Текст книги "Сказки с крыш (СИ)"

Автор книги: Ника Батхен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Восемнадцатая сказка

Феечку громоотвода знали все. Во-первых она отличалась выдающейся красотой – некрасивых феечек, как вы помните, не бывает, но даже среди милашек, обаяшек и просто прелестей наша феечка выглядела несравненно. Задорные кудри, большие глаза цвета морской травы, маленький как леденец рот,, серебряный голосок и золотой характер. Наша феечка была не капризной, не вздорной, не завистливой и не болтливой (что встречалось особенно редко). Она верила в чудеса, но не придавала им слишком большого значения. Её платьица вызывали восторг у принцев и аплодисменты у других феечек, туфельки безупречно сидели, перчатки падали на пол, только если феечке громоотвода этого очень хотелось. Казалось бы, принцы должны были драться за место под балкончиком её домика – но, увы.

Феечка громоотвода любила танцевать. Любила больше всего на свете – любую беседу, любую страстную серенаду или романтический вечер она могла променять на вальс, менуэт или (о, ужас!) вульгарную джигу. Стоило ей заслышать музыку, как она начинала притопывать каблучком, щелкать пальцами и, если мелодия нравилась, тут же пускаться в пляс. Согласитесь, неудобное качество. Кто бы спорил, на прелести феечки принцы слетались, как бабочки на огонь, но так же быстро исчезали восвояси – они понимали, что конкурировать с музыкой они никогда не смогут. Даже ради большой любви редкий принц согласился бы быть вторым в сердце прекрасной дамы. Феечка громоотвода по этому поводу, впрочем, не переживала – ей нравилось танцевать на балах и не нравилось забивать ерундой хорошенькую головку.

Всё изменилось, когда на крышу пришел новый принц. Он был ясноглазый, высокий и очень сильный на вид. Феечки даже подумали, что это ланселот, рыцарь, который борется с несправедливостью. Нет – и корона и шпага наличествовали. Просто принц никуда не спешил. Его сразу полюбили птицы, крысы и кошки, зауважал домовой и почтительно приняли прочие принцы. А вот феечкам он не слишком понравился – любил поговорить об умных и чересчур сложных вещах, выглядел слишком взрослым для принца. И никогда не танцевал на балах – заходил поглядеть, выпить сока лунного винограда, иногда запускал фейерверки – и все.

Феечка увидала его ранним утром – принц вытаскивал из трубы застрявшего там котенка. Бедный малыш царапался и кусался. Но принц все равно достал его, вытер кружевным платком и стал гладить, чтобы тот замурлыкал и успокоился. Этот жест показался феечке громоотвода особенно милым. Любой принц отправился бы спасать малыша, но, вытащив мокрое и грязное чудовище, он, скорее всего, сбежал бы отмывать руки, предоставив заботу о спасенном его хвостатой маме. Нашей феечке сильно-сильно захотелось оказаться на месте котенка – но не лезть же в трубу за счастьем?

Нужно было придумать что-то необычайное. Обычно принцы сами ухаживали за феечками, признавались в любви, ночевали под балконами, засыпали цветами и все такое. А феечки только всплескивали ручками и строили глазки. Но тут был случай особый. Наша феечка думала-думала, крутила колечки волос, грызла пальчик – и придумала, наконец. В Лавке Ненужных вещей давным-давно пылился на дальней полке ничейный маленький телескоп. Оставалось только поменять его на что-то лишнее… например бальные туфельки с розовыми бантами и удобными низкими каблучками.

Взмахнув волшебной палочкой, феечка сделала телескоп невесомым и под удивленные взгляды обитателей крыши торжественно оттащила его домой, чтобы установить на чердаке. В первую же ясную ночь состоялись наблюдения за звездами – презрев веселье, крылатая астрономка сидела на окне, свесив ножки, и старательно глядела в трубу. По счастью библиотечная крыса успела подсказать феечке, что трубу она развернула не тем концом. И дело пошло. Принцы и феечки охотно предались новому развлечению – они вообще обожали все новое. Наша феечка научилась отличать Большую Медведицу от Большого Пса, находить Полярную звезду, Альтаир и Сириус, и даже выучила страшное слово «спектрография». После торжественных просмотров звездных пейзажей она угощала гостей собственноручно придуманным тортом «Комета» и печеньицами-планетами. И в один прекрасный день нужный принц, конечно же, заглянул на «звездную вечеринку». Ему страшно понравилась серьёзность и обстоятельность феечки, восхитил отполированный телескоп – ни пылинки на стеклах. Ну и вкусные лакомства тоже пришлись ко двору.

Вскоре принц провозгласил феечку громоотвода единственной и прекраснейшей дамой сердца, в первый и последний раз в жизни написав сонет о любви. И стал ухаживать, как умел – приносить умные книжки, изучать направления ветра, наблюдать вместе с дамой сезонную миграцию воробьёв, собирать гербарий. Это было страшно интересно, феечка млела – сколько всего на свете знает и понимает её прекрасный принц. Но чего-то недоставало… Феечка делал вид, что не помнит, как чудесно кружиться в вальсе, развевать пышную юбку, пристукивать каблучками. А принц иногда просто так грустнел, хмурился, молча смотрел в окно и выглядел ни капельки не счастливым.

Покрутив в раздумьях колечки волос, наша феечка пошла за советом к библиотечной крысе. Та с аппетитом скушала положенный за консультацию ломтик сыра, пошевелила усами и заявила: а придумай-ка что-нибудь интересное, чтобы нравилось вам обоим.

Счастливая феечка побежала домой. На водосточной трубе она увидала ничейное крылатое слово, усталое и поникшее. А ведь принц так любил играть со словами! «Эврика!» пискнула феечка, тут же наколдовала изящную тетрадочку и быстро-быстро записала «семь раз отмерь, один отрежь». Слово воспрянуло, взмахнуло крылышками и улетело по своим делам. Феечка поделилась идеей с принцем, тот немедленно загорелся. Все лето они вперегонки лазали по крышам и чердакам, находили крылатые слова, записывали их и отпускали, делясь и хвастаясь особо редкостными находками. И все-таки чего-то недоставало…

Библиотечная крыса думала капельку дольше: сменить обстановку, срочно!

Тем же вечером феечка с принцем отбыли отдыхать на дачу – старинную-престаринную дачу в укромном поселке. Там был уютный чердак с пожелтевшими книгами, ветхие сундуки, полные давным-давно вышедших из моды нарядов, прозрачный от старости фарфор, звонкий хрусталь. Шустрые мышки-смотрительницы умели свистеть на ключах и показывать фокусы, хмурый филин-сосед прятал в дупле телескоп – не такой, как у феечки, а совсем настоящий. В лесу на полянках играли подросшие детеныши разных зверей, птицы готовились к осеннему перелету. Было чудесно – и все-таки принц иногда с грустным видом смотрел в окно. А когда они снова вернулись на крышу, совсем сник.

Увидев феечку в третий раз, библиотечная крыса развела лапками: может… может вам кого-нибудь завести?

Тем же вечером в доме феечки появился ничейный белый котенок. Принц полюбил его, гладил, держал на коленях, обучал разным штучкам и даже давал смотреть в телескоп. Котенок гонял по полу мячик, потешно валялся на полу, задрав пушистые лапки, упоенно мурлыкал и приносил феечке тапочки, платочки и шпильки для волос, словно был не котенком, а вовсе щенком. С малышом стало теплее. И все же, все же…

Наконец особенно грустным, холодным и вьюжным зимним днем феечка не выдержала. Сварила две чашечки кофе, села с принцем за столик и честно спросила его, в чем дело. Она говорила, что думала: принц давным-давно разлюбил её, или вообще никогда не любил, а провозгласил дамой сердца из-за тортиков и телескопа, её познаний в астрономии недостаточно для такого умного принца и вообще…

– Можно я скажу? – перебил её принц. – Понимаешь ли, милая феечка громоотвода, ты самая лучшая феечка в мире. Мне очень грустно потому, что другие феечки танцуют со своими принцами на всех балах, а я с тобой нет. Другие принцы грациозны, как птицы, а я неуклюжий и танцевать не умею. Только и знаю, что говорить об умных вещах, со мной скучно.

– Ты хотел бы научиться танцевать? – не веря своим ушам, спросила феечка.

– Да, – покраснев, признался принц. – Только у меня никогда-никогда не получится.

– Глупости! – отмахнулась феечка. – Ну-ка давай – раз-два-три, раз-два-три!

Взмахнула волшебная палочка, заиграли веселые скрипки, и музыка началась. Принц и феечка кружились целый вечер и целую ночь, вспоминали все танцы, какие только бывают на свете. Иногда принц сбивался с такта, ошибался в фигурах и наступал феечке на ноги, но все это были такие мелочи, по сравнению с шансом натанцеваться вволю! Наконец принц и феечка плюхнулись на пол, не в силах сделать больше ни шагу. Они рассмеялись, расцеловались и пожали друг другу руки. И с тех пор ни единого «все же» не мешало их «долго и счастливо». Нельзя сказать, что наш принц полюбил вальсы и менуэты, но, по крайней мере, первый танец каждого бала он оставлял за собой. А феечка кружилась вволю, развевала широкую юбку и щелкала каблучками, поглядывая на принца. Похоже, им повезло.

…Не знаешь в чем дело – возьми и спроси…

Девятнадцатая сказка

Феечка замочной скважины была маленькой, но очень заметной особой. К ужасу остальных феечек она не прятала под кружевной чепчик рыжие кудри, не замазывала волшебной пудрой веснушки, и никогда в жизни не пробовала худеть. Её клетчатые платья с карманами, полосатые чулки и бубенчики на туфлях приводили в ужас всех первых красавиц крыши. Но наша феечка не замечала недовольства подруг. Впрочем, мало кто рисковал морщить на неё носик. Представляете – никто на свете (и уж точно никто на крыше) не умел готовить так вкусно.

Смазав с утра замочную скважину чердачной двери, наша феечка шла на чердак, где устроила великолепную кухню. С ложками и поварешками из чистого серебра, фарфоровыми ступками, венчиками из лебединых перышек для взбивания самых нежных на свете сливок, безупречно наточенными ножами и скалкой из красного дерева. На волшебной плите никогда не оседали кремы, не опадало безе и не подгорали коржи для торта. Целый день на кухне что-то кипело, бурлило, шипело, пенилось и упоительно пахло, услужливые воробьишки и мыши сновали туда-сюда, помогая любимой хозяйке. Феечка не гнушалась готовить сама, крошить фиалковые лепестки, растирать рождественские орешки, собирать пыльцу с роз. И на свет появлялись такие блюда, что можно было язык проглотить (увы, с парой лакомок-принцев это произошло).

На дни рождения феечка делала торты-башни с цукатными фонариками и засахаренными настоящими звездочками – чтобы исполнить заветное желание именинника. К свадьбам торты украшались танцующими марципановыми фигурками, такими изящными, что никто не решался их съесть. На балах подавались удивительные пирожные – стоило взять угощение, как с крема вспархивала живая бабочка. А на бал Осеннего полнолуния феечка, не покладая рук, пекла волшебные печенья с предсказаниями, которые непременно сбывались.

Феечки, принцы и прочие жители крыши наперебой спешили заказать угощение к празднику у прославленной кулинарки. А она соглашалась далеко не всегда, потому что была обидчива и злопамятна – стоило какой-нибудь феечке обругать вкус крема или вульгарный фасон клетчатого платья – и на следующий день рождения ворчунье приходилось рыться в поваренной книге и, глотая слезы, самой готовить лакомства. Капризы феечки замочной скважины росли вместе с её славой. В конце концов, у неё совсем не осталось друзей, но кулинарка не огорчалась – больше времени для работы.

Однажды поутру наша феечка выбрала платье поярче, смазала маслом замочную скважину, и, мурлыча под нос немудрящую песенку, отправилась в кухню. Сегодня она планировала выложить огромный торт из крохотных кружочков безе, украсить его миндальной крошкой и лепестками... Ах! – сказала феечка, увидав, что творится. Её маленькие помощники спали на кухне вповалку – кто на полу, кто на разделочном столике, а одна мышка оглушительно храпела прямо в пакете с мукой. Удивленная феечка бросилась тормошить малышей, но те зевали, отмахивались лапками и никак не хотели открывать глаза. Пока феечка сообразила вызвать дождик и всех разбудить, пока мышки и воробьи проснулись, прошло слишком много времени – и вместо роскошного торта феечке пришлось готовить обыкновенную «картошку», украсив её разноцветной цветочной пыльцой и заколдованными росинками. Заказчица ничего не сказала, но выразительно скривилась, и феечке пришлось извиняться.

Через несколько дней случилась новая неприятность – по кухне запорхали маленькие гадкие мухи. Воробьи не успевали их склевывать, мыши прыгали, безуспешно пытаясь поймать захватчиков. Феечка три раза колдовала страшное заклинание, но мухи появлялись снова и снова. Одна из них плюхнулась прямо в крем, и целую миску облачных сливок пришлось выкинуть. Наконец в дальнем шкафчике удалось обнаружить большое-пребольшое гнилое яблоко – кто-то старательно запихал его за коробочки и пакеты.

Феечка была в ярости, но несчастья на этом не кончились. Когда настала пора печь печенья для Осеннего бала, кто-то превратил всю воду на кухне в клюквенный сок. Когда феечке срочно пришлось бежать, чтобы испечь утренние булочки, кто-то подбросил на порог банановую кожуру, наша феечка упала и больно ушиблась. И поток заказчиков потихоньку уменьшился – скверное настроение кулинарки отразилось на волшебных лакомствах. Разозленная феечка обвиняла в напастях завистников и врагов, её капризы и причуды стали невыносимыми.

Для борьбы с вредителями, она повесила гамачок к дверям кухни и стала по ночам караулить свои сокровища. Сперва это помогло, но потом из шкафов начали пропадать продукты – сперва немного меда или сахара, затем целые коробки цукатов и банки засушенных фруктов. Кто-то ел их в темноте, жадно чавкая и бросая на пол крошки. Феечка пробовала врываться в кухню и включать свет, но никого не находила. А продукты все исчезали.

Наконец феечка решила сделать засаду – испекла большой-пребольшой вкусный торт с кремом, оставила его на ночь на кухне, а сама притаилась за дверьми с большим сачком, в тайной надежде, что вор объестся и его станет легко поймать. Сначала все шло по плану – отворилось окошко, раздалось чавканье. Феечка уже приготовилась ловить – и вдруг на кухне что-то громко взорвалось.

Перепуганные жители крыши сбежались к кухне. Феечка флюгера сделала свет, два принца вытащили бедную феечку замочной скважины из-под обломков и с трудом привели пострадавшую в чувство.

– Что случилось? – жалобным голосом спросила феечка.

– Прости, я не хотела! – вдруг ответила покрасневшая феечка дымохода, – помнишь, ты не стала делать мне торт на день рождения. Я сильно-сильно обиделась, обсыпала невидимковой пылью гомункулуса и показала ему твою кухню.

– Кого? – ужаснулись жители крыши.

– Волшебного уродца гомункулуса, который сбежал от своих хозяев и потерялся. Он ненасытен и всегда хочет есть. Я не думала, что гомункулус лоооопнет! – сказала феечка и заплакала.

– Прости, – вышел из толпы принц. – Это я подсунул яблоко тебе в шкаф. Ты сказала моей невесте, что с её зубами вообще нельзя есть сладкое, она рассердилась и я вместе с ней.

– Это я подбросила банановую кожуру, – вылезла из толпы большая крыса. – Потому что ты жадничаешь и лучше выкинешь крошки от пирога, чем отдашь их бедным крысам.

– Мы сейчас все исправим! – хором загомонили жители крыши и бросились наводить порядок на кухне, отмывать посуду и отчищать полы.

Под шумок феечка убежала к себе домой, закрылась там и долго плакала. Ей было страшно обидно – она так старалась для жителей крыши, работала, не покладая ручек, а они, они!!! Неблагодарные! Скверные! Злые!!!

Злые? Феечка удивилась собственным мыслям – нахулиганить, нашкодить может любая крыса или принц. Феечки тоже не ангелы, но злых среди них не бывает. Откуда взялась эта гадость на крыше? Феечка думала, думала, думала – и вдруг схватилась за голову. Это она подмешивала в тесто свои обиды, сдабривала крем сердитыми мыслями, подсаливала сахар слезами зависти. Это она почем зря злила феечек и принцев, захочу, мол – и сделаю вкусненькое, а не захочу, так делайте сами! Это она не любила никого кроме сковородок с кастрюлями, и даже своим помощникам забывала сказать спасибо.

Пристыженная феечка сперва захотела собрать свои вещи и навсегда убежать с крыши, но потом поняла – это нечестно. Она сбежит, а вся пакость останется. Нет, так тоже не пойдет.

Когда Большая Приборка на кухне закончилась, феечка нарядилась в лучшее платье, улыбнулась и просто так приготовила для всей крыши большущий торт, пестрый как радуга. На другой день собрала феечек и рассказала им, как готовить волшебное печенье с предсказаниями. На третий – подарила мышам с воробьишками по шоколадной монете и отпустила отдохнуть на каникулы.

Если вдруг поутру вместе с ней просыпалось скверное настроение, феечка делала улыбательную гимнастику, принимала солнечную ванну и только потом шла готовить. Она стала давать уроки кулинарии, и заказов у неё вскорости стало меньше, зато свободного времени больше. Феечка замочной скважины начала появляться на балах – не только послушать, что говорят о её тортах и пирожных, но и потанцевать, посмеяться и обменяться разными новостями. Её стали приглашать в гости и на вечеринки, впервые за много лет принц посвятил ей стихи. Другие феечки исподволь стали щеголять кто клетчатой юбкой, кто полосатыми чулками – им понравилось. Одна молодая крыса даже покрасилась в рыжий цвет. А пирожные и торты на крыше стали ещё вкуснее.

Все кончилось хорошо и для феечки и для её соседей и для всех, кроме гомункулуса. Но бедняга сам виноват – нечего было жадничать!

Двадцатая сказка

Феечка чёрной лестницы была такой же милашкой, как и все остальные феечки, умела работать не покладая рук, прекрасно пела, весьма неплохо варила суп претаньер и готовила дивный шербет, присыпанный звездной пылью. И характер у феечки был хороший, ни ссор, ни обид. Она замечательно слушала собеседника, положив острый подбородок на ладошки и хлопая ресницами в такт. Вот только с должностью не повезло. Наша феечка считала, что черная лестница – работа не для ветреных созданий в кружевных платьицах. Поэтому, колдуя себе наряды, непременно отмечала «цвет – траурный». На балах она подпирала стенку с независимым видом, окидывая желающих её пригласить столь ледяными взорами, что паркет замерзал, а танцующие скользили и падали. По вечерам сидела в своём маленьком грустном садике и методично считала пролетающих комаров. Даже низменную страсть к сладостям наша феечка преобразила – в кондитерской лавочке бывшей куклы Ариши она заказывала конфеты с самыми мрачными названиями. «Южная ночь», «Чёрный бархат», «Кара-кум» (библиотечная крыса говорила что «кара» значит что-то темное и таинственное).

Одним хмурым, дождливым, промозглым, словом совершенно замечательным для нашей феечки утром, она обнаружила, что к завтраку в домике не осталось ничего сладкого. Что поделать? Феечка раскрыла черный-черный зонтик и, крепко придерживая его над головой, полетела за лакомствами. Вот только в лавочке вместо сластей её ожидало разочарование. Все грустные конфеты скупили феечки с соседней крыши, чтобы отметить свадьбу их самого красивого принца. Ничегошеньки не осталось! Внимательный осмотр полок, увы, не помог – в коробках, склянках и ящичках красовались только веселые лакомства. Феечка тихонько отчаялась, решив, что обойдется домашним шербетом. Но чутьё все же не подвело её – на дальней полке вдруг нашлась пыльная банка, полная карамелек, с заманчивой этикеткой «Мрия». Правда фантики на конфетах оказались противно розовыми, но от названия по душе растекалась знакомая сладостная хандра. Бывшая кукла Ариша не успела вмешаться – феечка проворно развернула бумажку и сунула карамельку в рот. Вкус ей не понравился – искристо-кисловатый, чересчур бодрый.

Благодарить хозяйку за такое угощение не хотелось, но вежливость обязывала. Феечка присела в глубочайшем реверансе, расправила крылышки… и вдруг увидела себя в зеркале. Подол траурного платья стремительно розовел, чёрные ноготки стали золотистыми, а по зонтику затанцевали крохотные серебристые бабочки. На щеках у нашей феечки появились милые ямочки, поджатые губы сложились в улыбку.

– Меня отравили! – пискнула феечка и попробовала упасть в обморок, но бывшая кукла поддержала её.

– Простите, милочка, вы жестоко ошиблись. «Мрия» на одном заграничном языке значит «мечта». Вы стали мечтательницей, дорогуша, и это не лечится.

Ариша тоненько захихикала. Наша феечка попробовала было расплакаться, но вместо этого звонко расхохоталась – как будто на хрустальную крышу бросили горсть золотых бубенчиков. Какой-то захожий принц захлопал в ладоши:

– Я влюблен в этот дивный смех! Влюблен навеки!

Очарованный юноша немедля упал на одно колено и начал делать предложение, но бывшая кукла ухватила его за камзол и успела оттащить в кладовую, прежде чем феечка достала из складок платьица волшебную палочку. Ариша знала, на что способны разгневанные красотки.

Наша феечка полетела домой, горько смеясь. Следом порхали белые мотыльки, выписывали пируэты воробьи и синички, скакала по облакам стайка солнечных зайчиков. Крысы высовывали мордочки из щелей и восхищенно ахали, феечки хлопали в ладоши:

– Новенькая! Ах, новенькая!

Громко хлопнув дверью, феечка закрылась в комнате, немедля сколдовала себе траурное платье, туго заплела в косу вдруг закудрявившиеся волосы и отправилась драить лестницу – лучшим средством от проблем она почитала работу. Мелькала швабра, с шумным плеском опускалась в ведро тряпка, поскрипывали под суконкой перила. Дойдя до первой ступеньки первого этажа, феечка оглянулась, чтобы полюбоваться плодами трудов – и звонко расхохоталась. Тусклый камень ступенек сверкал как паркет в рождественской бальной зале, перила стали резными и полированными, голые лампочки обратились в светильники из лунного камня, а на обшарпанных стенах сами собой нарисовались живые картины – рыбки в аквариумах, птичьи деревца и садики маленьких единорогов. Лестницу теперь можно было назвать какой угодно, но не черной. «Парадная покраснела бы от зависти» подумала феечка и быстро-быстро улетела к себе. Она с ногами залезла в уютную кроватку, плотно задернула полог и стала думать – обретенная мечтательность её совсем не радовала, свита из мотыльков раздражала, а траурное платье уже немножко порозовело на воротнике и манжетах. По законам волшебства похорошение ожидало и грустный садик и тихий печальный дом и даже черный-пречерный флюгер, который вертелся только от холодного и противного ветра. Наверное, горю можно было помочь слезами, но плакать не получалось. Как же быть?

Целеустремленная феечка обошла всю крышу в поисках помощи и совета. Крысиная королева невежливо махнула на неё тремя хвостами, хозяйка Лавки ненужных вещей выслушала внимательно, вот только все время прятала лицо, и подозрительно булькала, а старый волшебник, пуская кольца дыма из старой трубки, улыбнулся – мир так прекрасен, радуйся ему, малышка! Отчаявшаяся феечка закрылась в библиотеке, и тихонько хихикая, зарылась в пыльные фолианты по самые крылышки. Она листала страницу за страницей, вчитываясь в скучные буквы, и смеялась все громче, так что библиотечная крыса даже сделала ей замечание. Наконец между толстенным томом «О тщете всего сущего» и крохотной «Прелестью жизни» отыскалась искомая книга «Заклинания. Работа над ошибками». Феечка хихикнула в последний раз, вытерла носик кружевным платком и открыла нужную страницу. Всё оказалось просто – достаточно заставить кого-нибудь заплакать от всей души и ужасное заклятье спадет навеки!

Довольно потирая ручки, феечка вернулась домой и полезла в сундук за большой простыней – спасение крылось в театре теней и драматической пьесе. Пусть зрители зарыдают! Соорудив ширму, она тут же принялась рисовать афиши, упоенно мечтая о будущем представлении.

Удивленные жители крыши конечно же собрались почти в срок, даже феечки не особенно опоздали. Грянул гром, зазвонили серебряные колокольчики, и спектакль начался. По белой простыне заковылял силуэт брошенного всеми хромого зайки, дрожащим голоском воспевая жестокость своей хозяйки, зрители уже зашмыгали носами… и тут порыв ветра опрокинул ширму. Феечка взлетела, зацепилась платьем за антенну и повисла вниз головой, беспомощно трепыхая крылышками. Зрители покатились со смеху, один крысенок упал в водосточный желоб, и его потом пришлось вытаскивать. Неудачливая артистка хохотала в три ручья под грохот аплодисментов. Наконец две вороны отцепили ей платьице и помогли спуститься. Принцы тотчас сбегали за цветами, феечки разразились комплиментами, умоляя повторить представление. Триумф вышел полный, но нашу феечку он почему-то совсем не обрадовал.

Бедняжка заперлась в домике и три дня не выходила никуда кроме своей больше-не-черной лестницы. Она упоенно мечтала, как зальет чернилами платьице феечке водосточной трубы, подмочит порох в пушке у самого храброго принца, отнимет конфеты у всех крысят и покажет мышкину мать всем кошкам. Тут-то они и заплачут! Но дальше мечтаний дело не шло – феечка не умела и не хотела вредить соседям. Пришлось смириться.

Колыхая подолом розового как роза платья наша феечка порхала над полированными перилами, подсыпала корм живым картинам, протирала светильники и временами тихонько смеялась в углу. Улыбка словно приклеенная украшала её остренькое бледное личико. Мотыльки порхали вокруг, стоило феечке показаться на улице, а для солнечных зайчиков пришлось ставить блюдечко с облачным молоком, чтобы малыши не ослабели. Принцы наперебой торопились представиться очаровательной хохотушке, посвящали ей стихи и наперебой делали предложения, приводя потенциальную невесту в ужас. Двоих-троих кавалеров она ненадолго превратила в лягушек, но остальных это не остановило.

Очередной принц, с шумом ворвавшийся в садик, походил на разбуженного жирафа. Длинноногий, тощий как жердь, с огромными доверчивыми глазами и детской улыбкой, он был неуклюж, медлителен и невероятно нерасторопен. Плюхнувшись за чайный столик, он смахнул со стола чашечку из любимого сервиза хозяйки, потянувшись сорвать розу, вытащил из земли целый куст и полчаса потом пробовал приживить корешки обратно. Предложение потанцевать феечка восприняла недоверчиво, но принц отличался щенячьим обаянием, и она не устояла. Щелчок пальцев – и в саду заиграла арфа, запели флейты, зазвенели легкие колокольчики. Феечка закружилась в пленительном менуэте, принц сделал па, второе – и всей тяжестью костлявого, долговязого тела наступил партнерше на ножку, обутую в хрустальную туфельку. Это было чертовски больно.

Феечка рассмеялась в голос, из глаз у неё посыпались крохотные жемчужины, изо рта – лепестки роз. Произнести унимающее боль заклинание получилось совсем не сразу. Принц смотрел на свою жертву, оторопев, потом неуклюже поклонился и начал бормотать извинения путаясь в превосходнейших и восхитительнейших. Берет свалился у него с головы, феечка увидела потную лысинку, на которую тут же сел мотылек. Удержаться не получилось. Феечка зажала ладонями рот, фыркнула, прыснула – и расплакалась изо всех сил. Удивлению принца не было предела. Он попробовал вытереть слезы своим не слишком свежим платком, прошептал ещё что-то простительное, а потом сам разрыдался, словно ребенок – от сочувствия и стыда. «Какая чуткость» – подумала феечка. «Какое тонкое понимание!». Она машинально поправила кружевные манжеты – и увидела, что они быстро-быстро чернеют. Мечтательный кошмар кончился.

Несерьезное платье феечки обернулось восхитительно траурным, маленький садик погрустнел, ажурный полог кровати налился тяжелым бархатом. Никакие солнечные зайчики не нарушали больше покой черной лестницы (впрочем, живые картины и светильники никуда не исчезли). Наша феечка снова стала сдержанной и печальной – со всеми, кроме своего ненаглядного принца. Соседки ахали – можно ли вытерпеть подобного растяпу хоть пятнадцать минут, но влюбленному чуду с крылышками было глубоко все равно – подумаешь, наколдовать лишний сервиз, новые туфельки или запасное платьице. Феечка готовила принцу шербет, сочиняла сказки про кошек и была совершенно счастлива. Вот только лавочку куклы Арины облетала десятой дорогой и никогда в жизни больше не ела конфет!