Текст книги "Сказки с крыш (СИ)"

Автор книги: Ника Батхен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Тринадцатая сказка для Сандры

Когда крысы с чердака вытащили на крышу кожаный мешок, из которого торчали длинные палки, все соседи сбежались полюбопытствовать – что за штука? Принцы кричали, что это раковина дракона, трехголового и длиннохвостого и как только гад высунет головы, его немедленно победят. Феечки пищали про сказочный замок, превращенный злым волшебником в бесполезную рухлядь, самые шустрые даже брались расколдовать его… чуть попозже, конечно. Крысы фыркали и отплевывались – пахнущая табаком и виски кожа пришлась им не по зубам. Пока шел спор, выглянуло солнышко, мешок уютно нагрелся, и одна ленивая кошка решила понежить себе бока. Она подкралась к мешку и прыгнула на него. Раздался ужасающий громкий мяк, словно какой-то другой кошке наступили на хвост. Виновница шума подпрыгнула на два метра, распушилась и убежала. Спорщики шарахнулись.

Из горловины мешка высунулась чья-то недовольная мордочка. Существо осмотрелось, моргая сердитыми глазками, чихнуло и выбралось наружу. Это был бородатый старичок в башмачках, коротких брючках, зеленой куртке на пуговках и шляпе с пряжкой. В руке он держал трубку (фи, совсем как у людей!), за спиной висел такой же мешок с трубками, только маленький.

– Бэд морнинг, – проворчал он, приподнял шляпу и добавил неразборчиво. – «Фуххх!»

Феечки с принцами иностранных языков не знали, но сразу поняли, что не очень понравились незнакомцу. Феечка флюгера, как самая шустрая, полетела разыскивать Библиотечную крысу – та успешно переварила девятьсот двадцать четыре книги и считалась самой умной на крыше. А остальные немедленно принялись угощать гостя. Пирожные с облачными сливками и звездными цукатами тот отверг с негодованием, та же судьба ждала плод маракуйя. Наконец один догадливый принц сделал сэндвич с сыром, а феечка большого гербария (помните, как её раньше звали?) принесла ароматный, горячий кофе.

– Чиииз! – незнакомец наконец улыбнулся, съел угощение, с наслаждением выпил кофе и – о, ужас! – закурил свою гадкую вонючую трубку. Феечки закашляли, зачихали, и, прикрывая личики кружевными платочками, уже готовы были разлететься в разные стороны. Но это было ещё не все – накурившись вволю, гость перекинул вперед свой мешок и заиграл. Заунывные кошачьи вопли огласили крышу, им откликнулись дворовые псы и потревоженные автомобили. Феечки были в ужасе – никогда ещё их гостеприимство не подвергалось столь тяжкому испытанию. Но кое-кто из принцев притопывал, щелкал пальцами, а один (самый дурно воспитанный) заявил: наконец-то настоящая музыка!

– Волынка. Тоже мне невидаль, – заявила подоспевшая Библиотечная крыса. – Расшумелись, лепреконов они не видели. Ду ю спик инглиш?

Незнакомец вопрос понял, но ответил с негодованием.

– Ирландец он понимаете ли. Я по-таковски не знаю, – пожала плечами крыса, ухватила положенный ломтик сыра и убралась восвояси. Заморский гость тоже зевнул и, не прощаясь, залез в свой мешок. Оттуда раздался могучий храп – аж крылышки у феечеек вздрагивали. Бедняжки в ужасе озирались, воздевали к небу хрупкие ручки и шепотом ругали крыс – чем им мешала волынка на чердаке? Но тащить её обратно или тем паче скидывать с крыши было уже поздно. Оставалось надеяться – вдруг лепрекону наскучит гостить на крыше?

Надежды не оправдались – гостю крыша понравилась. По утрам он методично обходил все соседские фейные домики и в каждом получал по чашечке крепкого кофе. Днем грелся на солнышке, курил трубку, часами с наслаждением играл на волынке, распугивая голубей, ворон, кошек и феечек. По вечерам считал долгом посетить каждый бал. Танцевать вальсы и менуэты лепрекон конечно же не умел, но настойчиво приглашал феечек. Самые вежливые соглашались – и жестоко страдали. Лепрекон наступал им на ножки и подолы кружевных платьиц, щекотался нечесаной бородой, щипал за бока, грозился поцеловать и хохотал, глядя, как улепетывают перепуганные красотки. Принцам же грубый гость предлагал хлебнуть подозрительного напитка из фляжки, нелестно отзывался об их нарядах и предлагал драться на кулачках. Принцы портились на глазах – от кого-то стало пахнуть противным дымом вместо душистого одеколона, кто-то начал ругаться плохими словами и почти все перестали менять рубашки три раза на дню, заявив, что достаточно и одного.

Кто бы спорил, храбрости гостю было не занимать. Когда Большое Поддиваное Чудище погналось за маленькой девочкой из десятой квартиры и выскочило на крышу, размахивая лапами и хвостами, именно лепрекон встал на пути у монстра. Битва была ужасная – летели в стороны клочья шерсти и клочки бороды, ревело Чудище, выла волынка, ахали и рыдали зрители. Монстр оказался повержен – прямо на домик феечки фарфоровых колокольчиков. Подоспевшие принцы связали врага галстуками и лентами, а потом заставили просить у всех прощения. Поддиванное Чудище извинилось и никогда-никогда больше не появлялось на крыше.

А ещё лепрекон чинил крышу, приколачивал отлетевшие досочки, вставлял феечкам стекла в окошки, таскал бесхозное барахло в Лавочку, играл с котятами и показывал всем желающим фокус с золотой монеткой. Только уж слишком беспокойным оказался соседом. А намеков и сетований бедных феечек не понимал в принципе. Чесался, чихал, стряхивал крошки с всклокоченной бороды и продолжал себе жить, как ему заблагорассудится. Поэтому, когда сиамка с девятого этажа поутру прибежала на крышу с новостью, что её хозяйку отправляют в командировку в Дублин, все страшно обрадовались. Самых чувствительных феечек немножко мучила совесть, но они вытерпели. Когда лепрекон проснулся, позвали Библиотечную крысу, и та с грехом пополам объяснила – есть возможность вернуться домой. Феечки ждали с трепетом – вдруг гость скажет, что не нагостился. Но лепрекон страшно обрадовался – или в кои-то веки успешно притворился обрадованным. Сыграл на волынке какую-то бодрую песенку, перецеловал на прощанье всех феечек, а когда наступила ночь, тихонько прокрался на девятый этаж и спрятался в чемодане. И улетел.

Обрадованные феечки устроили большой бал. С медленной красивой музыкой, церемонными танцами и соблюдением всех приличий. Принцев в утренних рубашках танцевать не пустили и отправили переодеваться. Все кружились, смеялись, любовались бабочками и фейерверками, лакомились мороженым и веселились изо всех сил. Вот только веселье показалось самую капельку пресным, чуть-чуть скучноватым. Чего-то очень важного недоставало. Феечки ссорились, показывали пальчиками на организаторов бала, обещали все сделать в сто раз лучше. И у них, конечно же, ничего не получалось. Только после десятого бала все поняли – не хватает ворчливого и неряшливого лепрекона, фокусов с монеткой, хриплых мявов волынки, запаха табака…

Послонялись по крыше феечки, полюбовались на унылых принцев и решили, так жить нельзя. Библиотечная крыса, поворчав для порядку, села писать телеграмму: Ирландия, Дублин, лепрекону с волынкой. Приезжай в гости, соскучилсь, очень ждем, тчк. Телеграмму отправили по голубиной почте. И разошлись по домикам тихонечко ждать ответа. Принцы тайком от феечек учились танцевать джигу, феечки вышивали трилистники на платочках, кошки грелись на солнышке и шипели на уличных псов: сассанахххх!

Как вам кажется, он вернется?

Четырнадцатая сказка

Все волшебники курят трубки. Самые разные – длинные словно лебединые шеи и маленькие как кулачки младенцев, украшенные перьями и драгоценными камушками, резными волчьими и змеиными головами. Как они курят – это целый спектакль. Ловкие пальцы перетирают душистый табак и подносят к чашечке огонек, густые усы топорщатся в предвкушении удовольствия. Иногда кажется, что в сладковатом сизом дыму скрыт настоящий секрет волшебства…

Наш волшебник набивал табачок в простую вишневую трубку. Он любил вечерком сидеть на крылечке своей маленькой, но до ужаса настоящей волшебной башни, пускать серебряные колечки в темное небо и слушать, как затихает усталый город. Ещё ему нравилось дарить малышам мороженое, превращать дурнушек в хорошеньких девушек, латать прохудившиеся кастрюли, проколотые шины и разбитые сердечки. К великим подвигам он никогда не стремился, но чудеса у него получались настоящие, добрые и веселые. Соседи уважали его, здоровались и поздравляли со всеми праздниками.

Однажды в дверь башни постучался другой волшебник, очень строгий и аккуратный. Он рассыпался в похвалах хозяину, его искусству и опыту, а потом предложил поступить на работу в Министерство Волшебных дел – лучшее место для грамотных специалистов и сотворения всеобщего блага. Наш волшебник немного подумал и согласился – уважаемый коллега не предложит плохого.

На следующий день он проснулся к обеду, выпил кофе, нарядился в лучшую мантию, надел колпак со звездами и отправился на работу. Чинные, аккуратные, одетые в одинаковые костюмы волшебники приветствовали коллегу, волшебницы в коротеньких черных платьицах поочередно поцеловали его в щёчку и проводили в персональный кабинет. Самая симпатичная задержалась на минутку у двери и шепнула:

– Вы знаете, у нас не принято являться к полудню. Приходите к восьми утра.

– Хорошо, – согласился волшебник.

Он отсидел целый день, заполняя много-много анкет и тестов, скушал вместе со всеми дорогой и безвкусный обед. Назавтра он явился к восьми.

– Замечательно, – похвалила его волшебница и снова поцеловала в щечку. – Только вы знаете, у нас не принято носить бороды.

– Хорошо, – согласился волшебник. Он отсидел целый день, сортируя Очень Важные Документы, а назавтра явился к восьми утра, бритым дочиста. Лицу было холодно и неудобно, но волшебник надеялся, что со временем он привыкнет.

– Вы прекрасно выглядите, – обрадовалась волшебница. – Только вы знаете – мантии и колпаки давным-давно вышли из моды.

– Хорошо, – согласился волшебник. После работы, вместо того, чтобы посидеть на крылечке с трубочкой, он отправился по магазинам. Назавтра он явился к восьми утра, бритый дочиста, в новеньком сером костюме.

– Замечательно! – восхитилась волшебница. – Вы сделаете карьеру!

Волшебник потупился и покраснел. Он очень старался, разбирая Документы, заучивал наизусть Правила, Регламенты и Технику Безопасности по производству чудес. Коллеги смотрели на него одобрительно, пожимали руки и фотографировали на телефон. Потом его вызвал к себе сам Министр Волшебных дел.

– Вы перспективный сотрудник, мы вами весьма довольны.

– Спасибо, – согласился волшебник.

– Мы гарантируем вам экстенсивный карьерный рост.

– Спасибо, – согласился волшебник.

– Есть только одна сложность. Вы знаете, у нас в Министерстве никто не курит. Никотин страшно вреден для поточного производства чудес. Постарайтесь расстаться с трубкой.

– Хорошо, – согласился волшебник.

Ему давно уже не хватало времени спокойно попускать в облака колечки, мечтая о всякой восхитительной чепухе. В последний раз выкурив трубочку, забитую настоящим эльфийским листом, он засунул её в долгий ящик, где хранил бесполезное барахло. А потом – от соблазна – вместе с прочим ненужным хламом за бесценок отдал домовому-старьёвщику.

Волшебник стал образцовым сотрудником Министерства, его ставили в пример прочим, премировали и отмечали в приказе. За тысячей важных дел и заказов на чудеса поточного производства, он потихоньку разучился латать сердечки и украшать дурнушек, но сперва не заметил этого. А потом обратил внимание – чудеса получались какими-то скучными, вялыми и безвкусными, как столовский обед. Впрочем, у коллег выходило практически то же самое. Редко-редко у кого чудо искрило, переливалось и радовало – тогда волшебники и волшебницы собирались поздравить счастливчика. «Почти как настоящее!» довольно повторяли они. Наш волшебник соглашался, кивал – в глубине души он был сильно расстроен, но показывать огорчение тоже было не принято. Чтобы скрыть недовольство он старался работать всё больше, всё сильней уставал и все чаще забывал, что когда-то творил волшебство так же просто, как выдувал в облака дым.

Вишневая трубка, о которой он иногда тосковал, полежала в мешке у старьёвщика, потом в подвале, где запасливый домовой прятал свои сокровища, и в конце концов оказалась там, где оказываются все одинокие старые штучки – в Лавке ненужных вещей. Многоопытная Хозяйка осмотрела приобретение, даже обнюхала, а затем бросила на полку с бросовым товаром у самого выхода. Трубка валялась там одна-одинешенька, потихоньку покрываясь слоями пыли. И лежала бы до сих пор, но однажды в лавку зашел Вороватый Котенок.

Он был тощий и рыжий, скандальный, драчливый и всегда чующий, что где плохо лежит. Его маму давным-давно увезла большая страшная машина, папа жил в далеком дворе и детишками не занимался. Будь Котенок кротким, милым и ласковым как сестренки с братишками, его, наверное, тоже бы взяли в какой-нибудь дом – рыжие коты приносят удачу. Но кусачий, непослушный и вредный малыш никому не понравился. С возрастом наш Котенок научился шипеть, огрызаться и ругаться плохими словами на взрослых кошек, которые приходили его воспитывать. Он виртуозно залезал в форточки, прогрызал пакеты с молоком и упаковки сосисок, мог утащить целую курицу прямо из супа, а в благодарность разбить чашку или наделать лужу у двери. В общем, ничего удивительного, что такого неприятного Котенка никто не любил. Даже имени у него не было – звери и птицы звали его «эй ты!», а феечки пищали «брысь!».

Заглянув в Лавку, Котенок первым делом внимательно огляделся – кошки-привратницы хорошо его знали и на дух не выносили. Но в помещении царила тишина – все суетились на кухне, готовясь к дню рожденья Хозяйки. Обрадованный Котенок прошелся вдоль стеллажей, любуясь всевозможными интересными штучками – есть их правда было нельзя, зато стащить – проще простого. Соблазнительно тикали большие часы с кукушкой, заманчиво кивал головой китайский болванчик, сладко поскрипывала музыкальная шкатулка… Настороженные ушки Котенка вовремя уловили шаркающие шаги Хозяйки, он взъерошился и дал деру, ухватив с ближней полки первое, что попалось в зубы. Как вы поняли, попалась ему трубка волшебника.

Забившись в свой уголок (Котенок жил в ящике из-под рыбы в самом дальнем углу чердака) он внимательно рассмотрел добычу – непонятную, невкусно пахнущую деревяшку. Он поцарапал её острыми коготками, куснул, дунул в дырочку. Из чашечки трубки поднялось облачко серого пепла и обсыпало Котенка с ног до головы. Ой и чиху тут было! Отфыркиваясь от пепла, Котенок выкатился на середину чердака и вдруг замер – прямо перед ним возвышался страшный враг кошек, трехголовый Крысиный Король. Бежать было поздно, Котенок задрожал от страха – но Король его в упор не увидел. Недоверчиво покрутил носами, чихнул и отправился по своим крысиным делам, волоча по полу три голых гадких хвоста. Удивленный Котенок вылез на крышу, прошелся мимо домика чердачной феечки, дернул за крылышко фею флюгера – его никто-никто теперь не замечал. Котенок аж замурлыкал от удовольствия – теперь можно делать всё, что захочется и ничего за это не будет! Вот так трубка, никому её не отдам!!!

Первым делом он исцарапал диван и два стула одной вредной старухе – она вечно выбрасывала кошачьи мисочки и гоняла котят клюкой. Затем забрался в квартиру к Капитану Дальнего Плаванья и слопал там тридцать восемь штук корюшки. Затем вспомнил – у феечки большого гербария в коллекции хранится целый пучок настоящей кошачьей мяты. Вот бы её погрызть!

Заранее облизываясь, Котенок прокрался в заполненный до самой крыши сухими травами домик. Феечка в это время затевала грандиозную стирку, она вытащила на середину кухни корыто с горячей водой и замешала там порошок. Наш Котенок не нашел ничего лучше, чем споткнуться на мокром полу и упасть прямо в воду. Он возмущенно заорал, феечка ахнула – она в жизни не видела мяукающего корыта. Но тут пепел начал смываться, из пены проступили острые ушки и тощий дрожащий хвост. Недолго думая, феечка засучила рукава и дочиста отмыла Котенка – наверное, в первый раз за его маленькую жизнь. Потом вытерла его пушистым полотенцем, дала блюдечко молока и выпустила наружу. Котенок тихонько вздохнул – он понадеялся, что его захотят оставить. Но увы…

Вернувшись в свой уголок, он печально подул в промокшую трубку – вдруг там осталось ещё немножко волшебного пепла. Вместо пепла из чашечки выдулся большущий мыльный пузырь, в точности похожий на сердитую феечку. Котенок расхохотался, подул ещё – второй пузырь оказался толстым хвостатым дракончиком, третий – маленьким ангелом. Пузыри лопались с тихим звоном, осыпая чердак пестрыми конфетти. Котенок смеялся как маленький – никогда в жизни ему не было так весело. А потом в нем проснулось странное чувство – словно бы он один ест большую и вкусную рыбку, а вокруг полным-полно голодных котят и он ни с кем не делится. «Это нечестно!» – подумал Котенок. «Ну и что, что они все меня не любят!»

Он дождался восхода луны, залез на трубу и громко-громко закричал:

–Эй, идите сюда, посмотрите, что я вам покажу!

Под трубу собрались кошки и крысы, слетелись феечки, пожаловал даже кто-то из принцев. Котенку стало ужасно страшно – а вдруг у него не получится, трубка не сработает и все начнут над ним смеяться? Он зажмурился, тихонько мяукнул и дунул – фуххх! Из трубки выдулось рыжее солнце, скатилось в толпу, попрыгало словно мячик и звонко лопнуло, осыпав зрителей пестрыми кружками бумаги.

– Браво! – первыми закричали феечки. – Браво, Фухх!

Котенок шмыгнул носом и снова дунул в волшебную трубку. Оттуда вырвалась целая стая маленьких белых лошадок. Под восторженные аплодисменты, Котенок выдувал пузыри долго-долго.

Когда представление закончилось, ему натащили целую кучу вкусной еды, долго хвалили и гладили, а одна феечка даже захотела взять его к себе. Но Котенок Фухх отказался – ведь у него появились настоящее имя и любимое дело. Ему очень-очень понравилось быть артистом. Он ещё долго по привычке шипел, иногда кусался и ругался плохими словами, но воровать навсегда перестал – зачем брать чужое, если достаточно своего? Один принц научил Фухха ходить по канату, другой – жонглировать разноцветными мячиками. Феечка громоотвода захотела выступать вместе с Котенком – её номером стали фигуры высшего пилотажа, полеты во сне и наяву. Семейство чердачных крыс оказалось превосходными акробатами. Сиамка с девятого этажа захотела показать смертельный номер – укрощение человека – жаль, никто не разрешил ей приводить хозяйку на крышу. Дело шло к тому, что на крыше появится собственный цирк. И с каждым разом представления собирали все больше зрителей.

Грустный Волшебник, позже обычного возвращаясь с работы, заметил на крыше разряженную толпу. Он раскрыл свой клетчатый зонтик и поднялся наверх – поглядеть, чем развлекаются феечки. Котенок Фухх в это время как раз выдувал из трубки большущего розового слона. Он достиг такого искусства, что слон, совсем как настоящий махал хвостиком, трубил и поливал зрителей яблочным соком из хобота. Волшебник вместе с прочими зрителями смеялся и хлопал в ладоши – кто б мог подумать, что его старой трубке найдется такое чудное применение.

Когда представление кончилось, он отозвал Фухха в сторонку и долго молчал, глядя на недоумевающего котенка.

– Знаешь, малыш, – сказал он, наконец. – Это моя трубка и мне без неё очень грустно. Ты можешь вернуть трубку?

Фухх задумался. А вдруг он разучится делать фокусы и веселить зрителей, снова станет никому не нужным, придется воровать рыбу, клянчить кусочки у слащавых старух? «Пусть докажет, что это его трубка» – мысленно зашипел прежний вредный Котенок. Но Фухх помотал головой – будь что будет.

– Возьми, – протянул он волшебнику вишневую трубку. – Пускай пузыри сколько хочешь.

На усталом лице волшебника засияла улыбка.

– Глупый котенок. В трубку забивают табак, поджигают и курят. Вот так – фуууххх!

– Откуда ты знаешь, как меня зовут? – удивился Котенок.

– Я же волшебник! Погоди-ка… Абра-кадабра-бумс!

Волшебник тоже боялся – вдруг у него не получится, вдруг его чудеса прокисли и испортились навсегда? Но нет – в рыжих лапках Котенка оказалась чудесная полосатая словно радуга трубка. Курить из неё, конечно же, было нельзя (будем честны, табак действительно вреден всем на свете, кроме волшебников), а вот для выдувания пузырей она подходила как нельзя лучше.

Счастливый Котенок тут же устроил внеочередное представление для всех желающих и долго-долго запускал в небо дракончиков, птиц и феечек. А волшебник сидел на крылечке волшебной башни, курил вишневую трубку, пускал колечки серебристого дыма и улыбался.

На следующий день он проснулся к обеду, нарядился в домашнюю мантию с дыркой на пузе, засаленный старый колпак на котором вместо помпона болталась ручная молния, и в таком виде, безмятежно попыхивая трубочкой, явился в Министерство. Ему очень хотелось наговорить плохих слов (таких плохих, что даже Котенок о них никогда не слышал) всем-всем-всем начиная с Министра, но он просто положил на стол заявление об уходе, выдул большое-большое колечко дыма и никогда больше не появлялся на службе. Наверняка он и сейчас сидит в своей башне, чинит чайники и сердечки, а каждый вечер выходит на крылечко, подымить трубкой и подумать о восхитительной чепухе.

…Вся мудрость мира не стоит колечка дыма из старой трубки…