Текст книги "Утро в сосновом лесу (СИ)"

Автор книги: Нелли Снежнова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

И столько вокруг воздуха, столько света, столько пространства, свободного от любых проявлений удушливой, тлетворной цивилизации, что начинает кружиться голова. Звенящую морозную тишину нарушает только легкий ветерок, что колышет сосновые ветки, да взволнованное дыхание Егора у меня за спиной. Я поворачиваюсь к нему, но не могу ничего вымолвить от переизбытка чувств, и он молча кивает, явно довольный моей реакцией. Обнимает меня за плечи, и мы долго молча смотрим на этот прекрасный дикий пейзаж. И ни разу за все это время я даже не вспомнила о Роме.

Чуть ниже по склону между двумя соснами оказывается небольшое подобие стола, из нескольких поставленых на землю перевёрнутых чурбанов, а рядом стулья-пеньки.

– Это мы с мужиками в том году сделали. Жаль, сюда только когда сухо или по снегу проехать можно. – объясняет Егор, и достаёт из багажника мангал, дрова и подушку.

Кладёт ее на пенёк:

– Садись. Буду разводить огонь.

– Спасибо. – я приятно удивлена, что он так побеспокоился обо мне.

Пока он возится с мангалом, достаю телефон, и пытаюсь запечатлеть на фото красоту момента. Но оно не в силах передать то, что мне хотелось бы запомнить. А ещё пытаюсь незаметно, исподтишка сфотографировать Егора. Ведь скоро я уеду, и фото будут моими последними воспоминаниями об этих чудесных моментах. Жаль только, что не было возможности сфотографировать плотину.

Я вообще люблю все фотографировать, особенно красивую природу или животных, а потом долго рассматриваю фото и вспоминаю свои ощущения и впечатления. Но не настолько заморачиваюсь, чтобы все время таскаться с профессиональной техникой. Рома как-то дарил мне на день рождения зеркалку, но она так и осталась пылиться в шкафу. Вот и собираясь, я про неё даже не вспомнила. Как по мне, то вполне достаточно приличного телефона. Поэтому у меня и дорогая модель – камера действительно хорошая. Теперь вот продать, наверное придётся... Нет! Постараюсь во что бы то ни стало сохранить его. Ведь вряд ли когда-то себе ещё смогу такой купить.

Подхожу к Егору, спрятав телефон:

– А расскажи, как ты из майоров в лесники подался?

– Да как... не сразу. – тяжело вздыхает, и забрасывает дрова в мангал. – После развода уволился почти сразу, службу винил в том, что семьи лишился. Потом жалел немного, конечно, но так и не вернулся. Квартиру в городе жене с сыном оставил. Пил долго, – опускает глаза. – Пробовал всякое – то в охрану, то на производство какое устраиваться. Жил то у мамы, то на съемных... А потом пошел на лесопилку здесь неподалёку, а там командир мой бывший хозяином оказался. Сразу сказал, будешь пить – не возьму. А мне здесь понравилось очень, вот и остался. А позже в этом районе место участкового лесничего освободилось. А у меня ведь образование подходящее, техникум лесной когда-то заканчивал, ещё перед армией и институтом. И у хозяина связи в лесхозе нашлись, вот и поспособствовал, не без пользы для себя, конечно. Сначала дали государственное жильё... – морщится, – дом полуразваленный, условия даже для меня, привычного к полевым, не очень. Машину такую же. А потом, через несколько лет, денег поднакопил, квартиру матери продал, участок и машину купил, и этот дом выстроил. А там потихонечку и хозяйство налаживать стал. Так с тех пор больше и ни капли в рот.

– Ничего себе, – качаю головой. – Но ведь в конце-концов ты смог устроить жизнь так, как тебе нравится. Если бы только я так смогла...

– Не совсем. – закусывает губу. – Кое-чего, самого важного, не хватает.

– Да, – вздыхаю, – это я теперь понимаю. Неужели не срослось ни с кем? Ты такой... – запнулась, и замолчала, покраснев.

– Какой? – спрашивает с хитрой улыбкой, потом вздыхает, – Да кто ж захочет в лесу жить? Да и не встретил никого, чтоб в сердце запала. После жены я ко всем настороженно относился, сама понимаешь. А после уже и привык один, и даже пытаться перестал. Я имею в виду отношения. Так, просто поразвлечься, были, конечно... но в дом такую не приведешь. – и добавляет, заглядывая мне в глаза, – А тут вдруг тебя встретил.

– А по-моему, уже пора мясо ставить, – смущённо перевожу тему. – а то угли прогорят.

Он понятливо усмехается.

– А что я тебе про женщин и шашлык говорил? Хотя, вообще-то ты права...

Пока Егор нанизывает на шампура сочные тёмные куски чуть жестковатого кабаньего мяса, я решаю рассказать что-нибудь и о себе.

– А я вот бухгалтер, представь себе. – делаю смешную гримаску. – Мама говорила, что нужно выбирать профессию по практичности, а не по душе.

– Да нет, не может быть. – притворно ужасается Егор. – Я точно знаю, бухгалтер – это злобная усатая бабища в бордовом костюме. А ты – белокурая фея.

– И все же. – улыбаюсь. – Хотя, если честно, иногда свести баланс – это и есть самое настоящее волшебство.

Потом пытаюсь припомнить и рассказать самые забавные случаи из своей бухгалтерской практики, а Егор вспоминает разные армейские байки, и интересные истории о том, как служил – в Ираке, Ливии. Он смеётся моим шуткам, и я улыбаюсь ему в ответ, чувствуя, что так легко и комфортно мне давно ни с кем не было. Через некоторое время шашлык подходит, и мы, изрядно проголодавшись на холоде, мгновенно уплетаем потрясающе вкусное мясо до последнего кусочка. Естественно, большая часть приходится на долю Егора.

Солнце садится, и небо окрашивается в нежные оттенки розового и сиреневого, добавляя ещё больше волшебства и без того прекрасному пейзажу.

– Похоже, ночью будет сильный мороз. – замечает Егор.

Собрав все в багажник, вдруг берет меня за руку:

– Спасибо за компанию, Эля. Я очень давно не проводил время так хорошо.

– Я тоже. – тихо отвечаю я.

Дорогой назад стараюсь не отвлекать Егора разговорами, вижу, что ехать тяжело, тем более, что уже стемнело. За воротами нас встречает Медведь, который, к моему огромному удивлению, после хозяина подходит ко мне, и лижет своим огромным языком прямо в руку.

– Мясом пахнет? – удивленно смотрю на лохматого.

– Думаю, ему ты тоже нравишься. – почему-то грустно отвечает Егор.

Пока он разбирает вещи и кормит Линду, я обнаруживаю в шкафчике пакет с настоящей сушеной липой, и завариваю в большом чайнике крепкий, невероятно ароматный чай.

– А мне вот все как-то лень возиться, – хмыкает Егор, входя в кухню. – Я больше пакетики...

– Ты что! – возмущаюсь. – Да они же из трухи какой-то сделаны. А это – настоящее сокровище. – опять беру уже полюбившийся мне плед, чтобы умоститься на диване.

Егор с чашкой садится рядом.

– Это ты – настоящее сокровище.

Поднимаю на него взгляд и вижу, что он не шутит. Смотрит серьёзно и немного взволнованно.

– Не говори так. – опускаю глаза. – Ты ничего обо мне не знаешь.

– Напротив. Я уже знаю о тебе все, что нужно.

– Для чего нужно? – вздыхаю.

Он не отвечает, а просто придвигается ближе и забирает чашку у меня из рук. Потом медленно заправляет светлую прядку за ухо, скользнув по щеке шершавыми мозолистыми пальцами.

– Просто... не уходи пока, ладно? – шепчет, завладевая моей рукой.

Хоть это и мимолетная иллюзия, но так хочется притвориться, хотя бы на пару часов, что я – его, а он – мой. И что это мой дом, моя сбывшаяся мечта, и у нас все хорошо. Что я от этого потеряю? Ведь так хочется снова тепла, уюта и мужской заботы...

Я слегка отстраняюсь, и поднимаю голову, всматриваясь в ласковые карие глаза. Поборов смущение, провожу пальцами по коротким жестким волосам, очерчиваю седину на виске, глажу немного колючую щеку. Он тут же перехватывает мою ладонь, и прижимает к своим губам в сильном, почти болезненном поцелуе. Потом трется об неё щекой, и умоляюще смотрит на меня:

– Эля, Элечка... девочка моя маленькая.

В его глазах зажигается такое желание, такой голод, что я уже не могу оторвать взгляда, и, точно заворожённая, бессознательно сама тянусь к его губам. Он резко вдыхает и накрывает мои рот своим. Не ожидала, что этот поцелуй будет таким нежным и ласковым. Он словно осторожно пробует меня на вкус, легонько поглаживая длинными сильными пальцами мои плечи и волосы. В низу живота разливается тепло и зарождается сладкий, тянущий голод. Как же давно я такого не ощущала... Неужели я ещё на это способна?

Внезапно Егор отрывается, прерывисто дыша, и хмурится:

– Я с ума схожу, когда ты так близко, просто не могу остановиться. Уверена, что хочешь этого сейчас? Не хочу, чтобы ты завтра решила, что я пользуюсь твоей растерянностью, и жалела.

Мгновение смотрю в его затуманенные желанием глаза.

– Я очень хочу этого сейчас, – шепчу уверенно, и тяну вверх его свитер вместе с футболкой.

Какой же он красивый! Крепкий, сильный, настоящий мужчина. Я восхищённо глажу его мощную грудь, покрытую густыми тёмными волосами, большие плечи, плоский живот, а он недоверчиво наблюдает за мной, будто не верит, что я здесь и все это делаю. Господи, как же приятно ощущать под пальцами такое настоящее, истинно мужское тело. Рома был совсем на него не похож в своей рафинированной, хоть и симпатичной худобе. Егор жадно тянется к моим губам за поцелуями, ловит каждый вздох, ласкает везде, куда только может дотянуться. Потом аккуратно поднимает на руки и несет в спальню. Там, уже на большой кровати, стаскивает с меня свитер и футболку, и принимается восхищённо гладить и мять мою грудь через тонкую кружевную ткань лифчика. Потом спускается ниже и прижимается на мгновение щекой к животу, крепко-крепко обхватив руками талию:

– Боже мой, какая же ты сладкая, какая потрясающе красивая...

Лифчик отправляется на пол, а Егор начинает дразнить горячим языком мои затвердевшие соски.

Полностью накрывает меня своим телом, вжимается бедрами и трется, прикрыв глаза, и глубоко вдыхая мой запах в ложбинке между плечом и шеей.

Я же словно пьянею. Так возбуждаюсь, что уже не понимаю, где я и с кем. Просто хочу ощущать этого мужчину везде на своём теле, а особенно там, глубоко внизу, где все уже пылает нестерпимым жаром желания.

– Пожалуйста, – шепчу прерывающимся голосом, – пожалуйста, ты мне так нужен... За считанные секунды он освобождает меня от лосин вместе с промокшими трусиками, и снимает свои штаны. Потом вдруг глухо стонет, и смачно ругается матом, врезав здоровенным кулаком по изгловью кровати.

Я, как ни странно, сразу догадываюсь, в чем дело:

– Я пью таблетки. Если не боишься остального...

– Я сейчас боюсь только закончить раньше, чем начал, – задыхаясь, криво усмехается он.

Я сдираю с него боксеры, и увидев о-очень внушительное мужское достоинство, невольно округляю глаза:

– Вау. Джек-пот!

Он удовлетворенно хмыкает. Мужики такие мужики.

А вот я, признаться, немного нервничаю. В моем небогатом сексуальном опыте такие крупные мужчины не встречались. Вдруг будет очень больно? Вот Рома не слишком большой был, но я частенько испытывала дискомфорт. Возможно, конечно, от недостатка возбуждения, которое, в свою очередь, происходило от того, что удовольствие я получала далеко не всегда. Он и в этом был махровым эгоистом, и редко делал что-то для меня. А того, что происходило обычно, мне было недостаточно.

Егор резко разводит мои ноги, устраиваясь между ними, и тянется пальцами вниз. Ощутив, какая я мокрая и горячая там, он стонет и жадно набрасывается на мой рот, лаская языком припухшие губы, а я смущённо шепчу:

– Пожалуйста, осторожно. Ты очень большой.

– Не волнуйся, маленькая.

Он пальцем скользит к моему самому чувствительному местечку и принимается нежно поглаживать, надавливать, выводить круги, другой рукой лаская твердый чувствительный сосок. Я, застонав, покорно выгибаюсь ему навстречу. Через пару минут такой сладкой пытки мне уже кажется, что я готова принять в себя что угодно, только чтобы утолить эту сумасшедшую всепоглощающую жажду. Не выдержав, я резко отталкиваю его руку.

– Иди сюда, – зову севшим голосом.

Егор с хриплым стоном начинает медленно входить в меня, осторожно продвигаясь сантиметр за сантиметром. Но я хочу быстрее и больше, чувствуя, что уже готова принять его целиком.

– Сейчас, пожалуйста, я хочу тебя всего, – требую, слегка покусывая его плечо от возбуждения.

Он осторожным, но быстрым движением входит в меня полностью, и со стоном на мгновение застывает. Да, да, да! Это потрясающе, прекрасно, волшебно, когда он начинает двигаться во мне, заполняя, доставая, вызывая во мне бурю неведомых раньше ощущений. Быстрые, сильные толчки просто сводят с ума, острые приливы наслаждения заставляют забыть обо всем, кроме мужчины, что сейчас властвует надо мной.

Я не думаю о том, какая поза следующая, как бы мне извернуться, чтобы потереть клитор, как выглядит моя грудь в таком положении, не думаю ни о чем. Просто получаю невероятное наслаждение. Вот, значит, как бывает... Вот, как должно было быть всегда! Наслаждение все нарастает, хотя кажется, что мое тело уже просто не способно выдержать большего. И, наконец, взрывается во мне оглушающим феерверком, унося куда-то прочь на волнах экстаза. Я впервые в жизни кричу от удовольствия, и чувствую, как дрожит во мне Егор, кончая с громким стоном. Когда он отстраняется, я чувствую, как его теплое семя стекает по моему бедру. Даже это безумно приятно.

Егор накрывает нас простыней, и притягивает к себе, обнимая и прижимая. Так мы и лежим молча некоторое время, приходя в себя, и бездумно глядя в потолок.

Затем я опираюсь на локоть, трусь носом о его щеку, и удовлетворенно вздохнув, заявляю:

– Ты просто великолепен. Не знаю, как у тебя это получилось, но за все тридцать два года своей жизни мне ни разу не было так хорошо с мужчиной. Я даже не представляла, что так бывает. И вообще, я теперь удивлена, почему твой дом прямо сейчас не осаждают толпы возбужденных девиц. Это ты от них в лес сбежал?

Егор издает тихий смешок:

– Ну, ты уж палку не перегибай. Годы-то уже не те...

Я поднимаю брови, и шутливо шлепаю его по разгоряченной груди.

– Нет, правда, спасибо, – добавляю уже серьезно. – Я эту ночь никогда не забуду.

Он тоже привстает на кровати, и берет меня за руку, переплетая пальцы:

– А если я буду напоминать тебе время от времени? Предположим, два или три раза в день? – а в карих глазах ни тени улыбки.

Я удивленно смотрю на него:

– Я уеду завтра.

– Если ты думаешь, что я теперь тебя так просто отпущу, то ты сильно ошибаешься.

– Да? И что же ты мне предлагаешь? – иронично усмехаюсь в ответ.

– Оставайся, и живи здесь.

Я потрясенно таращусь на абсолютно невозмутимого Егора, и прикрываюсь одеялом (а то в таком виде вести серьезные разговоры как-то странно).

– Ээ.. в качестве кого это?

– Да кого хочешь. Девушкой, например, моей будешь.

Надо же. Девушкой.

– А потом? Мы же друг друга почти не знаем. Тем более, что мне сейчас надо работу искать, разводиться, жилье искать, в конце концов.

– Так дай нам шанс узнать! Неужели ты не чувствуешь? – Егор снова прижимает меня к себе, впиваясь в губы сильным, властным поцелуем, и мое тело немедленно реагирует.– Мы подходим! И я не только про постель. Нам нравится одно и то же. Ты могла бы жить здесь, со мной, и быть счастливой. Я все сделаю для этого! Я как тебя увидел там, на берегу, такую красивую, хрупкую, беззащитную, сразу что-то в груди екнуло, понимаешь? Я так долго был один... А тут ты. Маленькая, нежная девочка. А когда увидел тебя на своей кухне... Что это, если не судьба?

Я качаю головой:

– Судьба судьбой, но... Как бы тебе обьяснить! Вот, понимаешь, жила я с одним мужчиной. Мужем. Он игрался-игрался, и наигрался. Я – бах! – и одна осталась, и все потеряла. Теперь вот ты появился. Что же мне сейчас, у тебя на шее повиснуть? Как ты себе это представляешь? Как я смогу уважать себя после такого? И вообще, я уже однажды поверила, что меня будут любить и заботиться. И что из этого вышло? Не хочу, понимаешь, граблями ещё раз получить.

Егор упрямо мотает головой, не отпуская мою руку:

– Мне все равно, что у тебя было до меня. Этот дебил просрал, извини, свой шанс, а я своего не упущу. Мы встретились сейчас, а не раньше или позже, а значит, так было нужно. И не надо обобщать. Я никого еще не предавал, тем более что сам знаю, каково это.

Он замолкает.

– Господи, да я так устал от всего этого... понимаешь, до черта устал от одиночества, от того, что не с кем разделить ни радость, ни печаль, устал от случайных женщин, которые утром вызывают отвращение... Боже, да даже кофе не с кем с утра выпить! Давай попробуем! Ну что тебе терять?

Я пожимаю плечами:

– Не знаю. У меня вообще теперь ничего нет, кроме жалких остатков гордости. От этого и страшно.

Он берет уже обе моих руки в свои, и пристально смотрит прямо в глаза :

– Я уже не мальчик, чтоб играть в игрушки, и знаю чего хочу. Я хочу тебя. В этом доме и в этой постели.

И так пылко и яростно звучит это его "в доме и в постели", так по-настоящему, так по-собственнически, что у меня просто мурашки по спине бегут. А Егор откидывает простыни и впивается жадным, ищущим поцелуем в мое бедро...

Эх, Эля, Эля! Тебе ли не знать цену словам мужчины... Но все умные мысли сейчас уплывают куда-то в даль.

Глава 5

Открываю глаза, и на мгновение кажется, что я лежу, прижавшись к Роме. Но нет. Плечо слишком большое и твёрдое, а незнакомая жилистая рука крепко обнимает меня за талию. Муж никогда так не делал, укрываясь отдельным одеялом, и все время ворчал, что ему жарко и неудобно. Рядом совсем другой мужчина.

Егор... Конечно, теперь, после того, что между нами было, он больше не такой уж и чужой.

Я наслаждаюсь приятной усталостью в расслабленном, насытившемся теле. Немного развернувшись, лениво ласкаю взглядом голую грудь и плечи Егора, не прикрытые одеялом.

Наверное, он чувствует мой взгляд, потому что шевелится и медленно потягивается. Карие глаза сонно моргают и смотрят немного недоуменно. Между густых бровей появляется вертикальная хмурая складочка, но затем он видит меня и расцветает улыбкой. Тёплой, довольной и определённо... возбужденной.

– Доброе утро, красавица.

Я смущённо поддёргиваю одеяло немного выше, прикрывая грудь. Жаль, засыпая, не догадалась надеть футболку.

– Доброе утро! – улыбаюсь в ответ. – Знаешь, это была просто волшебная ночь.

– Эй, вообще-то, это моя реплика! – усмехается он, и тянется ко мне с поцелуем. – Не верится, что ты здесь...

Губы, припухшие и чувствительные от бесконечных ночных ласк, царапает жесткая утренняя щетина. Он целует так нежно и  неторопливо, будто впереди у нас целая вечность. Рома же утром только раздраженно отмахивался, торопясь на работу.

А ведь и правда, торопиться нам некуда. Особенно мне.

– Гюльчатай, открой личико, – шепчет Егор, медленно стаскивая с меня одеяло, и восхищённо обводит жадным горящим взглядом.

Где-то глубоко внутри меня уже трепещет ответное желание, и растекается тёплой волной по всему телу. С удивлением я чувствую, что уже мокрая. Раньше приходилось пользоваться смазкой.

Егор переворачивает меня на живот, и начинает покрывать нежными поцелуями бёдра и ягодицы. Моя голова становится совсем пустой и легкой. Снова никаких мыслей, только Егор. В этот раз он делает все медленно и невероятно чувственно, мучительно долго продлевая наслаждение. И снова, как и каждый раз этой ночью, я испытываю потрясающе бурное наслаждение. Неужели это все действительно со мной происходит?

Чуть позже он отправляет меня в душ, а сам, смешно насвистывая, идёт на кухню делать кофе.

За завтраком (я поджарила яйца с импровизированным беконом из кабанятины), Егор упорно смотрит только в тарелку.

Наконец, решительно поднимает взгляд:

– Ты подумала о том, что мы вчера обсуждали?

– Да. Я должна уехать.

– Да почему?! – в сердцах бросает вилку на стол.

– Мне нужно снова научиться быть самостоятельной. Быть собой, а не продолжением мужчины с его жизнью.

– Но тебе же на следующей неделе здесь разводиться.

– Пусть приезжает ко мне с бумагами сам. В конце-концов, это ему понадобился развод. – пожимаю плечами.

Егор резко выдыхает и снова опускает голову.

– Как знаешь.

Доев, уходит, крепко хлопнув дверью.

Я же, помыв посуду, иду снова собирать вещи. Одеваюсь, и даже успеваю вынести все чемоданы в прихожую, когда мужчина снова возвращается.

– Ты не передумаешь, да? – яростно мнёт в руках шапку, а Линда вторит ему тихим поскуливанием.

– Я не могу.

– Глупенькая... – грустно вздыхает.

Да, Егор мне нравится. Очень. И прощаться с этим домом неприятно. А ещё с рекой, и лесом, и особенно – со свободой от такого ненавистного города. Но иначе нельзя – не зря мама твердила, что одну и ту же ошибку дважды совершает только осел.

Выйдя во двор, успеваю незаметно для Егора щелкнуть телефоном дом на фоне сосен за забором, машину, и даже Медведя с Линдой, чтобы сохранить все это в памяти до последней мелочи. Он же, не замечая ничего, механически грузит мои вещи.

До автовокзала в ближайшем райцентре ехать около получаса. Всю дорогу Егор мрачно смотрит на дорогу, а я... просто не знаю, что говорить.

Мы стали близки, и это случилось ещё до секса. На плотине, на холме, на кухне за чаем... Но я не должна, не имею права повторять ошибки, и поддаваться иллюзиям счастья. Неужели, уже перешагнув порог тридцатилетия, я так и не способна хоть на каплю самостоятельности?! Ещё и деньги у него сейчас придётся взять.

Мне везёт, и оказывается, что отправление моего автобуса уже через пятнадцать минут. Покупая билет, говорю:

– Я обязательно верну тебе все, переводом.

Он молча смотрит на меня со странной смесью злости, грусти и разочарования. Потом провожает к автобусу, помогает с вещами. Выхожу попрощаться, и опять не могу подобрать слов.

Уезжая из таких родных уже краев, почему-то не могу думать ни о чем, что здесь оставляю, кроме него. Все, что было раньше, с Ромой, будто отодвинулось лет на десять назад, и подернулось какой-то мутной дымкой.

Наверное, снова отпустит бороду и будет есть свой ужасный суп...

– Ну, вот, кажется и все. Пока, наверное. – произношу с фальшивым оптимизмом.

Очень хочу поцеловать Егора на прощание, но он так сердито сжимает губы и хмурится, что я не решаюсь. И угрюмо молчит.

– Я позвоню тебе. – переминаюсь с ноги на ногу, и все же осмеливаюсь легонько пожать его напряжённую руку. – Может, ещё увидимся.

– Да? – усмехается с ядовитой горечью. – Зачем?

– Ну, Егор. Я же говорила...

– Ладно. Надеюсь, ты будешь счастлива. – резко разворачивается, и уходит прочь.

На глаза наворачиваются слезы. Ну вот почему у меня все всегда так? Это очередное расставание... вдруг отчего-то появляется чувство, что именно меня опять бросили, и что я снова все потеряла.

Когда водитель запускает мотор и закрывает двери, я уже вовсю рыдаю, уткнувшись лицом в дрожащие ладони. Вдруг слышу какие-то крики, громкий стук и звук открывающейся двери. Поднимаю голову... а в проходе стоит Егор.

– Скажи, – спрашивает серьёзно, – только честно – из-за кого ты сейчас плачешь? Из-за него или... из-за меня?

Я не могу выдавить ни слова, только качаю головой, вскакиваю и бросаюсь к нему. И прижимаюсь, обнимаю так сильно, как только могу, и целую, целую, целую...

– Кому нужен билет? – слышу его голос, когда мы, обнявшись, выходим из автобуса.

Отъехав от станции пару километров, он вдруг останавливается на обочине и поворачивается ко мне:

– Я просто не смог тебя отпустить. Я эгоист. Но ты... ты уверена, что не передумаешь? Я просто не вынесу этого снова. – прижимает мою ладонь к своей щеке, и смотрит страшным, умоляющим взглядом.

Я притягиваю его за подбородок, и нежно целую:

– Разве не очевидно, что ты – это все, о чем я когда-либо могла мечтать?

Он держит мои руки в своих, все ещё недоверчиво вглядываясь в мое спокойное лицо.

– Поехали домой. – улыбаюсь я, и, не отпуская его руки, устраиваюсь на сиденье поудобнее.