Текст книги "Без тормозов"
Автор книги: Никита Ветров
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
– Да…
Глава 16
Наступление утра большая часть съемочной группы встретила на ногах. Да и кто стал бы спать, когда под самым носом свершилось загадочное преступление? Народ собирался кучками в номерах, чтобы поделиться слухами и дополнить услышанное своими версиями.
Вместе с приходом нового дня в гостиницу, ставшую похожей на караван-сарай, один за другим стали прибывать высокие чины. Засветились и главы администрации, и прокурорские начальники, и верхушка областного УВД. В свете необычайной важности кинопроекта каждый желал погреться у огонька славы, пусть даже от него попахивало чем-то явно нехорошим. Начальники наезжали, хмурились, некоторые стучали кулаками по столу на своих подчиненных, раздавали громогласные указания и не менее грандиозные обещания. Потом с укоризной посматривали на несчастного оператора, долго и сочувственно пожимали руки продюсеру и режиссеру, а потом с чувством выполненного долга отбывали по своим делам, чтобы освободить место следующему гостю.
То, что они своими пустыми визитами только раздувают лишнюю панику среди людей и страшно мешают работе следственной группы, было всем до лампочки. А забот у Валентина Рыскина – обыкновенного следователя, которого бросили на «амбразуру», – хватало и без этого. И каждое из напутствий, которыми его щедро снабжали приезжающие «разобраться на месте», только сильнее и сильнее раздражало молодого человека, заставляя покрываться багровыми пятнами его бледное лицо с бесцветной от природы растительностью. Ведь мало кто искренне желал Валентину Петровичу удачи. В основном все стремились в красках расписать, что его ожидает в случае провала. И в выражениях, как правило, не стеснялись.
Окончательно осознав, что в ближайшем будущем ему предстоит искать пропавших оленей где-нибудь в районе Северного полюса, предварительно лишившись своего диплома и пролечившись длительное время у проктолога по поводу насильственного и жутко извращенного повреждения области профессионального интереса этого самого доктора, Рыскин урвал наконец-то минутку, чтобы самому хоть немного разобраться в ситуации. Дабы не терять и без того работающего против них времени, он не стал таскать измученных киношников к себе в кабинет, а приступил к допросам свидетелей, прямо не отходя от кассы. Гостиничная администрация, запуганная до смерти, с превеликой радостью предоставила в его распоряжение комнату отдыха.
– …Давайте по порядку, Тимур Александрович, – стараясь держаться бодрячком, следователь все еще оставался пунцовым, как спелое яблоко. – Что пропало из вашего номера?
– Флешка… – совершенно убитым голосом отозвался Артсман. На него жалко было смотреть – на больную с похмелья голову обрушилось этакое несчастье. Ведь он – материально ответственное лицо. По документам, камеры и все технические «прибамбасы» на него записаны. И спрашивать всю эту дребедень дорогостоящую с него будут.
– Чего? – захлопал коротенькими белесыми ресницами Рыскин. – Это вроде дискеты штучка? И все?
– Какой дискета! – вскочил на ноги продюсер и в истерике заметался по помещению. – Это катастрофа! Вы не понимать! Конец всем!
– Господин Шнайдер! – прикрикнул на него Валентин. Он хоть и был молод, но опыт общения с неуравновешенными личностями имел и мог, когда надо, становиться жестким и бесцеремонным. – Сядьте на свое место и не мелькайте, пожалуйста! И до вас очередь дойдет!
Продолжая бормотать себе под нос что-то на немецком, тот плюхнулся в кресло и прикрыл в трагическом жесте глаза ладонью. Хмурый с недосыпу Зымарин презрительно посмотрел в его сторону и отвернулся к окну.
– Понимаете, – заикаясь, пояснил свое высказывание Артсман. – Это не просто флешка, это электронный накопитель очень большой емкости…
– Дорогой?
– Бесценный! – отрывисто бросил режиссер, не поворачивая головы.
Тимур нервно сцепил руки и стиснул их, рискуя вывернуть себе пальцы:
– Нет, сам по себе он стоит немного… относительно, конечно… да что я говорю?! У него знаете какая балансовая стоимость? Никаких зарплат не хватит рассчитаться… но туда ведь все было согнано!
– Тимур Александрович! Родной! – взмолился следователь, в отчаянии взъерошивая короткие светлые волосы. – Я в вашем деле ни черта не смыслю, поймите! По-русски вы мне можете сказать, что вас так всех трясет-то? Вот у меня перед носом куча протоколов, из них следует, что в вашем номере было ценных вещей на несколько миллионов долларов! А пропал один накопитель, ценой… э… где-то тут было… ну, ладно, пусть десять, даже сто тысяч. Что так убиваться-то? Он что, единственный в своем роде?
– Еще какой единственный! – снова вставил реплику Зымарин.
Артсман шмыгнул носом, пытаясь понять, не издевается ли над ним этот моложавый парень со следами юношеских прыщей на щеках. Но увидев искреннее недоумение в глазах следователя, он достал носовой платок, утерся им и принялся объяснять:
– Мы снимаем фильм.
– Это я понял.
– Запись идет на цифровую камеру. Весь рабочий материал я в конце смены сбрасываю на накопитель. И так раз за разом. А с флешки потом, в самом конце, после монтажа и тонировки фильм перегоняют на пленку. Вот так! А теперь флешка пропала, – голос его предательски дрогнул. – И с ней весь последний кусок фильма… четыре недели коту под хвост…
– Четыре недели? – возопил Шнайдер. – Дас ист нихт четыре недели! Дас ист половина бюджет картины! Дас ист батальный сцена!! О-о…
Рыскин старательно наморщил лоб, переваривая услышанную информацию. Затарабанил пальцами по крышке стола. Тимур смотрел на него с надеждой и некоторым сомнением одновременно.
– Так, – заключил следователь после минутного раздумья. – Выходит, пропал только накопитель. А все остальное, более дорогое, осталось нетронутым. Правильно?
Оператор с готовностью кивнул.
– А почему? – стал развивать свои мысли вслух Валентин. – Может, он просто лежал на видном месте? А у вора не было времени рыскать?
– Нет, – категорично заявил Артсман. – Я его где попало не бросаю. Так же, как и все остальное, он в кейсе лежал!
– Тогда почему преступник не прихватил с собой камеру, к примеру?
При этих словах Зымарин недобро усмехнулся:
– А куда бы он потом ее дел? Таких вещиц в стране – по пальцам пересчитать. Да и стоит она, как небольшой реактивный самолет!
– Логично, – согласился Рыскин. – А флешку он куда денет? Она же в хозяйстве, как я понял, тоже ни к чему. И ценность невелика… если не знать, что на ней записано. Кстати, а копий разве нет? Раз такая важная информация хранится, вы же наверняка копировали? Ну так, на всякий случай?
Оператор горестно вздохнул и отрицательно покачал головой. Зымарин возмущенно фыркнул:
– Подарочек пиратам делать? Специально для них еще один экземпляр рабочего материала. Нате вам, ребятки, зарабатывайте на нашем труде свои миллиончики!
Рыскин с интересом повернулся к нему:
– Так, может, пираты и украли?
Режиссер к следователю относился с плохо скрываемым недоверием. Не мог, по его понятиям, такой сопляк хорошо разбираться в делах. И вопросы, которыми тот сейчас сыпал, лишь укрепляли его в этом мнении. Теряя терпение, он скорчил презрительную мину:
– Может, и они. Повезло им в таком случае – кучу необработанной фигни заполучили! Вот удача-то! Треть фильма из не связанных между собой кусков, да еще без озвучки – самое то, что пиратам надо!
Виталий пропустил его надменный тон мимо ушей. Не до этого пока. Странное получалось преступление. Поднявшись с места, он пробежался туда и обратно по комнате.
– Что получается, – бормотал он себе под нос, но достаточно громко, для того чтобы его можно было услышать остальным. – Вор лезет с большим риском в окно, справляется с решеткой, стеклом, быстро находит накопитель и линяет, ничего, кроме этого, не тронув. О чем это говорит? О том, что он хорошо представлял, за чем лезет в номер. Другими словами, украсть он хотел именно флешку. А раз так, то он отлично знал, что на ней имеется важная запись, и был осведомлен, где она хранится. Ведь он не искал, а просто залез и взял. Отсюда мораль – сделать это мог лишь кто-то из съемочной группы, либо…
– Либо? – напрягся Зымарин.
– …кто-то из ваших сделал хорошую наводку.
В комнату отдыха со стуком вошел один из экспертов. Рыскин уселся на стол и вопросительно приподнял брови:
– Что нарыли?
Парень в джинсовой рубашке остановился в дверях. Взгляд его не предвещал ничего хорошего.
– Как вам сказать, – ответил он. – Отпечатков – море. Но что-то подсказывает мне – кроме пальчиков хозяина, ничего не найдем. Проверим, конечно, но вряд ли. На подоконнике никаких следов, вообще никаких. Все сделано чисто и аккуратно. Профи…
– Хреново…
– Правда, под окнами вот что нашли, – криминалист протянул Рыскину полиэтиленовый пакетик с молнией, внутри которого тускло поблескивал гаечный ключ. – Похоже, им решетку взломали.
– Решетку гайками привернули? Кто додумался?
– Не знаю. Но на кромке ключа краска осталась, очень похожая на ту, что на прутьях. – Эксперт указал пальцем на пакет, предлагая рассмотреть находку. – В лаборатории точно скажу.
– Странный какой-то инструмент, – потер подбородок Валентин. – Я такого не видел никогда. Фирменный. Вон клейма какие-то стоят. По ним что-нибудь нарыть сможешь? Вдруг малая партия или редкий завод-изготовитель?
– Я смотрел уже. Ключ действительно редкий, ручная работа. Наверняка из набора, которых два-три всего…
– Так это же здорово!
– Не в нашем случае, – вздохнул криминалист. – Набор заграничный. Поди узнай, как он к нам попал и к кому…
– Пальчиков нет? – безо всякой надежды спросил Рыскин, просматривая пакет на фоне окна. Парень в рубашке отрицательно помахал головой:
– Не-а. Я же говорю – профи работал.
– И что теперь?! – взвизгнул Артсман, для которого слова эксперта прозвучали словно приговор. – Как же его искать теперь? Как?
– Есть одна идейка, – решительно заявил следователь, хлопнув по столу раскрытой ладонью. – Но, боюсь, не всем она понравится.
Все уставились на него, ожидая продолжения. Рыскин по очереди обвел всех бесцветным взглядом и потер ладони:
– Никто не отрицает, что накопитель очень важен для вас?
– Не тяните, – резко бросил режиссер. – Прекрасно ведь поняли, что без него фильму конец. И нам вместе с ним. Так что давайте без театральных пауз!
– Хорошо. Превосходно! Раз так, значит, никто не будет против поголовного обыска.
Лица присутствующих медленно вытягивались в изумлении, исключая заглянувшего криминалиста, который от идеи Рыскина впал в откровенное уныние. Глянув на него взглядом побитой собаки, он уточнил:
– Всех-всех обыскивать?
– Угу, – радостно отозвался следователь. Затея его почему-то развеселила. Наверное, из скрытого чувства мести – не одному ему страдать придется в связи с этой кражей.
– За что? – захныкал парень в рубашке, осознававший как никто другой колоссальный объем предстоящих поисков.
Режиссер медленно привстал с места, не сводя злющих глаз с развлекающегося следователя.
– Постой-ка, голубчик, – зашипел он. – И меня тоже обыскивать собрался?
– Ну да, – довольно кивнул Валентин и скрестил руки на груди. – Всех – значит всех.
– Да ты представляешь, кто я такой? Я – народный артист, ученик самого Чухрая! Да я…
– А вот тыкать и тем более пугать меня – не надо, – оборвал его Рыскин, мгновенно из веселого парнишки превратившийся в беспощадного пса-ищейку. – Мне плевать, кто вы, хоть королева Англии. Ордерок я мигом организую для всех.
– Не имеете права! – подключился к перепалке, но уже с меньшей решимостью, Шнайдер. – Я иностранец. Мне невозможно обыск!
– А паспорт дипломатический у вас есть? Нет? Ну и нечего из себя недотрогу строить! И вообще, господа кино… – выцветший блондин замялся, подбирая нужный эпитет, – кинодеятели! Если вы уверены в своей невиновности, то вам нечего бояться! Обыск только повысит шансы отыскать драгоценный накопитель. К тому же какой пример вы подадите всем остальным, если будете скандалить и возмущаться? А искать мы все равно будем, можете не сомневаться!
На середину комнаты пулей вылетел оператор и с видом героя-мученика заколотил себя в грудь:
– Я готов! Давайте! Это толковая мысль – как она мне сразу в голову не пришла?
Видя, что никто не собирается раздевать его до трусов, он немного остыл, но решимости участвовать в процессе не утратил.
– Прошу начать с меня!
– Как скажете, – одобрил покладистость оператора Валентин. – Вот, господа, учитесь и берите пример.
– Я звонить свой адвокат! – совсем уже неуверенно обронил продюсер, пытаясь непослушной рукой выудить из кармана мобильный телефон.
– А я – прокурору, – невозмутимо сообщил Рыскин, доставая свой видавший виды мобильник и тыкая бледным пальцем в кнопки. Но тот вдруг сам ожил в его руках – кто-то хотел следователя услышать.
– Слушаю! – Валентин отвернулся к окну и устало потер глаза. – Выкладывай, что там… ага, ага… так… А это точно? Ну да ладно, выбор у нас небольшой. Надо проверять… Что?.. Нет, я сам… Хорошо, спасибо!
Отключив соединение, следователь развернулся на каблуках. Тонкие бледные губы сжались в решительную линию. На вопросительный взгляд своего коллеги он коротко бросил:
– Человечек один вспомнил, где такой ключ видел! Едем проверять…
Глава 17
Недолгая летняя ночь Виктору и его спутнице знойной не показалась. Встречный поток, бивший в лицо мотоциклистам, понижал ощущаемую температуру существенно. И если привычный к подобным казусам Громов холода почти не замечал, то Эльвира основательно продрогла, хоть и пряталась за широкой спиной байкера. Как бы она ни куталась, короткая кожаная курточка не спасала от прохладных струй воздуха, которые забирались во все щели и заставляли ее гладкую загорелую кожу покрываться мурашками. С появлением солнца над верхушками деревьев ехать стало заметно комфортнее: ранние розовые лучики приятно согревали темную поверхность ее одежды, расслабляя сведенные в мелком подрагивании мышцы. Пригревшись, она плотнее прижалась к теплой спине парня. Глаза сами собой сомкнулись.
Громов сосредоточенно следил за дорогой. По опыту знал: утро – самое опасное время суток для того, кто передвигается по ночам. Измотанный тряской и отсутствием сна организм против воли человека пытается провалиться в блаженную дрему. А стоит на миг поддаться этому искушению и сомкнуть веки – пиши пропало. Байк одним махом окажется на обочине или вылетит на встречную полосу. Сколько дорожно-транспортных происшествий случилось именно по этой причине – и не сосчитать. Громову самому не раз доводилось присутствовать при подобных инцидентах еще во времена своей бурной молодости, когда они огромной кодлой кочевали на байках по городам и весям, распивая пиво и устраивая различного рода скоростные соревнования. Многих из членов его бывшей мотобанды к настоящему моменту уже снесли на погост. А сколько путевых ребят ходили сейчас с имплантированными под кожу металлическими пластинами. Хотя некоторые вживляли таким образом металл даже из соображений безопасности. Локти, голени, прикрытые пластинами спинные мышцы. Дело доходило даже до того, что особо безбашенные братки умудрялись имплантировать пластины на лобные и височные доли. Как говорится, лучше париться от некоторых неудобств, чем остывать на асфальте…
Не спать!
«Zuendapp» резво бежал по трассе, выдерживая курс, задаваемый Громовым. Справа мелькнул указатель. «Москва – 650 км», – успел прочитать Виктор и непроизвольно зевнул. Еще ехать и ехать. Но теперь хоть по приличной дороге, а не по тем колдобинам и рытвинам, по которым плутали до рассвета. Байк держался отменно. Гром был доволен.
Волынская сзади притихла. Что ни говори, а чувствовать, как близко прижимается к спине горячее девичье тело, было довольно приятно, хоть Громов себе в том и не признавался. Ведь это была вовсе не Аленушка, а Эльвира. Почувствовав, что объятия ее ослабели, он пару раз придавил ее руку локтем:
– Не спи! Свалишься!
– Я и не сплю, – сонно заворчала актриса, заерзав на сиденье. – Я так хорошо пристроилась, а ты…
– Давай пересядешь в коляску. Там и поспишь.
– Не хочу.
Девушка несколько раз зажмурилась, прогоняя остатки дремоты. Посмотрела на часы – черт, еще так рано! Огляделась вокруг. Мимо мелькала густая поросль лесополосы вдоль автомагистрали. По встречной с гулом промчался длинномер, взвинтив и без того бурный ветерок. Эльвира потянулась, насколько это было возможно. А потом снова прижалась к Громову. Ее ладошка нахально скользнула по груди парня.
– Где мы?
– Что? – не расслышал Виктор из-за треска.
Волынская надавила своей немаленькой грудью ему на лопатки и не без труда дотянулась до его уха:
– Где-е мы-ы? – пропела она, дотрагиваясь губами до его мочки.
Громов внутренне содрогнулся – нежное прикосновение было дико приятным, особенно в этом месте. Вида не подал, но голос невольно стал немного хриплым и подчеркнуто безразличным:
– Проехали поворот на Урюпинск.
– Уже?! – Эльвира удивленно приподняла идеально ровную бровь и снова украдкой взглянула на часы. Ее не устраивало, что время текло чересчур медленно.
– Дорогой, не слишком ли ты гонишь? Байк ведь не новый.
Виктор пожал плечами – пока трасса была пуста, можно было не дергать мотоцикл обгонами и притормаживаниями, он шел на предельно допустимой скорости, безусловно, делая скидку на почтенный возраст своего трехколесного друга. Поэтому он просто проигнорировал замечание, продолжая отмеривать километры. Девушке это не понравилось. Игриво ущипнув его за бок, она заявила:
– Мне холодно. Ты и так заморозил меня за ночь – даже и не пытался согреть!
– Нам же надо быстрее в Москву, или я что-то не так понял?
– Но не ценой моей гибели! – нарочито обиделась Волынская. – Тебе меня нисколечко не жалко!
Обреченно вздохнув, Виктор чуть сбросил скорость. Эльвира сразу повеселела и защебетала о всякой ерунде, беспрестанно давая волю своим рукам: то ткнет, то погладит, то начнет застежками куртки щелкать. Хорошо, что ниже пояса пока не лезла, а то Громову пришлось бы туго: отбиваться от довольно приятных приставаний на полном ходу – сложное занятие. А отвлеченная болтовня даже помогала бодрствовать, несколько скрашивая отсутствие музыки.
Минут через двадцать впереди показалась автозаправочная станция. Вообще-то останавливаться на ней Громов не планировал – бензина пока было достаточно, а впереди, судя по прихваченной с собой карте, намечалось еще немало таких же точек. Но снова закапризничала пассажирка. Обжигая горячим дыханием его ухо, она стала хныкать, что ужасно голодна:
– Громик, миленький, давай здесь остановимся и перекусим, а? Ужасно хочется кружечку кофе!
Решив, что дешевле будет удовлетворить просьбу девушки, чем потом час до следующей заправки выслушивать ее упреки, Виктор свернул на обочину и, заглушив движок, пустил байк самостоятельно катиться к сиротливо торчащей колонке. Напоминание о завтраке вызвало и у него волчий аппетит, оказывается, за ночь он сильно проголодался. За пару метров до нужного места байкер соскочил на землю и почти без усилий дотолкал «Zuendapp» до заправочного агрегата. Подмигнув Эльвире, достал бумажник и зашагал к кассе.
Работник АЗС, только что проснувшийся, выглядел не очень довольным. С его колокольни Виктор был не самым привлекательным клиентом – горючки купит немного, а возиться с ним столько же, как и с водителем «КамАЗа», зараз заливающим по двести литров. Почесывая волосатое пузо, он взял протянутые купюры и ехидно улыбнулся, услышав, сколько Виктору нужно бензина.
– А что, у вас магазин на заправке не предусмотрен? – поинтересовался Громов, сгребая в кошелек сдачу. – Поесть бы чего-нибудь.
– Вон киоск стоит, – зевая во весь рот, кассир ткнул пальцем в небольшую будку в отдалении. – Только стучи сильнее, продавец дрыхнет без задних ног.
…Закрутив крышку бака, Громов повесил «пистолет» на место и посмотрел на ладошки – обошлось без лишней грязи. Эльвира требовательно сверлила его карими глазами:
– А кофе?
– Сейчас поищем, – вздохнул Виктор, прикидывая, стоит ли катить мотоцикл к киоску. Решив, что ничего не случится, если Волынская посидит на нем здесь, он направился к стоящей поодаль торговой точке. Девушка выразительно покрутила в воздухе изящной ручкой, показывая, что неплохо бы поторопиться.
– Ты есть-то что будешь? – оглянулся Громов.
– Сам придумай, ты же большой мальчик! – отозвалась Эльвира, поглядывая на часы. – Только чтоб низкокалорийное и без консервантов!
Виктор огорченно махнул рукой – лучше бы не спрашивал! Где он в забытом богом ларьке найдет ей деликатесы? Вечно с этими девушками одни проблемы.
Волынская проводила удаляющегося парня нетерпеливым взглядом. На месте ей не сиделось. Дождавшись, пока Виктор начнет ломиться в запертый киоск, пытаясь отыскать в нем хоть кого-то живого, девушка скользнула на асфальт, прогнулась, разминая затекшую с непривычки спину. С трудом отыскав на рукоятке переключатель скоростей – специально следила за действиями Громова в последнее время, – она поставила «Zuendapp» на нейтралку и, упершись обеими руками в руль, попыталась сдвинуть тяжелый агрегат с места. Не тут-то было. Мотоцикл лишь качнулся вперед, а потом ровно на столько же откатился назад, словно какой-то невидимый магнит удерживал его на одном месте. Девушка запаниковала и снова навалилась всей невеликой массой на руль. На этот раз ей удалось катнуть его чуть сильнее. Нехотя поддаваясь хрупкой силе, немецкий раритетный транспорт стал медленно катиться по бетонированной площадке. Эльвира тяжело дышала, капли пота выступили на хорошеньком лбу, но она продолжала уводить «Zuendapp» в сторону от колонки. Туда, где его не было бы видно со стороны киоска. Справившись со своей задачей, она с облегчением остановилась и, наклонившись и положив ладони себе на бедра, попыталась отдышаться. Колыхание ветра донесло до ее ушей обрывки громких фраз – это Громов о чем-то спорил с владельцем придорожного ларька. Эльвира глянула на часы, потом на дорогу. Сердце ее, не успевшее отойти от тяжелой физической нагрузки, забилось еще сильнее: на магистрали притормаживали, собираясь съезжать к заправочной станции, неприметные «Жигули» пятой модели грязно-серого отвратительного цвета с заляпанными номерными знаками. В салоне виднелись силуэты двоих мужчин…
