– Спасибо, дети. Это было весело, но мне нужно отдохнуть.

Дрейвен приглушает музыку, его улыбка делает его еще более красивым.

– Пойдем прогуляемся, – предлагает он, протягивая руку.

Я принимаю ее, взволнованная перспективой остаться с ним наедине.

Гретхен лучезарно улыбается, когда мы выходим из тренажерного зала. Знание того, что мы получили ее одобрение, согревает мое сердце. Если бы папа застал нас, когда мы танцевали, исход был бы совсем другим. Мысль о том, что он подумает о Дрейвене, и, что еще хуже, что он мог бы с ним сделать, вызывает у меня тошноту.

Глава 5

Дрейвен

Прохладный воздух обдувает мою разгоряченную кожу, когда мы выскальзываем наружу, рука Далии крепко сжимает мою. Ее тихий смех все еще звенит у меня в ушах, наполняя мое сердце легкостью, которую я не чувствовал слишком давно, чем хотел бы признать. Так долго этот дом казался мне тюрьмой. Несмотря на попытки мамы сделать это место домом и наполнить его любовью, Кричащий Лес стал клеткой.

В тот момент, когда я стал другим, это стало таковым.

Но сейчас мне так больше не кажется. Женщина рядом со мной наполняет его… надеждой. Она приносит свет во тьму.

– Куда мы направляемся? – спрашивает она, задавая еще один из своих бесконечных вопросов.

– Недалеко, – обещаю я, обнимая ее за талию и осторожно прижимая к себе.

Я говорю себе, что это для того, чтобы Далия не споткнулась, но это ложь. В саду кромешная тьма, это правда, но я хочу, чтобы она была рядом, потому что ее место возле меня. Потому что я обнаружил, что становлюсь ненасытным, алчным зверем, когда дело касается ее. Когда мои руки не прикасаются к ней, я испытываю ревность ко всему, что осмеливается прикоснуться к ней вместо меня, будь то ее одежда или ее средства для уборки. И когда мои руки касаются ее, я ничего так не хочу, как чтобы они там находились постоянно.

– Человек-загадка, – говорит она. – Лучше бы, чтобы эта твоя тайна не привела меня к тому, что я разобьюсь насмерть, Дрейвен. Я ничего не вижу.

– Тогда закрой глаза, красавица.

Я провожу рукой по ее руке. А затем, поскольку меня сжигает желание, то я не могу устоять перед искушением, и обвиваю хвостом ее тело, и лаская кисточкой ее шею сбоку.

– Позволь мне хоть раз побыть твоим гидом.

Она издает хриплый, стонущий звук, который будет преследовать меня во снах.

Я стараюсь не смотреть в ее сторону, чтобы убедиться, выполнила ли она мои указания. Мои глаза быстро привыкают к отсутствию света, и мое зрение улучшается. Цвет проникает в мир, окрашивая его своей красотой, которой мне не хватает, когда солнце стоит высоко в небе или мешает искусственный свет. Ночью мир не кажется по-настоящему черным, о нет. Синий, фиолетовый, серебристый, серый, черный и белый цвета сливаются воедино, создавая фон для тысячи мерцающих звезд.

Зеленые поля простираются от одного конца Кричащего Леса до другого, полог осенней листвы шелестит на ветру над головой. Я воспринимаю каждый цвет так, как если бы солнце было гигантским шаром в небе. Но я не смотрю на Далию, пока нет.

Когда я увижу ее своим самым четким зрением – по-настоящему увижу ее, – я не хочу, чтобы это был мимолетный взгляд. Я хочу медленно поглощать ее. Вот как следует ценить искусство, не так ли? Медленно, и все тщательно обдумывать.

– Я не могу поверить, что ты играл на воображаемой гитаре.

С ее губ срывается слегка нервный смешок. Она не привыкла отказываться от контроля над своими чувствами или над собой. Я уверен, что она никогда не отдавала столько контроля такому мужчине, как я… и охотно последовала, в буквальном смысле, в темноту за кошмаром наяву.

Почему она следует за мной? Почему она позволяет мне прикасаться к ней руками?

Она – красота и грация, все яркое и сияющее в этом мире. А я – то, что находится взаперти в особняке в самом сердце леса. То, что хочет трахать ее до тех пор, пока она не начнет кричать так, что крыша вокруг нас рухнет. Я – чудовище, даже если она не считает меня таким. Я бы убил ради нее, сжег бы этот мир дотла ради нее.

И все же Далия следует за мной, держа свою руку в моей. Добровольно.

Пошла бы она за мной с таким желанием, если бы знала, как сильно я хочу преследовать ее под покровом темноты, как хищник, преследующий свою добычу?

– Есть много вещей, которых ты не знаешь обо мне, красавица, – рычу я, мой голос мрачный и опасный… мрачнее, чем я хотел.

– Да?

Улыбка в ее голосе дает мне понять, что она меня не боится. Я не знаю, что может напугать эту женщину.

– Я знаю больше, чем ты думаешь, Дрейвен Вудберн. Например, – она делает драматическую паузу, – я знаю, что ты прячешь алкогольные напитки от своей матери, хотя ты уже достаточно взрослый, чтобы пить их. Я также знаю, что ты проводишь слишком много времени в одиночестве и, что ты далеко не так страшен, как тебе кажется.

– Мама не любит алкоголь, – протестующе ворчу я. – И мне нравится быть одному.

– Лжец, – тихо говорит она. – Ты притворяешься сварливым зверем, но на самом деле ты просто большой плюшевый мишка, не так ли?

– Нет.

– Я думаю, что так и есть.

– Плюшевый мишка не захотел бы наклонить тебя и трахать, пока ты не начнешь молить о пощаде.

– Ох. Ну что ж, – бормочет она и деликатно кашляет.

Мы пробираемся сквозь ровный ряд розовых кустов и выходим на поляну с противоположной стороны. Я делаю несколько шагов вперед, а затем отпускаю ее, пытаясь успокоить свое бешено колотящееся сердце. Мне не следовало этого говорить, но это правда. Я хочу ее каждое гребаное мгновение дня. На данный момент это почти пытка.

– Ты это серьезно? – тихо спрашивает она у меня за спиной.

Даже если я должен извиниться за то, что сказал это, я не могу лгать ей. Я не буду ей лгать.

– Да.

– Это не делает тебя монстром, Дрейвен. Это делает тебя мужчиной.

Далия приближается ко мне и под ее ногами тихо шелестит трава.

– Тебе позволено… хотеть того, чего ты хочешь. Тебе позволено хотеть меня.

Она подходит ко мне сзади, кладет руку мне на спину.

– Я чувствую то же самое по отношению к тебе.

– Далия, – стону я, вздрагивая в ответ на ее прикосновение… и из-за ее слов.

Мой член тяжелеет в штанах, мои яйца ноют, требуя освобождения. Я не просто хочу ее один раз или сейчас. Я хочу ее навсегда.

– Красавица.

– Посмотри на меня, Дрейвен, – шепчет она. – Именно поэтому ты привел меня сюда, не так ли? Чтобы ты мог видеть меня?

– Да, – рычу я. – Здесь, под ночным небом, мое зрение самое четкое. В доме я вынужден смотреть на тебя через пелену, а этого недостаточно. Я вижу тебя, но не так, как мне хочется. Я схожу с ума, не зная какой точный оттенок твоего румянца или каждой черты твоего лица. Когда тьма снова сомкнется вокруг меня, я хочу, чтобы в моей памяти остался твой образ.

– Тогда повернись.

Я медленно поворачиваюсь, отчасти боясь, что она исчезнет у меня на глазах, если я буду двигаться слишком быстро. Я ждал этого момента всю неделю. Теперь, когда он наконец пришел, я боюсь дышать слишком глубоко, чтобы не испортить его. Она – видение в темноте, более реальное, чем деревья вокруг нас или трава у меня под ногами. Ее волосы цвета полированной меди, а глаза бездонной синевы.

Мои художники никак не смогли бы изобразить ее правильно, когда я сам так ошибался. Она краснеет не розовым, а красным. Почти еле заметные веснушки рассыпаны по переносице. У нее пухлые и мягкие губы. Ее кожа такая светлая, что почти светится. Боже милостивый. Как ангел оказался в моем лесу, живя с таким неуправляемым зверем, как я?

У меня есть смутное подозрение, что именно поэтому мама привела ее сюда. Вот что она имела в виду, когда в тренажерном зале быстро пробормотала: «Я же тебе говорила». Она была слишком взволнована, увидев, как мы танцуем в тренажерном зале сегодня вечером. Мама коварна, надо отдать ей должное.

– Ты такая чертовски красивая, – шепчу я, протягивая руку, чтобы провести кончиками пальцев по щеке Далии.

– Спасибо.

Она поворачивает лицо, прижимаясь губами к моим пальцам. И затем она улыбается, загадочной, женственной улыбкой, которая зажигает мою кровь и заставляет меня страдать одновременно.

– Но ты ведь на самом деле не видел меня, не так ли?

Я в замешательстве хмурюсь. Сейчас я вижу ее яснее, чем когда-либо с тех пор, как она появилась в Кричащем Лесу.

Она танцует вне моей досягаемости, смех на ее губах, дьявол в ее глазах. Ее руки тянутся к подолу рубашки. Моя бесстрашная маленькая королева стягивает ее через голову одним движением, темнота делает ее храброй. Или, возможно, из-за преданности, пылающей в моих глазах.

– Посмотри на меня сейчас, Дрейвен, – говорит она.

‒ Да, – рычу я, приближаясь к ней с сердцем, бьющимся где-то горле.

Она бледная и нежная повсюду, с километрами кремовой кожи, которая только и ждет, чтобы ее исследовали. Я полностью намерен завоевать и заявить права на каждый дюйм ее тела.

– Подожди, – кричит она, вскидывая руку, чтобы остановить меня, прежде чем я успеваю обнять ее. – Я знаю, что не могу видеть тебя, но я хочу чувствовать тебя.

Румянец окрашивает ее щеки в розово-красный цвет.

– В конце концов, это будет справедливо.

– Ты пытаешься заставить меня раздеться, красавица?

– Может быть. Это работает?

Вместо ответа я протягиваю руку через плечо и снимаю рубашку. Естественно, эта гребанная вещь цепляется за один из моих рогов. Слава богу, что темно, и она не может видеть, как я вырываюсь на свободу, как домашнее животное, которое пытается выбраться из картонной коробки. В конце концов я отрываю эту чертову штуковину и швыряю ее на траву.

– Это, похоже, была большая работа, – усмехается она.

Я безмолвно рычу и притягиваю ее в свои объятия, от чего Далия снова смеется. Поэтому я делаю то, что сделал бы любой на моем месте. Я целую звук, срывающийся с ее губ. Ее смех перерастает в тихий вздох капитуляции, ее тело тает рядом с моим. Впервые мы соприкасаемся кожа к коже. И, черт возьми, я никогда не чувствовал ничего нежнее… и никогда не был тверже.

– О, ты порочный мужчина, – стонет она, дрожа, когда я прикусываю ее нижнюю губу. – Сделай так еще раз.

На этот раз я тяну ее сквозь зубы, рыча, когда она сладко хнычет, зовя меня.

Ее руки скользят по моей груди и вниз по рукам, ее прикосновения нетерпеливы, когда она исследует мое тело. Когда ее пальцы танцуют по выпуклостям моего живота, она резко вздыхает, вызывая улыбку на моих губах. Мое тело доставляет ей удовольствие. Мне нравится это знать.

– Что ты делаешь? – спрашивает она, наблюдая широко раскрытыми глазами, когда я опускаюсь перед ней на колени.

– Исследую.

Даже стоя на коленях, я все равно чертовски высок. Я наклоняюсь вперед, касаясь губами ее груди. Шелк ее лифчика касается моего лба. Я хочу его снять. Ничто не должно стоять между ее кожей и моей.

Прежде чем мысль полностью формируется, я тянусь к бретелькам, стаскивая их с ее рук. Далия помогает мне, направляя мои руки к застежке сзади. Мы работаем вместе, чтобы снять его с ее тела, и он падает на траву рядом с нами.

– Так красиво, – выдыхаю я, проводя кончиком пальца по одному твердому соску.

Ее груди налились, соски набухли маленькими бутонами, умоляющими о внимании. Я наклоняюсь вперед, втягивая один в рот.

– Дрейвен! – кричит Далия, запустив руку в мои волосы, чтобы прижать меня к своей груди.

Я стону у ее груди, а затем приступаю к исследованию. Я пощипываю, сосу и покусываю. Мое имя наполняет воздух вокруг нас, произнесенное ее совершенными губами в ночь. Я также использую свои руки и хвост, и все имеющиеся у меня преимущества, чтобы свести с ума эту красивую женщину. Мой хвост скользит по ее телу нежными, дразнящими движениями. Я провожу руками по ее бокам, по ее круглой попке, а затем по молнии на ее брюках.

Теперь, когда она у меня здесь, где я хочу, я не отпущу ее, не попробовав на вкус. Нет, пока я не слижу этот божественный аромат прямо из источника.

Далия помогает мне стянуть ее брюки и трусики с бедер, хватаясь за мои рога, чтобы не упасть. И блядь. Теперь я хочу почувствовать, как она сжимает их, пока будет кататься верхом на моем лице.

«Да, отличный план».

– Иди сюда, – рычу я, обхватив ее руками за талию, чтобы притянуть к себе, как только она избавилась от одежды.

Мои руки дрожат на ее алебастровой коже, потребность течет по моим венам приливной волной плотского желания. Если женщины действительно принадлежат к прекрасному полу, то Далия Сэвидж – самая прекрасная из них всех. На ней нет ни одной части, которая не была бы восхитительной.

Она охотно подчиняется моему требованию, шагая в мои объятия и позволяя мне подхватить ее на руки. Я сажаю ее к себе на колени, а затем ложусь на спину. Трава холодит мою разгоряченною кожу. Ветка тычется мне в бок, но я избавляюсь от нее нетерпеливым движением запястья.

– Что ты делаешь? – спрашивает Далия.

– Земля слишком твердая для тебя, так что лежать на ней буду я, красавица. Ты будешь сидеть у меня на лице, пока я буду тебя есть.

– О боже, – шепчет она.

– Приподнимись, – рычу я, снова дотягиваясь до нее.

– Как ты считаешь, сейчас самое неподходящее время сказать тебе, что я никогда раньше этого не делала?

Мой член ударяется о молнию, сперма заливает мои боксеры от ее признаний. Моя красавица – такая же девственница, как и я. Я буду первым и единственным, кто прикоснется к ней ртом и руками. Она будет принадлежать мне и только мне, именно так, как и должна.

– Я тоже, – говорю я, поднимая ее на свое тело.

Ее ноги раздвигаются. Мой взгляд прикован к ее складочкам. Ах, милосердные небеса. Нет более прекрасного зрелища, чем это. Моя красавица обнаженная и мокрая для меня. Мне нужно попробовать ее на вкус. Сейчас же. Сейчас же. Блядь. Прямо сейчас.

– Ты?.. – ее вопрос переходит в сдавленный крик, когда я сажаю ее себе на голову, просунув руки под ее колени, чтобы оторвать их от земли.

Мама прививала мне хорошие манеры с тех пор, как я стал достаточно взрослым, чтобы ходить, но сейчас я ничего из этого не помню. Моя трапеза передо мной, а я – истекающий слюной, голодный зверь, неспособный думать ни о чем, кроме желания требовать и обладать. Взять. Я наклоняю голову и облизываю ее одним долгим, декадентским движением.

– Дрейвен! – кричит она, хватая меня за рога.

Я обвиваю хвостом ее талию, чтобы удержать на месте. Теперь она от меня не ускользнет. О нет. Я только начинаю знакомство с этой прекрасной маленькой богиней.

Я раздвигаю ее ноги шире, держа руки под коленями, открывая ее для себя. Далия опускается ниже к моему рту, не в силах сделать что-нибудь еще. Теперь она под моим контролем, пленница чудовища, которого сама же и соблазнила. Я не думаю, что она сильно возражает. Не судя по тому, как она шепчет мое имя, нетерпеливо покачивая бедрами напротив моего лица.