Текст книги "Босиком по небу (СИ)"

Автор книги: Николь Келлер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Глава 16

ГЛАВА 16

… Беременность с Олегом мы не планировали. Но случилось то, что случилось: и в один прекрасный день я поняла, что что-то не так, когда отнесла весь свой завтрак белому другу. А потом и полдник. Перекусы отправились туда же. Из-за слабости я побоялась выйти из дома, в связи с чем в аптеку отправила Олега. Только позже я понимаю, что на просьбу купить тесты на беременность у него промелькнул испуг в глазах.

– Может, все-таки угля? – осторожно спрашивает любимый (на тот момент я действительно любила его: со всеми недостатками и странностями).

– Давай все-таки тесты. У меня задержка, Олег. Из-за сессии и работы я замоталась и упустила свой график, а сейчас поняла, что месячных нет довольно давно, – извиняющимся тоном пробормотала я.

– У тебя же и до этого бывали сбои, может, и в этот раз что-то такое?

– А тошноту и рвоту куда деть?

– Отравилась? – с надеждой предполагает Олег.

– Нет, Олеж, боюсь, что причина в другом. Да и ты в тот раз накосячил, помнишь?

– Да я немного не успел! И ты говорила, что у тебя безопасные дни! Могла бы и выпить таблетку и все бы было нормально! – неожиданно взрывается Олег.

Я не придала этому значения тогда. А зря. Только «повзрослев», я поняла, сколько ошибок совершила, сколько позволила Олегу. Но «цена» этого урока была непомерно высока. На тот момент я была слепа, растеряна и уставшая. Мне было не до анализа.

– Олег, давай не будем паниковать раньше времени. Надо просто сделать тест. Может, мы действительно зря волнуемся. Будем решать проблемы по мере их поступления, – и слабо улыбнулась.

Волновалась я не зря. Все три теста были положительными. Олег смотрел на меня как-то странно: с ужасом, отстраненностью и…разочарованием?

– Скажи что-нибудь…Ты не рад? – шепчу со слезами на глазах.

– Ну что ты, зайка, я просто не готов был к такой новости. Мне надо осознать, обдумать…– а у самого на лице фальшивая, натянутая улыбка и во всем сквозит желание сбежать куда подальше. Потому что ребенок не входил в его планы. Потому что для Олега он был бы обузой. Потому что это ответственность. Смена разгульного образа жизни. Потому что ему бы пришлось содержать семью. Но всего этого я не вижу и не понимаю из-за розовых очков на моих глазах.

– Я так рада, Олеж, хоть мы и не планировали. И ты знаешь, мне нисколечко не страшно: и доучусь, и работать буду, сколько смогу, крыша над головой у нас есть, в конце концов, можно репетиторством заняться, дипломы и курсовые писать. Главное, чтобы малыш родился здоровеньким. А если что, ты поможешь и поддержишь, ведь правда, Олеж?

Неправда.

С новостью о беременности Олега словно подменили. Он и до этого был далек от идеала, а тут и вовсе с катушек слетел. Перебивался случайными заработками, но ни копейки с них я не видела: все деньги уходили на алкоголь и сигареты. Все чаще Олег стал заливаться алкоголем, пропадать на студенческих тусовках в клубах или на очередных пьянках у друзей. На мои робкие попытки сказать, что нам нужно задуматься о «приданом» для малыша, всегда отвечал, что времени полно и успеется. Никакой помощи по дому, когда я мучилась с токсикозом, к плите он близко и до этого не подходил, с наступлением беременности тоже ничего не поменялось. На мои тихие просьбы помочь с обедом/ужином говорил, что не приучен и максимум, что может – купить пельмени в магазине. Если я денег дам.

Дальше – больше. Олег стал пропадать по несколько дней непонятно где. Но неизменно возвращался ко мне, потому что так удобно: всегда готова какая – никакая еда, бесплатное жилье и чистые вещи.

Почему я не выгнала его? Как сказал мой психолог, после смерти родителей появился психологический страх одиночества. И мне нужен был кто-то, пусть не поддерживающий, пусть плевавший на меня с высокой колокольни, но все-таки чтобы фактически он был. И я знала, что не одна. Но при этом ощущала такое острое одиночество, которого не было даже после его ухода. Вот такой жизненный парадокс.

Двадцать недель беременности. Половина пути пройдена. Не самого простого пути: потому что я была измучена токсикозом, потеряла около четырех килограмм в весе, постоянные недосыпы, потому что я набрала курсовых и дипломов, чтобы из заработанных денег отложить дочке на кроватку и коляску. Потому что свою учебу никто не отменял, надо посещать занятия и семинары, чтобы не набрать «хвостов».

Да, мне непросто, но внутри меня живет маленькая жизнь, моя девочка, которую я безумно люблю и с которой я с нетерпением жду встречи. Ради нее я должна свернуть горы, захватить этот мир, лишь бы у нее все было и малышка была счастлива.

Олег не появлялся вот уже почти неделю. Не отвечает на звонки, его друзья не могут сказать, что с ним и где он. Я давно уже знала, что между нами нет любви, а у него ко мне банального уважения, но я максимально абстрагировалась от этого, чтобы не мотать себе нервы и дала себе слово разобраться с этой ситуацией потом. Сейчас у меня другие приоритеты.

Что на меня нашло в тот злополучный день, я и сама не знаю. Может, навалилось все разом, может, гормоны «скакнули». У меня нет ответа на этот вопрос. Но я жалею о содеянном и по сей день, во всем случившемся виню себя. Да, безусловно, Олег тоже виноват, но моя вина в том, что я допустила такое его поведение и отношение к себе.

Время около двух часов ночи. Мне не спится, дочь решила, что сейчас самое время устроить показательные выступления по ча-ча-ча у мамы в животике. И вдруг слышу звук проворачивающегося ключа в двери. Топот. Трехэтажный мат пьяным голосом. Загорается свет. Тяжело вздохнув, я встаю с кровати и иду в коридор. А там картина маслом: пьяный Олег в распахнутой куртке пытается расстегнуть ботинки.

– О, Лилек! Приветик, родная. А есть что пожрать? А то скоро желудок к спине прилипнет, ха-ха, – и противно так ржет.

Как же я раньше не видела всего этого дерьма в нем? На что повелась? Что зацепило? Но это просто риторические вопросы, ответы на которые известны только высшим силам, но никак не простым смертным вроде меня.

– А что, там, где наливали, не кормили? – устало спрашиваю я, облокачиваясь на косяк двери, ведущей в гостиную.

– Ну что ты начинаешь, а?! Достала уже своими придирками, как ты этого не поймешь? – неожиданно взрывается мой… непонятно кто.

– Тебя не было почти неделю, не отвечал на звонки. И вот ты заявляешься пьяный посреди ночи и просишь накрыть тебе на стол. Тебе не кажется это …наглым? – все также спокойно спрашиваю я.

Олег, наконец, справляется с ботинками и проходит мимо меня в сторону кухни, и мое обострившееся чутье улавливает запах ярких женских духов, которые ни с чем не спутаешь: «Шанель шанс». И это не мой парфюм. Я такими не пользуюсь по двум причинам: мне они не подходят и мне они не по карману. Меня начало тошнить.

Подойдя ближе, замечаю на шее и в районе ключиц свежие и яркие засосы. И тут неожиданно для меня самой мои предохранители сгорели и пробки все выбило:

– Дорогой, а не охренел ли ты часом? Ты бухаешь в одном месте, трахаешься в другом, причем даже не скрываешь этого, но жить и жрать приходишь ко мне. На халяву. К беременной женщине. Я больше не хочу этого терпеть. Собери, пожалуйста, вещи и чтобы к утру в моем – специально выделила голосом это слово – доме не было даже напоминания о том, что ты был здесь когда-то! Нам с дочерью ты не нужен, я уже сейчас вижу, что как отец ты – полный ноль. Как мужчина, в принципе, тоже.

Зря. Зря я сказала все это пьяному мужчине. Потому что Олег начал орать во все горло, выпучив глаза и размахивая руками:

– А не тебе ли нравился наш секс?! Не ты ли стонала подо мной и просила еще?! Да если ты хочешь знать…

Перебиваю, не дав ему закончить:

– Не хочу.

– Нет уж, дорогуша, ты выслушаешь меня до конца, ты мне столько времени мозги делаешь, что мне накопилось, что тебе сказать. Так вот, от меня еще ни одна женщина не уходила неудовлетворенной!! И почти все возвращались, чтобы я трахнул их еще раз. С тобой только вот прокол вышел – ты то еще бревно, даже отсосать толком не можешь! Теперь еще эти твои тупые заморочки с этой чертовой беременностью: то тебя тошнит, то ты не хочешь, то тебе нельзя! А я что? Терпеть должен?! Да и с этой беременностью: ты ведь даже не спросила, нужен ли мне этот ребенок, хочу ли я стать отцом?! Просто взяла и повесила его на меня!

– Так я тебя за рога не держу. Вещи собирай и свободен. Выход там же, где и вход, – с этими словами я разворачиваюсь и намереваюсь уйти к себе в комнату. Но Олег резко обгоняет меня, толкая плечом, я взмахиваю руками, не могу удержать равновесия и падаю, ударившись животом сначала об деревянный угол дивана, а потом об пол. Олег даже не повернулся на мой крик боли и ушел, не удосужившись даже дверь закрыть. Спасибо хоть на этом. На эти крики прибежала соседка и, быстро оценив мое состояние, вызвала «скорую».

А дальше была больница, море боли, как физической, так и душевной, родзал, преждевременные роды с осознанием того, что я никогда не услышу первый крик своей девочки. Она умерла в тот день. И я вместе с ней.

А Олег… Я никогда в жизни так сильно не ошибалась в людях, как в нем. Он ни разу не навестил меня за те десять дней, что я была в больнице. Не поинтересовался моим здоровьем, состоянием. Даже не позвонил. Сама написала ему сообщение, что нашей дочери больше нет, в надежде, что мы вместе справимся с этой бедой, несмотря на то, что я Олега винила также, как и себя… Но ответ я получила лишь на третий день: Олегу тяжело пережить эту новость и нам лучше расстаться. Логики, конечно, я не поняла, но мне стало все равно. Я давно поняла, что «нас» уже нет, но надеялась, что появление дочери сблизит, Олег одумается, я была готова даже закрыть глаза на его многочисленные загулы и измены. Честно. Списывала все на возраст, все-таки какому двадцатитрехлетнему парню захочется становиться отцом? Но я ошиблась. Он просто не мой человек. Гнилой внутри.

Вернувшись домой, я не обнаружила ни его вещей, ни их владельца. Больше Олег мне не звонил и не встречался на моем жизненном пути. Вот так и исчезают люди, которых, как мы думали, любим и уважаем: тихо и молча. Без объяснений. Не оставляя в нашей жизни никаких следов.

Я, конечно, глубоко сожалею, что Олежек встретился на моем жизненном пути, но с другой стороны, все люди нам направляются для опыта. Свой урок, я, конечно, усвоила, но видимо, не очень хорошо, раз снова напоролась на грабли под названием «Кирилл».

Глава 17

ГЛАВА 17

Кирилл

Мы с Матвеем возвращаемся в квартиру, в голове у меня сумбур, поэтому я ничего не замечаю вокруг себя. А вот друг более внимательный, поэтому, едва переступив порог восклицает:

– А она что здесь забыла?!

Трясу головой, прогоняя непрошенные мысли, и снова вижу Соню. Твою ж мать! Почему я никогда не замечал, что она упертая, как ослица, и невероятно, просто непроходимо тупа?!

И почему-то именно в этот момент на ум приходит цитата: «У меня довольно богатый словарный запас, в нем присутствуют такие слова, как «ибо», «метафора» и «перст указующий». Но, блять, некоторые мысли, я не могу описать словами, хочется взять лопату и молча отпиздить». Вот и сейчас именно такая ситуация. Аж ладони зачесались.

Я, как ураган, врываюсь в гостиную, хватаю Соню за предплечье с намерением выкинуть ее в подъезд, в чем она есть. Шубку и сапожки натянет уже за дверью моей квартиры.

– Стоп-стоп, Кирилл, притормози. Ты уже выяснил, что произошло у тебя в офисе четыре месяца назад? – и многозначительно так уставился на меня, выгнув вопросительно бровь.

– Нет, дружище, не до этого было, я меньше суток назад прилетел, знаешь ли, – отвечаю с ехидством, хотя понимаю, что не прав в этой ситуации. Лучший друг же не виноват, что у меня развился склероз, да еще я стал туго соображать. А, вернее, вообще перестал.

– Тогда сейчас все и выясним, – кивает в сторону шлюхи – секретарши, – поэтому не торопись вышвыривать красавицу за порог. Мы сейчас с ней посидим, поговорим. Все выясним, глядишь, часть проблем и разрешится.

У Матвея есть одна замечательная способность: он может нагнать страха у подчиненных, не повышая голоса. Просто произносит слова с таким выражением лица и интонацией, что становится жутко. Даже мне захотелось передернуть плечами и выйти за дверь.

Но я оценил его мысль. Хорошо, что хоть у кого-то голова продолжает работать. Если я разрублю гордиев узел, завязанный между мной, Лилей и Соней, ситуация начнет проясняться, и можно будет уже набросать какой-то план действий. Поэтому я резко меняю направление движения и буквально швыряю на диван свою секретаршу, а сам нависаю сверху, старательно удерживая себя в руках.

– Эй, а полегче нельзя?! – вы посмотрите на нее, еще возмущается! Как только наглости хватает?!

– Давай-ка, Сонечка, ты нам с Кириллом расскажешь, что происходило в тот день, когда Лиля приезжала к твоему начальнику четыре месяца назад, – Матвей сел на диван недалеко от Сони, закинул ногу на ногу и внимательно уставился на мою бывшую подчиненную.

– Вы с ума сошли? Я, что, по-вашему, каждый день должна помнить?! Вы бы еще через год спросили…

– Я уверен, дорогуша, что ты прекрасно помнишь этот день, а если нет, то в твоих интересах вспомнить, потому что в противном случае я могу устроить тебе такую жизнь, где ты сможешь зарабатывать только посредством «субботников» загородом. Я думаю, ты понимаешь, о чем я, – тихим и вкрадчивым голосом «обещает» Матвей.

И это правда. Друг довольно известен в городе среди бизнесменов и не только. И, несмотря на его вечно позитивный настрой, шутки, умение очаровывать женщин всех возрастов одним только взглядом и улыбкой, он слывет очень жестким, порой даже жестоким дельцом. Многие приписывают ему связь с криминалом, но я лично не брался проверять, так ли это. Он мой лучший друг, был и таковым останется, и неважно, каким образом он ведет дела. Но одно я знаю точно: данное Сонечке «радужное обещание» не пустой звук.

По тому, как девушка напряглась, ее глаза испуганно округлились, она тоже знает, кто такой Матвей. Поэтому с тяжелым вздохом, опустив глаза в пол, вперемешку со слезами начинает говорить. И по мере ее рассказа я, мягко говоря, охуеваю.

Так уж вышло, что мы с моей любимой девочкой стали невольными заложниками обстоятельств: она не врала, что видела меня полуголым с моей же секретаршей на мне, а я не врал, что у меня ничего не было с моей подчиненной. Но так случилось, что наша ссора и разлука произошла по вине Сони, ею же подстроенная.

Как выяснилось, мечтает она обо мне уже давно, буквально с момента ее прихода ко мне в офис. А я, каков нахал, не обращал на нее никакого внимания! Но она не оставляла попыток мне понравиться, а я продолжал ее игнорировать. Но вот однажды я пришел в офис со счастливым выражением лица. И это положило начало усиленной «охоты» со стороны секретарши, она почувствовала, что желанная добыча «уплывает» из рук, а еще когда нашла помолвочное кольцо в моем столе, то вообще запаниковала, ведь она это место пророчила себе. И вот в тот день ей удалось подслушать, что Лиля собирается приехать ко мне в офис, чтобы поговорить. И девушка решила использовать этот шанс.

Она подмешала мне в кофе успокоительного, небольшую дозу, но достаточную, чтобы я ненадолго уснул. А потом разыграла спектакль перед моей девочкой под названием «секс в кабинете босса». После чего Лиля исчезла на почти две недели, в прямом смысле слова вычеркнула из своей жизни. И я ее понимаю. Положа руку на сердце, я бы поступил наверно также.

Я с трудом вспоминаю тот день. Вспоминаю, как голова раскалывалась, как обнаружил себя лежащим на диване, а на вопрос самому себе как же так вышло, услышал от неожиданно вошедшей Сони, что наверно от перенапряга и недосыпа. И действительно, к этому объяснению не подкопаешься, в тот период мы подписывали многомиллионные контракты с зарубежными партнерами, и дела шли не очень гладко.

Боже, как же круто развернуло наши с Лилией жизни желание чокнутой и тупой шлюхи – секретарши обладать мужчиной, то есть мной! Какая нелепость и глупость! И сейчас я даже не могу нормально поговорить с ней, да и она беременна двойней от другого…

– А теперь пошла вон. И я бы на твоем месте собрал манатки и делал ноги из этого города еще до рассвета. Потому что я намерен угрозу Матвея воплотить в реальность, – тихо, но жестко и, надеюсь, доходчиво, произношу я.

Наконец, до этой тупой «силиконовой долины» доходит истинное положение вещей. Да уж, видок у нее еще тот, в таком босса точно не соблазнишь: растрепавшиеся волосы, потекшая тушь, черные дорожки от слез и размазанная помада. Взглянув сначала на меня, потом на Матвея, она, видимо поняла, что говорим мы абсолютно серьезно, молча поднялась, стремительно пошла в коридор, где схватила свою шубку, кое-как натянула сапожки и хлопнула дверью, не прощаясь.

Я тяжело вздохнул, на мгновение прикрыв глаза, и направился к бару. Мне просто жизненно необходимо выпить. Без алкоголя тут точно не разобраться. Рассказ Сони, конечно, многое прояснил, но ни черта не убавил моих проблем: Лиля по-прежнему на меня в глубокой обиде, даже если я расскажу ей о том, что только что узнал, она вряд ли мне поверит, доказательств же нет. О чем я и говорю Матвею, протягивая ему стакан с виски.

– Хорошо, что у тебя есть друг, который в любой ситуации включает голову и остается хладнокровным, – с кривоватой улыбкой Матвей что-то нажимает на своем телефоне, откуда из динамика льется голос секретарши, повествующей о придуманном дерзком плане.

– Бля, друг, спасибо тебе! За мной должок, – мой телефон пиликнул, оповещая о полученной аудиозаписи в ватсапе.

– Да ну тебя, – скривился, глотнув вискаря, – просто на свадьбу приглашения будет достаточно.

Тут уже я делаю большой глоток алкоголя, ощущаю свербящее чувство в сердце, которое разрывает грудную клетку. Наливаю себе почти полный стакан, сажусь в кресло и усталым голосом произношу, не глядя в сторону друга, который знаю, сейчас очень внимательно следит за мной:

– Не будет свадьбы, Матвей.

И, как на исповеди, пересказываю сегодняшний, вернее, судя по времени, уже вчерашний, разговор у ресторана и безобразную сцену у меня дома, которую Лиле пришлось увидеть.

– Дааа, натворила Сонька дел… По-хорошему, ее бы действительно отвезти загород, грешки свои «замаливать».

– Брось, пусть катится. Сейчас мне надо найти Лилю и убедиться, что с ней все в порядке. Просто увидеть. Хоть и в последний раз. Потом я уйду из ее жизни. Я достаточно доставил ей боли.

Матвей ничего не сказал мне, но по его нахмуренному виду я понял, что он, наверно, поступил бы иначе. Плевать. Главное, чтобы с моей (уже не моей) девочкой было все в порядке.

Пока добры молодцы Матвея пытались найти Лилю по своим каналам, я не хотел просто сидеть и ждать. Не мог. Поэтому, чтобы занять себя хоть чем-нибудь, стал обзванивать больницы. Смотря на эту деятельность, Матвей тоже подключился.

– Мы с тобой два идиота! – неожиданно восклицает Матвей, что я подпрыгиваю на месте.

– Ну, что еще?!

– Мои же ребята следили за ней!

– Ну и?! Говори уже, что тянешь кота за яйца! – от нервов я начинаю заводиться.

– Она все время беременности наблюдается в клинике. Частной. Ну помнишь, ребята еще отчеты нам направляли? – на всякий случай киваю. – Так вот. Глупо было предположить, что случись чего, она поехала в муниципальную больницу. Наверняка набрала врача своего и поехала в эту клинику!

– Матвей, ты гений! Надо съездить и проверить. Ты со мной?

– Притормози, друг. Ты на время посмотри. Это частная клиника, сколько денег не предложишь, все равно сейчас желаемого не добьешься. Я уверен, что Лиля там. Да и несет от нас, как от ликеро-водочного завода. Так что давай в душ, поспим немного и с утра съездим.

– Ладно. Дожить бы еще до этого самого утра, – буркнул я.

Буквально спустя пятнадцать минут архаровцы друга подтвердили информацию, что сегодня в эту клинику поступила Орлова Лилия Андреевна. Услышав это, я немного успокоился, что позволило мне провалиться в небытие до утра и дать организму хоть немного отдохнуть. *Дорогие мои, я не планирую здесь никаких новинок больше. Они будут, но в другом месте. Вбейте в поисковик (yandex/google) название моей группы «Николь Келлер || Романтические истории» и вступайте. Все новости, новое место, ответы на ваши вопросы ждут там. Вступайте и все узнаете первыми.*

Глава 18

ГЛАВА 18

Кирилл

Ни свет ни заря мы были на месте. На стойке администрации пришлось применить все свои навыки соблазнения на регистраторше, чтобы получить информацию о моей девочке. Но опыт, видимо, не пропьешь, так что строгая девушка подтвердила, что да, этой ночью она поступила сюда. Ей была оказана медицинская помощь, сейчас она в палате и ее здоровью ничто не угрожает.

– Игорь Вячеславович, вот молодой человек утверждает, что он жених вашей пациентки, Орловой, не могли бы вы уделить ему немного времени? – сразу же расцветает девушка.

Оборачиваюсь, и моему взору предстает высокий статный мужчина средних лет, с едва наметившейся сединой в темных волосах. Он весь излучает уверенность и строгость, да так внимательно смотрит своими темными глазами из-под нахмуренных бровей, что хочется сознаться во всем том, чего даже не совершал.

Честно говоря, меня не совсем устраивает, что лечащий врач моей женщины – мужчина, резко окатило ревностью, но потом я одернул себя, что сейчас главное – узнать всю информацию, а потом уже буду рефлексировать.

– Кирюх, я на улице тебя подожду, покурю, – Матвей тактично сваливает, за что я безмерно ему благодарен. Киваю другу и поворачиваюсь к доктору:

– Да чего уж жених, без пяти минут муж, просто с моей командировкой не было возможности расписаться, работа, чтоб ее! Да и мы с Лилей были в ссоре, она сейчас такая упрямая стала, гормоны, сами понимаете. Я не знал, что с ней случилось, но, слава богу, нашлись добрые люди, позвонили мне, и вот я здесь, сорвался сразу после звонка, – боже, что я несу?! Похуй, лишь бы сказал, что с моей девочкой и разрешил на нее взглянуть хоть одним глазком.

– Простите, как вас?..

– Кирилл.

– Очень приятно, Кирилл. Сейчас вашей невесте ничего не угрожает, все обошлось, не буду пускаться в долгие медицинские объяснения. Но таких ситуаций больше допускать нельзя. Сами понимаете, двойня – это двойная нагрузка и двойной стресс для организма. Необходимо окружить Лилю теплотой и заботой, никаких волнений, никаких стрессов, только положительные эмоции. Ни в коем случае не допускать истерик, подобных вчерашней. Все это может спровоцировать преждевременные роды, тем более, если брать во внимание ее предыдущую трагическую беременность.

– Какую трагическую беременность? – я ощутимо напрягся.

– А ваша невеста вам ничего разве не рассказывала? – и снова этот взгляд, теперь еще и подозрительный. – Обычно о таких вещах женщины делятся со своим женихом, особенно когда планируют беременность.

– Наши отношения зародились не так давно, страсть и все такое, ну вы понимаете, ребенка мы не планировали, а потом моя длительная командировка… Так уж вышло.

Доктор хмурится, но видимо решил, что данную информацию мне стоит знать. Честно, лучше бы не знал. Сказать, что я в ахуе – ничего не сказать.

– Это вторая беременность у Лили. Первая завершилась трагично на сроке двадцать недель. Стрессы, нервное и физическое истощение, все усугубило неудачное падение, ребенка спасти не удалось, он умер еще в утробе. Сами понимаете ее состояние, сейчас у нее срок чуть больше, чем в ту беременность, она старается этого не показывать, но все же переживает. Поэтому ваша задача поддержать ее на данном этапе, приглядывать за ней и следить за режимом.

– Да, да, конечно. А в какой она палате, я могу ее увидеть?

– Недолго. Она еще под капельницей, я был у нее минут пятнадцать назад, она не спала. Но если уснула, не будите. И помните – никаких волнений. У вас пять минут. Двести пятая палата.

– Спасибо, доктор. До свидания, – пожав руку Игорю Вячеславовичу, я быстрым шагом направился на второй этаж.

Стараясь не шуметь, приоткрыл дверь. Лиля незамедлительно повернула голову. Моя маленькая бедная девочка! Сколько же тебе пришлось пережить! Как же ты все выдержала, не сломалась? Хрупкая, но при этом сильная, с огромной силой воли, мне до одури хотелось прижать малышку к себе, закрыть от всех невзгод, гладить по ее шелковистым волосам и нюхать ее неповторимый аромат. Но резко одергиваю себя, напомнив, что она уже не моя. Что уже все не так просто. Что не могу своим эгоизмом лишить детей отца… А, кстати, где он?! Почему не сидит на коврике возле ее палаты и не сторожит ее покой? Странные у них, однако, отношения…

Она полулежала на подушках с капельницей в руке. Больничный халат ее бледнил, а круги под глазами не скрывали ее истинного состояния и усталости. Самое паршивое, что причиной ее попадания был я. Но, тем не менее, беременность была ей к лицу, делала ее невообразимо прекрасной.

– Как ты, малышка? – прохрипел я, тихонько закрывая дверь за собой.

– Нормально.

И молчит. Девочка, ну почему же ты не хочешь облегчить мне задачу?! Я и без того чувствую себя последним подонком, а тут еще и холодность с твоей стороны. Хотя чего стоило ожидать от девушки после всего?

– Лиль, я не отниму у тебя много времени, просто выслушай, пожалуйста. Я сейчас отправлю тебе одну запись, послушай ее спокойно, когда я уйду. О большем я просить не могу и не буду. Я просто хочу, чтобы ты ее прослушала. И еще: если вдруг тебе понадобится помощь, любая, неважно, какая, просто позвони мне. Я хочу, чтобы у тебя и у малышей все было хорошо. Будь счастлива, родная.

я тупо вышел, потому что не мог больше выносить всего этого. Потому что если бы остался, я бы просто сгреб ее в охапку и никуда не отпускал, выпустил бы эгоистичного зверя наружу, и плевать мне на Александра. Это моя девочка, моя женщина! И это мои дети, потому что все, что связано с ней, дорого мне, потому что я люблю ее больше жизни. И как жить дальше без нее, не имею представления. Но я справлюсь. Стоит только подумать, что пережила моя малышка, все остальное кажется такой мелочью. А ведь ей было всего двадцать два… Уйду в работу с головой, а со временем научусь жить с этим. Вся эта ситуация рвет мне душу. Мы могли бы быть вместе, быть счастливы, она могла бы носить моего ребенка, но… почему между нами всегда встает это пресловутое «но»?! Почему, черти его дери, не может быть все просто: жили они долго и счастливо?! Я бы как в той песне: душу бы продал дьяволу за ночь с моей девочкой, лишь бы просто прижаться к ней и ощущать шелк волос в моих руках, отклик ее податливого тела, слышать страстные стоны… но вместо этого меня ждет трудоголизм и Джек Дэниелс.

Я отправил в ватсап аудиозапись от Матвея и поспешил на воздух к другу.