Текст книги "Не тот факультет (СИ)"

Автор книги: Ника Агапова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

12 глава

Интересно, профессора сильно разгневает мой побег? Опыт подсказывает, что да. Но что я могла поделать? Не оставаться же, в самом деле…

Посидев с минуту, принялась обследовать свою добровольную темницу.

Чуланчик был не большой и на удивленее чистый и аккуратно прибранный. Приятно, конечно, но и тревожно. Кто-то же здесь наводит чистоту?

Чтобы избежать встречи с этим кем-то, спряталась в дальний угол, заставила себя коробками и, укрывшись найденым пледом, задремала.

Проснулась я от шума передвигаемой мебели.

Миран? Или слуга убирать помещение пришел?

Решила не выглядывать. В конце-концов мажордом окликнул бы меня. А раз молчит….

Я ошиблась, пришедший не молчал. Тихо напевал себе под нос колыбельную. Немного фальшиво но нежно и проникновенно.

Шуршала тряпка, плескалась вода, гремело переставляемое с места на место ведро.

Потом послышался тяжелый вздох. Неизвестный, судя по звуку, сел на пол.

Теперь он не пел. Лишь едва слышные редкие всхлипы выдавали присутствие постороннего. Плачет?

Похоже, этот чулан – тайное место какого-то несчастного. Может его обижают, и сюда он приходит выплакать обиды…

Чуть привстала, пытаясь увидеть через щелочку незванного гостя.

Он сидел, прикрыв руками спрятанную между коленями голову. В этой неестественной позе было столько боли, что я вздрогнула.

Меж тем всхлипы переросли в беззвучные рыдания. Вспыхнула аура. Этот цвет называется отчаяние. И никогда прежде я не видела его столь насыщенным.

Такая аура убивает. С такой аурой нельзя оставаться одному.

Ругая себя последними славами, выбралась из убежища.

Услышав шум отодвигаемых коробок сидящий поднял голову.

– Айлльв! Ты все-таки пришел!

Онемев от ужаса и удивления я смотрела, как профессор Финор подбирает под себя ноги, становясь на колени.

– Так вырос, возмужал…. о, Айлльв, я так одинок….

Вытерев руковом слезы, самец сделал было движение вперед.

Я отскочила.

– Боишься меня? Или я стал тебе отвратителен? Пожалуйста, не молчи…

Что я могла сказать? Ложь претила мне, особенно столь циничная.

– Я не тот, за кого вы приняли меня. Я понятия не имею, кто такой Айлльв.

– Что?

Еще раз протерев глаза, профессор окинул меня пристальным взглядом.

– Не Айлльв… тогда что ты тут делаешь? Разве не знаешь, что спускаться в этот чулан запрещено?

– Не знал… простите, я уже ухожу..

– Нет уж, постой. – все так же, не в ставая с колен, возразил господин Финор. – ты один из вернувшихся из эвакуации птенцов? Мажордом решил тебя в услужении оставить?

Вот чудо, мне даже придумывать не надо ничего, знай себе кивай!

– У нас в доме не хватает рук. Многие погибли. Твоя семья далеко?

– Я из приграничья…

– Скажи Мирану, он распорядится пригласить твоих родителей. Кто они?

– Отец кузнец, мать – пряха…

– Это хорошо. Профессии полезные, в замке пригодятся, буде захотят остаться.

Тебя звать– то как?

– Крри – назвалась я именем брата.

– Тебе уже опредилили обязанности, Крри?

– Пока нет, господин.

– Предпочтения есть?

– На любую работу готов – попыталась улыбнуться я.

– Похвально. Ну а чем ты увлекаешься? Может любишь мастерить? Или охотиться?

Ситуация, где господин стоит на коленях перед нанимаемым слугой, честно говоря, меня страшно нервировала. Финор кан Рута же, казалось, вообще не замечал странности происходящего.

– Я ни чем таким не увлекаюсь, господин.

– Читать любишь? Вижу, угадал. Ну а магию какую предпочитаешь?

– Бытовую

Уж тут я не солгала!

– Бытовую? – и много ли ты умеешь? Пол очистить? Одежду освежить? Прическу, маникюр?

– Могу…

– Ммм… ты ценный птенец, Крри. Понимаю, почему Миран оставил тебя. Желал бы ты пойти камердинером к вожаку? По думай, не торопись.

– Это слишком большая честь для меня!

Вот уж чего мне совершенно не надо, так это становиться слугой премьер-министра!.

– Конечно честь. И возможность.

Однако для будущей карьеры все таки посоветовал идти в услужение ко мне.

– Я бы лучше за грифонами ухаживал…

Брякнула и только потом поняла, что сказала. Он же убъет меня!

Но Финор только расхохотался

– Это надо, такое ляпнуть!

Профессор, наконец, поднялся.

– Идем. Можешь считать меня грифоном. Главное мышами не корми.

Вот так вляпалась! Ой-ё-ёй! Камердинер! Это еще с меня за невольно подсмотренную слабость не спросили!

Мы прошествовали в покои сына вожака. Мило так. Ну, что у завкафедры эмпатики хороший вкус, это я уже поняла. А вот то, что он живет, по сути, в библиотеке, стало сюрпризом.

– За книгами я сам слежу, не волнуйся. Твоя забота – спальня да купальня. Ну и гардероб, конечно. Нет, все-таки ты до дрожи похож на Айлльва. Уверен, что ты не дух?

Финор кан Рута протянул руку и довольно бесцеремонно потрепал по щеке.

– Твоя комната смежна со спальней. Девочек не водить, спиртное не распивать. Мыться можешь в моей купальне. Если хочешь, заведи себе там шкафчик. Утром с тебя завтрак в постель и комплект чистой одежды. Днем порядок и чистота в покоях, возможно-мелкие поручения. Вечером – водные процедуры, теплая постель и тишина.

– Теплая постель?

– Ну да. Ты чего испугался-то?

– Нне испугался – соврала я.

– Нда? Ну ладно. Жалование твое будет составлять три золотых в месяц. Плюс премии, если заслужишь.

– Это очень щедро, благодарю.

Я в своем уме вообще? Какое жалование?! Бежать надо!

– Обязанностей не много, но выполняться они должны неукоснительно. За серьезные промахи я штрафую. За сознательное неповиновение – бью. Дважды повторенный промах – неповиновение. Дважды повторенное неповиновение – личное оскорбление. За личное оскорбление – дуэль. Вопросы есть?

– Может я лучше к грифонам?

– Это второй промах, Крри. – Финор легонько щелкнул меня по носу. – не дерзи.

– Простите, господин.

– Наказание получено, извинений не требуется. Я не монстр и не садист. И даже шутки иногда понимаю. За авансом завтра к бухгалтеру подойдешь а сейчас займись уборкой.

Притянув магией к себе одну из стоящих на полке книг, мой внезапно обретенный господин углубился в чтение.

Может, все не так уж и плохо? Продержусь неделю самцом – камердинером и назад, в Академию? Миран прикроет мой обман… а Риит кэр Миа пока в беглянках пусть числится. Да, так безопаснее всего. Хочешь что-то надежно спрятать – спрячь под носом ищущего.

Уборка была мне привычна, даже доставляла удовольствие. Я лихо кастовала заклинание росы, горячим паром очищая обивку мебели, с филигранной точностью управляла утюжком, разглаживая на кружеве малейшие складочки, благодаря полирующему заклинанию придала блеск сантехнике…

– Крри! – оторвал меня от наведения чистоты усталый голос.

– Бегу, господин! – я и правда прибежала.

– Куда торопишься? Не усердствуй так, надорвешься. Сядь.

Финор указал на стоящий неподалеку стул.

– Ты пишешь стихи?

– Стихи?

– Ну да. Влюбленные часто пишут стихи.

– Честно сказать, никогда…

– Не писал стихов?

– Не влюблялся

– Это печально. В столь юном возрасте влюбленность – естественное состояние жарптицы.

Я сидела на краешке стула, обескураженная происходящим. Болтать о любви с камердинером?

– Я в юности постоянно был в кого-нибудь влюблен. Столько стихов написал! Правда потом все сжег.

– Почему же?

– Да кому они нужны! Это лишь слова. А слова – всегда ложь. Посмотри вокруг! Столько сил мыслящие потратили, выводя буковки на бумаге, а что в результате? Каждый понимает текст как придется. Додумывает что-то свое, переиначивает, перевирает….

– Вы считаете, что книги не нужны?

– Я считаю, что мыслящие говорят на миллионах разных языков. Не понимают друг друга.

Я говорю одно, ты слышишь совсем другое… получаются обиды и вражда.

Как спать хочется!

– Постелить вам?

– Ммм… пожалуй. Но сначала наполни ванну.

Хлопоча в купальне, внутренне ликовала. Неужели наконец повезло, и прапажа моей скромной персоны останется сегодня не замеченой?

– Готово?

Прошептал над самым ухом бархатистый голос.

Я вздрогнула, уронила кувшин. Хорошо хоть, пустой.

– Растяпа – мягко упрекнул профессор и, взяв за плечи, развернул к себе лицом.

– Потом достанешь. Раздень меня.

Нет, я конечно понимала, что в обязанности камердинера входит помощь с костюмом, но…

Внезапно ослабевшими пальцами я принялась расстегивать пуговицы бархатного камзола.

– Ты что, стесняешься? Крри, птенчик мой, я самцами не интересуюсь. Даже такими хорошенькими.

Знакомым жестом Финор заложил руки за спину, чем смутил меня еще сильнее.

Воспоминания о совместном чаепитии некстати взбудоражили кровь.

Кое-как справившись с камзолом, принялась за рубашку. Тут пуговиц было не в пример боьше. Маленькие, перламутровые, они сопротивлялись расстегиванию так, будто от этого зависела их жизнь. Когда я воевала уже с предпоследней мятежницей, застегивающей рубашку где-то на уровне пупка, насмешливый голос над моей склоненной головой произнес:

– Обычно я снимаю через верх. Но ценю твои старания.

Вот ведь!

Рубаха была аккуратно повешена на спинку стула, прямо на камзол, и я столкнулась с тем, о чем старалась даже не думать. С необходимостью снимать с профессора штаны.

– У тебя спина не заболит, в наклонку стоять? Присядь.

Сильные руки надавили мне на плечи, принуждая опуститься на корточки.

Не больно-то устойчивая поза. Пришлось встать на одно колено.

– Ну, чего замер?

– Вы не могли бы сами снять…

– Штаны? Могу, конечно. Еще в годик научился. Только тогда за что я тебе жалование плачу?

Закусив губу, я протянула дрожжащие руки к инкрустированной рубинами пряжке. Щеки пылали, кровь стучала в висках. Как же расстегивается эта адская застежка?!

– Еще минута такой возни, и придется значительно расширять круг твоих обязанностей. И моих предпочтений. – отводя мои руки от ремня, насмешливо проговорил профессор. – брысь!

Одним движением скинув остатки одежды и швырнув их мне, Финор запрыгнул в ванну, блаженно вздохнул и прикрыл глаза.

Я незаметно переведа дух. Самец не обращая на меня ни малейшего внимания, наслаждался горячей водой. Лицо его расслабилось, глубокие складочки, залегшие вокруг губ, разгладились. Грудь мерно вздымалась, то поднимая из воды то вновь в нее погружая две подвески с голубыми кристаллами. Одну выполненную в золоте, другую в серебре. Кристаллы эмпатической передачи, или, по простому, Сердца жарптиц.

Больший из кристалов, обрамленный в золото, был удивительно насыщенного, почти синего цвета. Он сиял, роняя на стены купальни отраженный от множества граней свет. Второй, меньший по размеру, сверкал не столь ярко, но цвет имел более нежный. А еще он светился мягким серебристым светом.

– Дыру на мне не просмотри!

Я оторвала взгляд от созерцания кристаллов, опустила голову.

– Простите.

– Камни у меня и правда красивые. Тебе какой больше понравился?

– Они оба великолепны, господин. Больший вызывает восхищение и трепет, меньший – умиление и радость.

– Ясно – отчего-то нахмурился профессор.

Я закончил.

Сполоснувшись после ванны, Финор завернулся в весьма грубо выхвачнное из моих рук полотенце.

– Постель расстелена?

– Одну, секунду, сейчас все будет готово!

– То есть ты пялился на меня, вместо того, чтобы работать? Я правильно понимаю?

Это была чистая правда. Все сорок минут, что профессор принимал ванну, я не могла отвести от него взгляд. И, признаться, любовалась я не только самоцветами. Тело самца, ставшего волей случая моим временным "господином" было совершенно. Под белой, с жемчужным отблеском, кожей перекатывались тугие мышцы. Рельефные, в то же время, они не создавали ощущение неуклюжести, как порой бывает у деревенских парней, излишне увлеченных развитием мускулатуры.

Тело воина или танцора. Лицо, будто выточеное из мрамора, не портили даже многочисленные веснушки; скорее они украшали его, делая более живым и естественным. Золотистые ресницы, тонкий, чуть курносый нос, четко очерченные губы, высокие скулы…. образ этот память запечатлела в мельчайших подробностях. И сейчас, под гневным взором ярко-голубых глаз, он непрошенно всплывал, волнуя и заставляя смущаться.

– Если уж тебе так хочется меня рассматривать, я не против. Но не в ущерб работе.

– Простите – пискнула я, расправляя простыни.

– Твое сегодняшнее прислуживание – один большой провал. Даже не знаю, чем ты можешь реабилитироваться, Мия.

13 глава

Что? Нет, не так. ЧТО?!

Я, наверное, представляла из себя препотешное зрелище. Глаза в пол лица, рот разинут от удивления…

– Ну что ты так перепугалась? Разве я обижал тебя? Или был жесток? Хоть раз?

Не я ли протянул тебе руку помощи? Не я ли спас, когда ты, ослушавшись, попала в беду? Зачем ты устроила этот маскарад?

Взяв себя в руки, я выпалила:

– Потому что я не подстилка! Я честная жарптица, и не хочу милости, добытой такой ценой! Вы держите в руке мою жизнь, но честь свою я добровольно вам не отдам!

Взгляд профессора стал холодно-колючим.

– То, что ты считаешь меня способным к такого рода принуждениям, оскорбляет.

И я не намерен далее обсуждать эту тему.

Подняв руку к груди, Финор кан Рута засветил между пальцами пламя, окутал им висящий на серебрянной цепочке кристалл.

Не прошло и минуты, как в покои влетел Котар кэр Миран.

– Вы звали меня, хозяин?

– Очевидно же – ответил профессор, усиливая эмпатическую передачу.

Мажордом опустил голову, шумно задышал.

– Ты понимаешь, за что я тебя наказываю?

– Да, хозяин.

– Умничка. Когда закончу, будь так добр, верни леди Риит исходный образ.

Кстати, это ты надоумил ее в чулане спрятаться?

– Я хотел вывести ее из замка тайным ходом. А пока разведовал путь, оставил в надежном, как думал, месте….. хозяин.

Финор кан Рута отпустил кристалл:

– Неделя отпуска только начинается, а я уже мечтаю о трудовых буднях. В Академии, как в армии, все просто. А в гнездовье…. и почему я наследник рода!

Накастовав перед собой бутылку вина, профессор магией вытащил пробку, и припал к горлышку.

Под булькающие звуки мы с мажордомом переглянулись.

– Позволите принести вам бокал? – мягко спросил Миран.

Ответил Финор не раньше, чем осушил бутылку.

– Если бы я хотел бокал, я бы его и накастовал. Мне вообще не нужен ни ты, ни камердинер, ни все эти слуги, которых батюшка подсылал! Ни кто не нужен!

Воздух в комнате пришел в движение, с потолка посыпались лепестки настурций. Они спускались, кружась в танце, словно живые, а за каждым лепестком следовал радужный шлейф из семицветиков.

Мебель пришла в движение. Массивный комод, щелкая ящиками, пританцовывал под мелодию, высвистываемую кожанными креслами. Пуфик, стоявший у камина, отрастил крылья и, жалобно пища закружился вокруг отчаянно мигающей люстры.

Затем в комнату влетели разноразмерные щетки, принялись охаживать по бокам "музыкантов", а до этого момента безучасно наблюдавший за разворачивающейся фантосмогорией шифонер разверз свое нутро, выпуская в общий танец разноцветные, богато украшенные костюмы. Один из них, лихо поклонившись, протянул рукав, приглашая на танец и, не дождавшись ответа, закружил меня, словно щепку.

Краем глаза заметила, как Миран пытается остановить виновника происходящего безобразия, и вот, мажордом вращается в объятиях черного кожанного жакета.

Хлопок!

Я падаю на пол, на меня летит Миран, кресла опускается на свои места, лепестки и цветочки растворяются в воздухе, оставляя волшебный аромат.

Одежда, аккуратно складывается и летит в шкаф, скромно мнущийся в углу.

Хлопают дверцы, и шифонер замер, как ни в чем не бывало. Последним успокоился пуфик, издав на прощание протяжный всхлип.

– Вот и все дела. Одежда вычещена, пыль протерта, пол подметен и даже воздух ароматизирован. И абсолютно без всякой нервотрепки!

Скинув полотенце профессор плюхнулся на кровать.

– Подите вон, мыслящие.

Покинув комнаты, я с облегчением вздохнула.

– Страшно!

Миран покачал головой.

– Не понимаю, это что, все наказание? Пол минутки эмпатической передачи и безумный танец?

– На сегодня определенно все – хмыкнула я, услышав молодецкий храп из-за прикрытой двери.

– Он там в порядке, интересно?

– Хочешь заглянуть?

– Честно – нет. Ладно, слугу пришлю. Пойдем.

Мы как-то незаметно перешли на "ты", видимо, сблизило совместное приключение.

Миран подал мне руку и повел по устланному пестрым ковром коридору. Поймав бегущего мимо слугу, мажордом велел проследить за подгулявшим Финором.

– Надо вернуть тебе внешность, а то бедолага-слуга чуть глаза не скосил, на нас пялиться. Прошу!

Самец распахнул дверь, ведущую на увитую голубым плющем веранду и, усадив меня на золоченую скамейку, приступил к трансформации. В этот раз было почти не больно и я с радостью наблюдала, как моему телу возвращаются привычные округлости.

– Ну вот. Осталось одежду по размеру подогнать..

– А разве возможно?

– Только если она зачарована. У тебя как раз такой случай.

– Здорово!

Миран повел рукой, и костюмчик сел по фигуре.

– Позволишь нанести макияж?

– Ты и это умеешь?

– А то! Уроки серебренноволосой леди-бытовика захочешь – не забудешь!

– Она у нас тоже преподает!

Вообщем, тем для разговоров мы нашли много, и я сама не заметила, как рассвело. Подумать только! Мы проболтали всю ночь!

Прервал нашу беседу мальчик-слуга, просивший моего собеседника "в кабинет к молодому вожаку".

Обреченно вздохнув, огнестраж поцеловал мне руку

– Рановато что-то проснулся наш выпивоха. Похмелье видимо мучает, решил злобу сорвать.

– Не ходи! Пошли ему на опохмел, он и заснет.

– Он не просто хозяин моего Сердца, не просто генерал огнестражей всех западных Стай. Финор кан Рута – близкий друг молодого Императора.

Он меня и так недолюбливает. Не хотелось бы становиться еще и врагом.

– Я думала он наукой занимается!

– На войне легко подняться в должности, особенно когда связи есть. Ладно, побегу. Ты дорогу до покоев помнишь, или "стрелочку" накастовать?

– *****

Проснулась я ближе к обеду. Встала, умылась, и, обнаружив на стуле, возле кровати, изящное домашнее платье, переоделась.

В дверь постучали.

Дождавшись приглашения, в комнату скользнула служанка, поклонилась, представилась и попросила дозволения служить мне сегодня утром.

Вот так поворот!

– Я не привыкла к слугам, Жарра, и отлично справлюсь сама.

– Но госпожа, молодой вожак растроится, если вы отвергнете его заботу.

– Почему ты называешь Финор кан Руту вожаком? Он ведь не вожак.

– Как? Разве вы не знаете? Еще вчера днем прибыл гонец с вестью о кончине Финор кан Дорры. Сегодня назначены похороны и поминальная трапеза.

Ох. Значит там, в подсобке, профессор оплакивал отца?

– Но от чего умер прежний вожак?

– Сердце остановилось. Ему уже за двести пятьдеся перевалило в прошлом году. Так вы позволите служить вам?

Я не могла отказать. Дозволила уложить мне волосы, надеть присланные украшения – изящный комплект с изумрудами, оправленными красным золотом, и проводить в обеденный зал.

– Леди Риит кэр Миа – провозгласил мажордом.

Я покосилась на Мирана. Лицо его осунулось, под глазами пролегли голубоватые тени, однако спину он держал по-военному прямо, с достоинством.

– Присаживайтесь, Миа. – Финор жестом указал мне на свободный стул.

Взгляды присутствующих на трапезе домочадцев обратились ко мне.

Они видели меня взбалмошной капризной эгоисткой, точь в точь как их вожак.

– Кэра находится под моей опекой. Пренебрежение или осуждение, направленное на нее, будут меня расстраивать. Лия, лапушка, я могу доверить леди Риит твоим заботам?

– Конечно, господин вожак.

– Вот и чудно. Миран, хватит из себя статую изображать. Садись обедать.

Мажордом вздрогнул, недоверчиво посмотрел на предложенный стул.

– Садись-садись. Все уже в сборе и объявлений больше не требуется. У нас семейный обед, а не официальное мероприятие.

– Благодарю, хозяин.

– Совершенно не за что.

Оперев подбородок о сложенные в замок пальцы, профессор дождался, пока огнестраж займет предложенное ему место, затем произнес.

– Сегодня к вечеру, на погребение, прибудет император Томэ кан Арив и другие высокие гости. Я понимаю, что подготовить замок к подобному мероприятию – задача не простая, но надо преложить все усилия. Очень вас прошу, отложите ссоры и обиды. Хотя бы на пол дня забудьте про интриги и подставы. Давайте миром проводим в последний путь моего отца.

Все кадровые перестановки, все жалобы и просьбы я рассмотрю, когда вернусь с горы Светлых Сил, куда отправлюсь сразу после похорон.

Пока меня не будет, гнездовьем управляет Котар кэр Миран, вы его, думаю, уже знаете. Он мыслящий тут новый, оказывайте ему всяческую поддержку.

Приятного аппетита.

И новый вожак принялся за еду.

Обед начался на удивление приятно. Седой полноватый самец, представившийся местным кастеляном, развлекал нас с Лией милой болтовней. Другие домочадцы тоже неспешно беседовали, подчиняясь тону, заданному вожаком, о чем то шептавшимся с сидящим по правую руку родичем.

– Это Финор кан Ииль, младший брат почившего Отца Стаи. – пояснил сосед. Он досматривает за рудниками.

У него две дочери – вон сидят– шепнула Лия. Страшные зануды. Одни самцы в голове!

– Платья у них очень красивые!

– Братик не скупится на содержание дядюшки. И кузин. А сейчас, после смерти отца, и вовсе разбалует. Лия поджала губы.

Странно, не думала, что подруга способна на подобные чувства.

– Ты завидуешь?

– Было бы чему! Фыркнула подруга. И, опустив глаза, прошептала – просто мы с ними не ладим.

Интересно, каким характером надо обладать, чтобы не ладить с Финор кан Лией? Более милой и бесконфликтной птицы найти трудно!

Будто в ответ на мои рассуждения сестры Финор зашушукались, поглядывая на меня.

– О, серпентарий наш оживился – громко, чтобы услышали сидящие во главе стола, произнесла высокая, статная самка по левую руку от кастеляна.

– Я. Кажется. Просил!

Вожак оторвался от беседы, устремив хмурый взгляд на говорившую.

– Потому и говорю вслух! – Гордо вздернув подбородок, ответила блондинка.

– Пожалуй, сочту вашу дерзость следствием терзаний о умершем супруге, леди Финор.

Миран, будь добр, проводи вдову в комнаты. Ей надо восстановить душевное равновесие.

Повисла гробовая тишина. Под ее оглушительные раскаты мать Лии встала из-за стола и, в сопровождении мажордома, покинула общий зал.

Обведя домочадцев тяжелым взглядом, профессор вернулся к беседе.

После трапезы мы с Лией поспешили в ее покои. Подруга явно чего-то опасалась, все время оглядывалась.

– Что случилось?

– Это кузины. Когда они гостят у нас, постоянно со мной что-то да происходит!

– Почему ты не пожлуешься?

– Кому? – С горечью ответила она. – Рута, сколько себя помню, был на их стороне. Что бы не случилось – всегда я наказана была.

– Это несправедливо!

– Что делать. Братик недолюбливает мою мать, да и со мной тоже не ласков, а поскольку он уже лет десять фактически управляет гнездовьем, то сама понимаешь, живется нам не сладко.

– А отец?

– Он при сыне меня старался вообще не замечать. А маму тем более.

Вот как, оказывается, бывает! Я была отцу любимой чужой дочкой, а Лия – нелюбимой родной!

– Смотри-ка, моль себе подружку завела! – раздался противный голосок – ты бы поостереглась, рыжая; с молью дружить-себя не уважать!

– Ага, заразишься от нее, станешь такой же бледной и страшной, как потрошеный покойник!

– Ага, парочка зомби! – сестры расхохотались.

– Шли бы вы от сюда, курицы! – не выдержала я.

– Ой, какие мы смелые!

И, переглянувшись, хором закричали: раз, два, три, – давай!

Перед глазами закружились разноцветные искры, в воздухе хлопнуло и что-то липкое потекло по лицу.

– Бежим! Подруга сватила меня за руку и мы, сопровождаемые хохотом, побежали по коридору.

– Прости, прости меня! Едва не плакала Лия, смывая с моих волос зловонную слизь.

– Что это за штука такая?

– Удобрения.

– Даже знать не хочу, из чего они делаются! Ну и сестренки у тебя! Гадкие какие! Это так нельзя оставлять. Я сейчас же пойду к профессору!

– Разве не слышала, что братик велел его не беспокоить? Скоро император приезжает, а потом, сразу, он на Гору Светлых Сил летит, совершать магическую привязку Отца Стаи.

– И что же, все как есть оставить?

– Не в первый раз, и не в последний-пожала плечами подруга, вытерая мне голову. – Все. Волосы чистые. Еще бы от запаха избавиться….

– Отворите дверь, юная госпожа!

Раздался требовательный женский голос.

Мы переглянулись

– Это гувернантка….

Лия отодвинула засов.

– Почему вы опять позволяете себе закрываться? – высокая, дородная самка смерила подругу презрительным взглядом. – я, кажется, говорила вам, что юным леди подобное не к лицу. Это компрометирует вас.

Бесцеремонно отпихнув с дороги хозяйку, дуэнья проплыла в покои. За ней, будто утята за маткой, просочились стервы-кузины.

– Так-то вы готовитесь к приезду императора! Превратили свои комнаты в хлев! Какая вонь! Думаете за вас слуги прибираться должны? Не доросли еще!

– Я вовсе так не думаю, кэра.

– Пререкаться со мной вздумала, дрянь! – скинув маску вежливости, закричала гувернантка, ударив Лию по щеке. – ты у меня весь этаж мыть будешь, что бы неповадно было рот на старших открывать! Нигги, Рамми, проследите! -

и выкатилась из комнаты.

Кузины остались, торжествуя, смотрели на заплаканную Лию.

Нет, не могу так это оставить!

– Пошли вон отсюда! Я взяла стоящую у камина кочергу – давайте-давайте!

– Совсем свихнулась, рыжая?! – попятились сестры – знаешь, что тебе за это будет?

– А мне все равно! Я деревенская, переживу! А вы, каны? Охаживали вас железной палкой когда-нибудь?

И они сбежали, изрыгая угрозы и проклятия.

– Спасибо – обняла меня подруга – только это бесполезно все. Еще и себя подставила..

– Ничего не бесполезно. Надо бороться, иначе так и будешь жертвой всю жизнь.

– Не жертва я, ты же знаешь. Просто матушка моя после свадьбы решила порядки свои в гнездовье установить. Начала против братика интриги плести, что бы с отцом его поссорить. Ревновала, наверное. Рута птенцом еще был, нам ровесником. Вот и закрутилось. Братик интриговать не умел, терпел, терпел, да и поставил отца перед выбором – либо доверяй, либо другого сына рожай.

Батюшка подумал, и выбрал первое. Так, постепенно, управление гнездовьем к брату и перешло.

– Все равно это не повод обижать тебя. Дочь за мать не в ответе!

– Он не обижает. Просто игнорирует.

– Такое нельзя игнорировать. Кто в гнездовье второй после Финор кан Руты?

– Мажордом, по идее. Только это бесполезно все. Он птица новая тут, не станет со всем гнездовьем воевать.

– В открытую может и не станет, но поддержать может. Кто еще из домочадцев на твоей стороне?

– Не знаю, Миа, есть ли хоть кто – нибудь…

– Кастелян?

– Не знаю. – Подруга опять расплакалась – оставь, скоро мы вернемся в академию и снова все будет в порядке!

– А кузины твои когда учиться идут? Нет уж, подруга. Ты меня там защищала, а я тебя сдесь прикрою. А пока надо тебя спрятать.

Решительным шагом я подошла к двери.

– Я знаю место, куда никто не ходит, кроме профессора. Да и сам господин Финор сегодня туда не пойдет.

– Что за место?

– Под левым крылом здания есть заброшенный подвал, а в нем – чулан…

– Ты с ума сошла??!

На лице подруги читался такой неприкрытый ужас, что мне стало не по себе.

– А что такого?

– Туда нельзя ходить. Там страшное место.

– Я там пол дня пряталась. Вполне милый чуланчик, чистенький…

– Нет, нет, я туда не пойду!

– Да что такое?

– В этом чулане погиб братик Айлльв. Это еще до моего рождения было, когда первый Разлом случился. Слышала? Сущности из Тени вселялись в мыслящих, превращая в канибаллов…

– Конечно. Тогда многие, говорят, заражены были.

– А еще больше было съеденых. Ты же знаешь, гуты по сути своей – паразиты. Они полностью сознание носителя отключают, делают из него зомби.

Вот, одним из заболевших и был убит мой сводный брат. Его загрызли прямо в этом чулане. Слуги рассказывают, кровь со стен неделю отмыть не могли….

– Светлые Силы!

– Слуги боятся даже в подвал спускаться, не то, что в чулан заходить!

– Как, говоришь, брата твоего звали?

– Айлльв. Он малыш еще совсем был.

– Интересно, почему профессор меня за дух принял, если умерший был младенцем?

– Что? Расскажи!

Ну, я и рассказала. И про домогательства и про мажордома и про вечер в должности камердинера. К концу рассказа была уже красная, как помидор. Все таки, со стороны, история моих вчерашних преключений звучит вовсе не двусмысленно…

– Подумать только! Это так на брата не похоже!

– По этому я тебе и не говорила. Знала, что не поверишь.

– Да нет, я верю, просто не знаю, как объяснить….

– По моему тут как раз все ясно. Просто ты воспитывалась как кана, и об этой стороне жизни узнать было не откуда.

– Может ты и права. Мне так стыдно за наш Дом! Прости!

–

–