Текст книги "Падение Дамноса"

Автор книги: Ник Кайм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

Глава тринадцатая

Страх объял Дамнос. Он пропитал его воздух и землю, словно рак, он пожирал изнутри людей. Их крики, их жалобные стоны, скорбные мольбы их истерзанных душ пульсировали в разуме библиария.

Тигурий был непревзойденным псайкером, самым могущественным в своем ордене, а возможно, и среди всех орденов. Конечно, существовали и другие, кто обладал схожей силой: вечно укрытый капюшоном Эзекиль, загадочный Вел'кона, ужасный Мефистон. Все они считались великими мастерами своего искусства, но Тигурий был одним из Ультрамаринов, чистейших среди всех космодесантников, и его способности поистине поражали. Но даже Тигурий с трудом мог пробиться сквозь созданную некронами завесу и страх, тисками сжавший этот мир.

Он сумел коснуться разума некронов, но увидел там лишь бесконечную тьму и веками томимую ненависть. Однако в этой бездонной пропасти таилось что-то еще, какое-то предупреждение. Он определенно это чувствовал, но не мог понять почему. Ясно было, что это очень важно и что, оставив попытки познать истинную суть того видения, он позволит свершиться какому-то гнусному злу. Тигурий укрепил свой разум, проведя множество ритуалов и произнеся психические мантры, призванные уберечь его от чужеродной угрозы. Вестник был силен, его возможности простирались намного шире, нежели могло показаться по первости. Тигурий решил, что в этот раз следует тщательно подготовиться.

Древком силового посоха он вывел на льду три концентрические окружности. Кроме того, библиарий начертил руны и сигилы, оберегающие его и отгоняющие зло. Тигурий опустился на колени в центре круга, закрыл глаза и попытался поймать волну мрака в своем подсознании.

Вековечная ночь наполнила его разум, перепуганные голоса людей ушли к самым пределам сознания, более не отвлекая библиария. Он двинулся глубже, освещая свой путь сиянием психической энергии, подобно ореолу, пылавшему вокруг его Шлема Адского Пламени. Но тьма не отступала. Земли раскинулись под ним, когда его ментальная проекция воспарила над Дамносом, – серые и безликие, жизнь давно уже покинула их.

Было ли это видением грядущего? Явилось ли ему их грядущее поражение?

Впереди зажегся огонек, и Тигурий мысленно потянулся к нему. Его били психические потоки, пытаясь отбросить от выбранного им направления, разбить его о возвышающиеся горы по обеим сторонам. Он приложил еще больше усилий, превратив свое тело в стрелу, пронзающую воздух и прорывающуюся сквозь бурю.

На мгновение крошечный огонек вспыхнул было под ним, но быстро ускользнул куда-то и исчез. Свечение впереди становилось все более интенсивным, превращаясь из фосфоресцирующего белого в болезненно-изумрудное. Слишком поздно Тигурий осознал опасность, в которой оказался, и попытался отлететь в сторону. Свет превратился в пылающий зеленый шар, который своими протуберанцами тянулся к библиарию.

Один из них коснулся руки Тигурия, и невыносимый жар окатил все его тело. Сердце бешено стучало, тупая боль билась в голове, пронзительные вопли заглушали мысли.

«Нужно вернуться…»

Он рванулся обратно, но неведомая сила стала искажать психоландшафт под ним, расширяя его так, что былые лиги расстояния превращались в световые года. Гибельное солнце поднималось за его спиной, выпуская все новые и новые протуберанцы.

Они хлестали библиария, словно щупальца какого-то океанского зверя – кракена или древнего левиафана. Тигурию пришлось отклониться в сторону, крутанувшись колесом, а затем стрелой рвануться вперед, подобно воробью, пытающемуся ускользнуть от орла. И хотя физически с момента вхождения в транс он не шелохнулся, все его мышцы напряглись до предела. Разум и тело всегда были неотъемлемыми аспектами большинства сущностей – и одно всегда зависело от другого. И теперь, когда он кружился в высотах ментального неба, разум его подвергался колоссальным нагрузкам, и те же самые испытания делило с ним тело.

Там, в круге оберегов, изо рта Тигурия потекла кровь, и дрожь охватила конечности.

«Сохраняй концентрацию…»

Далеко под ним серые горы и города превратились в изумрудные изваяния, воплощения воли некронов.

«Смерть…»

Вокруг него вихрился ветер, возвещая неизбежный конец, стоит только зеленому свету коснуться его.

Лишь свет может одолеть свет, и такое деяние способно исказить сами законы времени. Это откровение принесло с собой решение. Тигурий обратил свою проекцию в чистейший и тончайший луч, оставив гибельное солнце далеко позади. Наконец перед ним промелькнула сгорбленная фигура его физического тела, утешение для утомленного разума.

Тигурий очнулся весь в поту. Мгновение потребовалось, чтобы успокоить дыхание, еще одно – чтобы убедиться, что он пришел в себя в материальном мире и что его реальность не была всего лишь иллюзией.

Видение по-прежнему оставалось за пределами его понимания. Оно лежало по ту сторону изумрудного солнца, где Вестник скрыл его от чужих глаз. Имея такое препятствие, Тигурий мог бы одолеть его, но ему пришлось бы слиться с темным саваном, а это было практически невозможно. Тем не менее кое-что ему увидеть удалось. Тот исчезнувший огонек – мимолетный отблеск грядущего. Предвидение направляло его куда-то, к какому-то происшествию, которому еще только суждено было случиться. Оно, наверное, вот-вот произойдет, в противном случае библиарий не смог бы его увидеть. Так или иначе, тот вопль, что он слышал, очевидно, был частью возможного грядущего.

Глубоко в душе он ощущал важность увиденного. Нужно было действовать. И хотя конечности не слушались, Тигурий поднялся на ноги и позволил своим инстинктам вести его. Горы взывали к нему. Буря, которой еще предстояло накрыть нижние регионы, сейчас бушевали в вершинах. Он двинулся вперед, оставив за спиной боевых братьев. Сейчас они находились далеко на равнине, наблюдая за Холмами Танатоса. Безотлагательность лишь ускорила его шаг – уже не осталось времени звать других Ультрамаринов, совсем не осталось.

Праксор двигался по руинам медленно и осторожно. Что-то хрустнуло под его ногами, и он посмотрел вниз.

Это был искривленный кусок металла, обмороженный и разломавшийся на две половины. По его поверхности вились письмена на готике, сейчас тронутые льдом.

– Аркона-сити, – сказал Этрий. Он говорил тихим, угрюмым голосом, словно они сейчас шли по мавзолею.

По большому счету, так оно и было.

Праксор собрал разбитые письмена в смысловом порядке и кивнул. Келленпорт действительно остался последним бастионом людей на Дамносе.

Шеренга Ультрамаринов растянулась довольно широко. Каждый из кобальтово-синих гигантов внимательно осматривал руины перед собой в поисках скрытых угроз. Согласно рапортам, уже слишком многие пали жертвами некронских засад. Впереди, как обычно, шествовал Сикарий, и Львы Макрагге окружали его. Капитан не случайно выбрал растянутую линию в качестве построения для своих воинов. Так Ультрамаринам было проще пробираться по неровной местности, кроме того, некронам становилось труднее накрыть огнем всех разом. А когда придет буря, это, ко всему прочему, создаст иллюзию, что ксеносам противостоит куда большая сила. Столкновения не миновать, и оно должно было случиться уже скоро, но бойцы продолжали двигаться так, что даже Атавиан и Тириан поспевали за ними.

Отделения опустошителей замыкали строй. Громоздкие тяжелые болтеры и плазменные пушки были неподъемными для обычного человека, но космодесантники управлялись с ними без особых проблем. Взваленные на плечи ракетные установки и лазпушки смотрели дулами вниз, готовые в любой момент быть наведенными на цель руками стрелков. Дредноуты маршировали вместе с опустошителями, неповоротливые, но незаменимые. Орудия являлись, по сути, частью их бронированных тел; они гудели и автоматически шарили в поисках цели, следуя показаниям сканеров. Когда разразится битва, эти тяжелые орудия обрушат на врага ливень огня, отвлекая на себя внимание некронов.

Буря приближалась, как и предрекал Сикарий. Стена снега была уже всего в полукилометре позади них. С каждой минутой ветер становился все сильнее, а снегопад – гуще, затмевая видимость и еще больше засыпая брошенные руины.

Праксор двинулся дальше.

– Если верить инструктажу, перед началом войны здесь был свой гарнизон, – по воксу сказал он Аристею.

– Был… Пока некроны не смели его, оставив город пустым. Посмотри на эти холмики вокруг развалин, брат-сержант.

Праксор так и сделал. Изначально он принял их за брустверы огневых позиций, но теперь увидел, чем они являлись на самом деле. Сотни сотен тел гвардейцев были скованы льдом, навеки примерзшие к окопам, которые они поклялись оборонять, застывшие в тех позах, в каких их застала смерть.

Некроны превратили этот некогда величественный имперский город в мрачную обитель хаоса и запустения, населенную призраками и их ужасающими воспоминаниями. Не будь Праксор Адептус Астартес, он бы уже давно запаниковал перед лицом подобной действительности.

– Очевидно, Аркона являлась одним из ключевых городов Дамноса, – добавил Аристей.

Праксор был холоден, как стегавший их ветер.

– Выглядит не лучше и не хуже любых других развалин этого проклятого мира.

Они довольно успешно продвигались по шоссе, которое меньше прочего пострадало от бомбардировок. Кратеры покрывали его лишь частично, и потому оно еще было пригодно для передвижения. В обманчивой тишине Праксор слишком углубился в собственные мысли. Даже усиливающийся снегопад не смог унять их. Он встрепенулся, воспротивившись снедавшим его сомнениям.

«Я – Адептус Астартес. Мне неведом страх, и я лишен сомнений».

Но заглушить мысли оказалось не так-то просто. Капитан Сикарий был превосходным воином, величайшим среди всех, кого Праксору довелось знать. В его присутствии бойцы Ультрамара становились поистине непобедимыми, способными на подвиги, даже для космодесантников считавшиеся невозможными. Без сомнений, его окружала какая-то особая аура.Он был непреклонен, но в то же время безрассуден. Невзирая на взимаемую плату, не считая потерь, он следовал своим планам и искал мести до тех пор, пока ему не удавалось ее достигнуть. Его упрямство граничило с помешательством. Такой характер сделал его героем, и именно эти его качества не нравились многим влиятельным людям в ордене.

Праксор колебался. Никогда раньше он бы не поверил, что даже посмеет думать таким образом, но здесь, на Дамносе… Это было за гранью всего того, с чем Второй роте приходилось сталкиваться раньше. Праксор никогда не имел склонности к суевериям, но отрицать непрестанно растущее внутри него дурное предчувствие тоже не мог. Такие мысли претили ему, ибо граничили с изменой.

Не в состоянии достаточно быстро прокладывать себе путь сквозь заваленные камнями развалины, дредноуты сменили позицию, переместившись на автостраду. Праксор поклонился присоединившемуся к его отделению древнему воителю Агриппену.

Впереди Львы неумолимо увеличивали дистанцию, следуя за своим капитаном. Сикарий страстно желал первым оказаться в бою и сейчас обсуждал дальнейшие действия со своим отделением. Император храни Аргонана, что погиб при высадке, до этого капитану еще не приходилось терять никого из своих избранных Ультрамаринов.

– Они как будто отгородились от всех нас. – В словах прозвучало больше печали, чем Праксору хотелось бы.

– Но ты все еще стремишься стать одним из них.

Праксор посмотрел на Агриппена, но по движениям громадного саркофага невозможно было прочесть мысли древнего воителя. Слова же просто исходили из встроенного в броню вокса.

– Нет. Я горд быть сержантом Щитоносцев. Я присягнул ордену, и это честь для меня.

– Не сомневаюсь, брат. Но мне ведом твой послужной список. Вы со Щитоносцами практически всегда ведете строй, первыми вступаете в сражение, всенепременно оказываетесь на острие атаки. Более циничные решили бы, будто ты пытаешься что-то доказать.

Праксор почувствовал себя оскорбленным до глубины души, но перед ликом Почтенного Агриппена ему пришлось тщательно подбирать выражения.

– Лишь мою непоколебимую верность и преданность делу Ультрамаринов.

– Ты думаешь, кто-то оспаривает их, брат?

– Разве сейчас, перед битвой, подходящее время для подобных бесед?

– Назови мне болееподходящее время для разговоров о чести и доблести, кроме как перед походом на войну против наших врагов, – молвил Агриппен. – Но ты не ответил на мой вопрос.

Праксор выдержал долгую паузу. Найти нужный ответ было непросто.

– Возможно. Порой мне так кажется.

– Кампания на Госпоре, более века назад. – Это было утверждение, никак не предположение.

– Ты, Почтенный, как никто другой должен понимать, что время перестает быть существенным, когда дело касается вопросов чести.

– Да, я понимаю. Тебя расстроило то, что капитан оставил вас позади?

– Это потрясло и унизило меня. – Праксор не стал увиливать. – Было чувство, что я наказан, только не мог понять за что.

– Сдержанность и повиновение столь же важны, сколь и умение правильно держать гладий или вести в бой отделение своих братьев.

Праксор согласно кивнул, почувствовав мудрость в словах дредноута.

Шоссе подходило к концу. Воины далеко углубились в недра Аркона-сити, и метель уже накрыла их. Но даже сквозь снежную пелену Праксор мог разглядеть фаланги некронов, двигавшиеся им наперехват. Осталось совсем недолго.

– Перед битвой я должен спросить тебя кое о чем, Агриппен, – произнес Праксор, решив озвучить мысль, что поселилась в его разуме еще перед высадкой.

– Говори. Я отвечу тебе, если смогу, брат.

– Ты здесь, чтобы следить за нами, чтобы быть глазами Агеммана? Правда ли то, что сказали в сенате?

– Как и должно, я служу лишь ордену и лорду Калгару, – сурово отрезал Агриппен, но в его модулированном голосе не было даже намека на упрек. – Я обладаю вековой мудростью, и перед собой я вижу двух великих героев, столь разных по характеру, но равных по чести и отваге.

– Там, в сенате, я слышал речи посланцев Агеммана о том, что Сикарий слишком много на себя берет.

– Он смел и прогрессивен, – признал дредноут.

– Но сенаторов заботит то, к каким последствиям могут привести подобные качества.

– И как лорд Калгар отвечает на такие опасения?

– Никак. Он туда не ходит, и его голос не звучит в дебатах.

– О чем же тебе это говорит, брат?

Вновь чувствуя себя униженным и сбитым с толку, Праксор решил впредь поменьше разговаривать с дредноутами. Их логика была столь же монументальной, как и их бронированные тела.

– Что мне не следует лезть в политику ордена.

– А что ты сам думаешь, Праксор Манориан? Ты считаешь, что Катон Сикарий, твой капитан, берет на себя непосильную ношу?

Сержант инстинктивно бросил взгляд вслед Львам. Сикарий был замечательным воином и капитаном, таким, как того требовал орден. Возможно даже – лучшим.

– До теперешнего момента – нет.

– А что изменило сейчас?

– Он ведет игру, которую я не в силах постичь. Все его поступки, тактические схемы, планы…

– Потому что он капитан Второй роты. Благодаря этому легенда о нем будет жить еще долго после того, как тело обратится в прах. Но ты снова не ответил на мой вопрос.

Праксор склонил голову, но сказать ничего не успел – его перебил громыхнувший из вокса клич Сикария:

– Вперед, Ультрамарины!

Глава четырнадцатая

Отдельные гаусс-лучи проносились по руинам, вынуждая космодесантников пригибаться к земле. Они вздымали фонтаны снега и крошили каменную кладку, но не попадали по уверенно продвигающимся вперед и отстреливающимся Ультрамаринам. Пламя болтерных залпов то тут, то там вспыхивало в морозном тумане, рассеивая внимание некронов и не позволяя накрыть какую-либо группу бойцов массированным огнем.

Покрывало из плотного снега и льда устилало поле боя под разбушевавшимся ветром, но ни некроны, ни Ультрамарины не чувствовали этого – металлические тела и освященные доспехи защищали сражающихся от погодных воздействий. Однако целиться в таких условиях становилось труднее.

– Держать позиции! – прокричал Праксор при виде вспыхнувшей на его глазном дисплее сигнальной руны. Щитоносцы заняли огневые точки. Впереди на автостраде Львы замедлили свое продвижение, чтобы позволить остальным подразделениям нагнать их.

Передовые отряды изливали на неприятеля непрерывный болтерный огонь, перемежаемый буханьем плазмы и взрывами – это вступили в бой опустошители. Очереди тяжелых болтеров наполнили воздух гулким свистом высокоскоростных снарядов, ракеты с грохотом вылетали из пусковых установок. Плазменные орудия и лазпушки несли врагам смерть. Шторм значительно усложнял дело, но тем не менее передние шеренги некронов оказались раскурочены огненным шквалом.

– Так держать! – приказал Дацеус, выкрикивая слова в паузах между залпами. – Заставьте их заплатить за каждый пройденный ими шаг!

Все были напряжены до предела, как и в любом другом бою, где Праксору приходилось сражаться. Сам он ощущал духовный подъем. Космодесантники благополучно окопались, рассредоточились и истязали огнем фаланги некронов. Но те не были обычными противниками и могли вытерпеть что угодно. Даже сокрытые пеленой тумана, они все равно поражали своей численностью.

– Кажется, мы разворошили гнездо, – предположил Криксос.

– И они отвечают на угрозу, – сказал Праксор, указывая вперед. Он открыл канал связи. – Капитан, монолиты меняют направление хода. Они движутся к нашим позициям.

Он увидел, как Сикарий повернулся в сторону парящей пирамиды из живого металла, медленно заходящей на Ультрамаринов с фланга.

– Не прекращать огонь, – сказал капитан. – Нужно, чтобы они подошли ближе.

Неожиданно некроны остановились, замерев. Небольшая группа элитов присоединилась к фалангам рейдеров, усилив их огонь своими тяжелыми орудиями.

Праксор увидел несколько попаданий на своем тактическом дисплее, но, к счастью, красных отметок пока не появилось ни одной. У нескольких Ультрамаринов статус был обозначен оранжевым: ранены, но способны сражаться.

Над полем брани загремел голос Элиану Трайана:

– Отбросьте их, братья! Разите бездушных ксеносов, ненавистных в любом облике! Не ведайте к врагу ни жалости, ни милосердия! Жиллиман взирает на нас!

Из-за густого тумана сержант не мог видеть капеллана, но, согласно тактической карте, сейчас тот был рядом с опустошителями Атавиана и быстро двигался вперед. Скоро он доберется до тактических отделений, Праксор уже буквально ощущал его гнев.

– Сосредоточить огонь! – надрывался Дацеус, но все было тщетно. Колоссальная тень монолита продолжала надвигаться на них, в то время как пехота некронов оставалась недвижимой. Вражьи командиры не хотели воевать лично.

– Они раскусили наш план? – взволнованно спросил сержант-ветеран.

Сикарий оставался непреклонен.

– Невозможно. Они не наступают из-за монолита, – злым рычанием ответил он.

До сих пор его планы ускользали от Дацеуса. Погода становилась все хуже, видимость упала практически до нуля. Если они собирались что-то предпринимать, сейчас было самое время.

– Нужно уничтожить эту махину. У тебя еще остались мелта-бомбы, сержант?

Дацеус дал залп из болтера и кивнул.

Сикарий вложил свой плазменный пистолет обратно в кобуру.

– Давай их сюда.

– Что вы задумали? – спросил Дацеус, передавая капитан взрывчатку.

Закрепив бомбы на броне с помощью магнитных захватов, Сикарий ответил:

– Взорвать этот чертов монолит. Гай, мне пригодится твой клинок.

Чемпион почтенно склонил голову.

– Я в вашем распоряжении, мой лорд.

– Капитан… – начал было Дацеус.

– Это мой долг, сержант, – прервал его Сикарий, но не резко, а словно отец, поучающий свое чадо. – Я знаю, что ради меня ты готов броситься в самую глубокую бездну варпа, Дацеус. Для меня ты не просто сержант – ты мой товарищ, мой друг.

Ударом кулака о нагрудник доспеха Дацеус отсалютовал своему капитану.

– Отвага и честь, Катон.

– Отвага и честь, Ретий. – Уже много лет минуло с тех пор, как эти двое обращались друг к другу по именам, и прежде такого никогда не случалось на поле боя. Что-то было в подобном попирании субординации, что-то неуловимо важное, символическое. Не предвещающее ничего хорошего. Вообще вся эта война Дацеусу не нравилась.

Сикарий, казалось, не разделял мрачных мыслей своего сержанта. По крайней мере, не показывал этого.

– Принимай командование. Следуйте плану.

А затем вместе с Гаем он скрылся в тумане.

Праксор увидел две фигуры в синих доспехах, удаляющиеся от позиции Львов, но из-за дрянной погоды не смог разглядеть, кто именно это был.

– Брат-сержант?

– Я не знаю, Этрий. Держи огонь.

По связи прорезался голос сержанта Дацеуса:

– Всем фланговым отрядам – собирайтесь за Львами. Мы выступаем!

Остатки командирского взвода отделились от основной группы и устремились в направлении, противоположном выбранному парой Ультрамаринов.

– Святая Гера, – выдохнул Праксор. – Это же капитан Сикарий.

– Во имя Жиллимана, что он делает? – спросил Криксос.

Слова сорвались с языка Праксора, хотя сержант сам до конца не мог в это поверить:

– Оправдывает свою легенду. Он собирается уничтожить монолит.

– Один? – встрепенулся Этрий.

Даже для Праксора ответ прозвучал слишком мрачно:

– С ним Гай Прабиан.

– Воздайте честь их жертве! – загремел голос Агриппена. Его плазменная пушка непрестанно вибрировала. – Ибо он – Катон Сикарий, Верховный Сюзерен, капитан Второй роты, магистр дозора! В этой битве он – клинок Жиллимана. Мы все– его клинок!

Дредноут переместился к отделениям опустошителей и на пару с Ультрацием изливал на врага потоки смерти.

Праксор ощутил в себе волевой подъем после слов древнего воителя. Безрассудная храбрость Сикария не будет тщетной. На глазном дисплее сержант увидел, что Непоколебимые пришли в движение. Дабы не дать Солину превзойти его отделение, Праксор повел Щитоносцев прямо за ними. Когда они догнали Львов, сержант встретился взглядом с Трайаном.

– В нем есть отвага Инвикта и хитрость Галатана. Засим отринь сомнения, брат.

Они двигались слишком быстро, чтобы Праксор мог позволить себе длинную ответную речь, поэтому он лишь молча кивнул. Некроны по-прежнему оставались недвижимы, подчиняясь оборонительным протоколам, пока их неповоротливая боевая машина выходила на рубеж атаки. Если монолит сумеет вывести свою энергетическую матрицу на полную мощность, даже одиночного импульса хватит, чтобы всему плану пришел конец. И хотя в отдалении от некронских фаланг машина была относительно беззащитна, сама идея напасть нее совершенно не укладывалась в голове.

– За мной! Все как один! – Дацеус командовал войсками, выводя тактические отделения на позиции согласно плану Сикария.

Они сильно отклонились от автострады, которую теперь всецело заняли опустошители и дредноуты. В ответ на огонь некроны выпускали все больше и больше механоидов прямо под жернова орудий. Их резервы были безграничны, а чувство самосохранения определенно стерлось из металлических голов, хотя при смерти каждый механоид издавал какой-то странный вскрик. Огни фазовой телепортации вспыхивали повсеместно, обозначая поверженных врагов, но не меньше тварей успевало восстановиться и вернуться в бой.

Перевес был явно не на стороне Ультрамаринов – им попросту не хватало воинов.

– Есть какие-нибудь признаки присутствия командиров? – Дацеус приказал остановиться. Они вышли во фланг группировки некронов, обменивавшихся огнем с тяжелыми орудиями космодесантников. К этому времени буря уже разыгралась не на шутку, поэтому воинам теперь приходилось полагаться в обзоре на свое обостренное чутье и магнокли.

Солин приник к прицелу, осматривая серебристую орду, и сказал:

– Ничего.

Праксор также ответил отрицательно.

– Нужно заставить их раскрыться, – проговорил Дацеус и включил вокс: – Всем опустошителям, выступайте и накройте их огнем!

Праксор наблюдал сквозь туман, как отделения двинулись вперед. Бойцы Тириана и Атавиана шествовали в центре, в то время как с боков их прикрывали Агриппен и Ультраций. Потери некронов неотвратимо росли, и с издевательской неторопливостью ксеносы стали медленно отодвигаться.

– Так вам, отродья! – зверски оскалился Дацеус.

Но в любом случае атака оказалась бы бессмысленной, если не удастся вывести из строя монолит, да и шансов сразить повелителя некронов без Сикария было очень немного.

Праксор посмотрел на угрожающе вырисовывающуюся вдали пирамиду. Энергонакопители искрились изумрудными разрядами, готовясь открыть огонь.

Времени оставалось все меньше.

– Пригнись, брат! – Гаусс-лучи сверкали над головой, вынуждая Сикария самого бежать в сгорбленном положении.

Гай Прабиан закрылся боевым щитом. Несколько вражеских зарядов уже отскочили от его поверхности.

Силовые доспехи обоих Ультрамаринов были иззубрены и обожжены. Тень монолита впереди накрыла космодесантников.

Ужасающее, колоссальное сооружение воплощало собой мощь механоидов. Сикарий верил, что некроны – это нечто большее, нежели просто роботы. Они были чем-то совершенно другим. Чем-то древним.

Хотя б о льшая часть Аркона-сити оказалась повержена в прах во время некронского вторжения, развалины некоторых строений все еще высились то тут, то там. Используя туман как прикрытие, двое Ультрамаринов подобрались к боковому скосу монолита. Стволы дуговых гаусс-излучателей ходили из стороны в сторону, сканируя близлежащие земли, но похоже, что они не могли начать стрельбу, пока кристаллическая матрица машины наполнялась энергией. Подобравшись вплотную, воины наконец смогли рассмотреть мерцающую, кажущуюся иллюзорной поверхность монолита и мерзкие символы, выгравированные на ней.

Сикарий заметил, что кристалл на вершине пирамиды начал светиться ярче прежнего, когда разряды молний запитали его энергией полей накопителей. Матрица постепенно активировалась.

Само сооружение сопровождал небольшой отряд некронов-рейдеров. Они не отставали от него ни на шаг, держа оружие наготове, но до сих пор ни разу не выстрелив. За всю свою бытность воином Ультрамара Сикарий провел немало вылазок против тяжелой техники. Он знал: бронетехника – грозная сила на поле боя, а ее могучие орудия способны совладать со всем, кроме, пожалуй, самых крупных пушек. Но при этом танки громоздки и относительно медлительны, и потому отряд солдат с бронебойными гранатами, занявший тактически верную позицию, становится для них смертельной угрозой. Монолит танком не был, и Сикарий подозревал, что его странная поверхность будет устойчива к большинству видов оружия, однако он надеялся если не уничтожить машину полностью, то хотя бы нейтрализовать ее.

Подобные действия не следовали напрямую догматам Кодекса, но Сикарий мог по-своему трактовать писания Жиллимана. Он надеялся, что примарх одобрит его находчивость и смелость.

– Чемпион, – сказал он, возложив руку на наплечник Прабиана, когда они крались через руины и рассматривали левитирующий мимо них монолит, – послужи мне разящим клинком.

Гай медленно кивнул, не сводя глаз с рейдеров. Их было всего пятеро. Он нажал руну активации своего силового меча, отчего лезвие мгновенно вспыхнуло ореолом гибельной энергии и мерно загудело.

Перед тем как отпустить товарища, Сикарий добавил:

– Опасайся фронтального портала. Одна Гера знает, куда он может тебя завести. Отвага и честь, брат.

– Отвага и честь, мой лорд, – раздался рык Гая сквозь решетку вокса его богато украшенного шлема.

Они разделились: Сикарий устремился к тыльной стороне монолита, в то время как Гай стал заходить на него спереди.

Чемпион перескочил через обломок стены, и крик его прокатился по окрестностям:

– За Ультрамар!

Единым движением отряд прикрытия некронов открыл огонь из своих гаусс-пушек. Гай Прабиан был опытным воином. Он, чемпион, сражал бесчисленных полководцев, демагогов и чужаков, но сталкиваться с некронами до Дамноса ему не приходилось. Щит поглощал б о льшую часть вражеских выстрелов, позволяя воину, словно гладиатору, защищаться прямо на бегу. Несколько лучей опалили его наплечник и поножи, но он не обратил внимания на сигнализировавшие о повреждениях руны на глазном дисплее. Похоже, осознав неизбежность ближнего боя, ближайшие некроны прекратили стрельбу и перехватили свои излучатели наподобие дубин, намереваясь разрубить чемпиона Ультрамаринов подствольными лезвиями.

Врезавшийся в лицо твари щит Гая раздробил ей зубы и сломал костлявую шею. Голова вывернулась под кривым углом и повисла на связке кабелей, а сам механоид грузно рухнул наземь. Второго врага Прабиан поразил мечом, разрубив сначала ствол гаусс-пушки, а затем и тело некрона. Травма оказалась критичной, и существо телепортировалось. Третий и четвертый были сражены яростными, со свистом разрывающими воздух взмахами клинка. Пятого Гай снес ударом щита. Он казался воплощением воли капитана, смертоносным стражем, всецело сконцентрированным на своей миссии. Фазовый сдвиг унес трех некронов, а чемпион встал над последним врагом, раненым, но все еще активным. Его разбитая шея уже восстанавливалась. Прабиан вонзил кромку щита в кабели проводки, на которых держалась голова механоида, разорвав их.

– Оставайся мертвым, – бросил он, когда последний враг исчез во вспышке…

…только для того, чтобы вернуться через портал: еще пятеро рейдеров появились на поле боя – точные копии предыдущих. Они двигались медленно, скорее словно мрачные тени, очерченные изумрудным свечением, нежели как существа из металла и ненависти.

Гай Прабиан встретил их лицом к лицу и, коснувшись лба кончиком силового меча, отсалютовал неприятелю.

Нет, он никогда прежде не сражался с некронами. И это будет достойное испытание.

– Я – разящий клинок, – пробормотал он священный обет и рванул вперед.

У любого боевого танка, созданного из металла в цехах мануфакториума, были боковые скаты, люки, траки и, несомненно, свои слабые точки – монолит же казался чем-то совершенно иным. Он не обладал четко выраженной ориентацией, разве что переднюю часть можно было определить по наличию там изумрудного портала, а также по направлению хода. Три оставшиеся стороны, плоскости пирамиды, в точности походили друг на друга, изготовленные из какого-то темного псевдометалла – субстанции, которая не выглядела даже до конца материальной. Присмотревшись, Сикарий увидел, что поверхность монолита словно рябит, а ее оттенки на свету непрестанно перетекают из одного в другой, подобно растекшемуся по воде маслу. Капитан засомневался, возможно ли вообще будет прикрепить взрывчатку к такому материалу, не говоря уже о том, чтобы разрушить его. Взводя мелта-бомбы, он не спускал глаз с дуговых излучателей. Торчавшие из тела машины стволы пытались извернуться и взять его и Прабиана на прицел, но без питания они были не опасны, а вся энергия монолита сейчас стекалась прямо в кристаллическую матрицу.