Текст книги "Без тормозов"
Автор книги: Никита Ветров
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 6
– Простите, нельзя ли здесь установить камеру? – Оператор частного немецкого телеканала вопросительно указал на резной журнальный столик, украшавший ближний угол шикарно обставленного кабинета.
Занимавший главенствующее кресло импозантный мужчина с идеально ухоженным, но несколько бледным лицом, ответил на отличном немецком:
– Да, конечно, сейчас мой секретарь уберет оттуда все лишнее.
А затем, не вставая с места, нажал на кнопку внутренней связи и уже по-русски вызвал свою помощницу:
– Людмила Александровна, зайдите ко мне на секунду.
Фигуристая блондинка в брючном костюме появилась незамедлительно.
– Помогите, пожалуйста, нашим гостям из Германии разместить свою аппаратуру, – требовательно попросил он. – И приготовьте всем кофе.
– Да, конечно, Анатолий Львович, – ответила девица, грациозно обходя дубовый полированный стол, за которым чинно усаживались зарубежные киноведы и журналисты. С трудом взяв в охапку солидную стопку журналов «Кинокадр», «Российское кино» и еще несколько иностранных, секретарь мило улыбнулась оператору и выскользнула из просторной комнаты, стены которой были увешаны портретами знаменитых актеров, грамотами и призами кинофестивалей.
Едва стала возможной видеосъемка, журналисты принялись за свое любимое дело – «допрос с пристрастием» видного российского чиновника, ведающего делами кино. К чести последнего, господин Рылонин отвечал не только красиво, пространно, но и по существу, что было особенно ценно, так как общение происходило на языке Шиллера и Гете.
– …Насколько велик бюджет фильма и каковы вложения обеих сторон в его производство?
– К сожалению, пока я не вправе озвучивать эту информацию – коммерческая тайна, вы должны понимать. Чуть позже любой желающий сможет ознакомиться с этими данными, все финансовые отчеты будут доступны целиком и полностью. Сегодня я могу сказать лишь одно: проект грандиозный по своему замыслу и соответственно весьма и весьма дорогой. Основные денежные вливания производятся германской стороной в соответствии с ранее составленными договоренностями…
– …Скажите, почему для совместного российско-германского проекта была выбрана именно тема Второй мировой войны?
– Спасибо. Я ждал этого вопроса. Война, отгремевшая более шестидесяти лет назад, стала величайшей трагедией не только для русского, но и для немецкого народа. Огненный Молох унес десятки миллионов человеческих жизней, надолго посеяв неприязнь и горечь в отношениях между странами, которые пришлось с величайшим трудом преодолевать последующим поколениям. И сегодняшний совместный проект – это очередной шаг к примирению, ставящий целью укрепить те узы дружбы и сотрудничества, которые складывались между нашими государствами долгими веками. Не секрет, что создание данного фильма имеет и определенное политическое значение, что объясняет столь пристальное внимание к нашей работе со стороны правительств как Российской Федерации, так и Германии…
Интервью продолжалось более полутора часов, а Рылонин ни разу не взял паузы, ни разу не сбился. То и дело звучали высокие слова о новом европейском мышлении, о свежем взгляде на прошлое, о громадном значении кинематографа в деле воспитания молодого поколения. Не обошли дотошные корреспонденты стороной и тему ксенофобии и различных призраков неофашизма, мелькающих в последние годы в России. Чиновник тут же связал все эти негативные явления с малым количеством правдивых и столь нужных всем качественных фильмов, с засильем американских третьесортных боевиков, несущих в умы подростков совсем не то, что стоило бы нести.
Наконец, взглянув на дорогие часы на левом запястье, Рылонин изобразил на лице очаровательную голливудскую улыбку и сообщил гостям, что страшно ограничен по времени и просит у всех прощения за необходимость прервать столь милую и непринужденную беседу. Журналисты засобирались, шумно задвигав тяжеленными стульями из натурального дерева, коими был обставлен весь кабинет чиновника «Госкинофильма». Погас пытливый зрачок видеокамеры. Продолжая улыбаться, Анатолий Львович терпеливо ожидал, пока все соберут свои диктофоны и камеры, смотают провода и уберут дополнительное освещение. На столе зажужжал мобильный телефон, поставленный на бесшумный режим в связи с пресс-конференцией. Рылонин мельком взглянул на номер звонившего и, еще раз улыбнувшись, вышел в соседнюю с кабинетом комнату отдыха.
– Да, я слушаю. – Двери остались неплотно прикрытыми, и можно было услышать обрывки его телефонного разговора. – …Да, конечно, можете говорить…..Весьма вероятно… Основная сцена отснята? Хорошо… Я прекрасно понимаю – повторно собрать такую же массовку совершенно нереально… Но это же значит, что фильм выбьется из бюджета!!
Чиновник оглянулся на щель в дверном проеме и несколько понизил голос:
– А что насчет третьего транша?.. Ничего?.. Да, это должен быть самый крупный денежный перевод из всех… Хорошо. Смотрите по обстоятельствам. Вам оттуда виднее…
Сложив трубку, Рылонин сжал ее в пятерне и постоял в задумчивости несколько секунд, играя желваками. А затем снова вышел к немецкой делегации, которая уже почти покинула его кабинет:
– Счастлив был всех видеть! До встречи!
Глава 7
Мелькнула и осталась позади табличка с названием населенного пункта «Никитов Гай». Ехать «с ветерком», с наслаждением посылая раритетный байк «галопом», дорога почти не давала, но Громов, несмотря на свой молодой возраст, был опытным байкером, проведшим за свою жизнь в удобном для него седле времени больше, чем на своих двоих, и только что отремонтированный «Zuendapp» довольно резво мчался, ловко маневрируя между рытвинами и кочками. Вилин, ездивший вместе с ним забирать мотоцикл из мастерской Петровича, развалился в коляске и весело насвистывал какие-то песенки, подставляя лицо жалящему встречному потоку. Тряская езда ему, похоже, нравилась, поскольку он, даже чуть не вылетая на поворотах из седла, никогда не просил Виктора сбавить скорость. Громов же чувствовал себя в своей привычной стихии. Он словно слился с мотоциклом в единое целое.
С правой стороны пути показалось скопление деревьев и густого кустарника, обрамлявших в качестве живой изгороди крупное кладбище. От основной трассы к перекошенным воротам погоста вела разбитая вдрызг грунтовка. Ассистент режиссера, тронув за локоть Виктора, указал на нее. Мол, туда езжай. Громов не стал задавать лишних вопросов, послушно сбросил газ и вывернул руль. Мотоцикл, со скрипом покачиваясь на пружинных амортизаторах, подобрался к пересохшей колее и, рискуя опрокинуться, стал аккуратно пробираться к въезду.
Зеленые насаждения плотной стеной скрывали место последнего людского пристанища. Лишь кое-где сквозь листву виднелись разномастные кресты и пирамидки надгробных памятников. Приблизившись, Виктор заметил, что когда-то здесь был и настоящий забор. А теперь деревянные штакетины либо упали и сгнили в пожухлой траве, либо сплошь заросли сиренью и полевым вьюнком.
Остановив «Zuendapp» рядом с въездом, Виктор заглушил мотор и вопросительно глянул на своего пассажира. Для чего тому понадобилось заезжать на местное кладбище, он понятия не имел. Вилин встал в коляске во весь рост и огляделся. Потом удовлетворенно хмыкнул и одним прыжком соскочил на землю.
– Ты обрати внимание, – порекомендовал он Громову, роясь в полевой сумке. – Кругом выжженная солнцем степь, а здесь оазис зелени. Вот что значат качественные удобрения!
Байкер молча наблюдал за его поисками.
– Ага… вот, нашел, – радостно объявил вдруг Вилин и сунул в руки Виктора блокнотик с огрызком карандаша. – Короче, так. Спишешь с полсотни фамилий, имен и отчеств с памятников по левую руку, а я по правую. Только пиши разборчивей, чтобы потом можно было понять!
Парень даже не успел спросить «зачем?» – ассисент режиссера уже скрылся в небольшом проломе рядом с воротами. Пришлось подчиниться. В конце концов, с кинопроизводством Громов был знаком лишь поверхностно, а точнее – совсем незнаком. И многие вещи, простые и понятные другим членам съемочной команды, для него оставались темным лесом. Вилин же чувствовал себя рыбой в воде, в нем чувствовался профессионализм, а профессионалам Громов доверял.
Внимательно оглядев пустынную дорогу, байкер не без опаски оставил «Zuendapp» без присмотра и последовал за пассажиром. На кладбище стояла тягучая тишина, лишь изредка прерываемая щебетом птиц да шелестом листьев. Помня об указаниях, Виктор двинулся влево, приглядываясь к надписям на надгробьях. Было что-то жутковатое в этих скупых буквах, которые остались последними напоминаниями о живших когда-то на этом свете людях. С траурных овалов на Громова глядели лица дорогих кому-то людей: стариков, молодых. Попадались и совсем дети. Рассеянно записывая на листочек их имена, он продолжал двигаться вглубь, петляя между тесно налепленными друг на друга земляными холмиками, пока не услышал голос Вилина:
– Громов! Громов! Ну где ты там? Провалился, что ли?
– Здесь я! – отозвался Виктор, поспешно прикидывая, успел ли он набрать нужные пятьдесят фамилий.
– Хватит! Поехали! Сколько нашел – столько и будет!
Дважды просить покинуть это мрачное место Громова не пришлось. Старательно обходя едва заметные бугорки без крестов, под которыми тоже покоились чьи-то останки, он одним махом добрался до выхода. Там, за оградой, где уже нетерпеливо топтался на месте Вилин, даже солнце светило ярче и веселей. Громов облегченно вздохнул и, вернув блокнотик его владельцу, вспрыгнул в седло.
– Давай жми! – Руслан плюхнулся в коляску, с улыбкой перелистывая свои трофеи. – А то уже есть хочется так, что желудок к позвоночнику прилип!
– Угу, – согласился байкер, все еще не понимая, для чего они лазили по кладбищу.
Ассистент режиссера перехватил его недоуменный взгляд и рассмеялся:
– Ты что, так и не понял, какого черта мы здесь делали?
– Нет, – честно признался Виктор.
– Эх ты, темнота! Фамилии директор впишет в ведомость на получение денег массовкой. У меня уже сил нет имена выдумывать! Надо же левые деньги иметь для непредвиденных расходов. А так видишь, как просто. Пять минут работы, и списочек готов. И мозги не напрягаются.
Громов неопределенно пожал плечами и нажал на педаль. Двигатель заворчал, захлопал и потянул мотоцикл вместе с седоками подальше от погоста.
Пару километров ехали молча. Громов переваривал полученную информацию. Потом, чуть наклонившись вправо, чтобы перекричать треск движка, он задал давно интересующий его вопрос:
– Руслан! Я слышал, по сценарию больше эпизодов с мотоциклом нет. Все уже сняли?
Тот почесал в затылке и утвердительно кивнул:
– Все. «Zuendapp» по фильму больше не пригодится.
Этот факт Громова сильно расстроил.
– Выходит – все? – грустно уточнил он. – Завтра можно домой двигать?
– А ты что, куда-то торопишься?
– Нет, в общем-то. Как говорил один поросенок, до пятницы я абсолютно свободен.
– А чего тогда дергаешься? Гостиница оплачена, суточные идут. Да и девушка у тебя здесь – под боком.
Виктор улыбнулся:
– Это аргумент! А для нее еще работенка есть, да?
– Ну да. Для нее – есть. У нас еще куча эпизодов про полевой госпиталь, а там сестры нужны будут позарез!
– Это здорово!
– А знаешь что? – Ассистента вдруг осенило. – Ты пока не расслабляйся. Для тебя тоже дело есть.
– Какое? – обрадовался Виктор, поскольку терпеть не мог убивать время ничегонеделанием.
– Ты классный водитель, поработаешь у меня «таксистом»!
– Это как?
– Потом скажу. Короче, сегодня вечером далеко не прячься и не пей! Могут твои услуги понадобиться.
Громов глянул на ассистента:
– Идет! Байк отремонтирован по высшему разряду, можно гонять! Петрович даже всю коляску покрасил!
– Да? – удивленно протянул Вилин. – А я и не заметил.
– Так он цвет подобрал, что и не различишь!
– Ты же засек как-то.
Виктор снова улыбнулся:
– Так у меня тоже глаз наметан – не первый год «замужем»!
– На дорогу смотри, лихач! – беззлобно заворчал Вилин, доставая из кармана внезапно проснувшийся мобильник. – А то, не дай бог, еще раз ремонт делать придется!.. Да! Алло!
Плотнее прижав телефон к уху, Руслан второй рукой прикрыл второе, чтобы хоть что-то разобрать из-за шума мотора.
– Я понял, что это ты, – прокричал он в трубку. – Что?.. Не знаю, не видел…..Да нет, не брал я! Зачем он мне?..
Глава 8
Ажиотаж, вызванный появлением в районном центре съемочной группы, понемногу прошел. Люди постепенно привыкли к мысли, что где-то за городом снимается фильм. Лишь изредка, когда по улице гнали военную технику времен Великой Отечественной или набирали людей для очередной массовки, жители городка вновь вспоминали об этом и снова ощущали свою причастность к «важнейшему из искусств». Постоянно сталкивались с кинематографистами, пожалуй, только работники местной гостиницы, которым налетевшие, как гром среди ясного неба, артисты доставляли немало хлопот. Скромное четырехэтажное здание почти полностью оказалось в их распоряжении, а директор сего заведения чуть не слег с инфарктом, пытаясь разместить всю эту разношерстную братию. Люксов катастрофически не хватало, поэтому их удостоилась только элита. Остальным пришлось тесниться в обычных комнатах. Но и с люксами тоже не все было в порядке. Некоторые именитые звезды, повидавшие на своем веку и «Хилтоны» и «Рицы», ни в какую не желали признавать свои номера гостиничными номерами вообще. То им не так, это им не этак. Администраторы сбились с ног, улаживая один скандал за другим. К счастью, через пару недель напряженной работы улеглись и эти неприятности, все вроде вошло в свою колею…
…Поздние летние сумерки все-таки окутали городок, опустившись внезапно, словно туман. Зажглась старая гостиничная вывеска, которая теперь, в полумраке, выглядела как «…остини…а» из-за двух испорченных букв. То здесь, то там окна засветились неуютным оранжевым светом, просачивающимся сквозь казенные шторы. Таких было мало: народ либо еще оставался на природе, либо уже дрых без задних ног.
Не было включено электрическое освещение и в одноместном люксе на втором этаже, отведенном оператору Тимуру Артсману. Еще до того как поселиться здесь, он потребовал, чтобы на окна были установлены решетки, ведь профессиональные цифровые камеры он всегда хранил у себя, а любая из них стоила дороже, чем вся эта гостиница со всем ее скарбом. Решетки искали впопыхах, привезли первые попавшиеся, превосходившие почти в полтора раза размеры оконного проема. И крепили их тоже наскоро – просто прикрутили мощными гайками к болтам, всаженным в стену. Но Тимура эти действия рабочих успокоили, и он разрешил перенести сюда свои вещи.
Теперь в полутемной комнате царил рабочий беспорядок: на застеленной незатейливой кровати с деревянными спинками лежала скомканная рубашка, в углу на стуле возвышался полураспакованный чемодан, стол украшали остатки сухого завтрака, завернутые в газету. Из неплотно прикрытого платяного шкафа торчала какая-то одежда, рядом с ним тускло поблескивало в неярком уличном свете нагромождение металлических кейсов и коробок с замками, в которых обычно перевозится и хранится съемочная аппаратура. Хозяина не было. Стояла тишина, прерываемая только громким тиканьем кварцевых часов на стене да гремящей в другой половине здания музыкой.
Со стороны коридора донеслись едва различимые шаги. Замерли напротив входной двери. После непродолжительной паузы в замочную скважину осторожно влез ключ. Но провернуться сразу ему не удалось – сказались микроскопические неточности изготовления ключа по слепку. После непродолжительной борьбы замок все-таки щелкнул, узкая световая полоска из коридора рассекла пространство пополам. Дверь бесшумно отворилась, пропустив внутрь темный силуэт, и так же беззвучно вернулась на место. В комнате снова воцарились тишина и покой, если не считать человеческой тени, замершей у порога.
Привыкнув к темноте, тень отделилась от стены, уверенно двинувшись в сторону шкафа и сознательно обходя светлый квадрат на полу. Руки в матерчатых перчатках уверенно нащупали один из дюралевых кофров и осторожно перенесли на кровать. Тонко щелкнули открываемые пряжки замков, небольшой, похожий на маленький ноутбук предмет перекочевал из блестящего футляра в складки одежды неизвестного. Крышка захлопнулась, и те же руки в перчатках аккуратно вернули чемоданчик на место. Не прикасаясь более ни к чему, темная фигура прижалась к двери, прислушиваясь к тишине коридора, а потом осторожно выскользнула из комнаты тем же путем, каким попала туда минуту назад. С тихим клацаньем в дверном замке повернулся ключ…
Глава 9
Чудный вечер постепенно переходил в глубокую летнюю ночь. Надсадно пели сверчки, стараясь перекрыть друг друга своими звонкими голосами. Сладко потрескивали сухие поленья в костре, над которым курился прозрачный дымок и поднимался отвесно вверх, предрекая превосходную погоду на завтра. Это было здорово, поскольку надвигался долгожданный для всех выходной. По этому поводу добрая часть съемочной группы собралась на берегу, чтобы полюбоваться красивейшим закатом под звуки гитары и звон стаканов. Солнце село, но подоспели шашлык и вторая партия горячительных напитков, и никто даже не подумал расходиться по домам.
Поглядывая на мерцающие огни городской окраины, среди которых можно было легко различить здание гостиницы, Громов полулежал на расстеленном на траве брезенте и с аппетитом уминал превосходно приготовленное мясо. Рядом, скрестив по-турецки загорелые ноги, расположилась Алена и заботливо подбрасывала ему сочные куски со своего шампура.
– Так, у всех налито? – без труда поднявшись со своего места, поинтересовался оператор, общепризнанный тамада и весельчак. – У меня тост! А ну-ка живенько тару наполнили! Девочки, позаботьтесь о том, чтобы мальчики о вас позаботились! Так, слушаем меня, ау!
Тимура Артсмана с детства дразнили за очень маленький рост. Обычно после такого дети вырастают озлобленными на весь мир с кучей комплексов и обид. Но здесь был особый случай. Тимура нападки сверстников только закалили, придав бритвенную остроту его шуточкам и совершенный иммунитет к скандалам и склокам. Многие, встретив Артсмана впервые, не могли отделаться от чувства, что где-то этого человека уже видели. Перебрав в уме всех своих знакомых, только потом понимали, что он до неприличия похож на Денни Де Вито – американского актера. Тот же рост, то же выдающееся брюшко, такой же покатый лоб, только волос несравненно больше – пышных, вьющихся, неизменно собранных в хвост на затылке. От постоянной улыбки и прожитых лет – густая сеть морщинок у уголков глаз и рта. Тимур наверняка и сам знал о своем сходстве, но совершенно никак не пытался его исправить. Ему это было ни к чему. Артсман по праву считался одним из лучших кинооператоров, и, как он любил выражаться, ему было «сугубо фиолетово» – кто и с кем его сравнивает.
– …Так выпьем же не за тех, кто придет и посмотрит в кинотеатре результаты наших трудов, а за тех, кто расскажет об этом фильме остальным своим знакомым. Короче, за бесплатную рекламу!
Киношники весело зачокались пластиковой посудой, на пару секунд над «поляной» смолкла болтовня. Оператор с резным винным рогом в руке плюхнулся рядом с Громовым.
– Сачкуешь? – кивнул он на полупрозрачный стаканчик в руке Виктора, из которого тот хлебал минералку. – Благородному яду предпочитаешь воду из-под крана с пузырьками? Обидеть нас хочешь?
– Я за рулем, – улыбнулся парень. – Так что придется терпеть.
– Гляньте на него! – громогласно заявил Тима. – Насколько я знаю, вы – байкеры – и во сне за рулем! Так что ж теперь, всю жизнь ходить трезвым? Так можно от ужаса перед реальностью загнуться, подумай об этом!
– Точняк сказано! – поддержал оператора кто-то из громовской компании, тоже снимавшийся в массовке, только на советском мотоцикле «ТИЗ-АМ-600». Язык парня уже не очень охотно выполнял команды затуманенного мозга. – Мы даже спим с байком в обнимку! Если в городе увидите чела, похожего на Терминатора, ну типа в полной черепашке на сетке – спина, локти, плечи, то не пугайтесь – это всего лишь я. И мне по х…, как на меня смотрят окружающие.
– А как же девушки? – тут же поинтересовался Артсман. – Они тебя не интересуют, что ли?
– Нет! То есть – да!! – запутался тот. – В общем, с одной стороны чтоб девчонка, а с другой – «Харлей». Вот это кайф будет!
Аленка многозначительно фыркнула. Громов примирительно погладил ее по руке, улыбаясь во все тридцать два зуба. Перед его лицом возникла стопка, наполненная ледяной водкой.
– Давай по маленькой, – подмигнул ему Тима, протягивая выпивку. – А то лежишь скучный такой! Это непорядок. Когда все гуляют – надо всем гулять!
Виктор, продолжая улыбаться, отрицательно покачал головой:
– Нет. Не сегодня. Вилин сказал – возможно, прокатиться придется.
Сидевший напротив художник-декоратор, высокий нескладный мужчина с тонкими чертами лица, чуть не подавился:
– Кто тебе сказал? Вилин?
– Ну да, – подтвердил Громов. – Ассистент режиссера.
– Да пошли ты его на… не при дамах будет сказано! Кто он такой вообще? Да никто! И звать никем! Тоже мне, раскомандовался…
Громов пожал плечами. Он в киношной иерархии разбирался слабо и лезть в подобные склоки не собирался. За него это сделал Артсман:
– Давай, Коля, об отсутствующих не будем плохо. Руслан – парень, в общем, неплохой…
– …только ссытся и глухой! – загоготал кто-то из штатных каскадеров. Не обращая внимания на выпад, оператор продолжал:
– …к примеру, бабки на сегодняшние посиделки он выбил. «Мертвых душ» пририсовал и еще чего-то там…
– А чего сам не пришел? Великим стал? С нами водки попить уже ниже его достоинства?
Артсман склонил голову набок, прикидывая что-то в уме. Потом вынес свой вердикт:
– Ваша правда, люди! Мог бы и пойти с нами Вилин, ничего с его делами не случилось бы. Вывод один – зазнался!
Коля-декоратор снова оторвался от еды. Вытирая руки бумажной салфеткой и одновременно пытаясь языком нащупать застрявшее между зубов мясо, он заметил:
– Да он вообще человек для кинематографа «левый». Ну что он окончил? Цирковое училище! Сперва акробатом пытался стать, а когда понял, что из него ничего не получится, на режиссуру перевелся.
– Серьезно?
– Абсолютно. Я сам его диплом видел.
– А как же он на такую серьезную картину попал?
Знаток биографии ассистента выдержал театральную паузу, поняв, что его повествованием заинтересовались. Криво усмехаясь, он приоткрыл завесу тайны:
– Все очень и очень просто. Папашка у него народный артист, давний друган Рылонина из «Госкинофильма». Вот кто ему протекцию и составил. Теперь наш Русланчик заочно на кинорежиссера учится. Бездарь.
Тима скорчил многозначительную рожицу и подмигнул Громову, дескать, вон оно как на самом деле бывает. Виктор ответил тем же и, дотянувшись до миски с фруктами, сцапал здоровенный ноздреватый апельсин.
