Текст книги "Оглашению подлежит - СССР-Германия 1939-1941 (Документы и материалы)"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

Фюрер ответил, что они [немцы], вероятно, испытают на себе в другой части Европы, что даже лучшие военные замыслы существенно ограничиваются географическими факторами. Он может предположить, что в случае нового конфликта в Швеции и Финляндии возникнут ячейки сопротивления, которые подготовят посадочные площадки для самолетов Англии или даже Америки.

Это вынудит Германию вмешаться. Он [фюрер] сделает это, однако, лишь с неохотой. Он уже упоминал вчера о том, что необходимость вмешательства возникнет, возможно, в Салониках и что Салоников ему совершенно достаточно. И он абсолютно не заинтересован в том, чтобы быть вынужденным проявить активность еще и на севере. Он повторил, что будущее сотрудничество двух стран может привести к абсолютно иным результатам и что Россия в условиях мира получит все, что, по ее мнению, ей причитается. Вероятно, это будет вопрос лишь шестимесячной или годичной отсрочки. Кроме того, финское правительство только что прислало ноту, в которой оно заверяет о желании самого тесного и дружеского сотрудничества с Россией.

Молотов ответил, что дела не всегда соответствуют словам, и он настаивает на точке зрения, которую изложил ранее: мир в районе Балтийского моря может быть стопроцентно гарантирован, если между Германией и Россией будет достигнуто полное понимание по финскому вопросу. Учитывая это, он не понимает, почему Россия должна откладывать реализацию своих планов на шесть месяцев или на год. В конце концов германо-русское соглашение не содержало каких-либо ограничений во времени и в пределах своих сфер интересов ни у одной из сторон руки не связаны.

Указав на изменения, сделанные в соглашении по требованию русских, фюрер заявил, что на Балтике не должно быть более никакой войны. Балтийский конфликт вызовет крайнюю напряженность в германо-русских отношениях и помешает будущему великому сотрудничеству. По его мнению, будущее сотрудничество более важно, чем урегулирование в данный момент второстепенных вопросов.

Молотов ответил, что дело не в вопросе о войне на Балтике, а в разрешении финской проблемы в рамках соглашения прошлого года. Отвечая на вопрос фюрера, он заявил, что он представляет себе урегулирование в тех же рамках, что и в Бессарабии, и в соседних странах 1, и он просил бы фюрера изложить свое мнение по этому вопросу.

Когда фюрер ответил, что он только может повторить, что с Финляндией не должно быть войны, так как подобный конфликт может иметь далеко идущие последствия, Молотов заявил, что такая позиция вносит в беседу новый

фактор, который не был оговорен в договоре прошлого года.

Фюрер ответил, что во время русско-финской войны, несмотря на опасность того, что в связи с нею в Скандинавии могли быть созданы базы союзных держав 2, Германия скрупулезно выполняла свои обязательства по отношению к России и постоянно советовала Финляндии пойти на уступки.

В связи с этим имперский министр иностранных дел подчеркнул, что Германия зашла настолько далеко, что отказала президенту Финляндии в пользовании германской кабельной линией связи для обращения по радио к Америке.

Фюрер затем продолжал объяснять, что точно так же, как в свое время Россия подчеркивала, что раздел Польши может привести к напряженности в германо-русских отношениях, так и он теперь заявляет с такой же прямотой, что война с Финляндией приведет к такому же напряжению в германо-русских отношениях, и он просит русских проявить точно такое же понимание в этом вопросе, какое он проявил год назад в вопросе о Польше. При гениальности русских дипломатов, безусловно, можно найти пути и средства для избежания подобной войны.

Молотов ответил, что он не понимает боязни немцев относительно того, что на Балтике может разгореться война. В прошлом году, когда международная ситуация для Германии была хуже, чем сегодня, Германия не поднимала этого вопроса. Уже не говоря о том, что Германия оккупировала Данию, Норвегию, Голландию и Бельгию, она полностью разгромила Францию и теперь даже уверена, что уже почти покорила Англию. Принимая это во внимание, он не видит, в чем же опасность войны на Балтийском море. Он должен сделать запрос относительно того, придерживается ли Германия той же точки зрения, что и в прошлом году. Если она ее придерживается безоговорочно, то в финском вопросе определенно не будет никаких сложностей. Однако если у нее есть оговорки, то тогда возникает новая ситуация, которая должна быть обсуждена.

Отвечая на заявления Молотова относительно отсутствия угрозы войны из-за Финляндии, фюрер подчеркнул, что он тоже немного разбирается в военных делах и он считает совершенно возможным, что в случае вступления Швеции в возможную войну Соединенные Штаты полу

чат плацдарм в тех районах. Он [фюрер] хочет закончить европейскую войну, и он лишь может повторить, что в связи с неясным отношением Швеции новая война на Балтике будет означать напряженность в германо-русских отношениях со всеми вытекающими отсюда последствиями. Объявит ли Россия войну Соединенным Штатам в случае, если те вмешаются в результате финского конфликта?

Когда Молотов ответил, что этот вопрос не является актуальным, фюрер сказал, что, когда придет время, будет уже слишком поздно принимать решение. Когда Молотов затем заявил, что он не видит каких-либо симптомов начала войны на Балтике, фюрер ответил, что в этом случае все будет в порядке и вся дискуссия носила исключительно теоретический характер.

Имперский министр иностранных дел суммировал, что

фюрер заявил, что Финляндия остается в сфере

интересов России и что Германия не будет содержать там

войск;

Германия не имеет никакого отношения к демон

страциям в Финляндии против России и использует свое

влияние в противоположном направлении и

главной проблемой на многие годы является сот

рудничество двух стран, которое уже принесло России ог

ромную выгоду, но которое в будущем принесет такую

выгоду, по сравнению с которой только что обсужденные

вопросы покажутся совершенно незначительными. Фак

тически не было вообще никаких причин для того, чтобы

делать проблему из финского вопроса. Возможно, здесь

имело место лишь недопонимание друг друга. Все страте

гические требования России были удовлетворены ее мир

ным договором с Финляндией. Демонстрации в покорен

ной стране вовсе не являются чем-то неестественным, и

если, возможно, транзит германских войск вызвал опре

деленную реакцию финского населения, она исчезнет с

окончанием транзитных перевозок войск. Следовательно,

если смотреть на вещи реалистично, никаких разногласий

между Германией и Россией нет.

Фюрер подчеркнул, что обе стороны согласились в принципе, что Финляндия входит в сферу интересов России. Таким образом, вместо продолжения чисто теоретического спора им следовало бы лучше переключиться на более важные проблемы.

После покорения обанкротившейся Англии будут разделены ее всемирные гигантские владения в 40 миллионов квадратных километров. При этом Россия получит доступ к незамерзающему и действительно открытому [Индийскому] океану. Пока что 45 миллионов англичан правило 600 миллионами жителей Британской империи. Даже Соединенные Штаты практически ничего другого не делают, кроме как надергивают для себя из этого обанкротившегося владения куски, наиболее им нравящиеся. Германия, конечно, хотела бы избежать какого-либо конфликта, который отвлечет ее от борьбы против сердца империи – Британских островов. Поэтому он не желал войны Италии против Греции, так как это отвлекало силы к периферии вместо концентрации их в одной точке, против Англии. То же самое произойдет и в случае войны на Балтике. Борьба с Англией будет доведена до конца, и у него нет сомнений, что разгром Британских островов приведет к распаду империи. Утопично думать, что империей можно управлять и удерживать ее в целости откуда-нибудь из Канады. Такая ситуация открывает всемирные перспективы. В течение нескольких ближайших недель следует путем совместных дипломатических переговоров договориться об участии России в решении этих проблем. Все страны, которые, возможно, заинтересованы в обанкротившемся владении, должны прекратить все разногласия между собой и сосредоточиться исключительно на разделе Британской империи. Это относится к Германии, Франции, Италии, России и Японии.

Молотов ответил, что он с интересом выслушал соображения фюрера и что он со всем согласен. Однако он менее, чем фюрер, компетентен в этом вопросе, так как последний, безусловно, много думал над этими проблемами и имеет о них более конкретное представление. Главным является то, что сначала нужно урегулировать германо-русское сотрудничество, к которому позднее могут подключиться Италия и Япония. В связи с этим не должно быть никаких изменений в том, что уже было намечено; нужно лишь продумать продолжение начатого.

Фюрер упомянул здесь, что будущие шаги будут нелегки, и подчеркнул в этой связи, что Германия не хочет аннексировать Францию, как, кажется, вообразили русские. Он хочет создать всемирную коалицию заинтересованных держав, в которую войдут Испания, Франция, Италия, Германия, Советская Россия и Япония и которая

охватит пространство от Северной Африки до Восточной Азии. Она объединит всех тех, кто хочет получить выгоду за счет обанкротившегося британского хозяйства. С этой точки зрения все внутренние противоречия между членами этой коалиции должны быть отброшены или по крайней мере нейтрализованы. С этой целью необходимо урегулировать целую серию вопросов. Сейчас он уверен, что нашел формулировку, которая в равной степени удовлетворит все заинтересованные страны Запада, т. е. Испанию, Францию, Италию и Германию. Было нелегко согласовать точки зрения Испании и Франции, например, в отношении Северной Африки. Однако, понимая, насколько велики будущие возможности, обе страны, наконец, пошли на компромисс. Теперь, после урегулирования на Западе, соглашение должно быть достигнуто и на Востоке. В данном случае это не только вопрос об отношениях между Советской Россией и Турцией, здесь перед нами еще и великое азиатское пространство, включающее в себя и чисто азиатские районы на юге, которые Германия уже сейчас признает сферой интересов России. Это вопрос определения в общих чертах границ будущей деятельности народов и передачи нациям огромных территорий, которые будут полем их деятельности в течение будущих 50– 100 лет.

Молотов ответил, что фюрером подняты вопросы, которые касаются не только Европы, но и других территорий. Он хочет обсудить сначала территорию, более близкую Европе, точнее – Турцию. Как черноморская держава, Советский Союз связан с несколькими странами. Вопрос, который только что обсуждался Дунайской комиссией, все еще не урегулирован. Кроме того, Советский Союз выразил свое недовольство Румынии в связи с тем, что последняя приняла гарантии Германии и Италии без консультаций с Россией. Советское правительство уже дважды высказывало свою позицию, и у него сложилось впечатление, что гарантии направлены против интересов Советской России, "если позволительно высказаться прямо". Поэтому встает вопрос об отмене этих гарантий. На это фюрер заявил, что на определенное время это необходимо и поэтому их отмена невозможна. [Молотов же вновь подчеркнул,] что это затрагивает интересы Советского Союза как черноморской державы.

Молотов затем начал говорить о Проливах, которые, ссылаясь на Крымскую войну и события 1918–1919 гг.,

он назвал историческими воротами Англии для нападения на Советский Союз. Ситуация теперь для России еще более опасная, так как англичане получили плацдарм в Греции. По соображениям безопасности отношения между СССР и другими черноморскими державами имеют большое значение. В связи с этим Молотов спрашивает фюрера, как посмотрит Германия на предоставление Россией Болгарии, независимому государству, расположенному к Проливам ближе всех 4, гарантий на точно таких же условиях, на которых Германия и Италия дали их Румынии. Россия, однако, намерена получить на это предварительное согласие Германии, а также, если возможно, и Италии.

На вопрос Молотова относительно позиции Германии по вопросу о Проливах фюрер ответил, что имперский министр иностранных дел уже рассматривал эту проблему и что он предусмотрел пересмотр конвенции в Монтре 5 в пользу Советского Союза.

Имперский министр иностранных дел подтвердил это и заявил, что итальянцы также заняли благожелательную позицию по этому вопросу.

Молотов снова поднял вопрос о гарантиях Болгарии и заверил, что Советский Союз ни при каких обстоятельствах не намерен вмешиваться во внутренние дела этой страны. Они [Советы] не отойдут от этого [обещания] и "на волосок".

Относительно германских и итальянских гарантий Румынии фюрер заявил, что эти гарантии были единственным, что склонило Румынию уступить России Бессарабию без борьбы. Кроме того, из-за своих запасов нефти Румыния представляет для Германии и Италии безусловный интерес, и, наконец, само румынское правительство просило Германию взять на себя воздушную и наземную защиту нефтяных районов, так как оно не считает себя полностью застрахованным от нападений англичан. Напомнив об угрозе вторжения англичан в Салониках, фюрер повторил, что Германия не потерпит подобной высадки, но он дает гарантию, что к концу войны все германские солдаты будут из Румынии выведены.

В ответ на вопрос Молотова, каково мнение Германии в отношении русских гарантий Болгарии, фюрер ответил, что если гарантии будут предоставлены на тех же условиях, что и германо-итальянские гарантии Румынии, то сначала возникнет вопрос о том, запрашивала ли о таких

гарантиях сама Болгария. Он не знает о каких-либо запросах Болгарии на эту тему. Кроме того, он, конечно, должен будет узнать мнение Италии, и только после этого он сможет сделать какое-либо заявление сам.

Однако считает ли Россия, что у нее есть шанс гарантировать в достаточной степени свои черноморские интересы в случае пересмотра конвенции в Монтре? Он не ждет немедленного ответа на этот вопрос, так как он знает, что Молотов сначала должен обсудить это со Сталиным.

Молотов ответил, что в этом вопросе у России только одна цель. Она хочет гарантировать себя от нападения через Проливы и хочет урегулировать этот вопрос с Турцией; гарантии Болгарии облегчат ситуацию. Как черноморская держава, Россия имеет право на такую безопасность и уверена, что она сможет найти у Турции понимание в данном вопросе.

Фюрер ответил, что это примерно совпадает с германской точкой зрения, согласно которой только военные корабли России смогут проходить через Дарданеллы свободно, тогда как для всех остальных военных судов Проливы будут закрыты.

Молотов добавил, что Россия хочет гарантировать себя от удара со стороны Проливов не только на бумаге, но и на деле, и он уверен, что она [Россия] сможет достичь с Турцией договоренности по этому вопросу. В связи с этим он снова вернулся к вопросу о русских гарантиях Болгарии и повторил, что внутренний режим страны останется нетронутым, в то время как, с другой стороны, Россия готова гарантировать Болгарии выход к Эгейскому морю. Он снова обращается к фюреру как к человеку, ответственному за всю германскую политику, с вопросом, как отнесется Германия к таким гарантиям.

Фюрер ответил контрвопросом, действительно ли Болгария запрашивала о гарантиях; он вновь заявил, что должен будет узнать мнение дуче.

Молотов указал, что он не просит фюрера об окончательном решении, а лишь о собственном мнении.

Фюрер ответил, что ни при каких обстоятельствах он не может занять определенной позиции, пока он не поговорит с дуче, так как для Германии этот вопрос имеет лишь второстепенное значение. Как великая дунайская держава, она [Германия] заинтересована только в реке Дунае, а не в выходе в Черное море. И если когда-нибудь

она начнет искать повод для трений с Россией, ей не понадобятся для этого Проливы.

Беседа затем снова вернулась к обсуждению великих планов сотрудничества стран, интересующихся обанкротившимся хозяйством Британской империи. Фюрер подчеркнул, что он, конечно, не может быть абсолютно уверен в том, что эти планы выполнимы. Во всяком случае, если они не выполнимы, то упускается великая историческая возможность. После того как эти вопросы будут предварительно обсуждены по дипломатическим каналам, они, вероятно, должны быть еще раз рассмотрены в Москве министрами иностранных дел Германии, Италии и Японии совместно с господином Молотовым.

В этом месте беседы фюрер обратил внимание присутствующих на позднее время и сказал, что ввиду возможных воздушных атак англичан будет лучше закончить переговоры сейчас, поскольку основные вопросы, вероятно, уже были достаточно обсуждены.

Подводя итог, он заявил, что возможность гарантировать интересы России как черноморской державы подлежит дальнейшему рассмотрению и что в целом требования России относительно будущего ее положения в мире будут приняты во внимание.

В своем заключительном слове Молотов заявил, что сама Советская Россия подняла ряд важных и новых вопросов. Советский Союз, как мощная держава, не может стоять в стороне от важных европейских и азиатских дел.

Под конец он [Молотов] упомянул русско-японские отношения, которые недавно улучшились. Он ожидает, что улучшение будет продолжаться в довольно быстром темпе, и благодарит правительство Германии за его усилия в этом направлении.

Безусловно, задача России и Германии состоит в том, чтобы уделить внимание урегулированию китайско-японских отношений. И Китаю должен быть обеспечен почетный выход, тем более что Япония теперь имеет виды на Индонезию.

Шмидт Берлин, 15 ноября 1940 г.

1 Имеются в виду Латвия, Литва, Эстония. (Примеч, сост.)

2 Имеются в виду Англия и Франция. (Примеч. сост.)

3 Происходила в 1853–1856 гг. (Примеч. сост.)

4 Кроме самой Турции. (Примеч. сост.)

5 Согласно конвенции о режиме Проливов, подписанной 20 июля

1936 г. в швейцарском городе Монтре, в военное время запре

щался проход через Проливы военных судов всех воюющих дер

жав. (Примеч. сост.)

141. ЗАПИСЬ ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНОЙ БЕСЕДЫ РИББЕНТРОПА С МОЛОТОВЫМ

13 ноября 1940 г.

Секретно

Время беседы: с 21.45 до 24.00

Место беседы: бомбоубежище в доме имперского министра иностранных дел

Из-за объявленной воздушной тревоги в 21.40 13 ноября 1940 г., после ужина в советском посольстве, имперский министр иностранных дел фон Риббентроп и господин Молотов спустились в бомбоубежище имперского министра иностранных дел для ведения заключительной беседы.

Имперский министр иностранных дел начал беседу с заявления, что он хочет воспользоваться случаем и дополнить, а также точнее сформулировать то, что уже было обсуждено ранее. Он хочет изложить господину Молотову свой взгляд на перспективы ведения в будущем Германией и Советским Союзом общей политики сотрудничества и перечислить те вопросы, которые в связи с этим уместно обсудить. Он, однако, ясно подчеркивает, что это лишь идеи, еще не окончательно сформулированные, но которые, возможно, могут быть реализованы в будущем. Главное – это вопрос о сотрудничестве стран Тройственного пакта – Германии, Италии и Японии – и Советского Союза. И он думает, что сначала должен быть найден путь для определения четких границ сфер интересов этих четырех государств и для достижения соглашения по проблеме Турции. Было ясно с самого начала, что проблема разграничения сфер интересов касается всех четырех держав, в то время как только Советский Союз, Турция, Италия и Германия заинтересованы в урегулировании вопроса о Проливах. Он полагает, что господин Молотов обсудит с господином Сталиным поднятые в

Берлине вопросы. Затем, путем дальнейших переговоров, будет достигнуто соглашение между Советским Союзом и Германией; вслед за тем имперский министр иностранных дел вступит в переговоры с Италией и Японией, чтобы узнать, как вернее могут быть учтены их интересы при разграничении сфер влияния. Что касается Турции, то она уже находится в контакте с Италией. В дальнейшем Италия, Советский Союз и Германия, в интересах всех трех держав, окажут давление на Турцию. Если державы успешно приведут интересы всех четырех стран к общему знаменателю,– что, безусловно, реально при наличии доброй воли,– это пойдет всем на пользу. Следующим этапом будет попытка оформить этот комплекс вопросов в конфиденциальные документы. Если Советский Союз придерживается той же точки зрения, то есть готов бороться против расширения и за скорейшее завершение войны (имперский министр иностранных дел думает, что господин Молотов уже продемонстрировал свою готовность в предыдущих беседах), он, Риббентроп, считает, что конечной целью должно явиться соглашение между державами Тройственного пакта и Советским Союзом. Он набросал содержание этого соглашения в форме конспекта и хотел бы проинформировать о нем сегодня господина Молотова, подчеркивая, однако, что он не обсуждал этих вопросов ни с Японией, ни с Италией. Он считает необходимым сначала урегулировать этот вопрос между Германией и Советским Союзом. Это никак не является германским предложением, но, как уже отмечалось, лишь довольно общими выкладками, которые должны быть обдуманы обеими сторонами и обсуждены между Молотовым и Сталиным. Было бы целесообразно продвигать дело далее, в частности – в дипломатических переговорах с Италией и Японией, только если вопрос будет урегулирован между Германией и Советским Союзом.

Затем имперский министр иностранных дел в следующих словах информировал господина Молотова о содержании соглашения:

Правительства государств Тройственного пакта – Германии, Италии и Японии, с одной стороны, и правительство СССР, с другой стороны, движимые желанием учредить в своих естественных границах порядок, служащий благу всех заинтересованных народов, и создать

твердый и прочный фундамент для их общих в этом направлении усилий, согласились в следующем:

СТАТЬЯ 1

В Тройственном пакте от 27 сентября 1940 г. Германия, Италия и Япония согласились всеми возможными средствами противостоять превращению войны в мировой конфликт и совместно сотрудничать в деле скорейшего восстановления мира во всем мире. Они выражают готовность расширить свое сотрудничество с народами других частей света, стремящимися к достижению той же цели. Советский Союз заявляет, что он одобряет эти цели и, со своей стороны, решает совместно с тремя державами выработать общую политическую линию.

СТАТЬЯ 2

Германия, Италия, Япония и Советский Союз обязуются уважать естественные сферы интересов друг друга; и, поскольку эти сферы интересов соприкасаются друг с другом, державы будут постоянно консультироваться между собой о шагах, предпринимаемых для разрешения возникающих проблем.

СТАТЬЯ 3

Германия, Италия, Япония и Советский Союз обязуются не входить в блоки государств и не придерживаться никаких международных блоков, направленных против одной из четырех держав.

Четыре державы будут всеми силами помогать друг другу экономически, а также будут дополнять и расширять соглашения, существующие между ними.

Имперский министр иностранных дел добавил, что этот договор предполагается заключить на 10 лет, с условием, что правительства четырех держав до истечения срока договора достигнут соглашения по вопросу о продлении договора.

Договор подлежит гласности. В дополнение к этому, со ссылкой на вышеупомянутый договор, может быть заключено конфиденциальное (секретное) соглашение, форма которого еще должна быть установлена, определяющее территориальные интересы четырех держав.

Центр тяжести территориальных интересов Германии, без учета тех территориальных изменений, которые произойдут в Европе после заключения мира, находится в Центральной Африке.

Центр тяжести территориальных интересов Италии, без учета тех территориальных изменений, которые произойдут в Европе после заключения мира, находится в Северной и Северо-Восточной Африке.

Интересы Японии еще должны быть уточнены по дипломатическим каналам. Они, очевидно, состоят в проведении линии южнее Японских островов и Маньчжоу-Го.

Центр тяжести интересов Советского Союза предположительно лежит южнее территории Советского Союза в направлении Индийского океана.

Такое конфиденциальное соглашение может быть дополнено заявлением, что четыре заинтересованные державы, разрешая спорные вопросы, будут уважать территориальные интересы друг друга и не будут противодействовать друг другу в их реализации.

Вышеупомянутое соглашение должно быть дополнено вторым секретным протоколом, заключенным между Германией, Италией и Советским Союзом. Во втором секретном протоколе предположительно может быть сказано, что Германия, Италия и Советский Союз, в случае подписания соглашения между Германией, Италией, Японией и Советским Союзом, согласятся, что в их общих интересах освободить Турцию от ее прежних обязательств и постепенно склонить ее к политическому сотрудничеству с ними. Они заявляют, что будут преследовать эту цель в тесном контакте друг с другом и в соответствии с установленной процедурой.

Германия, Италия и Советский Союз совместно приложат усилия к тому, чтобы аннулировать заключенную в Монтре конвенцию о Проливах, действующую в настоящее время, и заменить ее другой конвенцией, которая предоставит Советскому Союзу неограниченное право прохода его военного флота через Проливы в любое время, тогда как все другие державы, кроме черноморских держав, а также Германии и Италии, откажутся в принципе от права прохода своих военных кораблей через Проливы. Право свободного прохода через Проливы торговых судов будет конечно же в принципе сохранено.

В связи с этим имперский министр иностранных дел заявил следующее:

Германское правительство будет приветствовать готовность Советского Союза к сотрудничеству с Италией, Японией и Германией. В этом вопросе в ближайшем будущем германским послом в Москве графом фон Шулен-бургом и советским послом в Берлине должна быть наведена ясность. Как следует из заявления, содержавшегося в письме господина Сталина, он не возражает в принципе против совместного рассмотрения вопроса, что было подтверждено господином Молотовым во время его пребывания в Берлине; и созыв конференции министров иностранных дел Германии, Италии и Японии для подписания подобного соглашения становится основной целью. Он, имперский министр иностранных дел, конечно, сознает, что подобные вопросы требуют внимательного изучения. Он поэтому не ожидает ответа от господина Молотова сегодня. Но он рад, что имел возможность информировать господина Молотова в несколько более конкретной форме о мотивах, движущих Германией в последнее время. Кроме того, он хотел бы сказать господину Молотову следующее:

Как известно господину Молотову, он, имперский министр иностранных дел, всегда проявлял особую заинтересованность в отношениях между Японией и Советским Союзом. Он бы очень хотел, чтобы господин Молотов сообщил ему, в каком состоянии эти отношения находятся в настоящее время. Насколько известно германскому правительству, Япония отнеслась с тревогой к идее заключения пакта о ненападении. У него нет намерения вмешиваться в вопросы, которые не затрагивают его непосредственно, но он думает, что было бы полезно, если бы этот вопрос был обсужден между ним и Молотовым. Если посредничество со стороны Германии желательно, он был бы рад взять это на себя. Конечно, он хорошо помнит реплику господина Сталина, когда господин Сталин сказал, что он знает азиатов лучше, чем господин Риббентроп. Тем не менее он хотел бы упомянуть, что ему известно о готовности японского правительства достигнуть соглашения с Советским Союзом. У него также создалось впечатление, что в случае, если пакт о ненападении станет реальностью, японцы будут готовы урегулировать все остальные вопросы по-доброму. Он хочет ясно указать, что Япония не просила германское правительство о посредничестве. Он, имперский министр иностранных дел, осведомлен, однако, о положении дел и

знает, что в случае заключения пакта о ненападении Япония согласится признать русской сферой влияния Внешнюю Монголию и Синцзянь, при условии, что будет достигнуто соглашение с Китаем. Соглашение о возможном советском стремлении в направлении Британской Индии может быть также заключено, если по этому вопросу будет достигнута договоренность между Советским Союзом и странами Тройственного пакта. И японское правительство склонно пойти навстречу советским пожеланиям в отношении нефтяных и угольных концессий на Сахалине, но сначала оно должно преодолеть имеющееся внутри страны противодействие этому. Японскому правительству было бы легче, если бы предварительно был заключен пакт о ненападении с Советским Союзом. После этого, без сомнения, увеличатся шансы и на соглашение по всем остальным вопросам.

В заключение имперский министр иностранных дел попросил господина Молотова изложить его собственные взгляды по обсужденным вопросам.

Говоря о Японии, господин Молотов ответил, что у него есть надежда и уверенность, что теперь они добьются большего прогресса на пути к взаимопониманию. Отношения с Японией всегда были сложными и противоречивыми. Тем не менее сейчас есть перспективы для нахождения взаимопонимания. Япония, кстати сказать, еще до смены правительства предложила заключить пакт о ненападении с Советским Союзом, в связи с чем советское правительство поставило перед японским правительством ряд вопросов. Ответы на эти вопросы еще не получены. Только когда они будут получены, начнутся переговоры -переговоры, которые не могут не затронуть всего комплекса вопросов. Разрешение проблемы, таким образом, потребует некоторого времени.

Что касается Турции, то Советский Союз предполагает, что прежде всего должна быть достигнута договоренность о Проливах. Германия и Советский Союз согласились с тем, что конвенция, заключенная в Монтре, потеряла какой-либо смысл. Для Советского Союза, как и для других крупных черноморских держав, это вопрос получения реальных гарантий своей безопасности. Как показывает история, Россия часто подвергалась нападению именно через Проливы. Понятно, что Советский Союз не удовлетворится бумажным договором, он будет добиваться реальных гарантий своей безопасности. Поэтому этот

вопрос должен быть изучен и обсужден более детально. Вопросы, которые интересуют Советский Союз на Ближнем Востоке, касаются не только Турции, но и, например, Болгарии, о которой он, Молотов, подробно говорил в своих предыдущих беседах с фюрером. Но судьба Румынии и Венгрии также интересует Советский Союз и ни при каких обстоятельствах не может быть для него безразличной. Далее советское правительство хотело бы знать, каковы намерения держав Оси относительно Югославии и Греции, а также какие у Германии намерения в отношении Польши. Касаясь будущего Польши, он напомнил, что подписанный Советским Союзом и Германией протокол требует обязательного обмена мнениями. Он спросил, сохраняет ли протокол силу с точки зрения Германии. Советское правительство также заинтересовано в сохранении нейтралитета Швеции; и он хотел бы знать, придерживается ли все еще германское правительство той точки зрения, что сохранение нейтралитета в интересах Советского Союза и Германии. Кроме того, стоит вопрос о праве выхода из Балтийского моря (Большой и Малый Бельт, Зунд, Каттегат, Скагеррак). Советское правительство надеется, что этот вопрос подлежит такому же обсуждению, которому сейчас подвергается вопрос о Дунайских комиссиях. В отношении финского вопроса уже была наведена ясность во время его предыдущих бесед с фюрером. Он был бы благодарен имперскому министру иностранных дел, если бы тот прокомментировал вышеперечисленные вопросы, так как это способствовало бы наведению ясности во всех вопросах, ранее поднятых господином фон Риббентропом.