Текст книги "Папочка (ЛП)"
Автор книги: Нэлл Ламур
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)
– Черт, – услышала я, как пробормотал Дрейк, когда неизбежное произошло. В следующую секунду, я лежала на своей спине на льду, а он распластался на мне сверху. Мы дышали одним воздухом, его сердце билось напротив моего. Жар от его тела на мне резко контрастировал с холодом подо мной.
– Ты в порядке? – спросил он, своим дыханием согревая мои щеки.
– Да. А ты?
– Абсолютно.
Я посмотрела в его лицо. Его губы раскрылись, а глаза загорелись. Жар от его тела плавил лед подо мной. Расстояние, которое разделяло нас, так же уменьшалось.
Вес тела Дрейка не давал мне возможности двигаться.
–Ты можешь помочь мне подняться?
– Пока нет. Мне нравится быть на тебе.
Мне тоже нравиться, что ты на мне.
– Это не так уж и трудно…
– Да, именно это и трудно. Очень тяжело. – Он качнул бедрами напротив моих.
Божечки! Это было тяжело. Очень, очень, тяжело.
Его глаза впились в мои, он провел кончиком пальца по мои губам, а затем наклонился ближе, пока я не ощутила его мятное дыхание. Я чувствовала, как мое сердце бешено колотится в груди, услышав, как мое дыхание участилось. Я раскрыла рот, отчасти потому, что мне необходимо наполнить легкие кислородом, а отчасти потому, что я хотела, чтобы он поцеловал меня. Я хотела, чтобы он поцеловал меня так сильно, чтобы я закричала. Когда его губы практически опустились на мои, маленький голосок вывел нас обоих из этого состояния. Тайсон.
Хихикая, она приближалась к нам.
– Вы, ребята, выглядите так забавно!
Да, мы были запутанной кучей из рук и ног. Но это было больше, чем на физическом уровне. Наши эмоции были также спутаны.
– Я голодна, – сказала моя маленькая девочка.
Глаза Дрейка прожигали меня.
– Я тоже.
– Мы втроем. – Я никогда не хотела мужчину так сильно, как своего нового босса, Дрейка Хэнсона.
Я должна была почувствовать облегчение, что Тайсон не застала нас за поцелуем, но вместо этого я ощутила опустошение.
ГЛАВА 18
Дрейк
Оставив коньки в багажнике моей машины, которая все также была припаркована возле особняка моих родителей, мы направились внутрь, чтобы попрощаться с моей мамой.
Интерьер нашего дома был еще более впечатляющим, чем снаружи. Площадью более чем двадцать тысяч квадратных футов, в нем было более тридцати комнат, в том числе домашний тренажерный зал и специальная японская столовая, где гости обедали, сидя на подушках вокруг стола, встроенного в пол. Мой отец, который регулярно развлекал японских бизнесменов, взял идею для столовой от своего товарища по гольфу, председателя Conquest Broadcasting Сола Бернштейна, у которого была такая же в соседнем доме. Имейте в виду, что быть соседом в этом сверх эксклюзивном закрытом сообществе – означало жить в миле отсюда.
Мой взгляд был сосредоточен на Ди, когда она ступила на огромную лестничную площадку, которая была больше, чем весь ее коттедж. Очевидно, что она никогда не была в доме такого размера. Выражение на ее лице было смесью изумления и страха. Ее глаза расширились, рассматривая прекрасный антиквариат и произведения искусства, французские ковры и мебель, и возвышающиеся напольные вазы, наполненные экзотическими свежими цветами.
– Мамочка, это как дворец Золушки, – воскликнула маленькая Тайсон, которая была счастливая, как слон, не разделяя внутренних сомнений своей матери. – Посмотри на это очень красивое яйцо, – прощебетала она, поднимая украшенное драгоценными камнями розовое эмалированное изделие, которое стояло на позолоченной подставке, на консоли у входа.
– Это яйцо Фаберже XIX века. Оно принадлежало царю. Мой отец выиграл его на аукционе и подарил моей матери на сороковой день рождение, заплатив баснословную сумму в двенадцать миллионов долларов.
Ужас отразился на лице Ди. Можете назвать меня ублюдком, но мне это показалось забавным.
– Тай, немедленно положи это на место и ничего не трогай. – Она выхватила его из рук дочери, не давая ей шанса, и нервно поставила обратно на подставку.
Я не мог не рассмеяться.
– Серьезно, Ди, не волнуйся. Все в этом доме можно заменить. Моя мама не переживает о своем имуществе, независимо от того, насколько великими или редкими они могут быть. Я воспитывался с тем понятием, что нельзя любить то, что не полюбит тебя в ответ.
– Я была воспитана без ничего. – Мрачность ее слов задели меня за живое, и я вдруг понял, что воспринимал свое привилегированное воспитание, как должное. Я не мог понять, каково расти бедным и нелюбимым в трейлер-парке.
Поскольку мы продолжали свой путь через дом, Ди немного начала расслабляться, даже когда Тайсон настаивала на том, чтобы опробовать каждое мягкое кресло «Луис», делая вид, что она принцесса. Ее глаза блуждали по картинам на стенах.
– Твои родители коллекционируют картины? – спросила моя новая помощница, рассматривая оригинал Пикассо.
– Да, годами. Они являются одними из ведущих коллекционеров XX века во всем мире.
– Что насчет этой картины? – спросила она, указывая на портрет в натуральную величину элегантной маленькой девочки с белокурыми косами и большими голубыми глазами с золотым ободком, как у Тайсон.
Моя сестра.
– Этого художника, под псевдонимом ПЭЗ, уже нет в живых. Пейтон Энтони Зандер, отец моего друга Джейми, который делает некоторые из наших рекламных трейлеров.
Подойдя ближе, она начала изучать полотно.
– Это действительно прекрасная работа. Мне нравится его техника. Маленькая девочка напоминает мне…
– Моя мамочка – художник, – эмоционально вставляет Тайсон, избавляя меня от необходимости раскрыть сюжет картины.
Щеки Ди порозовели, а мой разум вернулся к причудливым портретам, разбросанным по стенам в ее гостиной. Я захотел спросить ее о них.
– Картины в твоем доме… ты нарисовала их?
– Да, – ее голос был тихим, но смешан с гордостью.
– Моя мамочка хотела стать художником в детстве.
– Тайсон, пожалуйста…
Прежде чем она смогла отчитать своего не по годам развитого ребенка, я прервал ее.
– Ты очень талантлива, Ди. Ты когда-нибудь думала о выставке?
Она издала небольшой смешок.
– Едва ли. Мне не всегда по карману обрамить их.
– Ты должна позволить моему другу Джейми взглянуть на твои картины. Помимо своего рекламного агентства, он владеет картинной галереей в Западном Голливуде.
Отходя от картины, она обдумывала мои слова.
– Может быть, после того, как я устроюсь на работу в школу к Тайсон.
– Моя мамочка будет там преподавать искусство, – подхватила Тайсон.
Моя грудь сжалась. Мне напомнили, что Ди была всего лишь временным явлением в моей жизни. Временным помощником. Как только вернется моя постоянная ассистентка Мона, Ди, скорее всего, уйдет из моей жизни. И такая милая, розовощекая Могучая девочка. Но, возможно, ее знакомство с Джейми могло поспособствовать продлению нашей связи. Мое настроение улучшилось.
Мы направились в столовую. Моя мама, теперь одетая в стильный велюровый костюм для бега, сидела за нашим массивным обеденным столом, занимаясь рассадкой гостей для торжества Гюнтера Сакстона. Казалось, что она собирает кусочки гигантской головоломки. У нее была система, но ни я, ни мой отец не знали, как она это делает. Мы и не хотели знать.
Услышав, как мы вошли, она отвлеклась от занятия и посмотрела на нас. Улыбка украсила ее прекрасное лицо. В течение многих лет она не появлялась на солнце, чтобы избежать морщин, и теперь ее самодисциплина окупилась. В то время, пока все ее друзья постоянно делали инъекции ботокса и подвергали себя бесчисленным омолаживающим процедурам, моя мама никогда не пользовалась услугами «ножа и иглы», и выглядела прекрасно.
– Ну, здравствуйте, детки, – начала она, голос ее был с хрипотцой и величественный. – Как покатались?
– Это было ТАК весело! – воскликнула Тайсон, держа за руку Ди. – Дрейк говорит, что я естественная девочка, но я не знаю, что это означает.
Ди посмотрела на нее с суровым выражением.
– Ты имеешь в виду «талантливая» – это означает, что все тебе дается легко. Тебе не стоит хвастаться.
Тайсон озадаченно посмотрела на нее.
– Что значит хвастаться?
– Выпендриваться.
Я быстро пришел на защиту девочки.
– Мам, она не выпендривается. Тайсон была неподражаемой. К тому времени как мы закончили, она могла самостоятельно кататься и сделать небольшой прыжок.
Я с гордостью смотрел, как яркоглазый ребенок совершает элементарный прыжок. Лицо моей мамы просветлело. Не секрет, что она всегда хотела еще одного ребенка – маленькую девочку – но этого не случилось после трагедии.
– Дорогая, ты услада для моего сердца. Я начала кататься на коньках в твоем возрасте, а мой сын вышел на лед, как только начал ходить.
Я почувствовал, что краснею. Но это было правдой. Прежде чем я смог сказать хоть слово, Тайсон прижалась к свитеру Ди.
– Мамочка, я хочу такой же красивый костюм для катания, как и у мамы Дрейка.
– Они очень дорогие. – Я заметил небольшое разочарование в голосе Ди. Это должно быть тяжело, когда не имеешь возможности, дать своему ребенку все, что он хочет. Но потом я вспомнил, что, несмотря на свое огромное богатство, мои родители заставляли меня работать, чтобы получить то, что я хотел. И копить. Даже в колледже. Я так, блядь, хотел этот Мустанг с откидным верхом, и чтобы получить его, пришлось стать донором спермы. Мои родители понятия не имели, как я заработал деньги. Я сказал им, что работаю в книжном магазине кампуса (еще чего!), и они поверили мне. Воспоминания о моих днях дрочить-за-доллар заполнили мою голову и отвлекли меня. Поэтому, когда я услышал, как знакомый хриплый голос назвал мое имя, я был поражен.
Мое сердце подпрыгнуло, возвращая меня к моменту. У входа в столовую стояла Криция Вандерберг, сногсшибательная дочь финансового консультанта моего отца, Карла. Некогда начинающая актриса, теперь имела свою фирму по связям с общественностью и рассчитывала заиметь нас в клиенты. Мы выросли вместе, и наши родители думали, что наш союз был заключен на небесах. Они ошибались. Меня не интересовала Криция и никогда не смогла бы заинтересовать. Она была напористой, резкой и манипулирующей – качества, которые принесли немало хороших результатов в ее новой работе. И качества, которые оттолкнули меня вместе с ее непримиримостью, чтобы затащить меня в постель и надеть кольцо на палец. Дикая тусовщица, она преследовала меня на мероприятиях и однажды зашла так далеко, что выплеснула бокал шампанского мне в лицо из-за того, что я отказался с ней фотографироваться. А потом она попыталась расстегнуть мою ширинку и схватить мой член. Список можно продолжать и он только ухудшится. С ее резкими перепадами настроения, иногда я задавался вопросом, был ли у нее маниакально-депрессивный психоз или же она находилась под кайфом. Недавно мой отец попросил меня присмотреться к ней получше – начать отношения – особенно после того, как Гюнтер Сакстон сказал мне остепениться. В то время как мой отец высоко оценивал Крицию с профессиональной точки зрения, он понятия не имел о ее преследовательских наклонностях или неадекватном поведении в личной жизни. Я умалчивал об этой информации из-за его давних отношений с ее отцом. Кроме того, она сыграла важную роль в объединении бизнеса Гюнтера и моего отца. Гюнтер, как оказалось, тоже являлся ее клиентом. Итак, я обнаружил, что хожу по тонкому льду, рискуя вывести из себя Крицию и разрушить важное поглощение предприятий Сакстон.
Я встретился с ее кошачьими зелеными глазами. Я давно ее не видел. Она уезжала в командировку в Южную Америку на несколько недель. Держа коктейль «Мимоза» в одной руке, она выглядела так красиво, как никогда раньше. Высокая, стройная и загорелая. Бодрая и отдохнувшая. Ее огненно-рыжие волосы спадали по ее плечам блестящей волной, а ее узкие джинсы и топ не скрывали фигуру супермодели. Учитывая, насколько она была прекрасной, ни моя мать, ни отец, не могли понять, почему она не привлекала меня. Она была, по их словам, идеальной для брака.
– Почему ты со мной не здороваешься, Дрейк, милый? – надулась она, с пренебрежением посмотрев на Ди и ее маленькую девочку.
– Криция, что ты здесь делаешь? – спросил я холодным тоном.
– Ну, просто помогаю твоей маме с рассадкой гостей для предстоящего Гала-вечера. Очень важно, чтобы Гюнтер сидел рядом с нужными людьми.
Моя мать улыбнулась.
– Это такая удача, что она сейчас здесь. Она так помогла.
– Спасибо, Алексис. Вечеринка будет божественной.
– Криция буквально только что вернулась из Бразилии, – сообщила мне мама, – где у нее было много работы.
Выстрелив в меня соблазнительной улыбкой, Криция прошлась по комнате. При ближайшем рассмотрении было видно, что это была за «работа». Пластическая хирургия. Ее сиськи выглядели заметно больше, как и ее губы, и что небольшая горбинка на ее прекрасном носу пропала. Ее взгляд переместился к Ди и Тайсон, бегло осматривая.
– Дрейк, почему бы тебе не познакомить меня со своими друзьями? – в ее голосе слышалось презрение.
– Я узнала вас по фотографиям, которые видела по интернету, где вы были вместе с Дрейком, – сказала Ди, прежде чем я успел их представить.
На пухлых губах Криции появилась хищная улыбка.
– А вы…
– Ди. Временный помощник Дрейка.
Брови Криции взлетели.
– В самом деле?
– Дочь Моны родила раньше срока. Она взяла несколько недель, чтобы побыть со своим внуком, – объяснил я, стараясь изо всех сил покончить это неприятное знакомство.
– Что бы там ни было, – усмехнулась она. Эгоцентричная Криция мало интересовалась делами других людей, и она ненавидела детей. Сидя за столом рядом с моей мамой, она не отводила взгляда от Тайсон. – А кто этот маленький бесенок?
Я съежился. Чертова Криция. Я захотел засунуть ей в горло один из маминых документов по рассадке гостей.
Тайсон посмотрела на свою мать, ее глаза были так невинны.
– Мамочка, что такое бесенок?
Ди бережно обняла свою дочь, а затем, прищурившись, посмотрела на Крицию. Они обменивались ядовитыми взглядами, а я был на линии огня. Я ничего не мог сделать, кроме как убраться отсюда как можно скорее.
Прежде чем Ди смогла ответить Тайсон, я выдохнул.
– Мам, нам нужно идти. Я обещал отвезти Ди и ее дочь в кафе на обед в отеле «Беверли Хиллз».
– Но, дорогой, Бланка приготовила чудесный салат из свежего королевского краба. Твой любимый. Почему бы вам не остаться и не присоединиться к нам?
– Да, почему бы тебе не… Дрейк? – повторила Криция, сделав глоток своего коктейля «Мимоза».
Ди ответила за меня.
– Простите, миссис Хэнсон. У Тайсон аллергия на крабов и у меня тоже.
Криция бросила на Ди уничтожающий взгляд. Мою грудь сдавило. А у меня была аллергия на сук.
ГЛАВА 19
Ди
В итоге мы провели остаток субботы с Дрейком. После обеда в знаменитой кофейне отеля «Беверли Хиллз», где Дрейк и его отец регулярно обедали, когда он был ребенком, он захотел показать нам некоторые достопримечательности. С опущенным верхом его кабриолета мы проехали через Беверли Хиллз, где он показывал особняки кинозвезд, прежде чем отправиться в Голливуд в театр Граумана, где мы все сошли с ума, сравнивая наши отпечатки рук и ног с каждой известной кинозвездой, которая когда-либо оставляла свой след. Я обещала Тайсон сводить ее посмотреть фильм, и мы оказались в «The Grove», сказочном торговом центре на открытом воздухе с трамвайчиком, где они показывали на протяжении тридцати пяти лет юбилейный выпуск «Инопланетянин». Впервые увидев его, я полюбила его так же, как и она.
– Дрейк, не уходи домой! – попросила моя малышка своим лучшим голосом за ужином на соседнем фермерском рынке. – Он может снова переночевать?
– Боюсь, что не сегодня.
Тайсон сложила руки на груди и сердито посмотрела на меня.
– Не честно. Завтра мой День Рождения!
Прежде чем я смогла произнести хотя бы слово, Дрейк подскочил.
– Что ты делаешь на свой день рождения?
Лицо Тайсон озарилось от восторга.
– Мамочка отвезет меня к пирсу Санта-Моника. Хочешь пойти с нами, Дрейк? Будет так весело!
– Тайсон! – отчитала ее, но какое это имело значение?
В своем сердце я знала, что выиграла одну часть битвы и вторую проиграла. Я не могла отказать дочери. Особенно в свете ее Дня Рождения. Дрейк присоединится к нам завтра. Но я бы солгала, если бы не призналась, что хотела бы, чтобы он остался. Угроза возвращения Кайла беспокоила меня. Дом был в безопасности. Мне пришлось надеть свои «трусики большой девочки». По правде говоря, я боялась, что Дрейк не позволит мне остаться в них.
♀♥♂
Остаток ночи, слава Богу, прошел без каких-либо происшествий. Может быть, Кайл боялся больше Дрейка, чем я Кайла. Дрейк все-таки надрал ему задницу, и с его размерами и силой мог сделать это снова. Я напомнила себе, что внутри Кайл был трусом. Он скорее бы отступил, чем бросил вызов и добился бы успеха.
Дрейк забрал нас на своем кабриолете в воскресенье утром. Тепло и солнечно, погода не могла быть более совершенной, чтобы провести день на пирсе. Или для еще одной волнующей поездки в кабриолете Дрейка. Он переключил радио на какую-то станцию «с обратным отсчетом» и на заднем сиденье Тай начала подпевать во все горло. Я повернулась, чтобы посмотреть на нее, мое сердце растаяло. Ей было шесть. Это был ее день рождения «большой девочки». Время пролетело так быстро, а часть меня хотела, чтобы я смогла замедлить его. Какой большой она бы не была, Тай навсегда останется моей маленькой девочкой.
– У Тай отличный голос, – заметил Дрейк, врываясь в мои горько-сладкие мысли.
– Знаю, – гордо сказала я, перекрикивая музыку и рев ветра. Мы ехали по 10-й автостраде, которая доставит нас прямо к пирсу.
Дрейк бросил на меня взгляд.
– Я слышал, как ты пела в том клубе.
Я съежилась. Боже! Должно быть, я была очень пьяна.
– Мне жаль, что тебе пришлось пережить это. Мой голос настолько плох, что может отпугнуть пришельцев.
Он рассмеялся.
– Тогда Тай получила свой талант от отца?
Его неожиданная ссылка на Кайла послала дрожь по моему позвоночнику.
– М-может быть…
Мой собеседник мгновенно понял свою бестактность. Кайл умер для меня. Умер для Тайсон.
– Извини, – его голос был тихий и полный раскаяния.
– Все нормально, – оправившись, я спросила его, пел ли он.
– Да. У меня хороший голос, если можно так выразиться.
– Ты слишком много о себе думаешь. Докажи.
Он улыбнулся. Боже, он был великолепен в своих очках, футболке и рваных джинсах. Его волосы развевались на ветру, из-за чего он выглядел более сексуально, чем когда-либо. У меня было жгучее желание пробежаться по ним рукой, но я сдержалась. Заиграла следующая песня – это был Эд Ширан. Воспоминания всплыли в моей памяти. Мы танцевали в том клубе. Мне нравилась эта песня, и нравилось, как Эд ее пел. Дрейк присоединился к нему.
О, Боже. У него был невероятный голос. Мягкий с необходимым количеством хрипотцы. Тембр идеальный, он гармонизировал с Эдом. Он плавил меня. А затем в строчке «люди влюбляются каким-то непостижимым образом», он взял мою левую руку, переплетая наши пальцы. Восхитительная дрожь пробежала по всему моему телу. Я посмотрела на него, и его глаза на мгновение встретились с моими. На его лице промелькнула дерзкая улыбка, когда он продолжил петь.
– О, детка, возьми меня в свои любящие объятия, – я молча пропела текст в своей голове, когда он снова посмотрел на дорогу и закончил песню, полностью гармонируя с моим любимым исполнителем.
– Вау, Дрейк! Ты поешь великолепно! – воскликнула Тай, прежде чем я успела хоть что-нибудь произнести.
– Да, – согласилась я дрожащим голосом, нечто среднее между восхищением и влюбленностью. Зачем он поднял эмоциональную бурю во мне? Я никогда не испытывала такого к мужчине. Даже с Кайлом. С Кайлом у меня было дикое увлечение. Идолопоклонство. Необходимость в побеге. То, что я ощущала с Дрейком, было нечто иным. Все казалось реальным. Искренним. Приземленным. Он нравился мне. Вообще-то он мне больше, чем нравился. Он разжигал во мне искры, которые могли превратиться в лесной пожар, если бы я не держала все под контролем.
Движение было незагруженным, и мы добрались до пирса менее чем за час. При виде океана и аттракционов, Тай завизжала от восторга.
– Мамочка, я сначала хочу покататься на американских горках! Пожалуйста? Очень прошу!
Пять вагончиков на американских горках носились вокруг огромного ярко-желтого трека. Люди кричали. Я никогда не каталась на американских горках или колесе обозрения. Моя вечно пьяная мать никогда не водила нас в парки развлечений. Никогда. И теперь, возможно, я была слишком стара для этого. Однако, Тай отсчитывала дни, чтобы пойти на пирс, и я надеялась, что она была достаточно высокой для этого аттракциона. Я прочитала в интернете, что ваш рост должен был составлять, по крайней мере, сорок два дюйма, а рост Тай был около того.
– Давайте, девчата. Это будет весело! – Дрейк выскочил из машины, расстегнул автокресло Тай и вытащил ее из него.
– Дрейк, можешь покатать меня на плечах?
Улыбка, которая могла осветить небо, показалась на его лице.
– Конечно, именинница.
Я видела, как он с легкостью посадил Тай на плечи.
– Дрейк, будь осторожен с ней.
Он закатил глаза.
– Серьезно, Ди?
– Ой, мамочка, ты такая паникерша, – сказала Тай со смехом, когда Дрейк обошел машину, чтобы открыть мне дверь.
– Я могла бы и сама это сделать, – произнесла я, отстегивая ремень безопасности.
– Ну, ты этого не сделала, а я был воспитан джентльменом.
Джентльмен. Благородный человек. Я никогда раньше не сталкивалась с таким в своей неспокойной жизни.
– Спасибо, – тихо сказала я.
И снова ослепительная улыбка промелькнула на его лице, посылая мои эмоции по своеобразным американским горкам.
Пересекающий одновременно широкий песчаный пляж и бело-курчавые волны Тихого океана, знаменитый пирс Санта-Моника, открывшийся в 1909 году, протянулся почти на полмили. Он был усеян людьми всех возрастов и рас, семей, друзей, влюбленных, радостно объединенных стремлением весело провести день. Несмотря на мой протест, Дрейк приобрел «семейный пакет», который включал однодневные браслеты на все аттракционы. Я бы солгала, если бы не сказала, что это было похоже на…что мы были семьей, семьей из трех человек, которые были вместе навсегда. Я была поражена тем, как комфортно было Тай с Дрейком и наоборот. Они подходили друг другу, как хлеб с маслом. При виде этого грешного сексуального мужчины с моей гордостью и радостью на спине, мое сердце увеличилось в размерах от переполняющих меня чувств, которые я не могла выразить словами. Было что-то в этом потрясающем мужчине с моей драгоценной дочерью, от которого у меня внутри все трепетало. Желая запомнить их вместе, я сделала несколько фотографий на свой телефон, пока мы стояли в очереди на американские горки.
– Дай мне свой телефон и встань рядом с нами, – сказал Дрейк, все еще держа Тай на плечах. – Я сделаю селфи.
Прежде чем я успела моргнуть, телефон был в руках у Дрейка, а я стояла рядом с ним.
– Улыбочку… скажите сыр… скорчите рожицу, – командовал он, щелкая одну фотографию за другой, пока мы с Тай подчинялись. – А теперь высуньте языки.
Смеясь, я повернулась к Дрейку и сделала так, как он и просил. К моему удивлению, его язык встретился с моим и щелкнул по нему. Теплое, щекотливое прикосновение послало стаю бабочек в самое сердце, а в голове я умоляла его о большем… о его губах на моих, о его руках на моем теле. Мои глаза закрылись, пока его язык продолжал играть с моим. Я не знала, как долго это продолжалось, пока голос Тай не вывел меня из этого состояния, заставляя моментально открыть глаза. Я сразу же отстранилась от Дрейка, на лице которого растянулась кривая ухмылка. Он облизал верхнюю губу, наверняка, просто чтобы рассердить меня. Да, я была на взводе.
– Мамочка! Дрейк! Уже почти наша очередь!
Боже! Так и было. Находясь в начале очереди, мы обязательно попадем в следующий вагончик. Мое сердце начало бешено стучать в груди. Мышцы сжались. Я была в ужасе. Я не хотела ехать. Вытерпев такое долгое ожидание, как я могла достойно отказаться? Я подняла взгляд, увидев с бешеной скоростью несущиеся машины по треку и кричащих людей, и я знала, что это все не для меня. Я была трусихой. История всей моей жизни. Боялась быть смелой. Боялась перемен. Мой переезд в Лос-Анджелес был самым смелым поступком, что я когда-либо делала. Ну, после зачатия Тай.
Ярко-желтый вагончик медленно подъехал, останавливаясь возле нас. И вот настал этот великий момент. Не мой. Дрейк поставил Тай, чтобы ей могли измерить рост огромной линейкой. Мое сердце колотилось в груди от предвкушения. Пожалуйста, пусть она пройдет проверку! Она так сильно хотела покататься. Она постоянно об этом говорила, еще до того, как мы переехали в Лос-Анджелес. Она просто должна была пройти отметку в сорок два дюйма. В машине Дрейк велел ей встать во весь рост, втянуть живот и выпятить грудь. Он даже дал ей несколько бумажных салфеток, чтобы она засунула их в свою обувь, чтобы стать немного выше. Он был гребанным аферистом, но чертовски хорошим. Задержав дыхание, я наблюдала, как измеряли мою малышку. Следуя совету Дрейка, она встала прямо, как статуя возле измерителя, беспокойство отображалось на ее лице. «Выше, выше. Встань выше. Приподними плечи. Наклони подбородок. Молись всем Богам парка аттракционов», – про себя повторяла я, видя, как она едва добралась до требуемой высоты. Я уже чувствовала разочарование своей дочери, если она не сможет пройти. Думаю, я ощущала это даже больше, чем она. Вот, что делали матери.
– Поторапливаемся, – в мои мысли ворвался грубый голос сотрудника. Потребовалось пару минут для осознания его слов. Да! Она прошла. Мы могли идти!
– Ура! – крикнула Тайсон, подпрыгивая, когда рабочий открыл входные ворота, а пассажиры выходили с американских горок с широкими улыбками и многие говорили, что хотели бы повторить это снова. Серьезно? Это была шутка?
А следом выходили те, которые были омерзительно зеленого цвета. Как будто они собирались блевануть и отключиться. Мой живот скрутило от страха. Я буду такой же! Я бы никогда не пережила эту адскую поездку.
– Первая машина, – сказал рабочий, пригласив нас занять свои места.
Мое сердце бешено колотилось, сейчас или никогда. Я быстро приняла решение. Никогда.
– Кексик, я подожду тебя здесь. Я не хочу кататься. И, кроме того, только двое могут сидеть вместе. Можешь поехать с Дрейком.
Разочарованный хмурый взгляд задел сладкие губки моей Тай. Это опустошило меня. То, что это был ее день рождения, делало все еще более невыносимым. Она обняла меня, ее тоненькие ручки обвились вокруг моих ног.
– Нет, мамочка. Пожалуйста. Я хочу, чтобы ты поехала.
Дрейк вмешался.
– Я тоже хочу, чтобы ты поехала.
Почему я прочла в его словах больше, чем должна была?
– Пожалуйста, мамочка. Я сяду в первом ряду, а ты будешь сидеть позади вместе с Дрейком.
Через несколько ударов сердца, мы все втроем расположились в вагончике, Тайсон сидела передо мной рядом с ликующей седовласой бабушкой, а Дрейк сидел рядом со мной, защитные перила опустились.
– Кексик, ты в порядке? – спросила я Тайсон, постучав ей по спине и почувствовав себя ужасно виноватой, что не сидела рядом с ней.
Она посмотрела через плечо.
– Да, мамочка. Не могу дождаться! Это будет так весело.
Бабушка, которая по возрасту была близка к родителям Дрейка, успокоила меня.
– Пупсик, поверь мне. Это также весело, как и чпокаться. Не нужно беспокоиться.
Ее завидное бесстрашие, как у Тай, не помогло мне успокоиться.
– Дрейк, мне страшно!
Смеясь, он сжал мою руку.
– Серьезно, бояться нечего. Вождение машины намного опаснее. И поездка закончится прежде, чем ты осознаешь.
Мой желудок сжался. Я не верила ни одному его слову. Я хотела, чтобы все закончилось… сейчас же! Еще до того, как это все начнется.
– Поехали! – закричал Дрейк, с дьявольской улыбкой на лице, когда мы тронулись.
Вот дерьмо!
– УРА! – завизжала Тай.
О, милостивый Боже! Мы еще даже не отъехали на двадцать футов и не набрали скорость, а я уже сходила с ума. В мгновение ока, мы поднялись по первому крутому подъему. Чух. Чух. Чух. Чух. Хотя подъем был медленным, каждый мускул в моем теле напрягся. Живот скрутило.
– Ди, тебе это понравится! – прокричал Дрейк, когда мы были почти на вершине.
– Нет, не понравится! – я вцепилась в защитные перила так сильно, что мои руки заболели.
Вагончик остановился на самом верху. Я посмотрела вниз. О, Боже! Спуск ужасал. Мое сердце так грохотало в груди, что я слышала его в своих ушах. Голос Дрейка прорвался через мой страх.
– Ди, посмотри на меня.
Нерешительно, я сделала так, как он попросил и в тоже мгновение он обхватил мое лицо своими руками. Пока я смотрела на него, затаив дыхание, его губы обрушились на мои.
Не спрашивайте меня, что случилось дальше. Вагончик скатился вниз на бешеной скорости, пока Дрейк целовал меня, заставляя мое сердце выскакивать из груди. Я зажмурилась, все внутренности в моем теле находились в свободном падении. Я не знала, что в большей степени заставляло мое сердце биться в бешеном ритме и желудок переворачиваться с ног на голову – экстремальная поездка с острыми ощущениями или же экстремальный поцелуй, который поглощал мое дыхание и каждую клеточку моего тела. Радостные визги Тай звенели в моих ушах. Благодаря Дрейку, я не могла издать ни звука, я кричала молча.
Я потерялась во времени, и когда Дрейк отстранился, мы теперь двигались вокруг резкого поворота. Прежде чем я смогла отдышаться, я закричала во все горло.
– Вот и все, Ди, кричи, сколько тебе угодно. Мне нравится слышать это. На самом деле, кричи так громко, как только можешь.
Мой желудок перевернулся, шея выгнулась. Мне показалось, что я получила серьезное повреждение.
– Я выпаду, – закричала я, когда вагончик сделал еще один поворот. Дрейк смеялся надо мной.
– Не выпадешь. Я держу тебя. – Он обернул вокруг меня свою сильную руку и притянул к себе поближе.
Держи меня крепче! Не отпускай! Я чувствую себя так хорошо!
Хотя я и чувствовала себя в безопасности, держась за его руку, я продолжала неистово орать, пока мы со свистом неслись по серпантину трека, неистовые звуки вырывались с тяжелым дыханием.
– Посмотри на великолепный вид, – прокричал Дрейк.
В мгновение мой взгляд переместился к Тихому океану под нами, и от этого голова закружилась еще сильнее. Передо мной Тай закричала во все горло, подняв руки вверх. Так же как и ее восьмидесятилетняя спутница.
– О, Боже мой, Дрейк! – выпалила я в панике, ветер бил в мое лицо. – Она собирается упасть!
Дрейк рассмеялся. Бесчувственный человек! Он отпустил меня и повторил за Тай.
– Смотри, мам, я без рук! – закричал он, издеваясь, поднимая руки в воздух.
О, Боже! Пожалуйста, держи меня!
Как будто услышав мою отчаянную мольбу, он опустил руки, на этот раз убрал мою руку с защитной перекладины и положил к себе на колени.
