Текст книги "Повелитель соблазна"
Автор книги: Николь Джордан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)
Поднявшись с койки, Макс прошел к тому месту, где лежала его одежда. Ему не нужен свет, чтобы найти нож. Порывшись в карманах куртки, он нашел кожаные ножны, защищавшие трехдюймовое стальное лезвие, вставленное в резную деревянную рукоятку.
Нож Филиппа. Филипп часто коротал бесконечные часы между сражениями, вырезая из дерева грубые фигурки людей, солдат, коней. Не столь изящные, как те игрушки, которыми они играли в детстве, но почему-то совсем как живые. Филипп никогда не расставался с ножом, даже в тот последний ужасный день. И Макс сохранил этот нож, чтобы никогда не забывать принесенную другом жертву.
За последние годы он приобрел странную привычку, помогавшую успокоить разгулявшиеся нервы, особенно когда одолевала бессонница. Ставил бочонок и метал нож – раз, другой, третий… Монотонные удары немного отвлекали его от мрачных мыслей.
Макс тихо оделся в темноте, вынул из ножен нож и пошел на верхнюю палубу, где так свободно дышалось.
Глава 4
Каро медленно пробудилась от беспокойного сна, гадая, что могло ее разбудить. Тихий стук закрывшейся двери? Почти бесшумные шаги в коридоре?
Она полежала, прислушиваясь к вою ветра в парусах, немного успокоенная обычным поскрипыванием и качкой. Острая боль, воскрешенная сном о Максе, все еще не утихла, и она никак не могла отделаться от ощущения чего-то неладного.
Встав с узкой койки, она ощупью поискала полусапожки, набросила плащ на ночную сорочку и выскользнула из каюты.
В коридоре и на лестнице, ведущей к палубе, было темно. Но в небе висел полумесяц, бросавший призрачный свет на шхуну и выбеливший надувшиеся на ветру паруса.
Каро остановилась, дожидаясь, пока глаза привыкнут к полутьме, и услышала знакомый приглушенный стук справа. Повернувшись, она увидела на корме мужской силуэт. Она знала, кто там стоит. Потому что льнула к этим плечам в эротических снах всего несколькими минутами раньше. Все контуры его тела были ей знакомы: каждый изгиб, выпуклость, каждая мышца отпечатались в памяти год назад.
Услышав очередной глухой удар, она подвинулась ближе, словно влекомая неумолимой силой. И остановилась в тени понаблюдать за Максом. Но тот неожиданно опустил руку и резко повернулся в ее сторону, словно ощутив чье-то присутствие.
– Макс, это Каро, – предупредила она, не желая становиться его мишенью в случае, если он заподозрит в ней угрозу. Даже в тусклом свете она заметила, как сжались его пальцы на рукоятке ножа. – Я не хотела вас беспокоить, – добавила Каро. – Просто подумала: вдруг что-то неладно. Я уже ухожу…
– Останься.
Она почувствовала его пристальный взгляд, вбирающий в себя все: ее более чем простой наряд, волосы, разметавшиеся по плечам, – услышала его глубокий вздох.
– Я с удовольствием побуду в твоем обществе.
Каро замялась, глядя на нож. Макс вымученно улыбнулся:
– Поверь, я не опасен.
Так ли это? Сама Каро считала этого человека чрезвычайно опасным. И уж, во всяком случае, не стоит оставаться с ним наедине, особенно ночью. Да и судя по виду, он не нуждается ни в чьем обществе: лицо обросло темной щетиной, а волосы выглядели так, словно он то и дело их ерошил.
И все же он попросил ее остаться. И даже вежливо показал на бочонок, служивший мишенью:
– Не хотите присоединиться ко мне?
Каро пересекла палубу и неловко присела на бочонок. К ее удивлению, Макс немного отодвинулся, словно, в свою очередь, считал ее опасной. Однако голос его звучал достаточно дружелюбно:
– Итак, что выманило тебя из уютной теплой каюты и чудесной жесткой койки, милая?
Исполненная решимости не беседовать с ним на серьезные темы, Каро ответила в том же духе:
– Моя чудесная жесткая койка, разумеется. А вы? Опять бессонница? Но, Макс, с этим нужно что-то делать. Есть же медицинские средства…
Выражение его лица оставалось бесстрастным. Но она остро ощутила его подавленность.
– От такой бессонницы, как у меня, лекарства не бывает.
Каро нахмурилась, пытаясь понять, о чем он умалчивает, гадая, насколько серьезны его страдания. Увидев Макса в Лондоне, она посчитала, что он излечился: в конце концов, прошел целый год. И все же его душевные раны оказались слишком глубоки, и если и зарубцевались, то лишь на поверхности, а страдания, хоть и уменьшились, все же продолжали мучить его. Она слышала, что иногда солдатам, вернувшимся с войны, требовались годы, чтобы прийти в себя.
Может, ей следует оставить его в покое?
Но с языка неожиданно сорвалось:
– Почему вы не спите, Макс? Не дают покоя военные воспоминания?
– Можно сказать и так, – тихо рассмеялся он. Но она услышала в этом смехе его гнев, досаду, раздражение. Сунув нож в карман, он повернулся и вгляделся в темное море. – Разве солдат сможет забыть все, что видел?
Вряд ли ей удастся хотя бы представить, что он видел. Ужасы, которые не в силах ни понять, ни принять душа.
У нее сжалось сердце от жалости к нему, совсем как год назад. Поразительная, почти божественная красота его лица тоже напоминала о той ночи.
– Жаль, что я не могу помочь, – тихо пробормотала она. Он повернулся к ней и покачал головой:
– Ты помогла, ангел. Больше, чем представляешь. Та ночь в развалинах… – Он прерывисто вздохнул, но не отвел глаз. – Весь последний, мучительный год я жил только воспоминаниями о тебе. Если бы не ты, вряд ли я смог бы выжить.
Каро непонимающе уставилась на него широко раскрытыми глазами.
Макс грустно усмехнулся:
– Это правда. Ты дала мне силы идти в бой. И я нисколько не сомневаюсь, что вернулся живым только благодаря тебе.
Что же, может, отчасти она и смогла восстановить силу его духа. Макс попал в настоящий ад, а она, хоть и на короткое время, заставила его забыть всех демонов. Но все же трудно поверить, будто именно она спасла ему жизнь.
Однако он, похоже, ничуть не шутил.
– С той ночи я стал думать о тебе как о своем ангеле-хранителе.
Потрясенная его Откровениями, она молча смотрела на него, не зная, что и думать. В голове мелькали бессвязные обрывки мыслей.
Макс назвал ее ангелом-хранителем. Но не знал, что она и есть настоящий «хранитель». Все же его признание окончательно опрокинуло все ее защитные барьеры. Как соблазнительно слышать, что она так много значит для него! Что занимает столь важное место в его жизни!
И в этот момент под пристальным взглядом Макса желание вновь захлестнуло ее, такое внезапное и острое, что она испугалась. Однако сейчас его чувства были куда важнее ее собственных. Может, если удастся разговорить Макса, выслушать кошмар воспоминаний, его бремя станет легче.
Немного подумав, она тихо спросила:
– Это было так ужасно? То, что тебе пришлось вынести?
И по его лицу поняла, что попала в самую точку. Мириады эмоций сменились на его лице всего за несколько ударов сердца: отчаяние, одиночество, тоска и мука, от которой разрывалось сердце…
– Есть один кошмар, который постоянно преследует меня, – хрипло признался он.
– Какой кошмар?
– Мой лучший друг…
Он осекся и закрыл глаза. Невыносимо видеть его таким! Каро жаждала прогнать зловещие тени!
– Я хочу помочь, – повторила она.
Он стиснул кулаки, явно пытаясь взять себя в руки.
– Ты ничего не сможешь сделать. А что, если сможет?
Каро молча сидела, борясь с обуревавшими ее чувствами: желанием, сочувствием, отчаянной потребностью утешить его.
Потом медленно поднялась и подошла к нему, зная, что сделает все на свете, лишь бы прогнать мрак, застлавший его глаза. Протянув руку, она положила ладонь на пылавшую жаром щеку Макса.
– Каро… – резко предупредил он. Теперь он смотрел на нее с мольбой и отчаянным голодом, до боли сжимая ее плечи, и все же сдерживался из последних сил. Он боролся с собой.
Он разжал руки, скользнул ладонями по ее шее, затылку… пальцы почти грубо погрузились в шелковистые локоны. Глядя в ее запрокинутое, освещенное лунным светом лицо, Макс боролся с поистине дикарскими, примитивными инстинктами. Он страстно хотел и добивался одного – взять то, что предлагала Каро, и все же не доверял себе: сейчас он чересчур уязвим, чересчур открыт. Если он позволит своим губам изведать вкус ее рта, значит, не остановится, пока не войдет в ее лоно и не останется там до тех пор, пока они оба не достигнут экстаза. Он подхватит ее на руки, отнесет в каюту, где остаток ночи будет тешить свое плотское желание.
Макс стиснул зубы, пытаясь сдержаться. Если капитуляция Каро – все, что ему нужно, значит, его ждет победа. Он распознал в ее глазах блеск желания, безошибочное стремление изведать его ласки. Она принадлежит ему, и он возьмет ее!
Но он хотел большего, чем простое обольщение. Большего, чем ее участие. Он хотел страсти, полной и беззаветной. Не только утешения, как в тот раз, когда она пыталась исцелить его.
И поэтому нечеловеческим усилием воли противился порыву взять ее прямо сейчас.
– Тебе пора идти, – сухо процедил он и схватил ее за плечи, чтобы оттолкнуть от себя.
Смущенная, Каро продолжала смотреть на него во все глаза. Макс поспешно отошел.
– Мне твое утешение ни к чему, милая, – хмуро пробормотал он. – Я в нем не нуждаюсь.
Про себя Каро подумала, что последнее утверждение весьма спорно, но промолчала, разрываемая одновременно злостью и унижением. Как он мог двумя небрежными словами отделаться от нее! Но она не собирается стоять здесь и спорить с ним!
– Прекрасно. Оставляю вас в вашем же блистательно остроумном обществе.
Гордо выпрямившись, она повернулась и направилась к трапу через всю палубу. К тому времени, как Каро одолела темный коридор и добралась до своей каюты, ее трясло от ярости к себе самой! Она снова фактически вешалась Максу на шею! Опять! И на этот раз он отверг ее в самых недвусмысленных выражениях!
Каро бросилась на койку лицом вниз, проклиная и его, и себя, бешено колотя кулаками подушку. Как она могла вести себя подобно безмозглой дурочке?
Она рада, рада, что Максу ни к чему ее утешение! Рада, что не сделала той же идиотской ошибки, что и год назад! Не отдала ему свое тело в попытке исцелить душу! Следовало усвоить урок в первый раз!
Но отныне она грубо раздавит все мягкие женственные чувства, которые когда-либо испытывала к Максу. Каждую унцию сострадания. Каждый намек на желание. Каждую частичку сладострастия.
Безжалостно.
Она во что бы то ни стало победит свое проклятое влечение к нему.
Макс стоял у поручня в сверкающем свете солнца, вспоминая несчастную встречу с Каро прошлой ночью. Несмотря на резкость, с которой он прогнал ее вчера, его намерения по крайней мере были благородны. Было бы нечестно воспользоваться ее сочувствием к раненым созданиям. Он хотел ее больше, чем следующий глоток воздуха, – только не на этих условиях.
Кроме того, он не желал, чтобы она старалась проникнуть в его тайны. Не желал, чтобы она знала, сколько ночей он просыпался в холодном поту, борясь с когтистой лапой, сжимавшей горло и не дававшей дышать, дрожа от воспоминаний о гибели Филиппа. А прошлой ночью Макс, к сожалению, сказал слишком много. Открыл свою душу.
И все же вкус нежности Каро изгнал, хоть и ненадолго, ледяной озноб, завладевший им. И это не впервые. С той ночи любви в развалинах он ощущал между ними невидимую связь. Она была его ангелом-хранителем, любящим духом, который стоял за его плечом, заботился, защищал и спасал.
Он потерял счет ночам, когда она уговаривала и успокаивала его. Иногда просто звала по имени, пробуждая от кошмара. Иногда пела колыбельную, убаюкивая его. Иногда он даже вел с ней длинные воображаемые беседы.
Он всегда представлял ее прекрасный образ и долго мечтал перед сном…
В последний год войны он, наверное, сошел бы с ума, если бы не она.
Возможно, он до сих пор немного безумен, если не может забыть случившееся в сражении при Талавере. Не может простить себя.
Как можно жить в мире с собой, когда твой лучший друг отдал свою жизнь ради тебя?
Макс задумчиво смотрел на переливающиеся золотистые отблески солнца в голубой воде. Если бы не он, Филипп вообще не пошел бы в армию. Филипп Херст был наследником графского титула, а старшие сыновья аристократов не должны становиться пушечным мясом. Но он без всяких уговоров последовал за Максом.
Тогда они оба были такими наивными идеалистами! Отплыли на Пиренейский полуостров, смеясь и споря, кто больше прикончит лягушатников! К сожалению, оба довольно скоро познали страшную реальность войны.
Макс стиснул зубы. Недаром он отказывался говорить о гибели друга с кем бы то ни было. Даже сейчас не мог заставить себя обнажить свою скорбь, свою вину. Даже перед Каро. Но зато мог бы более мягко попрощаться с ней вчера ночью. Потому что страстно нуждался в ее утешении. Хотел его. В каждом ее прикосновении было нечто необычайно целительное. Но еще больше он жаждал ее страсти.
Прищурившись от ослепительно яркого света, Макс повернулся и оперся спиной о поручень. Он хотел увидеть Каро в тот момент, когда она поднимется на палубу. Потому что желал ее. Желал страстно. Огонь, зажженный ими в руинах, все еще полыхал между ними, и доказательством служило единственное прикосновение к ней. Но после вчерашней ночи ему придется убедить Каро в своем желании.
Вчера он намеренно отпугнул ее, но сейчас намеревался исправить ошибку. Дать ей ясно понять, что тоска и скорбь о погибшем друге не имеют ничего общего с его чувствами к ней.
Она увидела Макса, как только поднялась на палубу, и чуть не споткнулась, густо покраснев при мысли о собственном бесстыдстве прошлой ночью. Даже после неспокойного сна сердце все еще жгло при воспоминании о том, как он ее отверг.
Когда он шагнул ей навстречу, она расправила плечи и гордо вскинула голову. Его черные волосы растрепало ветром, и один локон упал на лоб. Так он казался моложе и чуточку уязвимее.
Не успела она раскрыть рот, как Макс предупреждающе поднял руку:
– Я должен извиниться, ангел. Знаю, вчера ночью ты всего лишь хотела помочь.
– Т-гак и есть, – настороженно пробормотала она.
– Я не люблю говорить о своих кошмарах.
– Я так и поняла, – сухо бросила Каро. – Но не стоит бояться, что я повторю свою ошибку. Я больше не попытаюсь утешить вас.
– Поверь, я буду невероятно сожалеть об этом. Прошлой ночью мне страстно хотелось поцеловать тебя, и не только. Просто я знал, что стоит начать, и я не смогу остановиться.
Судя по пристальному мрачному взгляду, он говорил правду.
– Ну… теперь это вряд ли что-то значит, – пожала плечами Каро.
– Значит, и очень много, – возразил Макс и, подойдя ближе, накрыл ладонью ее затылок и припал к губам. Поцелуй был жестким, чувственным, исступленным… намеренно возбуждающим.
Каро, охнув от изумления, так растерялась, что и не думала сопротивляться. Как может единственный поцелуй сотворить с ней такое – отозваться в каждой клеточке тела, наполняя его пьянящими волнами ощущений? Все ее чувства мгновенно возродились к жизни, а опаляющий жар вспыхнул внутри, собравшись огненным озером внизу живота.
Но поцелуй показался ей слишком коротким. Макс так же резко освободил ее и отступил. Каро продолжала стоять, ошеломленная, лишившись дара речи, ежась под его бесцеремонным взглядом. Должно быть, увиденное ему понравилось, потому что синие глубины глаз зажглись чисто мужским удовлетворением.
– Я так и думал, – хрипло пробормотал Макс. – Ты больше не сможешь изображать безразличие. Так же, как и я.
Каро, подняв подбородок, пронзила его негодующим взглядом.
– Какого черта вы целуете меня на открытой палубе, где любой из команды может нас увидеть?
– В следующий раз я постараюсь найти более уединенное место.
– Следующего раза не будет!
– Конечно, будет. Ты только что доказала мою правоту.
– Какую еще правоту?
– Я хочу тебя, милый ангел. И ты хочешь меня так же сильно.
Каро пришлось признать, про себя, разумеется, что это чистая правда. Она хотела его – безумно. Но не доставит Максу удовольствия, подтвердив это.
Проклиная свою пылкую натуру, она глубоко вздохнула и порылась в кармане. А когда вынула острый четырехдюймовый стальной клинок и показала Максу, тот зловеще прищурился.
– Как видите, – объявила она, – у меня есть свой нож.
Настала очередь Макса насторожиться.
– Не волнуйтесь, я не собираюсь бросать его в вас, – снисходительно обронила Каро. – Просто подумала, что можно устроить состязание.
– Состязание?
– Да, по метанию ножей. Это развлечет нас обоих. Поможет скоротать время. Что? – спросила она, когда Макс оценивающе смерил ее взглядом. – Боитесь проиграть?
Его губы изогнулись в нерешительной, но, вне всякого сомнения, веселой улыбке.
– Может, мне и стоит бояться. Я начинаю понимать, насколько опасно тебя недооценивать.
– Совершенно верно. Но наше состязание подождет несколько часов. Я пообещала капитану Биддику проверить корабельные журналы, поскольку сам он не в ладах с математикой. Три часа не слишком поздно?
– Прекрасно, ангел. Три так три.
Они встретились в назначенное время и установили правила и условия состязания: десять бросков по каждой из десяти мишеней, и так три гейма подряд.
– Вы вполне можете выиграть, потому что я давно не практиковалась, – вздохнула Каро, пока они расставляли бочонки различной высоты и на различных расстояниях и рисовали кружки, – но я быстро учусь.
– Я помню, – блеснул глазами Макс.
При этом недвусмысленном напоминании об их ночи страсти Каро порозовела, но следующее замечание Макса вывело ее из себя.
– Если я выиграю, в качестве приза потребую тебя.
– Ничего подобного! Игра идет на деньги!
Когда она сделала первый бросок и нож вонзился в дюйме от кружка, Макс одобрительно кивнул.
– Кто научил тебя орудовать ножом?
– Отец.
– Очевидно, он весьма своеобразно понимал принципы воспитания единственной дочери.
«Ты и половины всего не знаешь», – подумала Каро.
– Верно, но на нашем острове к необычным женщинам относятся гораздо более снисходительно. Впрочем, и неотразимых мужчин у нас хоть отбавляй. Я как-то знала пирата, обожавшего метать ножи в живые мишени.
– Он таким образом развлекался?
– Да, но однажды встретил собрата, прекрасно владевшего саблей, и лишился головы.
– Кровожадный народ живет на твоем острове. Каро загадочно улыбнулась:
– Вовсе нет, но авантюристов у нас хватает.
Солнце грело так сильно, что Макс сбросил сюртук. Видя игру его мышц под тонким полотном рубашки, Каро сказала себе, что сердце бьется исключительно в предвкушении состязания. Но при этом отчетливо сознавала, что лжет.
Оба немного притихли, когда игра началась, поскольку от соревнующихся требовалась сосредоточенность. Наблюдая действия Макса, Каро сразу поняла, что имеет дело с мастером. Он бросал нож, казалось, без усилия, и все же так метко, что ни разу не промахнулся. И в отличие от нее он умел делать допуски на качку судна.
Ее раздражало такое безупречное умение, поскольку на овладение подобным искусством у нее самой ушли годы.
Еще больше ее выводил из себя тот факт, что она не может скрыть восхищения. Он так же метко бросает ножи, как «хранители», которые ее обучали! Беда в том, что на Макса она реагировала совсем по-иному, чем на «хранителей». Она не могла смотреть на него как на брата! И невозможно игнорировать так явственно исходившие от него чувственность и жизненную силу. Но еще более очевидной была его сила духа.
Он был воин до мозга костей, и это отвечало ее собственному воинственному духу.
Именно во время состязаний она поняла, насколько неверны ее расчеты. Каро хотела доказать Максу, что нельзя желать женщину, владеющую мужскими приемами борьбы, но он, вместо того чтобы презирать, находил ее откровенно чарующей и женственной.
Она почти жалела, что предложила это состязание. И все же достаточно было увидеть неистовый блеск глаз Макса, чтобы понять, как наслаждается он этими минутами.
Она проиграла, но отнюдь не с разгромным счетом. И задолжала Максу шесть шиллингов, заявив, правда, что долг придется подождать.
– Потому что завтра я намерена побить вас, – объявила она, вызывающе тряхнув головой.
Ленивая улыбка тронула его губы.
– Я никогда не говорил тебе, что обожаю вызов?
У нее появилось отчетливое чувство, что Макс имеет в виду не только игру.
– Я тоже, – парировала она.
Синие глаза насмешливо сузились. Его взгляд был достаточно призывным и чувственным, чтобы ее сердце пропустило удар.
– Значит, мы – два сапога пара. И прекрасно подходим друг другу.
Дрожь предвкушения прошла по спине Каро. Она сказала бы то же самое. Они прекрасно подходили друг другу!
Ясно, что от нее потребуется не только все умение, но и сила воли, чтобы устоять против Макса.
Хотя она так и не выиграла, все же ей нравилось состязаться с ним, поскольку это не только помогало убить время в последние дни путешествия, но и отвлекало от безумных, отчаянных мыслей, преследовавших ее со дня исчезновения Изабеллы.
Только когда они прошли Ибицу и другие Балеарские острова – Майорку и Менорку, Каро стало немного легче. Скоро она будет дома. Сможет что-то сделать. Как-то помочь лучшей подруге, вместо того чтобы терпеть бесконечное ожидание.
Она хотела поскорее добраться до Кирены и ради Макса, зная, что безмятежность острова успокоит его. Ему уже и сейчас стало немного легче: он был азартным противником и находил их соперничество таким же возбуждающим, как и она сама. Но все же иногда по ночам она слышала его шаги на палубе.
И наконец, она хотела быть дома ради себя. Хотела очутиться на знакомой почве, где сможет лучше владеть собой. Потому что все еще не преодолела проклятое влечение к Максу. Особенно в лунном свете.
В последнюю ночь их плавания они ужинали с капитаном и первым помощником. Когда позже Каро приняла приглашение капитана прогуляться, Макс присоединился к ним. Вскоре, к досаде Каро, капитана вызвали по важному делу, касавшемуся дисциплины команды.
Оставшись наедине с Максом, Каро мгновенно почувствовала, как вернулось напряжение, терзавшее ее во время первых дней путешествия. И хотя на небе виднелась лишь бледная половинка луны, света оказалось достаточно, чтобы превратить море в сверкающее, переливающееся серебром зеркало, напомнив о той ночи, когда они любили друг друга.
И когда Макс повернул голову, она по его взгляду поняла, что он думает о том же. И сердце ее сжалось знакомой болью.
– Каждый раз при виде луны я думаю о тебе, – пробормотал он.
Каро боялась отвечать. Все ее чувства резко обострились. Нервы натянулись, как тетива лука.
И тут Макс встал за ее спиной. Если он хотел напомнить об их разделенной страсти, это ему удалось.
Ему даже не нужно было касаться ее. Каро возбуждала одна его близость. Она горела желанием. Желанием отдаться ему.
И чтобы удержаться, схватилась за поручень, беспомощно глядя на безбрежное серебряное море.
Макс продолжал молчать. Они словно очутились в своем собственном тайном мире, своем сне, совсем как в развалинах.
Но если это сон, он распустит ее волосы и зароется в них руками, гладя и возбуждая ее. Если это сон, она обнажит свои груди в лунном свете, и он накроет сосок губами, принимаясь сосать.
Каро зажмурилась. Она не хотела, чтобы это был сон. Пусть все будет на самом деле. Рядом с Максом она оживает, чувствует себя бесшабашной и неистовой. Он был олицетворением соблазна.
Она прерывисто вздохнула. Страшно подумать, как она жаждет его прикосновений.
И словно исполняя ее желание, он легонько сжал плечи Каро и прижался губами к волосам.
Каждая мышца ее тела напряглась. Потом он нагнулся ниже, коснулся губами ее затылка. Горячее дыхание овевало кожу, обостряя желание. Похоже, он намеренно терзает ее.
Она тяжело дышала. В ушах стучала кровь. Соски напряглись и ныли, между бедрами собралась влага. Пусть Макс легко и без усилий скользнет в нее…
И когда его губы снова прижались к ее затылку в легком поцелуе, она невольно выгнулась. Физическое притяжение было так же безмерно и ошеломляюще, как в первую ночь, а может, и сильнее. Желание вспыхнуло в ней лесным пожаром, истерзало голодом.
Помоги ей Боже, она в опасности! Макс опасен! Он пробуждает в ней неведомые ранее чувства. Заставляет жаждать всего на свете…
И эту жажду она должна побороть, прежде чем глупо поддастся искушению в очередной раз…
Резко отстранившись, Каро на подгибающихся ногах отошла в сторону.
– Пора спать, – пробормотала она. – Нужно хорошо отдохнуть к завтрашнему прибытию.
Он не попытался остановить ее, но она ощущала его взгляд, когда шла в каюту. Сердце по-прежнему глухо колотилось, низ живота пульсировал.
Вынудив себя выдохнуть воздух, который она до сих пор удерживала в легких, Каро открыла иллюминатор, чтобы впустить свежий ветерок и немного охладиться. Это уже слишком! Почему она не может совладать с собой, когда этот человек оказывается рядом?! Она «хранитель», истинный воин, если этот термин может подойти женщине. Сколько раз она встречала опасность лицом к лицу и побеждала там, где спасовали бы храбрейшие!
И все же она ничего не в силах поделать с Максом.
Тихо выругавшись, Каро сжала кулаки. Так дальше продолжаться не может. Придется занять оборонительную позицию. Иначе Макс медленно сведет ее с ума.
Каро провела очередную неспокойную ночь, ворочаясь в постели до рассвета. Зато к утру у нее был готов план. Как только они прибудут на Кирену, она намерена найти женщину, которая наверняка привлечет внимание Макса. Настоящую неотразимую красотку, умеющую привлечь, очаровать и утешить его. У нее уже были две превосходные кандидатки. И обе куда более привлекательны, чем она сама.
Решившись сопротивляться до конца, Каро немного успокоилась. После завтрака она вышла на палубу, чтобы первой увидеть берег.
Крик впередсмотрящего на мачте означал, что Кирена уже недалеко. Немного спустя она различила темную точку на горизонте. Точка продолжала расти, пока не приобрела очертания Кирены с двумя горными пиками, поросшими густым лесом.
При виде любимого дома на сердце сразу стало легче. Даже на расстоянии очарование острова никогда не переставало волновать ее душу. Самый воздух, казалось, был прозрачнее, небо – синее, море переливалось всеми оттенками синего – сапфира, бирюзы и аквамарина.
Магия острова уже успокаивала ее взбудораженные нервы. Каро повернула лицо к солнцу, впитывая благодатное тепло.
Она почувствовала присутствие Макса прежде, чем он заговорил:
– Выглядишь так, словно приносишь жертву богу солнца. Каро улыбнулась, зная, что выражение ее лица далеко от благоговейного. Всего лишь удовольствие, не больше.
– Это не так уж далеко от истины. Аполлон с древних времен почитаем на нашем острове.
– Значит, тебе не терпится оказаться дома? – спросил Макс, встав рядом.
Она радостно закивала:
– Я хотела бы жить только здесь. А вы? Разве не предпочитаете свой дом всем остальным?
– Я не особенно привязан к дому. Возможно, потому, что почти не бывал там с того времени, когда вступил в армию. Мои поместья в Йоркшире. Земля там отличается грубоватой красотой. Но с твоим островом ей не сравниться, – пояснил Макс и, помедлив, добавил: – Почему ты не расскажешь мне о Кирене? В свой первый визит я был слишком озабочен критическим состоянием Йейтса, чтобы что-то заметить, помимо больничной палаты. Но, насколько мне известно, здесь живут несколько тысяч людей различных национальностей.
– Да, в основном испанцы, но есть также британцы, французы, итальянцы и даже греки, – пояснила Каро.
– Торн говорил, что самые знатные семьи – английского происхождения. Как это вышло?
Каро поджала губы, не зная, что сказать. Поразительная история о том, как первые «Хранители меча» основали остров несколько веков назад, считалась тщательно охраняемой тайной.
– Вероятно, причиной были войны. Первые британцы явились сюда давно, еще до того, как мавры захватили западное Средиземноморье. Десятки британских эмигрантов оседали здесь в результате различных политических и военных переворотов. Потом Киреной завладели испанцы, но сто лет назад остров был передан во владение Британии.
– По Утрехтскому договору?
– Да, вместе с Меноркой и Гибралтаром. После этого английское население значительно увеличилось, да и испанцы стали перенимать их обычаи. Потом Менорку вернули Испании, но мы остались британским протекторатом, с собственными законами и губернатором. Мы всегда были крайне независимым народом.
– Но как вам удалось остаться таковым за последние годы и избежать покорения другими странами?
– Мы оказались достаточно мудры, чтобы платить налоги правителям, прося взамен защиты, – сухо пояснила Каро. – Хорошо еще, что мы находимся на отшибе и имеем кое-какую природную защиту. Видите вон те скалы? – Она показала на иззубренные острые скалы, обрамлявшие западный берег Кирены. – На остров трудно проникнуть. Кроме того, у нас есть три крепости и с дюжину сторожевых башен, выстроенных над самыми доступными бухтами и пристанями. И обратите внимание на вон ту белую пену. – Она показала туда, где ярко-голубая вода уступала место зеленоватой, увенчанной белыми шапками пены. – Там острые рифы, а вокруг – опасные течения. Капитан Биддик хорошо знает все судоходные каналы вокруг острова, но для незнающих течения могут быть предательскими.
– Значит, Кирене удалось избежать кровавой истории многих средиземноморских городов.
– К счастью, – кивнула Каро. – Самой большой бедой всегда были пиратские набеги, во время которых остров грабили и уводили население в рабство. Но более масштабные вторжения никогда не были успешными. Когда девять веков назад мавры попытались атаковать Кирену, ужасный шторм потопил половину их флота. А десять лет назад, когда французы собирались напасть на остров, несколько дней подряд странный туман окутывал их корабли, и некоторые погибли на рифах.
Макс скептически усмехнулся.
– Это исторические факты, а не легенды. Имеются письменные доказательства, – настаивала Каро.
Макс успел хорошо разглядеть Кирену, которую судно огибало с юга. Каро не преувеличила, рассказывая о природной защите острова. Высокие скалы, острые рифы, коварные течения – все это важные орудия защиты.
Кроме того, он успел насчитать не менее восьми сторожевых башен, вместе с величественной крепостью охранявших западное побережье. К югу виднелась еще одна крепость, там, где горы были ниже всего и наиболее уязвимы к атаке.
– Там живет сэр Гавейн Олуэн, – пояснила Каро, показывая на южную твердыню. – Замок Олуэн оставался во владении его семьи много веков.
– Тот человек, который возглавляет средиземноморское отделение министерства иностранных дел? Начальник Торна?
– Это он.
На юго-востоке возникла еще одна массивная крепость с пушками, смотревшими в сторону порта. Для того чтобы попасть в маленькую гавань, приходилось войти в узкий пролив, образованный двумя зазубренными скалами.
Ничего не скажешь, надежная оборона.
Когда шхуна сменила курс, чтобы приблизиться к проливу, Каро показала направо:
