Текст книги "Diablo. Буря света"

Автор книги: Нэйт Кеньон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Глава шестая
Бегство в Новый Тристрам

– Демонические отродья! – произнесла Джинвир, стискивая зубы и буквально выплевывая каждое слово. – Откуда они взялись?

– Остатки зла по-прежнему бродят по этим землям, – сказал Тираэль. – Они охотятся стаями. Должно быть, их привлек огонь.

– Не смешно, – пробормотала Шанар. – Не думаю, что они пришли поздороваться.

Отряд выстроился спиной к огню и образовал круг, держа оружие наготове. Джейкоб вытащил из ножен короткий меч и оглядел остальных. Если бы они сумели доверить свои жизни друг другу, то смогли бы продержаться какое-то время, но это явно не их случай. Один слабый боец мог пропустить в круг адского ящера и посеять хаос. Между Джинвир и Зейлом была достаточно большая брешь, чтобы в нее могло запрыгнуть чудовище, но женщина-варвар отказывалась подойти ближе и продолжала смотреть на некроманта так, будто ожидала, что тот набросится на нее. Джейкоб жестом велел Шанар встать между ними. Она бросила на него хмурый взгляд, но подчинилась.

Берсерки тьмы продолжали свое наступление. Джейкобу и раньше доводилось сталкиваться с ними, в Землях Ужаса. Они были медлительны, но сразить их было не просто – рост чудовищ в два раза превышал среднего человека. Отвратительные, изуродованные лица этих тварей с мощной бугристой грудью украшали железные отметины, чудища скалили ряды бритвенно-острых зубов, обнажая окровавленные десна. Один из них поднял обеими руками свою гигантскую булаву и с размаху вонзил ее в каменистую почву. От удара земля задрожала, и адские ящеры, брызжа слюной и рыча, впали в бешенство, едва первый из них приблизился к огню.

«А у меня из оружия только этот маленький меч». Джейкоб покосился на Тираэля, который держал Эл’друин, вспомнил ощущения от этого великолепного оружия в своих руках и по его телу пробежала призрачная дрожь. С мечом Правосудия он стоял на страже света и выполнял обещание, данное давно почившему отцу – человеку праведному, принципиальному и справедливому, человеку, который твердой рукой управлял Стаальбриком и соблюдал закон, пока яростная чума не обратила его в чудовище. Такого человека хотел запомнить Джейкоб, а не того, кто казнил его мать и чуть не поставил весь город на колени.

Не того, кто пытался убить собственного сына и пал от руки Джейкоба.

– Ищите их хозяев, – сказал Зейл тихим голосом, который разнесся по всему отряду. – Берсерки не действуют в одиночку. Поблизости есть культисты, управляющие своими марионетками.

А затем звери набросились на них, не оставляя времени на раздумья.

Первый прыжок одного из ящеров окончился ровно на расстоянии удара Эл’друина. Тираэль взмахнул мечом, и лезвие, издав свист, разрубило существо пополам. Два кровавых, извивающихся куска плоти рухнули на землю, зубы продолжали щелкать, а внутренности вывалились, заливая кровью пыль. Подоспел еще один ящер, и Тираэль нанес второй мощный удар, срубая голову гончей с плеч.

Каллен негромко вскрикнул и отшатнулся, когда его меч пронзил оскалившуюся пасть демона. Томас вспорол другому брюхо, обнажив ребра и хрящи. Но оба, окруженные нападавшими, оставили бреши в круге защитников.

«Где же монах?» Джейкоб не мог его нигде отыскать. Неужели Микулов уже растворился в ночи, оставив их сражаться в одиночку?

А затем он увидел монаха, словно вспышку святого света во тьме.

Микулов сражался по другую сторону костра, окруженный шныряющими тут и там существами. Он двигался с ослепительной скоростью, перемахивая через спины адских ящеров и нанося удары клинком, который, казалось, был продолжением его руки, рассекая позвоночник одного пса, прежде чем развернуться и нанести удар следующему. Его движения были молниеносными, а от их силы перехватывало дыхание.

– Берегись! – предупреждение Шанар заставило Джейкоба обернуться как раз вовремя. Один из самых крупных псов как раз успел незаметно подкрасться к нему. Мужчина опустил меч, вонзая лезвие в затылок чудовища, чуть выше основания костяного черепа, едва тварь успела броситься на него. Гончая взвыла и затряслась так сильно, что Джейкоб выпустил из рук рукоять, и зверь, с торчащим будто перо мечом в затылке, спотыкаясь отлетел в сторону, прежде чем рухнуть на землю.

Желая заполучить силу Эл’друина, Джейкоб взглянул на Шанар, бормочущую заклинание, слова которого было не разобрать из-за шума. Пурпурная вспышка магической энергии сорвалась с ее пальцев и, словно молния, с шипящим треском поразила двух ближайших к ней адских ящеров, создавая временную брешь в их рядах. Чародейка метнула еще одну стрелу, которая, просвистев в воздухе, угодила в грудь берсерку. Существо взвыло от ярости и, споткнувшись, рухнуло на колени. Потом отбросило булаву и вцепилось когтями в дымящуюся на груди рану.

Джейкоб выдернул меч из мертвой гончей. Кто-то должен был проложить путь к отступлению. Он посмотрел на могильный камень Декарда Каина, сияющий белизной, точно маяк в ночи. Между ними и камнем стоял лишь раненый берсерк, а дальше была открытая тропа, по которой они пришли.

К нему вернулось прежнее бахвальство, а вместе с ним и желание произвести впечатление на Шанар.

– Не смей! – казалось, чародейка догадалась о его намерениях, но он не обратил на ее крик внимания и прыгнул в брешь, которую она создала. В три быстрых шага Джейкоб оказался рядом с раненым берсерком и, размахнувшись изо всех сил, обрушил меч на голову твари. Но зверь удивил его, подняв руку, чтобы отразить удар, и лезвие меча оставило лишь неглубокий порез на его толстой синей шкуре.

У Джейкоба засосало под ложечкой, когда он вновь взмахнул мечом и разрезал лишь воздух. Берсерк с трудом поднялся на ноги, рыча от ярости. Мужчина взглянул налево и увидел, что к нему направляется еще одна тварь с булавой в лапах и оскалом на окровавленных губах.

Он был в ловушке, отрезанный от остальных, и два огромных монстра приближались к нему, чтобы убить.

В ту секунду, когда второй из них подобрался достаточно близко, чтобы размозжить Джейкобу череп, монстр внезапно споткнулся, а затем, задрожав, зашатался. Его огромные мускулистые руки обмякли, голова поникла, и он упал в грязь.

Из спины существа торчал боевой топор.

Тихо ворча, Джинвир наклонилась и, поставив ногу на хребет твари, выдернула свое оружие.

– Шевелись, – сказала она, и Джейкоб едва успел пригнуться, прежде чем воительница со свистом взмахнула топором, врезав берсерку прямо по подбородку. Лезвие глубоко вонзилось в раненую плоть, обнажая мышцы и кости. Голова существа отлетела в сторону, оставляя обрубок, из которого фонтаном хлынула черная кровь, после чего чудовище, наконец, упало.

– Спасибо, – выдохнул Джейкоб. Варвар подарила ему мимолетную улыбку, а затем снова развернулась и разрубила адского ящера надвое. Ей могучая мускулистая спина блестела в гаснущем свете.

* * *

Твари были беспощадны. Джейкоб сражался, изо всех сил стараясь остаться в живых. Тираэль уничтожил Эл’друином четырех берсерков и десяток гончих. Сам Джейкоб убил двоих и не дал укусить себя третьему, когда тот, корчась в предсмертной агонии, пытался сомкнуть свои челюсти у него на ноге. Мужчина отлично знал, что делает зараженная слюна, попадая в рану.

Наконец, ему удалось увеличить радиус видимости и пробиться вперед, чтобы осмотреться.

Внизу он увидел культистов.

Они стояли неровным кругом вокруг рисунка из светящихся рун, начертанных прямо на грязи, их темные одежды развевались на ветру, а голоса возносились к небесам. Джейкобу вновь показалось, что на краю круга мелькнуло что-то еще – нечто черное, громадное и с крыльями. Но вскоре оно исчезло.

Он обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как монах, возникнув прямо из воздуха, врубается в ряды поющих фигур. Его клинок рассекал плоть, а кулаки мелькали в воздухе, когда он разворачивался и добивал тех, кто смог уцелеть. Через пару мгновений круг был разорван, а тела неподвижно лежали у ног Микулова. Земля позади него была очищена от ящеров и берсерков. Монах взглянул на Джейкоба и кивнул.

– Сюда, – сказал он. – Живее!

Джейкоб оглядел кладбище, и сердце его пропустило удар. Томас и Каллен сражались спина к спине, стараясь не подпускать к себе адских гончих, но остальные были рассредоточены. Шанар и Джинвир оказались отрезаны от Тираэля, а некромант и вовсе стоял один в отдалении от всех остальных.

Без темной магии культистов, направляющей их, берсерки растерялись и неуклюже передвигались взад-вперед. Зейл вскинул руки, и поток потрескивающей энергии обратил движения существ в ползание. Джейкоб окликнул остальных и указал им на путь отступления, стоя под монументом Каина.

Когда Джинвир достигла памятника, Томас и Каллен уже спустились по склону и стояли рядом с монахом, а прямо за ними оказался Зейл. Шанар была последней, кто добрался до монумента, а затем берсерки начали приходить в себя после заклинания некроманта.

– Иди, – сказала чародейка. – Я пойду сразу за тобой. Хочу немного их замедлить.

Земля под ногами Джейкоба задрожала и стала мягче. Влага хлынула в сухую почву, засасывая сапоги, а затем превратилась в ледяные кристаллы. Температура воздуха резко упала, и Джейкоб увидел, как от его дыхания перед лицом образуются белые облачка. Вокруг закружились снежинки.

Шанар посмотрела на него, лицо ее было сосредоточенным.

– Иди же! – повторила она. – Я не смогу долго их удерживать!

Скользя вниз по склону, Джейкоб оглянулся и увидел, как первый из берсерков добрался до места, где стояла его возлюбленная. Волна паники захлестнула его, а затем гигантская глыба льда, подобно удару грома, обрушилась на существо, повалив на землю. Шанар отступила назад, когда на кладбище начали сыпаться все новые ледяные столбы, а крики ярости и боли тварей стали громче. Никто не преследовал ее, когда она быстрым шагом направилась туда, где ждали остальные, готовые сбежать из этого места.

Глава седьмая
«Закланный теленок»

Они были в беде.

Тираэль вел отряд по пустынной местности, освещенной лишь луной, так быстро, как только мог. Никто не произносил ни слова: все внимательно следили за тем, как бы не сломать лодыжку на изрытой, каменистой земле.

Архангела Мудрости беспокоил вовсе не сам путь отступления и не то, как далеко им придется пройти, пытаясь отыскать безопасное пристанище. Вдалеке уже мерцали огни Нового Тристрама, а ледяная буря Шанар посеяла хаос среди существ, оставшихся на кладбище. За ними никто не гнался.

Нет, его беспокоило то, как группа преодолела первое испытание.

Хоть Тираэль и рассчитывал, что рано или поздно они столкнутся со стаей бродячих демонов – остатки демонической армии малого воплощения Зла все еще шныряли по Санктуарию и собор Тристрама был у них основным местом обитания, – его удивило их количество и свирепость. Архангел рассчитывал выиграть больше времени и по возможности избежать сражений.

Такое количество берсерков и культистов, действующих слаженно, было не самым обычным явлением.

Тем не менее он надеялся на лучшую согласованность действий, учитывая обстоятельства. Несомненно, они помогали друг другу: Джинвир спасла Джейкоба от ужасной смерти от рук двух берсерков, а Микулов смог в одиночку сдержать волну, стремящуюся поглотить остальных. Однако монах все же покинул круг и действовал в одиночку, да и остальные сражались не слишком слаженно. В результате Каллен едва отбился от напавших на него гончих, да и жизни остальных сохранила лишь слепая удача.

Им стоит научиться взаимовыручке, чтобы обрести хотя бы шанс на успех в этой миссии, в противном случае они быстро отыщут свою смерть.

«Сегодня ты подверг их жизни опасности ради простой проверки. И они ее не прошли».

Спускаясь по плавному склону к городу, Тираэль размышлял над тем, стоило ли вообще так рисковать.

* * *

Новый Тристрам возник как торговый город, имеющий дело преимущественно с искателями сокровищ, которые приезжали грабить развалины старого собора и все, что осталось от прежнего Тристрама. Город разрастался стихийно, безо всякого планирования. Сначала путники увидели беспорядочное скопление хижин и повозок, часть которых освещалась свечами, другие же выглядели заброшенными, их очертания терялись в густой темноте. Вскоре их сменили прочные здания из дерева и камня, а каменистые дорожки превратились в извилистые, грубо вымощенные улицы, пропахшие навозом и дымом.

Таверна «Закланный теленок» была одним из самых больших строений, и в ней кипела жизнь. На столбах висели фонари, освещая грубую деревянную вывеску над дверью, а окна сияли ярким желтым светом. Изнутри доносились громкие голоса и смех.

Группа отступила в тень, когда звуки таверны вырвались наружу вместе с бородатым мужчиной, который побрел вдоль по улице, бормоча под нос ругательства и постоянно спотыкаясь о крупные камни. В последний раз Тираэль был здесь вместе с Лией и Декардом Каином, когда только стал смертным и, лишившись памяти, искал сведения о своем прошлом. Теперь вид таверны будто воскресил в памяти призраки прошлого, и он почувствовал острую боль от потери друзей. Как и все остальные, архангел был повинен в их смерти. Он действовал недостаточно быстро и не сумел защитить Каина от ведьмы Магды и ее приспешников, не смог остановить развращения души Лии Диабло, его старым врагом. Он не разглядел истинного назначения черного камня души и грядущего превращения Лии в Единое Зло.

«Она была невинна».

Боль потери усилилась, впиваясь в сердце острыми когтями. Такая сильная эмоция удивила Тираэля, и он вновь вспомнил о своей смертной оболочке и обо всем, что с ней связано. Теперь он иначе чувствовал печаль, а также одиночество и тоску, оставляющие в нем зияющую пустоту.

Сколько человеческих жизней было отдано за спасение Небес? И сколько жертв еще понадобится, чтобы его новая миссия увенчалась успехом?

Тираэль подумал о вещи, уютно устроившейся у него на груди и надежно спрятанной под одеждой. Он жаждал того, что хранилось внутри, все его печали рассеются, по крайней мере на время, канут в глубокий водоворот…

– Мне не нравится это место, – тихо произнес подошедший к нему Джейкоб. Остальные стояли позади. – Но мы должны попасть внутрь.

Тираэль повернулся к отряду. У Джинвир была мерзко выглядящая царапина на бедре, а Томасу была необходима помощь с лодыжкой.

– Целитель Малахия всегда здесь, и он позаботится о вас, – сказал он. – Каллен, ты будешь привлекать к себе меньше внимания. Найди для нас безопасное место и способ остаться незамеченными. Сегодня мы заночуем здесь.

* * *

«Закланный теленок» явно приносил хорошую прибыль, так как именно тут останавливались путники, следующие из Калдея в Вестмарш. Сегодня вечером здесь что-то намечалось, и Каллену не составило труда выяснить, что именно. Вечеринка, организованная барменом Броном, предполагаемым владельцем данного заведения, в честь назначения его мэром Нового Тристрама, была в самом разгаре. В таверне собралось предостаточно торговцев и воров, выпивающих вместе с Броном и другими местными жителями. Вот почему никто не обратил внимания на невысокого лысеющего ученого, когда тот попросил несколько комнат для себя и своих друзей-путешественников, среди которых, по его словам, был высокородный дворянин из Калдея, который предпочел сохранить инкогнито. Каллен сунул Брону пару лишних монет за хлопоты, и тот направил его к черному ходу, подальше от любопытных глаз.

– Мэр – работа для сосунков и глупцов, – пробормотал Брон, взгляд которого уже затуманился от выпитого. – Холюс сбежал прямо к холмам при первых признаках опасности, бросив нас на произвол судьбы. Будь я проклят, если вы застанете меня за исполнением его обязанностей, но я с радостью воспользуюсь всеми привилегиями, пока они сами стекаются ко мне в руки.

Каллен сочувственно кивнул, и Брон, пошатываясь, отправился к следующему слушателю. Ученый же провел товарищей через заднюю дверь, как и предложил Брон. Барменша принесла им из кухни баранью ногу и хлеб, а Малахия пришел, чтобы обработать царапину Джинвир и осмотреть ногу Томаса. К счастью, никого из пострадавших не мучила сильная боль, так что им не потребовалось ничего, кроме мази и плотных бинтов, чтобы уменьшить опухоль.

Каллен щедро заплатил целителю за молчание, но Тираэль знал, что оно не продлится долго: Малахия тоже выпил, его щеки порозовели, а глаза остекленели. Скоро по городу поползут слухи о поселившейся в гостинице странной группе чародеев и воинов, которые выглядели так, словно только что вернулись с битвы. Начнут задавать вопросы. Они не смогут остаться здесь надолго, но им нужен отдых, чтобы набраться сил перед предстоящим путешествием.

Однако, когда все закончили трапезу и расположились в своих комнатах, никто не смог заснуть и они собрались вместе, чтобы обсудить дальнейшие планы. Тираэль выскользнул через черный ход, чтобы спокойно осмотреть улицы вокруг «Закланного теленка».

Улицы были безмолвны и пустынны – ни намека на опасность. Тираэль не стал задерживаться, опасаясь того, что может натворить, если столкнется с пустотой ночи за пределами света фонарей. Когда он возвращался через заднюю дверь, из таверны послышались звуки лиры. Тираэль остановился, глядя на собравшихся там гуляк, и вновь вспомнил, как пришел сюда с Декардом и Лией. Тогда место в таверне в основном отводилось для раненых, а теперь в центре стояли длинные столы, большинство из которых было заполнено суровыми местными жителями.

Большое открытое пространство было залито мерцающим светом свечей, по потолку и стенам тянулись толстые балки, широкие потертые половицы выцвели до тускло-серого цвета. По центру на деревянной подставке была установлена голова рогатого зверя, зубы которого обнажились в вечном оскале. На мгновение Тираэль вспомнил величественные трофеи Империя, украшавшие Залы Доблести. Вернется ли он когда-нибудь на Небеса с миром, или его последний взгляд на них будет во время битвы, которой ему не выиграть?

Лирник, расположившийся в дальнем конце комнаты, методично перебирал струны. Один из мужчин стоял за баром, наливая посетителям, сидящим на табуретах, медовуху из бочки, в то время как Брон продолжал принимать от постояльцев бесплатную выпивку.

Мгновение спустя Тираэль заметил знакомую фигуру в капюшоне, сидящую с кружкой медовухи в руках в одиночестве за маленьким столиком возле книжного шкафа. Несколько человек посмотрели на него, но быстро отвернулись – в Новом Тристраме не следовало пялиться на незнакомцев, особенно на вооруженных.

– Тебе не следует показываться на людях, – сказал Тираэль. – Мы здесь не для того, чтобы привлекать внимание.

Джейкоб сделал большой глоток из кружки и утер рот тыльной стороной ладони.

– Никто и не обращает на меня внимания, – произнес он. – Я умею затеряться в толпе. А вот ты, с Эл’друином в руках… – он не закончил фразу и наконец поднял глаза. Взгляд был расфокусирован, но Тираэль увидел в нем боль и что-то еще. Может быть, гнев, а может – просто сожаление.

– Могу я присесть?

Джейкоб махнул рукой в сторону стула, стоящего напротив:

– Делай что хочешь.

– Ты храбро сражался сегодня, – начал Тираэль.

– Меня едва не прикончили. Джинвир спасла меня от этих двух берсерков, иначе я бы встретил свой конец еще до того, как мы приступили бы к миссии. – Джейкоб допил остатки медовухи и жестом попросил у барменши, спешащей мимо с подносом, еще стаканчик. – Скажи мне, ты серьезно собираешься вторгнуться на Небеса с этой шайкой оборванцев?

Тираэль огляделся, чтобы убедиться, что никто не обращает на них внимания.

– Я пытался достучаться до Совета, но они не слушают, – сказал он. – Это единственный выход.

– Большая часть нашего маленького отряда не слишком хороша. Жалкая кучка потерянных душ. Но я не понимаю, почему ты выбрал меня? Мне больше нечего тебе предложить.

– Упиваться жалостью к себе тебе не к лицу, Джейкоб из Стаальбрика. Тебе предстоит сыграть решающую роль, – объяснил Тираэль. Он хотел говорить откровенно, хотя и не был уверен, что Джейкоб станет его слушать. – Ты должен найти в себе силы и показать пример остальным, если хочешь, чтобы у нас был хоть малейший шанс на успех.

«Ты тот лидер, в котором так отчаянно нуждается наш отряд», – подумал он. Но Тираэль был слеп в сердечных делах, а Джейкоб – далек от того, чтобы вести за собой кого бы то ни было. Он явно по-прежнему испытывал сильные чувства к чародейке Шанар, и это, вкупе с расстройством из-за потери Эл’друина, превращало мужчину в обузу. Тираэль не мог этого допустить.

– У тебя и чародейки есть своя история, – сказал он. – Не сомневаюсь, что она непроста. Не позволяй ей помешать тому, что нам необходимо сделать.

Джейкоб посмотрел на Тираэля так, будто только сейчас увидел его.

– Мы были вместе долгие годы, боролись с несправедливостью этого мира, – произнес он. – С нами был Иван, хотя он уходил и приходил, когда ему вздумается. Но потеряв Эл’друин, я стал ей неинтересен. Она оставила меня. – Мужчина пожал плечами. – Сегодня Шанар так же прекрасна, как и в тот день, когда я впервые увидел ее. Как такое возможно, если я постарел на двадцать лет?

Тираэль смотрел на поникшие плечи Джейкоба.

– Думаешь, ей был нужен меч?

– Не меч… – он вновь дернул плечом. – То, кем он делал меня.

– А Джинвир? Чего хочет она?

Джейкоб молчал так долго, что Тираэль подумал, а не забыл ли он вопрос. Тем временем барменша принесла еще кружку медовухи, и Джейкоб сделал большой глоток.

– Она была верным другом, – ответил он. – Может, и были какие-то чувства, которые все усложняли. Это кончилось плохо для всех нас. Она тоже ушла. И вот теперь спасает мою шкуру, когда я даже не могу справиться с одним раненым берсерком…

Ему не нужно было заканчивать свою мысль. Джейкоб выглядел слабым и беспомощным в тот самый момент, когда больше всего хотел произвести впечатление на былых соратников. Но сейчас речь шла не о том, чтобы кого-то впечатлить – нужно было сражаться на стороне справедливости, даже если это означало бросить вызов самим Небесам.

– Твоя сила никогда не была заключена в Эл’друине, Джейкоб, – сказал Тираэль. – Ты потомок Инария и Лилит, и ты способен вершить правосудие – с мечом или без него.

Джейкоб покачал головой.

– Меч был всем. Ты не понимаешь, каково это… превратиться из человека в бога! – сказал он, повысив голос. – А затем вернуться обратно…

– Может, и понимаю.

Джейкоб откинулся на спинку стула и долго смотрел на него. Когда он вновь заговорил, голос его звучал спокойнее:

– Ты выбрал стать таким, как мы, и все же остаешься частью Небес. По-прежнему архангел, но с душой смертного?

– После падения Единого Зла, в Справедливости больше не было нужды. Я занял место Мудрости – смертный в рядах Ангирского совета. Но мне не удалось убедить их в реальности опасности, с которой они столкнулись, и я не смог оставаться с ними, когда они обсуждали уничтожение человечества.

Взгляд Джейкоба устремился вдаль. Какое-то время он молчал, а потом, наконец, спросил:

– Как ты смог отказаться от этого? От этой силы, красоты, вечной жизни…

По телу Тираэля пробежал холодок. «Сыны человеческие стремятся к звездам, – думал он, – а мы в это время сидим в своих позолоченных комнатах и судим их, в глубине души мечтая занять их место и почувствовать смертную плоть, течение крови по нашим жилам». А может быть, и нет. Может, подобные мысли присущи лишь ему. Ведь теперь он не принадлежал ни к одному из миров – смертный, бездомный…

Вместо ответа он указал на кружку медовухи.

– Думаешь, твой отец хотел вот этого, Джейкоб? Чтобы ты топил свои печали в выпивке, в то время как гибнут невинные?

– Что ты знаешь о моем отце?

– Я знаю, что до того, как его одолела чума, он был хорошим человеком. Я знаю, что он рассказал тебе о добре и зле, о правосудии, которое вершится не из мести, а ради справедливости. Вот что ты должен помнить, а не то, что случилось после его обращения.

– Он казнил мою мать за преступление, которого она не совершала, – сказал Джейкоб. – И я убил его. Мне пришлось это сделать, иначе он бы сотворил со мной то же самое. Ярость чумы тому виной или нет, где тут справедливость?

Из бара донесся взрыв смеха, когда пьяный Брон с ничего не выражающим лицом споткнулся и был вынужден ухватиться за спинку своего стула. Пламя свечей осветило измученное лицо Джейкоба, и Тираэль обвел комнату взглядом, чтобы убедиться, что на них не смотрят. Он отстегнул ножны, в которых был спрятан Эл’друин, и положил их вместе с мечом на середину стола.

Джейкоб уставился на ножны и меч. На мгновение Тираэлю показалось, что его спутник хочет дотянуться до них, но тот медленно покачал головой.

– Ты ошибаешься, – сказал он. – Я никогда не был воплощением Справедливости. Я лишь исполнял роль заместителя, сохраняя меч острым и готовым к твоему возвращению. – Внезапно он поднялся и объявил: – Мне нужно немного поспать. Скоро наступит утро.

Тираэль вернул Эл’друин на место у себя на поясе. Джейкоб сделал шаг к задней двери и остановился.

– Ты никогда не спрашивал, согласны ли мы принять эту миссию, – произнес он. – Некоторые из нас погибнут, а может быть, даже все. Ты действительно уверен, что стоит рисковать?

Этот вопрос Тираэль часто задавал себе в последнее время. Если камень и вправду способен низвергнуть Небеса, разве несколько жизней в обмен на спасение – неудачная сделка? Много веков назад, во времена Охоты на Троих, он верил, что каждая жизнь священна, и ему не приходилось делать такой выбор. Но если удастся одержать победу над тьмой, будет ли тогда попытка оправдана?

Те, кто потерял свои жизни, могут считать иначе.

Джейкоб кивнул, словно получил ответ.

– Если я и научился сегодня чему-то, так это тому, что я больше не гожусь для подобного, – сказал он. Затем повернулся и вышел из комнаты, оставляя Тираэля одного, а эхо его слов так и повисло в воздухе.

Некоторое время Тираэль еще сидел за столом. В какой-то момент к нему подошла официантка и, забрав кружку Джейкоба, поинтересовалась, не хочет ли постоялец чего-нибудь поесть или выпить. Очередная слабость смертных. Тираэль почти не притронулся к баранине и хлебу наверху, и, хоть в животе у него урчало и бурлило, сдаваться он не собирался.

Архангел не привык задавать себе вопросы, но ошибки, которые он совершил, нельзя было отрицать. Наконец, он вытащил их на свет и стал рассматривать одну за другой. Он думал об Империи и его бешеной ярости из-за, как тот считал, предательства своего брата, думал о его решении уничтожить Санктуарий, как единственно верном. Правильно ли поступил Тираэль, покинув Небеса и оставив Ангирский совет? Собрав этот отряд? Если его члены не смогут найти способа действовать, как единое целое, то все они обречены еще до начала миссии. Святое воинство выпотрошит их, как свиней.

Ему нужен мудрый совет.

«Используй чашу».

Как Мудрость, он должен доверять ей, чтобы узреть истину. Малтаэль поступал так довольно часто и во время обсуждения чрезвычайно важных вопросов рассказывал Совету то, что ему удалось узнать. Но Малтаэль уже давно покинул их. Тираэль прикоснулся к предмету, спрятанному под одеждой, почувствовал его тяжесть, ощутил покалывание в пальцах. Чаша взывала к нему, и он одновременно жаждал и страшился того, что она могла открыть. Однажды он уже заглядывал в ее глубины, и то, что она показала ему, было пьянящим и пугающим. Но она также раскрыла ему и другие вещи – вещи, которые он предпочел бы никогда не видеть.

Холод смерти вновь охватил его. До того, как стать человеком, Тираэль обладал редкой способностью оставаться беспристрастным, спокойным даже под давлением, рассматривая каждую вероятность и всегда руководствуясь справедливостью. Теперь его переполняли эмоции – страх и желание, ярость, печаль и безысходность. Они делали его слабым, как бы он ни сопротивлялся.

Было ли признаком его собственной никчемности то, что он отчаянно желал спросить совета у чаши, чтобы понять, какой путь выбрать?

Какое значение это имело для его миссии и для будущего Санктуария и Небес, он не знал.