Текст книги "Спаситель Птолемей"

Автор книги: Неля Гульчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 37 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

Через анфиладу покоев со множеством колонн и стенной росписью, где у каждой двери низко склонялись перед ним жрецы и чиновники, Птолемей, сопровождаемый Филоклом и свитой, прошел в отведенные ему покои. Это был двухэтажный зал со стенами из алебастра, на которых золотом и яркими красками были изображены наиболее знаменательные события из жизни фараонов Нового царства: приношение дани народами покоренных стран, прием посольств, сцены охоты и семейного быта.

Птолемей сразу обратил внимание на стоящую в зале статую бога Птаха, украшенную золотом и драгоценными камнями.

– Это Птах – главный бог Мемфиса, – пояснил сопровождающий Птолемея жрец. – Птах – божество, которое снабдило бога Ра, сотворившего Вселенную, всеми элементами, из которых построился мир. Он называется богом с красивым лицом, богом, создающим новую жизнь и новые формы. На его голове покоится священный скарабей, символ воскресения, а своими ногами он попирает чудовище, символ мрака.

Перед богом Птахом стоял алтарь в виде усеченной пирамиды.

При появлении Птолемея, находящийся в зале жрец, воскурил благовония.

Роскошные кресла и скамьи, столики, уставленные красивыми статуэтками, украшали зал. Кресла имели четыре ножки в виде львиных лап, высокую спинку и подлокотники. Спинки кресел были отделаны чеканкой по золоту и серебру с инкрустациями из драгоценных камней. На этих рельефах фараон был изображен в виде сфинкса, увенчанного уреем. Головы львов, соколов, грифонов покоились на подлокотниках.

В сопровождении слуг Птолемей сразу же отправился в бассейн, чтобы смыть с себя дорожную пыль. Он с наслаждением опустился в бассейн из белой египетской яшмы с розовыми прожилками, не в силах сдержать восхищения. Бассейн был наполнен прозрачной водой, пропитанной ароматными составами. Вода ласкала, умиротворяла, снимала усталость. Птолемей доплыл до противоположной стороны и, перевернувшись на спину, увидел поодаль внимательно рассматривающих его девушек. Он улыбнулся им и, едва выйдя из бассейна, был окружен юными прелестными меднокожими созданиями, которые начали вытирать его тело, одновременно массируя каждую мышцу и втирая в кожу благовония. Птолемей был очарован тем искусством, которое выказывали прислужницы в выполнении этого обряда, доставляющего утонченное наслаждение.

Уже несколько дней Птолемей внимательно присматривался к этой стране, и в нем всё более и более заметно росло благоговение перед высокой цивилизацией.

Выйдя из бассейна, Птолемей надел короткую воинскую тунику, на нее серебряный нагрудник, на ноги – подвязанные ремнями сандалии. Затем он пристегнул меч, бывший при нем во время всех крупных сражений, и, окруженный верными телохранителями, вышел в зал.

Здесь его встретили жрецы, высшие военачальники, судьи Мемфиса, несколько номархов из ближайших номов, верховный казначей, смотрители житниц, гардероба, хранилищ серебра и золота, важные сановники и вельможи.

Птолемей воссел на кресло, резные ножки которого изображали князей, подвластных Египту народов.

Верховный сановник Мемфиса Хемиун поклонился Птолемею и с волнением в голосе проговорил:

– Великий Птолемей! На тебя легла обязанность заботиться отныне о судьбе Египта. Да наполнит слава твоих деяний Верхний и Нижний Египет. Приветствуем тебя, достойный сатрап, и да живешь ты вечно!..

Дружный хор голосов восторженно подхватил этот возглас. Все ожидали, что новый сатрап проявит волнение или растерянность. Но, ко всеобщему удивлению, Птолемей твердым голосом ответил:

– Я принимаю в свои руки власть сатрапа и буду править во славу и на счастье народов Египта.

За спиной нового правителя стояло около тридцати военачальников, прибывших с ним из Вавилона, во дворе выстроились только что прибывшие конные отряды, а через Нил переправлялась многочисленная македонская армия, преданная своему легендарному полководцу.

Поздравить нового сатрапа пришли посли разных стран. Потом явились купцы с золотыми украшениями, с благовониями и диковинными фруктами. За ними потянулись архитекторы с планами новых сооружений, скульпторы с набросками на папирусе новых статуй и барельефов, красивые женщины, назойливо упрашивающие Птолемея взять их к себе в дом, восхваляя свои таланты флейтисток и танцовщиц.

Оставшись один после первого напряженного дня пребывания в Мемфисе, Птолемей глубоко задумался. Отныне он должен подчинить всю свою жизнь и волю интересам страны, вверенной ему.

«Моя воля должна стать твердой, сердце справедливым, а мысли дальновидными,» – размышлял он со щемящим чувством, ведь теперь самому себе он принадлежать не будет.

Ночь вступила в свои права. Птолемей одиноко бродил по террасе и думал, думал… «Нет, он не боится новой миссии, которую добровольно принял на себя. Он сделает Египет самой процветающей провинцией огромной империи, созданной Александром. Здесь будут поклоняться его воле и чтить его богов. Необходимо срочно начать строительство усыпальницы Александра в Александрии, которая станет столицей Египта. В Александрии будет свой Бог-покровитель. Но кто? Надо немедленно решить этот важнейший вопрос!..»

Птолемей посмотрел в сад: на вершине холма освещенные яркой луной возвышались два пилона, древние, незыблемые, могучие, которые не под силу сдвинуть с места ни одному поколению. Вокруг растут новые дома, воздвигаются новые храмы, а пилоны продолжают стоять несокрушимо. Таким мощным и несокрушимым снова должен стать Египет, судьба которого вверена теперь ему, Птолемею. Он почувствовал, что эта грандиозная задача ему под силу, только надо окружить себя достойными сподвижниками.

Большую часть ночи Птолемей провел в раздумьях, а незадолго до рассвета задремал. И ему привиделся удивительный сон. Он увидел во сне бога, повелевшего ему перенести с Понта свой образ. «Кто ты?» – обратился Птолемей к богу и услышал ответ эвмолпида Тимофея, жреца Деметры из Элевсина: «Прикажи привезти из Синопы культовое изображение Зевса, которому дашь имя, составленное из имен божественного быка Аписа и бога Осириса. Это Серапис – бог плодородия, подземного царства, моря и здоровья. Голову Сераписа должна венчать мера зерна, символ плодородия Египта. Небо есть чело его, море тело его, земля ноги его, а солнечный свет его дальнозоркое око.»

Часть вторая
ПЕРВЫЕ ПОБЕДЫ

Глава первая
Дальновидный Птолемей

Обряд очищения. Рабочий день Птолемея. Тайное послание от Селевка. Саркофаг с телом Александра Великого перевозится из Вавилона в Египет. Слабоумный царь.

Уже почти месяц Птолемей правил в Мемфисе. Теперь его душа жила тяготами и надеждами народа Египта. В один из дней после прибытия он совершил обряд очищения города солью и благовониями, посетил храм бога Птаха и принес туда богатые дары. Птолемей хотел показать египтянам, что не менее набожен, чем oни, и тоже почитает их древние обряды. Он присутствовал при торжественном шествии, во время которого вокруг храма обносили в золотой ладье скрытую за занавесками статую божества. При этом жители города, толпящиеся у стен храма, падали ниц, сокрушаясь о своих грехах, а находящиеся в толпе жрецы помогали им каяться.

По совету верховного жреца храма Птолемей поставил у подножия статуи бога Птаха маленькую известняковую стелу, изготовленную специально для нового сатрапа заранее, на которой рядом с изображением бога было высечено множество ушей и глаз.

Верховный жрецпояснил:

– Это способ заставить бога услышать и увидеть дары приносящего.

Теперь Птолемей мог просить бога Птаха о самых разных благах и милостях, кроме избавления от смерти, ибо смерть не внемлет мольбам.

С первого дня правления Птолемей решительно взялся за дела, но государственные головоломки были намного труднее, чем в самых сложных битвах. На поле сражения многое решала личная отвага, быстрота реакций и талант полководца, теперь же ему приходилось лавировать между множеством противоречивых мнений, распутывать клубки сложнейших интриг, учиться понимать запутанный, хитроумный язык чиновников и бесконечных цифр.

За несколько дней перед глазами Птолемея прошли многие представители из разных номов Египта. Просители буквально одолевали его с утра до вечера.

В первые дни правления в незнакомой для него стране Птолемей пытался во всем разобраться по возможности самому, но очень скоро понял, что без надежных, знающих помощников ему не обойтись. Он также понял, чтознатные египетские вельможи и чиновники не довольны правлением Клеомена, поэтому найти союзников ему будет несложно.

На одной из утренних бесед мудрый и верный Филокл предложил Птолемею принимать только высших чиновников Египта с докладами о самом важном, чтопроисходит в армии, в судах, номах, а также о делах религии и о движении нильских вод, от которых зависит благосостояние Египта. Щедрые разливы великой реки помогали в избытке растить ячмень и пшеницу.

Один из высших чиновников Хемиун, присутствующий в это утро при беседе, полностью поддержал Филокла и осторожно доложил:

– За время правления в Египте сатрапа Клеомена в казне дно всё виднее, а налоги растут и растут.

«Клеомен так и не соизволил прибыть в Мемфис для объяснения и передачи дел,» – вспомнил Птолемей.

Углубляясь в финансовое и военное положение в вверенной ему провинции, Птолемей уже не сомневался, чтоКлеомен не чист на руку и объяснение с ним не сулит ничего хорошего.

«Надо немедленно послать в Александрию Филокла, чтобы он заставил Клеомена прибыть в Мемфис,» – решил Птолемей и обратился к Хемиуну, который с каждым днем вызывал в нем всё больше ибольше доверия.

– Так вот, прошу тебя достойный Хемиун, помоги нам разобраться во всем, посоветуйся с надежными людьми, которым ты доверяешь, и создай из них следственную комиссию. Но когда будете изучать отчеты Клеомена, не полагайтесь слишком на папирус, а тщательно все проверяйте.

Хемиун сидел, склонив голову в знак согласия, затем, обдумав ответ, произнес:

– Я вижу, доблестный Птолемей, у тебя зоркое око полководца, и ты сразу определишь насколько представленные отчеты комиссии соответствуют действительности. Я сегодня же примусь за дело.

Зная коварный и изворотливый характер Клеомена и уже не сомневаясь, что ему покровительствует Пердикка, Птолемей предостерег:

– Все выводы держи про себя. Всякую важную мысль обдумай несколько раз с разных точек зрения.

– Ты осторожен в суждениях, Птолемей, Это радует. Правитель, который не довольствуется свидетельством только собственных глаз, а призывает на помощь и чужие, правит достойно и на благо процветанию страны. Значит, при твоем правлении не будет скоропалительных действий. Всё будет сделано, как ты повелел.

Сразу же после смерти Александра Птолемей понял устремленность нового времени, заключавшуюся в том, чтобы превратить гигантское государство, созданное великим царем, в ряд отдельных государств.

Египет будет первым, и он будет вождем и душою этого нового направления, которое очень скоро, Птолемей не сомневался в этом, приобретет перевес в исполинском государстве Александра.

В ближайшее время Птолемей собирался заключить соглашение с Антипатром, Антигоном, Лисимахом и Селевком, создать мощный союз против регента.

Пердикка был прав, видя в Лагиде самого опасного из своих противников. С того момента, когда Птолемей вступил в управление своей сатрапией, он готовился к борьбе с Пердиккой, неизбежность которой понимал. В первую очередь необходимо было устранить прежнего сатрапа Египта Клеомена, который согласно сделанным в Вавилоне распоряжениям должен былбыть подчиненным ему, как гиппарх. Лишившись своего могущественного положения, Клеомен склонился к партии Пердикки.

Вторым неотложным и самым главным делом было склонить Арридея без согласия с Пердиккой доставить в Египет тело Александра.

Трагический год смерти царя подходил к концу. Птолемей вступил в переговоры с Селевком, чтобы он убедил Арридея выступить из Вавилона без приказа регента при первом же благоприятном случае, так как опасался, что Пердикка, чтобы придать траурной процессии еще больше торжественности, будет сопровождать тело Александра в Египет вместе с царской армией. Дальновидный Птолемей прекрасно понимал, что его авторитет может сильно пошатнуться, если в Египте появится более высокая власть и военные силы под предводительством не его, а Пердикки. Кроме того, значительные военные силы в Александрии еще поддерживали Клеомена.

Медлить было нельзя. Филокл с надежным отрядом верных Птолемею всадников срочно отправился в Александрию. Разговор Птолемея с Филоклом накануне был кратким, но оба понимали, что от результата этой поездки зависит очень многое.

– Огромные хищения Клеомена из государственной казны очевидны. Все свидетельства, подтверждающие это, будут готовы через два дня, – доложил перед отъездом Филокл. – Жадность и жестокость Клеомена дошли до полного безрассудства. С местным населением он обращался изощренно безжалостно, облагая неимоверными налогами, на которых сказочно обогатился.

– Клеомена надо доставить в Мемфис живым и невредимым, – задумчиво сказал Птолемей.

– Пердикка будет его защищать, – предупредил Филокл.

– Да, ты прав. Селевк сообщил, что между ними ведутся тайные переговоры.

Рабочий день Птолемея начинался с раннего утра незадолго до восхода солнца. Начинался, как и много лет подряд, с энергичной пробежки с преодолением препятствий. Темп утреннего бега не ослабевал уже многие годы, – был таким же, как во времена Александра. После пробежки подвижный и энергичный Птолемей занимался тренировочными упражнениями, выполняемыми ежедневно каждым македонским воином, где бы он ни был: спортивная борьба панкратион с воинами, метание копья и дротиков с земли и на скаку с лошади, схватка на мечах, затем обливание холодной водой и после легкого утреннего завтрака, небольшого куска хлеба, смоченного в вине, нескончаемые часы серьезной работы.

Каждое утро Птолемей созывал военачальников, управителей рабов, чиновников, хранителей документов и рукописей, слушал наставления на день грядущий жреца Тимофея и назидательные истории. К своим новым обязанностям он относился очень серьезно.

Ежедневно Птолемей получал срочные донесения и был в курсе всех событий, происходящих в Египте и государстве. Он с нетерпением ждал донесений из Вавилона от Селевка относительно замыслов Пердикки.

Долгожданное тайное послание от Селевка гонец доставил поздним вечером вскоре после отъезда Филокла.

Селевк сообщал, что настал удобный момент для торжественного выступления из Вавилона траурной процессии с телом Александра в Египет. Пердикка срочно отбыл из Вавилона вместе со своими ближайшими сподвижниками и частью царского войска, чтобы подавить мятежных греков, которые, сделали попытку возвратиться на свою исконную родину из основанных Александром на Востоке городов. Эта новость не на шутку встревожила Пердикку, так как в Греции налицо признаки всеобщего восстания против македонян и возвращение на родину полчищ испытанных в боях воинов грозит страшными бедами.

– Александр увел войну из Эллады. Теперь похоже война снова вспыхнет в Элладе и начнут войну ненавидящие Македонию Афины, – с сожалением и тревогой подумал Птолемей.

Птолемей снова склонился над посланием Селевка и радостно воскликнул:

– Родился Александр IV!..

И далее прочитал, что после отправки саркофага с телом Александра из Вавилона, Роксана с новорожденным царем в сопровождении надежной охраны выедет в Македонию. И главное, Арридей готов без согласования с регентом, не дожидаясь возвращения Пердикки в Вавилон, сопровождать тело царя в Египет.

«Наверняка в пути Арридея догонит, если не сам Пердикка, то кто-нибудь из его ближайшего окружения. Надо успеть до их прибытия разобраться с Клеоменом и его сторонниками. Скорей бы получить сообщение от Филокла», – размышлял Птолемей.

Селевк передал гонцу срочное послание для Птолемея, в котором сообщал, что траурная процессия с телом Александра Великого покинула пределы Вавилона и находится на пути к Дамаску. Едва гонец вышел из покоев могущественного сатрапа, Селевк прошел на террасу. Перед ним в лучах заходящего солнца покоился великий город, который теперь был подвластен ему, Селевку. Вавилон был не только самым большим, но и самым красивым из всех известных ему городов. Недаром Александр именно Вавилон собирался сделать столицей своего царства. Сегодня Александр навсегда покинул Вавилон. Теперь Вавилон будет столицей Селевкидов. Так хотел Селевк и так будет, ибо свои желания он всегда воплощал в жизнь!..

Вскоре после своего вступления во владение Вавилонией Селевк вместе со своей женой Апамой поселился в роскошных покоях царской резиденции по соседству с живущими во дворце Арридеем и Роксаной с новорожденным сыном Пердикка после захоронения Александра собирался обосноваться вместе с Арридеем в царском дворце в Сузах, а Роксану с сыном отправить в Македонию к Олимпиаде, которая настаивала на их срочном приезде в Пеллу.

Едва Пердикка спешно отбыл из города, чтобы расправиться с мятежными греками, Селевк принял решение переговорить с Арридеем и убедить нового царя сопровождать саркофаг с телом Александра в Египет до возвращения регента. Инициатором переговоров был Птолемей, Селевк высоко ценил дипломатический талант Птолемея и полностью поддержал его.

Селевк каждый день проходил через огромные залы дворца и каждый раз не переставал восхищаться сказочными красотами, роскошью и величием. И в этот раз он замер перед исполинскими крылатыми быками и вскинул вверх голову, прежде чем пройти через тронный зал в покои Арридея. Крылатые великаны шествовали в разные стороны. На головах круглые ступенчатые шапки, бороды завиты в изящно вырезанные в камне локоны. Немые стражи с человеческими ликами молча взирали на Селевка и застывших у входа телохранителей. Взгляд выточенных из бирюзы глаз был повелителен и всезнающ. Он пронизывал всякого, приближающегося к всемогущему владыке Вавилона.

«Александра Великого уберечь не смогли даже всесильные стражи, – подумал Селевк. – Теперь я здесь хозяин. Зорче следите за моими врагами».

Быстрыми шагами, минуя расступающуюся перед ним стражу, Селевк направился в покои Филиппа III, который для него всегда оставался слабоумным Арридеем. Филиппом он называл только доблестного отца великого Александра.

После провозглашения Арридея царем, здоровье его пришло в полное расстройство, слабый разум сковал страх. Иногда по ночам, прислушиваясь к малейшим шорохам, потрескиванию огня в светильниках, Арридей вдруг начинал слышать голоса, грозящие убить его. Громче всех и отчетливей звучал голос царицы Олимпиады и Роксаны. Он натягивал на голову одеяло, зарывался в подушки, но страх душил его. Визг сотен грозных голосов не давал спать. Ноги и руки Арридея дрожали. Он с трудом поднимался с ложа, звал телохранителей. Часто с ними на посту, сидя в кресле, он проводил остаток ночи. Когда Селевк в полном вооружении вошел в покои слабоумного царя, тот в испуге спрятался за ложем. Селевк с трудом вытащил его из укрытия и стал успокаивать.

– Арридей, ты царь, и не должен никого бояться, тем более меня. Я – твой защитник, а не враг.

Арридей сосредоточенно смотрел в потолок, напряженно думал. Глубоко вздохнув, то ли с облегчением, то ли с грустью, согласился.

– Ты прав, Селевк, я царь, как и Александр. Я всегда говорил Александру, а он сердился, что он скоро умрет, а я буду царем.

– Вот ты и стал царем, и настало время срочно отправить тело Александра в Египет.

В глазах Арридея отразился неподдельный ужас. Его охватила паника.

– В Египет? Зачем? Меня могут убить по дороге.

Селевк усадил трясущегося Арридея на ложе, обнял за плечи.

– Разве ты забыл, что последняя воля Александра гласила: он должен быть погребен в оазисе Сива, где жрецы приветствовали его как сына Зевса-Амона и где предрекли ему господство над всей землей.

– Да, да, вспомнил.

И вдруг улыбнулся и посмотрел на Селевка доверчивыми, как у ребенка, глазами.

– Может быть, и меня жрецы будут приветствовать, как Александра?

Селевк согласно кивнул, взял руку Арридея в свои руки и стал их гладить, пристально глядя в глаза слабовольного царя, чтобы подчинить его своей воле.

– А почему бы и нет? Жрецы и тебя могут признать сыном Зевса-Амона. Кроме того, именно тебе, как царю, поручено сопровождать саркофаг с телом царя.

– Вспомнил. Пердикка говорил об этом. Но в Вавилоне так хорошо. Спокойно.

Селевк усмехнулся.

– Спокойно? То-то здесь отравили Александра и убили Статиру.

От напоминания Селевка Арридея снова начало трясти.

– Ты не должен ждать возвращения Пердикки. Он может снова отложить отправку тела Александра в Египет. Значит, Роксана будет рядом с тобой. У Роксаны родился сын. Законный наследник. Она и Пердикка убили Статиру, так как та ждала ребенка от Александра. Роксана ненавидит всех соперников своего сына, а ты её самый опасный соперник. Надо, чтобы её срочно отправили в Македонию.

Страх снова сковал всё тело Арридея. Подавленным голосом он спросил:

– А вдруг Пердикка разозлится, будет мне мстить за то, что я не послушался его.

Повелительным голосом Селевк спросил:

– Арридей? Кто царь? Пердикка или Филипп III?

Взгляд Арридея неожиданно стал властным. Он поднялся, распрямил плечи:

– Я, я – царь Филипп III!..

– Значит, кто должен отдавать приказы, принимать решения? – перешел в наступление Селевк.

На лице Арридея вспыхнула торжествующая улыбка облегчения. Он уже твердым голосом ответил:

– Царь Филипп III!..

– Твое имя будет прославлено в веках, так как ты, а не Пердикка, проводишь в последний путь Александра. Самые знаменитые историки опишут это событие, в котором царь Филипп III возглавил траурное шествие из Вавилона в Египет. Ты выразишь этим поступком свою царскую волю. Докажи всем, что ты царь. И тогда никто не посмеет тебе перечить. А мои воины будут надежно охранять тебя в пути, – вдруг Пердикка вздумает догнать траурное шествие.

– Когда ты советуешь отправиться в путь?

– Немедленно.

– Благодарю тебя, мудрый Селевк. Я – царь. Я докажу всем, что я – царь. И Роксане, и Пердикке.

Арридей подошел вплотную к Селевку и, явно смущаяясь, тихим голосом попросил:

– Пердикка обещал мне найти жену. Красавицу!.. Ты не можешь сегодня же прислать мне красавицу, чтобы не было страшно ночами, чтобы она согревала меня?

Селевк согласно кивнул. Посмотрел на ложе царя и увидел нарядную куклу. Он стремительно вышел из покоев Арридея. Ему предстояло за несколько дней всё подготовить для траурного шествия.

Вынос тела царя из дворца для отправки в дальнюю дорогу должен был состояться до восхода солнца.

Исполинская колесница на рессорах, предназначенная принять на себя саркофаг с телом почившего повелителя мира, выстроенная с небывалой роскошью греческим инженером Филиппом, в один из дней маймактериона была доставлена к выходу из тронного зала, в котором лежало тело царя.

У двери, выходившей из зала, заранее поставили сосуды с ключевой водой для омовения при выходе, так как вход во дворец, омраченный смертью, осквернял человека, и никто до очищения не мог принимать участия в траурных церемониях: входить в храмы, шествовать по дороге, чтобы не совершать осквернения.

Задолго до рассвета близкие родственники, друзья, военачальники, преданные Селевку, и воины великой державы пришли в зал, чтобы в последний раз проститься с царем. На голову Александра царь Филипп III возложил золотой венок.

Александр лежал на траурном возвышении, как живой. Роксана с новорожденным сыном на руках пристально вглядывалась в его лицо, которое за несколько месяцев после смерти, благодаря высочайшему искусству египетских бальзамировщиков, совершенно не изменилось. Она навсегда прощалась с ним, но слез на ее лице не было.

Арридей широко улыбался своим одному ему ведомым мыслям. В минуты потрясений он улыбался всегда.

Слезы глубокой скорби текли по щекам испытанных в боях воинов, похоронивших за эту долгую войну на чужой земле не одного товарища.

Взгляд Селевка остановился на Роксане. Царица, передав сына на руки кормилице, обвела всех недобрым суровым взглядом и кинулась к телу Александра, бия себя в грудь, вырывая волосы, завывая на весь огромный мир. Но вдруг внезапно утихла, подошла вплотную к почившему царю и припала жаркими губами к застывшим губам мужа.

Наконец, испытанные в боях ветераны подняли тело великого полководца и понесли к выходу из тронного зала в предрассветный сумрак. Александра несли головой вперед с открытым лицом в парадной царской одежде. Впереди ветеранов шла Роксана с Александром Четвертым на руках в окружении женщин, за ней царь Филипп Третий и Селевк, за ними друзья, самые верные сподвижники, военачальники.

Шествие замыкали флейтистки, извлекавшие из своих инструментов печальные звуки в тон причитаниям плакальщиц.

Множество животных было принесено этим утром в жертву.

Ужасные вопли раздавались во дворце, по всему парку. Слуги, рабы, конюхи, телохранители громко причитали:

– О, Александр. Зачем ты уходишь от нас?

– О, он уходит в Египет.

– Не оставляй нас! Наш защитник! Наш царь!

Увидев, как укладывают тело мужа в саркофаг, Роксана истошно завопила.

– О, муж мой! Останься со мной! Не покидай меня! Не уходи в чужую землю! Не спеши! Оставьте его! Оставьте! Ведь вы все вернетесь в свои дома, а его отправляете в другую страну! Пердикка, где ты? Помогите мне, помогите!..

Громко заплакал новорожденный сын царя.

По знаку, данному Селевком, прислужницы оторвали Роксану от колесницы и насильно увели в её покои.

Александра Великого уложили в саркофаг раньше восхода солнца. Вечно восходящее светило не должно видеть нечистое зрелище, даже если это царь. Едва на опущенную золотую крышку саркофага положили оружие Александра и щит Ахилла из Трои первые лучи солнца осветили колесницу.

Над саркофагом, опираясь на колонны из слоновой кости, возвышался балдахин, украшенный драгоценными камнями, подобный небесному своду.

Запряженные в колесницу шестьдесят четыре мула двинулись в путь.

Беспрекословно подчинившись воле Селевка, не дожидаясь приказа регента, Арридей в роскошных носилках выехал вслед за колесницей из дворца.

Справа и слева от колесницы шли воины, торжественно шествовали жрецы, ехали верхом на лошадях военачальники, лучники, знатные вельможи Вавилона.

Едва колесница выехала за ворота дворца зазвучали трубы, словно приветствуя живого царя, и толпы народа осыпали дорогу цветами.

В эти ранние часы жители Вавилона стекались из близких мест и издалека на Дорогу процессий и к воротам богини Иштар, чтобы посмотреть на роскошную царскую колесницу и оказать последние почести великому царю.

Весь путь движения по городу колесницы был усыпан цветами.

Миновав длинные прямые улицы Вавилона, траурное шествие вступило на Дорогу процессий. Высокие зубцы стен и двухметровые хищники, похожие на львов, с ярко-желтыми гривами и оскаленными пастями с острыми клыками с отливающих синевой изразцовых рельефов прощались навсегда с повелителем мира.

У ворот богини Иштар Селевк и его многочисленная свита, бросив последние прощальные взгляды на колесницу, не оглядываясь, поскакали обратно в город. Только теперь долго сдерживаемые слезы скорби потекли по лицу мужественного Селевка, одного из самых любимых и славных полководцев Александра.

Как только траурная процессия оставила позади ворота богини Иштар, к шествию присоединились тысячи всадников, индийские слоны, фаланги пеших воинов, колесницы и обозные повозки, отряды строителей и землекопов, которые выравнивали старые и строили новые дороги, укрепляли мосты на всем пути от Вавилона до Дамаска. Это были приверженцы Птолемея, Селевка и Антигона, готовые в любой момент защитить колесницу с саркофагом царя от воинов Пердикки, если в этом возникнет необходимость.

Филипп III повел, как было договорено Селевком с Птолемеем, печальную процессию в Дамаск.

Известие о том, что траурная процессия, возглавляемая Филиппом III, находится на полпути к Дамаску, достигло Пердикку слишком поздно, когда регент собирался праздновать победу по поводу массового истребления греков, задумавших возвратиться на свою далекую родину.

Тяжесть сумерек опустилась на лагерь мятежников, который был разбит, разграблен, трупы ветеранов непобедимой армии Александра усеяли своими телами каменистое плато. Здесь, среди зверски убитых греков, гонец сообщил регенту взбесившую его новость.

Приказав срочно созвать военачальников, Пердикка, закончив осмотр поля битвы, прошел в свое походное жилище в сопровождении свиты. Несмотря на яркий огонь от множества светильников, регента встретила неприветливая сумеречная серость.

«Птолемей решил встать на моем пути. Не выйдет! Уничтожу, хоть ты и самый сильный и умный противник. Селевк поддержал Птолемея. Ну что ж! Берегитесь! Битва будет жестокой.» – ярость душила Пердикку. Он устало опустился на скамью. Осушил канфар с вином и только после этого посмотрел на собравшихся в палатке: несколько гетайров, гиппарх Пифон, преданный и верный регенту, полководец Полемон, коварный и бесстрашный. «Вот кого надо срочно отправить к Арридею, остановить въезд траурной процессии в Дамаск. И вернуть, немедленно вернуть!» – размышлял про себя Пердикка.

Все ждали, что он скажет. Лицо его жесткое, побагровевшее от гнева настораживало. Серые пронзительные глаза насквозь просвечивали каждого, словно спрашивали: «Ну, а ты, со мною? И до конца ли?»

Тишина становилась тягостной. Никто не смел прервать молчание.

Пердикка снова жадно осушил канфар с вином. Лицо постепенно приняло обычное выражение. И снова стало волевым, красивым. Глаза потеплели, успокоились.

Наконец, Пердикка прервал тишину:

– Да. Я предчувствовал это. Должно было случиться именно так, как случилось. Такова суть предательства. Не позволю растащить по кускам государство Александра. Не позволю!.. Помилования не будет.

Он снова замолчал, положил на стол руки, крепкие руки сорокалетнего военачальника, затем сжал руки в кулаки. Выразительные кулаки обличали в нем человека властолюбивого, рожденного, чтобы всю власть держать в своих кулаках.

Лагид сейчас перехитрил его, Пердикку. Выждал удобный момент. И ему надо затаиться и терпеть. Надо набраться каменного терпения. И нанести удар внезапно, наверняка.

Пердикка поднял руку, потребовал полного внимания.

– Невозможно представить себе, что великое государство разобьется на мелкие осколки. Неслыханно, чтобы несколько военачальников разрушили могучую страну, которую сами же создавали. Птолемей и его единомышленники должны ответить за свои недостойные поступки.

В глубине глаз регента блеснули молнии.

– Траурную процессию уже назад не вернуть. Момент упущен. Пусть Птолемей насладится победой. Пусть!.. Но его торжество будетнедолгим. Мы расправимся с Птолемеем чуть-чуть позже. Сейчас необходимо вернуть Арридея, а затем при первой возможности привлечь Лагида к воинской ответственности. Полемон, приказываю! Срочно вернуть Арридея в мою резиденцию в Сузах.