Текст книги "Искусственный маг. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Никита Семин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Покинув доктора, я прикинул, что еще могу попросить у начальства для своего личного развития. И главное – что мне могут дать. На ум пришли лишь лекции по артефакторике, раз уж я все равно засветил своего голема. В учебный план артефакторика не входит. Точнее, есть лишь пара лекций об артефакторах, их опасности и как им противостоять. План занятий на три месяца нам давно отдали, могу ориентироваться в том, чему обучат, а чему нет. Так что дополнительные курсы именно по созданию артефактов, а голем в своей сути – тот же артефакт, мне не помешают.

* * *

– ТРЕВОГА! ТРЕВОГА! ТРЕВОГА!

Привычно вскакиваю с кровати и бегу в комнату ватаги. Там парни уже не врезаются друг в друга, как в первый раз, да и моих команд пока не требуется. Все организованно побежали к шкафчикам с формой и рюкзаками.

С момента моего похода к доктору и началу трансформации генома на увеличение резерва прошло две недели. Генерал Старопольский дал свое добро на медитации, что было для меня несколько неожиданно. До последнего момента думал, что тот все же воспротивится, сославшись на какую-то причину, почему это невозможно. Невероятно, но Ринат Ибрагимович даже сумел где-то отыскать и привезти на территорию школы три огромных алмаза, источающих магию. Они были поменьше, чем тот монстр, висевший над храмом в академии, но все равно впечатляли. Вот в их окружении я и проводил свои медитации.

На курсы артефакторики тоже удалось записаться. Правда, тут мне пришлось ограничить свое свободное вечернее время. И теперь вместо отдыха с ватагой или зависанием над чертежами своего дрона я проводил время в лекционном зале, вместе еще с четырьмя атаманами из других потоков и аж семнадцати офицеров, служащих в действующей армии. Но я не жалел об этом. Информации там давали море по сравнению с тем «нулем», что у меня был раньше. После лекций у меня уже появились задумки, как не только улучшить свой дрон, но и создать человекоподобного робота. Заодно я понял причину, почему дрон так мало летает. Дело было не в кристалле, а в потерях энергии при передаче магии от кристалла-батарейки другим составным голема. Частично я даже уже сумел внести коррективы в свой дрон, но из-за недостатка свободного времени занимаюсь им либо почти по ночам после лекций, либо вообще беру на медитации. Там удалось убедить Рината Ибрагимовича, что работа с големом повышает мою сосредоточенность и мне легче войти в состояние покоя после этого. Не знаю, поверил ли он, но полчаса времени на возню с дроном раз в день я получил. Только вот приходится его носить с собой в рюкзаке постоянно. А то медитации эти не имеют четкого времени, и посещаю я их в «плавающем» графике.

Но это лирика. Так вот, за эту неделю ночные тревоги тоже повторялись и не раз, поэтому у нас уже выработались первичные рефлексы, как действовать. И в норматив по сборам мы теперь укладывались все. После чего Павлинов стал проверять рюкзаки бойцов – в полном ли они комплекте? Если у кого-то не хватало, к примеру, мыла или походной посуды, то маршбросок был обеспечен.

Когда мы выстроились на плацу, поглядывая на светлеющее по утреннему времени небо, Павлинов впервые на моей памяти не смотрел на секундомер, и даже сам был облачен в полевую форму. Сердце екнуло. Неужели будет новый, пока неизвестный, этап обучения? Но все оказалось еще хуже.

– Становись! Равняйсь, смирно! Так, ватажники. А сейчас собрались и слушать внимательно, потому что тревога боевая, – ошарашил нас капитан.

Боевая? А мы-то здесь причем, мы же новички? Думаю, такая мысль только что пронеслась в головах всех парней, что стояли на плацу.

Глава 7

Боевая тревога для новичков? Новость, озвученная капитаном Павлиновым, была настолько удивительной, что даже несмотря на команду «Смирно» по рядам парней пошли шепотки обсуждения.

– Ат-ставить разговоры! – снова привлек к себе внимание Вадим Семенович. – Итак, ватажники. Тревога боевая, вы не ослышались. Но конечно никто вас на передовую гнать не собирается. Даю вводную: в ста километрах от нас находится тюрьма особого режима, для одаренных. Этой ночью из нее сбежали два преступника. По всей области объявлена повышенная готовность, а силы полиции и армии, расквартированные у нас, подняты по тревоге. Ваша задача: получить оружие парализующего типа и убыть в усиление патрульной полиции, пока войска и силы специальных операций прочесывают территорию, где могут скрываться преступники. По идее, вы их даже не увидите, но в жизни случается всякое, потому бдительности не терять. А сейчас напра-во! Бегом-м-Арш!

И подавая нам пример, капитан сам припустил к зданию складов. Арсенал хранился в нем, только с другой стороны, отличной от той, куда мы заходили для получения обмундирования.

– И что это за ствол? – спросил я у Рустама, когда мы получили оружие и расселись в кузове тентового грузовика.

– Полицейский шокер. Стреляет на десять метров тонким проводом, на концы которого подается ток. Потом вот здесь, – показал он на рычажок сбоку от рукоятки, – отщелкивается использованная пластинка. В магазине три пластины.

– Против мага земли бесполезная штука, – сделал я вывод.

– Если тот успеет броню создать, – согласился парень.

– А какими силами обладают сбежавшие заключенные? – спросил меня Колька.

– Я-то откуда знаю? – отмахнулся я от него. – Капитан не сказал, а сейчас не спросишь – попробуй до кабины докричись.

В итоге до места, где мы должны стоять в усилении, мы доехали в тягостном неведении. Само место оказалось автотрассой. Тут уже Павлинов дал нам конкретные указания.

– Каждая ватага прикрепляется к полицейскому патрулю, который будет досматривать проезжающие машины. Вы – силовая поддержка. Сбежавшие маги владеют стихиями ветра и земли. Но они не обученные дворяне, а получившие дар простолюдины, не прошедшие никакого обучения, поэтому большой опасности не представляют.

– Тогда как они сбежали? – не удержался от вопроса Горюнов.

– Это выяснит следствие, – отмахнулся от него капитан. – Здесь остается ватага Травина. Остальные грузитесь обратно, развезу вас по другим точкам. Выполнять.

Когда грузовик отъехал, к нам подошел молодой лейтенант полиции. За его спиной возле патрульной машины маячил сержант.

– Кто из вас главный?

– Я, атаман Травин.

– Лейтенант Куйдинов. Значит так, – сразу же стал он объяснять, как видит нашу совместную работу, – я торможу автомобили…

– Все? – тут же уточнил я.

– Да. Не перебивай, атаман. Так вот, я торможу автомобили. Затем, пока я проверяю документы, вы проводите осмотр машины. Салон, багажник, если это грузовик – не забудьте внимательно его кузов осмотреть. Особенно, если внутри есть груз. Разбей своих на два отделения: одна пятерка со мной, вторая с сержантом Смирновым. Ты на подстраховке. Маг же? – я кивнул. – Будешь главной ударной силой на крайний случай. Все, приступаем.

* * *

Сыч лежал в траве около стоянки дальнобойщиков, ища подходящую машину. Ему нужна была та, что поедет на восток. После побега нужно было убираться из страны, иначе все равно со временем найдут и обратно посадят. Двигаться в сторону густонаселенной западной части Сыч не хотел. Там его влет поймают. А вот восточная часть страны выглядела более заманчиво. Но сначала нужно вырваться из кольца облавы, которую наверняка устроили полицейские.

Пока фур с номерами восточных регионов видно не было. Да и долетавшие до беглеца обрывки разговоров водил не давали подсказки, кто из них мог ехать в нужную сторону. Оставалось лишь ждать.

От безделья и вынужденного ожидания, Сыч вспомнил ночь побега. Он готовился к этому моменту долгих три года. Сыча, он же Владимир Сычев, посадили на пожизненное. Уж очень он любил маленьких девочек. А дар управления землей позволял ему успешно скрывать последствия своей «любви». Аж целых два года. Но на него все равно вышли. Как получилось избежать смертной казни – Сыч сам не знал. Повезло, наверное. Но сидеть весь остаток жизни взаперти ему тоже не улыбалось. И он искал способ, как вырваться из клетки. И ведь нашел!

Наручники, которые не блокировали магию, но сильно затрудняли ее контроль, не снимались никогда. И в туалет с ними надо было ходить, и в душ, и спать тоже в них. Однако была у Сыча одна черта, которая помогла ему «обмануть» поделку тюремщиков – он был очень терпеливым. Сидя в камере, Сыч пытался взять под контроль свою магию и однажды понял, что если держать наручники подальше от своего источника, находящегося примерно в животе, то их влияние ослабнет. А дальше «любитель девочек» опытным путем сумел создать вокруг своего источника барьер, не позволяющий наручникам баламутить его магию внутри этого барьера. На это ушло почти полтора года, но результат того стоил! Теперь Сычу вновь была, хоть и ограниченно, доступна своя магия.

Дальше процесс пошел быстрее. Выстроить такой же барьер из собственной энергии вокруг наручников не получилось – вызываемые артефактом возмущения в магическом поле были слишком сильны. Зато удалось сделать «каналы» от источника к ступням ног, подальше от ненавистных кандалов. А там уже и выводить свою магию, пусть и в пределах пары сантиметров – без кольца-проводника-то! – за пределы своего тела.

Это дало Сычу возможность создать небольшой каменный бур и начать копать подкоп. Одна беда – его камера была на втором этаже, и пришлось договариваться с узником, который сидел прямо под ним, о сотрудничестве. Но ничего, Сыч сумел его убедить.

Самое сложное было «прокопать» стены тюрьмы. Они состояли из специального материала, не поддающегося контролю магам земли. Поэтому их разбуривать пришлось чисто механически, по чуть-чуть. А чтобы охрана не заметила растущей дыры, наращивать сверху слой земли из своей магии. А уж когда эти стены были преодолены, то дело пошло семимильными шагами.

И вот подкоп завершен. Случайный напарник уже «бил копытом», да и Сычу не терпелось покинуть опостылевшие серые стены тюрьмы. Поэтому долго ждать они не стали и сдернули по подкопу сразу, как только охранник совершил вечерний обход. Следующий должен был пройти только через четыре часа, так что у них была небольшая фора во времени.

За пределами стен тюрьмы беглецы тут же разбежались в разные стороны. Куда пошел его случайный напарник, Сыч не знал. Да ему было на это плевать. А вот сам он двинулся к трассе, понимая, что на своих двоих далеко не убежит. Но и угонять машину – это след. А вот пробраться незамеченным в какой-нибудь грузовик или лучше – в фуру к дальнобойщику, было бы на его взгляд самым лучшим вариантом.

От наручников избавились просто, разбив те о камень. В стенах тюрьмы делать это бессмысленно. С одного удара не разобьешь, а на звук сразу прибежит охрана. Зато на воле уже никто не мешает.

Сыч вынырнул из неуместных воспоминаний и вернулся к наблюдению за стоянкой. По спине пробежали мурашки. Чуйка подсказывала беглецу, что медлить нельзя. Сейчас полицейские очухаются, нагонят народа, и вырваться уже не удастся. Без еды и воды он долго в лесах прятаться не сможет. Надо будет выйти к людям. А там его тут же засекут. Да и одеждой стоит обзавестись, чтобы сильно не выделяться из толпы.

В итоге Сыч решился. Пусть фура и не двигалась на восток, зато ее водитель очень удачно оставил приоткрытым створку задней двери в грузовой отсек. А сам отвлекся на соседа-дальнобоя, отойдя в голову машины. Рыбкой метнувшись вперед, Сыч забрался в отсек и осмотрелся. Он был не пустой. Все пространство штабелями были заставлены коробками с консервами. Облизнувшись, беглец аккуратно пробрался вглубь отсека и постарался обложиться коробками так, чтобы со стороны его не было видно, а для тщательного обыска полиции пришлось бы лезть глубоко внутрь. А они этого не любят, слишком ленивые. Это Сыч еще по охранникам тюрьмы заметил. Теперь оставалось лишь ждать, когда фура тронется в путь. И там уже подобрать момент, чтобы незаметно покинуть ее на очередной стоянке.

* * *

Наше дежурство выдалось скучным. Из-за раннего времени суток машин на трассе почти не было. Зато хотелось есть и спать. Будут ли нас кормить и когда, этого капитан не сказал. Может позже еще приедет с завтраком, а может уже вечером, списав день голодания на «тренировку». Парни периодически хотя бы отвлекались на осмотр редких машин, которых с каждым часом становилось все больше, а вот я не знал, чем себя занять.

Сначала еще подходил к машинам вместе со всеми. Заглядывал в багажник, салон. Слушал недовольное ворчание или возмущенные крики водителей и их пассажиров. А потом забил. По моему мнению, беглецы, если и скроются в какой машине, то это будет точно не легковушка. А «крупняк» проезжал редко. Хотя именно из-за тщательного досмотра фур вскоре на трассе грозилась образоваться настоящая пробка.

От скуки я достал детали своего дрона и решил наконец довести его до ума. В принципе все уже было готово, осталось лишь собрать, да опробовать. И потом после теста может быть внести какие-то незначительные изменения. А то в школе проверить дрон на открытом пространстве все не получалось. Новых «битв» пока нам не устраивали, а в остальное время причин его использовать я не нашел и вынужден был исполнять приказ Павлинова – никакой магии на территории школы без его разрешения.

Как я узнал на курсах артефакторики, чужая стихия «забирает» магию. И когда я связывал части своего дрона с помощью магических нитей, то энергия, протекая через них, размывалась воздухом и рассеивалась в воздухе. Чтобы избежать этого, нужно было создать такого дрона, где моя магия не выходила бы за пределы его тела. Тогда энергия будет тратиться с минимальными потерями.

Это привело к следующим изменениям: капли своей крови, выполняющие роль «плат», я погрузил в центр деталей. Затем к основному кристаллу нарастил ответвления под «стойки» для винтов. Это пожалуй было самым сложным. Кристаллическая решетка алмаза такова, что стремится к совершенству. И создать «друзы» на кристалле – задача нетривиальная. Но справился. После уже вырастил и сами «стойки» – вертикальные кристаллы, на которые опирались лопасти дрона. Теперь моя магия проходила сквозь кристаллы, что существенно снизило потери от ее рассеивания в воздухе. И время полета на одном заряде тут же подскочило с пяти минут до часа, а может и больше – проверить опытным путем я раньше не мог. Час дрон держался в воздухе стабильно – засек пока медитировал. А дальше пришлось его убирать и идти на занятия. Это было буквально вчера. И вот мне представилась возможность засечь время его полета без оглядки на запрет капитана.

– В игрушки играешь? – подошел Куйдинов, неодобрительно окинув взглядом мой дрон.

– Это голем разведки, – покачал я головой. – Вот, хочу протестировать.

– Ну-ну, – хмыкнул лейтенант, скептически посмотрев на мое творение.

Однако пытаться запретить мне выполнить задумку не стал, вернувшись на дорогу, по которой ехал очередной дальнобойщик.

Пока лейтенант изучал документы водителя, Мирон уже залез в кабину, проигнорировав возмущение шофера, и стал по-хозяйски там шариться. Антон заглядывал под днище, словно надеялся найти беглецов там, а Андрей с флегматичным видом наблюдал за ними, стоя в паре метров от фуры. Колька с Толиком в это время подошли к задним створкам прицепа и разочарованно подергали закрытую на замок дверь. Остальная пятерка моей ватаги в это время с сержантом Смирновым стояла около представительного автомобиля завода Сухомлинских и о чем-то разговаривала с его сильно недовольным владельцем.

Не обращая на них внимания, я заполнил кристалл-батарейку дрона своей магией и тот взмыл в воздух. Решив протестировать радиус его полета, я стал поднимать его как можно выше вверх, через линзу с высоты наблюдая за удаляющейся собственной фигурой.

– Показывай свой груз, – донесся до меня голос лейтенанта.

– Да кто бы туда залез? Он у меня под замком, – недовольно отвечал ему водила.

– Я обязан проверить, показывай.

– Ладно, только быстрее, – раздраженно ответил шофер, после чего хлопнула дверца машины. – Идемте, сами убедитесь, что там никого нет. И не затягивайте, мне через час надо быть в городе, чтобы товар сгрузить, иначе из-за вас мне штраф влупят.

Камерой дрона я видел, как он подошел к задней стороне фуры и открыл замок створки, после чего распахнул ее и отошел в сторону.

– Ну? Убедились, что кроме груза здесь ничего нет?

– А за коробками что? – подозрительно спросил Колька, за последние часы вошедший во вкус и отыгрывающий дотошного проверяющего.

– Тоже коробки. Тебе-то чего, пацан? – отмахнулся от него водитель.

Я спустил дрон чуть ниже, а затем и вовсе «заглянул» им в фуру. Внутри было темно, но все же очертания коробок просматривались. Уже собираясь убрать дрон, чтобы не мешал лейтенанту и парням, мне показалось, что я заметил какое-то движение. Дрон тут же вернулся на прежнее место, и я уже более внимательно стал осматривать внутренности грузового отсека фуры через линзу голема. Вроде ничего. Коробки, коробки и еще раз коробки. Показалось?

И все же мне чудилась какая-то неправильность. Только я пока не мог понять, какая.

– Ну что там? – крикнул мне лейтенант, заметивший, что я осматриваю фуру через дрон.

– Да вроде пусто, – ответил я ему.

– Закрывай, – махнул он рукой водиле.

Я чуть отвел дрон назад, чтобы его не задело закрывающейся створкой, и тут до меня дошло, почему мне казалось, что коробки сложены неправильно. Часть коробок топорщилась вскрытым верхом, а часть была словно опрокинута набок! Конечно, опрокинутые коробки можно списать на то, что они упали по пути, когда фуру подбросило на яме или кочке. Правда, тогда грузчик из водилы никудышный – при погрузке такие моменты должны учитываться. Но вот чтобы коробки сами вскрылись? Что-то сомнительно.

– Постой! – крикнул я Куйдинову.

– Что такое?

– Внутри что-то странное.

Описывать свои рассуждения ему я не стал, так как и сам до конца не был уверен, что поступаю правильно. Ну какое мне дело до того, как уложены коробки? Но тут словно под руку что-то толкнуло.

Водитель, чертыхаясь, снова открыл створку, а Колька с подошедшим Мироном начали сноровисто доставать и откладывать в сторону коробки, оказавшиеся набитыми консервами. Для удобства, когда выгрузили передние коробки, Колька забрался внутрь.

– Тут что-то странное, – раздался его голос.

– Что именно? – спросил его лейтенант.

– Да почему-то здесь пространства больше, чем у выхода. А тут…

Договорить он не успел. Фигура Кольки провалилась вперед, словно его кто-то дернул на себя. Потом раздался звук борьбы, а после из фуры донесся незнакомый мужской голос.

– Отошли от машины! Быстро! – со злостью и страхом крикнул он. – А то я убью его!

Сам я все также стоял метрах в двадцати от фуры, потому на происходящее смотрел через линзу дрона. Вот внутри грузового отсека зашевелились тени, и на свет вышел незнакомец, прятавшийся за спиной Кольки. К горлу моего бойца был приставлен короткий в пару сантиметров нож из камня. О его остроте можно было судить хотя бы по тому, как с него стекала капелька крови от сильного нажатия на шею паренька.

– Все, отошли подальше! – снова скомандовал мужчина.

Похоже, это один из беглецов. Нашли, на свою голову. И вот что мне делать дальше?

Парни медленно попятились назад, нацелив на мужика парализаторы. Только вот им стрелять нельзя. Даже если попадут, то от судорог тот может перерезать Кольке горло.

– Еще дальше! – зло скомандовал мужик, с каждой секундой обретая все больше уверенности.

Еще бы! Его распоряжения выполняются, никто даже возразить не смеет.

Прикрывая свою спину бортом тяжеловоза, а сам продолжая прятаться за Колькой, беглец двинулся к кабине. Все застыли в напряжении, не зная, что предпринять. И я был в их числе.

Глава 8

Беглец пятился вдоль фуры к ее кабине, напряженно прижимая короткое каменное лезвие к шее Кольки. Лицо парня было белым от страха, а глаза расширены. Остальные из пятерки медленно отступали, держа мужика и Кольку на прицеле шокеров. Парни из второй пятерки пока не поняли, что произошло, и сейчас оборачивались на крики мужика. Я как мог руками показал им не дергаться. Эх, а ведь я видел в расписании занятий обучение языку боевых жестов! Но мы до этого материала еще не дошли. Кстати, это одна из немногих лекций, что проводится для полного состава ватаги, а не только атаманов. Но что же делать мне сейчас?

Пока преступник двигался к кабине, не сводя взгляда с лейтенанта и моих парней, я тоже не стал оставаться на месте. Постаравшись максимально тихо ступать по бетонному настилу трассы, я двинулся к кабине так, чтобы случайно не попасть в поле зрения мужика. Хоть мне до преступника было метров двадцать, но те были в конце грузовика. А фура по длине не меньше десяти метров была. Так что до кабины нам было примерно одинаково шагать. В итоге к кабине фуры мы подошли одновременно, но с разных сторон. Я контролировал действия беглеца через дрон, а потому был уверен, что он так меня и не заметил.

Молясь всем богам, чтобы мужик не услышал щелчок открывающейся дверцы, я полез в кабину. Есть! Не услышал. Теперь аккуратно переползти через сидения на другую сторону…

Мужик в это время не спускал глаз с пятерки моих парней и лейтенанта. А потому ему пришлось одной рукой с зажатым лезвием контролировать Кольку, а вторую руку он переместил себе за спину, чтобы нащупать ручку дверцы. В кабину он не заглядывал – был уверен, что она пуста, да и возможности проверить, что внутри, у него не было. Иначе бы упустил из вида угрозу в виде моих парней. А я, доползя до «его» стороны кабины, стал терпеливо ждать, когда он откроет дверцу.

Тихий щелчок… Дверца открывается, позволяя мужику прикрыть ей один бок, и он все же решает заглянуть в кабину… Наши взгляды встречаются, и я вижу в глазах беглеца удивление и страх… Нас разделяет всего-то сантиметров тридцать – только руку протяни. Ну я и протянул. Резко выбросил вперед ладонь с зажатым в пальцах тонким кристаллом алмаза, длиной сантиметра три. Попал удачно – прямо в левый глаз мудака, взявшего Кольку в заложники.

– Ай, с…ка!!! – заревел от боли беглец и рефлекторно отмахнулся от меня рукой с зажатым лезвием, невольно «освободив» Кольку.

На что-то подобное я и рассчитывал. Сколько драк мной было пройдено в прошлой жизни, и не раз бывало бил в глаз, в том числе и чем-то острым. После попадания в голову, а тем более в такое уязвимое место, человек всегда на рефлексах пытается либо выставить руки в защиту, либо отмахнуться, убрать угрозу. Мне подходил любой вариант, главное, чтобы лезвие перестало касаться шеи моего ватажника. Вот только мужик был слишком близко ко мне и его рефлекторный замах достиг цели, «пропахав» мне лицо от правого уха через щеку и до носа.

Тут уже я взвыл от боли и злости и надавил на кристалл, воткнутый в глаз противника, еще сильнее, с огромным желанием вбить его поглубже в мозг врага. Магия отозвалась на мою мысль. Кристалл не стал больше, зато послушный моей воле выскользнул из пальцев и прошил голову мужика почти насквозь.

Чуть постояв на ногах, словно не веря, что уже мертво, тело беглеца стало оседать на землю. До моего подсознания стало доходить, что все закончилось. Накатила слабость. Остро защипал глубокий порез.

Я посмотрел на Кольку. Парня колотило. Он безумными глазами смотрел на мертвое тело мужика, валяющееся под его ногами, а зубы парня выбивали чечетку.

– Буэ!!

Посмотрев в сторону раздавшегося звука, увидел блюющего Толика.

– Ты как, парень? – подошел ко мне лейтенант.

Он и сам еле сдерживал позыв к рвоте, стараясь не смотреть в сторону трупа.

– Нормально. Кажется, одного сбежавшего зека мы нашли.

– Да, – кивнул Куйдинов. – Пойду, доложу об этом.

Сказав это, полицейский тут же с облегчением ретировался в сторону своей машины.

– Мирон, Андрей, – позвал я парней. – Оттащите труп на обочину.

Мирон просто кивнул, убрав шокер в кобуру и закатав рукава формы. Он смотрел на тело хоть и с брезгливостью, но без страха. А вот Андрей был бледным. Ну хотя бы не блевал, как Толик, и не впал в ступор от страха, как Колька.

«Труповозка» приехала через полчаса вместе с капитаном Павлиновым. Пока медики грузили тело, Вадим Семенович опросил меня о происшествии и приказал грузиться. Для нас решением руководства школы работа в усилении была закончена. А под вечер мы узнали, что пойман и второй беглец. Но тому «повезло» попасться в руки спецназа, потому он остался жив, как с сарказмом сказал капитан Павлинов нашему потоку, построив всех после ужина. При этом он поглядывал на меня со странным взглядом. Я так и не понял, одобряет он мои действия, или же недоволен.

На следующий день вместо занятий всю мою ватагу повели к психиатру. Все же увидеть первую смерть – не рядовое событие. И тому же Кольке явно требовалась помощь и даже реабилитация. А то всю ночь парень вскрикивал во сне и не давал спать остальным. Ну и остальных решили осмотреть и поставить диагноз, как я понял.

* * *

Капитан Павлинов зашел к штатному психиатру школы, Емельяну Алексеевичу, и, сев напротив, молча и выжидающе посмотрел на него.

– Вы по поводу осмотра ватаги Травина?

Молчаливый кивок капитана.

– Ну что могу сказать, – пожевал губами доктор. – Большинство ватажников в полном порядке и стрессовую ситуацию пережили спокойно. Реакции у каждого разные, но ничего серьезного мной не обнаружено. Понятно, что говорить о пятерке парней, лично не участвовавших в событии, рано. Однако вид мертвого человека тоже стресс. Тем более убитого недалеко от вас. К дальнейшей учебе и прохождению службы они годны. А вот Николая Борисова я буду вынужден списать. Для дальнейшей службы он полностью не годен.

– Настолько все плохо? Я знаю немало случаев, когда с похожей первой реакцией дальше солдаты уже спокойнее проходили службу.

– Увы, это не тот случай, – покачал головой Емельян Алексеевич. – У парня был стресс такой силы, что он будет еще год восстанавливать свою психику. И то положительная динамика возможна только при плотной работе с моими коллегами.

– Ладно, я вас понял. А что скажете о самом Травине? Это ведь его первое убийство. Для него стресс должен был быть еще сильнее.

– Вот Травин как раз перенес произошедшее гораздо легче остальных, – хмыкнул врач. – И это странно. Либо у него проблемы с проявлением эмоций, что противоречит его медицинской карточке. Либо мои коллеги, проводящие медосмотр в обычных школах, были не компетентны. Либо…

Психиатр замолчал, внимательно смотря на капитана.

– Либо? – подался тот вперед. – Ну, не томите.

– Либо это не первое его убийство, – веско произнес врач, отслеживая реакцию Павлинова. – Судя по вашей мимике, ничего подобного за ним замечено раньше не было. Или вы не в курсе.

– Я уточню эту информацию, – почесал нос Вадим Семенович. – Но вы правы. В деле парня ничего не сказано о том, чтобы он уже кого-то убивал.

– Больше мне вам сказать нечего. Если Травин со своей ватагой продолжит обучение, ему необходимо найти замену своему ватажнику. Борисова я от учебы отстраняю, – напомнил врач. – На этом у меня все.

* * *

Я предполагал, что по поводу произошедшего будет разбирательство, но все ограничилось «разбором полетов» у нашего куратора. На следующий день после посещения психиатра Павлинов после завтрака собрал все ватаги в лекционном зале. Были не только атаманы, но и наши бойцы. Дождавшись, когда все рассядутся, и призвав к тишине, Вадим Семенович начал меня «песочить».

– Думаю, все догадываются, по какому поводу мы здесь собрались. Но я все равно озвучу. Сегодня мы разберем действия ватаги Травина и его самого во время боевой тревоги, – тут его взгляд остановился на мне, как и большинства присутствующих. – Рано я тебя начал хвалить. В учебной схватке ты может тактику и применял, а в бою совсем о ней забыл. Итак, первое – бойцам ватаги не был озвучен четкий порядок действий при досмотре машин. Второе – не был назначен досматривающий и страхующий его боец. Третье – Травин позволил своему бойцу в одиночку сунуться в замкнутое пространство. Все это вместе и привело к печальному результату. Теперь ватага атамана Травина лишилась одного бойца.

В зале разлилось недоумение. Все знали, что мои бойцы целы и невредимы, и слова Павлинова удивили всех, в том числе и меня.

– Что ты так на меня смотришь, Травин? Я не ошибся и не оговорился. Борисова ты потерял. Не боец он больше и врачи отстранили его от учебы по состоянию психического здоровья. А конкретно – спекся твой Борисов. Ищи нового бойца в ватагу, иначе через неделю будешь отчислен.

Пфф! Напугал. Будто я сам сюда рвался, а не меня «упекли» в Школу по приказу императора. Но искать придется, иначе подсунут сами и кого – одному богу известно. Только вот где его найти-то?

Еще немного пораспекав меня, Павлинов все же закончил мой разнос и отпустил нас на занятия.

День прошел как обычно, только я все голову ломал, где найти себе бойца. Как и думал, без пополнения меня не оставят. Об этом мне сообщила Ольга во время очередного посещения медпункта. Но получить в свою ватагу «троянского коня» желания не было.

Кстати, там же в медпункте Ринат Ибрагимович настолько вдохновился успешным процессом трансформации моего генома по увеличению магического резерва, что потребовал от меня провести все доступные трансформации. Я согласился, почему нет? И начать мы решили по порядку – с укрепления костной ткани. Там кроме большого числа витаминов с упором на кальций никаких дополнительных требований от Навигатора не было.

К концу дня я понял, что есть лишь один вариант, кого я могу позвать в свою ватагу. Он мне не очень нравился, но этого человека я хотя бы знал. И мог по его реакции понять – завербовали его сотрудники ИСБ и «стучит» он на меня или нет. Вот только согласится ли он на мое предложение?

Телефоны на территории школы были не то чтобы запрещены, но пользоваться мы ими могли лишь в свободное время. Вот своим мобильником я и воспользовался, набрав знакомый номер.

– Чего надо? – раздался в трубке недовольный голос.

– Ты еще ни в какую банду не вступил? – проигнорировал я тон собеседника.

– К тебе не пойду. Да и слышал я, тебе это уже не надо. Дворянином стал и пропал куда-то.

– Даешь слово, что не расскажешь о нашем разговоре? – решил я перейти к сути дела.

В трубке замолчали, и я понимал почему. Я позвонил не кому-то, а бывшему другу Петьке-Лобастому. И как бы он себя в последние дни ни вел, но слово свое всегда держал и дорожил им.

– Даю, – наконец ответил парень.

– Я поступил в Новосибирскую Школу ватажников и мне нужен боец. Сам можешь оценить перспективы учебы здесь для себя.

Это я намекал на то, что Петька сможет легализовать те знания по техникам волевиков, что получил от меня. Ну и вообще – служба в ватаге почетна и хорошо оплачиваема. К тому же после учебы в Школе он необязательно останется в моей ватаге. Да, такая практика наиболее распространена, но есть и иные варианты. Ватажник может уйти – по собственному желанию или его может выгнать атаман. Можно и по обоюдному. В этом случае его с удовольствием примут почти в любое силовое ведомство – будь то обычная армия, или полиция.