Текст книги "В океанских глубинах - Подводный флот (сборник)"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

Однако эта авантюра послужила толчком для создания вполне нормальной службы судоподъемных и подводных спасательных работ, которая в течение 20 лет сохраняла прежнее название. В 1943 году ЭПРОН реорганизовали в Аварийно-спасательную службу флота.

Рота особого назначения

Как и другие принципиально новые проекты, идея использования на войне разведчиков-водолазов прошла в советском ВМФ длительный и непростой путь. Все началось с гибели в 1931 году на Балтике подводной лодки "Рабочий" (бывший "Ерш" типа "Барс") со всем экипажем. Реввоенсовет страны в своем постановлении о случившейся трагедии приказал в короткий срок обеспечить личный состав всех подводных лодок спасательными дыхательными аппаратами. В том же году мастерские ЭПРОН освоили выпуск нескольких вариантов кислородных дыхательных аппаратов по типу приборов Дэвиса, два из которых ЭПРОН-3 и ЭПРОН-4 – приняли на вооружение.

Время шло, но эти аппараты подводники не осваивали, так как учить их было некому и негде. И вот в 1938 году на Тихоокеанском флоте по инициативе сотрудников санитарного отдела флота (военврача 1 ранга И. И. Савичева, военврача 3 ранга Н. К. Кривошеенко, военинженера 3 ранга Г. Ф. Кроля) были организованы курсы подготовки инструкторов по спасательному делу, а затем начались учебно-тренировочные выходы водолазов из подводных лодок. Успешные тренировки с доработанным аппаратом ЭПРОН-4, кроме решения первоначальной задачи – спасения экипажей затонувших лодок – показали возможность использования дыхательных аппаратов в боевых целях.

22 октября 1938 года Военному Совету Тихоокеанского флота во главе с флагманом 2 ранга Н. Г. Кузнецовым в бухте Удисс под Владивостоком была продемонстрирована высадка на берег разведывательно-диверсионной группы с подводной лодки. Десять "диверсантов" вышли с подлодки Щ-112, находившейся в подводном положении, провели на берегу короткий огневой "бой", взорвали учебную цель и вернулись на лодку. Непосредственным инициатором и руководителем этого учения являлся не строевой офицер, а военврач Илья Ильич Савичев. Результаты учения были доложены Главкому ВМФ. В 1940 году аналогичный эксперимент был проведен на Черноморском флоте. Причем черноморцы, ничего не знавшие об учении 1938 года на ТОФ, считали себя пионерами. Однако обе эти попытки не привели тогда к созданию подразделений водолазов-разведчиков.

Лишь в апреле 1941 года из личного состава 1-й особой бригады морской пехоты Балтийского флота отобрали 40 человек, которые под руководством все тех же военврачей И. И. Савичева и Н. К. Кривошеенко начали проходить курс легководолазной подготовки. Для практической отработки водолазных навыков флот выделил подводную лодку "Правда" (типа "П"). До начала Отечественной войны бойцы успели совершить по три выхода из лодки через трубу 533-мм торпедного аппарата с переходом по путеводной нити на берег с оружием на расстояние 500-600 метров и возвращением на лодку. Подготовка группы велась в Ораниенбауме (ныне Ломоносов).

11 августа 1941 года заместитель наркома ВМФ адмирал И. С. Исаков подписал приказ о создании РОН – роты особого назначения при разведотделе штаба Балтийского флота. Ее ядро составили 40 морских пехотинцев, прошедших легководолазную подготовку, а также 100 водолазов школы ЭПРОН, эвакуированной из Выборга в Ленинград. Командиром роты был назначен лейтенант И. В. Прохватилов, только что окончивший ВВМ училище имени Фрунзе, комиссаром политрук А. Ф. Маценко, консультантом и руководителем по водолазному делу военврач 1 ранга И. И. Савичев. Местом дислокации роты особого назначения общей численностью 146 человек определили здание средней школы на острове Декабристов (остров Голодай). Истинное наименование подразделения не разглашалось, во всех документах оно именовалось ротой подводников ЭПРОНа, а личный состав – подводными пехотинцами. Однако фактически за личным составом РОН закрепилось название "легководолазы-разведчики". Ее дальнейшее комплектование производилось за счет добровольцев из состава 1-го Балтийского флотского экипажа.

Предварительную медицинскую комиссию на годность к водолазной службе добровольцы не проходили и опыта подводных работ не имели, что привело к большой первоначальной текучести кадров. Только за 25 дней августа 1941 года из роты пришлось отчислить более 30 человек.

В период обучения командование Балтийского флота, не понимавшее особенностей и трудностей подготовки водолазов, поставило перед ротой задачу в течение 30 суток (!) подготовить ее личный состав к боевой деятельности, в том числе к форсированию водных преград с глубинами до 20 метров и протяженностью до 1 км, освоить стрелковое оружие и гранаты, приемы рукопашного боя, овладеть способами применения взрывчатых веществ. Для физической подготовки роты были выделены лучшие спортсмены и тренеры Ленинграда. Несмотря на резкие протесты И. И. Савичева, сроки подготовки увеличить не удалось. Уже 7 сентября РОН была передана разведотделу штаба КБФ с непосредственным подчинением заместителю начальника отдела по агентурной разведке капитану 3 ранга Л. К. Бекреневу (впоследствии адмирал, зам. начальника Главного разведывательного управления).

К сожалению, большинство операций, проведенных РОН в 194-42 гг., не нашло отражения в отчетах. В архивах сохранились лишь скудные описания некоторых ее боевых действий. Так, осенью 1941 года бойцы роты участвовали в высадке нескольких десантов: на одном из островов около Выборга и дважды в районе Шлиссельбурга. В последних они понесли существенные потери – более 30 человек.

Затем они работали в районе Невской Дубровки, действуя там и как разведчики, и как водолазы. В частности, поднимали из-под воды затонувшую боевую технику и боеприпасы. В суровую зиму 1941-42 гг. часть личного состава роты привлекалась к разведке "Дороги жизни" на Ладожском озере, а когда дорога начала функционировать, водолазов постоянно использовали для подъема грузов с затонувших автомашин и барж.

По замыслу командования, РОН предназначалась главным образом для обеспечения деятельности агентурной разведки, однако из-за сложившейся обстановки вынуждена была выполнять несвойственные ей задачи. Одновременно РОН занималась подготовкой водолазов-разведчиков и направляла их в оперативные группы разведывательного отдела штаба КБФ. О действиях многих таких групп удалось узнать исключительно из наградных документов.

Например, осенью 1941 года группа разведчиков во главе с главстаршиной А. Н. Корольковым высадилась в тылу противника в районе Петергофа, где добыла ценные сведения по укреплению прибрежной полосы Финского залива и несению немцами охранной службы. Благодаря этим данным удалось скрытно высадить кронштадтский десант в нижний парк Петергофа. В ноябре 1941 г. группа разведчиков-диверсантов высадилась из-под воды в районе реки Воронки с заданием выйти в глубокий тыл противника для действий на коммуникациях около Кингисеппа. Корольков в водолазном снаряжении переправил через реку на себе поочередно всю группу – 30 человек.

Первой самостоятельной разведывательно-диверсионной операцией роты стал подрыв Петергофской пристани осенью 1942 года. Командование Балтийского флота получило сведения о проведении в Средиземном море испытаний немецких и итальянских быстроходных радиоуправляемых катеров, начиненных взрывчаткой и предназначенных для уничтожения крупных кораблей и судов на ходу и в базах. Переброска таких катеров на побережье Финского залива казалась реальной, они могли представлять серьезную угрозу для кораблей КБФ. Были даны строгие указания военно-воздушным силам и частям береговой обороны флота вести постоянную разведку побережья в районе Стрельна-Петергоф с целью своевременного обнаружения катеров, мест их базирования и складов взрывчатки. Такое указание получила и рота особого назначения.

В сентябре воздушная разведка донесла, что противник восстанавливает ранее разрушенный причал в Военной гавани Нижнего парка Петергофа. Доразведка, произведенная тремя группами роты, высаженными с моря из-под воды, подтвердила данные авиации и установила наличие у причалов зенитных орудий и грузов в ящиках (значительно позже выяснилось, что в этих ящиках находились обычные полевые мины). Причал явно достраивался для базирования каких-то плавсредств, видимо, для катеров.

Командующий КБФ, адмирал В. Ф. Трибуц приказал уничтожить причал. Однако опыта такого рода диверсий у роты еще не было. Территория Нижнего парка была устлана листами кровельного железа, снятого с домов, опутана многочисленными проволочными заграждениями с сигнальными ракетами и минами-ловушками. Год назад сюда уже высаживался советский десант, и противник был настороже. Задача осложнялась отсутствием специальных взрывных устройств, которые можно было бы транспортировать под водой. Посоветовавшись с флотскими минерами, решили применить морские якорные мины образца 1908 года, имеющие 300 кг взрывчатки. Необходимо было достаточно точно довести их плавучесть до нулевой, чтобы не волочить по дну, и чтобы они при этом не всплывали на поверхность.

На берегу Малой Невки построили макет причала и приступили к тренировкам. Особенно тяжело было тянуть мины, имевшие большое сопротивление благодаря крупным размерам и круглой форме. Водолазы прозвали предстоящую операцию "Бурлаки". Командиром диверсионной группы из трех человек назначили А. Н. Королькова. В ноябрьскую ночь 1942 г. два бронекатера, взяв на буксир малый быстроходный катер и шлюпку, в которой находились водолазы и мины, вышли из Малой Невки и направились к Петергофу. Не доходя 2,5 км до берега, бронекатера застопорили ход и отдали буксир. Прохватилов, руководивший всей операцией, отбуксировал шлюпку малым катером еще на километр. Далее группа пошла к берегу на веслах. При появлении очертаний пристани диверсанты остановились, вывалили мины за борт, притопили, и два водолаза отправились с ними к пристани. Привязав мины к сваям, они вернулись к шлюпке. Потом под воду пошел Корольков с взрывателями. Он проверил установку мин и установил взрыватели. После его возвращения моряки соорудили из плащ-палаток парус и через два часа добрались к противоположному берегу залива в район Ольгино, где их подобрал катер Прохватилова.

В середине дня было получено донесение наблюдателей: "В 9. 12 в районе Петергофской пристани наблюдались почти одновременно два взрыва... ясно видно, как летели вверх люди и обломки конструкций". Больше немцы здесь пристань не восстанавливали. Всего за период войны личный состав роты провел более 200 разведывательно-диверсионных операций.

Одним из важных направлений деятельности водолазов-разведчиков РОН являлись подводные работы: поиск, подъем и обезвреживание донных магнитных мин; поиск затопленных кораблей с изъятием из них секретных документов, различного оборудования и оружия. В частности, получили известность действия роты по поиску и обследованию потопленной в 1944 году в Выборгском заливе немецкой подлодки U-250. Немцы проявляли странный интерес к своей затонувшей субмарине: самолеты несколько раз бомбили данный квадрат, торпедные катера прорвались в район гибели и сбросили несколько десятков глубинных бомб. Тогда командующий КБФ вице-адмирал В. Ф. Трибуц приказал РОН найти и обследовать подлодку. В работе участвовали 16 легководолазов во главе с капитаном 3 ранга И. В. Прохватиловым. Несмотря на серьезные препятствия, осложнившие выполнение задания – глубина 30 метров превышала предельную для имевшегося легководолазного снаряжения, волнение моря и ветер, постоянные артиллерийские обстрелы, – лодку в течение трех суток нашли и обследовали. На ней были найдены карты с секретным фарватером от Свинемюнде до самого Ленинграда. А после подъема U-250 в ее торпедных аппаратах обнаружили новейшие самонаводящиеся акустические торпеды с неконтактными взрывателями.

Дополнительные проблемы при выполнении операций вызывало отсутствие надлежащего материально-технического обеспечения водолазов-разведчиков. Водолазное снаряжение и дыхательные аппараты были несовершенны. В основном применялись кислородные ЭПРОН-2, запас кислорода в которых позволял находиться под водой около часа. Зачастую бойцам приходилось брать с собой запасные кислородные баллончики, приемы смены их под водой в роте отработали самостоятельно. Гидрокостюм был неудобен, при неправильном подборе размера шлем обжимал голову водолаза и нарушал кровообращение. Отсутствовали специальные средства связи, средства передвижения на воде и под водой, оружие и мины использовались общеармейского образца.

Практически все специальное дооборудование снаряжения и вооружения производили кустарным способом умельцы роты. Этими вопросами занимался шестой взвод, числившийся учебным. Там создавали водолазное снаряжение, совершенствовали дыхательные аппараты, оружие и мины, пехотные радиостанции приспосабливали к морским условиям. Среди разработок умельцев – резиновые воздушные мешки, в которые прятались наблюдатели, жилеты плавучести, водонепроницаемые чехлы для наручных часов, десантный костюм, комбинированное водолазное снаряжение. Даже индивидуальные резиновые шлюпки пришлось конструировать самостоятельно. Они стали непременным средством высадки и передвижения водолазов-разведчиков.

Накапливая опыт, РОН делилась им с другими флотами. В апреле 1944 года в Севастополе на Черноморском флоте был сформирован отряд из 10 разведчиков-водолазов под руководством "прохватиловца" С. С. Осипова. На Тихоокеанском флоте в июне 1945 года также создали подобный отряд под командованием известного морского разведчика Северного флота В. Н. Леонова.

После разгрома немцев в районе Ленинграда командир РОН Н. В. Прохватилов, в служебной записке начальнику Разведывательного управления Главного морского штаба, писал: "...это дело новое, при известных условиях может быть очень полезным на все время пока существует разведка..." Он также предлагал создать школу водолазов-разведчиков, которая бы "решала задачи подготовки кадров, разработки водолазного снаряжения, необходимого технического обеспечения и совершенствования методов ведения разведки водолазами-разведчиками". Однако начальство не прислушалось к мнению специалистов, РОН расформировали. Позже, в 50-е годы, снова пришлось все начинать с нуля.

МИНИЛОДКИ

Подводные лодки диверсионного назначения, как и всякое специализированное средство, должны удовлетворять ряду требований. Кратко охарактеризуем пять важнейших из них.

1. Габариты. Только маленькая лодка способна действовать в прибрежных водах, на рейдах и в портах. Только маленькую лодку могут брать на борт крупные суда. Только маленькую лодку удается перевозить по железной дороге с одного театра военных действий на другой. В период Второй мировой войны водоизмещение сверхмалых подлодок диверсионного назначения не превышало 30 – 35 тонн.

2. Дальность плавания под водой. Надо, чтобы ее полностью хватало на всю диверсионную операцию от начала и до конца, иначе подводная лодка неизбежно превращается в надводное судно со всеми вытекающими из этого последствиями.

3. Глубина погружения. Чем она больше, тем лучше, так как с возвышения (например, с наблюдательного поста на мачте корабля, из кабины летательного аппарата) днем в прозрачной воде лодку можно заметить на глубине двадцать двадцать пять метров и более.

4. Вооружение. Главным оружием подлодок диверсионного назначения обычно являются мины различной конструкции. Правда, до конца 90-х годов XIX века торпеды, а также приборы торпедной стрельбы были столь несовершенными, что для попадания даже в неподвижную цель лодке следовало подойти к цели почти вплотную. С другой стороны, в последние два-три десятилетия XX века предусматривается сменное вооружение сверхмалых подлодок: мины, торпеды или ракеты.

5. Наличие шлюзовой камеры. Очень важно, чтобы конструкция диверсионной подводной лодки позволяла членам экипажа выходить из нее под водой в водолазном снаряжении и возвращаться обратно.

Сверхмалые подводные лодки

АПСС, 1935 г. Первым воплощенным в металл советским проектом сверхмалой подводной лодки стала разработка под шифром "АПСС" (автономное подводное специальное судно). Можно встретить и такие обозначения этого проекта, как "телемеханическая подводная лодка", "радиоуправляемая подводная лодка с телевидением" и даже "телеуправляемый самодвижущийся снаряд".

Проект АПСС был создан в 1934 – 35 годах в 1-м отделе ленинградского Особого технического бюро по военным изобретениям специального назначения (Остехбюро), под руководством конструктора Федора Викторовича Щукина. Работы курировал начальник Остехбюро, известный инженер Владимир Иванович Бекаури, их также контролировал Научно-исследовательский морской институт связи.

АПСС представляла собой сверхмалую подлодку водоизмещением 7,2/8,5 тонн, вооруженную одним торпедным аппаратом, находившимся в прочном корпусе. Управление субмариной разрабатывалось в двух вариантах: обычном (единственным членом экипажа) и дистанционном. В последнем случае прорабатывалась возможность управления АПСС по радио с так называемых "водителей" – надводных кораблей или самолетов. "Волновое управление" должно было осуществляться с помощью специальной аппаратуры "Кварц". В "телемеханическом" варианте лодка вместо торпеды несла установленный на ее месте заряд взрывчатки массой 500 кг.

В том же 1935 году, сразу после завершения проектирования, приступили к строительству. Его поручили Ленинградскому судостроительно-механическому заводу "Судомех". Были построены две лодки проекта АПСС, которые в 1936 году проходили заводские испытания. Однако на вооружение они приняты не были. В официальных отчетах по реализации проекта говорится, что "проблема дистанционного управления этой лодкой далека от положительного решения". До испытаний лодок с использованием "водителей" дело не дошло. В том же году обе лодки АПСС были разобраны.

АПЛ "Пигмей", 1936 г. Вторая подводная лодка Остехбюро получила шифр АПЛ (автономная подводная лодка) и условное обозначение "Пигмей".

Первоначально и ее разрабатывали как "автономную подводную лодку, управляемую с самолета". Однако в дальнейшем работы над ней продолжались уже как надлодкой, управляемой собственным экипажем. Занимались этим проектом те же сотрудники 1-го отдела Остехбюро во главе с Ф. В. Щукиным. 27 июня 1936 года проект одобрил зам. начальника ВМС РККА, флагман 1-го ранга И. М. Лудри. После этого в Ленинграде под руководством инженера А. Н. Щеглова был построен опытный образец "Пигмея".

По железной дороге лодку перевезли на Черное море, на Севастопольскую базу Остехбюро. Здесь в октябре 1936 года лодка прошла весь комплекс испытаний. В целях соблюдения секретности она именовалась только как "подводная лодка Остехбюро". В экипаж ее были назначены кадровые моряки из подводных сил Черноморского флота. Командиром АПЛ "Пигмей" на время испытаний назначили 29-летнего помощника командира подводной лодки А-3, старшего лейтенанта Б. А. Успенского.

Несмотря на то, что испытания "Пигмея" выявили ряд недостатков, которые помешали принять ее в состав флота, по их итогам руководство ВМС РККА приняло решение о постройке серии из 10 сверхмалых подводных лодок данного типа со сдачей первых шести в 1937 году. Несколько "Пигмеев" начали строить на "Судомехе" в Ленинграде, но так и не довели "до боеспособного состояния", а впоследствии их разобрали. В результате флот не получил ни одной серийной сверхмалой субмарины этого типа, и не только потому, что лодка имела конструктивные недоработки, но и вследствие "объективной сложности разрешения принципиально новых технических вопросов", как говорится об этом в официальных документах.

Рассматривался ряд других проектов сверхмалых подлодок. В частности, конструктора Е. Г. Ниренберга, Б. М. Малинина (проект "Москит"), Б. П. Ушакова (летающая лодка "ЛПЛ"). Однако ни один из них реализован не был.

Тому, помимо технических и финансовых причин, была еще одна, видимо самая главная. В 1937 году вдруг "выяснилось", что в Остехбюро, как и во всех других учреждениях страны, свили гнездо "враги народа". В течение 1937 – 38 гг. органы НКВД арестовали всех ведущих специалистов Остехбюро, включая его начальника В. И. Бекаури. Разгром данного научно-исследовательского учреждения является одним из ярчайших примеров запредельной тупости и абсолютного невежества тогдашних сотрудников советской контрразведки.

Так, в обвинительном заключении А. П. Грунского, сотрудника Особого отдела НКВД при Остехбюро, по делу главного конструктора АПСС и АПЛ "Пигмей" Ф. В. Щукина говорилось, что обвиняемый "проводил... вредительскую деятельность умышленно неправильным проектированием предназначенных для вооружения РККФ новых типов... подводных лодок, в результате чего запроектированные... оказались непригодными для вооружения РККФ". Этот образец идиотизма начальство утвердило 20 февраля 1938 года, а спустя 3 дня Ф. В. Щукина расстреляли. В следующем 1939 году расформировали и само Остехбюро.

В итоге, в распоряжении ВМФ СССР оказался только опытный образец АЛЛ "Пигмей". Эта лодка имела длину 16 метров, ширину 2,62 метра, стандартное надводное водоизмещение 18,6 тонн. Она могла развивать в надводном положении скорость до 6 узлов, под водои до 5 узлов. Дальность плавания полным ходом на поверхности составляла 290 миль, под водой – от 18 (полным) до 60 миль (экономическим). Предельная глубина погружения достигла 30 метров, автономность плавания – трое суток. Главным вооружением должны были стать две 450-мм торпеды типа "45-15" в бортовых торпедных аппаратах открытого (желобного) типа. Кроме того, на вооружении экипажа подлодки, состоявшего из 4 человек, имелся 7,62-мм ручной пулемёт ДП.

К началу войны с Германией АПЛ "Пигмей" числилась за Народным комиссариатом ВМФ как опытная подводная лодка. В строй она официально не вводилась, в состав какого-либо флота не зачислялась и хранилась на берегу, на территории испытательной базы морского оружия в Феодосии.

Летом 1942 года лодка оказалась в руках немцев. В августе ее осматривали итальянские подводники из 12-й флотилии MAS, воевавшие в Крыму. Дальнейшая судьба "Пигмея" неизвестна. Судя по некоторым сведениям, немцы вывезли ее на территорию Германии.

Блоха, 1939г. Конструктор В. Л. Бжезинский (1894 – 1985), бывший сотрудник Остехбюро, арестованный как "враг народа", но не расстрелянный, а посаженный в "шарашку", предложил два варианта сверхмалой подводной лодки "Блоха", сочетавшей в себе качества обычной подводной лодки и торпедного катера. Теоретически она могла подойти к цели, внезапно всплыть и атаковать ее как торпедный катер. А можно было тихо подойти к цели в подводном положении, атаковать, а затем всплыть и стремительно уйти.

"Блоха № I" должна была иметь надводное водоизмещение 52 тонны и единый двигатель, работающий на специальной смеси. "Блоха № 2" имела дизель-мотор и электромотор. Ее водоизмещение составляло 35 тонн, вооружение было представлено двумя бугельными торпедными аппаратами калибра 456 мм, одним пулеметом 12,7 мм. Согласно расчетам, надводная скорость должна была достигать 30-35 узлов, подводная 9-11 узлов. Экипаж – 3 человека.

По этому второму проекту в 1939 году на заводе имени А. Марти в Ленинграде заложили сверхмалую подводную лодку М-400. К 22 июня 1941 г. ее готовность составляла 60%, однако в блокадном городе работы по достройке в начале 1942 г. были прекращены. Затем в корпус лодки попал снаряд немецкой осадной артиллерии и серьезно его повредил. После войны недостроенную лодку разобрали на металл.

Истории было угодно, чтобы первой сверхмалой лодкой, официально вошедшей в состав советского ВМФ в 1948 году, стал трофейный немецкий "Зеехунд".

В годы Второй мировой войны подводные разведчики и диверсанты действовали по обе стороны линии фронта. Среди стран "оси" спецподразделения имели в своем составе флоты Италии, Германии и Японии. В антифашистской группировке – флоты Великобритании, США и СССР.

Характер и масштабы их действий, достигнутые успехи сильно различались между собой. Однако взятые вместе, они убедительно доказали значительные боевые возможности подводных солдат. "Люди-лягушки", использовавшие разнообразные технические средства и тактические приемы, смогли успешно решать многие задачи оперативно-тактического уровня.

После войны подразделения подводных разведчиков-диверсантов появились в составе большинства флотов мира. При этом в течение примерно 40 лет их развитие в основном шло по пути совершенствования той техники и тактики, что применялись в 1939 – 45 годах.

ВНУТРИ ПРОЧНОГО КОРПУСА

Какие только задачи не выполняли подводные лодки! Они выслеживали и уничтожали боевые корабли и транспортные суда противника в открытом море и в базах, скрытно доставляли в заданное место и высаживали разведывательно-диверсионные группы и десанты, транспортировали топливо, боеприпасы и другое военное имущество, разведывали маршруты движения судов противника и преграждали их путь минами, вывозили защитников осажденных городов и эвакуировали раненых.

Одного только не могли взять на себя подводные лодки прошлого решения задач стратегического масштаба. Это стало возможным лишь в последние десятилетия благодаря современной научно-технической революции. От неуклюжих сооружений, считавшихся плодом нездоровой фантазии чудаковатых художников вроде Фултона и Александровского, до быстроходных подводных ракетных кораблей, ставших главной ударной силой флотов, – таков путь развития боевого подводного корабля.

ДЛЯ ДЕЙСТВИЙ СКРЫТНЫХ И ВНЕЗАПНЫХ

Шестьдесят лет назад, плавая, как правило, в надводном положении, лодка обычно раньше обнаруживала своего надводного противника (по дыму из труб, высоким мачтам и надстройкам), чем он ее. Быстро погрузившись, она внезапно наносила торпедный удар. Что же касается ответного удара, то нанести его было делом очень нелегким, поскольку лодка весьма трудноуязвимая цель. Резко меняя скорость и направление движения, а также глубину погружения, опытные подводники успешно отрывались от преследования многочисленных кораблей даже в те годы, когда максимальная (часовая) скорость лодок под водой была в 2-4 раза меньше скорости, которую могли развивать противолодочные надводные корабли.

Возможность свободно маневрировать в трехмерном водном пространстве (в отличие от надводных кораблей, всегда "прилепленных" к поверхности моря) была и остается огромным преимуществом подводной лодки. Более того, сейчас это преимущество стало еще внушительнее. Бороться с таким высокоманевренным противником чрезвычайно тяжело.

В годы Второй мировой войны плавать в надводном положении стало намного опаснее появившиеся на кораблях и самолетах радиолокационные станции легко обнаруживали надводную цель на большом расстоянии. К тому же на каждую действующую в море подводную лодку приходилось уже до 30 кораблей и 40 самолетов противолодочной обороны. Лодки же все еще оставались "ныряющими", 70-80 процентов времени они вынуждены были находиться в надводном положении. А если и были оснащены шнорхелем, то двигались на перископной глубине чрезвычайно медленно. Весьма низкими были скорость и дальность их подводного хода. Обнаружив караван судов даже за 50 миль, подводная лодка, как правило, не могла ни догнать его, ни пробиться к охраняемым судам через широко растянувшийся конвой.

Дорого обходилась и малая глубина погружения. Гидроакустика, глубинные бомбы и другие противолодочные средства вынуждали подводную лодку уходить на все большую глубину.

Перед кораблестроителями возникла проблема: создать корпус лодки, который будет выдерживать огромное наружное давление, не занимая при этом слишком большой доли весового водоизмещения.

Подводная лодка обычно имеет два корпуса – легкий и прочный. Легкий корпус придает наружным обводам лодки необходимую обтекаемость. В нем размещены балластные цистерны, некоторые вспомогательные механизмы. Прочный корпус представляет собой основную несущую конструкцию лодки, способную противостоять давлению воды на глубине.

Известно, что круг – наилучшая форма сечения для сосудов, работающих под большим давлением. Именно поэтому прочному корпусу стремятся придать такую форму с минимальными отклонениями от "идеальной" окружности. Корпус сваривают из секций цилиндрической и конической форм. Прочность его увеличивают продольными и поперечными связями, обеспечивающими равнопрочность конструкции.

Большое внимание уделяется выбору материала, из которого изготавливают корпус. Он должен обладать небольшим удельным весом, хорошо работать на сжатие, иметь высокий предел текучести и модуль упругости, быть стойким к воздействию морской воды.

Достижения металлургов и конструкторов можно оценить, сравнив глубину погружения лодок в начале двадцатого века (около 50 м) и теперь, когда она увеличилась, как сообщает иностранная печать, на порядок, то есть в десять раз. Нетрудно себе представить, что это должен быть за "сосуд", который выдерживает давление в 50 атмосфер, такое же, как в трубках современного высоконапорного парового котла.

СКОРОСТЬ, МАНЕВРЕННОСТЬ

Прежде в погоне за высокой надводной скоростью корпус лодки вытягивали в длину. Отношение длины к ширине лодки дошло чуть ли не до двадцати (у эсминца оно вдвое меньше). Теперь эта тенденция подверглась решительному пересмотру. Современный подводный корабль похож на лодки С. Джевецкого постройки 1879-1881 годов – еще один пример того, что порою новое – это хорошо забытое старое.

Экспериментально доказано, что наименьшим сопротивлением движению под водой обладают относительно короткие корпуса, имеющие форму тела вращения с тупой носовой частью и заостренной, конической хвостовой. На зарубежных лодках конструкторы нашли возможным увеличить диаметр корпуса до 10 метров. Это позволило сделать основные отсеки трехъярусными, что оказалось очень выгодным: в них можно более удобно разместить экипаж и оборудование.

Борьба за увеличение скорости движения лодки под водой началась с улучшения ее обтекаемости. Была снята артиллерия, уменьшилось количество выступающих частей и вырезов в легком корпусе. Коренным образом изменилась его форма, приспособленная ранее в основном к надводному плаванию. Высота надводной части лодки, всплывшей на поверхность, резко сократилась. Осуществилась дерзкая фантазия Жюля Верна: на подводных лодках уже нет надстройки и верхней палубы, над водой возвышается только узкая обтекаемая рубка и небольшая часть "спины" китообразного корпуса.