Текст книги "Я не верю тебе!"

Автор книги: Нэнси Хейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Рори дотянулся до бутылки и отпил из горлышка.

– Ладно. Я поговорю с ним. Но когда я… – Он не закончил свою угрозу и пошел в кабинет за другим бокалом.

Ночью опять поднялась буря, правда, без дождя, но ветер так пронзительно завывал, что было просто невозможно уснуть. Лежа в темной комнате, она вертелась в постели с боку на бок и молила Бога, чтобы он хоть ненадолго освободил ее от вопросов, которые не давали ей покоя.

Отец посмеялся, что она влюбилась в Дирка с первого взгляда. Может, он прав? Может быть, это действительно просто увлечение, а не любовь?

Дирк был первым, кому она покорилась. Она со всеми подробностями вспомнила, как он смотрел ей в глаза и говорил, что хочет переспать с ней. У нее даже мысли не появилось сопротивляться ему. Неожиданно для себя самой у нее вдруг появилась необычайная потребность в нем, голод, жажда, удовлетворение которых исключало соблюдение каких-либо требований морали, приличия и самосохранения.

Этот вопрос нарушал ее внутреннее спокойствие и требовал ответа. Что случилось бы, если на месте Дирка оказался кто-то другой? Смог бы этот кто-то разжечь в ней те же чувства? Неистовство шторма… молния, чуть не убившая ее, затем тепло и ощущение интима, навеянные костром. Его поцелуи и ласки, так возбудившие ее. Все это вместе сделали ее безвольной. Неужели, окажись на его месте другой мужчина, она так же, без борьбы, сдалась бы?

Нет! Господи, о чем она думает? Шона пугалась своих мыслей. Если это так, не чрезмерно ли она платит за свое легкомыслие? Нет! Ей слишком дороги чувства отца, чтобы раздражать его из-за пустяка.

Надежда, что отец к утру смягчится, оказалась несбыточной. За завтраком ее вежливое приветствие было встречено мрачным, холодным молчанием.

Мораг, почувствовав неладное, быстро накрыла на стол и незаметно исчезла.

У Шоны не было аппетита, а хмурые взгляды каменного изваяния напротив нее привели ее в полное уныние.

В конце концов, Рори достал из кармана часы, посмотрел на них, встал и прорычал:

– Если Макалистер осмелится сунуться сюда, я буду в большом сарае загружать трактор.

Она умоляюще посмотрела на него.

– Отец, может, ты подождешь его дома? Я уверена, он скоро приедет.

От такого предложения его лицо стало еще мрачней.

– Ты просишь меня подождать? Ждать его? – Он резко оттолкнул стул и вышел.

Кусая губы, Шона посмотрела на часы. Она знала своего отца и то, что на загрузку трактора и трейлера уйдет не больше получаса, а потом он уедет куда-нибудь в горы и не вернется до позднего вечера.

Прошло уже двадцать минут. Чтобы хоть как-то скоротать время, Шона пошла в библиотеку, где последние две недели занималась разборкой книг отца, пытаясь их систематизировать.

Наконец, не в силах больше ждать, в телефонном справочнике она нашла номер телефона Дирка и набрала его. К телефону подошла экономка.

– Добрый день, это Шона Струан. Дирк дома?

– Боюсь, что нет, мисс Струан. Дирк уехал.

– Отлично. Значит он скоро будет здесь. – Она уже собралась положить трубку, как снова послышался голос экономки:

– Нет, мисс Струан. Я имела в виду, он уехал, – сказала она так нерешительно, словно сама не очень верила в это. – Он положил в чемодан пару костюмов и часа два назад уехал, сказав, что как только прибудет на место, свяжется по телефону с управляющим и отдаст указания.

В недоумении она положила трубку и уставилась на телефон. Ее охватил ледяной ужас. Неужели что-то случилось? Что же могло произойти?

Глава 3

Шона поставила пустую чашку и сердито посмотрела на часы. Становилось просто смешно. Ей выказывают откровенное презрение, а она терпит его.

– Я очень сожалею, – извиняющимся тоном произнесла экономка. – Может, еще чаю?

– Не беспокойтесь, миссис Росс. Я понимаю, что в этом нет вашей вины.

– Он не один. К нему приехала молодая леди из Эдинбурга. Думаю, они обсуждают какие-то неотложные проблемы.

Лучше сказать, этот подонок совращает ее своей болтовней, подумала девушка.

– Как дела у Мораг? Я не видела ее с новогодней вечеринки в отеле.

– Нормально, миссис Росс. Я обязательно скажу, что вы спрашивали о ней.

– А Лачи? На прошлой неделе я видела Джами. Он покупал в лавке новые джинсы. Мальчик так подрос – уже ростом с отца.

Шона понимала, что миссис Росс старается разрядить обстановку, и ей не хотелось обижать добрую женщину, однако гостья чувствовала, что ее терпению приходит конец.

– Миссис Росс, пожалуйста, сходите и спросите его, как долго он собирается еще испытывать мое терпение. Скажите ему, что я тоже занятой человек и дорожу своим временем.

Миссис Росс неохотно покинула кухню. Если слухи, что он собирается заняться строительством на Пара Море, окажутся верными, стану бороться с ним до последнего и, если потребуется, буду с ним судиться. Даже если и не выиграю дело, то хотя бы получу удовольствие от того, что тяжба нарушит его планы и он потерпит убытки. Может, и в правду отправить на остров несколько овец?

– Мистер Макалистер ждет вас, – объявила миссис Росс, когда через несколько минут вернулась на кухню.

Девушка решительно последовала за экономкой, думая только о предстоящей схватке.

За последние пять лет они виделись всего один раз на похоронах Рори, когда случайно столкнулись в скверике перед церковью. Увидев его, Шона, как фурия, стремительно подскочила к «лендроверу», вытащила ружье и в ярости, обливаясь слезами, стала выкрикивать угрозы. В тот день ей не было дела до его внешности, но сейчас она обратила внимание, что время его совсем не изменило. Он был такой же необычайно привлекательный. Шона испепелила его взглядом. Дирк Макалистер стоял у огромного камина, заложив руки за спину. Высокая, стройная блондинка рядом с ним смотрела на нее с нескрываемым любопытством.

Шона проигнорировала ее взгляд и резко сказала:

– Это частный разговор, Макалистер. Думаю, ты не хочешь, чтобы твоя подруга… приняла в нем участие. Попроси ее, пожалуйста, покинуть нас.

Несомненно, это было откровенным оскорблением его гостьи, но Дирк сдержался и под улыбкой скрыл свое недовольство.

– Памела собиралась уйти, но когда я сказал, что мы с тобой старые друзья, она выразила желание познакомиться с тобой.

– Да… – промурлыкала блондинка. Ее карие глаза впились в нее с едва скрываемой ненавистью, однако, повернувшись к Дирку, она наградила его милой улыбкой. – Мне действительно пора идти. Спасибо за все. Надеюсь, Дирк, мы скоро снова с тобой увидимся.

Посмотрев вслед Дирку, который, обняв свою гостью за талию, провожал ее до дверей, Шона подавила в себе чувство ревности и возмущения, отвернулась и оглядела библиотеку.

Комната была такой, какой девушка ее себе представляла – портреты всех по порядку предков на стенах, старинная мебель различных эпох и стилей. Запах показался ей пикантной смесью старой кожи, выдержанного виски и тлеющей ели. Какая-то уж слишком напыщенная и респектабельная обстановка. Брр… Как здесь неуютно, подумала она.

Закрыв дверь библиотеки, Дирк вернулся в кабинет и обратился к Шоне:

– Ты что-нибудь выпьешь?

Она едва сдерживала себя, прекрасно сознавая, что прошли годы и невозможно сейчас вернуть прошлое, а тем более претендовать на что-то, так же как было бы опрометчивой глупостью добиваться сейчас возмездия.

– Спасибо, не надо, – сухо ответила она. – Я уже сказала тебе, что мой визит далеко не праздный.

– Ты могла бы быть поприветливее с Памелой. Твое поведение было чертовски грубым. И откуда такая враждебность к ней?

Она собрала в комок всю свою волю, едва сдержав с трудом преодолеваемое желание показать ему, что такое настоящая грубость и враждебность..

– А зачем ты соврал, представив меня как старого друга? – парировала она. – Ты должен был проводить ее еще до моего прихода, а уж если ты щеголяешь передо мной своими девочками из борделя, тогда не заставляй меня расшаркиваться перед ними.

– Опять крайности. Ты так и не отучилась делать поспешные выводы, – у него был тон воспитателя, читающего нотацию ребенку за то, что тот разлил молоко. – Мы с Памелой не любовники и никогда ими не были. Она занимается историческими изысканиями в Эдинбурге. На днях я получил кое-какие письма и документы о якобинцах, и ей захотелось просмотреть их. И живет она не здесь, а снимает номер в отеле. – Макалистер отглотнул из своего бокала и, заметив ее смущение, снова натянуто улыбнулся. – Не расстраивайся. При нашей следующей встрече я обязательно передам ей твои извинения.

Шона расстроилась и от обиды закусила губу – не успела войти в комнату, как сразу показала свою глупость и невоспитанность.

Девушка попыталась внутренне собраться и каким-то образом забрать инициативу из его рук. Он, словно прочитав ее мысли, повел атаку в другом направлении.

– Ты прекрасно смотришься в этом старом свитере и джинсах. – Его дерзкие глаза блестели от восторга. – Вспоминаю, как восхитительна ты была без одежды. – Он вовремя поймал ее руку и пожурил – Не капризничай. Не стоит бить по щекам человека в ответ на комплимент.

Шона вырвала руку и свирепо посмотрела на него.

– Воздержись от своих чертовых комплиментов. Мне ничего от тебя не надо, Макалистер.

Дирк с насмешкой, подняв бровь, посмотрел на ее.

– В это трудно поверить. Видимо, что-то надо. Ты сказала, что это не светский визит. – Он наморщил лоб. – Может быть, наконец ты решила извиниться передо мной за свое поведение на похоронах своего отца?

– Тебе повезло тогда, что я не нажала на курок, – вспылила она.

– И тебе повезло, что я тогда не выпорол тебя на глазах у всех. – Его взгляд стал тяжелым и острым. – Но это поставило бы тебя в очень щекотливое положение перед людьми, и я не решился позорить тебя. Тем более, что шли похороны твоего отца. Только поэтому я позволил тебе оскорблять меня. – В его глазах появилась горечь, они стали влажными и пустыми. Макалистер пожал плечами. – Тогда мы бы стали квиты.

– Квиты?.. – Она едва не рассмеялась ему в лицо.

– С тех пор прошло пять лет, – тихо продолжил он. – Слушай, может, мы устроим перемирие или, ты собираешься продолжать отвергать то, чего тебе очень хочется?

Она нахмурилась:

– И что же тогда будет?

– Мужчина станет носить тебя на руках. Ты увидишь, как он будет любить и защищать тебя.

Невероятно, подумала Шона. Неужели он действительно думает, что я пойду на это и опять попаду в его сети? Она решила проверить свою догадку и, задумчиво, словно раскаиваясь, проговорила:

– Пять лет – это ужасно много. Полагаю, у тебя, наверное, была веская причина… так неожиданно уехать, даже не предупредив. – Она замолчала, понимающе улыбнувшись. – Слава Богу, что я тогда не забеременела. Но если бы это случилось, я уверена, ты бы не бросил своего ребенка.

– Конечно. Без всяких разговоров.

Это было выше ее сил, но она кивнула, продолжая:

– Все теперь уже позади, правда? Действительно, нам надо попытаться все забыть и простить. У нас нет причин быть врагами. Ведь так?

Полузакрыв глаза, Дирк слушал ее, следя за сменой выражений на лице Шоны. Затем, выдавив улыбку, произнес:

– Рад, что ты наконец-то пришла к такому выводу. То, что произошло, было трагедией, но я не…

На этот раз она опередила его. Он громко вскрикнул от боли, когда ее рука отвесила ему звонкую пощечину.

– Ты лжешь, двуличный, презренный кусок дерьма. – Она плюнула в него. – Ты говорил о перемирии, так вот, единственное, где бы мне хотелось закопать топор – твое черное, трусливое сердце. – По ее щекам рекой полились горячие невыплаканные слезы. Она начала новую атаку – теперь в ход пошли кулаки, которыми она с яростью била по его груди. – Ты презренное подобие мужчины. Ты… – Она взвизгнула, когда он схватил ее и с силой прижал к груди.

– Прекрати, – рявкнул он. – Ты впадаешь в истерику, ты – маленькая дурочка.

Шона вытерла слезы.

– Отпусти меня, свинья.

– Не выпущу, пока ты не успокоишься.

Злодей так сжал ее, что ей стало трудно дышать.

– Хорошо, – вздохнула несчастная. – Ты больше и сильней меня. Не стоит тебе это доказывать.

Он разжал руки. Девушка стояла, злобно наблюдая, как он пошел к бару и вернулся со стаканом чистого виски.

– Выпей.

– Оставь себе эту чертову дрянь, – вскрикнула она, – я не буду ее пить.

– Возьми и постарайся успокоиться, – прорычал он.

Разъяренная фурия выбила стакан из его рук.

– Не буду успокаиваться. Уж слишком долго я ждала того момента, когда смогу выразить тебе все свое презрение.

Он посмотрел на разбитый стакан и растекавшуюся лужу на ковре, затем взглянул на нее и ледяным тоном произнес:

– Что ж, если тебе нравится это, почему бы мне тоже не повеселиться?

Шона не ожидала от себя такого. По дороге сюда у нее не было намерений копаться в прошлом. Это он виноват, что напомнил о былом. Зачем же она приняла его вызов? Надо было просто с презрительным молчанием проигнорировать слова этого подлеца. Кто не знает, что холодное безразличие порой бьет намного больней, чем безрассудный гнев. Но в ее жилах текла кровь ее отца, а Струаны во всем всегда были открытыми и честными. Они никогда не шли на вероломство, поэтому она и попалась в ловушку, которой собиралась избежать.

Девушка поняла, что он подразумевал под весельем, когда снова оказалась пленницей в его железных объятиях.

Она вытаращила глаза от удивления.

– Что ты задумал? Отпусти меня.

– Шона, ведь на самом деле ты же хочешь меня. Скажи, ты ведь для этого пришла? – В его голосе прозвучали опасные нотки. Она проглотила подступивший в горлу комок. Бессовестный, он продолжал насмехаться над ней:

– Это только твоя Струанская гордость так долго удерживала тебя вдали от меня. Все это время твое тело рвалось ко мне. В тот день на Пара Море мы оба были на небесах, и с тех пор тебя тянет на них. И ты знаешь, что никогда не попадешь туда без меня. Мы рождены друг для друга. Ты тоже это чувствуешь.

– Пусти меня, – морщась, сказала она. – У… у тебя припадок шизофрении. У меня нет к тебе ничего, кроме презрения.

Он рассмеялся:

– Не думаю.

– Потому что ты самодовольный, тщеславный болван. Все доброе, что я к тебе питала, давно испарилось.

На его лице появилась холодная усмешка.

– Я все понял. Но давай проведем небольшой эксперимент, ты не против? И узнаем правду.

Неожиданно его губы прижались к ней в поцелуе. В отчаянии она попыталась мотать головой из стороны в сторону, но это не помогло. Когда наконец ей удалось вырваться и ее легкие наполнились воздухом, она вздохнула:

– Ты… ты сделал мне больно. Отпусти меня, черт тебя возьми.

– Нет, – задумчиво сказал он. – Полагаю, тебе нравится ощущение боли. Думаю, ты предпочитаешь, чтобы я взял тебя силой, потому что тогда тебе не придется признаваться, что сама страстно желаешь ненавистного Макалистера. Тебе надо насладиться сексом но без ощущения вины.

Неужели он действительно так считает? Неужели он на самом деле верит тому, что говорит?

– Нет! – выкрикнула она. – Ты не прав. Я не желаю, чтобы ты прикасался ко мне. Пожалуйста, Дирк…

Это было бесплодной попыткой.

– Кричи как можно громче, если тебе это по душе. Для собственного успокоения ты можешь играть роль старой девы. Оскорбляй меня. Плачь. Рыдай. Это облегчит твое сознание.

Он успел стянуть с нее свитер, прежде чем она смогла отреагировать на его излияния. В следующее мгновение ее лифчик уже лежал рядом со свитером.

Потрясенная, побледневшая, девушка вырвалась от него, тщетно пытаясь прикрыть свою наготу, но ее обидчик оказался на редкость проворным, и Шона снова оказалась пленницей в его объятиях. Дирк ласкал ее грудь и, когда почувствовал легкую ответную реакцию, прошептал ей на ухо:

– Шона, ты теперь понимаешь, что я был прав. Твой язык говорит мне одно, а тело – совсем другое. Ты же хочешь меня, так ведь?

Чувственное касание его пальцев превратило ее протест в стон. Ее разум возмущался ее слабостью, но силы природы, которые намного старше и сильней установленных правил приличия, сносили все преграды, разрушали ее волю. Возбуждение неистово охватило ее тело.

Почувствовав ее капитуляцию, он поддразнил ее:

– Нет, правда? Что случилось с моей маленькой рыжей тигрицей? Ты все еще собираешься бороться? Ты будешь царапаться или брыкаться? Мне уже не до шуток. Ты же не отберешь у меня такую приятную неожиданность? Разве ты забыла, что я Макалистер? Мы проглатываем своих врагов.

Такой ничем не прикрытый сарказм пробудил в ней здравый смысл. Девушка подняла руки и, собрав все силы, попыталась оттолкнуть его. Ее бесплодные попытки рассмешили его.

– Давай, Шона. Ты способна на большее. Ты должна бороться за свою честь.

Вдруг в ужасе и отчаянии она ощутила, что он расстегивает ее джинсы.

– Видимо, нет, – продолжал насмехаться он. – Есть что-то важнее чести. Плотский голод, например. Жажда секса и любви к противоположному полу. Давай посмотрим, насколько ты голодна.

В отчаянии она вцепилась в ремень на своих джинсах, и наконец ей удалось высвободиться из его объятий. Она вытянула перед собой руку.

– Нет, Дирк. Пожалуйста… хватит.

Он отпрянул в недоумении, затем рассмеялся.

– Хорошо. Успокойся. Я и не собирался насиловать тебя, просто хотел тебе кое-что доказать. Ну, что ты скажешь на это? – Он поднял с пола ее одежду, протянул ее ей и грубовато сказал – Прикройся, пока я не передумал.

Она застегнула молнию на джинсах, затем торопливо натянула свитер, впопыхах решив не надевать порванный лифчик, и в потоке негодования скрыла свое смущение.

– Ты бы заткнулся. Единственное, что ты смог доказать, что в тебе нет ничего от джентльмена. Хотя я сама не понимаю, почему это меня удивляет. В принципе это было известно еще много лет назад, не так ли?

Он подошел к бару.

– Может, сейчас ты выпьешь чего-нибудь? – приветливым тоном спросил он. – Это прекрасный солодовый виски двадцатилетней выдержки. Такого уже не увидишь в продаже. Я бы хотел услышать твое мнение.

– Ты знаешь, что я могу сделать с твоим виски, – фыркнула она.

– Ну, ну. Настоящая леди так не поступила бы никогда. – Он наполнил бокал, затем повернулся к ней и с насмешкой поднял. – Однако я уверен, если ты захочешь помочь мне, то со временем можно будет сделать тебя достаточно презентабельной для светского общества.

Ее голубые глаза сверкнули бешенством.

– Так значит, возбуждая меня, ты хотел просто посмеяться надо мной? Как же ты мог?

Дирк задумчиво пил из бокала, затем поставил его и тоном наставника начал свою лекцию:

– Моя дорогая юная леди…

– Я не твоя дорогая юная леди, – раздраженно возразила она.

Он пожал плечами.

– Прекрасно. Мисс Струан, у меня не было намерений делать из вас посмешище. Просто мне захотелось удовлетворить свое любопытство. У меня возникло непреодолимое желание посмотреть на ваше тело, увидеть, так ли оно прекрасно, как когда-то, и смогу ли я его возбудить своими ласками. Очень рад, что все осталось по-прежнему.

Она едва сдерживалась, ее руки сжались в кулаки.

– Какой же ты мерзавец!

– Ты повторяешься. – Его голос был притворно кротким, но глаза сверкали бешенством. – Видимо, ты подобрала целый словарь таких эпитетов, но я бы тебе был очень благодарен, если бы апробация этих слов прошла на кем-нибудь другом. Иначе, в конце концов, я могу на время забыть, что я джентльмен.

– Попробуй, и увидишь, что из этого получится, – пригрозила она.

Он рассмеялся, увидев ее воинственность, и продолжил:

– В тот последний раз, когда мы с тобой виделись, ты с ружьем в руках выкрикивала мне такие угрозы, что и повторить-то страшно. Видимо, с годами в тебе не появилось больше мягкости.

– В этом ты абсолютно прав.

– Но, с другой стороны, ты не можешь отрицать, что также получаешь удовольствие от нашей близости.

– Даже не собираюсь отвечать на такую глупость, – чопорно ответила она.

В уголках его глаз промелькнули веселые искорки. В воцарившейся тишине она почувствовала его оценивающий взгляд и покраснела.

Он прав! Невероятно! Неужели моя душа все еще подсознательно принадлежит ему? Нет! Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы это не было правдой. А если это так? Самое страшное, что он это понял! Сколько же злорадства в его словах! Что толкает его на такие поступки? Что с ним происходит? Не прошло и пяти минут после моего появления, как он набросился на меня, стал срывать одежду. Теперь же, как ни в чем не бывало, делает вид, что ничего не произошло.

Воспротивившись его критически оценивающему взгляду, девушка вспылила:

– Перестань так смотреть на меня!

– Как? – невинно произнес он.

– Как удав на кролика, – парировала она. На его хмуром лице появилась довольная улыбка.

– Не могу. Ну ладно, перейдем к делу. Теперь, как я понимаю…

– Мне надоела пустая болтовня, – ледяным тоном сообщила она. – Я приехала, чтобы поговорить о Пара Море.

– Пара Мор? Так, значит, я был прав. Ты тоже никак не можешь забыть тот чудесный день.

Шона проигнорировала его реплику и сквозь зубы проговорила:

– Я слышала, ты собираешься там что-то строить.

– В самом деле?

Она не ответила, ожидая его дальнейших слов, но их не последовало.

– Ну, – потребовала она. – Ты станешь отрицать, или как?

Макалистер пожал плечами:

– Есть у меня на то планы или нет, мне кажется, это не твое дело. Что тебя так беспокоит?

– Пара Мор всегда был и будет общим пастбищем для скота, – резко напомнила она ему. – Если ты задумал что-то построить там, то должен спросить у меня разрешения.

– И ты мне в нем не откажешь?

– Пока я жива, этого не произойдет, – ответила ему Шона с явным удовлетворением. – Никогда.

– Почему? Неужели ты и дальше собираешься отправлять на остров своих овец? – спросил Дирк с кротостью в голосе.

– А почему бы и нет. Тебя это не касается, – съязвила она.

– Не касается? – Он был неприятно озадачен. – А что же тогда должно меня касаться?

Девушка зло взглянула на него.

– Ты должен сообщать о своих планах.

Макалистер кивнул:

– Понял. Какая ты бессердечная. А что, если я тебе скажу, что собирался построить там приют для сирот?

Девушка взглянула на него в растерянности.

– Ну, в таком случае… я… я…

Насмешка появилась на его губах.

– Ну ладно. Извини, я пошутил. У меня нет никаких намерений насчет Пара Мора.

– Лачи услышал, что ты проводил там какие-то замеры, – засомневалась она. – И еще что-то о строительстве дачных домиков на фоне моря…

– То, что слышал Лачи, простые сплетки. Не обращай на это внимания.

– Ты хочешь сказать, что все это неправда?

– Ни единого слова.

– Даже не знаю, верить тебе или нет. Макалистер, – недоверчиво прищурилась Шона. – Ты всегда так хорошо говоришь, изворотливый врун, тебе очень трудно доверять. Даже увидев тебя в гробу, я не сразу поверю, что ты умер.

Его лицо помрачнело, и он угрожающе зарычал:

– Следи за своим языком, женщина. Я иногда прощаю оскорбления, да и то только те, что наносятся мне в пылу гнева.

Расстроившись, она прикусила губу. Если этот изворотливый лгун сказал правду, значит, не было необходимости сюда приезжать. Шоне стало досадно, что из-за ее доверчивости и горячности ей преподали урок унижения. Она напряглась, снова заметив усмешку в его глазах.

– Честно сказать, это я пустил такой слух, зная, что рано или поздно он дойдет до тебя, и ты, как истинный потомок Струанов, разъяренной фурией примчишься ко мне. – Он замолчал и ухмыльнулся – Правда, я не ожидал, что это случится ночью, в самый разгар бури. Просто недооценил твой темперамент.

Выслушав своего обидчика, Шона взорвалась:

– Значит, это одна из твоих садистских шуток?

– Во всем виновата только ты, – спокойно ответил он. – Ты отказывалась видеть, слушать меня с тех пор, как я вернулся. Мне пришлось пойти на уловку, чтобы устроить встречу и обсудить наши дела.

Поняв, насколько он манипулирует ею, она была сражена наповал. Какая же она дура! А он еще сидит и смеется прямо в лицо!

– Ладно, – сердито сказала она. – Твоя ребяческая шутка удалась, я клюнула на нее. Можешь ликовать. Но напрасно ты надеешься на какой-то разговор.

– И даже о том, что ты можешь разориться и все твое добро может пойти с торгов? – ласково спросил он.

При упоминании надвигающейся беды она почувствовала подступающую дурноту и пробормотала:

– Тебе тоже не следует верить слухам.

– Это не слухи. Мое заключение основано на фактах. – И он принялся перечислять их в холодной манере банковского служащего – Ты не сможешь выкрутиться. Восемьдесят процентов твоего дохода ты получала от организации охоты. Но вот уже два сезона пустуют домики, построенные для этой цели твоим отцом в Глен-Галлане. Через три месяца начинается новый охотничий сезон, а твой портфель заказов все еще пуст.

– Ну и что, еще есть время, – сказала Шона с уверенностью, которой почти не осталось в ее душе.

Макалистер покачал головой.

– Даже если бы они и появились… Их должно быть минимум на четыре года вперед, чтобы встать на ноги.

Да, он был очень близок к истине, но этот факт только усилил зародившееся у нее раздражение от его вмешательства в ее дела.

– Не вижу причин для твоего беспокойства, – жестко сказала она.

– Шона, если ты собираешься продавать свое поместье, я бы не хотел, чтобы оно попало в чужие руки – вот в чем проблема. Просто не могу позволить, чтобы такое случилось.

Она подняла на него удивленные глаза.

– Ой, прямо так и не позволишь? Если мне и придется пустить его с молотка, так я продам его любому, кто мне больше понравится. Но запомни и будь уверен, что оно никогда не достанется тебе.

Видимо, ее слова не были для него неожиданностью, однако, стремясь во что бы то ни стало сломить ее упорство, он спокойно продолжил, покачав головой:

– Послушай, ведь мои деньги ничем не отличаются от других. Ты просто отвергаешь саму мысль, что владельцем твоей земли станет Макалистер.

– Меня радует твоя проницательность, – насмешливо сказала она. – Теперь, думаю, все стало на свои места, и мне здесь делать нечего.

– Не торопись. – Не желая отступать, он с силой сжал ее руку.

Она уже поняла всю тщетность попытки вырваться от него, поэтому на этот раз ей хватило выдержки спокойно сказать:

– Давай не будем напрасно тратить время. Пока я жива, собственность Струанов никогда не попадет в твои руки.

– Ты слишком самоуверенна, – взревел он. – Стоит мне захотеть, и ты обанкротишься быстрее чем за месяц. И тогда твое имение попадет в руки ликвидаторов, а они из всех предложений, конечно, примут самое выгодное. Будь уверена, его сделаю я.

Она заглянула в его глаза с надеждой увидеть хоть какую-то искорку – намек на то, что он блефует, запугивает ее. Но нет, Дирк Макалистер никогда не прибегал к пустым угрозам. Возможно, этот негодяй уже скупил со скидкой часть ее векселей и теперь может потребовать у нее выплаты по ним и любое время.

У Шоны слезы подступили к глазам. Что же будет с Мораг, Лачи, Джами и другими ее домочадцами, полностью зависящими от нее?

– Тебе мало своего? – спросила она его с презрением. – В тебе взыграла жадность или дает себя знать былая вражда между нашими семействами?

– Ни то и ни другое, – зло ответил он. – Мне не нужны земли Струанов. – Его глаза отливали холодным блеском. Вдруг на его губах заиграла сардоническая улыбка. – Ты – единственное, чего и кого я хочу.

Девушка инстинктивно насторожилась и мрачно предупредила:

– Если ты опять начнешь меня мучить, я…

– Я говорю о нашем браке, – нетерпеливо перебил он ее.

Это было для нее полной неожиданностью, от растерянности голова пошла кругом. Наконец взглянув ему в глаза и тяжело вздохнув, девушка не найдя ничего лучшего, сказала:

– Может, ты отпустишь мою руку, мне больно.

– Только после того, как ты дашь мне ответ.

Шона рассердилась.

– Должно быть, ты думаешь, я полная идиотка.

– Ты ею будешь, если не примешь моего предложения. Если ты станешь моей женой, у тебя отпадет необходимость продавать свое поместье. – Он потянул ее к себе. – Но самое главное – ты ведь хочешь меня не меньше. Мы не можем друг без друга, Шона.

Она покачала головой, прекрасно понимая, что голос выдал бы ее неожиданно возникшую слабость.

Левой рукой он скользнул под ее свитер и ласково погладил ее по голой спине.

– Ты хочешь еще доказательств? – шепотом спросил он ее. – Я с огромным удовольствием занимался бы этим весь остаток ночи.

Это полное безумие, подумала она, почувствовав бешеное биение своего сердца. Разумом она понимала, на что способен этот человек, но почему тело не подчиняется ей?

– Мы могли бы пожениться пять лет назад, – напомнила Шона с горечью, – но ты струсил, испугался встретиться с моим отцом. Ты бросил меня на съедение волков. Ты… ты даже не написал мне. Не объяснил. Не извинился. Ничего. Как же я могу выйти замуж за человека, однажды так поступившего со мной?

– Мне надо было уехать. Появились непредвиденные обстоятельства, и у меня не было выбора.

Шона взглянула на него. Его лицо было каменным, словно выбитое из огромной глыбы гранита. По всему было видно, что ей придется довольствоваться этим объяснением.

– Извини, Дирк. Но этого недостаточно.

– Это все, что я могу тебе сегодня сказать, – недвусмысленно заявил он. – Но в утешение хочу признаться, что пять лет, проведенные без тебя, были блеклыми и пустыми, хуже некуда. – Внезапно он отпустил ее. – Или ты соглашаешься выйти за меня замуж, или я буду вынужден разорить тебя и забрать твои земли. Все очень просто. А теперь тебе действительно лучше поехать домой и обдумать мои предложения.

– Даже и не надейся, – тихо проговорила девушка с чувством собственного достоинства. – Ты почти уничтожил меня однажды, но я выжила. Боюсь, еще раз у меня не получится.

Повернувшись, она поспешила из комнаты, не желая, чтобы он увидел еле сдерживаемые слезы обиды, досады и злости.