Текст книги "Знамение"

Автор книги: Нэт Прикли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Тебя было трудно не заметить. – правитель немного сдвинул свою руку и накрыл ладонью ладонь принцессы.

– Нет, Найл, – улыбнулась Мерлью, и отрицательно покачала головой. Меня ты стал замечать только после того, как половину решений уже нельзя было претворить в жизнь города без моего согласия.

– Мерлью, ты рассказываешь все это так, будто жизнь закончилась, а мы стали дряхлыми стариками, – вздохнул Найл.

– Найл, Найл, никогда в жизни я не простила бы тебе солеварню, – голос девушки стал заметно тверже, однако руки она не отняла. Но последнее время у меня возникло такое чувство, будто очень скоро я тебя потеряю. Было бы глупо играть в обиды перед лицом вечности, не правда ли?

– Выброси эти глупости из головы! Мы будем вместе всегда!

Найл решительно обнял ее за плечи, привлек к себе, но в последний момент Мерлью приложила палец к его губам:

– Не нужно. Опять Дравиг прибежит.

– Ох уж этот Дравиг! – покачал головой Найл, но целовать девушку не стал, а просто прижал к себе.

– Ну почему ты не сказал мне этого в городе, Найл? Или в Дире?

– Ты опять говоришь так, словно нам осталось жить всего несколько минут.

– Со здешними чудовищами это вполне может оказаться истиной. Ты уверен, что скала за нашей спиной в один прекрасный миг не извернется, и не разинет пасть? А? Так что отсюда нужно уходить.

– Куда? На расстоянии трех дневных переходов вокруг жизни нет! А дальше нам не видно.

– Нужно идти в город Диру.

– Ты опять, Мерлью, – покачал головой правитель. Мы ведь уже говорили про это.

– Вы говорили, а не я, – парировала принцесса. Если помнишь, я тогда плохо себя чувствовала.

– Мерлью, я понимаю, тебе хочется посетить родные места, – утешающим тоном начал Найл, но принцесса договорить не дала:

– Забудь, никаких сражений не будет. Свой поселок я знаю куда лучше пришельцев, и мы захватим его без труда. Когда твой «почтальон» исчезнет, из города поначалу пришлют небольшой патруль, и мы его без труда уничтожим. Потом направят отряд побольше. С ним мы тоже справимся. Твоя подружка ведь говорила, что пришельцы оставили в городе совсем мало воинов, большинство ушло обратно, так? Пока они соотнесутся с главными силами, пока те вернутся, приготовятся к новому походу. Нам ведь нужно всего три месяца спокойной жизни, правильно? Пока они соберутся, мы просто успеем уйти в Дельту – и пусть штурмуют пустой поселок!

– А вдруг они успеют напасть раньше?

– Риск, конечно, есть. – пожала плечами прекрасная Мерлью.

– Есть риск, что нас перебьют всех до единого, – уточнил правитель.

– Но ведь другого выхода все равно нет? Найл промолчал, обдумывая предложение девушки.

– Через три месяца мы сможем напрямую пройти через пустыню до крестьянских полей, подкрепиться, а потом двигаться дальше, в Дельту, уже знакомой дорогой.

– Ты забываешь про один пустяк: придется переправляться через реку.

– Мы один раз это уже сделали, когда шли в Провинцию.

– У моря нам никто не мешал. Рядом с городом изготовить плот так просто не удастся.

– Мы сможем захватить.

– Подожди, – Найл предупреждающе вскинул руку, пытаясь ухватить ускользающую мысль, потом вызвал Дравига. – Скажи, Асмак докладывал тебе о воздушной разведке?

– Да, Посланник, – откликнулся старый смертоносец.

– Ты помнишь эти доклады?

– Да, Посланник.

– Покажи мне озеро Дира.

Почти сразу шатер заволокла белая пелена. Найл ощутил, что это смертоносец установил контакт с его сознанием и передает «картинку», но не мог понять, почему не видит ничего, кроме равномерной белизны, напоминающей густой утренний туман.

Внезапно туман разорвался, по глазам резануло солнечным светом, и Найл понял, что летит на высоте километра три над желто-коричневой вересковой пустошью. Теперь, после пребывания в Дельте и Провинции, он сильно удивился тому, что раньше воспринимал здешнюю полупустынную местность как цветущий оазис. Поблескивающая мелкими волнами поверхность воды оставалась далеко справа, и Найл попросил:

– Дравиг, в озеро впадает река. Давай посмотрим, откуда она течет?

Перед глазами все расплылось, и когда зрение обрело прежнюю остроту, далеко под ногами проплывали бесконечные пески. Темная полоска воды ширилась далеко впереди, а вот реки не было видно совсем. Найл вспомнил, что почти все паучьи шары всегда летели на север, и приготовился ждать, пока ветер донесет его до озера.

Далеко справа, среди песков, что-то блеснула. Посланник повернулся туда, внимательно вглядываясь. Спустя пару минут что-то блеснуло еще раз, а потом вдруг появилась узкая синяя лента, тянущаяся от Серых гор. По мере движения угол зрения менялся, лента исчезла, спрятавшись за высокими барханами, и снова появилась, на этот раз в другом месте, опять исчезла, и снова блеснула из-за новых песчаных холмов. Целиком ее не удалось разглядеть ни разу, но было понятно, что река несет свои живительные воды в озеро Дира откуда-то отсюда, со здешних высокогорных ледников.

И тут Найл вспомнил. Вспомнил, как стоял на смотровой площадке Черной башни рядом с широко расставившим лапы Асмаком, и начальник воздушной разведки Смертоносца-Повелителя рассказывал, указывая на широкую зеленую долину с извилистой рекой посередине:

– Мы называем это место Долиной Мертвых. Здесь заканчиваются владения повелителя пауков.

Поперек Долины Мертвых, втиснутой между двух склонов полукилометровой высоты, тянулась глухая, высокая каменная стена без зубцов, шириной метров восемь и с двумя невысокими парапетами с обеих сторон. Теперь правитель уже знал, что это была стена, построенная многие сотни лет назад рабами смертоносцев для защиты от Мага.

Неподалеку за стеной лежало небольшое озеро, потом еще несколько маленьких прудиков, соединенных между собой ручьями, а дальше начиналось то, в чем он с самого поначалу заподозрил город хозяина Серых гор: под защитой выстроенной правильным прямоугольником зубчатой, многобашенной крепости, на склон карабкались десятки серо-голубых – под цвет камня – небольших сооружений, высеченных из цельных скальных глыб. Сразу за селением долина начинала сужаться и заканчивалась еще одним озером: его крутые берега обрывались в воду, темная поверхность которой выдавала неимоверную глубину. Создавалось такое впечатление, будто земная кора лопнула при гигантском землетрясении и впадина заполнилась водой. Сам вид этого бездонного колодца внушал благоговейный ужас.

Что за местности таятся за Долиной Мертвых, Асмак не знал: смертоносцы не видели практической надобности в полетах над опасными пиками, а свойственным людям любопытством пауки не страдают. В тот день, помнится, Найл расспрашивал начальника воздушной разведки о Скорбо – погибшем накануне смертоносце – и разговор с таинственной долины перекинулся на что-то другое.

– Почему это место названо Долиной Мертвых, Дравиг?

– Не знаю, Посланник, – откликнулся старый смертоносец, – Долина Мертвых сохраняет свое имя уже много столетий.

– Может быть, ты все же объяснишь мне, о чем идет речь? – не выдержала принцесса, которая слышала только фразы правителя, произнесенные вслух.

– Разумеется, – кивнул Найл, встал, потянулся и махнул рукой себе за спину: – Там, на границе Серых гор и пустыни, лежит длинная и широкая долина. Она полна зелени и воды.

– Но? – Мерлью сразу почувствовала неуверенность в последней фразе.

– Но у нее очень странное название.

– Скажи, Найл, а это не та самая долина, из которой армия пауков выступила против Мага?

– Да, это она, – вместо правителя ответил Дравиг.

– Так может, свое название она получила как раз после гибели войска? Это ведь тысячи жизней!

– Возможно, – пожал плечами Найл.

– А находится эта долина как раз между нами и городом Дира? – и принцесса вскинула брови. – Тогда о чем волноваться? Если нам не понравится в долине, мы можем просто двигаться дальше и вычистить пришельцев с оазиса у озера.

Уверенности Мерлью ни Найл, ни Дравиг не разделяли, но и возражать повода не было.

– Тогда будем считать это целью ближайшего перехода, – и девушка деловито перешла к хозяйственным вопросам: – Сколько нам понадобится времени, чтобы дойти до Долины Мертвых?

– Думаю, не меньше пяти дней, – предположил правитель.

– Десять бурдюков с водой, – моментально пересчитала расстояние на потребности принцесса.

– Пять, – охладил ее азарт Найл. – Судя по тому, что мы видели, воду в этих горах мы встретим.

– Пусть будет пять, – согласилась Мерлью, и в свою очередь напомнила: – Кто-то, кажется, обещал скребки.

– Будут, – коротко кивнул Найл и поднялся на ноги.

* * *

На этот раз Посланник не заходил глубоко в воду, собрав десяток подходящих камней у самого берега, потом вышел на россыпи под плато и долго ковырялся в углях старого кострища, пока не выбрал наиболее подходящее, на его взгляд, обглоданное и обожженное ребро одного из первых встреченных чудовищ. Приготовив все необходимое, правитель сел на крупный валун, закрыл глаза и сосредоточился, готовясь к трудному, почти магическому процессу превращения камня в инструмент. Дело это не терпело суеты – любое неверное движение могло безнадежно испортить почти готовый нож или наконечник. Отец Найла, чтобы избавиться от внутренней торопливости, мог десятки минут спокойно сидеть у входа в пещеру и безмолвно созерцать мир вокруг. Сейчас Посланник следовал его примеру.

Мерный плеск волн о берег и тихий шелест ветра в камнях помогли быстро настроиться на нужный лад. Найл взял первый из кремней, поднес к глазам, медленно поворачивая перед лицом и стараясь слиться с камнем, почувствовать его изнутри.

Для изготовления скребка овальный камень нужно разделить почти вдоль, под острым углом. Если он расколется просто вдоль, будет очень трудно заточить режущую кромку, если поперек – то никакой кромки и вовсе не получится. Вдобавок, кремень нельзя бить – при этом он крошится в месте удара, мелкие трещинки разбегаются по всему камню, и материал становится ни на что негоден. Камешек требуется уговорить.

Наконец правитель решился, положил кремень между коленей на валун, уперся на него основанием ладоней и с силой нажал. Послышался сухой щелчок, и камень расслоился на два почти одинаковых кусочка: широкие и овальные с одного края, с другой они образовывали острый угол.

Удовлетворенно кивнув, Найл перевернул один из них глянцевым сколом вниз, взялся за закопченное ребро, наставил его на кремень, нажал, сдвинул на полсантиметра, еще нажал. Под ноги стали падать маленькие, как ногти ребенка, и невесомые, как пересохший лист шиповника, каменные пластинки. Вскоре на узкой стороне камня по всей длине появилась острая режущая кромка. Правитель отложил готовый скребок и взялся за следующий.

– Кажется, получается, – вслух сказал Найл.

– Можно мне попробовать, мой господин? – прошептала Нефтис, наблюдавшая за всем процессом через плечо.

Посланник пожал плечами и подал ей один из камней. Охранница покрутила его в руках, аккуратно уложила на ближайший валун и со всей силы нажала обеими руками. Ничего не случилось. Она перевернула камень и нажала снова. И опять – ничего. Нефтис покосилась на правителя, а потом с размаху врезала по кремню кулаком: глаза ее округлились, она быстро сунула пострадавшую ладонь под мышку и надолго замерла. Немного отдохнув, охранница запрыгнула на валун, поставила на камень пятку, и перенесла на нее весь свой вес. Ничего не произошло.

Найл увлекся своей работой и остановился только тогда, когда заметил, что начало смеркаться. К этому времени у него было готово шесть хороших, доброкачественных скребков для шкур. Камень, так и не поддавшийся усилиям Нефтис, он отобрал, зашвырнул обратно в озеро и утешающе сказал:

– Чтобы обрабатывать кремень, Нефтис, нужно родиться дикарем. Ты слишком цивилизована.

Темнота настала внезапно: они успели пройти шагов двадцать, с трудом различая в сумерках неясные силуэты кустарников, когда ярко-изумрудная горная шапка высоко над головой погасла, все вокруг погрузилось во мрак.

– Может, останемся здесь до утра, мой господин? – неуверенно предложила Нефтис.

Найл усмехнулся. Впервые за последние месяцы в голосе могучей телохранительницы прозвучали нотки обычной испуганной женщины.

– Ничего страшного, – покачал головой правитель, – здесь рядом, дойдем.

– А вдруг чудовища нападут?

– Не нападут, они сами в темноте ничего не видят.

Вообще-то, Найл подобной уверенности не испытывал, но хотел хоть немного успокоить девушку. После недолгого колебания Посланник попытался очистить сознание и ощутить окружающий мир «внутренним» зрением. Эффект получился неожиданным: правитель не только заметил несколько маленьких розовых комочков неподалеку – какая-то мелкая живность – но и на общем светлом фоне смог различить кустарник и деревья. Живая зеленая листва в призрачном энергетическом мире казалась мелкой слюдяной чешуей, кроны деревьев – неровными полупрозрачными шарами.

– Идем, – Найл взял стражницу за руку и потянул за собой, довольно уверенно ориентируясь среди призрачных силуэтов. Во время движения чистота сознания сбилась, внутренний взор погас, но правитель помнил общее расположение ближайшей растительности и продолжал двигаться несмотря ни на что.

– Кто это, господин? – испуганно остановилась Нефтис.

Найл скорее почувствовал, чем увидел, как она указывает на дом на берегу. Сквозь высокую, но тонкую стену акации просвечивал прямоугольник открытой двери.

– Ерунда, не обращай внимания, – посоветовал правитель и тут увидел, что из дома вышел человек.

Девушка испуганно сжала его ладонь, но Найл побоялся делать резкие движения для своего освобождения – как бы не спугнуть странного гостя.

Человек ступил в воду, вошел примерно до колен, наклонился, брызнул себе в лицо, потом выпрямился и что-то попытался крикнуть – Посланник явственно увидел движения его губ, но не услышал ни звука. Спустя минуту из домика вышел еще человек. Найл понял, что это женщина – не по одежде, которая струилась вокруг нее призрачным покрывалом, а по фигуре, походке, плавности движений.

Внезапно одноэтажный дом рывком вырос – над ним проступило в ночном мраке несколько новых этажей, огромная параболическая антенна на крыше, несколько высоких толстых штырей. Стало заметно светлее. Послышался смех и плеск воды – невесть откуда взявшаяся парочка брызгалась друг в друга, постепенно сближаясь, мужчина рывком кинулся вперед, опрокинул женщину на спину – на мгновение душа Найла сжалась, – но человек тут же выпрямился во весь рост, держа в руках отдавшуюся в добровольный плен добычу, губы их сливались в крепком поцелуе, и тут неожиданно обрушился мрак. Все исчезло: призрачные люди, высокий дом, антенны, плеск, смех – все! Остались только кромешная мгла и абсолютное безмолвие.

– Что это было, мой господин? – прошептала охранница.

– Призраки, – пожал плечами правитель, и пошел дальше вперед. Всего лишь призраки.

– А что такое «призраки»? – не поняла Нефтис.

В истории города Смертоносца-Повелителя никаких призраков никогда не появлялось, а легенды о них если и возникали, то сразу исчезали вместе с распространителями – восьмилапые повелители не жаловали среди рабов любителей помнить о прошлом человечества. Найл предпочел промолчать: во-первых, он не представлял, как можно объяснить, что такое привидение, а во-вторых – совсем не к месту вспомнились скелеты и «злые божки» рядом с ними. Неужели он видел людей, убитых Магом тысячу лет назад?

Как ни странно, но отвлекшись на мысли о таинственном явлении, свидетелями которого они с Нефтис явились, Найл шел вперед более уверенно, ведомый неким шестым чувством, и спустя минут пятнадцать впереди стал различим высокий шатер, подсвеченный изнутри красным дрожащим светом.

На этот раз внутри шатра показалось куда теснее, чем вчера. Найл вдоль стены протиснулся до своего полога, кинул под него свое копье, потом собрал все изготовленные скребки, сделал несколько шагов до полога принцессы, и постучал тыльной стороной одного из скребков по скале.

– Да-да, открыто, – послышался веселый голос принцессы.

Найл шагнул в покои Мерлью и небрежным жестом уронил на землю плоды своего труда. Девушка присела на корточки, подняла их один за другим, попробовала пальцем режущую кромку и с искренним восхищением произнесла:

– У тебя золотые руки, Посланник.

– И не только руки! – не удержался Найл.

– Не знаю, что ты имеешь в виду, – покачала головой принцесса, – но у меня для тебя неприятные известия.

– Какие? – сразу посерьезнел Найл.

– Пойдем.

Они вышли из-за полога, тут же. наткнулись на Сидонию, которая довольно бесцеремонно впихнула каждому по крупной лапе землеройки, развернулась и деловито протиснулась обратно к костру.

– Иногда у нее плохое настроение, – извиняющимся тоном сказала принцесса, покрутила лапу перед собой и грустно добавила: – А Симеон мой нож так и не отдал.

Досада Мерлью была вполне понятна – хотя лапы землеройки считаются деликатесом благодаря своей плотности, сытности и терпкому привкусу, но шкура на них намного прочнее хитиновых панцирей многих насекомых, и справиться с ними без ножа просто невозможно.

– Ничего, – утешил Найл. – У нас есть скребки, разрежут.

– Ладно, – кивнула Мерлью. Небрежным, естественным жестом, против которого невозможно устоять, она отдала свою лапу правителю, взяла его за руку и повела за собой, совсем так, как Найл вел свою телохранительницу полчаса назад. Они протиснулись между несколькими людьми, стоявшими спиной к костру и остановились перед лежащим в плотном человеческом кольце пауком. Вот, смотри.

Все тут же повернули головы к Посланнику, словно надеялись на некое чудо. Найл, чувствуя от всеобщего внимания некоторое неудобство, присел на корточки протянул руки и коснулся покрытой короткой коричневой шерсткой головы паука.

Это был ребенок – такой же молодой, как и столпившиеся вокруг человеческие дети. Из восьми лап у него уцелели всего три – и все три с одной стороны. Сразу стало понятно, что ходить сам он не сможет никогда, и это было так же отчетливо, как и то, что нести на себе по горам крупного смертоносца маленький отряд не сможет. Идти с такой ношей не по силам ни людям, ни паукам.

В умах подростков царила растерянность: они никак не могли поверить, что с одним из них случилась беда. С момента выхода из Дельты это был первый случай, когда всерьез пострадал один из тех путников, которые родились в изгнании. Как и свойственно молодежи, они считали себя бессмертными и неуязвимыми, они считали, что несчастье может произойти с кем угодно – но только не с ними. И вот, вдруг… Дети были молоды, но уже достаточно опытны, чтобы понять – неспособный самостоятельно передвигаться паук обречен.

– Пойдем, им все равно не до нас, – Мерлью за руку потянула правителя к своему закутку.

Они вернулись за полог, сели напротив друг друга. Принцесса достала, отдала Найлу один из скребков.

– И как этим пользоваться?

– Очень просто, – правитель взял камень за широкую сторону и быстрым движением чиркнул режущей кромкой по одной из еще горячих лап. Кожа с тихим шорохом разошлась, от обнаженного мяса взметнулось облако ароматного пара. Найл протянул кушанье девушке: – Вот так.

– Острые. – покачала головой Мерлью.

– Стальные ножи точить труднее, – скромно ответил Посланник, «вскрывая» вторую лапу. Металл мягче, поэтому режущую кромку невозможно вывести под нужным углом. Да и тупится она быстро.

– Они никуда не уйдут, – внезапно переменила тему разговора девушка. Откажутся.

– Кто? – не понял Найл.

– Дети, – пожала плечами принцесса. Они не бросят своего.

– Это они сказали?

– Нет, – покачала головой Мерлью. – Их пока никто не спрашивал. Но они не уйдут. Я ведь была все эти дни наверху, я видела как они выхаживали друг друга, как отогревали. Эти маленькие человечки скорее сдохли бы от голода и мороза, чем оставили на плато кого-нибудь из своих восьмилапых друзей. Да они и не ушли, пока не отогрели всех до последнего – спасибо, ты хоть еду и дрова к нам отправлял. И сейчас не уйдут.

– Что же делать?

– Не знаю. – девушка попыталась зацепить пальцами горсть мяса, но плоть на лапах землеройки была куда плотнее, чем у афид или гусениц, и так легко не поддалась. После короткого размышления, принцесса взяла новенький скребок, несколькими сильными движениями взрезала мясо вдоль и поперек, а потом опять воспользовалась пальцами. Надо было хоть вилки на горе взять. Найл, тебе нужно с этим что-нибудь придумать!

– Извини, – усмехнулся Посланник, – но вот вилки я делать не умею.

– Не прикидывайся, ты прекрасно понял, о чем я говорю.

Некоторое время они молча ели, потом Найл спросил:

– Как это случилось?

– Очень просто, – принцесса, насытившись, отодвинула лапу к скале. Шли цепочкой между деревьев, чудовище схватило смертоносца. Они успели закидать эту цветастую тварь копьями еще до того, как она убила паука, но малыш все равно оказался искалечен. Мерлью презрительно хмыкнула. – Эти монстры невероятно глупы. Мало того, что в одиночку нападают на большие отряды, так еще и сделать это толком не могут! Помнишь, как смертоносцы охотились на нас в городе? Идет отряд на работы, пока квартал рабов миновали, глядь – а двух-трех последних людей и нет, сожрали. И непонятно, когда успевали! А этот? Выдернул паука из самой середины отряда, и принялся жевать у всех на глазах! Даже удрать не попытался!

– Просто раньше у них не было опасных врагов.

– Просто они глупы, как советник Бродус!

– Нашла кого вспомнить, – усмехнулся в ответ Найл. – Он, наверное, еще до битвы у замка сгинул.

– Нет, – замотала головой принцесса. Живуч он, хуже головонога. Отсиделся где-нибудь, и теперь новым хозяевам прислуживает. Никогда не забуду, как они меня камнями забрасывали! Все тело в синяках было.

– А забывать не надо. – задумчиво пробормотал правитель. – Очень вредно свое прошлое забывать.

– Что с тобой, Посланник? – чуть насмешливо спросила девушка, глядя как собеседник отрешенно покусывает губы.

– Подожди. Кажется, мне в голову пришла одна интересная мысль.

– Поделишься?

– Память! Почему бы нам не завести свою собственную память?

Найл отложил недоеденную лапу, встал, решительно окинул полог и направился к искалеченному паучонку. На этот раз дети, обладающие куда большей мыслительной чувствительностью, нежели бывшие слуги смертоносцев, расступились, пропуская Посланника к пострадавшему. Найл ощутил на себе выжидающие взгляды, в которых затеплилась надежда. Переняв от старшего поколения искреннюю веру в могущество Посланника Богини, подростки очень надеялись на чудо.

– Значит, судьба выбрала именно тебя? – разыграл изумление правитель, рассматривая несчастного. Я ожидал, это будет кто-то из старшего поколения.

Пострадавший испустил импульс удивления. Он не понимал о чем идет речь. Молодой смертоносец не испытывал боли – вырванные из брюшных суставов ноги не оставили после себя видимых повреждений – никаких кровотечений, случающихся при подобных ранах у людей, не было. Паучок просто не мог передвигаться – но разум у него оставался ясным и спокойным.

– Нам пора составить память о последнем годе жизни, – торжественно сообщил Найл. – И именно тебя судьба выбрала ее хранителем!

На этот раз непонимание выразили и все остальные дети, толпящиеся вокруг.

– Память, – повторил правитель, – память о нас обо всех, о наших делах, поступках, о наших подвигах и ошибках, о пройденном нами пути. Неужели вы не понимаете? Ведь народ – это не просто кучка людей. Народ – это наши отцы, деды, прадеды и пра-пра-прадеды. Мы помним про их деяния, и это прибавляет нам уверенности в наших силах, помогает идти вперед, к новым целям, мы стараемся во всем быть достойными своих предков. После нас на эту землю приходят наши дети, и им тоже нужно знать, каково нам пришлось, что мы сделали, чтобы обеспечить их право жить под нашим небом. Подумайте сами, неужели будет справедливо, если после вашего ухода в Счастливый Край на этом свете не останется никаких следов вашего существования?

Для чего тогда мы боремся, страдаем, голодаем и сбиваем в кровь ноги? Только для того, чтобы стать в конце концов куском гниющей плоти? О нас должна остаться память! Потомки должны знать наши дела, гордиться нашими подвигами и остерегаться наших ошибок!

Однако эмоциональная, хотя и несколько сумбурная речь правителя произвела впечатление только на представителей более старшего поколения. Возможно, дети еще не успели осознать того факта, что и их дни на этой земле рано или поздно подойдут к окончанию.

– А почему мы раньше не оставляли «память»? – звонким голосом спросила плечистая девчушка.

– «Память» остается всегда! – уверенно ответил Найл, и откуда-то со стороны пришел весомый мысленный импульс Дравига, подтвердившего эти слова. Под Черной башней хранят историю нашего народа сотни смертоносцев, они ведут счет событиям за тысячи лет! Благодаря им сохранилась слава мудрого Хеба и Квизиба-воителя, Скапта Хитрого и Вакена Справедливого, – чувствуя, что святые для каждого смертоносца имена не находят отклика в душах нового поколения, Найл предпринял последнюю попытку пробить стену непонимания. – Вы хоть знаете, какие события происходили в тех самых местах, где мы с вами находимся, всего лишь десять поколений назад? Нет? Здесь, немного восточнее, между морем и горами стоял большой город, именуемый Сибиллой.

С таким же успехом можно было свистеть песенки перед сухим пнем. Дети просто не понимали правителя.

Да и как они могут понять? – внезапно осенило Найла. Ведь они появились на свет всего полгода назад! Все, чего им удалось увидеть в жизни – это заросли Дельты, песок пустыни, и немножко моря. Единственные поселения, в которые им повезло попасть – несколько бараков на солеварне и пара деревенских хижин в Провинции. Что для них «город»? Просто странное сочетание звуков.

Найл широко расставил ноги, закинул руки за спину, зажмурился и как можно громче представил себе город. Жарко.

Терпко пахнет пересушенным сеном. Однообразные вересковые заросли укрывают серую землю толстым коричневым ковром. Белые и пушистые, как утренние облака, овцы бродят вперед-назад, меланхолично прихватывая пастью жесткие ветви. Неподалеку, опираясь на высокий посох, стоит пастух в белой холщовой тунике, а за его спиной поднимается высокая зубчатая стена из ровных прямоугольных валунов. Через равные промежутки высятся округлые башни, укрытые островерхими четырехскатными крышами с флагштоками, на которых бьются на ветру красные, синие, желтые, оранжевые флаги.

Слышится усталый скрип и под одной из башен начинают отворятся деревянные ворота.

Миг – и вот уже Найл видит происходящее с площадки одной из башен. По желтой дороге медленно уходят шесть человек в кожаных штанах и рубахах, с котомками на плечах и короткими мечами на поясах, по бокам их сопровождают два небольших смертоносца размером не больше овцы.

– С каждым годом становится все жарче и жарче, – слышится над ухом хриплый голос. Наш господин хочет переселиться на север.

Однако уходит время, а от ушедших нет никаких известий. И вот снова скрипуче отворяются старые створки, опять выходят из ворот люди вперемешку с пауками. На этот раз Найл видит путников не со стороны – он идет вместе со всеми. На плечи давит тяжелая кожаная рубаха с нашитыми стальными пластинками, на зубах скрипит вездесущий песок, от жары из-под волос на лицо то и дело выкатываются соленые капельки пота и медленно путешествуют до губ. Время от времени правитель начинает их сдувать, но только сбивает дыхание и у него принимается остро колоть в боку.

Проходят дни.

Вот оно – место схватки. Глубокие борозды, клочки рубахи, разорванный ремень. Пахнет застарелой кровью. Один из окружающих людей внезапно нагибается, поднимает с земли нож и уверенно указывает в сторону Серых гор:

– На них напали оттуда!

Опять площадка на башне, отара овец под стеной, красное вечернее солнце почти касается горизонта. По дороге медленно, устало покачиваясь, двигается одинокая согбенная фигура.

– Кто это может быть? – хрипло удивляется чей-то голос. Нужно спуститься, посмотреть.

Найл слезает по приставной лестнице, торопится к воротам, распахивает калитку и ему на руки падает полуголый, изможденный, окровавленный человек.

– Это Маг, – шепчет пришелец, – он убивает всех.

– Мадиг, Мадиг вернулся, – начинают суетиться женщины в длинных балахонах, – нужно отнести его к господину.

Почти сразу после этого настает ночь. Найл во главе небольшого отряда идет по темной улице. Внезапно разносится испуганный детский крик. Найл выхватывает меч, кидается на голос, распахивает какую-то дверь, врывается в небольшую душную каморку. На раскиданной постели плачет маленькая девочка.

– Что случилось? – спрашивает правитель.

– Папа пропал, – горько всхлипывает девочка. Спал здесь, вдруг что-то мелькнуло, хлопнуло, и он исчез! – и опять заливается слезами.

– Прошлой ночью еще двое стражников во время дежурства пропали, – шепчутся воины. Это все Маг колдует, всех нас хочет извести.

– Еще неизвестно, кто кого изведет! – прикрикивает на них Найл, но уверенности в его голосе нет.

И опять он на башне, но уже не столько вглядывается вдаль, сколько косится по сторонам – люди исчезают каждый день, порою прямо со стены, в полном вооружении.

– Там, там! – слышится снизу. По дороге, неимоверно пыля, несется мальчишка.

Вскоре Найл вместе с другими воинами бежит через вереск, останавливается у неглубокой ямы. В ней лежит стражник: в рубахе, обшитой пластинами, с мечом на поясе. Руки отрублены по локоть, ноги – по колени.

– Ну все, – звучит в сознании уверенный голос. С этим нужно кончать.

И вот он шагает по дороге, впереди, на сколько хватает глаз, вьется нескончаемая змея из вооруженных копьями и мечами людей. Справа и слева, прямо по вересковым кустарникам двигается несметное число смертоносцев.

Проходят дни, и армия втягивается в горные ущелья. Люди двигаются по дороге, пауки бегут по отвесным стенам. Все в напряжении, ждут, когда появится враг. Близится вечер, войско останавливается на привал.

Небо тем временем начинают застилать тучи, с грохотом мечутся между ними огненные молнии. Слышится вкрадчивый шорох, постепенно переходящий в тяжелый гул. Воинов охватывает беспокойство, они встают, разбирают оружие. Бодряще пахнет свежестью. Гул нарастает и внезапно из-за поворота ущелья выкатывается огромный вал воды.

Люди в ужасе кричат, смертоносцы начинают корчится от боли – вал ударяет в серую массу живых тел, и спустя пару минут вниз по течению мчатся только трупы: безмолвные свидетельства страшной трагедии.

Маг победил.

Закончив свое повествование, Посланник тяжело вздохнул и облизнул пересохшие губы. В шатре висела ошеломленная тишина.