Текст книги "Вишенка (СИ)"

Автор книги: Ника Орлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)

Глава 34

Вика

Утро после дождя выдалось прохладное, но солнечное. На работе я немного отвлеклась, пришлось решать много всяких мелочей, и рутина затянула. На какое-то время мне даже показалось, что у меня не так все плохо.

Из рабочего состояния меня выдергивает звонок Игоря.

– Привет, я в Москве. Когда сможешь приехать?

– Привет. У меня работы много. Я скину тебе контакты местного нотариуса, договаривайся и приезжай сюда.

– Хорошо.

Позже он присылает смс, что сделка назначена сегодня на 16.00. Надо же! Компания Захарова работает с этим нотариусом много лет, и я точно знаю, что у нее плотная запись. Как он смог на сегодня договориться? Есть, конечно, у Игоря такие способности, не отнимешь.

Собираясь, обнаруживаю, то при встрече мне хочется произвести впечатление. После того, как я подала на развод, собрала вещи и уехала, он по телефону мне сказал, что даже, если я буду валяться у него в ногах и умолять принять обратно, потому что мне жрать нечего, он выкинет меня как подзаборную собаку.

Мы не виделись больше полугода. В последний раз общались пять минут, когда он заехал забрать Егора погулять, будучи по делам в Москве. Поэтому, хочу выглядеть на все сто. Вика, детский сад! Тем не менее, выбираю строгое коктейльное платье красного цвета, мне его купил Алан в Сочи, туфли на каблуках. Делаю замысловатую прическу, вытаскиваю пару прядей, наношу неброский макияж на глаза, а губы крашу красной помадой в тон платью. Вот видишь, Вишняков, выжила я без твоих денег и без тебя!

Подъезжая к нотариусу, узнаю машину Игоря. Он стоит с водительской стороны, рядом с ним молодой мужчина – качок, по виду похож на братка из криминальных сериалов. Когда я выхожу из машины, у бывшего пропадает дар речи, глаза округляются. Он переводит взгляд с меня на машину и обратно. Отлично! Именно на такую реакцию я и рассчитывала.

– Здравствуйте, – говорю я.

Игорь приходит в себя и выдает свою фирменную ухмылку.

– Значит, Порше – не шутка. Молодец, растешь! Папика себе завела?

– У меня мало времени, давай решим вопрос и разъедемся.

– С удовольствием.

Мы проходим в помещение, нас встречает секретарь:

– Добрый день. Илона Владимировна ждет вас. Договор я уже сделала, он у нее.

Мы проходим в кабинет, Игорь с покупателем садятся напротив меня за столом. Нам раздают образцы договора для ознакомления. Внимательно читаю, чтобы не подписать что-нибудь кроме заявленного, с Вишняковым все может быть. Они тоже пролистывают, но не вчитываются. У Игоря звонит телефон, он берет трубку, и я слышу молодой женский голос:

– Зай, ну что там у тебя?

– Все нормально, – отвечает он – у нотариуса уже.

– Сколько мне еще ждать, я тут два часа уже торчу?

– Подожди, – говорит ей Игорь и выходит в коридор, понимая, что все слышат их разговор.

Я продолжаю читать, удивляюсь заниженной стоимости объекта. Перечитываю снова. В это время покупатель набирает кого-то:

– Алло. Да, привет. Сейчас будем подписывать, я тебе маякну. Серьезно? Ты ей хоть покажи где педаль газа, а где тормоз. А то она, по-ходу, слабенькая в этом деле, – смеется он – я Игорьку говорил, чтобы купил ей сначала тачку подешевле для практики, а то расхреначит, и что с нее возьмешь. Ни моек, ни машины.

У меня учащается пульс, я отрываю голову от договора, смотрю на него.

– Ладно, я дам знать, и сразу можете подписывать.

– Простите, – говорю я – я правильно понимаю, что сейчас будет не купля-продажа, а обмен?

– Спросите у Игоря.

– Я вам продаю, и деньги должна от вас получить.

– Какие деньги? Ты че тут правила игры меняешь? У нас с Вишняковым другой уговор был.

– Тогда объясните.

– Мы подписываем куплю-продажу здесь, а там такой же договор на продажу машины. Все. Никаких денег!

У меня складываются пазлы. Ошалеть! Он меняет две автомойки на новую машину своей барышне. В этот момент заходит Игорь и садится на свое место.

– Я не буду подписывать договор, – говорю я.

У него шок.

– Почему?

– Потому что ты соврал мне. Тебе деньги нужны не на операцию. Нет никакой операции, просто твоя дама захотела новую машину.

Я встаю и выхожу. Меня трясет от возмущения, мало того, что из меня хотели сделать дуру, еще и Егора хотел нагреть. Урод!

Он выбегает за мной:

– Подожди! Не кипятись, давай поговорим.

– Поговорили уже. Как можно спекулировать здоровьем матери и при этом обманывать собственного ребенка?

Выхожу на улицу, иду к машине, он догоняет меня, разворачивает к себе довольно резким движением.

– Ты по-другому не согласилась бы. У меня, кроме Егора, есть своя жизнь, понимаешь? Личная жизнь! Ты никакого отношения не имеешь к этим мойкам, это я на них заработал, пока ты сидела дома, сытая и обеспеченная, не зная никаких проблем! – он кричит, лицо покрылось красными пятнами.

– Я на твое имущество не претендую. А сына в обиду не дам.

Качок, стоявший все это время в сторонке, увидев, что ничего не срастается, подходит к нам.

– Ты че, курица, рамсы попутала? Я в такую даль ехал, чтобы твои заскоки смотреть? Ты мне сейчас, бл*дь, все подпишешь, иначе выслежу и урою!

Он нависает надо мной, хватает меня за плечо, я пытаюсь вырваться, но он вошел в азарт.

– Возвращаемся, ставишь свою подпись и катись отсюда, или я тебя с*ка, сейчас силой туда отведу!

Я слышу визг колес, на парковку влетает черный БМВ. Захаров вылетает из машины, хватает качка сзади за шкирку, и резким ударом в скулу отправляет на асфальт. Тот с воплем от боли падает навзничь.

Все происходит очень быстро, я успеваю только сделать шаг назад.

– Иди в машину! – поворачивается он ко мне.

– Алан, я..

– Я сказал, иди в машину!!! – он злой, очень злой. Я подчиняюсь.

Качек поднимается, снова подходит к нему, хочет что-то сказать или сделать, Захаров очень мощно ударяет его кулаком в живот, тот скрючивается, приседает и уже не может подняться. Его голова в крови от удара об асфальт, он еле дышит, видимо, забита дыхалка. Игорь смотрит на это все оторопелыми глазами, Захаров подходит к нему и что-то говорит. Разговор продолжается минут пять, после чего Игорь поднимает покупателя, усаживает в машину и они уезжают. Алан идет ко мне. У меня подкашиваются ноги, я впервые вижу его таким разъяренным.

Он открывает дверь, окидывает меня взглядом с ног до головы.

– Это ты для бывшего так вырядилась? – его глаза излучают гром и молнию, костяшки пальцев сбиты, на них запеклась кровь.

– Да, только не в том смысле, какой в это вкладываешь ты.

Он сжимает кулаки, видно, что изо всех сил пытается держать себя в руках.

– Вечером приеду, поговорим, – садится в машину и уезжает.

Я тоже завожу двигатель, а потом вспоминаю, что мой паспорт остался в кабинете. Захожу за ним.

– Это я Алану Сергеевичу позвонила. Очень испугалась, – говорит нотариус. Может, не нужно было?

– Спасибо. Вы все правильно сделали.

Поздно вечером мне звонит Света:

– Привет. Вик, меня тут новостью ошарашили.

– Новостей много. Какой из них?

– Рита сказала, что ты беременна.

– Рита? Я не знала, что он родителям рассказал.

– Значит, это правда?

– Да.

– Просто шок! А что на это сказал Алан?

– Света, он много чего сказал. Но к общему знаменателю мы так и не пришли. А сегодня я его снова разозлила.

Я вкратце рассказываю, как обнаружила беременность, о нашем с Аланом конфликте, о своей сегодняшней сделке. Света под впечатлением:

– Помнится, мне кто-то говорил, что у нее жизнь не интересная.

– Да, интереснее не придумаешь.

– Вик,… просто перестань с ним скандалить. Доказывать что-то Алану – это бороться с ветряными мельницами. Дай ему время, пусть привыкнет к этой мысли. Он сегодня заезжал к родителям, передавал Мише какие-то деньги. Я тоже как раз там была. Состояние у него, мягко скажем, не очень. И я думаю, оно даже не с ребенком связано.

– А с чем?

– Он думает, что ты его обманула, а для него это предательство. Снова!

– Ты с ним разговаривала?

– Нет, он был там минут пять. Обедать отказался, весь какой-то отрешенный, упавший духом. Я очень давно его таким не видела.

– Ты предлагаешь мне его пожалеть?

– Знаешь, весь вечер думаю о нем. Мы привыкли, что он сильный, всемогущий, непотопляемый. Все за ним, как за каменной стеной, вся семья. Он всем должен, обо всех думает. Кажется, что так и должно быть. А кто его пожалеет, когда плохо ему? Он такой же человек, из того же теста. Он, конечно, у нас не подарок, но ему сейчас действительно нужна помощь. Только он никому не пожалуется и помощи не попросит.

Уже десять, Алана нет. Я не знаю, чем себя занять, перебираю вещи в гардеробной, слишком летние прячу, уже начинает холодать, теплые достаю и раскладываю по полкам. Звонок в дверь отдается в моем сердце неприятной болью. Я знаю, что это он. Раньше я реагировала на его приходы иначе.

Открываю. Он заходит, не спеша снимает ветровку, вешает. Вид у него действительно усталый.

– Ужинать будешь? – спрашиваю я.

– Ужинать? Наверное, буду.

– Ты вообще ел сегодня что-нибудь?

– Кофе пил.

Насыпаю ему рыбу с овощами и салат. Он молча ест. Я делаю себе чай и сажусь рядом. Наш ужин так и проходит без слов. Я первая не выдерживаю, напряженная обстановка сводит меня с ума.

– Спасибо, что приехал сегодня. Я очень испугалась…

– Почему я узнаю такие вещи в последнюю минуту и от посторонних?

– Игорь сказал, что деньги нужны на операцию матери. Я думала, подпишу договор и разъедемся. Это должно было занять двадцать минут.

– По-видимому, прихорашивалась на встречу ты дольше? Или в ресторан с ним после этого собиралась? Что за внешний вид у тебя был?

– Алан… ты не представляешь, как этот человек умеет унижать. Я за последние годы жизни с ним наслушалась столько грязи в свой адрес. Он мне в последнее время систематически внушал, что я ничего не стою. Мне просто хотелось заткнуть его раз и навсегда.

– Заткнула?

Я опускаю глаза. И правда, глупо.

– Почему ты меня не слышишь?

– Что?

– Почему я прошу тебя не ввязываться, без моего ведома, в такие истории, а ты упорно делаешь по своему? А если бы мне Илона не позвонила? Ты понимаешь, что ты носишь ребенка? Он мог тебя ударить, сбить с ног, да все, что угодно. И то, что он после этого был бы труп, ситуацию не спасло.

До меня доходит смысл его слов и мне становится страшно. Черт! Он прав.

– Ты прав, это было легкомысленно.

– Только это?

– Мы снова займемся критикой?

Он поднимается из-за стола:

– Можем заняться сексом.

Мои глаза расширяются:

– Ты шутишь?

– Нет. Я хочу тебя.

Резко подходит, снимает мою футболку, садит меня на стол, захватывает мой затылок и впивается в меня губами. Целует жадно, бесконтрольно, как будто со всех цепей сорвался. В моей груди разгорается огонь. Отвечаю так же безрассудно, мне так хорошо, меня накрывает волнами дрожи. Ничто не может унять мою зависимость от этого мужчины, я забываю все на свете, стоит лишь ему прикоснуться.

Алан щелкает застежкой моего бюстгальтера, тот падает куда-то на пол, укладывает меня на стол, я обвиваю его ногами и рвано стону от безумных поцелуев в шею. Он спускается к груди, завладевает соском и выдает сдавленный звук. Одной рукой он придерживает меня, другой сжимает бедро, до боли, дико. Все его действия одержимо-болезненные, он не контролирует себя, вдавливает меня в столешницу, мне больно.

– Алан…, – он отстраняется, смотрит затуманенным взглядом – идем в спальню.

Одним махом он подхватывает меня и несет с обвитыми на себе ногами на кровать. Сдергивает мои штаны, раздевается сам, накрывает своим телом и дарит мне долгий, страстный, всепоглощающий секс.

Шум воды в ванной выводит меня из оцепенения, Алан уже ушел в душ. Я облизываю припухшие искусанные губы. Они болят, он просто как с цепи сорвался. Теперь я тоже чувствую, как ему плохо. Но что я могу? Уверять его, что я не предавала? Даже, если я поклянусь на крови, доказательств у меня нет, а Захаров верит только фактам. Поднимаюсь, захожу в ванную, он уже вытирается. Уставший, молчаливый, хочу спросить, о чем он разговаривал с Игорем, но решаю не трогать.

Когда выхожу, Алан крепко спит, закутавшись в плед – первый раз остался у меня. В моей груди что-то тает, и несмелый лучик теплоты дарит надежду, что, возможно, мы сможем найти общий язык. Гашу свет, ложусь рядышком, обнимаю его со спины. Какой же он родной – мой сложный, противоречивый и такой любимый человек!

Глава 35

Вика

Когда я проснулась утром, Алана уже не было, даже не знаю, во сколько он ушел. Двухсуточный недосып дал о себе знать, и под утро я просто ушла в осадок.

Работа весь день не шла на ум, все валилось из рук, я просто автоматически выполняла действия и мыслями была далеко за пределами отеля.

Кое-как дожив до вечера, я снова схожу с ума в пустой квартире и ловлю себя на мысли, что жду его. Как же я собиралась жить без него? Я же так гордо заявляла, что больше не потревожу. А сейчас готова бежать на край света, лишь бы увидеть, услышать. Щемящая тоска проникает в каждую клеточку и доводит меня почти до отчаяния. Понимаю, что меня ждет бесконечная бессонная ночь. Мне просто необходимо сейчас с ним поговорить, так больше продолжаться не может. Мне нужно понять: я отпускаю его или борюсь до последнего. Я хочу знать не официальную версию, а то, о чем он действительно думает.

Натягиваю первое, что попадается под руку: леггинсы и длинный свитер, хватаю ключи от машины, и пока не передумала, спускаюсь вниз. Чем ближе я подъезжаю к дому Алана, тем меньше во мне уверенности. А если не впустит? Или его нет дома? Куда ехать: в «Мустанг», в бильярдную? Я понятия не имею, где он бывает вечерами, когда не со мной.

Когда останавливаюсь у ворот, из калитки выходит охранник:

– Доброй ночи, Виктория Сергеевна.

– Доброй ночи. Алан дома?

– Да. Вам открыть дом?

– Пожалуй, через дымоход я не умею, – он улыбается и открывает мне дверь своим ключом.

В гостиной пусто. Свет погашен, включено только потолочное освещение в нише над кухонным гарнитуром, в зажженном камине потрескивают дрова, по комнате распространился запах сосны. На столике рядом с диваном открытая бутылка коньяка и наполненный наполовину бокал. В самом конце по коридору, ведущему к комнатам, кабинет Алана. Дверь туда открыта, он разговаривает по телефону. Отсюда не слышно, что он говорит, до меня долетает только хриплый тембр его голоса.

Я бросаю подушку с дивана на пол у камина и сажусь на нее. Поджав ноги, обхватываю их руками и смотрю на огонь. Как я уютно себя чувствовала в этом доме еще несколько дней назад, когда мой мир не перевернулся и не дал трещину.

Звуки в кабинете стихают, Алан появляется в гостиной. На нем свободного кроя серые штаны и такая же кофта с капюшоном. В домашней одежде мне он всегда кажется ближе и роднее, но сегодня я этого не ощущаю.

Обнаружив мое присутствие, не задавая вопросов, он берет бокал, бросает подушку с дивана напротив меня и садится. Надпивает, смотрит, молчит…

– Поговорим? – спрашиваю я.

– Поговорим.

– Пару дней назад… я поняла, что доверие можно зарабатывать годами, а потерять за считанные секунды, что любовь не дает индульгенцию на ошибки. Что смысл нашей жизни в том, чтобы чувствовать себя нужным близким людям и что жить нужно лишь с тем, без кого не можешь жить…Но это мои мысли и чувства. У тебя они могут быт другими, и ты имеешь на это право. И ты имеешь право быть счастливым такой, какой есть. Я не хочу и не могу требовать от тебя быть другим, брать на себя роли, в которых тебе некомфортно. Я очень сильно тебя люблю и не желаю, чтобы ради чего-то или кого-то, ты ломал себя, подстраивался просто, потому что нужно… Когда ты сказал, что мы должны расписаться, потому что это нужно ребенку, я поняла, что ты не готов к тому, что предлагаешь. Ты заставляешь себя. У нас ничего так не получится, Алан. А еще, ты не веришь мне, и даже если ты на время об этом забудешь, когда-то это, все равно, вылезет и скажется на наших отношениях.

Он молчит и о чем-то думает. Я больше не говорю, даю возможность вникнуть. Он отставляет свой коньяк, разминает пальцами виски.

– Да, ты права… можно любить и при этом не верить, отказываться от каких-то ролей, эгоистично предпочитая свой комфорт и бояться создавать семью, потому что в тебе сидят стереотипы. И можно все это оправдать, просто потому что «я такой»… Но при этом я теряю тебя… и в чем счастье? Ты будешь счастлива без меня?

– Нет…

– Тогда почему ты решила, что если освободишь меня от обязательств, я буду чувствовать себя счастливым?

– Потому что сейчас я вижу потухшего, надломленного человека, а еще несколько дней назад, он был совсем другим.

– Мне хреново…я и сам не знаю почему так хреново…Но без тебя лучше не станет, жестко подсел на тебя, не смогу. И знаешь… ты можешь сколько угодно не показывать это, но я вижу, что тебе больно. А я не хочу причинять тебе боль, но не уверен в том, что у меня это получится.

– Тогда попробуй сформулировать, почему ты не хочешь семью. Не вообще, а конкретно, а со мной? Я хочу понять…

Алан задумывается, молчит некоторое время.

– Потому что боюсь, что наши отношения разобьются о быт, заботы, проблемы. Все станет пресным и повседневным. Я же не подарок, ты тоже с характером. Мы закопаемся в обыденности, и все рассыплется на осколки. Я нашел в тебе то, чего не испытывал очень-очень давно – яркое жизнеощущение, моя жизнь стала бить ключом. Так было еще два дня назад.

– Так больше не будет… будет по-другому, но это не значит, что хуже. Ты не рассматривал вариант, что отношения могут стать лучше, если мы приложим усилия?

– Нет..

– Почему? Стереотипы мешают?

– Тараканы, – улыбается Алан.

Мои губы тоже растягиваются в улыбке.

– Так может, по традиции, ты просто пошлешь их лесом?

– Ну, давай попробуем.

Он придвигается ко мне и нежно целует в губы.

– Вишенка, пообещай мне, что даже если тебе будет со мной невыносимо, ты меня не бросишь.

– Давай договоримся, если кому-то из нас станет невыносимо, мы так же сядем у этого камина и разберемся почему?

– Согласен. Но, все равно, пообещай.

– Обещаю.

Он обнимает, прислоняется лбом к моему лбу и шепчет мне в губы:

– Навсегда?

– Навсегда.

Алан пересаживается, устраивается позади меня, я оказываюсь между его ног, облокачиваюсь об него спиной. Он обнимает меня и кладет руки на живот. Они теплые, надежные, родные. Я кладу свои сверху, он дышит у меня над ухом, щекой касаясь моей щеки, мы просто сидим и смотрим на огонь. Я чувствую, как внутри разливается тепло, и эта сладкая нега дарит чувство безграничной умиротворенности.

Эпилог

– Ну что, дочь, ты определилась? – спрашивает Алан.

Мы больше получаса провели в детском магазине одежды, выбирая наряд на новогодний праздник. Лиза перемеряла с десяток платьев, устроила нам целый показ мод. Приседаю на пуф, после работы наш марафон кажется мне утомительным. В торговом центре перед праздниками ажиотаж, и пока мы купили всем подарки, я успела устать.

– Папа, я не знаю, что делать. Мне нравится розовое и белое. Какое покупать?

– Оба, – улыбается Алан, и я вспоминаю наш первый с ним поход в бутик.

– Я так и думала, что ты так скажешь.

– Зачем тогда кокетничала?

Обожаю смотреть, как они общаются. Лиза вьет веревки из Захарова, а ей всего четыре года. Что же будет дальше?

Мы расплачиваемся и выходим.

– Все, домой? – спрашивает Алан. У него в руках куча пакетов с покупками, он тоже устал, сегодня у них был последний рабочий день, пришлось подогнать все хвосты.

– Да, – говорю – больше нет сил.

– У меня ножки болят, – останавливается Лиза и смотрит на папу.

– Лиза, у папы все руки заняты, давай уже до машины дойдем. – прошу я.

– Ну, я устала, очень…

Алан берет все пакеты в одну руку, другой поднимает ее. Лиза обнимает его за шею, он целует ее в нос, и мы идем на паркинг. Эта сладкая парочка, похожая друг на друга как две капли воды, вызывает во мне умиление и бесконечную любовь. Сейчас мне кажется, что до них у меня была не жизнь, а черновик и только теперь она наполнилась глубоким содержанием.

По дороге домой наш ребенок засыпает без задних ног в детском кресле.

– Смотри, какой снегопад пускается, – говорит Алан, нужно быстрее выбираться, сейчас Москва встанет.

– Чувствую, тебе завтра лепить снеговика, – улыбаюсь.

– Да, я тебе еще не сказал, что поступил заказ нарядить дом в гирлянду, чтобы он светился издалека, а то Дед Мороз не увидит.

– Хм… может легче Деду Морозу очки купить?

Мы смеемся, выезжаем на трассу и ускоряемся, благополучно выехав из города.

Вечером, как и договаривались, приезжает Миша.

– Миишаа! – Лиза, увидев его на пороге, летит на всех парах и запрыгивает на руки.

– Привет, принцесса. Ну что едем к бабушке с дедом?

– Да, я готова.

– Отлично! Бабушка испекла твой любимый пирог. Кстати, мама всех на Новый год у нас собирает, вы в курсе?

– Да, позавчера еще звонила и сегодня контрольный, – улыбается Алан.

– Как там Мила, токсикоз прошел? – спрашиваю я.

– Вроде, прошел, – Миша закатывает глаза. Я думал, с ума сойду.

– Нет, брат, с ума ты сойдешь, когда после бессонной ночи, нужно будет на работу вставать, – со знанием дела говорит мой муж.

Я одеваю Лизу, и он выходит их провожать за ворота. На столике в гостиной вибрирует мой телефон.

– Да, сынок.

– Привет, мам. У меня новости.

– Давай.

– Я сегодня был у спортивного директора. После Нового года со мной подпишут профессиональный контракт. На три года.

К горлу подступает комок, слезы, мимо воли, заволакивают глаза.

– Поздравляю! Я безумно рада. Горжусь тобой!

– Спасибо.

– Ты на Новый год к нам?

– Да. С друзьями решили первого отметить.

– Отлично! Ждем тебя.

– Знаешь, что мне Лиза заказала на праздник?

– Что?

– Собаку, – слышу, Егор смеется.

– Игрушку?

– Нет, мам, живую.

– О, Боже! Алан не разрешит в доме собаку.

– Алан Лизе и слона разрешит. – похоже Егора ситуация забавляет. А у меня шок. Это же на мою голову – Ладно, мамуль, отключаюсь, нужно бежать.

Кладу трубку, и снова подкатываются непрошеные слезы. Даже не верится, что у меня уже такой взрослый самостоятельный сын, красивый накачанный парень, знающий себе цену, добившийся всего своим трудом. Многое он перенял от Алана, особенно – никогда, ни при каких обстоятельствах не сдаваться. Это помогло ему и в спорте и в жизни. В прошлом году он поступил в вуз на заочное отделение, а теперь вот контракт. Значит, теперь есть и любимая работа.

Отправляюсь в душ, с желанием расслабиться и провести приятный вечер. Мы не так часто остаемся одни и оба дорожим этими минутами. У меня работа в «Голдене», Алан вообще весь в новых проектах. Постоянно пропадает на работе. Сейчас он строит новый аквапарк, и это строительство совершенно не оставляет ему свободного времени. Дергают даже после работы. Поэтому я радуюсь, что новогодние праздники подарят нам недельный перерыв. В отеле вместо себя я оставила на праздники Ольгу, буду просто наслаждаться семьей и отдыхать.

После душа обнаруживаю, что в нашей спальне пусто. Выхожу в гостиную, свет потушен, Алан разжег камин и подкидывает туда дрова. Возле камина мы постелили теплый мягкий ковер, это теперь наше любимое место в доме.

Рядом на полу стоит разнос, на нем бутылка вина, два бокала и тарелка с орехами, клубникой и криво нарезанным апельсином. Алан замечает меня, я улыбаюсь, глядя на апельсин.

– Зато от души, – говорит он, и я киваю.

Он опускается на коврик, наливает вино:

– Поговорим?

– Поговорим, – я сажусь рядом, беру у него бокал.

– Ты уже придумала, что хочешь на Новый год?

– Присмотрела кое-что в ювелирном.

– Значит, завтра вечером прокатимся туда.

– А ты?

– Придумал…только сразу не бунтуй…

– Не томи.

– Я хочу сына.

Мои глаза увеличиваются, к лицу приливает кровь. Захаров видит мою реакцию:

– Ты же сама спросила. Я ответил, честно…

Надпиваю вино, ставлю бокал:

– До праздника осталось два дня. Ты как себе это представляешь?

– Я подожду. Пусть будет не к Новому году, а в Новом году.

Он подсаживается ближе, берет ягоду и кладет мне в рот:

– Так как?

– Ну, ты же знаешь, что я не умею тебе отказывать.

– И я безумно этому рад.

Алан тянет за пояс моего халата, тот распахивается, снимает и укладывает меня на спину. Нависает, ловит мои губы и по-хозяйски входит языком в мой рот. Мурашки восторга пробегают внизу живота, я обнимаю его за спину. Он опускается и прокладывает влажную дорожку по шее к груди. Возбуждение накрывает нас жаром, мы закипаем, издаем страстные звуки. Алан опускает руку и вводит в меня два пальца.

– О, даа!!!

– Люблю тебя, Вишенка, – хрипит Захаров.

– И я тебя, очень.

Он двигает пальцами, выписывает внутри невероятные пируэты, а я теряю реальность. Только он может вызвать у меня такой шквал эмоций. Я сжимаю его ствол и провожу рукой, Алан взвывает, припадает к моей груди и засасывает сосок. Вспышки яркого пламени врезаются мне в мозг, мне жарко, чудесно, восхитительно. Наши ласки становятся более откровенными и страстными, мы часто и громко стонем. Наши звуки эхом раздаются по гостиной и распаляют нас еще сильнее.

Алан приподнимается на локти, я обвиваю его ногами и принимаю. Он двигается властно, стремительно, ненасытно, я беспорядочно стону, перехожу в крик, он тоже. Затем резко останавливается, выходит:

– Сядь сверху, – голос хриплый, возбужденный.

Я опускаюсь, двигаюсь, он помогает мне руками, держась за бедра. Ураган чувств и ощущений разлетается по всему телу.

– Вика, открой глаза, посмотри на меня.

Я открываю, в его синеве вижу дикую похоть, я снова двигаюсь, кайфую, тону, задыхаюсь, я почти у края, но он ссаживает меня, переворачивает на колени, я прогибаюсь в вожделенном предвкушении и он врывается, подтягивает меня к себе и переходит на ускоренные обороты. Под страстные звуки и бурные эмоции, мы несемся, навстречу оргазму и наконец, взрываемся и улетаем за пределы земных ощущений.

Алан лежит на спине и рассматривает меня ленивым взглядом. Я ложусь ему на плечо, кладу руку на грудь, он обнимает.

– Помнишь, ты раньше мне все время говорил, что ты не подарок.

– Угу.

– Ты был не прав. Ты подарок. Я даже не знаю, чем я заслужила, что Бог мне тебя подарил.

– Знаешь, почему Он подарил меня именно тебе?

– Почему?

– Потому что, до тебя никто не знал, как таким подарком пользоваться, инструкцию не приложили. И только ты нашла нужные кнопки и рычаги и привела меня в действие.

– Наверное, как-то случайно получилось.

– Ничего не бывает случайно, теперь я уж точно это знаю.

Конец