Текст книги "Беседа о молитве"
Автор книги: Автор Неизвестен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)
Мы же этого не понимаем и не хотим ничего такого понести, и потому как бы отделяемся от Тела Христова (ибо Церковь есть мистическое Тело Христово: Христос – глава, а мы все – члены). Христос ради любви к роду человеческому взял на Себя грехи всего мира, понес всю их тяжесть, а мы не хотим понести даже и малого. Хотя это – лишь ничтожное обозначение той тяжести… Очень редко Господь попускает нам это… А если и попускает чуть-чуть, то для того, чтобы мы поняли, что и мы должны принять участие в Христовых трудах по избавлению этой души от ада преисподнего. «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих», – сказал Господь (Ин. 15:13). Потому не должно нам ужасаться искушений от бесов или людей – но смиряться, терпеть и молиться, познавая свою немощь и сочувствуя ближним.
Однако, говоря об этом, нужно отметить, что часто такие искушения отнюдь не бывают связаны с молитвой за кого-то. Зачастую мы сами себя искушаем: сами впадаем в какие-то страсти, а думаем, что это произошло потому, что мы за кого-то помолились – вот в чем дело. И это будет 95 % от всех таких случаев[18].
Но иногда, действительно, такое бывает. Особенно, когда идет однообразная жизнь в обычном порядке, и вдруг видишь, чувствуешь, что появилась какая-то брань особого рода. Тогда уже идешь, исповедуешься и спрашиваешь: «Как мне быть? Продолжать ли мне молиться за этого человека или оставить на время?» Но это не значит, что оставить совсем. Просто Господь показывает в данном случае: по твоей немощи, для твоего смирения, тебе надо знать, что ты еще сам подобострастен этому человеку. Хотя ты и молишься за него для избавления его от какой-то страсти, но, тем не менее, ты сам немощен и должен понять, что и его, и тебя спасает и несет на Своих плечах только Христос. А не то, что «я сам твердо стою, потому могу вытащить и другого». Нет, никто из нас не устоит, если не будет с нами благодати Святого Духа, если не поможет нам Подвигоположник Христос, Который победил диавола и все его козни.
Вот именно с этими чувствами – смирением, любовью и состраданием – мы должны относиться к нашим ближним.
По чувству сострадания мы должны молиться за людей даже тогда, когда нас об этом никто и не просит. Скажем, увидели мы в церкви (в монастыре, на улице): кто-то сказал или сделал что-то нехорошее, неподобающее – мы должны помолиться об этом человеке Христу. Я не говорю, что нужно сразу начинать читать за него Псалтирь. Но хотя бы одну фразу сказать, хотя бы один вздох сердечный вознести: «Господи, помоги ему! Избави его от сетей вражиих, имиже веси судьбами устрой его спасение, и святыми его молитвами и меня окаянного помилуй!» И это уже будет молитва.
Ведь мы должны понять, что мы – сотелесники Христовы: как и Апостол говорит, что все мы – тело Христово (ср.: Рим. 12:5). Потому нам нельзя оставаться безучастными к страданиям ближних, а нужно как-то им помогать – хотя бы молитвой (если нельзя помочь чем-то другим). Это – наш христианский долг.
Но только чтобы не было самонадеяния – чувства, что «я лучше других, я уже чего-то достиг». Потому что именно за это чаще всего мы и страдаем (Господь попускает, чтобы мы осознали, что мы не лучше других). Только мы этого не осознаем, а думаем, что искушение пришло за что-то другое. А если будем благоразумны, то даже и в этом случае мы просто смиримся, попросим у Господа помощи и избавления – и все. Претерпим это, окажем любовь к ближним, помолимся о них и сами приобретем смирение. И если случится, что сами мы когда-нибудь попадем в какую-то яму, то и за нас кто-то помолится.
А если мы приобретем иное свойство – навыкнем не сострадать нашим ближним, то с нами может получиться так, как было показано в одном видении…
Ангел вытаскивал одну такую самолюбивую душу из ада – ее вымолили родственники. И когда он ее поднимал, за нее начали хвататься другие души. Видя такое дело, самолюбивая душа пришла в негодование, начала кричать и стряхивать с себя тех, кто пытался за нее ухватиться: «А ну отцепитесь! Это меня только вытаскивают, а не вас!» И когда она так отряхивала других, то и сама оборвалась и полетела обратно в адскую пропасть…
Этот случай наглядно показывает нам, что если мы не приобретем сострадания, то мы просто-напросто не сможем попасть в Рай. «Какою мерою мерите, такою и вам будут мерить» (Мф. 7:2). Если мы не будем сострадать ближним, то, следовательно, и сами мы лишимся сострадания – и от людей, и от Бога.
Вот какой это существенный момент в деле нашего спасения. Поэтому каждый человек за время своей земной жизни обязательно должен научиться сострадать подобострастным ему людям. Сострадать с сердечной болью, без уничижения, без осуждения, а именно с той мыслью, с тем внутренним настроем своей души, что «Христос пришел на землю грешников спасти ОТ НИХЖЕ ПЕРВЫЙ ЕСМЬ АЗ».
С чего начинается живая молитва?
– С чего начинается живая молитва?
– Молиться от сердца, т. е. искренне и внимательно, мы начинаем тогда, когда находимся в стесненных обстоятельствах, и наших естественных сил не хватает, чтобы выйти из них. Вот тогда-то мы «смиряемся до зела» и начинаем вопиять к Богу. С этого начинается наша живая молитва.
В трудных обстоятельствах мы просим, почти даже «требуем»: «Господи, помоги! Ты же видишь, в каком я бедственном положении нахожусь!» И тогда Господь бывает уже как бы «вынужден» прийти к нам на помощь и вытащить нас из этой ямы – не по нашему достоинству и духовному уровню, но потому, что Он – Человеколюбец.
Образно говоря, когда родители покупают ребенку обновку – он в ней бегает чистенький, аккуратненький, с чувством: «Вот какой я!» А после того, как он вдруг шлепнется в грязь и измарается в ней – здесь самочувствие у него уже совсем другое: кричит, плачет, бежит к маме… Мать, конечно же, начинает его мыть, переодевать и только потом погладит по головке и утешит.
Вот так получается и у нас: пока мы не осознаем своего смрада, своего непотребства пред Богом, до тех пор не можем очиститься от самодовольства и превозношения. А когда осознаем, тогда начинаем плакать и смиряться. И Господь подает нам Свою милость – слезный покаянный плач, очищение и исправление.
Таким образом, мы уже сподобляемся (если будем благоразумно действовать) какого-то утешения. Не за то, что мы сделали что-то достойное утешения, а за то, что мы, попав в беду, скорбим о нашем бедственном состоянии, скорбим о том, что мы такие нехорошие. И это действительно так. Как сказал священномученик Петр Дамаскин: «Что такое человек? Человек – это есть не что иное, как малое скороисчезающее зловоние». (А другой говорит, что «человек – это звучит гордо»[19], – вот какое разное бывает у людей «само-чувствие»). Или как сказал Пимен Великий: «Я подобен человеку, который погряз в болоте с камнем на шее, и вопиет: „Помилуй мя!“»
Вот ИЗ ЭТОГО состояния мы должны молиться.
Мы не видим своих грехов, не чувствуем их тяжести только потому, что мы бесчувственны. Как человек, находящийся без сознания, не чувствует, в каком положении он находится, так и мы, находясь в окамененном сердечном нечувствии, не видим и не ощущаем своего бедственного душевного состояния. А когда увидим, тогда начинаем молиться, плакать и смиряться по-настоящему. Потому что только ослепление держит нас в таком состоянии.
А чтобы отверзлись наши сердечные очи, Святая Церковь и научает нас молиться словами преподобного Ефрема Сирина: «Господи, даждь ми зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего!»
Что такое покаяние?
Что делать, если покаянные молитвы не рождают покаяния?
Что такое «сухая молитва» и как избавиться от нечувствия сердца?
– Что такое покаяние?
– Иоанн Лествичник определяет покаяние следующим образом:
«Покаяние есть возобновление крещения.
Покаяние есть завет с Богом об исправлении жизни.
Покаяние есть купля смирения.
Покаяние есть всегдашнее отвержение телесного утешения.
Покаяние есть помысл самоосуждения и попечения о себе, свободное от внешних попечений.
Покаяние есть дщерь надежды и отвержение отчаяния.
Кающийся есть непосрамленный осужденник.
Покаяние есть примирение с Господом чрез совершение благих дел, противных прежним грехам.
Покаяние есть очищение совести.
Покаяние есть добровольное терпение всего скорбного.
Кающийся есть изобретатель наказаний для себя самого.
Покаяние есть крепкое утеснение чрева, уязвление души в глубоком чувстве».
(«Лествица», Слово 5:1).
– Ну, а что делать, если мы не имеем ни покаяния, ни правильного (т. е. духовного) образа мыслей?
– Тогда об этом нужно молиться: «Научи меня, Господи, каяться! Научи исправляться! Научи творить Твою Святую Волю, а не мою!»
Однако первое, с чем мы столкнемся при таком образе действий – это то, что молитва наша негодная: рассеянная, бесчувственная. Читаем, например, псалом 50-й, а получается, что только название у него «покаянный», а покаяния-то в душе нет. Молитва, данная нам Самим Господом нашим Иисусом Христом – «Отче наш» – тоже читается «кое-как», без полного осознания. Также и «Богородице, Дево, радуйся», и другие важнейшие молитвы, не говоря уж обо всем остальном. Что же тогда делать?
Как говорит преподобный Исаак Сирин: «Если хочешь насладиться псалмопением, тогда совершенно отставь в сторону количество, а говори слова псалмов как от себя. Молись из своего состояния, в котором ты находишься в данный момент». «Положи пред собою твоего мертвеца и вопий ко Господу, оплакивая его», – сказал некто из Отцов.
Конечно, сразу же встает вопрос: а как это сделать, если к тому нет никакого навыка?
Прежде молитвы мы должны приготовиться к молитве. Каждый это делает по-своему. А тому человеку, который этому еще не научился, будет полезно представить себе, что он находится в опасных жизненных обстоятельствах (к примеру, ему сейчас предстоит опасный вылет с аэродрома в районе военных действий или в бушующую непогоду). И вот сейчас он заходит в телефонную кабинку для, может быть, последней беседы с самым дорогим человеком, и хочет о чем-то его попросить – о самом важном для себя…
С таким настроем, на минутку отбросив и забыв все суетное, в уши Божии он говорит:
Отче наш – подразумевая то, что Господь, как самый любвеобильный Отец, заботится и промышляет обо всех нас.
Иже еси на небесех – понимая Его надмирность, что Он – Вездесущий и Всемогущий, Всепремудрый и Всеблагий. И если мы имеем такого Отца, то нам нечего бояться и смущаться, а только усерднее нужно призывать Его на помощь.
Да святится имя Твое – дополняя мысленно это изречение словами «в сердце моем, дабы я с верой, страхом и любовию произносил его», – с осознанием того, что если Бог в нас, то кого убоимся?
Да приидет Царствие Твое – дополняя мысленно «в душу мою», – с осознанием, что это нам необходимо для того, чтобы преобразоваться в новую тварь (т. е. творение Божие), обновиться Духом Святым и научиться жить чисто и богоугодно.
Да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли – дополняя мысленно «во всем существе моем (дабы я сопротивлялся страстям моим и исполнял заповеди Твои), а также во всех внешних обстоятельствах моих», – с осознанием своей всецелой преданности в Благую Волю Божию, как слышим в храме на ектениях: «…сами себе и друг друга и весь живот наш [жизнь временную и вечную] Христу Богу предадим». То есть всю нашу жизнь, со всеми ее обстоятельствами, со всеми радостями и скорбями, мы предаем в Святую Волю Божию. Да будет во всем так, как Он хочет.
Хлеб наш насущный даждь нам днесь – дополняя мысленно «и оживи душу мою, ибо только Духом Святым всяка душа живится», – с осознанием того, что если мы, по заповеди, прежде всего будем искать Царствия Небесного внутри нас, то все остальное – потребное нам для тела – приложится Промыслом Божиим.
И остави нам долги наша – дополняя мысленно «все ведомые и неведомые», – с осознанием, что мы просим простить нам все грехи от раннего детства до настоящего часа. И не только грехи, но и долги, т. е. потерю различных даров Божиих (телесных и духовных).
Якоже и мы оставляем должником нашим – дополняя мысленно «всем все без исключения», – с осознанием того, что мы прощаем всем нашим обидчикам все самое оскорбительное, чтобы и нам Бог простил самые неудобопростительные грехи. Также радуемся тому, что у нас имеются случаи кому-то что-то простить и таким, самым легким образом, получить (исходатайствовать себе) прощение своих собственных грехов.
И не введи нас во искушение – дополняя мысленно «от борющих нас бесов и страстей», – с осознанием того, что вся наша жизнь – это непрерывная цепь искушений (т. е. испытаний) и борений, ибо мы постоянно стоим перед выбором между добром и злом; между тем, что угодно Богу, и тем, что угодно бесам и нашим страстям.
Но избави нас от лукаваго – дополняя мысленно «и всех ведомых и неведомых обольщений и ловлений его», – с осознанием того, что мы постоянно прельщаемся лукавыми уловками демонов, впадая в различные грехи.
Яко Твое есть Царствие, и сила, и слава во веки. Аминь. – Некоторые духовники благословляют так заканчивать молитву «Отче наш». Эта концовка не приравнивается к священническому возгласу (и потому не восхищает священнического достоинства). Однако, ради того, что она несет в себе важный духовный смысл, желающие могут ее читать.
Это – славословие надмирного Царствия Божия, которое, несмотря на его надмирность, мы устрояем и прославляем сегодня, сейчас, на этой Земле в своих душах.
Читая таким образом молитву, нужно постараться как можно глубже проникнуть в смысл и значение каждого произносимого прошения.
В кратком варианте «расширенное восприятие» слов молитвы «Отче наш» выглядит так[20]:
«ОТЧЕ НАШ…»
Отче наш, Иже еси на небесех!
Да святится имя Твое (в сердце моем),
да приидет Царствие Твое (в душу мою),
да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли (во всем существе моем и во всех внешних обстоятельствах моих).
Хлеб наш насущный даждь нам днесь (и оживи душу мою, ибо только Духом Святым всяка душа живится);
и остави нам долги наша (все ведомые и неведомые),
якоже и мы оставляем должником нашим (всем все без исключения);
и не введи нас во искушение (от борющих нас бесов и страстей),
но избави нас от лукавого (и всех ведомых и неведомых обольщений и ловлений его).
Яко Твое есть Царствие, и сила, и слава во веки. Аминь.
Таким же образом можно читать и другие молитвы, например, «Богородице, Дево, радуйся».
«БОГОРОДИЦЕ ДЕВО, РАДУЙСЯ…»
Богородице Дево, радуйся (наисовершеннейшею радостию),
Благодатная Марие, (яко) Господь с Тобою (мне же даруй плач о грехах моих, яко удалихся от Христа);
Благословенна Ты в женах (от всех родов земных),
и Благословен Плод чрева Твоего (во вся веки),
яко Спаса родила еси душ наших (Тем же [т. е. Сыном Твоим и Спасом нашим] спаси души наша).
А вот один из образцов расширенного восприятия кающимся грешником слов покаянного 50-го псалма.
50-й псалом был написан царем и пророком Давидом после того, как он совершил два смертных греха (блуд и убийство), но потом осознал их и начал в них каяться (См. 2 кн. Царств, гл. 11–12).
Святой праведный Иоанн Кронштадский советует чаще со вниманием читать 50-й псалом, как покаянную молитву. И для того, чтобы этот псалом действительно был таковым (т. е. покаянным), молящемуся нужно осмыслить каждую его фразу.
ПСАЛОМ 50
Помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей (а не по делам моим),
и по множеству щедрот Твоих очисти Беззаконие мое (.....[21]).
Наипаче омый мя от Беззакония моего (…..[22])
и от греха моего (тайного и мысленного) очисти мя:
яко Беззаконие мое аз знаю (и то токмо отчасти),
и грех мой предо мною есть выну (постоянно прилагая грех ко греху).
Тебе Единому согреших (…..[23], самой негодной молитвой Твое величие оскорбих),
и лукавое пред Тобою сотворих (и всех ближних соблазних):
яко да оправдишися во словесех Твоих, и победиши, внегда судити Ти.
Се бо в беззакониих зачат есмь, и во гресех роди мя мати моя (аз же безумно надмеваюсь самодовольством и уничижаю ближних моих).
Се бо истину возлюбил еси (аз же ложь есмь пред Тобою),
безвестная и тайная премудрости Твоея явил ми еси (но Твоих повелений я в жизни не исполнил).
Окропиши мя иссопом (слез моих), и очищуся (от грехолюбия),
омыеши мя (Кровию Агнчей[24]), и паче снега убелюся.
Слуху моему даси радость и веселие, возрадуются кости смиренныя (егда очистиши мя от грехов моих).
Отврати лице Твое от грех моих (на Суде Твоем),
и вся беззакония моя очисти (прежде смерти).
Сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей (дабы я не прилагал грех ко греху).
Не отвержи мене от лица Твоего (на Суде Твоем),
и Духа Твоего Святаго не отыми от мене (в житии сем никогдаже).
Воздаждь ми радость спасения Твоего (прежде смерти моей)
и Духом Владычним утверди мя (на пути спасения).
Научу беззаконныя (чувства мои) путем Твоим,
и нечестивии (пожелания мои от временных пристрастий) к Тебе обратятся.
Избави мя от кровей (убийства и убийственных соблазнов[25]), Боже, Боже спасения моего:
возрадуется язык мой правде Твоей (егда научиши мя ей).
Господи, устне мои (сердечные) отверзеши, и уста моя возвестят хвалу Твою (в непрестанной молитве и покаянии).
Яко аще бы восхотел еси жертвы, дал бых убо: всесожжения не благоволиши. Жертва Богу дух сокрушен (аз же и сего не имам, темже благодатию Твоею сокруши и смири гордую душу мою),
сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит (по любви и снисхождению Его к нам):
Ублажи, Господи, (благодатию Твоею душу мою) благоволением Твоим Сиона[26]
и да созиждутся (вокруг души моея) стены Иерусалимския.
Тогда (в священном мире[27]) благоволиши жертву правды (приять), возношение (во хвале Твоей) и всесожегаемая (в горячих покаянных чувствах):
тогда возложат на алтарь Твой тельцы (благоприятных Тебе жертв покаяния и исправления).
* * *
Как мы уже сказали прежде, расширенное восприятие «прорабатывается» человеком заранее: тогда, когда он уготовляет себя к молитве. В дальнейшем заостряющие внимание вставки будут только напоминать о прежде усвоенном понимании читаемых слов.
Нужно правильно понять: «расширенное восприятие» не является толкованием, оно лишь – как вспомогательное средство для осмысленного чтения псалмов и молитв (ради нашей немощи). Смысл этого обучительного способа – не в самих изречениях. Он заключается в том, чтобы сознательно, действенно, с живым чувством, привязать нашу мысль к произносимым словам.
Вставки читаются мысленно и вначале их можно употреблять не все, а только несколько по расположению души.
– Возникает недоумение. Чем отличается «расширенное восприятие» от католического метода молитвы? К примеру, у одного католического писателя есть такое руководство к духовной жизни: «Рекомендуется представить себе, как три Божественные Ипостаси взирали на мир, переполненный людьми, и как, видя, что все идут в ад, постановили в Своей вечности, чтобы Второе Лицо вочеловечилось для спасения человеческого рода. Рекомендуется вообразить все огромное пространство Земли…» Далее: «Рекомендуется обозреть путь от Назарета до Вифлеема, представляя себе его долину…» и т. д., «видеть участвующие лица: Святую Деву, Иосифа, служанку, Младенца Иисуса… После чего я подумаю обо всех этих словах, чтобы извлечь из них для себя некий плод». При этом нужно «вкушать и обонять бесконечную благость и сладость Божества, дотрагиваться мысленным прикосновением, например, обнимать и целовать те места, на которых эти Лица пребывали, всегда стараясь получить от этого какой-нибудь духовный плод», – и так далее. И в чем же здесь разница?
– А разница здесь вот в чем. У нас идет речь о духовном бедствии нашего времени, которое преподобный Нил Афонский Мироточивый определил так: «Губите спасение свое невниманием вашим».
Почему мы без благоговения, без должного внимания и страха Божиего произносим молитвы? Потому что мы не осознаем, какие многозначащие слова мы произносим.
Заблуждение же католического пути состоит в том, что их учение, во-первых, предоставляет полный произвол человеческой фантазии вымышлять картины, события, людей, действия, слова и т. д. А во-вторых, – что наиболее страшно и глубоко прельстительно – рекомендует «вкушать и обонять бесконечную благость и сладость Божества». Вот в чем глубина заблуждения, вот в чем прельщение и пагуба: они, НЕ обоняя, НЕ вкушая и НЕ общаясь с Богом, представляют себе, что они вкушают и обоняют бесконечную благость и сладость Божества. Они «дотрагиваются мысленным прикосновением» до мест, «на которых Эти Лица пребывали» и т. д. Что это значит? Это значит, что они предают себя в полную власть иллюзий, фантазий, обмана, лжи. И потому диавольские духи приобретают над такими людьми полную власть.
А подумать о том, что мы произносим в молитве, мы должны, как сказано в Писании: «Прежде молитвы уготовися и не буди, якоже искушаяй Бога». Об этом говорят и Святые Отцы: в частности, Игнатий Брянчанинов, Феофан Затворник. У святителя Феофана Затворника имеется целый ряд поучений на эту тему. К примеру, он говорит так: «Возьми 103-й псалом и внимательно разбери каждое его изречение. Даже если у тебя уйдет на разборку этого псалма все время, предназначенное тебе для совершения вечерни, скажем, час, ты со спокойной совестью закрой книгу, потому что час ты уже промолился. А на следующий день продолжай дальше. Разбирай осмысленно каждую фразу, которую ты произносишь, совершая последование вечерни. Таким же образом нужно осмыслить и прочие молитвы…»[28]
Мы, люди, существа умные. И, как учат нас Святые Отцы, умом мы или приближаемся к Богу и бываем в единении с Ним, или удаляемся от Бога и бываем пленяемы сатаной. Так что мы обязательно должны думать о том, что мы произносим (но не мечтать и не воображать, подобно католикам).
Слова-вставки «расширенного восприятия» – это личное приспособление слов молитвы для живого осознания произносимого, ибо слова молитвы воспринимаются нами живо тогда, когда мы приносим Богу свою, а не чью-то чужую молитву.
– А сравнение с условиями «аэродрома»?
– Это всего лишь «пособие», предназначенное для правильной «настройки» души. Собственно к молитве оно не имеет никакого отношения.
Об Иисусовой молитве
– Читаю молитву Иисусову, но она какая-то «сухая» и мало действует на мое бесчувственное сердце. Получается, что только «перебираю четки». Что делать?
– В таком случае некоторые советуют читать молитву по десяткам. Прочитал десять молитв и спрашиваешь себя: «Ну, как прочитал?
Внимательно или невнимательно? Благоговейно или неблагоговейно? С покаянием или без покаяния?» И тут же каешься: «Прости меня, Господи, бесчувственного, безпокаянного, рассеянного!»
Читаешь следующий десяток. Вспомнил о своей лености, чревоугодии или ропоте на кого-то или что-то – опять каешься.
И хотя эта молитва не совсем чистая, но зато она – живая.
Если в таком делании человек будет усердно упражняться, то постепенно он будет избавляться от мысленного помрачения, от стужающих страстей и обольщений диавольских, т. е. от всего, что разоряет и уничтожает нашу молитву.
Что такое «трезвение» и доступно ли оно для нашего времени?
– В святоотеческой литературе о молитве много говорится о добродетели трезвения. К примеру, преподобный Исихий Иерусалимский сказал о трезвении, что оно – творец всех заповедей Ветхого и Нового Заветов. Почему он так сказал? Возможно ли в наше время жить трезвенно? Это недоумение основано на следующих двух моментах:
– в той же цитате о трезвении преподобный Исихий говорит, что еще в его время монахи почти утратили трезвение (а о мирянах уж и говорить не приходится);
– приходилось от некоторых современных подвижников слышать такое мнение, что, дескать, сейчас дай Бог только бы сохранить веру православную да соблюстись от смертных грехов, а высокие духовные делания – не для нашего времени…
Создается впечатление, что даже желание трезвения – уже дерзость. Так это или не так?
– Итак, по порядку. Преподобный Исихий сказал о трезвении, что оно – творец всех заповедей. Почему он так сказал? Потому что оно так и есть. Человек не сможет исполнить никакую заповедь, если он не будет трезвенно размышлять: что он должен сделать, какую заповедь он должен исполнить в каждом конкретном случае. Следовательно, без этого рассуждения не исполняется никакая заповедь.
Допустим: или простить оскорбление, или помочь брату, который просит что-то ему сделать, или дать милостыню, или понудить себя на что-то доброе, памятуя, что: «От дней же Иоанна Крестителя доныне Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его» (Мф. 11:12), – и т. д. Вот это и есть трезвение, которое понуждает нас исполнять в каждом случае какую-либо заповедь, отсекая какую-либо свою страсть.
Также в каждом грехе, который мы совершаем вольно или невольно, мы должны каяться. А это все делается на основании трезвения.
Нужно понять, что трезвение, как само делание, оно имеет различные степени. И вершины его, может быть, монахи начали утрачивать еще во времена преподобного Исихия. Но христианин не может быть христианином, если он не имеет начального трезвения, т. е. если он не исполняет заповеди евангельские, не внимает голосу своей совести, и не кается, в чем он согрешил. Это – начало трезвения. Даже христиане, которые проводят нерадивую жизнь, все равно проявляют начатки трезвения тогда, когда они готовятся к исповеди. Они думают: «Чем мы согрешили в том, другом, третьем случае?»
Так что каждый имеет трезвение в своей степени, только мы не употребляем слово «трезвение», и потому нам кажется, что это делание – что-то непонятное и как будто совсем неприемлемое – слишком высокое. Тем не менее, каждый человек в какой-то степени к нему приобщается и в нем упражняется.
Насчет того, что приходилось слышать от некоторых подвижников, что, дескать, «сейчас такое время и мы не можем иметь трезвения – лишь бы сохранить православную веру да соблюстись от смертных грехов…»
Мне кажется, если это говорил настоящий подвижник, то он мог сказать так по своему смиренномудрию. Подвижник обычно упражняется в самоукорении, если правильно подвизается. И потому он, находясь в этом делании, не видит его сам в себе и не вменяет его себе в добродетель. И когда его кто-то спрашивает, то он говорит вот такую фразу, для того чтобы смирить свою душу, и не показать перед ближними, что он имеет какое-то делание.
Но может быть, конечно, и другой вариант… может и «вывих» какой-то быть – нужно смотреть, кто это говорит.
«Создается впечатление, что даже желание трезвения – уже дерзость». Ну, это мнение, можно сказать, – «смех сквозь слезы». Какая дерзость? Это жизнь! Трезвение – это христианская жизнь. Я еще раз говорю, что в трезвении есть разные степени: одно дело – когда человек воспринимает приближающийся помысел «по запаху». Помысел еще не изобразился в уме и сердце, а душа уже чувствует его приближение и распознает, какой «заряд» он в себе несет. Или это злопамятность, или сладострастие, или многостяжание, или что иное…
Тому, кто упражняется в более-менее высоких степенях трезвения, даже не нужно принимать помысла: он чувствует его «по запаху», определяет и отталкивает. Другой же, с низшим деланием, видит зверей приближающихся и влезает на дерево (как сказано у преподобного Иоанна Лествичника), спасаясь таким образом от страстных помыслов. А мы, простые христиане, хотя бы должны исполнять то, что требует от нас наша совесть. Вот наше трезвение. В этом трезвении – вся христианская жизнь. И ставить такой вопрос, что «это дерзость» просто глупо.
Как сохранить душевный мир и живую молитву в условиях современной суеты
– Но как можно сохранить душевный мир и живую молитву в условиях современной суеты?
– «Проклятье века – это спешка», – сказал один из современных поэтов. И, действительно, эта «спешка» сегодня всех весьма и весьма мучит: диавол гоняет нас от мысли к мысли, от желания к желанию, от одного дела к другому, – каждого по-своему на его месте.
Помню, какой для меня был наглядный, поучительный пример – отец Виталий[29]. Он делал все степенно, медленно, спокойно, мирно, рассудительно и, конечно же, верно. Вот эту мирность всем нам необходимо приобретать, потому что, как сказал преподобный Серафим Саровский, «стяжи мир и около тебя спасутся тысячи».
Вот этот мир нам просто необходим, ибо Господь пребывает только в мирном сердце. А когда сердце в смятении, возмущении и наполнено не тем, чем нужно – не памятью Божией, а памятью суетных забот, попечений и развлечений, тогда человек теряет Господа (чтобы не сказать – изгоняет). Господь удаляется, человек мятется и попадает в еще большие сети и козни вражии.
Бывают, правда, люди с естественной медлительностью, но это совсем другое дело. Для духовной жизни нужна ведь не сама медлительность, а духовная степенность и рассудительность – как бы мысленная такая бдительность: «Господи, как в этом деле мне поступить? Господи, а в этом как? Господи, а вот это что? Господи, а здесь что сказать? Господи, как я должен с этим человеком общаться?.. а с этим?» – т. е. постоянная внутренняя работа. И хотя этот навык приобретается не сразу, к нему мы должны стремиться (а то ведь многие даже не знают, к чему мы должны стремиться и чем мы должны заниматься внутри себя).
В этом должен упражняться каждый христианин, хотящий спастись, а не только монахи (как некоторые думают), ибо в этом делании проявляется начало покаяния, исправления, начало совлечения всего ветхого человека со всеми деяниями его и облечение в нового – по образу Христа.
Господь сказал: «Призови Мя в день скорби твоея и изму тя, и прославиши Мя» (Пс. 49:15). И когда мы обращаемся к Богу во всяком нашем недоумении, во всяком смущении, во всяком, даже самом незначительном, деле – Господь промышляет и все устраивает во благо. Мы же, будучи и в суете, не теряем Богообщения.
В наше время всеобщей суетности и многопопечительности это делание, мне кажется, одно из самых нужных и самых спасительных для человека.
– Но как быть, если наши повседневные дела все-таки ввергают нас в суету?
– Это происходит потому, что мы исполняем их неправильно, т. е. с богозабвением. Ведь любое житейское дело или послушание надо нести ради Бога, пред Богом и в Боге.
– Как это «ради Бога»?
– Мы должны молиться внутренне: «Господи, Ты видишь, что это послушание для меня неудобоисполнимо. Но ради Тебя, бывшего послушным Отцу даже до смерти крестной, я приступаю к нему: Ты только пошли благодать Твою в помощь мне, ибо без Тебя я буду творить одно лишь зло – зло под личиной добра».
