Текст книги "Защитник рода. Том 1 и 2 (СИ)"

Автор книги: Никита Семин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 29 страниц)

– Что мешает сейчас устроить это? Наказать всех Змеевых?

– Сам Змей и угроза объявления войны между двумя родами. Фактически, Змеевы пошли ва-банк. Если Змей сумел преодолеть незримую грань и стал богом, устроить судилище над своей семьей чужому богу он уже не позволит. Да и вообще… молодые боги стремятся сразу же нарастить свою паству, чтобы их не прихлопнули более сильные «собратья». Чем он сейчас и занимается. Если он сумеет убедить остальных, того же Даждьбога, что сумеет сохранить тайну, то его не тронут. Три дня на это у него есть. Но если будет объявлена война между родами, на фоне всего остального риск раскрытия тайны увеличится.

– Вот как? – неприятно удивился я. – То есть, на три дня у нас связаны руки?

– Да.

– Но все равно не понимаю, что ему мешало поступить так раньше?

– Молодым богам дается три дня на набор паствы. И то, только в случае, если это не грозит разоблачению остальных. Потом другие боги имеют право бросить вызов молодому и убить. Если тот не примкнет к кому-то из более сильных собратьев своей стихии. Как обычно и случается. Тут сразу несколько рисков для Змея, – Мирослава уже полностью взяла себя в руки и, хоть женщине не нравилось, что происходит, но и первоначальный шок уже прошел. – Первый – он может не стать богом. И тогда из-за угрозы разоблачения кара будет молниеносной и жестокой. Его потомков просто уничтожат, а самого Змея развоплотят. Второй риск – Змей не сумеет собственными силами сохранит тайну. Тогда другие темные боги не будут иметь права встать на его защиту, когда светлые придут за его «головой». Для бога кроме увеличения паствы лучший способ стать сильнее – убить бога противоположной стихии. А молодой бог в этом случае лакомая добыча. Невзирая на его «цвет». Третьим риском является то, что Змей может не успеть набрать достаточно паствы, чтобы начать получать стабильный приток сил. Тут очень важно, какой символ он создает и для чего. Какие пожертвования нужны. Чем бог моложе, тем жертв нужно больше. Даже если как наш предок заложить в качестве пожертвования сельхозпродукты. В первые годы его становления приходилось жертвовать их тоннами ради получения краткосрочного усиления светом. И так во всем. Возможно, лет через тысячу, этот символ сможет набрать достаточно силы, чтобы хватало пары капель крови жертв ради омоложения на десяток лет. И при этом даже жертва останется жива, хоть наверняка сама постареет на тот же десяток. Но сейчас – только гигатонны смертей способны дать такой эффект, о каком рассказывают здесь, – кивнула она на экран.

– Так Змеевы врут?

– Нет. Просто либо они убили где-то еще, чего не показали, либо Змей напрямую воздействовал на этих «сектантов» всей полученной от ритуала силой, еще и от себя добавил. Что более реально.

– А сам символ? Он ушел… ну… к душе мира? Чтобы закрепится?

– Уверена в этом, – кивнула Мирослава. – И в ближайшее время от такой «рекламы» сотни людей начнут пробовать его применять.

Последние слова прозвучали зловеще. Сотни попыток повторить кровавый ритуал. Неужели, страну захлестнет волна насилия? Надеюсь все же, что у нас нет столько психов и остальные вполне адекватные люди. А то мне страшно от того, какой ящик Пандоры может вырваться в мир, при раскрытии тайны о существовании медиумов.

Глава 7. Судилище

Попытки Змеевых вернуть Розарию после прихода Увара на этом не закончились. И понятно, что они хотели вернуть себе не просто родную женщину, а сильного медиума, каким она была. Но вот их нового «финта ушами» не ожидал никто.

Особняк неожиданно содрогнулся, словно по нему ударил великан. Я в этот момент сидел в общем зале и пытался снять иллюзию с Лина. Точнее, найти его. По условиям нового упражнения, тот накладывал на себя иллюзию и оставался в зале. Я пытался ее в течение пяти минут снять. Если не успевал, получал больный и обидный щелчок либо по носу, либо по уху или еще по какому участку тела. Тут мне было непринципиально, так как щелчок был с вложением глифа, и боль каждый раз была одинаковая.

Так вот, после внезапного удара по особняку, Лин тут же проявился в метре справа от меня и ринулся на выход из комнаты. Я поспешил за ним, схватив лежащий на журнальном столике свой айфон. Когда мы оказались у выхода, там уже стоял дед и хмуро разглядывал двух женщин. Одна – русоволосая, статная с длинной косой. Глаза темные, глубокие. Она была самим воплощением женственности. Другая – мелкая, чернявая с витым волосом до лопаток. Похожая на хорька, и одета тоже соответствующе: в футболку с накинутой безрукавкой и штаны-шаровары. На месте практически не стояла, то и дело перетекая из одной позы в другую.

– Кострома, – уважительно поклонился статной дед, отчего я мягко говоря впал в осадок. Неужто это темная богиня, чей символ недавно чуть не убил Свету? – Что привело тебя к нам?

– Отдай Розарию Змееву, – глубоким грудным голосом потребовала та.

– Она вернется к себе в семью, – покосился на чернявую дед. – Но не раньше, чем через три дня.

– Исключено, – отрезала богиня. – Я знаю, что ты хочешь лишить ее сил. Уже лишил. А также знаешь, что я покровительствую тем, кто любит. Эта девочка, – плавный жест в сторону чернявой, – очень любит свою бывшую хозяйку. И готова на все ради нее. И сама Розария недавно применяла мой символ во имя своей любви. Ты и твой род мешаете! – обвинительно наставила Кострома палец на деда. – Такое неприемлемо! Любимые должны быть вместе! Любой ценой!

– Они и будут, – примирительно поднял руки перед собой дед. – Через три дн…

– Нет!! – громыхнул голос богини, а ее темные глаза налились чернотой. – Если Розария перестанет быть медиумом, то не сможет видеть Наталью. А это считай та же разлука! Я не позволю…

– Это я не позволю, – перебил ее другой не менее пробирающий до печенок голос.

Я осторожно повернул голову влево. Там из-за дома выходил Даждьбог. Он был спокоен, а глаза его как и тогда на поляне лучились добром и улыбкой.

– Кострома, я всегда рад тебя видеть у себя в гостях, – подойдя, продолжил Даждьбог. – Но распоряжаться у меня дома могу лишь я.

Богиня чуть уменьшила свое давление, и только после этого я понял, что от нее только что исходили волны незримой силы. Не негативная энергия, а другое. Такое я уже чувствовал. Когда пытался пройти в покои деда. Воля бога.

– Мой вассал обратился ко мне за помощью, – с достоинством произнесла богиня. – А я не отказываю в ней, особенно когда дело касается любви.

– Я знаю, – мягко улыбнулся Даждьбог. – Но можешь мне поверить, мои потомки тоже действуют из-за любви. Мой внучок Пересвет любит мою внучку Свету. И хочет ей добра и счастья. Он, как и я, не хочет войны и лишней крови. Потому и лишает сил Розарию. Иначе она продолжит свою вендетту.

– Она в своем праве.

– Как и Пересвет, – заметил Даждьбог, окончательно приблизившись к Костроме и мягко взяв ее за руку. Та отдергивать ее не стала. – Давай начистоту. Такое случается не впервые на нашей памяти. И как решить конфликт мы оба знаем.

Кострома обвела нас всех взглядом, особенно остановившись на мне и выбежавшей на шум Свете, которую я машинально прикрыл своей спиной.

– Он слаб, – в сомнении вдруг сказала Кострома, глядя прямо на меня.

– Судилище уравняет силы, – бархатным барионом убеждал Даждьбог.

Я слушал их и не мог поверить. Это что, они дуэль предлагают провести? Но с кем? И тут мой взгляд упал на чернявую Наталью. Если когда они только пришли, она постоянно меняла позы как капля ртути перетекая из одной в другую, то после слов богов застыла в одной – атакующей и неотрывно смотрела прямо на меня. Похоже, теперь я знаю противника.

Мои предположения оказались абсолютно верны, и уже через десять минут высокие договаривающиеся стороны прошли на задний двор особняка, где напротив террасы был камень с небольшим, но глубоким прудом. Кроме меня с Натальей и обоих богов, остальные остались в особняке, с террасы наблюдая за происходящим. Света от переживаний закусила большой палец правой руки, прижав левую к своей красивой груди. Чу Лин стоял невозмутимо, абсолютно веря в мои силы. Ну, мне хотелось верить, что именно это означает его поза и выражение лица. Мирослава хоть и была слегка напряжена, но тоже не испытывала больших переживаний. Рита-защитница поглядывала с интересом, как и Доброслава. Обе девчонки видно никогда не видели судилище и сейчас запоминали каждый этап раньше слышанного лишь на словах ритуала.

Встав в пяти метрах от пруда напротив друг друга, мы с Натальей стали ждать отмашки богов. Кострома зашла мне за спину, а Даждьбог встал напротив за спиной моей соперницы. После этого зазвучал глубокий грудной голос богини, приправленный ее Волей:

– По просьбе Наталии, защитницы Розарии, я призываю Олега, защитника Светославы, к ответу. Его выигрыш будет означать правоту его, а проигрыш – развоплощение!

Чего?! – пробило меня мурашками по спине. Наталья, стоящая напротив, лишь зло усмехнулась.

– По просьбе Светославы, потомка моего, я принимаю призыв к ответу от Наталии, защитницы Розарии. Ее выигрыш будет означать правоту ее, а проигрыш – утерю подзащитной, как медиума и возможное развоплощение!

Даже немного хмурясь от того, что ему приходилось принимать участие в судилище, Даждьбог все равно походил на доброго дедушку, которого сильно расстроили его внуки. От обоих богов навстречу друг другу прошли волны их Воли, пронизав все пространство на поляне перед террасой. Когда волна силы Костромы дошла до Даждьбога, она разбилась об него как вода о скалы и растеклась в стороны, создавая прозрачную пленку барьера с синим отливом, что отгородил нас с Натальей от окружающего мира. Думаю, позади меня то же самое произошло с силой Даждьбога. Интересно, а получится ли теперь притянуть внешнюю силу или можно использовать только внутренний резерв? И еще – мне не позволили взять с собой айфон, но и у Натальи никакого предмета для активации я не видел. Но нужен ли он духам уровня ходок? Надеюсь, что нужен. Иначе мне кажется у соперницы появляется ощутимое преимущество, этакий чит.

Каюсь, первый удар я почти пропустил. Просто ждал какой-то специальной отмашки, команды "старт", но оказывается как только был установлен барьер судилище уже началось. В итоге и так постоянно находящаяся с момента приезда в боевой стойке Наталья просто прыгнула вперед, концентрируя на правом кулаке свою энергию. Увернулся я на чистых рефлексах, как обычно делал на тренировках с Лином: перенести вес на ту ногу, что стоит в стороне от летящего удара, сместить к ней корпус и обязательно нанести контрудар с использованием глифа! А так как все было на рефлексах и последний глиф, какой я применял на тренировках, был направлен на выявление иллюзий, его-то я и использовал. В глазах тут же слегка помутилось, а летящая на меня фигура подернулась рябью. Иллюзия! И тут же я увидел направленную на меня руку с активированным глифом, отливающим темной синевой.

Поняв, что я ее заметил, Наталья оскалилась, показав свои мелкие острые зубки, и спустила глиф. Незнакомый рисунок исчез, вытянувшись в тонкий луч, упирающийся своим концом мне в лоб. Ровно туда, где появлялся в боевой форме мой камень-накопитель с самой первой активации. Использовать глиф защиты я просто не успел, настолько молниеносной была атака активированного глифа чернявой. Мое тело пронзила боль. Меня затрясло, как под ударами тока. Мысли выбило из головы, ни сосредоточиться, ни поставить хоть какую-то защиту я не мог. Да и рефлексы отказали.

Сколько это продлилось, я не знаю. Я потерял не только счет времени, но и даже не забыл причину, почему мне так больно. Забыл, где нахожусь, что происходит. Мне просто было БОЛЬНО!!! Нереальная, дикая БОЛЬ!

А потом произошло это. Боль достигла апогея, и лоб взорвался.

ДЗИНЬ… – как наяву услышал я звон разбившегося вдребезги стекла.

Какого стекла? Где стекло? Кто это? – метались мысли.

Боль начала отступать, а кровавая пелена, застившая глаза, развеиваться. Передо мной стояла какая-то баба. Мелкая, со звериным крысином оскалом, она с ненавистью и превосходством смотрела на меня. А потом беззвучно заговорила, смотря поверх меня.

– … бедила, – откуда-то издалека донеслись звуки.

– … ончен, – вторил ей другой голос.

Эта противная крысиная мордочка нахмурилась. До этого она смотрела мне за спину, но теперь снова посмотрела на меня. Над ее ладонью появилось темно-синее свечение.

ОПАСНОСТЬ! – возопили во мне все инстинкты, и я поддался им.

Над ладонью сам собой возникли два знака: звездочка и круг. После этого с четким желанием, чтобы непонятное свечение ВРАГА исчезло, я кинул этот символ вперед. И тут же над моей ладонью возникает следующий знак: развернутая на сто восемьдесят градусов и перечеркнутая буква Э. Опять кидаю его в слегка озадаченную крысиную мордочку, с желанием лишить ее сил. Уже начавшее зарождаться повторно свечение тут же рассеивается, а на лице врага появляется сначала непонимание, потом страх. Я встаю с земли, на которой оказывается стоял на коленях до этого. В глазах врага уже не страх – ужас! Правильно! Бойся меня! Нефиг было причинять мне боль. Почему-то я даже не сомневаюсь, что та дикая боль, что была недавно, из-за этой твари с крысиным лицом. Появляется ненависть к ней, но что-то внутри говорит – "не надо", "нельзя". Почему? Не знаю, но сейчас разум в стороне, поэтому не думаю. Просто принимаю как данность – ненавидеть почему-то нельзя, хотя очень хочется. Тогда что делать? Я хочу уничтожить эту тварь! Она сделала мне больно! И приходит понимание, как того можно добиться. Двойное солнце с разнонаправленными лучами появляется передо мной сразу. Не приходится его рисовать, оно просто всплывает из глубин памяти. Той памяти, которая помнит, что с помощью этого рисунка я уже избавлялся от врага, который сделал мне больно. Или это сделал не я? Не важно. Главное – это мне точно поможет! Ужас в глазах крысиной мордочки усиливается. Ее всю трясет. Она падает на колени и о чем-то просит. Не слышу. Точнее, слышу звуки, но не воспринимаю их. Не хочу воспринимать, иначе… что? Передумаю. Прощу. А прощать не хочется, так что…

Кострома смотрела, как молодой призрак, только что лишившийся изначального камня, сумел взять себя в руки и сейчас колебался. Изначально светлый, он готов был поменять цвет своей стихии. Как она когда-то. Внутри богини зародилась ненависть, привычно перенаправленная на проклятие, снова подпитав его. Она не хотела тогда для себя такой судьбы, но ее никто не спрашивал. И парня сейчас никто не спрашивает – хочет он убивать или нет. Да и мольбы о пощаде Натальи он не слышит. Не хочет слышать. Даждьбог напротив хмурился, но не смел вмешаться в поединок. Таков порядок.

Тут парень наконец принял решение и шагнул вплотную к противнице. Два солнца символа завертелись в противоположные стороны, и парень вонзил в живот Наталье эту "циркулярную пилу". Та дико завизжала, а из нее полился широкий поток нейтральной энергии. Но земли он не успевал достичь, тут же впитываясь в свободную ладошку парня, специально подставленную "ковшиком" для этого. Уголок рта Костромы чуть дернулся. Она все же надеялась, что парень не станет темным. Она не любила, когда кто-то повторяет ее путь. Но развоплощение шло, а суть парня не менялась. Он как был светлым, так и оставался им. Но как? Он же только что чувствовал ненависть! Богиня четко ощущала это, ведь под наложенным барьером все было пронизано и ее Волей в том числе. Но сейчас парень не испытывал ни ненависти, ни страха, ни брезгливости. Вообще никаких темных эмоций – лишь решимость! Чистая незамутненная решимость довести дело до конца. Ни темная, ни светлая. И впитывая льющуюся из почти развоплощенной Натальи энергию, он тут же направлял ее в восстановление изначального камня своей души. Делал то, что по идее могут делать лишь боги и то с другими духами. Ведь без изначального камня у духа нет разума, нет своей воли. Без него невозможна боевая активация, а в дальнейшем – трансформация. Только что на ее глазах обычный призрак делал невозможное!

Когда все закончилось, барьер судилища распался сам, исполнив Волю своих создателей.

– Конфликт исчерпан? – устало спросил Даждьбог.

– Да. Я передам Змею итог судилища.

– Он теперь в твоей свите? Сумел все-таки стать богом?

Кострома не стала отвечать, лишь слегка наклонив в согласии голову. Больше ей делать здесь нечего. Но вот к этому призраку стоит присмотреться. Особенно, если он сможет стать хотя бы проявлением. Может, тогда он снова сделает невозможное и снимет с нее наложенное проклятие? То недовольно шевельнулось, вызвав новую волну ненависти богини, впитало эту волну и будто сытно рыгнуло. Конечно, все это произошло лишь в воображении Костромы, но грань между воображением и реальностью у духов весьма условна. Ее почти нет.

Передо мной медленно сквозь землю проваливался дух Натальи. Ее лицо уже не казалось мне крысиным, а в ее глазах не плескался ужас. Они были пустые. Без всех эмоций. Лицо же было просто худым, с немного впалыми щеками и заостренным носиком. Вполне симпатичное, кстати.

Я посмотрел на свою левую руку, которую я все еще держал "лодочкой". Затем перевел взгляд на замедляющий Светоч. Раньше любое использование божественных символов давалось мне гораздо труднее. Сейчас же я вообще не чувствовал нагрузки.

"И что это было? – задал я сам себе вопрос. – Последние воспоминания – удар глифа Натальи мне в лоб, а после – боль. Как я смог потом ее развоплотить-то? Да уж, нехило меня Лин натаскал». Облегченно выдохнув, я огляделся.

Даждьбог уводил с поляны Кострому, о чем-то с ней тихо беседуя. Это сильно контрастировало с тем, как они говорили перед судилищем – там и не захочешь, а услышишь их слова. Даже с плотно зажатыми ушами.

Внутри я чувствовал себя как плотно набитая сумка. Все тело распирает, и вот-вот порвусь нафиг. Не выдержав, я поспешил к нашим на террасу, где лежал мой айфон. Почему-то мне показалось, если я его сейчас использую для активации, мне станет легче. Там меня встретили странные взгляды. Если Рита-защитница смотрела одобрительно, как в принципе я и ожидал, то вот сестры Дажьевы словно искали во мне какой-то изъян. Про Мирославу вообще молчу – та некультурно выпучила глаза и с приоткрытым ртом уставилась на мой лоб. И что она там высмотреть захотела? Да и Чу Лин как-то подозрительно посматривает и того и гляди примет стойку для атаки. Чего это я вытворял такого, пока без сознания-то был?

Наконец я нашел свой айфон и, облегченно выдохнув, нарисовал круг активации. Вокруг тут же раздались шорохи отодвигаемых стульев, на которых сидели девчонки, и быстро отдаляющиеся подальше шаги. Но мне было не до того. Я взял свой телефон и потянул его на себя, привычно притягивая дополнительно внешнюю энергию. Вот только в этот раз пришлось приложить в разы больше сил, чтобы провести активацию. И лишь когда я закончил, пришло приятное чувство облегчения, а ощущение, что я лопну, пропало. Уф! После чего я наконец посмотрел на окружающих.

– Олег, – тихо прошептала Света, восхищенно разглядывая мой лоб. – А что это такое?

Глава 8. Итоги ставки

– Можно зеркало? – спросил я, когда мне надоело наблюдать завороженное лицо Светы и пристально разглядывающие меня глаза остальных девушек.

– Сейчас, – как ни странно первой среагировала на мою просьбу Рита-защитница.

Смотавшись в дом, она вернулась через пять минут, таща в правой руке ростовое зеркало. Само зеркало было выше ее на полметра, а пацанка держала его за середину, вообще не напрягаясь, отчего создавалось впечатление, что это бутафория. Но нет, подойдя ближе и поставив зеркало на ножки, что торчали из оправы, раздался отчетливый стук тяжелого предмета о пол. Вот теперь можно и посмотреть на себя, что такого во мне изменилось, что на меня так женская половина Дажьвых пялится?

Первое, что бросилось в глаза – камень-накопитель в моем лбу. Теперь это был не круглый белый окатыш, пусть и довольно крупный. Сейчас он больше походил на бриллиант с множеством граней, что переливались под солнечными лучами, бросая множество бликов вокруг себя, и не давали как следует рассмотреть сам камень. Размером он кстати был примерно трех сантиметров в диаметре. Чуть вытянутый вверх, он был органично вписан в оправу. Теперь это была не просто белая металлическая полоска, а трех лучевая корона, чьи лучи выходили от камня и постепенно загибались назад, стремясь прикрыть всю голову. Но хватило их лишь до верхней точки головы, по которой измеряют рост, хотя было заметно, что каждый луч направлен охватить как можно большее пространство и соединиться со своими братьями на затылке. Я посмотрел на другие камни-накопители. Они стали меньшим отражением центрального. Уже не круглые окатыши, а кристаллы с бликующими гранями, только меньше по размеру и количеству плоскостей. Дальше я перешел к осмотру самой брони. Белые полоски почти не изменились, если не считать того факта, что теперь когда на них попадало солнце, они пускали довольно своеобразные блики: на каждой полоске был запечатлен один из моих глифов. И что-то мне подсказывает, что это не просто так.

– Насмотрелся? – оторвал меня от самолюбования голос деда.

– Пожалуй… да.

– Тогда скажи-ка мне, тебе еще нужен твой айфон?

– В смысле? Конечно, нужен! – удивился я.

– То есть, без него ты эту красоту не уберешь?

Я задумался. А действительно, смогу ли я провести деактивацию без айфона? Попробовав и так и эдак, понял, что нет.

– Ясно. Значит, ходоком ты пока не стал, – сделал вывод дед. – Ну а эмоции окружающих как чувствуешь?

После заданного в лоб вопроса, я понял, что чувство восхищения собой и тем, как я выгляжу – это не мое, а Светы и Доброславы. Чувствительность к чужим эмоциям выросла скачкообразно настолько, что я стал воспринимать их как свои. О чем и сказал деду.

– Вообще, по-хорошему, призрак растет, питаясь чужими эмоциями, – покряхтел тот, проходя от проема в сад на террасу и усаживаясь в плетеное кресло качалку. – Твое обучение медитациям должно было натолкнуть тебя на эту мысль. Поглощение духа противоположной стихии – это прерогатива ходоков. Так они развиваются. Вот я и подумал, что раз уж ты смог такое сделать, то шагнул на новую ступень. Но раз телефон тебе еще нужен, ошибся я. Ты только подошел к этой грани и балансируешь на ней. Ну да ладно, – махнул он рукой. – Развеивай свою активацию. Она уже не нужна.

Я подошел к Свете, создал круг и привычно проткнул через него своими лезвиями сердце девушки. Энергия перетекла от меня к ее душе и взметнула девчонке волосы. Та аж передернулась всем телом.

– Бррр. Бодрит, – прошептала она и легко создала мой глиф "парализации", которым я лишал на тренировках Лина возможности оперировать своей энергией. – А это что?

– Мой глиф, – автоматически ответил я.

Откуда она его знает? Ведь я никому кроме Лина и деда их не показывал. Даже ей. Но Света на этом не остановилась и последовательно проявила все мои глифы, которых к этому моменту накопилось уже двенадцать штук.

– Ты знаешь, что они означают? – заинтересованно спросил дед.

– Это математические знаки, но… – Света в сомнении посмотрела на дедушку и продолжила. – Но при этом это символы с конкретным смыслом.

После чего она точно перечислила все возможности и влагаемый мной в символы при тренировках смысл.

– Ха! – довольно выдохнул дед. – Ты точно на грани перехода на уровень ходока! – посмотрел он на меня довольно. – Раз уж твои глифы стали псевдо символами и могут использоваться твоим медиумом.

Света сначала молчала, недоверчиво смотря то на меня, то на деда, а потом резко подпрыгнула, выбросив вверх руки, и с громким "ЕХ-ХУ-У-У!!!!" бросилась ко мне обниматься.

– Наконец-то я буду свободна и смогу делать, что сама захочу!

– Кхм-кхм, – показательно покашлял в кулак дед.

– Что?! – тут же резко обернулась к нему Света. – Ты обещал!

– Я знаю. Но напомню тебе, что Доба тоже уровня ходок, но при этом все равно продолжает выполнять очистку города от негатива. Так что полностью ты от своих обязанностей не отвертишься.

– Но ведь теперь я смогу заняться своим любимым делом и открыть салон? – пристально посмотрела на него девчонка.

– Ну, ты и так учишься на визажиста. Может, сначала получишь знания?..

– Нет! – отрезала Света. – Учебу я не брошу, но свой салон я хочу сейчас! Буду там практику проходить по тем темам, что изучу.

– Олег еще не ходок, – буркнул дед, оставив за собой последнее слово.

Но девчонку это не сильно огорчило, ведь главное – ее мечта, иметь свой салон красоты, стала еще ближе!

О том, кто слил губернатору информацию о медиумах, мы в итоге узнали от него самого. Через два дня после того громкого дела о сектантах, он приехал в особняк. Один, без какого-либо сопровождения и даже за рулем сидел сам. Дед проводил его в общий зал, где обычно встречал гостей и, поздоровавшись, предложил ему рассказать, что случилось.

– Даже не знаю, с чего начать, – выдохнул взъерошенный мужчина.

– Начните с начала, – улыбнувшись в усы, предложил дед.

– С начала? Да, – кивнул тот своим мыслям, – так будет лучше всего. Началось все около двух недель назад. Тогда ко мне домой пришел мужчина. Даже не пришел, а просто возник из воздуха. Я его поначалу даже за белую горячку принял, – невесело усмехнулся Виталий Ибрагимович. – Вот только я тогда трезвым был, так что вариант не прокатил. А он только улыбнулся так… по-змеиному. Лишь рот в тонкую ниточку вытянул, а глаза – вдруг с вертикальным зрачком стали! И говорит: меня зовут Змей, и я хочу сделать тебе предложение, от которого не отказываются.

– Что за предложение? И как я понимаю, вы все-таки решили от него отказаться? – спросил дед, попыхивая трубкой.

Мы с Лином как обычно сидели рядом, но так как оба были духами, гость нас не видел и считал, что говорит с дедом тет-а-тет.

– Почти. Он сказал, что в моем ведомстве есть структура, которая мне не подчиняется. Спецотдел. Сказал, что он занимается работой с потусторонним и что за некоторыми событиями в области стоят не обычные преступники, а духи и медиумы. Он-то и дал мне видео, которое я показывал вашему зятю. Дальше он предложил мне сотрудничество. Я беру под контроль этот спецотдел и медиумов со своей стороны, а он контроль над духами со своей. И в качестве первой цели назвал вашу семью. Сказал, что это из-за вас все произошло в торговом центре Магнолия, а сейчас вы контролируете спецотдел, не давая мне доступа к делу.

– Вот как, – задумался дед.

Я же не мог поверить, что Змей лично решил прийти к человеку из власти. Вроде контакт духов с обычными людьми построен через потомков-медиумов и изредка через праздники-ритуалы для сбора энергии? Или дело в том, что тогда Змей еще не был богом? Или у меня сложилось неверное впечатление о взаимодействии богов и обычных людей и первые все же "нисходят" до вторых?

– Да. Когда он ушел… пропал, как и появился. Я сначала просмотрел все видео. Подумал еще, что это монтаж. Но потом пособирал информацию с разных форумов города. Я иногда так делаю, чтобы проверить отношение к тем или иным законам и проведенным мероприятиям. Нужно отслеживать реакцию народа, а то быстро настрочат чего-нибудь, а потом подсидят конкуренты, – исповедовался губер. А именно на исповедь сейчас его речь больше всего и походила. – Там-то я и понял, что видео – настоящие. Потом еще справки про спецотдел навел – тоже оказалось, что он не только настоящий, но и о его конкретной работе никто не знает, и отчитывается он одному из моих замов. Ну я тогда и решил с одной стороны последовать совету того незнакомца, а с другой – самостоятельно все выяснить. К тому моменту благодаря видео и базам данных МВД я сумел установить личность бойца, что сражался с тварями. О принципе взаимодействия медиумов с духами мне рассказал этот Змей. Ну а дальше догадаться было несложно. Как я и говорил вашему зятю – я хотел иметь второй источник информации, а не зависеть лишь от Змея.

– Что произошло потом? – когда он замолчал, спросил дед.

– Потом… потом Змей пришел снова и сказал, что я зря установил с вами контакт. И потребовал оборвать его, иначе он найдет другого губернатора.

– Он вас шантажировал? – спросил дед, видя, что Виталий Ибрагимович вновь ушел в себя.

– Да. У всех есть грязное белье. Только чем выше ты забрался, тем больнее оно по тебе ударит, если о нем узнают. В итоге я согласился работать с ним. Уволил своего зама, с которым работали вы. Отправил в спецотдел приказ, разорвать с вами отношения. Насколько я знаю, далеко не все сотрудники его выполнили, – слабо улыбнулся мужчина, посмотрев на деда. – А потом… потом ко мне снова заявился Змей. Он выглядел очень довольным, да и… что-то в нем поменялось. Я не смогу объяснить это словами, но он стал… подавлять.

– Что было дальше?

– Дальше? – губер стиснул кулаки. – Дальше он приказал мне начать распространять среди СМИ новость об убийстве детей в детском саду. Во всех подробностях. И предложить своим знакомым попробовать повторить это… – тут он сглотнул и побледнел. – Это преступление. И мне предлагал. Мне удалось отказаться, сославшись на то, что я и так пока здоров и в омоложении не нуждаюсь. Но самое главное – я не мог противиться ни единому его прямому приказу!

– Тогда как же вы оказались здесь? – спросил дед.

– Я подумал, что он не просто так именно вас хотел отстранить от ведения дел в потустороннем мире в первую очередь. Так всегда поступают лишь с конкурентами. Поэтому, когда я выполнил все его поручения, то тут же рванул к вам, бросив все. До этого я физически не мог ослушаться его приказа, – тут мужчина жалобно посмотрел на деда. Сейчас он совсем не напоминал себя прежнего – уверенного, властного, готового рисковать. – Вы знаете, каково это, все чувствовать, видеть, но не иметь возможность сделать против? Не иметь власти над собственным телом?

– Не знаю. Я в такое положение никогда не попадал, – ответил дед.

– Вы мне поможете?

– Да. Это в наших интересах. Но… – тут губер замер. – Не сейчас, – вздохнул дед.

– Почему?! – вырвался удивленно-обиженный возглас из груди мужчины.

– Нельзя, – вздохнул дед. – У Змея есть еще сутки, чтобы не допустить распространения информации о нас среди людей. Чтобы мы как были, так и остались для всех – лишь байкой.

– Что значит "есть еще сутки"? – не понял губер.

– То и значит. Общество медиумов это не анархия, у нас тоже есть свои правила, по которым мы живем. Да, не такие жесткие, как у людей, во многом завязанные на личную силу и возможности, но все-таки. Если через сутки разговоры о секте и распространение ритуала не прекратится, то мы сможем вмешаться. Причем не только я, но и тот, против кого Змей не устоит. Единственное, что могу предложить – побыть до завтра у нас. Если вам нужна защита, мы ее предоставим.