Текст книги "Конан и река забвения"

Автор книги: Ник Харрис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Чувствую – сил больше нет, сейчас кричать начну от ужаса. Орать во все горло, плакать, маму звать, как ребенок. Остановился, сел на ступеньку. С большим трудом держу себя в руках. Сам все вниз смотрю, в нору эту, почти вертикальную, с зубцами ступенек, о которые как раз ребра ободрать, когда падать будешь. И окрепла во мне уверенность, что упаду! Вот, точно – немного еще пройду и упаду, покачусь, как снежный ком по крутому склону, и так же, как ком, разобьюсь об острый выступ. Сижу. Ноги дрожат, дышу, как рыба на песке – рот открываю, а воздуха не хватает. А страх все наваливается, все гнет голову к груди. Хочется свернуться клубком, спрятать руки в коленях и замереть, авось, Они не найдут. Да кто это Они, думаю – что это мне в голову лезет? Но сам знаю – Они уже идут за мной. И это не стражники. Стражники по сравнению с ними – маленькие дети, в песочек играющие. Кто же такие Они? Может те, о ком стражники говорили – кхэши? Нет, нет – знаю, что не то. Кхэши – всего лишь чудовища, а вот, Они – это действительно страшно. Это такой ужас, от которого волосы не то, что дыбом становятся – проволокой жесткой встают! Знаю, что при виде Их, я упаду и забьюсь в судорогах, как падучей страдающий, пена изо рта пойдет кровавая. А Они встанут надо мной и…

Почувствовал я, что кричу от страха. Знаю, что кричу, что нельзя тут шуметь – этим их только приманишь, а сделать ничего не могу, ору, во все горло, прошу не забирать меня, оставить тут, в этом мире, каким бы страшным он не был. Знаю уже, что Они не в нашем мире живут – в другом. Там, где сама жизнь соткана из ужаса, где существование возможно только в бесконечном кошмаре, от которого не уйти, не проснуться, не спрятаться в обмороке, в смерти.

Стал головой о стену биться и чувствую, что они уже близко. Услышали крики, почувствовали мой ужас, ведь Они им и питаются. Им, чтобы жить, нужно живое существо погрузить в бездну страха, заставить его постоянно испытывать вселенский ужас и тогда Они смогут пить душу человека, напитываться его силой…

Кричать уже не мог я, только стонал и головой бился, а из бездны поднимались Они. Это я чувствовал настолько четко, несмотря на невероятный страх, что и помню отлично. Помню, как Они поднимались. Все ближе и ближе – нужно бы бежать назад, наверх, отдаться в руки стражникам – пусть меня убьют поскорее, или скормят вэлсам. Смерть – ведь это избавление. Я имею в виду смерть от меча, или от зубов вэлса. Но если Они тобой завладеют – смерти не будет. Будет вечный кошмар, нескончаемая мука, пытка ужасом.

Сижу, тело, как не мое – оцепенело все. Стонать даже уже не могу, только накатывает волнами тот самый беспредельный ужас, что Они с собой несут. И вижу – из бездны, из черного провала вглубь земли поднимается будто облако. Клубится, копошится, выбрасывает в сторону щупальца. А в облаке том, лица мелькают, искаженные страхом – сами по себе страшные тем, что страх испускают.

Вот так. И больше я ничего не помню – хоть убейте меня. Очнулся я далеко от жилища оракула, в роще, что в нескольких часах пути от той зловещей скалы, где оракул поселился. Долго лежал без сил и думал, что со мной приключилось.

Как же попал я в рощу, кто вытащил меня из бездны? Как-то смутно помниться, сквозь страх, что меня окутал – когда снизу облако надвигалось – сверху голоса стражников раздавались.

Может, они меня успели вытащить? А, может, это я придумал себе – про стражников. И кто-то другой меня оттуда извлек, как рыбак рыбу на крючке из глубокого, темного омута. В общем, не успело меня накрыть то облако – это я точно знаю, иначе не сидел бы сейчас с вами и не рассказывал эту историю. Я вот, думаю, может, Митра всемогущий еще, раз помог, напоследок? Ведь сколько раз помогал – а тут, что ж отдать на поругание душу мою Им? Нет, он так не согласился бы, это точно. Возможно, он и направил стражников, чтобы нашли, меня и вытащили. А уж, почему оракул не отдал мое тело вэлсам, не знаю. Я тогда как мертвый был – они, наверное, мертвечину не жрут. А возможно, оракул решил, что с меня хватит и того ужаса, что я пережил. Пожалел меня, значит…

Старик повесил голову на грудь и надолго задумался.

3

– Ну, ладно, – Конан поднялся с лежанки, широко зевнул и с хрустом потянулся, из чего следовало, что он не слишком внимательно слушал дервиша, возможно даже и задремал в нескольких местах рассказа.

– Ладно, – повторил он более грозно, – а где же комната с рассыпанными по полу сокровищами? Или я что-то пропустил из твоего рассказа?

– А… это… комната-то… была, – неуверенно сказал старик, – я, видишь ли, господин, надышался, наверное, испарений, идущих от Реки Забвения, снизу поднимающихся… ну и позабыл многое… А комната – была. Как сейчас помню, иду и сапогами-то камешки откидываю!

– Да почему ж ты в карманы их не набрал? – не выдержал Култар.

– Я? Не набрал, почему, ты спрашиваешь, господин? Ну… так ведь, не до того было. Погоня за мной по пятам неслась…

Конан уже все понял и посмотрел на Култара, все так же сидевшего в углу с непроницаемым лицом.

– Ну, хоть позабавил он нас, – покряхтев, сказал южанин, – порассказал… Легенды-то давно ходят про это подземелье оракула, про Реку Забвения… Я думал, что он и вправду видел сокровища.

– Вот пусть лопнут мои глаза, – вскинулся дервиш, – видел! Еще как видел!

– Ясно, – Конан опять зевнул, – вот тебе, старик, монета за то, что позабавил нас рассказом.

Он протянул на огромной, величиной с лопату, ладони серебряную монету.

– О, нет, нет, это слишком много, – запротестовал дервиш, но монету взял с такой быстротой, что с ладони она исчезла как бы сама собой.

Напоследок, уже собираясь уходить, он сказал:

– Правду сказать, господин, сам я не видел комнаты с сокровищами, но мне один человек рассказывал – божился, что видел и даже набрал полные карманы камешков.

– А где бы нам увидеть этого твоего человека? – Култар еще не совсем потерял надежду найти в подземельях оракула сокровище.

– Да нет его давно… И, вообще, прежде чем помереть, он память потерял. Говорили, что второй раз полез за сокровищами, да и попил водицы из Реки Забвения. Вот так. Спасибо за монету. Теперь, если у меня не отберут, несколько дней буду пить и кушать всласть.

– Ну, все же, что-то в этом есть, – протянул Култар, не желая признавать свою ошибку.

– Ничего нет, – равнодушно бросил Конан, – ничего.

– А вдруг?

– Ты хочешь забраться в подземелье оракула? Поверив этим россказням?

– Ну, не знаю, – Култар почесал затылок, – по слухам оракул сказочно богат… Надо подумать, узнать…

– У кого узнать? Ты вот слушал полдня рассказ старика – узнал что-нибудь?

– Кое-что… Например, расположение тоннелей.

– О сокровищах – узнал?

– О сокровищах никто толком рассказать и не сможет. Но вот, что-то много в Шадизаре стало потерявших память. Возможно, все они ходили к оракулу…

– Кром! Зачем оракулу поить их водой этой, из Реки Забвения? Зачем?

– Ну… – Култар задумался, – может, они рассказали оракулу, где у них спрятаны сокровища. После этого, он поил их черной водой, и сам откапывал деньги. А те все забыли!

– Оракул, – наставительно сказал Конан, обращаясь к Култару, как к заболевшему ребенку, – сам должен все знать, а не расспрашивать тех, кто пришел к нему за советом. Иначе, какой же это оракул? Он должен вещать, а не расспрашивать! Иначе быстро растеряет своих посетителей.

– Может, сходим к нему – за советом? Да и сами посмотрим, как и что…

– У тебя есть лишние деньги? – холодно осведомился Конан.

– Оракул с воинов много не берет, – зачастил южанин, – берет, сколько дадут. Знает, что воинов лучше не обдирать. Так что… бросим по монете, а сами оглядимся.

– Интересно, – задумчиво произнес Конан, – вывел он новую породу людей, или кого там?.. Дервиш ведь ходил к нему лет двадцать назад.

Култар обрадовался, что Конан хоть чем-то заинтересовался.

– Конечно! Заодно и посмотрим – вывел или нет! Сегодня как раз вечером он принимает посетителей!

– И что тебя так заинтересовал этот оракул? – удивился Конан.

– Не знаю, – признался южанин, – вот, просто чувствую, что есть у него сокровища, есть! Как не быть?

Он смотрел на Конана с такой собачьей мольбой в глазах, что киммериец не выдержал и стал собираться.

– Огниво возьми… Вдруг там, в темноте придется бродить?..

– Значит, пойдем?! – Култар пританцовывал от радостного возбуждения.

– Пойдем, спросим у оракула, стану ли я когда-нибудь королем? – усмехнулся Конан.

– А как мы попадем в подземелья?

– Мы просто пойдем к оракулу! И все! – рявкнул Конан, и южанин понял, что разговоры пора прекращать.

Стражники, стоявшие у ворот, на поднимающихся по ступенькам двух воинов – высокого и невысокого, смотрели с подозрением, как и на всех, кто приходил к оракулу с оружием.

По мере приближения Конана и Култара к воротам, подозрение сменялось удивлением – такого гиганта, каким представлялся киммериец, даже если смотреть на него, топающего по ступенькам, сверху – не часто можно было встретить на улицах Шадизара. И, наконец – когда товарищи подошли к воротам – на лицах стражниках можно было видеть только почтение, почти благоговение перед мощью пришедшего к оракулу воина.

– О чем вы хотите просить Великого Оракула? – тонким голосом спросил самый молодой стражник, решив все же соблюсти положенный ритуал.

– Не твое дело! – рявкнул Конан, не удостоив взглядом трясущуюся русую бородку новобранца.

– Мы пришли посоветоваться с Великим Оракулом о важных делах, – вкрадчиво пропел Култар, царапнув колючим взором поочередно лица всех четырех стражников.

Ворота открылись на удивление быстро.

– Время Великого оракула дорого. Вы не можете разговаривать с ним слишком долго, – выкрикнул новобранец положенную фразу вслед уходящим воинам.

Конан с Култаром прошли на территорию оракула.

Перед ними стоял совсем невысокий дом, добротно сложенный из красного камня. Окна были забраны решетками. Перед дверьми так же стояла стража – на сей раз шесть человек. И если у ворот стояли не слишком зрелые воины, то теперь перед друзьями предстали опытные, закаленные в боях наемники. Они смотрели угрюмо и подозрительно, цепко осматривая каждую деталь костюма вновь прибывших.

Каждый из них надолго задержал взгляд на огромном мече Конана, затем посмотрел в его синие глаза, как бы проверяя, насколько владеет этим мечом стоящий перед ними человек.

Судя по выражениям лиц стражников, все они пришли к выводу, что человек владеет мечом очень хорошо, и представляет в бою несомненную опасность. На Култара они глянули мельком. Ненужных вопросов никто не задавал.

Молча и угрюмо воины открыли двери. Товарищи вошли в дом. За ними, все также молча, следовали четверо стражников. Красивый юноша с девичьим лицом – Конан даже засомневался: не переодетая ли женщина перед ним – провел гостей вглубь дома, оказавшегося довольно просторным.

Конан с Култаром и четверо стражников, вслед за юношей, прошли недлинным коридором, спустились по небольшой лестнице и оказались в огромном, пустом зале, посреди которого возвышался трон из чистого золота. Юноша жестом попросил вошедших остаться на месте, и плавной походкой пошел к трону, очевидно, доложить о просителях.

Конан огляделся. Низкий потолок и отсутствие окон наводили на мысль, что этот зал расположен уже под землей. Непонятно было только одно: как по той небольшой лестнице, по которой они только что спускались, можно было попасть под землю, да еще и под утес, так как, зал этот с далекими стенами, никак не мог поместиться внутри торчащего, как палец, утеса. Киммериец вспомнил, как долго они поднимались от поверхности земли на утес. Не могли же они спуститься на такое же расстояние по небольшой лестнице?! Или, этот зал – иллюзия? Интересно, как на самом деле далеки стены?

– Где мы, демоны побери этого оракула, находимся?! – зашептал Култар.

– Не разговаривать! – дружно зашипели сзади стражники.

Конан пожал плечами. Затем поднял руку и коснулся потолка. Потолок был самый настоящий – из шершавого камня. Но как он не рухнет без колонн и подпорок? Ведь это же не маленькая комнатка? А, может, именно маленькая?

Киммериец все больше склонялся к мысли, что весь огромный зал – иллюзия.

–. Я знал одного художника, – вновь зашептал Култар, словно угадав мысли товарища, так он…

– Не разговаривать! – перебили стражники.

– Заткнись! – Конан обернулся и посмотрел на переминающихся с ноги на ногу воинов.

Видно было, что им не по себе в этом странном зале. Наемники замолчали, вероятно, решив не злить гиганта с огромным мечом и не устраивать ссоры в присутствии оракула.

– Так вот, – продолжал южанин, – художник этот так нарисовал однажды дверной проем и коридор за ним, что вечером, при свете факела, многие расшибали себе головы… Может, и тут?.. Факелов-то немного, и светят как-то не так… Тускло светят.

Вернулся юноша. Звонким голосом сказал:

– Великий Оракул ждет вас. Но предупреждаю – времени у вас немного. Великий Оракул очень занят.

Он пошел вперед и Конан опять подумал, что это переодетая женщина. Едва друзья сдвинулись с места, как все пришло в движение. Стены скользили вокруг, как бы внезапно утратив материальность, потолок нависал, угрожающе прогибаясь. Пол только на расстоянии нескольких шагов казался твердым – дальше начиналась мерцающая зыбь. Друзья слышали, как за спиной вполголоса чертыхались наемники. Вероятно, им не часто приходилось бывать в зале приема посетителей.

Юноша же, напротив, шел спокойно и уверенно. Конан и Култар удивленно крутили головами и чем больше крутили, тем нереальнее становилось вокруг. Стены стали качаться, то, надвигаясь, то, отдаляясь, золотой трон посреди зала, внезапно оказался прямо перед глазами. Но разглядеть сидящего на троне человека было невозможно. Мигали факелы, плясали стены, пол уходил из-под ног, как палуба корабля, потолок вспучивался и опускался, пульсируя, как удав перед броском.

Юноша остановился. Конан едва не сшиб его, подхватывая шатающегося Култара. Стражники ткнулись в могучую спину киммерийца и откатились, как волна от прибрежной скалы. Теперь можно было рассмотреть оракула. Конан мысленно хмыкнул. В облике сидящего на золотом троне человека угадывалась сила – но не физическая, скорее мистическая сила. Сила духа, колдовства, сила потусторонняя. Пронзительные черные глаза смотрели изучающе и слегка насмешливо. Грива черных, без единой седой пряди, волос обрамляла худое одухотворенное лицо фанатика. Борода была аккуратно пострижена и, в отличие от волос на голове, серебрилась сединой. Облик оракула дополнял тонкий, аристократический нос с едва заметной горбинкой и плотно сжатые, бескровные губы. Одет он был, как и положено, в мантию, ниспадающую на блестящие ступени трона.

Да, подумал Конан, оракул не из тех, кого можно встретить в тавернах или на базаре. Даже и во дворцах не часто увидишь такого человека.

– О, будущий король великой Аквилонии, – нараспев произнес оракул, – ты пришел ко мне с неблаговидными целями. Но виноват не ты. Твой спутник – мечтающий о богатстве – подбил тебя на грязное дело.

Конан застыл. Кровь застучала в висках, отдаваясь в затылке тупой болью. Как он мог узнать?! Складывалось впечатление, что он присутствовал при их разговоре в каморке над таверной, или, по крайней мере, подслушивал, припав ухом к двери. Кстати, ведь они не проверяли – может, кто-то действительно подслушивал?

Все это мигом пронеслось в сознании киммерийца, и он ответил почти сразу же:

– Твои шпионы, о, Великий Оракул, достойны самой большой похвалы!

Сидящий на троне человек рассмеялся.

– Клянусь тебе всеми моими богами, у меня нет шпионов в таверне Асланкариба!

– А в других, значит, есть? – проскрипел Култар.

– В других есть, не стану отрицать, – все еще улыбаясь, сказал оракул.

– Как же ты узнал? – спокойно спросил Конан.

Он никак не мог вспомнить, где он видел это лицо – сидящий на золотом троне человек вдруг показался до боли знакомым. Но пламя факелов металось, отбрасывая призрачные тени, и облик оракула непрерывно менялся. И все же… Все же… Не покидало ощущение, что когда-то они встречались. Но когда? Где? Где он мог видеть этого сильного и хитрого человека?

– Ах, Конан, Конан, – продолжал оракул, – видишь, я даже знаю твое имя! Пытаясь вспомнить, где ты меня видел раньше, ты даже не подумал о том, что я сказал очевидные вещи. Хочешь, я все объясню?

Конан кивнул, продолжая изучать лицо оракула.

– Ты герой, это видно сразу. Герой, не способный на неблаговидные поступки, значит, тебя подбил второй – твой коварный товарищ. Это же так просто. И еще: герои часто становятся королями, но это пока не определено… Можно предположить, что угодно.

– Но почему ты решил, что я пришел с неблаговидными целями? – объяснения оракула Конану не понравились.

– Потому, что ты ищешь сокровища. А у меня – об этом ходят легенды, и я их знаю – сокровища есть. Ты пришел разузнать, разведать.

– А как же мысль о том, что герой не может… – начал Култар, но оракул остановил его горящим взглядом.

– Мне кажется, по мнению героя, – он внимательно посмотрел на Конана, – забраться в сокровищницу к оракулу, обманывающему людей – поступок вполне достойный.

Конан кивнул. Таким образом, получалось, что оракул действительно сказал очевидные вещи. Ходят легенды о сокровищах. Конан – поскольку он герой – в общем, не хотел идти грабить оракула; его подбил Култар. Но поскольку Конан, (хоть он и герой) все же считал воровство у обманщика-оракула не слишком уж неблаговидным поступком, то он согласился на подстрекания друга и пошел разведать. Оракул обо всем догадался, хотя это было и не так уж трудно. И все же… проще было предположить, что кто-то подслушал их разговор в каморке, а затем донес оракулу и получил соответствующую плату. Но человек, сидящий на троне, выглядел вполне искренним, когда клялся, что у него нет шпионов в таверне Асланкариба. Значит?.. Значит, или умело врет – это его работа, или действительно догадался путем несложных рассуждений.

Киммериец поморщился. Рассуждения… Они всегда зыбки. Достаточно было ему – Конану – разыграть негодование или недоумение и оракул бы решил, что ошибся. Но теперь – поздно. Теперь они во всем сознались.

– Я не буду приказывать солдатам схватить тебя, Конан, – продолжал оракул, – никакого зла ты не причинил и можешь спокойно уходить. Кроме того, ты слишком многих убьешь, прежде чем тебя зарубят или схватят, а я берегу своих людей. Можешь идти, но только помни – все, что тебе рассказывал дервиш, правда! У меня в подземельях есть и вэлсы и кхэш, который сбежал и где-то бродит…

– Дервиш! – воскликнул Конан. – Ты и есть дервиш! Ты просто переоделся, нацепил бороду! Но глаза, нос… Я долго не мог понять, где я тебя видел. Но сейчас вспомнил!

Оракул рассмеялся.

– Я часто переодеваюсь, меняю внешность и брожу по городу. Рассказываю легенды, которые подогревают интерес к Великому Оракулу. После каждой вылазки в город ко мне валят толпы желающих – не столько получить совет, сколько посмотреть, если удастся – действительно ли весь утес испещрен тоннелями, и действительно ли воют за тайными дверьми человекозвери. Ну и, наконец, не валяются ли под ногами сокровища. Они сами и несут мне эти сокровища – по одной золотой монетке, по нескольку серебрянных. Чем больше людей приходит, тем больше у меня денег. Когда наполняется сундук, я меняю звонкую монету на камешки и прячу драгоценный горшок глубоко в недрах земли. Так что, я никого не обманывал – сокровища есть и они в тайных комнатах. Кстати, и вы не забудьте заплатить моему помощнику, – он повел рукой в сторону юноши, – я думаю, по одной серебреной монете хватит.

Конан порылся в карманах, но нашел только медяки. Култар, шмыгнув носом, услужливо протянул две серебреные монеты подошедшему юноше.

– Прощайте, друзья, – весело сказал оракул, вертясь на троне, как мальчишка-непоседа на стуле перед началом торжественного ужина.

Вся его таинственность исчезла. Трон потускнел и оказался не золотым, а медным и вовсе не таким высоким, как показалось вначале.

Конан повернулся и пошел к выходу. Култар, сокрушенно вздыхая, семенил следом. Стражники шли, вполголоса о чем-то переговариваясь. Зал, в котором они находились, действительно оказался совсем небольшой комнатой – шагов пятнадцать в длину и десять в ширину. Вполне мог уместиться в чреве утеса.

– Кром! – бормотал Конан, нагибаясь, чтобы выйти из зала в коридор, – но как же он создал такую иллюзию? Ведь зал казался огромным.

Юноша все так же шел впереди. Скоро он открыл дверь, выпуская гостей из дома. В глазах его не было и намека на насмешку. Скорее, сочувствие.

– И все же, – сказал Конан, когда они спускались с утеса по длинной лестнице, – этот оракул – человек необычный.

– Это верно, – зачастил Култар, опасаясь гнева друга, попавшего по его, Култара, вине, в неловкое положение, – верно, оракул – личность непростая. Кто ж мог предположить, что он переодевался и бродил по городу дервишем? Но зачем он наплел нам такую длинную историю?

– А что ему еще оставалось? Ты же притащил его, как мешок с мукой! Интересно другое – он действительно был вдребезги пьян или притворялся?

– А зачем ему притворяться? – почесал голову Култар.

– А зачем ему пить в таких количествах это дрянное вино? У него что, нет хорошего? – парировал Конан.

Култар развел руками. Они спустились с утеса и неспешно шли в город. Навстречу то и дело попадались жители Шадизара, очевидно, спешащие к оракулу – знатные и не очень, в экипажах и пешком, в паланкинах, которые плавно несли чернокожие рабы, и на ослах. Люди спешили узнать судьбу, получить совет, а, главное, посмотреть – действительно ли все так, как о том рассказывают легенды.

– А если он притворялся, – продолжил мысль Конан, – значит, хотел, чтобы ты доставил его ко мне. Хотел рассказать нам свою историю. Хотел заинтересовать, чтобы мы пришли к нему.

– Ну и зачем? Вот мы пришли, ушли… и что? – Култар пожал одним плечом, и стал похож на горбуна.

– Действительно, – хмыкнул Конан, – зачем ему это было нужно? Наверное, все проще: не думал, что это дрянное вино так подействует – напился и уснул.

Они подошли к таверне толстого Асланкариба.

– У тебя осталось еще серебро? Давай зайдем, что ли…

– Заодно проверим, можно ли так напиться этой дрянью…

4

Через несколько дней Култар влетел в каморку Конана, брызжа слюной от возбуждения. Киммериец все также дремал, вытянувшись на лежанке;

– Конан! Я знаю, как нам проникнуть в логово оракула!

Конан нехотя поднялся. С укором посмотрел на товарища.

– Я вот думаю, не наняться ли нам охранниками? Купец… как там его имя?.. Собирается идти с караваном в Вендию. Туда повезет какие-то побрякушки, оружие, что-то еще, а оттуда…

– Подожди! – заорал возбужденный Култар.

– Чего ждать?

– Я знаю, как… проникнуть… – под пристальным взглядом пронзительных синих глаз он стушевался, но все же, собрался с силами и закончил, – в тоннели, где оракул прячет сокровища.

Конан молчал, глядя на товарища тяжелым, недовольным взглядом. Култар решил все же высказать свою мысль до конца.

– Ходят слухи, что в окрестностях утеса оракула иногда появляется чудовище. Нападает на людей, коров и овец. Очевидцы – из тех, что остались в живых, описывают его, как помесь человека и быка. Сам огромный, тело похоже на человечье, а голова бычья. Рога и даже… даже кольцо в носу. Я думаю, это тот самый кхэш, о котором говорил дервиш… то есть оракул. Он ведь утверждал, что не врал! Говорил, что кхэш выбрался и бродит по тоннелям! Они его держали привязанным, как быка – за кольцо. Я думаю, он сумел прокопать выход и теперь появляется наверху.

– Ты хочешь найти кхэша, убить, и идти рыскать по тоннелям, вместо него?

– Ну… причем тут – вместо него? – южанин стал топтаться, как ручной медведь на базаре…

– Потому что, так и получится, – наставительно сказал Конан, – пока обойдешь все тоннели, пока найдешь… да еще и есть ли оно – сокровище? И так ли велико, как об этом говорят? Ведь легенды-то ходят со слов самого оракула!

– Но все же… Он ведь не отрицал, что сокровище есть. Что он прячет его в дальних тоннелях. Шансы, конечно, невелики, но…

– Хватит уже выглядеть идиотами! Я теперь ни за что не поднимусь с этой лежанки. Разве, что вот, охранником наняться… Вот об этом нужно подумать!

* * *

Ночь выдалась черная, как тьма преисподней. Небольшой серп луны надежно прятался за низкими тучами. В преддверии ночной бури поднялся ветер. Деревья гнулись и скрипели соприкасающимися ветками. И в этом скрипе слышалась отчаянная жалоба духа дерева на свою нелегкую судьбу. А с другого конца рощи, прилепившейся одной стороной к утесу оракула, доносились, разрывающие душу, отчаянные крики – монотонные, похожие на стенания неприкаянной, грешной души.

В самом центре рощи, там, где вязкая темнота пульсировала, словно живое существо, сидели два человека – два воина в полных боевых доспехах, с обнаженными мечами в руках и несколькими кинжалами за поясом.

– Конан, слышишь, как кричит? Это он! Это точно он – кхэш!

– Это просто дерево скрипит, как и то, что недалеко от нас.

– Не может, ну, не может дерево так скрипеть, – шептал Култар, оглядывая окружающую их тьму.

Конан внезапно вспомнил, каким спокойным, невозмутимым был южанин в начале их знакомства. Теперь рядом с ним суетился быстрый, нетерпеливый человечек, не привыкший ждать. Что его так изменило? Жизнь, полная опасных приключений? Жажда сокровищ, богатства?

Култар, не считая самого Конана, был единственным, оставшимся в живых охранником княжны, похищенной колдуном-сатиром. Отряд стражников, во главе с капитаном Бруккисом, отправился на поиски княжны. Погибли все, кроме Култара и Конана. Казалось, что это было в далеком-далеком прошлом…

Жизнь, изобилующая опасностями и приключениями, заставляет забывать прошлое. Река Времени, Река Забвения – подумалось Конану. Жизнь – это и есть та самая Река Забвения, о которой говорили легенды. Много событий питает жизнь, подобно ручейкам, стекающимся к большой воде. Но все ли запомнятся? Нет, только самые яркие, самые значимые. А река бежит, петляя меж холмов, пробиваясь сквозь заторы и заломы. Новые ручейки наполняют ее, взамен пересохших. Новые события оттесняют то, что было когда-то дорого, заставляют прошлое отдаляться, исчезать, как старое, занесенное песком русло. И люди, когда-то близкие – относятся Рекой Времени в далекое прошлое, которое едва маячит, где-то в глубинах памяти и вспоминается как старый, полузабытый сон. Только иногда всплывет вдруг из бездонного омута дорогое лицо, промелькнет в русле, среди беснующихся волн и исчезнет, унесенное великой Рекой Забвения…

– Слышишь, Конан? Крики приближаются!

– Это просто ветер повернул в нашу сторону.

– Да нет же, нет, ветер крутит все время, а крики стали ближе! Это кхэш! Нужно быть начеку – вовремя зажечь факел. Ты разве не слышишь, как монотонны эти звуки? Живое существо редко кричит монотонно.

– Редко, но бывает. А этот зверь – самая настоящая редкость! Оракул вывел его искусственно, он один такой.

Скрипы – или, все же крики – действительно, будто стали ближе. Казалось, демоны ночи скрипуче выкрикивают проклятия всем, кто осмелился потревожить их покой. Ветер сменился мелким дождиком. Похоже, буря отменялась. Боги погоды передумали.

– Он замолчал, – зашептал Култар в самое ухо Конана, – видно учуял нас, приготовился к броску!

– Или просто ветер стих, – пробурчал Конан, кутаясь в плащ, – мы тут промокнет до нитки.

– Слышишь, – зашипел Култар, – слышишь? Слушай! Треск сучьев под ногами!

– Этот треск я давно слышу, – недовольно отозвался Конан, – мало ли кто по лесу бродит? Медведь, например.

– Медведь в такую погоду спит где-нибудь под кустом.

Конан только хмыкнул.

– У меня факел под плащом – сухой. Наверное, зажигать надо. Ни зги не видно! Бросится он на нас в темноте – что делать будем?

Конан молчал, и, казалось, дремал. Затем, вдруг резко выпрямился:

– С северной стороны – треск сучьев!

– Что? С северной?! Ничего не слышу. Вот тут, треск, так треск! Но, вроде, мимо проходит…

В просвете показалась бледная луна. Рваные тучи вновь пытались накрыть ее пеленой, но вечная ночная гостья умудрялась хоть одним глазом, да взглянуть на промокших воинов, сидящих в засаде в центре небольшой рощи. Видела она, как с северной стороны подбирается к ним невиданный зверь, а с южной – мимо проходит росомаха.

– Идет кто-то тяжелый, – продолжал Конан, – хруст стоит, словно слон по лесу шагает!

– Сейчас и я что-то слышу. Только далеко. – Подожди, скоро будет близко. Вот теперь, приготовь факел.

Култар зашуршал плащом. Конан встал и сделал несколько разминочных движений.

– Ты же его вспугнешь! – зашипел южанин.

– Ты разве не понял, что он идет к нам? Как можно вспугнуть того, кто подкрадывается к тебе? Это он может вспугнуть нас, но мы же не испугаемся?

– Нет, конечно, мы не испугаемся, – Култар зажег факел, но держал его в траве, опасаясь, что огонь может все же отпугнуть зверя.

– Он затаился перед броском, – спокойно сказал Конан, – будь готов в нужную минуту осветить поляну.

Треск сучьев действительно стих. Похоже, было, что чудовище остановилось, внимательно разглядывая пищу, которую не надо ни искать, ни догонять – вот она, терпеливо ждет, когда придет охотник.

Кхэш тихонько заворчал. Впереди два ненавистных существа, такие же, как и те, что мучили его в клетке. Но он сумел разогнуть прутья и убежать. После этого, долго бродил по тоннелям, голодал, ловил крыс, но крысы были слишком малы, чтобы утолить голод. Иногда ему удавалось напасть на зазевавшегося стражника, прежде, чем тот вытащит меч. Но чаще приходилось довольствоваться крысами. И только теперь, когда он сумел прорыть тоннель наверх, он сможет съесть, сколько захочет. Жалкие существа, которых он ловил вечерами на дороге к утесу, не могли сопротивляться, как это делали стражники в тоннелях.

Кхэш был не лишен ума и хитрости. От человека ему передалось сознание, и он вполне осознавал себя, знал, что он – всего лишь чудовище, рожденное в результате магического эксперимента. Его научили говорить – для забавы или для чего-то еще. Стражники подолгу повторяли нужные слова и показывали предметы, этим словам соответствующие. Меч, плащ, решетка, еда, миска…

Он не мог брать пищу руками – у него не было пальцев – руки заканчивались коровьими копытами. Поэтому он ел, как животное – ртом, но миску держал руками, зажимая между копытами. А стражники смеялись и показывали пальцами. Он же не мог показать пальцем и показывал копытом. Тогда они смеялись еще больше, и он возненавидел их лютой ненавистью чудовища.

Он знал, что родился от коровы. Помнил ее ласковый язык, соски, дарующие молоко, много молока. И уже тогда он видел, что сильно отличается от нее, что телом похож на человека, на стражника. То, что у него была голова быка, он не знал, пока не увидел свое отражение в ручье.