Текст книги "Заклятый друг (СИ)"
Автор книги: Нэн Джойс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Можно забабахать целую рекламную компанию. Рекламу клиники, которая помогает быстро реабилитироваться после родов. Рекламу смазок для первого секса после родов. Рекламу нижнего белья для первого секса после родов. Рекламу фотостудии для первого секса после родов…нет, это уже порнография какая-то.
К тому же для такой фотосессии потребуется муж. А я ни за какие деньги не позволю Арскому приблизиться ко мне.
Смешно, Даша. Ты из-за денег вышла за него замуж. Приблизиться…
Меня передёргивает.
Сажусь в машину.
Кстати о рекламе. Те производители сухой смеси, которые звонили мне вчера, предлагают хорошую сумму. Конечно, не обязательно прекращать грудное вскармливание. Просто буду обманывать аудиторию.
Только надо придумать интересный повод.
Почему прекратила ГВ?
Лучше что-то мелодраматичное.
Поссорилась с мужем. Перенервничала. Пропало молоко.
Зато потомлюбимыйподарил мне дорогой подарок, чтобы я его простила.
Они это любят. Зависть и жалость – вот на чём хорошо делать деньги.
Фу, как тошно от всего этого…
– Вам нехорошо? – встречаюсь взглядом с Виталиком через зеркало заднего вида. – У Вас бледный вид, – и виновато улыбается, будто он причина моего отвращения к жизни.
– Конечно нехорошо! Меня укачало. Сто раз говорила, веди аккуратно!
Хотела добавить: «Не мешок с картошкой везёшь!» Вполне вписалось бы в образ. Но мне позвонили.
– Привет. Прости, пожалуйста. Я опаздываю, – голос Айдара всегда меня успокаивает, он тихий, неторопливый, убаюкивающий, как у чтеца вечерних радио-спектаклей, которые нам с сестрой родители включали в детстве. – Ты как?
– Я в районе Таганской. И ещё мне нужно минут пятнадцать, в лофт заскочить.
– Таганской? Я буду там через десять минут. Давай подхвачу, начнём беседу по дороге. Редактор всё перекроил, что мы в прошлый раз составили. Придётся шаг назад сделать.
– Ничего страшного, сделаем. Главное – чтобы результат получился хороший.
– Согласен с тобой полностью. Ну так что, адрес скинешь?
– Да.
Виталик плавно тормозит у красного четырёхэтажно здания с большими квадратными окнами и балюстрадой. В стёклах кофейного цвета отражается тяжёлое перед дождём небо. Как жаль, что заканчивается лето.
– Я сама дальше. Заберёшь меня от моего эко-магазина в шесть. А пока свободен.
Наконец-то я осталась одна. Ни гуления ребёнка, ни воркования Татьяны Георгиевны. Ни диалогов с людьми, перед которыми всё время нужно другую Дашу изображать. Дарью Арскую.
Старый лифт с шумом поднимает меня на последний этаж.
Люблю этот лофт.
Кирпичные стены, деревянные балки. Потёртая лестница на второй уровень. Там можно забраться в подвесное кресло с ноутом или книжкой. Внизу небольшая и уютная гостиная с кварцевым обогревателем. Из-за высоких потолков и большого окна, выходящего на север, здесь может быть очень холодно.
Несколько метров гостиной забраны под закрытую спаленку, отделённую бамбуковыми перекрытиями. И здесь я спокойно сплю с пятницы на субботу, и с субботы на воскресенье, пока Арский изображает хорошего папу.
Он не живёт здесь в будни, снимает квартиру. Это нерационально. И всё же он полностью оставил это место мне, хотя его никто не просил.
Моё пространство практически не пересекается с его пространством. Только дом, как общая кухня для жильцов коммуналки. Но в отличие от них мы и там никогда не встретимся. А ещё как я не захожу в его комнату в доме, уверена, и он не заходит в мою.
Жаль, не успею сегодня посидеть на любимом широком подоконнике и попить кофе.
Быстренько в душ.
Тёплая вода вместе с пеной вымывает из волос тошнотворный запах больницы.
Кутаюсь в толстое белое полотенце.
Жду, пока с кожи сойдут мурашки. Слушаю, как всё реже тарабанят в поддон набежавшие в лейку душа капли.
Мне кажется, что есть ещё какой-то шум. Не затихающей воды, другое. Там, за дверью.
Но я не придаю этому значения и выхожу.
7. Даша
Арский сидит на корточках и роется в нижнем ящике массивного комода, что напротив двери. И первая мысль, которая приходит мне в голову – я не смогу сбежать, потому что между мной и выходом Макс.
При этом выходом мне видится не только дверь, но и окно, единственное в этом лофте. Плевать, что за ним высота в четыре этажа. Плохо лишь то, что и до него не добраться.
Солнечный свет, который отчаянно борется и тонет в подползающих грозовых тучах, особенно ярко, словно в последний раз, очерчивает силуэт.
Макс встаёт, выпрямляется во весь рост, и тяжёлым, вязким взглядом промазывает всю меня, с головы до пят, и снова вверх, вторым слоем. И смотрит мне в глаза так…
Я отворачиваюсь.
Будто это он передо мной почти голый стоит.
Какая же ты ничтожная, Соболева! Слабачка! Нельзя поворачиваться спиной к собаке. Она обязательно нападёт!
И ты опять ничего не сделаешь.
Его шагов не слышно.
Ну же! Повернись и скажи ему, чтобы уходил! Швырни в него туркой. Пни в его сторону стул. Хватит бояться!
Только цепенею и мякну. И ощущаю себя абсолютно беспомощной. Хочу просто исчезнуть. Это чудовищное желание весь год меня надрывает, как клюв грифа смакует любимое блюдо из падали. Но я ведь ещё жива!
Грозовые тучи задавили солнце, стена передо мной резко поблекла. Будто Макс надвинулся, огромный и сильный, закрыл собой, заполнил собой всё, превращая в темноту и меня.
В дверь позвонили. И я даже не вздрогнула.
Наконец его шаги. Он открыл.
Кожей ощутила эту напряжённую паузу.
– Добрый день, – это Айдар.
– Добрый, – голос Макса вживую, не из видео с Ванечкой, которые мне присылает Татьяна Георгиевна, звучит иначе. Когда вживую – это трогает. Как по рефлексу какому-то дурацкому хочется обернуться, будто в толпе тебя окликнул голос очень близкого, некогда любимого человека, по которому ты изнывал и тосковал, которого слишком сильно любил и слишком надолго потерял.
– Я за Дашей. Она тут?
Одежду в охапку и в ванную.
Влажные волосы пропитали серым платье на плечах.
Господи, что подумал Арский?
Я, здесь, в его лофте, после душа поджидаю какого-то мужчину. И Айдар ещё имя моё назвал не как обычно, Дария, а по-свойски это вот «Даша». С интонацией такой, будто я родной ему человек.
Он специально это сделал? Чтобы побесить Арского?
Как он вообще прошёл в здание? Почему его консьерж впустил, номер квартиры назвал? Остолоп!
Оба.
Он должен был ждать внизу!
Выхожу.
Дверь закрыта. Айдара нет. Макс ногой задвигает ящик комода. Раскладывает на столешнице глянцевые полароидные снимки.
И не глядя на меня:
– Ждёт внизу.
Сглатываю оправдание. Я ведь ничего не сделала.
Нет. Не так.
Я ведь ничего ему не должна.
Поскольку моя сумочка стоит на полу у комода, совсем близко к Максу, вполне хорошей, даже естественной мне кажется идея просто уйти без неё.
То, что внизу меня ждут, создаёт иллюзию, будто я неприкосновенна. И могу безопасно дойти до двери.
И всё же приблизиться к Арскому, пусть лишь для того, чтобы пройти мимо, я просто…не могу.
Арский чуть повернул голову, шумно, но коротко выдохнул, будто усмехнулся.
Может, понял.
И дал мне это расстояние, которого я так жаждала.
Отошёл к окну.
Остался спиной ко мне, и ничего не сказал.
Пока стилизованный под дореволюционный лифт спускал меня на первый этаж, сердце ожило, и начало так быстро биться, что стало дурно. Голова закружилась от мелькающей золотистой сетки.
Сколько я не видела его вживую? Десять месяцев? И тут вдруг, да ещё так близко, один на один.
И теперь он думает: «Эта меркантильная сука водит в мою квартиру своих ёбарей».
Дверь лифта я отодвинула с таким рвением, что зашумел он как будто в действительности старинный.
Буквально просунула голову в окно к консьержу. И отчитала его так, что тот начал краснеть.
Нельзя было пускать Айдара без моего разрешения, хоть он и показался интеллигентным мужчиной, который, к тому же, ещё и щедрый – поделился сигаретой.
– Значит, купил моего консьержа за сигарету? – села на переднее сидение чёрного БМВ.
– Мы просто разговорились, пока курили. Он решил, что на бандита я не похож. Да и дождь начинался. Арский не подумал ничего плохого?
Мотаю головой:
– Нет, всё в порядке. Едем ко мне?
8. Макс
По дороге мне позвонили из «ЮрФеста», и я поехал на встречу с их гендиром. Но успешные переговоры не сгладили раздражение от сегодняшнего дня, которое с новой силой зазудело, стоило мне выйти из громоздкого бетонного бизнес-центра и попасть в равнодушную суматоху московского буднего вечера.
Словно проглотил слишком большой кусок, и поцарапал горло.
Верности она мне не обещала.
И брак у нас фиктивный, с чётко обозначенным сроком годности, который уверенно приближался к своему окончанию.
Но это никак не умаляет моего желания отпиздить Айлалэ, или как там его…
И Дашиной привлекательности тоже не умаляет.
Господи, как же приятно было увидеть её!
Оставаться одному не хотелось категорически. Но и звонить очередной подружке тоже.
Хотелось другого рода близости. Той, которую я по собственной тупости навсегда потерял. Но нечто похожее, кажется, обрёл снова.
Поэтому несмотря на позднее время я поехал в офис в надежде ещё застать Полину и отдать ей фотографии.
Татьяна Георгиевна так и не прислала мне ни фоток, ни видео с Ванькой сегодня, и не ответила на звонок.
Интересно, Даша притащила их в город с собой, или всё же оставила в доме?
– Ну, тебе здесь явно нравится. И кабинет отдельный Макс предоставил, очень прилично устроилась, хотя и года ещё тут не проработала.
Я слышу Катин голос по ту сторону двери, и моё желание зайти к Полине улетучивается.
Нехорошо мы расстались. Она была рядом постоянно после того, как произошла авария, а Даша улетела со своим Серёжей в Перу. Но когда Соболева вернулась, уже одна, я оголтелым идиотом бросился её искать.
Катя буквально стала пустым местом. И я даже не заметил, когда она исчезла.
Будто почувствовала, что я рядом. Слышу, как Полина говорит:
– Ты чего замерла?
– Кажется, за дверью кто-то.
Открываю дверь прежде, чем она сама это сделает.
– Катя, вот так сюрприз!
Обнимаю её. Она крепко ко мне прижимается. И выдох её сбивчивый на стон похож.
– Привет, Макс.
– Где была? Давно тебя не видел.
– Япония, Корея.
– Чего это тебя вдруг в Азию потянуло?
– Не думай, что мои вкусы поменялись, – хитро улыбается и проводит ладонью по моей грудной клетке. – Это по работе.
– Молодец. Совершенствуешься.
– В моём деле без этого никак. Технологии быстро развиваются.
– Ты по-прежнему видеонаблюдением занимаешься?
– Да. Некоторым людям нравится продолжать дело семейной династии. Я рада, что мой отец смог меня этим заинтересовать.
Мой отец не виноват, что я не заинтересовался делом нашей семейной династии, которая уже три поколения занимается мебельным производством. Но почему-то все думают, что либо он был недостаточно настойчив, либо я назло ему занялся совсем другой сферой. А на самом деле он пусть и без особой радости, но принял моё решение стать айтишником, и поддерживал как финансово, так и морально. Никакого конфликта у нас с ним никогда не было, и ненависти у меня к нему тоже. До тех пор, пока он не погиб…
– Как твоя мама, кстати? Слышала, она взяла бразды правления вашими фабриками на себя. Даже новую коллекцию спальной мебели весной в Чехии выставляла.
– Она в порядке, спасибо, болезнь пока отступила. Может, кстати, и потому, что теперь она единственная хозяйка, на ней слишком большая ответственность, болеть некогда.
– Ну я рада. А как Даша?
– Отлично, много проектов, раскрутила аккаунт, хорошо зарабатывает на рекламе.
– Да, я видела. Поражаюсь, когда она всё успевает? Материнство явно отошло на второй план. Делать деньги ведь интереснее.
– Не знаю, что ты видела, но из её контента и ежу понятно, что они с Ванькой проводят до фига времени.
– Да? Ну, значит, в глаза не бросилось, дети меня мало интересуют, особенно чужие, – она как-то искусственно улыбается. – То ли дело украшения, кафешки, шмотки. А её аккаунт буквально пестрит всем этим. Как витрина в мечтах провинциальной нищебродки. Кто бы нам сказал, Макс, год назад, например, что Соболева станет постить фотки в шубах, а? Развратил девчонку, – она легонько толкает меня кулаком в плечо. – Слышала, она хочет инвестировать в открытие экологического института.
– Ты давно вернулась? Кажется, лучше меня в курсе, что происходит в моей семье.
– Да буквально вчера прилетела. Но ты прав, я та ещё всезнайка. И фокусы умею показывать. Например, – она жеманничает, причмокивает, артистично отводит глаза в сторону, снова в меня стреляет взглядом. Блеск в нём нездоровый. – Например, могу что угодно откуда угодно достать. Или кого угодно. Хоть мёртвого из-под земли. Хотите – покажу?
Не дождавшись ответа, Катя подходит к столу, где сидит Полина. Достаёт ноут. Подключает к нему телефон.
– Давайте что-нибудь из прошлого, поностальгируем по лучшим временам, – и Катя открывает проигрыватель с картинкой.
Ещё прежде, чем она нажала на воспроизведение видео, я догадался.
Догадка быстрее логики, по короткому пути инстинктов, упала, процвела и разбухла в моём мозгу как харчок плесени на куске хлеба. Выманивая наружу своим гнилым запахом мой самый уродливый страх.
9. Макс
Это Новый год на Байкале, 2018. Снимает Илья.
– Ребята! У нас беда! – Лёша вваливается в гостиную, идёт в центр, оставляя за собой снежные следы и тряся пустым красным мешком. – Кто-то похитил Дедушку Мороза!
– О боже, только не это, – Дина закатывает глаза и отворачивается.
– Да и хрен с ним! Мне бы всё равно ничего не подарили. Ведь я очень, очень плохая девочка, – Юля обворожительно улыбается и подмигивает Антону.
– Так ведь не только деда забрали, – Лёша не теряется. – Всё бухло вместе с ним тоже! – в сердцах бросает мешок на пол.
Ребята возмущённо загоготали.
– Но злодей, как и положено всем маньякам, жаждет, чтобы его ловили…
– Поймали и надавали пиздюлей!
– И посадили в клетку! – Юля кивает в сторону танцпола за стеной, где на втором ярусе установлена клетка для танцовщиц гоу-гоу. – Вот же старый извращенец!
– Слушайте внимательно! – Лёша разворачивает бумажный свёрток. – Он оставил нам послание.
Декламирует задание по поиску Деда Мороза, сочинённое в стихотворной форме самим Лёшей.
Его перебивают, переспрашивают, подкалывают. И когда ему приходится в третий раз зачитывать заново ту же строчку, он не сдерживается и рявкает так, что тонкие стёкла в протяжённом книжном шкафу вздрагивают.
На какое-то время гогот прекращается, но…это же наша компания. Они как дети.
– Коля!
– Да, чего?
– Ты помнишь, чем кончилась история с машиной, когда ты собирался ехать пьяным?
– Конечно помню. Этот еблан, – камера крупным планом снимает Лёшу.
– Чё сразу еблан? – обиженно выпячивает губу.
– Столкнул мою тачку в овраг своим сраным джипом. Столкнул, когда в тачке сидел я. Думаешь, самое время отомстить? Лёха вон и мешок сам принёс. Как раз с его росточком целиком туда влезет.
– Протестую! – вмешалась Динка. Любимое её словечко, хотя она только на первом курсе юридического. – Нерационально избавляться от единственного человека, который знает, где наше бухло.
– Нет, ну почему никого не интересует судьба Деда Мороза? – возмущается Антон.
– Я к вопросу о Лёшином упрямстве. До Нового года осталось…полтора часа. И пока мы не выполним задание, бухло нам Лёха не отдаст. Предлагаю послушать нашего друга.
– А я настаиваю на том, чтобы засунуть его в мешок, и пытать, пока он не расскажет, где бухло.
– Это противозаконно!
– Ну тогда, – Коля лениво потягивается в кресле. – Шантаж. Самое действенное средство, чтобы добиться результата.
– Я вас сам всех в мешок запихаю, если не дадите мне дочитать задание! – Лёха достаёт из кармана ножницы и с деловым видом подходит к полке с роутером.
– Нет! Нет! Нет! – орут все, когда лезвия хладнокровно сжимаются над интернет-кабелем.
– Вот. Совсем другое дело. Итак, на чём я остановился…
Под тихое хихиканье Лёшка дочитывает задание.
– Всё ясно? Тогда делимся на две команды. Макс – капитан одной, Коля – второй.
– Коля всегда второй, – ворчит он, вставая с кресла. – Арский, отдай мне Соболеву, а?
– Я ещё никого не назвал.
– Но Дашка априори твоя.
– Да кто-то ревнует! – Юлька толкает Колю в бок.
– Просто я хочу выиграть, – он невозмутимо закатывает рукава.
– Даша, с кем ты останешься, с мамой или с папой? – серьёзным тоном судьи спрашивает Динка, пока Илья снимает Соболеву.
– А можно я сама себе команда буду? Я отличный следопыт, и готова поспорить, что первее ваших хвалёных капитанов найду бухло.
– Ты не пьёшь, ты не замотивирована!
– Как не замотивирована? Я хочу спасти Дедушку Мороза.
– Да чёрт с вами, будем одной командой искать! Так, первое задание. Смотрим похищение дедушки.
– Похищение дедушки. Сюр-порно какое-то…
– Рождественская комедия…
– Новогодний хоррор. «Под куранты без бухла…»
– Тихо!
Илья наводит камеру на телефон Лёши, который демонстрирует видео. Человек в плаще-палатке, угрожая Деду Морозу штопором, заставляет того продвигаться к ночному берегу Байкала. Дед Мороз смешно растопырил над головой руки и в ужасе мотает головой.
– Ну, оценили сложность? – Катя останавливает видео и смотрит на нас с Полиной. – Съёмка экрана телефона с телефона, что ухудшает качество изображения, учитывая оптические аберрации, трясущиеся руки наших друзей-алкашей, сумерки, человек в костюме, лицо практически полностью скрыто, плюс производит нетипичные действия. Он изображает, что ему страшно, это не повседневность. Что-нибудь слышали про распознавание по силуэту?
Полина испуганно хмыкает:
– У тебя глаза сейчас как у маньячки. Но мне нравится. Вот это страсть к работе.
– Ну если больше страсть эту девать некуда… Так что, найдём того, кто был Дедом Морозом, в современной реальности? Например, где он был, скажем…час назад.
– А кто был Дедом Морозом? – спрашивает Полина.
Катя жмёт кнопки, перекидывает видео в программу, вырезает ту часть, на которой Дед Мороз, выделяет его фигуру красным прямоугольником. Подключается к базе камер наружного наблюдения. Количество точек наблюдения сокращается, пока происходит сопоставление. Пространство расчищается, оставляя всё меньше прямоугольников.
– Даже сам процесс поиска выглядит красиво, правда, Макс? – она оборачивается и смотрит на меня снизу вверх. – Это прекрасно, когда всё лишнее отсеивается.
Уличная камера. На столбе напротив моего дома. Дома, где живёт моя жена с Ваней. И к нашей калитке подходит человек. Он мельком оборачивается, и когда его лицо попадает в объектив, Катя нажимает на паузу.
Повисает гробовое молчание.
Наконец, Полина его прерывает.
– Кто это? – спрашивает тихо, будто боится разбудить призрака.
И мне на секунду показалось, что я не удивлюсь, если этот призрак, этот человек на экране Катиного ноута, вылезет оттуда как девочка Садако из телевизора в фильме «Звонок».
– Чудеса! – я улыбаюсь и смотрю на Катю невозмутимо, хотя внутри всё распадается на куски.
– Что именно? Технология? Или воскрешение?
– Технология, конечно. Второе меня вообще не удивило.
Катя захлопывает крышку ноутбука:
– Ты знал?
– Нет.
– Чего именно ты не знал? Что он жив? Или что он ходит в гости к твоей жене, пока ты на работе?
– Да кто это, блин, такой? – Полина встала из-за стола.
– Это Серёжа, – Катя поворачивается к ней. – Тот, который бывший жених Даши. Представляешь, какой Макс хороший друг. Настоящий друг. Он тогда для Даши сюрприз такой придумал. Организовал приезд Серёжи к нам на Байкал. Всё оплатил. Соболева сияла от счастья, когда нашла Деда Мороза. Да, Макс?
– Подождите, подождите, подождите, – Полина хмурится, – как он мог час назад прийти в гости к Максу, если прошлой осенью покончил с собой?
– Судя по всему, он лишь хотел, чтобы все так думали. Ну, вряд ли он один, конечно. Иначе как ему удавалось бы столько времени скрываться? Кто-то наверняка помог организовать всё это, – Катя снова смотрит на меня. – Кому это могло быть интересно? Чтобы жених трагически исчез, а затем вернулся. Навестить бывшую возлюбленную, и она больше не бедная студентка. Благодаря удачному замужеству, которое можно выгодно расторгнуть.
– Спасибо за просветительскую лекцию в области технологий распознавания по силуэту, Катя, – кладу на стол снимки. – Фотки я нашёл, Полин, до завтра.
– Что, домой срочно стало надо? Хочешь их застать?
– Катя, ну перестань, – нежный голос Полины тонет в истеричном хохоте Кати.
– Точно, он просто спешит, чтобы не пропустить самое интересное! А что? Соболева и не до такого мужиков доводила. Один вон пропал без вести на целый год, Коля влез в долги, хотел заработать больше всех, чтобы баблом к себе Дашу переманить. Не удивлюсь, если выяснится, что Макс стал куколдом.
Катя прищуривается, словно ожидая удара.
– Да, вот так хорошо, – расплывается в улыбке. – Ты всегда смотрел сквозь меня, Макс. Будто я пустое место. Лучше ты будешь ненавидеть. Лучше так, чем равнодушие.
– Полин, иди домой, – говорю, не отрываясь от Кати.
– Ну уж нет, я вас в таком состоянии не оставлю.
– Да, Полин, иди, – Катя встаёт и смотрит мне в глаза с вызовом.
Моя заместительница ещё с несколько секунд не двигается:
– Ну, ваше дело, – забирает сумочку, – в синей папке документы с подписями Маркова, Макс. Добыть их было непросто. Будьте так любезны, не забрызгайте её кровью. Или ещё чем-нибудь.
За Полиной закрывается дверь.
– Ну, чего ты ждёшь? – Катины зрачки широкие, как у мартовской кошки, – Ударь меня. Ты же этого хочешь.
10. Даша
У моего эко-магазинчика очень красиво. Здесь исторические строения. Старая брусчатка с прожилками мха. И солнышко заглядывает из-за угла так, что листья живых бегоний возле входа просвечивают словно ушки у малыша.
Я улыбаюсь своему детищу. Да, это единственное место, которое принадлежит мне. Единственное, что моё. Долгожданное, желанное, созданное с любовью.
От удовольствия прижмуриваюсь, когда дверь с витражным стеклом задевает хрупкий колокольчик.
Айдар пропускает меня вперёд.
Внутри пахнет травами и обожжённой глиной. С прохладной после дождя улицы гостям здесь приятно погреться.
Я киваю Варе, которая занимается выкладкой. Иду к кафетерию.
Айдар занимает столик в самом дальнем углу.
Маша выходит из-за стойки и нежно меня обнимает.
– Как дела? Профессор твой тебе ответил?
– Да! – она чуть ли не прыгает от радости. – Он согласился стать моим научным руководителем! Представляешь, уже и рекомендации по корректировке плана моей курсовой дал.
– Учебный год ещё не начался, а он уже весь в работе. Раз дал рекомендации, потратил время, точно не пойдёт на попятную.
– Написал, что я очень заинтересованная и ответственная для третьекурсницы. И, конечно, тема ему интересна.
– Память, значит?
Маша довольно кивает.
– Может, – грустно улыбаюсь, – когда ты станешь дипломированным психологом, разработаешь какую-нибудь методику по удалению из памяти тех эпизодов, которые человек хотел бы навсегда забыть?
– Тогда я бы мигом разбогатела. Думаю, у каждого таких эпизодов немало, – она грустно улыбается в ответ. – Ладно, выбирай кофе, давай что-то из новенького. Айдар, как всегда, эспрессо?
– Да.
Смотрю на Адашева украдкой, пока Маша выставляет несколько новых сортов кофе мне на выбор.
Мы много обсудили в машине, пока ехали сюда от лофта, но работы ещё предстоит до фига. Тем не менее я уверена, что мы справимся, ведь я не одна, у меня талантливый партнёр.
Когда я в первый раз увидела этого человека здесь, я не ожидала ничего нового.
Месяц назад Айдар Адашев ждал меня тут на интервью, расслабленно заняв плетёное кресло. Недлинные смуглые пальцы с тонким металлическим кольцом целиком обхватили белую чашку со дна. Как будто держать чашку только за ручку ему недостаточно для ощущения полного обладания.
И непонятно чего больше было во взгляде этого мужчины: красоты иссиня-чёрного василька или угрозы змееподобного василиска.
А потом я поняла, что он вовсе не змей, а юркий и хитрый мангуст. И вот если ты змея, встреча с ним окончится твоей гибелью.
Вопреки моим стереотипам Айдар не задавал мне все эти не имеющие отношения к делу вопросы:
«У Вас был роман с Арским, пока он был обручён с Мариной?»
«А это правда, что в ночь перед свадьбой Арский бросил свою невесту по телефону?»
«У Вас с Сергеем были свободные отношения?»
«Вы чувствуете себя виноватой в той аварии? А Ваш муж?»
«А вы так быстро поженились из-за беременности?»
«Вы ещё верите, что Сергей может быть жив?»
Они обещали говорить об эко-бизнесе, а в итоге скатывались к статьям для жёлтой прессы.
Айдара совершенно не интересовал мой скандальный брак с Арским. «Брак, который стоит на трёх трупах» – так его окрестили в одной из статеек.
Адашев действительно хотел написать про мой эко-магазинчик, а ещё поделиться с аудиторией моим опытом помощи окружающей среде в тот период, когда никаких финансовых средств для этого у меня не было.
Я могла сравнить оба варианта, ведь оказалась тем редким экземпляром, который не забросил это дело удачно выйдя замуж.
Мы вдвоём стали проводить этот сравнительный анализ, и сейчас я вдруг осознала, что за этот месяц общения наши деловые отношения перешли к приятельским, и уже находятся на той грани, за которой дружба.
Я выбираю сорт с лесным орехом и иду к нашему столику.
Звон колокольчика опять приводит меня в приятное волнение. Клиентов пока так мало. Но я уверена, что нужно ещё немного терпения.
Оборачиваюсь.
– Соболева, и ты тут! – Коля вплывает в зал и сразу идёт ко мне. – Приятно видеть хозяйку заведения собственной персоной!
Мы обнимаемся.
– Как прошла твоя поездка в Китай?
– С деловой точки зрения – не очень, – чешет затылок. – Но в остальном я хорошо провёл время. Прокатился на их супербыстром поезде. И чудом не продегустировал кошатину.
– Фу.
– Они там, прикинь, собак в панд и тигров красят.
– Всё, перестань.
– Сама как? Ведёшь активную социальную жизнь? – кивает в сторону Айдара.
– Пишем статью про развитие эко-бизнеса в России.
– Понятно. Здравствуй, зайка, – он крепко обнимает подошедшую к нам Машу. Заботливо целует её в лоб.
Может я выдаю желаемое за действительное, но мне кажется, что Коля влюблён в неё, и относится к Маше лучше, чем к предыдущим своим пассиям.
Очень хочется верить, что чувства Коли ко мне необратимо трансформировались в приятельскую симпатию.
– Отпустит тебя хозяйка на пару часиков?
Оба глядят на меня. Коля с хитринкой. Маша растерянно.
Учитывая, сколько Маша сделала для меня прошлой осенью, она могла бы без спроса уходить когда и куда ей угодно. Год назад я была нищей студенткой в академе, безработной, жених которой пропал без вести. И моя подруга Маша – на тот момент официантка, снимающая комнату – набрала кредитов, чтобы помочь.
Откуда же ей было знать, что я стану женой Арского, сразу всё верну, и смогу предложить ей работу с отличным окладом и гибким графиком?
– Когда меня называют хозяйкой, я чувствую себя рабовладельцем. Конечно, поезжайте.
– Спасибо! Я вернусь через два часа. Мы же до метро?
– Ну какое метро, солнышко моё? Я весь в белом. И на улице грязно. Вызовешь такси?
А вот то, что Маше приходится платить за Колю периодически, мне не нравится.
Впрочем, это её дело. Она в него верит, и, может быть, права. Коля рискнул, остался без денег. Но кто не рискует, тот не пьёт шампанского. Возможно, в следующий раз ему повезёт.
Я, наконец, добираюсь до столика. Оставляю на спинке стула плащ. И мы с Айдаром продолжаем начатую в машине беседу.
Айдар говорит короткими фразами, словно вбрасывает монеты в игровой автомат. И часто сводит взгляд в нижний левый угол, а когда поднимает его на меня, это похоже на чёрные провалы в ночных облаках.
Когда мне становится трудно выдерживать этот уверенный и решительный взгляд, я стараюсь смотреть на густые брови вразлёт, на переносицу, подёрнутую кривой поперечной морщиной.
Асимметрия, которую я так любила разглядывать на лице Макса когда-то.
– Я уверен, что мы должны это включить, – подытоживает он, отпивает принесённый Машей кофе, и откидывается на спинку стула. – Но если ты не готова о нём говорить, я не буду давить, Дария.
Опять произносит моё имя с такой интонацией, как будто я обещала что-то ему подарить.
– Нет, ты прав. Иначе у меня самой складывается ощущение, что я вычеркнула Серёжу из своей жизни. А это не так.
– Начнём сейчас, здесь?
Я киваю.
Он достаёт диктофон.
11. Даша
– Расскажи мне про то, как вы познакомились.
– Он старше меня всего на неделю. И наши мамы дружили. А папы даже работали на одном производстве. Мы соседи. Два дома были как один. Ходили друг к другу заранее не спрашивая.
– Были как братик с сестричкой?
– Как семья.
– И кто из вас первым озаботился проблемами окружающей среды?
– Мне кажется, у нас была изначальная предрасположенность. Я с детства любила природу, ругалась, когда мусор кто-то бросает. Один раз такой нагоняй от родителей получила, когда мне шесть было. Увидела во время прогулки с мамой недалеко от нас в лесу кучу мусора, требовала, что надо убрать, но своего не добилась. Дома взяла пакет и сама ушла. Думала – мигом. А меня потеряли, уже искать начали. Так я ещё порезалась об бутылку. Скандал был жуткий. Только я не испугалась, уверена была, что мама не права, раз отказалась убрать, а я всё правильно сделала. Ну а Серёжа… он мог часами природу исследовать, в начальной школе очень много читал про насекомых. Однажды подрался с мальчиком, который специально жука раздавил.
– У вас были единомышленники?
– Нет. Нас дразнили, и иногда назло делали какую-то гадость, чтобы спровоцировать. Серёжу особенно.
– Он бросался в драку?
– Да, Серёжа был очень смелым.
– Когда вы стали участвовать в экологических проектах?
– Участвовала я. У Серёжи не было возможности. Дело в том…когда мы ещё были маленькие, в его семье случилась большая беда. Как раз на производстве, где работали наши папы. Была смена его отца. Произошла авария. Был выброс химикатов в атмосферу. На многих это отразилось, на самом деле. Но Серёжин папа очень сильно пострадал. Он за месяц буквально сгорел от последствий. Серёже семь лет всего было, мы в первый класс на первое сентября, а он на похороны.
– Получается, для него экология – это очень личное.
Айдар даже не представляет насколько личное. У Серёжи была хорошая, любящая семья. Но мама как будто вместе с папой умерла. Она стала заливать тоску алкоголем, и с чередой её собутыльников жизнь Серёжи постепенно превращалась в ад. Всё закончилось очень плохо. Но эту часть истории я, конечно, опущу. И просто кивну.
– А ты? Увлеклась вслед за ним, получается?
У меня тоже личное. Но про сестру я умолчу.
– Наша учительница по географии вела экологический кружок. Я с удовольствием его посещала. И быстро втянулась. Когда тебе что-то нравится, интересно, когда оно твоё – ты всё на лету схватываешь, информация запоминается сама собой. В старших классах уже писала курсовые для студентов.
