Текст книги "Вишенка (СИ)"

Автор книги: Ника Орлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Глава 31

Вика

– Ммм! – просыпаюсь от поцелуев по спине – Это самый лучший будильник на свете.

– Заметь, бесшумный, – говорит Алан.

Вчера я впервые приехала к нему без приглашения, и пока его не было, накрыла на террасе ужин со свечами на двоих. Переживала, как он отреагирует, но он оценил.

Смотрю на часы – почти семь.

– Еще так рано. Мог бы дать мне поспать, все равно сейчас пойдешь в бассейн.

– Я бы мог, но мой товарищ, который пониже, против.

Поворачиваюсь, вижу под простыней у Захарова эрекцию и умоляющие синие глаза. Улыбаюсь. Я знаю, что ему нравится по утрам. Пока мы были на море, он научил меня некоторым тонкостям и теперь я тоже получаю от этого удовольствие.

Стягиваю простыню, и вбираю в рот каменный член.

– Даааа! – рычит Алан и закатывает глаза.

Он собирает мои волосы в высокий хвост и держит их рукой, таким образом, фиксируя и направляя мою голову. Пока я делаю ему минет, сама намокаю от желания. Вязкая жидкость стекает у меня по ногам, в животе разливается ноющая боль.

Я поднимаюсь и сажусь на него сверху.

– Ооу! – Как же хорошо! Раньше я не была такой чувствительной.

Начинаю двигаться, Алан обхватывает меня за ягодицы, сжимает их и я стону.

– Вишенка, обожаю твои глаза, когда ты сверху.

– А что с моими глазами, когда я сверху?

– Я вижу, как ты кайфуешь.

Я ускоряюсь, двигаюсь в такт со своими звуками, ловлю его эмоции, он хрипло дышит, мои руки на его груди, я ощущаю, как бьется его сердце, и мы несемся навстречу наслаждению.

Затем Алан резко поднимается.

– Ай! – мне больно.

– Прости, – не выходя, он укладывает меня на спину, закидывает мои ноги к себе на плечи и точными затяжными толчками заводит меня как ключом зажигания. Словно под мощным наркотиком ловлю эйфорию, Алан не спешит, сладкие импульсы пронзают мое тело, я хочу большего. Он выходит. Нет! Целует меня, облизывает мои губы, спускается по шее, ниже к груди, прикусывает зубами сосок, захватывает его, терзает, потом другой. Я схожу с ума, его хриплые звуки отдаются эхом в моем подсознании – ему тоже безумно хорошо.

Затем он вонзается снова, толчки становятся яростнее, одержимее, я извиваюсь, почти кричу. Он кладет руку на мою грудь, слегка сдавливает, в моей голове водоворот, пот с его виска капает мне на живот, он на пике – вколачивается быстрее, еще быстрее, подходит к краю и с протяжным криком изливается. А меня накрывает ярко-сладкими вспышками салюта, уши глохнут, а из глаз брызгают слезы.

Алан выходит, укладывает мои ноги на кровать и смотрит на меня недоуменным взглядом:

– Что-то не так?

– Все замечательно, реакция просто такая, необычная.

– Иди ко мне.

Он ложится, притягивает меня к себе, я кладу голову ему на плечо и вдыхаю до боли приятный и родной запах его кожи.

– Ты не поправилась? Мне показалось, у тебя сиськи стали больше.

– Не поправилась, такое бывает перед месячными, – говорю я, и меня ошпаривает кипятком. Какое сегодня число?.. Больше недели задержка. Нет! Нет! Такого не может быть. У меня годами стоит такая спираль и ни разу не подводила. Спокойно, это просто стрессы и поездка на море – сбился цикл.

Алан еще что-то спрашивает, а я судорожно соображаю, что мне делать.

– Слушай, я забыла!

– Что забыла?

– Мне нужно в Москву, у меня сегодня запись к стоматологу, через два часа. Нужно еще домой заехать переодеться. Прости, завтрак не успею приготовить.

Убегаю в душ, привожу себя в порядок, иду в гардеробную, на автомате одеваюсь и выхожу.

Алан сидит на кровати, и озадаченно наблюдает за моими движениями.

– Вика! – поворачиваюсь уже перед выходом из спальни – Если ты опоздаешь к стоматологу, мир не перевернется. Остынь. И в дороге повнимательнее, я больше не хочу тебя из кюветов вытаскивать.

Он прав, нужно успокоиться. Выдавливаю из себя подобие улыбки, подхожу, чмокаю его в нос.

– Обещаю быть аккуратной.

По дороге домой набираю Татьяну:

– Привет, ты говорила у знакомого гинеколога наблюдаешься.

– Да.

– Ты можешь договориться, о внеплановом срочном приеме для меня?

– Что случилось?

– Мне нужно УЗИ.

– В нашем полку прибыло?

– Не знаю, Тань. Мне просто нужно попасть на УЗИ, как можно скорее, пожалуйста.

– Хорошо, не нервничай. Сейчас ее наберу.

– Спасибо, жду звонка.

– А пока можно просто купить тест, говорит Татьяна и отключается.

Проезжая мимо аптеки, борюсь с соблазном заехать за тестом. Здесь все друг друга знают, не дай Бог, пойдет по городу информация о такой моей покупке.

По приезду домой получаю смс от Татьяны с адресом клиники и временем приема. Ура! Первая половина дня.

Врач заводит карточку, задает вопросы, записывает данные, а я сижу, как на иголках, хочу быстрее узнать. Что ж так долго все?

С кушетки мне ничего не видно, гинеколог вглядывается в монитор, нажимает кнопки, что-то измеряет, записывает. Потом поворачивается ко мне.

– Беременность, пять недель.

Шок! Меня парализует, внутренности скручиваются в тугой узел, в горле жжет. Мой мир рушится, и угнетающая безысходность накатывается и разрушает все мои надежды, на то, что это ошибка.

– Как такое может быть? – сажусь на кушетке.

– Я вижу, что у вас спираль, но она смещена, а значит, не выполняет свои функции.

– Как смещена? Почему?

– Причины могут быть самые разные: экстремальные виды спорта, падение с высоты, удар. При авариях иногда такое происходит. Подумайте, может, вспомните причину.

Уже вспомнила. Только от этого не легче.

– Вам плохо? Вы побледнели.

– Сейчас немного посижу, приду в норму.

– Нежеланная беременность?

– Мой мужчина не планирует детей.

– Будете прерывать?

Что? Прерывать? Я хочу умереть, я не знаю, что с этим делать.

– Нет.

– В таком случае, вам нужно успокоиться. Беременность – это не конец света. Это новая жизнь и вы за нее в ответе.

Я машинально кладу руку на живот, мне хочется закричать.

– Хорошо. Могу я попросить у вас воды?

– Кулер в углу. А потом ложитесь на кресло, снимем спираль.

Я сижу на лавочке в парке возле клиники. Не хочу ехать домой, ничего не хочу, лучше бы это был сон. Он не поверит мне. Решит, что я специально все подстроила. Мое сердце разрывается от боли и саднящая тоска съедает меня всю без остатка. В боку я чувствую колику и вспоминаю, что ничего сегодня не ела. Так, стоп. Это Он тоже сейчас голодный, рука снова машинально тянется к животу.

Иду в кафе в конце парка, заказываю рис с овощами и чай. Смотрю через стекло на гуляющих, мимо проходят мама с малышом. Вспоминаю маленького Егора, и к глазам подступают слезы. «Хорошо, что он взрослый, с малышами я не умею – не мое», – вспоминаю наш недавний разговор и сердце разрывается на части.

Ну, все, хватит! Не поверит – значит, не поверит. Это мой ребенок от любимого мужчины, и я его рожу. Даже если из-за этого мне придется потерять Захарова.

В город приезжаю в половине пятого. Настроение на нуле, чувствую упадок сил и страх перед предстоящим разговором. Набираю смс:

– Ты на работе?

– Да.

– Я минут через 15 приеду, мне нужно с тобой поговорить.

– Ок.

Глава 32

Алан

– Алан Сергеевич, вы обещали отпустить пораньше, – заглядывает Вероника.

– Угу, иди, – отвечаю, не поднимая глаза от проекта нового коттеджного комплекса – Нужно завтра пригласить архитектора на беседу, у меня к нему много вопросов.

– Хорошо, завтра ему позвоню. До свидания!

На столе загорается телефон. Вика:

– Ты на работе?

– Да.

– Я минут через 15 приеду, мне нужно с тобой поговорить.

– Ок.

Что такого срочного, что нужно ехать сюда? Через пару часов планировал быть у нее. Встаю из-за стола, разминаю затекшую шею. Устал сегодня, после поездки в Сочи дела накопились снежным комом, с утра до вечера приходится разгребать.

Смотрю через окно, Вика паркуется на стоянке, выходит. В животе поднимается характерное волнение. Она в малиновом коротком платье и босоножках на низком ходу. Волосы треплет вечерний легкий ветер – красивая, моя.

Она заходит, вижу ее лицо и понимаю, что ничего хорошего ее приход не сулит. Вика садится на диван, я обхожу стол и облокачиваюсь на него.

– Что-то случилось?

– Да… Я сегодня была у врача.

– Я помню.

– Нет, не у стоматолога. Я тебя обманула, я была у гинеколога на УЗИ… Я беременна…

Сердце пропускает несколько ударов и бешено пускается вскачь. Пульс разгоняется до максимума и мир вокруг меня дает крен.

– Как такое возможно?

– В момент аварии при ударе произошло смещение спирали и она, как сказала врач, перестала выполнять свои функции, – голос срывается, она нервничает.

Тух! Тух! Тух! Я слышу свое сердце где-то в районе горла. Ощущаю, как предательски трясутся руки, сжимаю кулаки, чтобы унять неконтролируемые процессы, происходящие во мне.

– А ты знала, что такое бывает?

– Нет, не знала… или, может, знала… слышала…, к себе не отнесла такую возможность…

– И что ты собираешься делать?

– А ты?

Мне нечего сказать…Я впервые в жизни не понимаю, куда я попал и как мне выруливать.

– Я хочу услышать сначала твою позицию.

– Знаешь, как это называется? Переложить ответственность.

– Ответственность?! Если бы ты более ответственно относилась к своему здоровью, и обследовалась после аварии, этого можно было бы избежать.

– То есть, я во всем виновата?!

– Я так не сказал!

– Ты так сказал!

Б*дь, о чем я спорю? Я и сам дал маху, но я в этом ни хрена не разбираюсь. Она должна была просчитать такой вариант…или?

– А может, ты сознательно пустила все на самотек? Понимая, что это шанс.

– Хм,…давай, еще сделай из меня расчетливую стерву, – в ее взгляде и тоне я чувствую горечь и неприязнь.

– Мне очень хочется тебе верить, но жизнь меня научила не поддаваться на женские выверты.

– Знаешь что, Захаров? Я тебе озвучиваю свою позицию: я рожу этого ребенка и не потому, что это ключ к тебе. А потому, что я не убиваю своих детей. И от тебя мне ничего не надо, я больше тебя не потревожу!

Она выходит, слышу быстрые шаги по коридору, бросаюсь к окну. Она запрыгивает в машину и дает по газам.

Твою мать! Еще разбиться не хватало. Звоню, она не берет трубку, снова звоню – только гудки. Бегу вниз, завожу машину и мчу в отель. Еду очень быстро, но ее не догоняю. В «Голдене» ее нет, охранник на въезде заверяет, что не приезжала. Прошу сообщить мне сразу, как только приедет. Возвращаюсь, по дороге звоню Свете, у нее тоже нет, Беляева не дома. Куда она могла поехать? В Москву? Снова набираю – недоступна, отключилась.

Звоню знакомому с ГИБДД:

– Стас, привет. Мне нужны записи с камер на участке выезда на Москву, да, последние пол часа. Посмотри, Вика выезжала из города? Жду.

Катаюсь по городу, просто наматываю круги. Не знаю куда ехать, что делать… Что, на х*р, со всем этим делать? Отвлекает телефонный звонок:

– Алло! Выезжала? Во сколько? Хорошо, спасибо!

Значит в Москве. Только сейчас осознаю, что совершенно никого не знаю из ее окружения. Нет ни одного телефона, ни одного адреса. Совсем крыша на ней поехала. Впустил в свой дом, в свою семью, в свою жизнь, и даже ни разу не поинтересовался как она жила до этого. Куда дальше двигаться? Егор! Выезжаю из города, он единственный, кого я могу найти по адресу. Приезжаю в Подмосковье на футбольную базу, он выходит, приглашаю его поговорить в машине.

– Тебе мама сегодня не звонила?

– Нет, а что случилось?

– Мы поругались, она уехала и отключила телефон. В городе ее нет, видели, как она на Москву выехала. Ты не знаешь, куда она здесь могла поехать, к кому?

– Не знаю даже. К соседке, Лере. Но вряд ли, она замуж вышла, у них квартира однокомнатная. К Тане еще могла, это хозяйка гостиницы, в которой мама работала.

– Адрес знаешь, телефон?

– Нет.

– А гостиницу?

– Она уже не работает.

Мы молчим, Егор расстроен, я вообще в полном раздрае.

– Почему вы поссорились? – нарушает тишину он.

– Я бы не хотел поднимать эту тему, думаю, тебе мама сама потом расскажет. Запиши мой телефон, – даю ему визитку – если она объявится, дай мне знать, хорошо?

– А если она скажет, тебе не сообщать?

– Тогда напиши по-тихому.

Егор смотрит на меня с недоверием, видно, что он на стороне матери. Естественно.

– Егор… у нас с мамой сейчас разногласия. Но это не значит, что я не переживаю за нее. Просто напиши, если тебе что-то станет известно. Мне так будет спокойнее. И скинь мне звонок. Если найду ее раньше, тоже дам тебе знать.

– Хорошо.

Он выходит из машины, скидывает звонок и скрывается за дверью КПП. А я стою и не понимаю что делать, куда ехать, зачем я ее ищу…

Выезжаю на трассу, набираю Беляева:

– Алло!

– Мне нужно, чтобы ты поехал в офис и нашел личное дело Вики.

– Срочно?

– Да.

– Поужинать сел. Могу поужинать?

– Нет!

– Б*дь! Еду.

Он перезванивает через двадцать минут:

– Нашел, что дальше?

– Какая по ней есть информация? Окружение, адреса, телефоны?

– Алан, что случилось?

– После скандала уехала в неизвестном направлении, трубку отключила.

– И все?

– Нет, не все! Дай мне информацию. Мне нужно понимать, куда она могла поехать. Или ты тоже ее хрен проверил?

– Проверил, не беспокойся. Полянская Татьяна, зарегистрирована по одному адресу, а квартирой владеет по другому. Наиболее вероятный вариант. Живет одна, была владелицей гостиницы «Соната», Вика работала там управляющей. В квартире, где прописана, прописаны также ее родители, поэтому лучше начать с другой. По Москве еще пару знакомых и соседка по площадке. Данные и адреса сейчас скину.

– Спасибо.

– Я могу еще чем-то помочь?

– Пока нет.

Приезжаю по адресу Татьяны и выдыхаю. Во дворе припаркован Викин Порше. Оставляю идею войти, уже поздно. У меня есть ее телефон, есть контакты других ее знакомых, больше не потеряю.

Набираю Егора:

– Алло!

– Нашел. Она у Татьяны.

– Ты ее видел?

– Нет. Уже поздно, не стал заходить.

– Спасибо, что набрал.

Домой ехал как в тумане. Загоняю машину в гараж, выключаю зажигание и понимаю, что я не хочу идти в дом. Там ее вещи, косметика, всякая ерунда. Моя комната плавно превратилась в нашу общую. Там ее запах на всем, рядом с моей лежит подушка, которая напоминает о ней, а при входе в шкафу стоят ее тапочки. Не хочу, как наркоман, бродить по комнатам и перебирать ее вещи. Как можно так помешаться на бабе? О чем я только думал? Вот результат и не заставил себя ждать.

Сдаю назад из гаража, уезжаю, охранник, недоумевая, смотрит мне вслед.

Паркую машину, захожу к родителям во двор, минуя дом, иду дальше. В конце сада Миша построил гостевой домик на две комнаты, девчонок раньше туда водил, чтобы в доме родителей не стеснять. Нахожу под окном на крючке ключ, открываю. Свет включать не хочу, зажигаю электрический камин, беру из бара бутылку виски, сажусь на кресло у камина и пью с горла.

Мне так хреново, как никогда раньше не было. Когда – то мне казалось, что наихудшие времена были, когда у меня была война с Седым. Когда его дочка предала меня, и моим родителям пришлось долго отмываться и отмывать мое имя от помойки, в которую они меня окунули. Но тогда я чувствовал злость, ненависть, я знал, что я буду делать. Сейчас я просто выкинутая на берег реки, подыхающая рыба. Мне очень хочется верить, что у Вики это произошло не специально. Одна лишь мысль о том, что она это спланировала, пользуясь случаем, приводит меня в полное разочарование. Нет, я не мог так ошибиться…Предательство от нее – это конец. Я точно уже больше никогда не смогу поверить женскому полу. Я их буду не просто пользовать, я буду их ненавидеть…

Спустя двадцать минут алкоголь притупляет мои чувства, и я не слышу, как в комнату кто-то входит. Отец.

– Привет.

– Привет, пап.

– У тебя что-то случилось?

– С Викой поссорился.

– Она что, осталась у тебя?

– Она уехала в неизвестном направлении и выключила телефон.

Отец садится на кресло рядом:

– Я так понимаю, произошло что-то серьезное?

– Да… она беременна…

– И ты отпустил ее?

– Она не спрашивала.

Отец умолкает, в тишине мы смотрим на камин, он не напрягает, ждет, что я сам расскажу. Мы так давно с ним не разговаривали вот так, по душам, когда я ему открывался и жаловался как мне хреново. Последний раз после моего развода с Дашей. Тогда мне было стыдно перед мамой, что я допустил, что моя истеричная жена довела ее до больничной койки.

– Мы не планировали детей…Вика была согласна на мои условия. Нас обоих устраивали эти отношения. В какой-то момент я понял, что у нас может быть что-то большее, чем просто секс. Я дал ей это понять, привез в свой дом, позволил больше, чем кому-либо… Мы не предохранялись, потому что она заверила, что ее противозачаточная спираль работает стопроцентно. А сегодня она мне заявила, что во время аварии был удар, спираль сошла со своего места, она об этом не знала, и получилось, то, что получилось.

– Из-за этого вы разругались? Ты сказал, что не веришь ей?

– Так прямо не сказал…

– А она от тебя что-то требовала?

– Нет. Сказала, что будет рожать, и меня больше не потревожит.

– А если все так, как она говорит?

– Я не знаю, пап…я сейчас разбитое корыто. Не знаю, что с этим делать.

– Обычно, в таких случаях женятся.

– Пап…где я, а где семейная жизнь? И дети в придачу.

– То есть, ты сделал женщине ребенка, винишь во всем ее и жалеешь себя?..

Сквозь туман выпитого виски, до меня доходит посыл отца. Я не смотрел так на ситуацию. Я жалею себя?..

– Сынок, решать, конечно, тебе. Это твоя женщина и твой ребенок. Но я вот сейчас сижу с тобой, и мое сердце болит, оттого, что у тебя проблемы. Тебе сорок лет, а я за тебя переживаю. А ваш ребенок, еще не родившийся, беззащитный, уязвимый. А вы ссоритесь, выясняете отношения, показываете друг другу свои амбиции. А кто подумает об этом маленьком человечке? Алан, вас уже трое…это твоя плоть и кровь. Или ты от него откажешься?

– Нет, конечно…, – мне становится не по себе – я буду им помогать, они ни в чем не будут нуждаться…

– Кроме отца…

– Я не вижу себя в роли отца.

– А ты и не увидишь, если не попробуешь, – он подходит к бару, наливает себе немного коньяка, выпивает – Ты ее любишь?

– Люблю.

– А сможешь без нее?

Я молчу, и так сказал достаточно. Виски помогло. Я не могу себе позволить распустить сопли, и рассказывать, что я чувствую к Вике. Смогу ли без нее? Сейчас мне кажется, что я без нее сдохну, что моя жизнь превратится в набор автоматических ежедневных действий, и что живым я уже не буду никогда.

Отец встает, кладет мне руку на плечо:

– Я не верю, что Вика могла тебя обмануть. И я очень рад, что у меня будет внук или внучка. Я тоже буду им помогать, чем смогу, пока бьется мое сердце.

Он выходит, а я впервые осознаю, что теперь меня с ней навсегда связывает наше общее продолжение – маленький человек, Захаров.

Глава 33

Вика

– Эй, соня, просыпайся. Уже одиннадцать.

– Сколько? Почему раньше не разбудила? – говорю Татьяне.

– Тебе нужно было отоспаться. Жду тебя на кухне, завтрак готов. Халат на кресле. Новый, кстати.

Принимаю душ, чувствую себя хуже некуда. Все болит и физически и морально. Ночью уснула только под утро, прокручивала наш с Захаровым разговор, потом наши встречи, случай в горах. Как он мог подумать, что я все устроила специально? Когда я дала повод так о себе думать?

На кухне пахнет свежезаваренным чаем, Таня приготовила творожную запеканку и сухофрукты.

– Питаюсь правильно, – говорит она – но ты даже не представляешь, как хочется чипсов.

– Фу! Как вообще можно их есть?

– Ну, сегодня хоть расскажешь из-за чего у вас скандал?

– Причин не счесть… он не хочет детей, он не планировал жениться. А еще он думает, что я воспользовалась ситуацией и залетела специально.

– Пффф… Да уж…

– Но ты же не специально?

– Тань!

– Прости. И что ты собираешься делать?

– Рожать.

– Это понятно. А с Захаровым как дальше будешь отношения строить?

– Никак. Доработаю до декрета, а там видно будет. Если захочет общаться с ребенком, препятствовать не стану да и не потяну с ним тягаться.

– Знаешь, я тоже так думала: вот рожу здесь ребенка, чтобы он получил гражданство и Эмир не смог у меня его забрать, а потом поеду к нему. А сейчас он обрывает мне телефон и мне все труднее с каждым разом врать ему, что мама еще болеет, что я побуду еще с ней. Я ужасно хочу к нему. Мне просто невыносимо одиноко.

– Мне тоже будет невыносимо одиноко, но я не уверенна, что кто-то станет обрывать мой телефон. Кстати, о телефоне. Дай мне зарядку, пожалуйста. Мой разрядился совсем.

После включения телефона на меня обрушивается куча пропущенных и смс: с работы, от Светы, Егор звонил, от Захарова восемь пропущенных. Прячу трубку обратно в сумку, никого не хочу слышать.

Выезжаю от Тани поздно, на пару часов опаздываю на работу, но меня совсем это не заботит. У меня болит голова, а в сердце поселилась и не отпускает тупая давящая боль. И как я себя не уговариваю, что мне нужны положительные эмоции, по щелчку они не появятся.

В сумке звонит телефон, достаю – Игорь. Надо же!

– Алло!

– Привет.

– Привет.

– У меня к тебе дело.

– Говори.

В трубке слышится заминка.

– Мне нужно, чтобы ты подписала пару документов.

– Что за документы?

– Я автомойки продаю.

– Если ты забыл, напоминаю, что половина из них – мои.

– Не твои, а на тебя записаны.

– Мы договаривались, что они останутся Егору. Я и так у тебя ни копейки не беру.

– Мне деньги нужны. Давай, ты отдаешь мне мойки, а я тебе пять процентов от продажи и Порше.

Я начинаю хохотать в трубку. Как все в моей жизни несется со скоростью света. Еще три месяца назад, я бы поторговалась насчет процента и забрала машину. Хотя она уже довольно старая, отъездила свое. Он бы, все равно нашел способ их продать или меня додавил бы, чтобы подписала все, что нужно.

– Что смешного?

– У меня есть Порше.

– Вика, давай пошутим в другой раз. Нам, все равно, придется решить этот вопрос.

– Продавай свои мойки, А мои оставь сыну. До его совершеннолетия они тебя еще покормят.

– А я смотрю, ты продвинутая стала.

– Я такая и была, ты не замечал то, что не хотелось видеть.

Игорь вздыхает:

– Вик… у меня проблемы. Маме нужна дорогостоящая операция. В срочном порядке. На мойки есть покупатель. Я оформлю дарственную на квартиру на Егора. Может, проживет он как-то без моек?

Мои отношения со свекровью никогда не были идеальными. По ее мнению, я всегда не дотягивала до уровня ее несравненного сына. А после развода она и вовсе перестала со мной общаться. Но я не могу отказать человеку в операции, тем более, это родной человек для Егора.

– Хорошо. Что от меня нужно?

– Приехать на сделку, подписать документы.

– Я не могу приехать. Давай сделаю на тебя доверенность и вышлю.

– Ну да! А через неделю отзовешь ее. Приезжай сюда, тут подпишешь и вечером улетишь.

– Игорь, я не приеду. У меня тоже сложности, мне хоть бы свое разгрести!

– Тогда я приеду. С покупателем, к тебе.

– Приезжай.

Въезжаю в город, останавливаюсь возле первой же аптеки. Мне нужно купить успокаивающие капли, камень в районе сердца так и не отпускает. На улице начинает накрапывать дождь, нужно побыстрее добраться домой.

Выхожу из аптеки и сталкиваюсь с Беляевым. Он стоит, облокотившись о капот своей машины, скрестив руки на груди.

– Привет, пропажа. Ты давно приехала?

– Привет. Почему пропажа?

– А, то есть, не ты вчера уехала на всех парах в неизвестном направлении, отключила мобилу, а Алан поднял пол города, чтобы тебя найти?

Я прихожу в удивление.

– Он меня искал?

– Да. А сегодня заезжал, смотрел дорожные камеры. Ты лучше так не летай, а то огребешь по полной.

– Я не помню, где я быстро ехала.

– Еще лучше! Вика, я не знаю, что у вас там происходит, но мы, пожалуй, всем трудовым коллективом челобитную тебе пришлем с просьбой не расстраивать Босса. Он сегодня вздрючил всех, кто попался ему под руку. Вероника даже плакала. Так что, настроение у него – полный пи*дец. Я тебя предупредил.

– Спасибо! Пусть засунет себе это настроение в одно место, – разворачиваюсь и иду к своей машине.

– Так и передать? – смеется Макс.

– Как хочешь.

На вечер дождь усиливается, а потом и вовсе переходит в ливень. Я слоняюсь по комнатам, а мои мысли ходят по кругу, пережевывая одну и ту же тему. Пару часов назад звонил Егор, снова прокручиваю разговор с ним:

– Привет, мам.

– Привет, сыночек. Как ты там? Нравится?

– Да, все как обычно. Две тренировки в день, бассейн, зал. Из развлечений волейбол.

– Интересно, почему футбол – работа, а волейбол – развлечение? – смеюсь.

– Потому что в свободное время и без тренера.

– Прямо, разнообразие.

– Мам… ко мне вчера Алан приезжал…

– Зачем?

– Тебя искал.

– Я с ним поговорю, чтобы тебя не впутывал.

– Вы поругались?

– Это уже не важно.

– Это важно. Когда ты ссорилась с папой, он уезжал из дому и мог даже на ночь не приехать. Помнишь, как ты обожгла руку? Я ему позвонил, а он все равно не приехал?

– Помню. Как это относится к вчерашней ситуации?

– Алан сказал, что у вас разногласия, но это не значит, что он за тебя не переживает. А когда он тебя нашел, позвонил мне, что ты у Тани, чтобы я не волновался.

Вздыхаю:

– Хорошо, сынок. Давай завтра созвонимся.

– Ладно, пока.

Завариваю себе чай, сажусь на подоконник. Дождь барабанит по стеклу, а я сквозь капли смотрю в темноту. Он меня искал. Зачем? Что хотел? Неожиданно темноту разрезает слепящий свет фар, под окна подъезжает черный БМВ. Захаров! Сердце начинает выпрыгивать из груди, я не хочу контактировать с ним, я только немного успокоилась. И совершенно нет желания выяснять отношения.

Открываю дверь. У него мокрые волосы, джинсовка тоже успела взяться мелкими дождевыми пятнами.

– Привет, – голос потухший, выглядит он не лучшим образом, видно, что мало спал. Делает шаг в гостиную и закрывает за собой дверь.

– Привет.

Он снимает куртку, проходит и садится на диван. Я сажусь на кресло напротив. Предчувствую, разговор будет не из приятных.

– Мы вчера не договорили.

– Я услышала, то, что мне нужно знать.

– Нет, то, что тебе нужно знать, ты не услышала. Потому что я это не сказал. Я не отказываюсь от ребенка, и вчера не отказывался. Возможно, я среагировал, как кретин, стал выяснять – «почему произошло» и на задний план ушло – «что произошло». И уж точно я не говорил тебе, чтобы ты не рожала этого ребенка или воспитывала его сама.

– Ты сказал, что я воспользовалась случаем.

– Да. Когда слышишь такие новости, не всегда можешь контролировать себя.

– Ты, по-прежнему, так считаешь?

Алан смотрит на меня взглядом, полным досады, боли и еще чего-то, что я не в состоянии уловить. И я понимаю, что он мне не верит.

– Не веришь мне…

– Это сейчас неважно.

– Нет, это важнее всего. Для меня важно. Ты, правда, думаешь, что я могла так рисковать? Неужели я в твоих глазах настолько безответственная, что беременная села бы в этот злополучный вертолет?

– Поехали, я покажу тебе видео с камер, с какой скоростью ты ехала вчера, а потом поговорим о твоей ответственности.

– Я только из города выезжала быстро, дальше ехала медленно.

– Мне не составит труда достать видео с других участков дороги. Но мне хватило и одного эпизода.

Я замолкаю, разговор заходит в тупик. У нас снова только претензии друг к другу. Лучше бы он не приходил. Алан встает, делает несколько шагов по комнате, подходит к окну. Дождь льет, как из ведра и, кажется, еще больше усугубляет напряжение между нами.

– Давай так, забудем, кто кому не верит, и подумаем о ребенке. Он не виноват, что его родители по каким-то причинам выключили голову и этим дали ему жизнь. Нам нужно расписаться и попробовать наладить отношения.

– Нужно? Кому нужно?

– Ребенку.

Я опускаю голову на ладони. Как же больно. Все получается ровно так, как он говорил. Пользуюсь случаем.

– Я не хочу, чтобы ты со мной расписывался, потому что нужно. Семья – это про желание быть вместе, про любовь, про доверие. Ты мне не веришь. Как ты будешь с этим жить? И как с этим буду жить я?

– Я не знаю, как мы будем жить, но мой ребенок будет носить мою фамилию, и жить в моем доме.

– Алан, я очень устала. Не хочу продолжать этот разговор. Правда…я хочу побыть одна.

Он долго смотрит на меня, как будто пытается просканировать, потом подходит ко мне, берет мою руку и кладет туда сережку…мою.

– Хорошо. Завтра я приеду после работы и все обсудим, – надевает куртку и выходит.

Касаюсь рукой уха – на мне только одна сережка. Я этого даже не заметила за сутки. Наверное, в офисе потеряла.

Слышу звук отъезжающей машины, а потом меня накрывает безнадежная тишина. Он хочет дать ребенку фамилию и дом, и ни слова о любви и заботе…Кладу руку на живот, и мне вдруг становится так жалко маленькое чудо, которое поселилось во мне. Он стал между нами камнем преткновения и, вместо того, чтобы его любить и ждать, мы осыпаем друг друга взаимными упреками.

– Малыш! Прости меня, я тебе так и не сказала: я тебя очень люблю.