Текст книги "Конан и карусель богов"

Автор книги: Ник Перумов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

И тут оказалось, что и посланцы богов, давно ушедшие из мира смертных в высокие подзвездные чертоги, несмотря ни на что, сохраняют память о своем земном бытие. Бледные щеки посланца залила густая краска, словно был он робким пятнадцатилетним юношей, впервые оказавшимся у постели многоопытной куртизанки…

Остальные женщины на мгновение затихли, напряженно наблюдая за этим словесным поединком.

– Никто и не говорит, что тело твое плохо, о добыча Серой страны, жестче, чем следовало бы, отрезал посланец, словно устыдившись своего смущения и теперь пытаясь скрыть его за показной грубостью. – Суть в том, что вы не сможете помочь киммерийцу Конану в день его последнего боя так, как смогли бы те, кого я вызывал вместо вас!

– Это кто ж такие? – насмешливо поинтересовалась Испарана.

– Его друзья, – ответил посланец. – Его друзья, ныне волею могучего Крома ставшие духами и могущие теперь сразиться не только с противниками из плоти и крови, но и с бестелесными!

– Мы справимся не хуже! – вспыхнула Карела.

– Что нам теперь какие-то демоны! – вторила ей Валерия.

– Мы мертвы – так чего нам бояться? – подала голос и молчавшая Раина.

– Я могу сражаться куда лучше каких-то там духов! – гордо бросила Испарана. – И, хотя этот обманщик и похотливый воришка не заслуживает моей благосклонности…

– Как ты, тварь, назвала его?!! – разом вскричали все остальные женщины, явно намереваясь вцепиться Испаране в волосы.

– Как же мне называть его? Он был моим любовником!

– Но и моим! И моим тоже! – раздалось со всех сторон.

После этого речи вернувшихся из небытия подруг Конана стали окончательно неразборчивы для мужского уха. Все потонуло в негодующих воплях, взвизгиваниях и взаимных оскорблениях. Выглядело это так, словно все они уже не один год знали друг друга и киммериец изменял каждой из них с другими, причем на глазах у остальных. Они оказались подозрительно хорошо осведомлены обо всех обстоятельствах знакомства Конана с каждой из них; однако каждая полагала, что при всем при этом киммериец близок был только с ней одной…

– Да тихо вы, наконец! – прикрикнул Конан на свой необыкновенный отряд. – Неужто вы не понимаете, что случилось?! Вы же вышли из врат самой Смерти! Разве не ясна вам воля Богов? Мы должны сразиться с тварями из неведомых преисподних, помоги нам в этом Кром! Тогда мои люди останутся целы и смогут уплыть – я правильно понял твои условия? – повернулся к посланцу Конан.

– Воистину правильно, – ответил тот с легким поклоном. – Все доверившиеся тебе будут спасены и – наш Отец поклялся в этом! – смогут отыскать дорогу домой. Что же до вас, – обратился он к чуть присмиревшим женщинам, – то, верно, я могу предложить вам то же, что и тем духам, что должны были явиться на мой зов – возвращение обратно на землю. Возвращение не бесплотными тенями, но живыми, воскресшими, облеченными в плоть! Думаю, вы не станете отказываться?!

– Нет! – единодушно воскликнули воительницы. Это “нет” звучало более чем убедительно.

– Тогда – следуйте за мной! Нам предстоит нелегкое дело; я смогу помочь вам, но лишь советом. Таковы ограничения, наложенные на меня нашим Отцом.

– Хороший совет в нужный момент – тоже немало, – проворчала Испарана.

– Ладно, идем, – скомандовала Белит, и остальные тотчас же ощетинились.

– Что это ты здесь распоряжаешься?! Здесь тебе не твоя пиратская лохань! Если ты навела чары на Конана и ухитрилась переспать с ним, это еще не значит… – раздалось со всех сторон.

Белит зашипела, словно рассерженная кошка; ее острые коготки уже потянулись к щеке Испараны; лишь звонкий удар боевого топора о камень остановил ссору. Удар этот прогремел, словно могучий боевой колокол; камень отозвался долгим и переливчатым звуком, тьму на миг озарила серебристая вспышка.

– Если будете браниться – отправитесь обратно в Серые Области, и второго шанса выбраться оттуда у вас уже не будет! – прогремел посланец. Вы сможете победить, только действуя заодно, как пальцы одной руки! Понятно?!

Воительницы обменялись разъяренными взорами, однако спорить с посланцем Крома не стали – все же чуть-чуть присмирели.

– Ты поведешь нас? – Конан поудобнее перехватил меч.

– Да. Почти до самой двери Жертвенного Чертога. Дальше мне дороги нет, вам придется пробиваться самим. Ну, все, больше времени на разговоры у нас не осталось. Идем!

Посланец Крома уверенно и бестрепетно шагнул с края Камня Судеб прямо в непроглядную черноту; под его ногами тотчас же вспыхнуло нечто вроде серебристой дорожки, плавно перешедшей в ведущую наверх лестницу.

– Тебе идти впереди, – посторонился посланец, пропуская киммерийца.

За место поближе к спине Конана среди воительниц сразу же разгорелся спор; рукопашную удалось остановить только в самый последний момент.

Ступени, ступени, ступени… Десятки, сотни, тысячи. Подъем казался бесконечным; когда-то железные мышцы ног киммерийца начали сдавать.

А потом впереди как-то неожиданно вдруг забрезжил слабый свет; и Конан услыхал голос посланца:

– Мы в подземельях храма. Впереди уже повсюду на постах слуги изгнанных богов; готовьтесь к бою!

Киммериец обвел взором свой небольшой отряд. Белит пренебрежительно улыбалась, поигрывая своим длинным изогнутым мечом; Карела, похоже, даже не думала о предстоящей схватке – она лишь метала на предводительницу корсаров испепеляющие взоры да тискала эфес своего клинка. Раина и Испарана, как самые опытные, были серьезны; Валерия же, похоже, до сих пор не верила в то, что все это происходит на самом деле.

– Где они стоят? Какое там оружие? Как они сражаются? – быстро и отрывисто по давней королевской привычке спросил киммериец; он вновь чувствовал себя в роскошном шатре повелителя Аквилонии, расставляющим полки для завтрашнего жаркого боя; и, хотя все его воинство состояло лишь из пяти женщин, это ничего не меняло.

– Первыми вам встретятся не самые сильные, – прозвучал ответ. – Хотя вид у них и грозный, и мечи растут прямо из плоти – они так же не любят стали ваших клинков, – он сделал кивок в сторону спутниц Конана, – как и смертные противники. А вот твой клинок, брат Конан, тут вряд ли поможет. Тебе придется голыми руками выломать один из вражеских мечей из кости какого-нибудь демона, прежде чем ты сможешь на равных биться с ними.

Киммериец со злостью сплюнул.

– Хочешь, возьми мой меч, – тотчас же подскочила Карела.

– Да нужен ему твой ржавый огрызок! – тотчас же вскинулась Белит.

– Хватит! – рявкнул киммериец. – Не буду я ни у кого ничего брать. Ничего, как-нибудь да выломаем. Они в чешуе, эти демоны, или как?

– Нет, без нее, – ответил посланец Крома. – Шкура у них не слишком жесткая, но вот силища… – он сокрушенно покачал головой. – Дело опасное, но иного выхода нет.

– Раз нет, значит, идем дальше, – пожал плечами Конан.

И они пошли. Прямо по серебристой лестнице, к светлому размытому пятну впереди; они шли, и Конан всем своим существом ощущал, как скапливается там, наверху, куда им предстояло пробиться силой, густая, подсердечная ненависть: неведомые враги явно чуяли их приближение.

– Приготовьтесь! – шепнул им посланец Крома, когда маленький отряд оказался подле самого размытого пятна света. Оно было очень странным, это пятно: посреди океана вечной тьмы дрожал и колебался, словно под неощутимым для смертных ветерком, тонкий светло-охристый лист – словно опавший с громадной липы, сотканный из сотен и сотен тысяч стеклянных, наполненных светом нитей. Причудливое, удивительное зрелище; но разглядывать его было некогда. Осторожно приблизившись, киммериец сжался в комок, поднял меч перед собой для защиты и, выставив плечо, словно намереваясь вышибить незримую преграду, бросился вперед.

Яркий слепящий свет хлынул со всех сторон, настолько яркий и настолько слепящий, что казался обжигающим. Несколько мгновений Конан ничего не видел вокруг себя и лишь по внезапно накатившейся откуда-то справа волне нестерпимой вони смог определить, откуда последует первая атака.

Глаза киммерийца еще не успели привыкнуть к непереносимому свету, а руки уже действовали: клинок описал защитный полукруг. Что-то со звоном столкнулось с мечом Конана и, судя по всему, было отброшено в сторону.

Только теперь он смог разжать плотно сомкнувшиеся веки.

Это походило скорее на колоссальный, оторванный от остальной плоти мира объем пространства: та же пещера, только вместо каменных сводов – куда более могучие и непреодолимые преграды. Там, наверху, клубились розовато-жемчужные облака; яркий же свет исходил из ослепительно-белых раскаленных шаров, свободно паривших тут и там. Под ногами, однако, оказались самые обычные каменные плиты – точь-в-точь такие же, как и в том храме забытого бога, где стоял небольшой каменный алтарь со следами жертвоприношений на гладкой поверхности…

Теперь Конан видел своего врага. Существо состояло, казалось, из одной только пары длиннейших многосуставчатых рук: на них вместо пальцев росли блестящие и длинные прямые клинки. Тело же являло собой комок зеленоватого мяса с тремя выкаченными красноватыми глазами на макушке; ростом это создание приходилось Конану лишь по пояс, зато руки поднимались над головой киммерийца на добрые три фута. Ног твари Конан разглядеть не смог.

На мгновение ему пришло в голову, что здешние окрестности что-то уж слишком сильно похожи на памятную игровую доску Богов, явленную ему в странном видении; однако в тот же момент противник Конана начал атаку и киммериец позабыл обо всем, кроме свиста и блеска клинков.

Непросто было отразить стремительный веер начищенной стали; меч Конана весь покрылся глубокими зазубринами, принимая на себя страшные удары, но все-таки выдержал. Улучив мгновение, киммериец ответил одним стремительным выпадом, лезвие его клинка распороло зеленую плоть чуть выше мечепальцевой кисти – однако противник даже не дернулся. На месте раны вспенилась дурно пахнущая алая пена… и спустя мгновение там виднелся лишь небольшой темно-зеленый рубец. Как и говорил посланник Крома, выкованная человеческими руками сталь была бессильна против пришедшего из неведомых глубин демона.

И все же он, демон, потерял несколько секунд, пока затягивал свою рану. В эти секунды его натиск все же несколько ослабел, чем и не преминул воспользоваться Конан.

Отбросив меч, киммериец с ревом бросился вперед, проскользнул под рухнувшими сверху растопыренными железными пальцами твари и, что есть мочи ударив ногой по левой лапе чудовища, обеими руками вцепился в кисть правой, что было сил выворачивая и выламывая сустав. Конан страшно рисковал; его защищали хорошие доспехи, но чудовище было наделено поистине страшной силой – его удар, даже не пробив кольчугу, наверняка переломал бы киммерийцу кости.

Однако удара не последовало. Растопыренные пальцы-клинки лишь косо скользнули по кольчатой рубахе Конана; красноватые глаза страшилища вылезли из орбит от боли – а спустя миг, поддаваясь сверхчеловеческому усилию Конана, сустав в твари стал медленно выворачиваться.

Натянулась и лопнула зеленоватая рыхлая кожа, не выдержав напряжения; что-то затрещало, жутковато захрустело, начали рваться мышечные волокна – а затем с коротким мокрым звуком, словно что-то влажное и мягкое со всего размаха швырнули о стенку, один из пальцев-мечей чудовища вырвался из сустава.

И в тот же миг тварь нанесла ответный удар – как будто терзавшая и парализовывавшая ее боль тотчас исчезла. Она ударила изо всех сил целой, здоровой пятерней, всеми нацеленными в спину киммерийца мечами, и все, что мог сделать Конан, это лишь чуть сдвинуться в сторону, уповая на помощь Крома да на свою удачу…

Но жестокий бог жесткой Киммерии редко снисходил до помощи кому-либо из своих сыновей; скорее киммерийцу просто повезло. Клинки демона заскрежетали, разрезая кольца железной рубахи, однако на теле киммерийца остались, по счастью, лишь не слишком глубокие порезы. Сила этого удара швырнула Конана на каменный пол и он едва успел, перекатившись через плечо, избегнуть еще одного удара, обрушившегося сверху.

Киммериец забыл обо всем, он не видел ворвавшихся следом за ним в зал его воительниц, не видел начавшейся жаркой схватки – он смотрел только на своего врага. Он должен был убить тварь своими собственными руками! Он не имел права ни на чью помощь, он, убивавший в своей жизни и людей, и демонов, и даже кое-кого из Богов…

Пусть бешено бьется сердце, с явной натугой гоня кровь по жилам; пусть не хватает воздуха, а грудь словно бы стягивают железные обручи удушья; пусть взоры затянуты багровым – но руки еще могут держать странный клинок, у которого вместо эфеса обломанная кость, окровавленная, с обрывками мяса и сухожилий – и значит, мы будем драться.

Коротко свистнув, серый меч наискось полоснул по незащищенной плоти чудовища; пузырясь и пенясь, на свободу с шипением вырвалась странная темно-зеленая кровь. Демон неожиданно тонко взвизгнул от боли, однако и не подумал отступить; искалеченная лапа чудовища бессильно повисла, но другой он орудовал вовсю, и Конану даже пришлось отступить на несколько шагов, кое-как отбиваясь неудобным, лишенным и намека на баланс мечом с осклизлой костью вместо рукояти.

И все же демон мало-помалу начинал слабеть. Он еще напирал, еще шел вперед – но оставляемая им полоса зеленой слизи становилась все шире. Киммериец отошел еще чуть назад и тут уже встал крепко.

Пять клинков плели ослепительную паутину у самого лица Конана. Требовалось все умение киммерийца, весь его звериный инстинкт боя и вся ненависть, чтобы выдержать эту атаку. Сталь звенела о сталь; на клинках одна за другой появлялись зазубрины. Наконец Конану удалось быстрым ударом отвести в сторону железную пятерню врага – и его собственный меч напрочь отсек искалеченную лапу, а затем киммериец, упав на одно колено, в длинном выпаде выбросил вперед правую руку, и темно-серое лезвие снесло макушку твари вместе с ее тремя глазами.

Испуская пузырящиеся струи зеленоватой крови, страшилище распростерлось на камнях; бессильные клинки-когти звучно ударились об пол.

Однако у Конана не было времени гордиться этой победой или хотя бы просто рассмотреть как следует свой необычный трофей. Вокруг кипел бой и киммериец мог бы поклясться, что это был один из самых невероятных боев, в котором ему довелось сражаться.

Слева и справа от него Белит, Карела, Ралина и Испарана звучно рубились с точно такими же демонами, как и только что сраженный Конаном. Валерия уже прикончила своего и теперь хладнокровно вытирала клинок, по самую рукоять покрытый отвратительной зеленой слизью.

– Пошли, поможем, – выдохнул Конан, обращаясь к ней.

– Этим шлюхам? – Валерия презрительно наморщила лоб. – Вот уж нет…

– Ну что за неразумная женщина! – гневно воскликнул державшийся в самом тылу посланец Крома. – Разве я не говорил тебе – мы победим, только если…

– Вот и иди помогай, что за моей-то спиной отсиживаешься, сказочками красивыми прикрываешься, кот усатый? – невозмутимо отпарировала пиратка.

Конан, конечно, не оставил бы это так просто, но тут клинок одного из демонов задел плечо Карелы и та застонала, пошатнувшись и зажимая покрывшееся кровью плечо. Киммериец рванулся на выручку бездумно, не рассуждая – и только потом сообразил, что неведомые Боги и впрямь облекли его былых подруг самой настоящей плотью…

Железные пальцы противника Карелы со всего размаха врезались в каменную плиту, высекая снопы искр. Рыжий Ястреб успела перекатиться через здоровое плечо; а в следующий миг удар Конана перерубил одну из лап чудовища; корчась и подергиваясь, отсеченный обрубок задергался на полу, точно раздавленный скорпион.

А спустя еще мгновение что-то внезапно лязгнуло уже над самым ухом киммерийца, слева от него; это меч Валерии отразил быструю атаку другого демона, отбросившего на несколько футов от себя Белит…

Тем временем Ралина тоже покончила со своим противником – и, вместо того, чтобы помочь Испаране или Белит, тотчас же кинулась прикрывать Конана справа, так что киммериец теперь оказался окружен со всех сторон надежной стражей: каждая из его подруг, похоже, решила во что бы то ни стало держаться поближе к предмету своих воздыханий, цинично предоставив менее удачливым спутницам самим разбираться с врагом.

– Проклятье, вы будете сражаться или нет?! – загремел киммериец. Раина, возьми этого! Валерия – левого! Надо покончить с ними, иначе мы опоздаем, проклятье на ваши головы!

Это возымело действие. Вдвоем Валерия и Белит довольно быстро разделались со своим демоном, попросту поотрубав ему лапы и потом хладнокровно добив; Испарана и Раина напали на противостоявшего им с двух сторон, и два кинжала бывшей телохранительницы волшебницы Иллианы вонзились в глаза чудовищу, после чего то в корчах забилось на полу и тотчас было приколото хладнокровной замбулийкой…

Бой был выигран. Четыре демона полегло; два бежали, и жемчужно-розовый туман быстро поглотил их.

Женщины сбились в кучу вокруг киммерийца. Все тяжело дышали, почти у каждой появились мелкие, неглубокие порезы и царапины; более серьезно ранена была Карела, однако, зажимая рану ладонью, она категорически отказалась остаться в задних рядах. Помог и посланец Крома. Со словами: “Ну, это-то мне не запрещено!”, он проделал несколько пассов ладонями, поколдовал над окровавленным плечом – и Рыжий Ястреб вновь смогла двигать рукой. Хотя резаная рана имела весьма и весьма зловещий вид, Кареле она больше не мешала. Правда, посланец после этого стал как будто бы чуть бледнее и вроде бы даже прозрачнее, но Конан в тот момент не придал этому значения.

Маленький отряд вновь двинулся куда-то в неизвестность сквозь странный розовый туман; посланец Крома указывал направление. Конан же, когда схлынула горячка боя, все больше и больше убеждался в том, что это место как две капли воды смахивает на то, что он видел в видении, где забавлялись непонятной игрой странные, Нездешние Боги…

– Первый барьер мы одолели, – сообщил их провожатый. – Теперь лестница наверх, точнее – пандус. Дальше уже сложнее…

– А почему пандус, а не ступени? – перебил его Конан.

– Да потому что змеям так удобнее ползать, – с некоторым удивлением ответил посланец. – Разве ты не знаешь? Тут ведь правят змеи…

– Это что еще такое? – изумился Конан. – Люди-змеи? Так ведь мы вроде бы покончили с ними в Замке Черепа…

– С теми, кто ушел из родных мест, спасаясь от мести короля Кулла, положившего начало освобождению людского рода от тирании этих тварей – да. А это те, кто никогда никуда не уходил. Тонули и воздвигались континенты, сменяли друг друга дочеловеческие расы, а они ухитрялись выживать, правда, с годами все больше и больше утрачивая сходство с людьми… Впрочем, обо всем этом мы поговорим позже, а сейчас внимание – вон, впереди – вход на пандус!

– А что там? – осведомилась Испарана.

– Там? Твари несколько посильнее и похитрее тех, с которыми вы справились. Уже не демоны, но еще и не сами Забытые Боги. Их ближайшие подручные. Если сломим их – то окажемся у алтаря. Перевидаемся с самими Богами…

– Ты-то сзади останешься, а “перевидываться”-то нам придется! буркнула Карела. – И чем они сражаются?

– Да обычно они молнии предпочитают, – в тон ей ответил посланец. Зазеваешься – спалят со всеми потрохами.

– Ну а хоть на что они похожи? – не унималась Рыжий Ястреб.

– Боги имеют тот вид, какой им благоугодно будет принять, – с некоторой торжественностью объявил посланец Крома. – Я не знаю заранее, в каком они являются обличьи.

– Очень мило! – фыркнула Карела.

Она явно собиралась отпустить какую-то колкость, но тут они добрались до входа на пандус, и Конан поднял руку, призывая к молчанию.

Маленький отряд остановился. Перед ним раскрылась высокая арка входа; широкий проход залит был приятным молочно-белым светом. Где-то под потолком неспешно перетекали, свиваясь и вновь развиваясь, смутные зеленые нити причудливых, невесть кем отбрасываемых теней. Путь был открыт; но киммериец отчего-то медлил, не спеша двигаться дальше. Обострившиеся чувства, древние и тайные таланты его племени, подсказывали, что впереди затаился невидимый пока враг, который, однако, уже давно сумел учуять их самих и теперь предвкушал сытную трапезу.

А потом Конану на миг показалось, что в волнах легкого, почти прозрачного тумана он видит громадное игровое поле богов и чью-то исполинскую руку, неспешно перемещающую с места на место темные, неразличимые в деталях фигурки… но видение это длилось секунду, не более. Киммериец встряхнул головой, отгоняя нахлынувшее оцепенение – и шагнул вперед, знаком приказав остальным стоять, где стояли.

– Я выманю его на себя, – бросил киммериец, не оборачиваясь. Белит и Карела дернулись было последовать за ним, и воительниц заставили остаться на месте лишь жесткие пальцы посланца Крома, ухватившие их за локти.

Конан медленно крался вдоль плавно уходящего вверх тоннеля. Гладкий пол постепенно повышался; стены по-прежнему скрывал туман, это все меньше и меньше нравилось киммерийцу. Стены как будто бы расходились все дальше, широкий проход превращался в бесконечный зал – а опасность, сперва таившаяся где-то впереди, теперь ощущалась вроде бы по правую руку; мышцы Конана непроизвольно напряглись, готовые в любой момент сорвать тело с места одним решительным броском – и это спасло ему жизнь.

Зверь прыгнул внезапно. Призрачную завесу тумана разорвало мощное львиное тело с гордой орлиной головой и широкими, лоснящимися крыльями. Грифон пронесся над головой киммерийца и мягко опустился на все четыре лапы у него за спиной. Киммериец уже замахнулся было своим необычным мечом, выломанным из лапы поверженного демона, но тут золотистый зверь обратился к нему на чистом хайборийском языке; в алых глазах плясали бесчисленные, крохотные оранжевые искорки.

– Прими мой совет, брат, – поворачивай обратно. Не связывайся с этой безумной игрой; если хочешь, попытаемся вырваться из нее вместе. Я ведь тоже пленник, как и ты. Спорить с Богами бессмысленно; но, чем дольше ты выполняешь их волю, тем труднее отвергнуть их следующее приказание. Я пытаюсь.

Грифон чуть склонил на бок гордую голову, пристально глядя на киммерийца не по-звериному разумными глазами.

– О какой игре ты говоришь? – вырвалось у Конана.

– Как? Ты, Смертный, участвуешь в великой Игре и даже не подозреваешь о ее существовании? – искренне удивился грифон. – Впрочем, что я, ведь вы, Люди, все поголовно такие. Увы, у нас нет времени, а то я мог бы многое порассказать тебе. Лучше бы тебе поверить мне на слово. Итак?

– Там, на жертвеннике – мои люди, – ткнул пальцем вперед Конан. – Я не оставлю их.

– Это западня, – быстро ответил грифон. – Когда ты шел сюда – разве ты не ощущал опасности? Ты решил, что угроза исходит от меня; но это не так. Твои люди – это просто приманка, на которую пытаются поймать тебя, именно тебя и никого другого. Высоким Богам прекрасно известно о твоих приключениях, в том числе и о последнем, на островах, называемых тобою Антилией. Они не стали утруждать себя новыми выдумками, попросту взяли тот же самый случай… – внезапно он осекся. – Все, время вышло! Решай, ты со мной, или?..

– Я иду за своими, – медленно ответил киммериец, чувствуя, что это говорящее, точно ритор, чудовище кое в чем право. – Но, быть может, ты присоединишься ко мне?

– Я? – удивился грифон. – К тебе?

Судя по всему, эта несложная мысль не приходила ему в голову; однако обдумать ее как следует он уже не успел. Жемчужный туман, доселе мирно стлавшийся по стенам, внезапно ринулся на грифона со всех сторон. Мгновенно свившиеся серые пушистые веревки оплели огромные крылья; тугие петли стянули мощные лапы со смертоносными когтями. Из горла существа вырвался сдавленный, предсмертный хрип; и прежде, чем Конан подоспел ему на помощь, бьющийся в путах грифон оказался поглощен разошедшимися на миг и вновь сомкнувшимися над ним каменными плитами. Спустя мгновение уже ничто не напоминало о разыгравшейся только что сцене.

Конан невольно потянулся утереть пот со лба – и очнулся лишь когда ладонь вместо разгоряченной кожи коснулась тепловатой стали высокого шлема.

Опасности он больше не чувствовал. То, что таилось у него на пути, скрылось куда-то, верно, спугнутое грифоном; не было смысла торчать и топтаться на одном месте, и Конан скомандовал своему отряду двигаться дальше.

– Что здесь было? Кто с тобой говорил? – разом накинулись на него все пятеро воительниц, перебивая и отталкивая одна другую.

– Встретил одного старого приятеля, – отвечал на все расспросы Конан; и не открыл правды даже посланцу Крома.

Наклонный ход закончился. Пол вновь стал ровным; маленькая кучка людей, двое мужчин и пятеро женщин, стояли спина к спине среди необозримых равнин, залитых однообразным жемчужно-серым туманом. Киммериец косился на мглу с некоторым подозрением – потому что знал, на что она способна, если только получает соответствующий приказ. Однако пока все оставалось спокойно.

Посланец Крома уверенно повел их куда-то вперед; под ногами по-прежнему лежал шероховатый камень. Судя по всему, они и впрямь брели сейчас какими-то здешними путями, волшебным образом оказавшись в подземельях старого храма дочеловеческой расы. Игра была в самом разгаре.

Посланец Крома вел отряд, в то время как Конан, понадеявшись на многолетний опыт, чуть расслабился, доверясь чутью и напряженно обдумывая происшествие с грифоном. Если за ним следят все время – то почему они дали зверю вообще заговорить с киммерийцем и, как ни крути, все же сказать достаточно много?

А что, если этот грифон сам был подослан и все, развернувшееся на глазах у киммерийца – не более чем искусное лицедейство?..

– Мы пришли, – вдруг шепнул Конану посланец Крома, и киммериец тотчас же поудобнее перехватил импровизированный меч.

Неведомые поля кончались. Впереди из жемчужного сверкания, из колышащихся волн серебристой мглы, перевитой пурпурными нитями, проступили контуры самой обыкновенной каменной стены, сложенной из темных, почти черных базальтовых плит. Прямо перед Конаном зиял провал распахнутых настежь ворот.

Оттуда, из темного нутра, на Конана пахнуло чьим-то тяжелым, жарким и смрадным дыханием. Там копилась беспощадная, нечеловеческая ненависть, для описания которой в хайборийском языке не находилось слов; там предвкушали ужасное пиршество; оттуда доносились отчаянные крики.

Кричал человек, и кричал он от жуткой, непереносимой боли, настолько сильной, что она сломила даже знаменитые пиратские стойкость, гордость и презрение к палачам.

“Это же пытают моих! – полыхнуло в сознании киммерийца. – Моих людей, а я толкусь здесь, как последний баран!”

И, точно пущенный из пращи камень, Конан ринулся вперед, с яростным боевым кличем Киммерии на устах.