Текст книги "Ямато-моногатари"
Автор книги: Автор Неизвестен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)
37
Один из братьев правителя Идзумо[105]105
Один из братьев правителя Идзумо – личность его не установлена.
[Закрыть] получил разрешение прибыть во дворец, и другой, которому разрешения не было дано, сложил:
Каку сакэру
Хана мо косо арэ
Вага тамэ-ни
Онадзи хару то я
Ифу бэкарикэру
Бывают же цветы,
Что так пышно цветут.
А вот про меня
«Такая же весна»
Разве можно сказать?
38
Дочь[106]106
См. коммент. 53.
[Закрыть] пятого сына прежнего императора[107]107
Прежний император – по-видимому, император Сэйва (850—880). В Ямато-моногатари прежним императором чаще именуется император Дайго, но в данном случае это было бы анахронизмом.
[Закрыть], звавшаяся Итидзё-но кими, служила в доме Кёгоку-но миясундокоро, Госпожи из Восточных покоев. Что-то неладное приключилось, она оставила дворец и впоследствии, будучи супругой правителя страны Юки, сложила:
Тамасака-ни
Тофу хито араба
Вата-но хара
Нагэкихо-ни агэтэ
Ину то котахэё
Если изредка
Кто-нибудь спросит [обо мне],
По равнине моря
Стонущий парус подняв,
Удалилась она – так ответь[108]108
Стонущий парус, который поднимают, отправляясь в море, символизирует горе и рыдания. Слова вата-но хара — «равнина моря» и хо – «парус» связаны по типу энго.
[Закрыть].
39
Когда дочь Морофути[109]109
Морофути – видимо, сын Фудзивара Мороцута. В тексте Морофути записано как Моромити – вероятно, ошибка переписчика.
[Закрыть], правителя Исэ, выдали замуж за тюдзё Тадаакира[110]110
Тадаакира – имеется в виду Минамото Тадаакира (893—958); в чине тюдзё был в 934—951 гг.
[Закрыть], Укё-но ками решил жениться на бывшей там юной девушке и обменялся с нею клятвами, а наутро, сложив стихи, послал ей:
Сирацую-но
Оку-во мацу ма-но
Асагахо ва
Мидзу дзо наканака
Арубэкарикэру.
Чтоб белая роса
Пала – ждущий
Вьюнок «утренний лик»...
Лучше б его я не видел,
Тогда, верно, было б мне легче[111]111
Под росой поэт разумеет себя, под вьюнком – юную девушку. Оку – «пасть» (о росе) в контексте означает «встреча». Миру – «видеть» – зд. означает «обменяться брачными обещаниями». «Лучше бы нашей встречи не было, ведь столь быстротечна жизнь» – так современные комментаторы толкуют смысл этого стихотворения. Первые три строки совпадают с танка в Синтёкусэнвакасю, 13, автором назван Минамото Мунэюки.
[Закрыть].
40
Принцессу Кацура навещал принц Сикибугё-но мия, а в доме принцессы служившая девушка нашла, что этот принц очень хорош собой, и влюбилась в него, однако он и не знал ничего об этом. И вот как-то любуясь полетом светлячков, он повелел девушке: «Поймай-ка!» Тогда она, поймав светляка, завернула его в рукав своего кадзами, показала принцу и так сказала:
Цуцумэдомо
Какурэну моно ва
Нацу муси но
Ми-ёри амарэру
Омохи нарикэру
Хоть и завернешь,
Но не скроешь,
Заметнее, чем тельце
Летнего насекомого,
Моя любовь[112]112
В слове омохи – «любовь», «думы о любимой» содержится слово хи – «огонь», «свет» (от светлячка). Стихотворение помещено в Косэнвакасю, 4, с пометой: «Автор неизвестен». Во вступлении к танка говорится: «Кацура-но мико повелела поймать светлячка, и девушка, поймав его в рукав кадзами...».
[Закрыть].
41
В доме Минамото-дайнагона часто бывала Тосико[113]113
Тосико была младшей сестрой дайнагона Минамото Киёкагэ.
[Закрыть]. Случалось даже, что она устраивалась в покоях и жила там. И вот как-то в скучный день этот дайнагон, Тосико, ее дочь Аяцуко, старшая из детей, как и мать, по характеру весьма примечательная, и еще Ёфуко, жившая в доме дайнагона, обладавшая прекрасным вкусом и тоже очень своеобразная, – собрались все четверо вместе, рассказывали друг-другу множество историй – о непрочности связей мужчин и женщин, о бренности всего мирского говорили, и дайнагон сложил:
Так он прочел, и все они, ничего не отвечая, громко зарыдали. До чего же странные это были люди![115]115
Заключительная фраза скорее всего принадлежит автору-составителю, а не переписчику.
[Закрыть].
42
Монах Эсю[116]116
Монах Эсю – неизвестная личность. Некоторые комментаторы считают, что имеется в виду Нобумаса либо Эхидэ.
[Закрыть] как-то лечил одну даму, и начали о них говорить в свете всякое, тогда он сложил:
Сато ва ифу
Яма-ни ва савагу
Сиракумо-но
Сора-ни хаканаки
Ми-то я наринаму
В селеньях говорят,
И в горах шумят.
Лучше уж мне, верно,
Стать белым облаком,
Тающим в небе —
таково было его стихотворение.
Еще он послал в дом этой женщине:
Асаборакэ
Вага ми ва нива-но
Симо нагара
Нани-во танэ нитэ
Кокоро охикэму
Подобен я инею,
Что на рассвете
Ложится во дворе.
Из какого же семечка
Растет любовь моя?[117]117
Стихотворение содержит какэкотоба: симо – «иней» и симо – «низ». Самоуничижение поэта объясняется тем, что пишет он благородной, высокопоставленной даме.
[Закрыть]
43
Этот добродетельный монах перед кельей, где он поселился, велел возвести ограду. И вот, слыша шум снимаемых стружек, он:
такое он стал говорить. Молвил: «Чтобы совершать молебны и обряды, хочу удалиться в глубь гор» – и покинул эти места. Прошло некоторое время, та женщина подумала: «Сказал он: куда бы мне отправиться? Поселился в глуби гор, но где же?» Послала она к нему гонца, и монах:
Жил он тогда в месте, которое называлось Ёгава – Мирская река.
44
Тому же человеку дама: «День, когда вы отправитесь в горы, далек ли еще? Когда же это?» И он:
так сложив, ей послал. Однако после этого среди людей начались всякие нехорошие разговоры, и он:
Ногару то мо
Тарэ ка кидзараму
Нурэгоромо
Амэ-но сита-ниси
Суман кагири ва.
Как ни старайся избежать этого,
Но всякому приходится носить
Промокшие одежды,
Пока живешь
Под дождем[121]121
В танка обыгрываются омонимы: амэ-но сита – «мир», «Поднебесная» и «под дождем»; нурэкоромо – «промокшая одежда» и «незаслуженные обвинения». Второй смысл стихотворения: пока мы живем в этом мире, приходится терпеть незаслуженные обвинения. Слова нурэ – «промокший» и амэ – «дождь» связаны по типу энго.
[Закрыть].
– так сказал.
45
Когда Цуцуми-но тюнагон-но кими[122]122
Цуцуми-но тюнагон – см. коммент. 101.
[Закрыть] посылал во дворец свою дочь[123]123
Дочь – Фудзивара Кувако.
[Закрыть], [впоследствии] матушку принца Дзюсан-но мико[124]124
Дзюсан-но мико – тринадцатый принц Акитоси (924—990), сын императора Дайго.
[Закрыть], чтобы она прислуживала императору, то вначале очень тревожился и вздыхал: «Как-то ее примет государь?» И вот он сложил и поднес императору:
Император нашел это письмо полным очарования. Августейший ответ тоже был, но людям он неизвестен.
46
Хэйтю[126]126
Хэйтю – Тайра Садафуми (?—923) – знаменитый поэт и придворный кавалер, его стихи послужили основой для создания Хэйтю-моногатари («Повести о Хэйтю»).
[Закрыть], после того как расстался с Канъин-но го[127]127
Канъин-но го – историческое лицо времен Энги (901—923). Ее танка включены в Кокинсю.
[Закрыть], через некоторое время вновь с ней встретился. И вот после этой встречи он ей посылает:
Утитокэтэ
Кими ва нэцураму
Вага ва симо
Цую-но оки итэ
Кохи-ни акасицу
Расставшись со мной,
Ты, наверно, спишь,
А я же,
Бодрствуя,
Полный любви, встречаю рассвет[128]128
Стихотворение основано на игре омонимами: симо – «иней» и «низ», т. е. иносказательно «я сам», оки – «ложиться» (об инее) и «бодрствовать», кохи – «любовь», а часть этого слова хи – «солнце». Все перечисленные выше слова – «иней», «ложиться», «солнце» – связаны типом связи знго. Поэт намекает на свои слезы, которые сравнивает с инеем, падающим каплями росы на восходе солнца.
[Закрыть].
А женщина в ответ:
Сирацую-но
Оки фуситарэ-во
Кохи цураму
Вага ва кикиовадзу
Исо-но ками нитэ
Подобно белой росе,
Бодрствуя или ложась, кого же
Любите вы?
Ведь обо мне не помнили уже,
Состарившейся в Исо-но ками[129]129
Стихотворение по принципу построения тропа отчасти повторяет предыдущее. Сирацую – «белая роса» – дзё к слову оки – «падать» (о росе). Исо-но ками – макура-котоба к слову фуру («старый»), здесь тоже употребляется в значении «старый».
[Закрыть].
47
Ёдзэйин-но итидзё-но кими[130]130
Ёдзэйин-но итидзё-но кими – см. коммент. 53.
[Закрыть] сложила:
48
Во времена прежнего императора[132]132
Прежний император – Уда-тэнно.
[Закрыть] одна кои[133]133
Кои – женский придворный чин, личность женщины неизвестна.
[Закрыть], служившая под именем Гёбу-но кими, отправилась в родные места и долго не возвращалась. Об этом император сложил:
49
Тот же император в дом Сайин-но мико[135]135
Сайин-но мико – принцесса Кимико (?—902), дочь императора Уда. С 893 г. до смерти была в сане жрицы сайин в храме Камодзиндзя.
[Закрыть] вместе с хризантемой послал:
Ответ Сайин:
Вага ядо ни
Иро ори томуру
Кими наку ва
Ёсо-ни мо кику-но
Хана-во мимаси я
Если бы не вы, государь,
У дома
Цвет сорвавший,
То на чужбине хризантемы
Цветок разве бы я увидала?[137]137
Стихотворение содержит омонимы: кику – «хризантема» и «слышать», образующие второй смысл последних строк: хоть и получаю о вас известия, но могу ли увидеть вас? Слова «мой дом» (вага ядо), «чужбина» (ёсо), «государь» (кими) связаны по типу энго.
[Закрыть]
50
Кайсэн[138]138
Кайсэн – см. коммент. 86.
[Закрыть], отправившись в горы:
51
От Сайин[140]140
Сайин – см. коммент. 135.
[Закрыть] во дворец:
Онадзи э-во
Вакитэ симо воку
Аки нарэба
Хикари мо цураку
Омохоюру кана
На одинаковые ветки
По-разному сыплет иней
Осень.
Оттого даже солнечный свет
Приносит мне горечь[141]141
Стихотворение основано на омонимах: э – «ветка» и «родство», симо – подчеркивающая частица и «иней». Сайин упрекает отца в том, что он неодинаково относится к ней и к ее сестрам и братьям.
[Закрыть].
Императорский ответ:
Хана-но иро-во
Митэ мо сиринаму
Хацусимо-но
Кокоро юкитэ ва
Окадзи-то дзо омофу
Вишни цвет
Увидев, верно, поймешь,
Что первый иней
Совсем не по-разному
Ложился, думаю я.
52
Это тоже императорское:
Ватацууми-но
Фукаки кокоро ва
Окинагара
Урамирарэнуру
Моно-ни дзо арикэру
Хотя на морской равнине
Самое глубокое место —
Это открытое море,
Все же есть люди,
Что видят бухту[142]142
В стихотворении обыгрываются омофоны: оки – «иметь», «класть» и оки – «открытое море», урами – «ревность» и «смотреть на бухту». Иной перевод танка: хотя, словно глубины морские, глубоки мои чувства, все же есть такие люди, что ревнуют меня к другим. Император хочет сказать, что его дети напрасно ревнуют его друг к другу, всех он любит одинаково. Оки – «открытое море» и ура – «бухта» – энго к ватацуми («гладь моря»). Стихотворение с пометой «Автор неизвестен» помещено в Сюисю, 15, а также в Кокинрокутё, 4, с небольшими изменениями в Канэхирагосю.
[Закрыть].
53
Кавалер по имени Саканоэ-но Тохомити[143]143
Саканоэ-но Тохомити – личность его неизвестна.
[Закрыть], живший в Ёдзэйин, даме из того же дворца, что не смогла с ним встретиться, ибо к этому, как она известила, были преграды:
54
Третий сын Укё-но ками[145]145
Укё-но ками – точно личность его не установлена.
[Закрыть], Мунэюки-но кими, был азартный игрок, родители и братья ненавидели его, и тогда он, решив, что отправится туда, куда его ноги поведут, удалился в чужедальние страны, и вот близкому товарищу, которого любил, он сложил стихи и в дом ему послал:
Сиориситэ
Юку таби нарэдо
Карисамэ-но
Иноти сиранэба
Каэри симо сэдзи
Хоть заломив ветку,
В путь отправляюсь,
Но непрочная
Жизнь наша неведома нам.
И навряд ли смогу вернуться[146]146
Танка содержит омонимы: сиори – «заломленная ветка» (чтобы можно было найти обратный путь) и «терпеть дурное обращение».
[Закрыть]
55
Один кавалер уехал в чужую страну, оставив даму, которую беспредельно любил. Она все ждала, когда же он вернется, и, вот к ней пришли и сказали: «Умер он». И тогда она:
Има кон то
Ихитэ вакарэси
Хито нарэба
Кагири то кикэдо
Нахо дзо матаруру
«Скоро вернусь», —
Сказал, расставаясь со мной,
Мой возлюбленный,
И хоть услышала я, что наступил предел его жизни,
Все же я по-прежнему его жду[147]147
Стихотворение встречается в Сёкугосюисю, 18 (четвертая строка гласит: наки ё то кикэдо).
[Закрыть].
56
Помощник правителя Этидзэн, Канэмори[148]148
Канэмори – Тайра Канэмори (?—990), в чине помощника правителя Этидзэн находился с 950 по 961 г., один из «Тридцати Шести Бессмертных» поэтов средневековья. Существует домашний поэтический сборник Канэморисю.
[Закрыть], часто навещал даму Хёэ-но кими[149]149
Хёэ-но ними – дочь министра Фудзивара Канэсигэ. Ее стихи имеются в Госэнсю.
[Закрыть]. Потом на долгие годы они расстались, а затем он снова к ней пришел. И вот он сложил:
А женщина в ответ:
57
Наместник страны Оми Тайра-но Накаки[152]152
Тайра-но Накаки (?—930) – наместником Оми был, видимо, в 915– 922 гг. О дочери ничего не известно.
[Закрыть] очень любил и лелеял свою дочь, но вот родитель скончался, и она, изведав многое, поселилась в чужой стране, в безлюдном месте.
Пожалев ее, Канэмори сложил и послал:
Вотикоти-но
Хито мэ марэнару
Ямадзато-ни
Ивэ исэму то ва
Омохики я кими
Наверно, не думала ты,
Что будешь жить в доме
В горной деревушке,
Куда редко
Люди заходят[153]153
Стихотворение включено в Госэнсю, 16, где обозначено как посланное кавалером, встретившим в провинции даму, с которой он некогда служил в одном дворце. Приводится также ответ женщины.
[Закрыть] —
так он сложил и послал, и она, прочитав, даже ответа не написала, а все только рыдала горько. А она тоже слагала танка очень искусно.
58
Тот же Канэмори жил в Мити-но куни, а третий сын Канъин[154]154
Канъин – сын императора Сэйва, принц Садамото (884—909).
[Закрыть] жил в месте под названием Куродзука, и вот Канэмори послал его дочери:
Митиноку-но
Адати-но хара-но
Куродзука-ни
Они коморэри-то
Кику ва макото ка
Прослышал я, что в Митиноку,
На равнине Адати,
В Куродзука,
Духи скрываются —
Правда ли это?[155]155
В стихотворении девушки, дочери третьего сына Канъин, шутливо сравниваются с демонами. Подобное сравнение есть в Исэ-моногатари, 60. Танка помещена в Сюисю, 9, с предисловием: «Услышав, что в Мити-но куни уезда Натори, в Куродзука, у Канэскэ есть много дочерей, Канэмори...»
[Закрыть] —
Так сложил.
И вот однажды говорит Канэмори: «Хочу я в жены ту девушку», а родитель на это: «Она еще очень молода, придет ее пора, тогда...» Скоро Канэмори надо было ехать в столицу, и он послал вместе с веткой дерева ямабуки:
Ханадзакари
Суги мо я суру то
Кавадзу наку
Идэ-но ямабуки
Усиромэтаси мо
Как бы не отошел
Пышный расцвет цветов.
И вот вздыхаю, тревожусь
За ямабуки у колодца,
В котором поют лягушки[156]156
Танка содержит омонимы: идэ – «колодец» и Идэ – название местности, славящейся красивыми деревьями ямабуки и пением лягушек. Поэт выражает опасение, что красота девушки со временем увянет, а ему приходится ее покинуть. Видимо, стихотворение представляет собой парафраз танка из третьего свитка Кокинсю.
[Закрыть] —
Так сложил.
Говорят люди, что супруга Цунэтада-но кими воспела горячие источники в Натори, а это как раз и была та самая дама из Куродзука:
Оходзора-но
Кумо-но каёхидзи
Митэ сигана
Тори номи юкэба
Ато ва ка мо наси
Ах, если б мне увидеть
Тропу, по которой ходит облако
Через ширь неба.
Птица лишь вспорхнет,
И уж нет и следа ее[157]157
В стихотворении, в 3-й и 4-й строках, в словах сигана тори-номи юкэба содержится название источников: Натори-но мию.
Поэтесса упрекает Канэмори, что он уехал в столицу и не подает о себе вестей. Слово ато – «след» – энго к слову тори – «птица». Танка имеется в Сюисю, 7.
[Закрыть].
Так сложила, и господин Канэмори, услышав эти стихи, на ту же тему:
Сихогама-но
Ура ни ва ама я
Таэни кэн
Надо сунадори-но
Миюру токи наки
В солончаковой
Бухте рыбаки, говорят,
Бывать перестали —
Почему же рыбы
Не видно?[158]158
В этом стихотворении-ответе также содержится топоним Натори-но мию (4-я и 5-я строки). Кроме того, в слово сунадори – «рыба» входит тори – «птица» (слово из танка дамы).
[Закрыть]
И вот эта дама, которую любил Канэмори, с другим человеком отправилась в столицу, и, услышав об этом, Канэмори сказал: «Даже не известила меня о том, что уезжает». Однако женщина отправила ему письмо, в котором говорилось: «С тоской вздыхаю о ямабуки у колодца», с пометой: «Это на память о стране Мити-но куни».
Тогда Канэмори сложил:
Тоси-во хэтэ
Нурэватарицуру
Коромодэ-во
Кэфу-но намида-ни
Кути я синуран
Рукав моей одежды,
Который многие годы
Был влажен [от слез по тебе],
От сегодняшних слез,
Видно, совсем сгниет[159]159
Канэмори намекает на свою возможную кончину от печали. Примечательно, что этот дан, создававшийся, по-видимому, при жизни Канэмори, включает танка прежних лет.
[Закрыть].
59
Наскучив суетным миром, из столицы в Цукуси переехавший кавалер в дом своей возлюбленной послал:
Васуру я то
Идэтэ косикадо
Идзуку-ни мо
Уса ва ханарэну
Моно-ни дзо арикэри
С надеждой забыть
Удалился сюда.
Но где бы я ни был,
Не удалюсь от печали,
Вот что со мной творится[160]160
В танка обыгрываются омонимы: уса – «печаль» и Уса – название местности в Цукуси (печаль не покидает – не покидаю Уса).
[Закрыть].
60
Жила некогда дама по имени Годзё-но го[161]161
Годзё-но го – дочь Фудзивара Ямакагэ.
[Закрыть]. В дом своего возлюбленного послала она однажды рисунок, себя изобразив в виде женщины, пожираемой пламенем, а клубы дыма во множестве нарисовала с такой припиской:
Кими-во омохи
Наманамаси ми-во
Яку токи ва
Кэбури охокару
Моно-ни дзо арикэри
Когда с любовью думаю о тебе,
То живое тело мое
Горит,
Тогда вот так
Много бывает дыма.
61
Во дворце Тэйдзиин много было покоев, где обитали фрейлины императорской опочивальни, и вот через некоторое время был построен восхитительный дворец Кавара-но ин. Был он возведен специально для Госпожи Восточной опочивальни Кёгоку-но миясудокоро, и император перебрался к ней. Было это весной. Для оставшихся в Тэйдзиин дам все это было неожиданно, и они загрустили в одиночестве. Пришли к ним придворные. «Так прекрасны глицинии, а государь не изволит даже взглянуть[162]162
Подтекст фразы: император все свое время отдает фрейлине из Кавара-но ин.
[Закрыть]» и тому подобное говорили. Стали рассматривать цветы, а к глициниям прикреплено послание. Развернули они его, смотрят:
Ё-но нака-но
Асаки сэ-ни номи
Нариюкэба
Кинофу-но фудзи-но
Хана-то косо мирэ
Все в мире
Лишь мелководьем
Становится.
Посмотреть хоть на цветы
Вчерашних глициний[163]163
Танка содержит омонимы: фудзи – «глициния» и фути – «стремнина». Уже говорилось, что стремнина и мелководье обозначают соответственно истинное и мимолетное чувства. Отсюда – второй смысл танка: чувства измельчали, взять хотя бы привязанность императора, еще недавно казавшуюся такой глубокой. (Ср. также иро – «цвет» и «любовь» в ответной танка.)
[Закрыть].
Так говорилось в послании, и все были безмерно очарованы, всеми овладела печаль, но которая из фрейлин сложила танка, никто не знал. А придворные кавалеры так сложили:
Фудзи-но хана
Иро-но асаку мо
Миюру кана
Уцурохи-ни кэру
Нагори нарубэси
Да, глициний цвет
Измельчавшим
Кажется.
Видно, что лишь отзвук
Остался от увядающих цветов.
62
Дама по имени Носан-но кими и монах Дзодзо[164]164
Носан – данных о ней нет. Дзодзо (891—964) – сын Миёси Киёюки, о нем имеются сведения как об искусном лекаре.
[Закрыть], как никто, любили друг друга. Обменялись они клятвами в беспредельной любви. Носан-но кими:
Омофутэфу
Кокоро-ва кото-ни
Арикэру-во
Мукаси-но хито-ни
Нани-во ихикэн
Любящее
Сердце совсем другое,
Чем я думала.
Что же могу сказать я
Прежним возлюбленным? —
так ему послала, а монах Дзодзо-дайтоку отвечал:
Юку сувэ-но
Сукусэ-во сирану
Кокоро-ни ва
Кими-ни кагири-но
Ми-то дзо ихикэру.
Для сердца,
Не знающего, как жизнь
Может сложиться,
Только ты одна существуешь —
Вот что я скажу о себе.
63
Ныне покойный Укё-но ками тайно сблизился с дочерью одного человека. Отец ее однажды прознал об этом, очень бранился и не пустил к дочери Укё-но ками. Печальный, тот вернулся домой.
И вот наутро сложил и послал:
Са мо косо ва
Минэ-но араси ва
Арлкарамэ
Набикиси эда-во
Урамитэ дзо коси
Вот такой, верно,
Буря в горах
Бывает.
Вернулся я, сожалея
О склонившейся ветке[165]165
Танка обыгрывает метафоры: буря в горах – гнев родителя, ветка – возлюбленная. Примечательна также игра омонимами: ура митэ – «смотреть на бухту» и «сожалеть», «ревновать», набику — «клониться» (о ветке) и «подчиняться».
[Закрыть].
64
Хэйтю привел однажды в дом к своей жене молодую даму, к которой был неравнодушен, и поместил там. Жена стала браниться и в конце концов выгнала женщину. Хэйтю, то ли он во всем жене повиновался, но, хоть и жаль ему было ту даму, он ее задержать не посмел. Жена так сердилась, что к той и подойти было нельзя, и тогда он приблизился к ширмам в четыре сяку длиной, встал около и сказал: «Между людьми такое бывает, чего и не ждешь. Где бы ты ни была, не забывай меня и пришли письмо. Думаю, что и я смогу тебе написать». А дама к тому времени, завернув свои вещи в сверток, послала за экипажем и как раз ждала его. Очень было ей грустно. Наконец она уехала. Через некоторое время приходит письмо:
Васурару на
Васурэ я синуру
Харугасуми
Кэса татинагара
Тигирицуру кото
«Не забудь!»
И не забудет
Весенняя дымка,
Что сегодня поутру встала,
Свою клятву[166]166
Танка использует омонимы: тацу – «вставать» (о тумане, дымке) и «покидать», «уходить».
Харугасуми – «весенняя дымка», видимо, метафорическое обозначение самой дамы.
[Закрыть].
65
Когда Нанъин-но горо[167]167
Нанъин-но горо – неизвестное лицо, так же как и последующая Иё-но го.
[Закрыть] был правителем Микава, он завязал отношения с Иё-но го, служившей во дворце Сокёдэн[168]168
Сокёдэн – резиденция фаворитки императора Дайго, Минамото Явако.
[Закрыть]. Как-то он сказал ей: «Хочу прийти», но она послала ему передать: «Ухожу во дворец, в покои фрейлины опочивальни».
Тогда он:
Тамасударэ
Утито какуру ва
Итодосику
Кагэ-во мисэдзи то
Омофу нарикэри
За занавесками
Во дворце, говоришь,
Значит,
Не показываться мне
Решила ты[169]169
В стихотворении обыгрываются омонимы: утито – «говоришь, что внутри (во дворце)» и «вовне», «за стенами», каку – «говорить» и «понимать иначе», «видеть второй смысл». «Занавески» – занавески паланкина, в котором дама собиралась отправиться во дворец.
[Закрыть] —
так он сказал. И еще:
Нагэки номи
Сигэки мияма-но
Хототогису
Когакурэ итэ мо
Нэ-во нами дзо наку
Только все стонет
В густых горных лесах
Кукушка.
Хоть и спрятана в деревьях,
Все же слышен плачущий голос.
И тому подобное говорил ей.
И вот как-то он к ней пришел, а она стала уже его выгонять, говоря: «Сейчас же возвращайтесь к себе». А он:
Ответное стихотворение очень было интересно, но не дошло до нас.
Еще он приходил к ней как-то вечером, когда шел снег, поговорили они о разном, и тут же она сказала: «Уже ночь спустилась. Возвращайтесь к себе». Он собрался было уходить, но валил сильный снег, он тянул дверь, но никак не мог открыть. Тогда он:
так сказал.
«И стихи слагает, и говорит изящно, отчего же никак не складывается у нас? Не оттого ли, что лицо его очень уродливо, как на него взглянешь?» – так она как будто о нем рассказывала.
66
В ночь, когда Тосико ожидала Тиканэ[172]172
Тиканэ – см. коммент. 52.
[Закрыть], но он не пришел, она сложила:
67
А еще было так. Тосико ждала Тиканэ в ночь, когда шел дождь. Дождь что ли, помешал ему, но он не пришел. В полуразрушенном доме сильно текло. «Сильно льет дождь, и я решил не приходить. Зачем вы поселились в таком месте?» – так написал Тиканэ, и Тосико тогда сложила:
Кими-во омофу
Хима наки ядо-то
Омохэдомо
Коёхи-но амэ ва
Морану ма дзо наки
С любовью тебя вспоминая,
Думала я,
Что в доме моем нет щелей,
Но сегодня вечером дождь
Просочился повсюду[174]174
Танка обыгрывает омонимы: хима наки – «беспрестанно», «всегда» в «нет пробоин», «нет щелей»; т.е. второй смысл таков: «В доме моем я о тебе беспрестанно с любовью помышляю...»
[Закрыть].
68
От Бива-доно[175]175
Бива-доно – Фудзивара Накахира (875—945), третий сын Мотоцунэ, был в чине садайдзина.
[Закрыть] был отправлен посыльный в дом Тосико с просьбой прислать ветку дуба касива. Тосико приказала отломить ветку и послала со стихами:
Вага ядо-во
Ицука ва кими-га
Нарасиба-но
Нарасигахо-ни ва
Ори-ни вокосуру
Когда же ты
Так, будто это для тебя привычно,
Послал ко мне, чтобы сорвали для тебя
Лист дерева нара
У дома моего?[176]176
Танка использует омонимы: нара – название дерева, тоже разновидности дуба, и нараси – «привыкать», кроме того, нара-но ха — «лист нара» представляет собой дзё к нараси – «привыкать».
[Закрыть]
Ответом было:
69
Когда Тадабун[178]178
Тадабун – Фудзивара Тадафуми (873—947), государственный советник.
[Закрыть] был назначен военачальником провинции Мити-но куни и направлен туда, его сын[179]179
Сын – Фудзивара Сигэмоти.
[Закрыть] состоял в тайных отношениях с Гэму-но мёбу. И вот на прощание она послала ему в подарок узорчатое каригину, одеяние утики[180]180
Каригину, утики – виды нарядных одежд.
[Закрыть] и нуса[181]181
Нуса – жертвоприношения богам, дабы обеспечить благополучное путешествие и возвращение.
[Закрыть]. Получивший это кавалер:
Ёхи ёхи-ни
Кохисиса масару
Каригоромо
Кокородзукуси-но
Моно-ни дзо арикэру
В той одежде каригину,
Что ты мне прислала
В знак сердечного вниманья,
Любовь моя к тебе будет все сильнее
С каждой ночью —
так сложил. Дама была в восхищении от стихов и заплакала.
70
Тому же человеку Гэму-но мёбу послала горный персик, и он:
так сказал.
И вот Гэму-но мёбу стала жить в доме у плотины. Как-то она отправила ему форель.
Камогава-но
Сэ-ни фусу аю-но
Иво торитэ
Нэдэ косо акасэ
Юмэ-ни миэцу я
Видел ли ты во сне,
Как, не смыкая глаз до рассвета,
Я ловила тебе рыбу —
Форель, живущую в стремнине
Реки Камогава?[183]183
Танка связана с поверьем: кто видит во сне, как ночью ловят форель, тот любим. Говоря о стремнине, Гэму-но мёбу намекает на силу своего чувства.
[Закрыть]
Однажды отправился этот кавалер с поручением в Митиноку. С каждой оказией он отправлял ей печальные письма, и вот узнала она, что он «заболел в пути и умер», и очень загоревала. И уже после того как она об этом известилась, со станции Синодзука вдруг с оказией приходит от него грустное письмо. Очень она опечалилась и спросила посыльного: «Когда же это написано?» Оказалось, посыльный был в пути очень долго. Тогда она:
так сложила и заплакала. Этот кавалер с детства пребывал во дворце[185]185
Детей и младших братьев особо высокопоставленных придворных содержали во дворце, чтобы готовить к придворной службе.
[Закрыть] – готовился к придворной службе; как исполнилось ему надлежащее число лет, он прошел обряд посвящения[186]186
Обряд посвящения (гэмпуку) – обряд, после прохождения которого юноша считался взрослым мужчиной.
[Закрыть], служил при куродо[187]187
Куродо – приближенный императора, нечто вроде управителя, занимавшийся секретной документацией, а впоследствии ведавший и одеждой императора, его трапезами, церемониалом и т. д.
[Закрыть] и потом занимался доставкой денег в столицу, посему и пришлось ему в сопровождении отца вскоре уехать.
71
Когда скончался принц Сикибугё-но мия, а было это в последний день второй луны, пышно расцвела вишня. И Цуцуми-тюнагон сложил:
Саки нихохи
Кадзэ мацу ходо-но
Ямадзакура
Хито-но ё-ёри ва
Хисасикарикэру
Цветущая и полная аромата
Горная вишня,
Что живет, пока не подул ветер,
И та оказалась долговечнее,
Чем век людской[188]188
Танка помещена в Синтёкусэнсю, 17, где указано, что она написана Сандзё-удайдзину, правому министру, от Канэскэ.
[Закрыть].
На это Правый министр третьего ранга[189]189
См. коммент. 80.
[Закрыть] соизволил ответить:
Хару бару-но
Хана ва тиру томо
Сакинубэси
Мата ахигатаки
Хито-но ё дзо уки
Хоть и опадут цветы,
Но каждую весну
Они будут зацветать вновь.
Но до чего печальна жизнь человеческая,
[Отлетела она] – и не встретиться вновь.
72
Тот же самый принц, когда он еще был жив, жил во дворце Тэйдзи-ин. В дом к принцу хаживал Канэмори. Они вместе сидели за трапезой, разговаривали о том о сем. Вот умер принц, и с тех пор Канэмори было очень печально смотреть на этот дворец. Как-то, увидев, как великолепен дворцовый пруд, он очень затосковал и сложил:
