Текст книги "Матушка-Метелица (СИ)"

Автор книги: Неронова Югансон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

–Ага, только головы дурные.

–Головы, это пустяки. Пыль обмести, полы вымыть не переломитесь? Вот и славно.

–Что ты девок морочишь, перину они взбивать будут, тут к гадалке не ходи.

–А что это за перина такая?– слёзы на глазах давно высохли.

–Сами увидите.

–А какая она – Хозяйка? Злая?

–С чего вдруг злая? Кто такую чушь сказал?.

–А долго нам у неё жить придётся?

–Это уж как получится – может месяц, может неделю, а может и год.

Девочки снова в слёзы.

–Ну, что опять за рёв?

–Как же мама с папой? Они же от горя с ума сойдут!

–Они же решат, что сгинули мы без следа! И косточек не найти-и-и-и!...

–Так что вам Леший, балбес, главного не сказал?

–Дурочки, не плачьте понапрасну – у нас здесь хоть месяц пройдёт, хоть год, а к себе домой вы вернётесь ровно через три дня, с той минуты, как в колодец упали.

–Правда?

–А что нам врать-то? Отчего так выходит, никто не знает, только время в Верхнем и Нижнем мире по разному течёт.

–Не успеют ваши родители из города вернуться, а вы уже дома!

–Спите. Хватит слёзы лить.

И девочки наконец уснули.

–Умаялись.

–Умотались.

И Кикиморы погасили лампу.

Утром Бася и Стася не сразу поняли, куда попали – чужая комната, похожая на плетёную корзину, снизки трав и лягушачьих лапок, развешанные вдоль стен... Неужели они и в самом деле попали в волшебный Нижний мир?

-Ну, лежебоки, хорошо спалось на новом месте?

–Замечательно!

–Тогда вставайте да завтракайте по-скоренькому.

На зелёной скатёрке их уже ждали глубокие миски с тушёной капустой, а поверх капусты по большому кусману жареной колбасы, а рядышком в огромных глиняных кружках клюквенный кисель, а на деревянной доске пышный румяный каравай.

Старшая Кикимора – а может младшая, поди их разбери! – отрезала от каравая каждому по ломтю душистого хлеба:

–Что размечтались, давайте, наворачивайте, время не ждёт.

–Или вас упрашивать да уговаривать надо?

Девочки лишь замычали в ответ, да и что скажешь с набитым ртом?

Едва с завтраком было покончено, Стася не выдержала:

–Тётеньки Кикиморы, а тётеньки Кикиморы, а вправду, сколько мы здесь ни пробудем, а домой вернёмся ровно через три дня как в колодец упали?

–Так сказали уже, что повторять?

–А почему через три, а не в тот же миг?

–А нам откуда знать?

–Чего не знаем, того не ведаем!

Тут и Бася свой вопрос задать решила:

–А для чего мы перину взбивать должны?

–Как для чего? – Чтобы на земле снег шёл.

–На земле – это в Верхнем мире?

–Ну да.

–Вот и странно – снег сверху вниз сыплется, а не наоборот.

–Что же мы, по-вашему, под землёй живём? Ну назвали один мир Верхним, другой Нижним, чтоб не путаться...

–А уж какой из них выше, какой ниже – поди разбери...

–Это как мы с сестрой – сегодня она Старшая, а завтра я.

-Ладно, девицы-красавицы, болтать с вами хорошо, да, похоже, некогда.

–Подкинула нам работёнку какая-то добрая душа, чтоб её разорвало да прихлопнуло!

–Повыдёргивала чёртова холера этой ночью наши вешки, разбросала дощечки по всему болоту. Узнаю, кто балуется, я у него самого руки-ноги повыдёргиваю, вместо вешек в снег воткну!

–Только бы никто сейчас на болото не сунулся, а то и до беды недалеко!

–А следы куда ведут?

–А следов никаких не осталось, видно замело.

–А может, метель и раскидала всё да повалила, вон как вчера бушевала?

–Может и метель. Хотя не очень верится – заговорённые наши прутики против метели. Погнулись бы, да устояли.

–Жаль, к Хозяйке вам теперь без провожатых идти придётся.

–Ничего, доберутся, не маленькие..

–Тётеньки Кикиморы, а можно, мы к вам ещё разок в гости заглянем?

–Отчего ж нельзя? Хоть двести разков, нам только в радость.

–Сеструха, а что ж мы девчатам ничего на память не подарили?

–Твоя правда! Где там наша шкатулочка заветная?

И Младшая Кикимора откинула крышку знакомого сундука, достала из-под вороха шалей и юбок зелёную шкатулочку, отперла её серебряным ключиком и протянула Басе со Стасей два перстенька серебряных с зелёными камушками самоцветными.

–Жаль, колечки эти простые, не волшебные, зато подарены от чистого сердца.

Перстеньки чуток поболтались на тонких девичьих пальчиках, и вдруг сели как влитые – вот тебе и не волшебные!

Девчонки ахнули от восторга и кинулись к новым подружкам обниматься.

–Эх, а мы вам ничего и подарить не можем – всё там, наверху осталось! -

Тут Бася, в тщетной надежде хоть что-то отыскать, сунула руку в карман и вдруг нащупала там что-то мягкое. Вынула – ба, да это лента атласная шёлку алого! Правда, мятая-перемятая, словно на ней кошки вволю порезвились.

Тут и Стася вытянула из своего кармана точно такую-же, только голубую.

–Хороши были ленты ещё вчера утром, а теперь!..

–Стыдно такое дарить!

А у Кикимор уж глаза загорелись.

–Да вы что, это ж красотища невозможная!

–Да если мы их на шляпки нацепим или в волосы вплетём, все от зависти помрут!

–Подумаешь, чуток помялись! Что у нас утюга нет? Или мы его в руках держать разучились?

–Чур, мой голубой!

–Нет, мой!

–Я первая сказала!

–А я первая подумала!

Всё, – решили Бася со Стасей, – сейчас Кикиморы подерутся и от лент нарядных клочья полетят.

Но Кикиморы вдруг перемигнулись да расхохотались звонко:

–Знаешь, а красный ничуть не хуже, это я так, из вредности. Будем с тобой лентами меняться. Так даже веселей!

–Договорились, пока ты Старшая, ты голубую носи, а я Старшей буду, я её напялю.

–Ну, девицы-красавицы, вы готовы?

–Давно готовы.

–Это что же, вы опять на мороз собрались без чулок без варежек? А кто вас снегом оттирать будет?

Старшая Кикимора взмахнула голубой лентой и на девочках тотчас появились тёплые обновки – вязанные чулочки, пуховые руковички и шапочки с весёлыми кисточками.

–Тётеньки Кикиморы, а тётеньки Кикиморы, а как же мы к Матушка-Метелице дорогу найдём?

–Найдёте. Мы вам вот что дадим... – Младшая Кикимора отворила заслонку, полезла в печь и голой рукой достала оттуда пыхающий жаром раскалённый уголёк.

–Бася, подставляй руку, да не бойся, не жжётся он! – Уголёк и вправду не обжигал, а лишь приятно грел ладонь. – Как сойдёте с крыльца, киньте его в снег, он вас к самому Хозяйкиному терему приведёт. А нас навестить вздумаете, опять же – уголёк под ноги и за ним.

–Только вы уж его в чужие руки не отдавайте!

Уголёк весело катился вперёд, прокладывая дорогу, девочки старались не отставать. Они болтали невесть о чём, смеялись, вспоминая шутки своих новых подружек и гнали прочь тревожные мысли. В конце-концов, не съест же их эта самая Метелица. Да и не прогонит. Как будет, так будет, что заранее себя изводить.

Сестрицы уже миновали болото и вышли к темнеющему под снежными шапками густому ельнику, как заклубился меж сугробами сизый туман и появилась из того тумана на расчищенной тропке незнакомая пани в длинной узкой юбке непонятного цвета и в маленькой шляпке с вуалеткой. Лицо её нельзя было толком разглядеть – словно рябь какая пробегала перед глазами.

–Куда вы так спешите, милые паненки, куда торопитесь?

Девочки поневоле остановились, поклонились вежливо и хотели было дальше идти.

Незнакомка ласково улыбалась и не спешила освободить дорогу. Уголёк зашипел, заискрился и замер в ожидании.

–Ах, как приятно встретить в этой глуши среди болот таких воспитанных барышень! Значит, вы и есть те самые Бася и Стася, о которых на весь лес трещит сорока? Ну а я – пани Ядвига Заболотная. Для вас, мои ласточки, попросту, пани Ядвига.

Так куда же вы направляетесь, милые крошки? Уж не к той ли, кого местная пустельга величает Хозяйкой? -

Тут пани Ядвига как бы невзначай наклонилась к угольку, протянула пальцы, чтобы схватить его, но тот вновь пыхнул огнём и зашипел сердито, так, что сладкоречивая дама отдёрнула руку, словно ожегшись.

–Ах, какая забавная у вас вещица! Вот бы рассмотреть эту безделушку поближе! Не могли бы вы дать её мне в руки?

–Вы верно шутите, пани Ядвига? Как можно раскалённый уголь в руки брать?

–Ах, как же я сама не подумала! И в самом деле, нелепо получилось. Это всё от моей застенчивости, мне так трудно разговаривать с незнакомыми людьми! Да и с кем мне здесь вообще разговаривать? Не с Кикиморами же неотёсаными?

–Что же вы молчите, милые барышни? А ведь мы с вами могли бы о многом поговорить. Вы ведь этого мира совсем не знаете, доверяете кому ни попадя, а это может привести к беде, к большой беде! Чем спешить неведомо к кому, заглянули бы лучше ко мне в гости – да вы рядышком уже были, помните дом Лешего?

–Это не Вас ли мы видели там в окне?

–Меня, девочка, конечно меня?

–Так Вы пану Лешему жена?

–Я его невеста. Сговорённая невеста

Так что же, идёмте ко мне? У меня как раз остались чудные конфеты, мне их один хороший приятель привёз из Верхнего мира, из самого Гданьска.

Пойдёмте! – она цепкими пальцами потянула Басю за рукав.

Бася дёрнулась:

–Как-нибудь в другой раз.

–Глупые девчонки, напрасно вы напридумывали себе, будто эта самая Метелица придёт вам на помощь! Да она заморозит вас, выстудит, сердце в ледышку превратит! Не зря она Метелицей зовётся!

О, я бы много могла о ней порассказать! Она ведь и меня пыталась сжить со свету, еле я от неё спаслась! До сих пор как о ней подумаю, мороз по коже!

–Нам другой дороги нет, кроме Матушки Метелицы никто наверх пути не знает.

–Это вам Кикиморы напели? А вы всему верьте что эти пустомели наплетут!

–А Вы сами, Вы могли бы нас вывести наверх?

–Конечно могла бы! Это в сущности такие пустяки! Вот на днях приедет мой добрый приятель из Гдыни, он вас в одну минуту домой доставит.

–Из Гдыни? Вы же сказали -"из Гданьска"?

–Ах, какая разница – Гданьск, Гдыня, Лодзь, Краков – главное, вы моргнуть не успеете, как окажетесь у себя дома.

–А скоро он приедет, приятель Ваш?

–Ну, этого я точно сказать не могу... Но на днях... Может даже завтра.

Девочки переглянулись:

–Знаете, пани Ядвига, мы всё-таки пойдём.

Пани с вуалеткой разозлилась:

–Упрямые вы и самовольные, оттого и в колодец угодили. Добрые люди о них беспокоятся, добрые люди им добый совет дают, а они и слушать не хотят!

Казалось она вот-вот ножкой от неудовольствия топнет. Но нет, удержалась, даже улыбнулась кривенько:

–Ну, да я не обижаюсь. Я всё равно жду вас к себе в гости. Слышите, непременно приходите. А если вас пан Леший смущает, то он нашим разговорам не помеха, он и в доме-то почти не бывает, всё в лесу да в лесу.

И пани Ядвига, одарив девочек очередной приторной улыбкой, повернулась и пошла напрямиг через заснеженное болото, и не единого следа не обозначилось на рыхлом снегу.

–Бась, что она здесь наговорила?

–Не знаю, Стась. Ты ей веришь?

–Липкая она какая-то.

–Это она, видно, от затенчивости!

–Ну что, "милая крошка", идём?

–Идём, барышня!

–А уголёк-то наш в руки ей не дался!

–Зато теперь чуть не скачет от нетерпения, за собой зовёт.

–Значит, незачем прохлаждаться, и так много времени зря потеряли.

И девочки поспешили за угольком через заснеженный до самых вершин ельник, через берёзовую рощу, словно затканную белым кружевом, мимо горящих алыми ягодами зарослей калины, по горбатому мостику, перекинувшемуся над застывшей голубым льдом речушкой.

Ноги аж гудели от усталости, да присесть было некуда – разве что в сугроб. Но, наконец, лес потихонечку стал редеть, и за молоденькими сосёнками показался высокий терем, крытый серебристым тёсом. Перед теремом белел зимний сад, а в саду что-то звенело и щебетало. Едва Бася со Стасей подошли ближе, с деревьев вспорхнула стайка хохлатых свиристелей.

Уголёк добежал до крыльца и остановился. Стася подняла его и сунула в карман.

–Ну что, Бась, пан или пропал?

–Была-не была! Дёргай!

И Стася дёрнула висящий над дверью витой шнур. Где-то в доме тренькнул серебряный колоколец.

Девочки подождали чуток– но больше не услышали ни звука. Тогда Бася подёргала чуть сильней, переливистый звон прошёлся где-то в глубине терема, но ответом ему снова была тишина. Стася тряхнула верёвку разок-другой – и опять никакого отзыва. Тогда она попросту постучала в дверь кулаками. – Тот же результат.

–Ну что, Баська, поворачиваем назад?

–Погоди, Стась, мало ли куда Хозяйка выйти могла. Давай сметём снег со ступеньки да посидим-подождём.

–А чем сметать-то?

–Как чем? – ногами.

Но только они спихнули снег, только присели, как дверь распахнулась. Девочки едва успели вскочить. На пороге перед ними стояла статная голубоглазая женщина в светло-голубом домашнем платье.

Сёстры поклонились.

–День добрый, пани Метелица!

–И вам добрый! Ну, с чем пожаловали, гости дорогие?

И девочки привычно затараторили:

–Я Баська, а она Стаська...

–Я Стаська, а она Баська...

–Мы в колодец свалились!...

–Мы домой хотим!..

–А я тут причём?

–Все говорят, только Вы можете открыть нам дорогу в Верхний мир.

–Если что делать надо, мы работы не боимся.

-Тише-тише, у меня от вас уже уши болят! И проходите скорей в горницу, нечего двери раскрытыми держать, дом студить.

"Дом студить"?! – Девочки не ослышались? Или они не туда забрели и перед ними не Матушка– Метелица? У той в снежных хоромах полы ледяные, с потолка сосульки свисают... Да иначе и быть не может!.. -

–Да не торчите вы на пороге, раздевайтесь, за стол садитесь, за столом всё и расскажете.

Следом за Хозяйкой сёстры вошли в дом. Где же ледянын полы? Где сосульки? – Посреди тёплой комнаты дубовый стол льняной скатертью застлан, вокруг стола скамьи резные, а в углу голубым изразцом выложена печь голландская, и от той печи по всему дому жар идёт.

Хозяйка махнула рукой, и на столе сами собой появились тонкие стаканы на голубых блюдцах, в стаканах чай горячий. Махнула второй раз – влетели в дверь вазочки с малиновым вареньем, опустились на скатерть. Ну а на третий – возникло посреди стола блюдо с пирогами.

–Вы какие больше любите – с грибами или с яблоками? Тут одна бабуля славные пироги печёт, да меня порой балует. Вы жуйте, чаем оторгевайтесь, говорить потом будете.

Но девочки лишь пригубили горячего чая и снова загалдели, перебивая друг-друга:

–Мы и печь умеем и стирать, а коли надо, то и дрова рубить.

–И воды нанесём хоть сорок вёдер...

–И корову сможем подоить...

–И лошадь запрячь...

–Тихо-тихо, я верю, что вы не белоручки, только, вроде я и сама пока справляюсь, зачем мне помощницы?

–Но пани Метелица!..

–Я – пани Метелица, и что дальше?

–Что же нам делать – папа с мамой из города приедут, а нас нет нигде!..

–Мы всё-всё для вас сделаем, только помогите домой вернуться!

–Иш какие настырные! Хорошо, дам я вам работу. Угодите мне, так и быть, отправлю вас домой, да ещё и награжу впридачу. А вот если поручение моё выполнить не сумеете – не взыщите, другую дорожку наверх искать придётся.

–Так все говорят – нет других дорожек.

–Кто ж такие эти "все"?

–Пан Леший и сестры Кикиморы.

–Ах, пан Леший!.. Скажите-ка, вспомнил! Имя моё помянуть изволил!.. И много этот пан про меня наговорил? Небось зубами скрипел да отплёвывался!?

–Да что Вы! Слова худого он о Вас не сказал.

–Сам к Вам и направил.

–И не говорил, что заморожу я вас да выстужу?

–И не заикался.

–А что же он сказал?

–Сказал, что у него к Вам дороги нет, а вот сёстры Кикиморы показать её могут...

–А сам он, значит, дорогу эту и знать не знает?! Ладно, чай стынет. Вот как отчаёвничаете, покажу я вам, что делать надо.

А как встали из-за стола, вывела их Матушка-Метелица снова во двор. Там уже стояла маленькая косматая лошадёнка, впряжённая в сани, в санях на старую рогожку была навалена небольшая копёнка сена.

–Ну, работницы, лезьте в тарантас да поезжайте в лес. Дорогу кобылка моя сама знает. Где она остановится, там кинете на снег сенца охапку. Кинете, да вот в этот колокольчик позвоните, – она дала Стасе серебряный колокольчик. – Только погромче, не так, как в мою дверь. Как придут к угощению звери лесные, можно будет дальше ехать. Не боитесь? Зверьё у меня разное столуется, не всё белочки да зайчишки.

Бася со Стасей решительно помотали головами.

Вот и славно – главное, не бойтесь, и никто вас не тронет.

Сестрицы дружно кивнули, взгромоздились поверх копны и тронулись в путь.

Далеко и заехать не успели, на самой опушке лошадь остановилась. Девочки слезли, кинули на снег душистого сена, сколько руки захватили, и со всей силы затрясли колокольчик. От волшебного звона травяная охапка стала расти как на дрожжах и вширь и ввысь, а сухой тимьян да тимофеевка на глазах оборачивались сочными листьями капусты, порезанной на куски оранжевой морковкой.

Только никто на угощение выходить не спешил, лишь шуршали в заснеженных кустах чьи-то невидимые лапы, лишь косили из-за сугробов чьи-то испуганные глаза.

А потом вдруг как прыснут отовсюду, словно наперегонки, зайцы, зайчихи да малые зайчата и прямиком к капустным кочерыжкам. Вначале они ещё незнакомых девчонок сторожились, стоило тем чуть шевельнутся, зайчишки замирали, готовые мигом нырнуть в кусты, потом пообвыклись, а напоследок до того осмелели, что устроили вокруг саней чехарду с догонялками.

Жаль, насмотреться на это толком не удалось, потому что кобыла прянула ушами да тронулась с места.

Лошадка трусила привычной дорогой куда-то в самую чащобу и остановилась на этот раз лишь перед густыми колючими зарослями шиповника, перед похожей на снежную крепость кучей бурелома. Может кто в том буреломе затаился, да поглядывает настороженно? А тишина такая – аж в ушах звенит! Да уж, не больно-то весёлое местечко, такие лучше обходить стороной. Но разве могли Баська со Стаськой позволить себе поддаться страху?

–Что, сеструха, вылезаем?

–Не в санях же отсиживаться!

И сестрицы решительно выбрались из саней, загребли сена, сколько удалось, да и кинули подальше от себя, поближе к заснеженным кустам. Звякнули в колоколец и пошёл стожок расти ввысь да вширь – ба, да это уж и не стожок вовсе, а пёстрая куча невообразимо чего – здесь и свёкла бурая, и репа жёлтая, и брюква белая, и тыква, кусками рубленная, и початки кукурузные и корки хлебные... чего только не накидано, не намешано!

Тут из чащи кто-то как захрюкает да как завизжит, аж ноги с перепугу подкосились, и к дармовому угощенью выкатилась целая орава полосатых поросят, а за ними протопала, одарив девочек суровым недоверчивым взглядом, огромная кабаниха с бурой щетиной, а за ней сам матёрый секач с колючей гривой вдоль хребтины и с жёлтыми, закрученными, словно бивни, клыками.

Сердца у девочек в пятки ушли – кто ж не знает, кабан зверь серьёзный, шуток шутить не любит.

Но кабан лишь хрюкнул благодушно, словно "спасибо" сказал, а за ним и супруга его головой мотнула, и семейка дружно принялась уминать репу – только огрызки в сторону полетели.

А невозмутимая лошадка снова двинулась вперёд.

На этот раз остановилась она на высоком холме, поросшем редким ельником. Уже привычным жестом кинули Баська со Стаськой сено на снег. Третий стожок вымахал прежних выше, но сено луговое так сеном и осталось. Только смолк колоколец, как из-за заснеженной ели, не таясь, вышел князь лесной – красавец олень, на гордо поднятой голове огромные рога ветвятся, следом за оленем робко глянула из-за еловых лап юная важенка, выступила вперёд, а с ней бок о бок два крохотных оленёнка.

Девочки, боясь шелохнуться, глядели на оленей, олени на девочек, и сколько они так простояли, сказать нельзя...

–Бась, это всё взаправду?

–Взаправду, Стась! Ой, а сани-то уж как далеко отъехали! Надо догонять.

–Ну и вредная эта кобыла, нет бы дала нам ещё чуток на живое чудо полюбоваться!

Четвёртый стожок обернулся небольшой горкой горячих пшеничных лепёшек. И запах от этих лепёшек шёл такой, что невозможно было удержаться, не стащить хоть одну, не отщипнуть хоть кусочек – да нельзя, не для них приготовлено!

–Ой, Бась, есть охота, аж в животе пищит!

–Перебьёшься! У меня, может, тоже слюнки текут, я же молчу!

Долго ждать гостей не пришлось – из-за заснеженной кучи хвороста будто полыхнуло огнём и вот уже перед Басей и Стасей выстроились в ряд красавицы лисы в пышных серовато-красных шубах. Подошли вплотную, обнюхали снег, ткнулись любопытными носами чуть не в самые сапожки, тявкнули и принялись растаскивать угощение.

Последняяя охапка сена легла на белый наст хлебными караваями. А из леса спокойно, как хозяева, вышли поджарые волки – встали, выжидая, глянули исподлобья. Тут уж от страха сестрицы и дышать забыли. А привычная ко всему кобылка даже ухом не повела.

При девочках волки есть не стали, а ухватили каждый караваю да понесли куда-то – может, в логово к волчатам, может, просто в укромное место.

Сена в санях толком не осталось, а лошадёнка знай себе дальше в лес шагает.

–Тпру, бестолочь, как там тебя кличут! Домой поворачивай!

–Тпру, упрямая скотина! Куда тебя несёт?!

Но та, словно никого не слышит, идёт себе да идёт, идёт да идёт. И вдруг, ни с того, ни с сего, уперлась всеми четырьмя, да и остановилась – уж чем ей это место приглянулось, чем других лучше, не понять, роща как роща – берёзки белые инеем запорошены, кустики тонкие из-под снега торчат.

Девочки призадумались:

–Стась, чего она хочет?

–Я откуда знаю? Только эта вредина ведь с места не сдвинется, пока мы незнамо чего не сотворим. Думай, Баська, думай!

Так и не разобрав, чего от них хочет "безмозглая животина", девчонки просто, чтобы не стояла она над душой, взяли рогожу за углы, да и вытрясли все застрявшие там сухие былинки, соломинки, колоски, а потом громко звякнули в колокольчик. Не успел трезвон утихнуть, закружилась сенная труха в снежных вихрях и выросли снегу три пшеничных снопа необмолоченных. Тотчас налетела с заснеженных веток стая пёстрых птиц снегирей да синиц, свищут, гомонят, чуть не на руки садятся.

Кивнула самой себе лошадка, невесть откуда клок сена ухватила, фыркнула, повернулась и затрусила к дому.

-Ну что ж, – улыбнулась своим помощницам Матушка Метелица, – С первым делом вы справились. Давайте в дом, там на столе уже обед ждёт, а лошадь я и сама распрягу.

–Так мы не устали...

–Мы ещё много чего можем сделать...

–Не спешите, вот поедим, поболтаем, а там и посмотрим, чем Вас занять.

-Ой, Баськ, хорошо-то в лесу было! Я бы ещё хоть разочек так сенца потрясла!

–И я. Может на этот раз оленёнка погладить удасться или лисёнка на руки взять! А пахнет-то как вкусно! Скорей бы Хозяйка вернулась, страсть как есть охота!

Но пришлось подождать ещё чуток.

Когда Матушка-Метелица вошла в комнату, каша уже остыть успела.

–Что ж вы без меня есть не начали?

–Как же мы одни?

–Не по людски это.

Метелица усмехнулась одобрительно, похоже, ещё одну проверку девчата прошли.

Едва Хозяйка провела рукой над столом да взяла ложку, Бася со Стасей голодными волчатами накинулись на еду. Каша, снова горячая аж с пылу-жару да со шкварками гусиными, лепёшки с мёдом, творог с вареньем исчезали со стола, словно их метлой мели. Но вот все наелись, чаю напились:

–Ну, а теперь рассказывайте, как в лес съездили? Не страшно было?

–Ни чуточки!..

–Нет, Бась, зачем врать-то? – страшно, ой как порой было страшно!..

–Но до чего здорово!..

–Вот и чудно, раз это дело вам по душе пришлось, будете теперь каждое утро в лес сено возить.

–Ура-а-а!

–Вы только зверьё лесное не затискайте, не заласкайте, это вам не котята. Ладно, лесные дела завтра, а сейчас...

–Посуду вымыть? Так это мы мигом!

–Нет, не посуду – она махнула рукой, и миски-чашки-ложки засверкали, словно их отдраили в кипятке, и поплыли по воздуху на свои места в резном буфете. – Нет, мы с вами будем тесто месить, я с утра хлеб печь затеяла.

–А что, тесто нельзя вот так же – рукой махнув или пальцами щёлкнув?

–Отчего нельзя, всё можно. Только и хлеб тогда на вкус будет не лучше глины – живот им набить можно, а радости никакой. Так что засучивайте рукава. Чем лучше хлеб вымесить...

–Тем он пышнее! И мама наша так приговаривать любит!

И они дружно принялись за дело, обминая, осаживая белое тесто в трёх огромным квашнях.

–А кому так много хлеба затеяно, – не удержалась Бася.

–А вот нам с вами на неделю-другую, не каждый же день хлеб печь, да народу лесному, да... – тут она замолчала и потемнела лицом. – А больше никому и не надо моего хлеба... – Девочки не поняли, что произошло, но видно какая-то обида всколыхнулась от совсем невинных слов в душе Хозяйки.

–Ну всё, укрываем дижки (дижка – квашня, бадья, где ставят тесто), пусть выстаиваются до утра.

Полейте-ка мне из ковша, ну и друг-дружке заодно. – Перед Басей завис в воздухе ковш с водой.

–А над чем лить-то? – Бася растеряно оглянулась, – тазик бы какой подставить, вода ж на пол прольётся.

–Не бойся, не прольётся.

Девочка наклонила ковшик, уверенная, что сейчас на чистый пол натечёт грязная лужа, и придётся ползать с тряпкой, прибирая, но – чудеса! – вода, стекая с рук, словно испарялась в воздухе. А следом исчез и сам ковшик. Зато в воздухе появилось расшитое яркими цветами полотенце.

–Волшебство!

–На такое волшебство вы ещё наглядитесь.

–А мы так сумеем?

–Навряд ли. Да вы не расстраивайтесь, вам и без чудес найдётся чем заняться.

Вроде Матушка-Метелица и говорила весело, но видно было, что поднимается в ней какая-то тоска и ищет выхода.

–Ну, а теперь, девицы-сестрицы, коли не устали, помогите-ка мне перину взбить, чтобы пух не слежался.

–А где эта перина?

–Идёмте, покажу. – И она повела девочек по крутой высокой лесенке куда-то на самую верхотуру, чуть не под крышу. Здесь посреди комнаты стояла огромная кровать на витых ножках, а на кровати лежала необъятная перина.

–Она ж неподъёмная! – ужаснулись девочки, – как мы её взбивать будем?

–А как хотите – хоть палкой, хоть скалкой, хоть взбирайтесь на кровать да скачите сколько влезет. Только не больно-то расходитесь, а то всю землю снегом засыплете, одни трубы над деревнями торчать будут. А я пока пойду-прогуляюсь.

Она свистнула в три пальца, и к высокому окну, где уже успело стемнеть и одна за другой загорались зелёные зимние звёзды, подлетела пара белоснежных коней в серебряной упряжи. В воздухе застыли лёгкие серебряные саночки. Хозяйка подняла руку, окно распахнулось и Метелица, уже в шубе и собольей шапочке, шагнула в ночь. Лихие кони, встряхнув длинными гривами, помчали её куда-то, и ветер летел за ней, завывая и взметая снежные вихри. Девочки кунулись было к окну, поглядеть, но окно само-собой закрылось, и не было видно там за тёмным стеклом ничего, кроме разыгравшейся пурги.

Ну и ладно, что сейчас загадки разгадывать, зато перина в их распоряжении – хоть скачи, хоть пляши, хоть краковяк выкаблучивай!

Так шёл день за днём, и уже не чужими были они Хозяйке – вместе за столом сидели, вместе песни пели да о всякой всячине разговоры вели. Порой, словно с девчонкой-ровесницей, снежками кидались, на резных санях с горы катались, сосульки с крыши сбивали. А уж оставшись одни, какие проказы сестрицы выдумывали и разговору нет! Попало им, конечно, пару раз, да не сказать, что сильно – глянула на них Матушка-Метелица с укором, покачала головой, вот и всё наказание. Многое Баське со Стаськой дозволялось, одного только было нельзя – о доме грустить да спрашивать, когда туда дорога откроется.

–Когда откроется, тогда и откроется, ни вас ни меня не спросит. Что же себя всё время разговорами изводить? А придёт пора, никто вас удерживать не станет.

И ещё об одном лучше было не заикаться – о пане Лешем. Даже ненароком имени его не стоило поминать.

Как-то, когда девочки совсем заскучали, поглядела на них Матушка-Метелица и говорит:

–Вот что, девицы-красавицы, не мешало бы вам и отдохнуть. Сгуляйте-ка вы к кому-нибудь в гости.

–А Вы тут без нас как же?

–Ну, управлялась же я без вас прежде, и теперь руки не отсохнут.

–А к Кикиморам на болото можно?

–Отчего ж нельзя? Уголёк только не забудьте.

Вот кинули сестрицы уголёк в снег и побежала ровная дорожка через сад, через лес. Уголёк себе катится, а Бася со Стасей за ним поспевают.

Вдруг на полдороге, уже как к болоту подходить, заклубился в стороне сизый туман и появилась на снежном насте уже знакомая им пани в шляпке с вуалеткой.

-Здравствуйте, мои милые, здравствуйте, мои хорошие! А я мимо шла, гляжу – барышни из Верхнего мира.

Ну, как вам живётся у пани Метелицы? Не спешит она что-то вас домой отпускать. Вид-то у вас усталый, замотала она вас совсем, делами замучила.

–Ничего она нас не замучила!

–Ну-ну! Я ведь не нападаю на вашу хозяйку, что ж вы вдруг кинулись её защищать?

Куда же вы, милые паненки идёте?

–В гости к подругам.

–Так вы уже и подругами успели обзавестись? Кто же это, если не секрет?

–Сёстры Кикиморы.

–Ну конечно, сёстры Кикиморы, они и тут поспели. Охота вам на болото тащиться? И о чём вы с ними будете разговаривать? – Они же двух слов толком связать не могут, только и знают, что расставляют по болоту свои глупые никому не нужные вешки!

А может всё-таки повернёте ко мне? У меня конфеты так и лежат нетронутые, вас ждут. А на днях, непременно, сюда мой старинный приятель из Верхнего мира заглянет, как обещался...

–А кто он, этот Ваш приятель?

–Очень важный господин из Кракова.

–Вы же говорили – из Гданьска?

–Ах, не всё ли равно? Главное, уж он-то не станет никого за нос водить, а просто возьмёт вас за руки да и выведет наверх.

Ну что, пойдёте ко мне в гости? Пана Лешего дома не будет, а мы тихонько о своём поболтаем, о девичьем?

–Как-нибудь в другой раз.

–Опять "в другой раз"?! – Пани Ядвига скривилась как от кислого, но тотчас нацепила на тонкие губы сладкую улыбку.

–Что ж, милые паненки, не стану вас задерживать.

И она пошла прочь по снежному насту, и снова ни единого следа не обозначилось на снегу. Заклубился сизый туман и исчезла пани Ядвига, будто растаяла. Только какая-то липкая морось, от которой дышать было тяжело, в воздухе осталась. Но подул лёгкий ветерок, и разогнал остатки тумана.

–Бась, что она к нам вдруг прицепилась?

–Не знаю, Стась! Я бы к Лешему в гости сходила, хороший он мужик, хоть и смурной, только её больше видеть не хочу.

–А ты заметь, она зовёт нас в гости когда Лешего дома нет.

–Нечисто здесь что-то.

–Вот и я думаю – нечисто.

Кикиморы гостьям обрадовались:

–О, так мы и знали, что вам лягушачью икру попробовать захочется!

–Страсть как захочется! А ты, Баська, меня в бок не пихай, мне и впрямь любопытно, какова она на вкус, икра лягушачья!

–Ладно, подружки дорогие, будет вам как-нибудь и такое угощение, а пока, выбирайте – чай пьём да беседу ведём, или по болоту скачем?

–Конечно по болоту.

–А мы не провалимся?

–Это с нами-то?– И Кикиморы, подхватив Басю со Стасей, вмиг оказались на заснеженном болоте.

–Что, наша перина побольше Хозяйкиной будет?

И пошли вчетвером с визгом и хохотом перелетать с одной пружинящей под ногами кочки на другую.

–Глянь-ка, – смех разом оборвался, разъяренные Кикиморы зависли в воздухе и глаза у них зелёным огнём полыхнули – опять она нам вешки порушила!

И впрямь, на снегу тут и там валялись выдернутые и поломанные жерди.