Текст книги "На крепостных стенах"
Автор книги: Автор Неизвестен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)
ГЛАВА IV. Гиско и капитан пиратов
Капитан все время слушал, не прерывая говорившего. Он спокойно стоял с опущенными глазами, так что штурманы думали, что он обдумывает их благоразумное предложение и готов последовать ему.
– Вы кончили? – насмешливо спросил он, когда штурман замолчал.
– Да, капитан! Попытайтесь золотом и вы достигнете цели.
– Довольно! – крикнул Штертебекер, топнув ногой, и глаза его дико засверкали, так что штурманы невольно отступили. – Что, вы еще Виталийцы, или вы стали трусливыми бабами?! Что, я, Штертебекер, как какой-нибудь гамбургский денежный мешок, стану предлагать Гиско деньги! Я должен, как лавочник, предложить фризам выкуп? За свободу моих людей я буду торговаться, как за товар? Чорт возьми, он не получит ни гроша! Я ему дам понюхать мой бронированный кулак!
– Капитан, – спокойно ответил штурман. – Мы не трусы, мы это уже доказали во многих боях. Прикажите, и мы последуем за вами на смерть, в ад, в преисподнюю!
– Хорошо, я не хотел обидеть вас, – уже мягче ответил Штертебекер. – Но не приходите ко мне более с такими предположениями, унижающими меня и вас. С Гиско я могу иметь дело только с оружием в руках, чтобы наказать его за коварную измену. Вот она лежит, скалистая крепость, и я хочу на «Буревестнике» осмотреть ее поближе. Остальные корабли останутся пока здесь в море.
Солнце уже взошло и рассеяло туман, когда король виталийцев прошел на «Буревестнике» мимо островов, лежащих около устья Эмса. Он внимательно осмотрел фарватер утеса и крепостную башню.
– Вы хотите заговорить «Морским драконом»? – спросил стрелок, осматривавший рядом со Штертебекером громадную крепость.
– Это я после успею, – ответил молодой герой. – Теперь я побеседую с Гиско и скажу ему, чего я требую. Человек, на носу! Я должен узнать, как глубоко здесь море около крепости. Спустите паруса! Генрих, подай мне рупор!
Приказания были быстро исполнены.
Паруса были моментально спущены, корабль значительно уменьшил свою быстроту.
На вершине крепости можно было уже различить вооруженных фризов. Они спокойно следили за приближающимся «Буревестником». Они надеялись на свою непобедимую, каменную силу.
Штертебекер стоял рядом с матросом на носу, измерявшим морскую глубину.
Между людьми экипажа находились многие испытанные моряки, побывавшие в бурях и смертельных опасностях.
Но и у них волосы становились дыбом, когда они видели, как Штертебекер маневрировал со своим «Буревестником».
Справа и слева поднимались утесы. Волны яростно кипели и с диким грохотом разбивались о скалы.
Кругом ничего не видно было, кроме моря пены; волны поднимались до самой палубы.
Экипаж «Буревестника» каждое мгновение ждал, что они налетят на скалу. Но они не оценили, как следует морское искусство их знаменитого руководителя.
Жестами Штертебекер указывал штурману направление. Он выбирал глубокую воду, и теперь он достиг сравнительно спокойного места.
Утесы миновали, корабль приближался к крепости, на вершине которой суетились вооруженные фризы.
Все было уже готово, чтобы приветствовать «Буревестника». Везде блестели дула орудий, но фризы не стреляли. Пляшущий по волнам корабль представлял собой плохой прицел для них.
Но зато они уже приготовили метательные снаряды, чтобы выбросить в подходящую минуту целый град зажженной смолы и серы.
Штертебекер взял теперь рупор ко рту.
– Гиско, атаман фризов, – крикнул он громовым голосом, заглушавшим грохот волн. – Вы слышите меня?
Штертебекеру недолго пришлось ждать ответа. Наверху показалась колоссальная фигура дикого воинственного вида. Это был Гиско, атаман фризов.
– Я здесь! – крикнул он грубым голосом, тоже пользуясь рупором. – Не вы Клаус Штертебекер? Вы приходите, чтобы попасть вместе с вашими людьми ко мне в рабство?
Лицо Штертебекера оставалось спокойным, хотя дерзость атамана фризов взорвала его.
– Я ставлю вам только одно требование, – опять загремел его голос. – Вы раньше заключили союз с виталийцами, и теперь вы нарушили его. Вы хитростью заманили моих товарищей в устье Эмса, закрыли им дорогу и поставили им бесстыдные требования.
Ужасный хохот раздался наверху.
– На что мне союзы! – крикнул дикий Гиско. – Я владыка Долларта и прилегающих земель. В моем распоряжении сотни воинов. На кой чорт мне нужны виталийцы! Я заманил их сюда, потому что мне нужны рабы, и, уверяю вас, что пройдет короткое время и они мне будут целовать подошвы.
– Довольно нахальства! – гневно крикнул Штертебекер. – Теперь выслушайте мое последнее предупреждение. Очистите башню и дайте кораблям моих товарищей беспрепятственно выйти в море.
Дикий хохот послужил ему ответом.
– Клаус Штертебекер, вы рехнулись? – смеялся Гиско. – Вы не в своем уме, если вы осмеливаетесь говорить таким языком. Никто отсюда не выйдет, и хотел бы я видеть, кто осмелится противиться мне здесь, в моей крепости.
– Я осмелюсь, – крикнул Штертебекер. – Я Клаус Штертебекер, владыка морей. Мое терпение лопнуло. Раньше фризы были нашими союзниками, теперь вы бросили нам перчатку, я поднимаю ее. Но берегитесь, Гиско, Клаус Штертебекер поднимается на вашу крепостную башню! Никакой чорт не помешает мне в этом!
– Подойдите, подойдите! – крикнул Гиско. – Я стою здесь. Поезжайте с вашим кораблем через воздух, если вы сумеете. Ваш флаг с бронированным кулаком не пугает меня. Я смеюсь над этой красной тряпкой. Поднимитесь сюда, если вы можете. Но для этого вы должны иметь крылья или быть в союзе с сатаной. Подойдите, мои люди устроят вам достойную встречу!
Люди Штертебекера вопросительно смотрели на своего отважного руководителя, у которого надулись жилы на лбу.
Они знали его страстность, его презрение к смерти, его безумную отвагу, когда кто-нибудь раздражал и издевался над ним. Они боялись, что в слепой ярости он решится на какой-нибудь необдуманный шаг и направит корабль к стене огнедышащей башни.
И все-таки они бы все последовали за ним, если бы он вызвал их на это. Никто из них не отступал пред раскрытой пастью смерти, если Штертебекер ходил впереди. Храбрость этого человека перешла в плоть и кровь этих людей.
Через мгновение должно было наступить решение.
Штертебекер бросил рупор и подошел к рулю. Каждый на «Буревестнике» думал, что теперь предстоит гибель, что Штертебекер, выведенный из себя издевательством Гиско, решится на роковую неосторожность.
Штертебекер завертел колесо, корабль повернулся, сильно накреняясь набок, и помчался по волнам, мимо утесов, обратно в открытое море.
На башне поднялся неописуемый крик. Фризы плясали, прыгали и делали всякий движения, долженствующие выразить их безграничное презрение.
Но больше всех бесновался сам Гиско, атаман Фризов.
– Вот он уезжает! – громко кричал он. – Смотрите, с какой гордостью он говорил! Он только что ставил дерзкие требования, а когда он получил заслуженный ответ, он поспешил убраться! Клаус Штертебекер трус, он убегает от опасности и оставляет своих товарищей на произвол судьбы!
Насмешливый хохот, носившийся над морем, слышался и на «Буревестнике». Все глаза устремлялись на Штертебекера, опытной и твердой рукой, правившего рулем.
Губы его были крепко сжаты, глаза горели огнем. Его красивое лицо почернело и искривилось от подавленной ярости. Его люди никогда еще не видела его таким.
Была ли эта бессильная ярость, волновавшая Штертебекера, или он сдерживал свою страсть для того, чтобы потом поразить обидчика более верным и метким ударом?
Никто не знал, что делается в душе молодого гордого предводителя; каждый истолковывал его поведение так, как ему самому было желательно.
– Что толку, – говорили некоторые, – разбивать головы о стены крепости? Вихману и другим все равно нельзя помочь. Умный Штертебекер знает это и не хочет без пользы жертвовать нашими жизнями. Поэтому он отступает.
– Король виталийцев не может этого оставить безнаказанным, – говорили другие. – Этот нахальный Гиско поплатится жизнью за свои оскорбления.
Через час «Буревестник» выехал в открытое море.
Красивое лицо Штертебекера опять уже было спокойно, но это было только по виду. Несмотря на свое железное самообладание, ему только с трудом удалось подавить свое волнение.
Через несколько минут он поднялся на большую мачту, чтобы осмотреть окрестность, Генрих уже предупредил его и Штертебекер нашел его уже там делающим наблюдения.
– Капитан, я вижу наши четыре корабля, – заявил он. – Теперь можно их ясно видеть. Они стоят позади входа в большую бухту, образующую устье Эмса и, кажется, частью повреждены. Повреждения их, как видно, небольшие, так что они могут еще плыть.
Штертебекер тоже видел плененные корабли. На них, вероятно, были часовые, которые должны были заметить «Буревестник».
– Капитан, – крикнул вдруг Генрих. – Я вижу красные флаги. Они дают нам сигналы. Они узнали вас и хотят столковаться.
– Я это уже заметил, Генрих, – последовал ответ. – Я понимаю их сигналы. Это знак крайней нужды, товарищи уже голодают.
– Да, их запасы, вероятно, уже кончились, – сказал Генрих. – Об этом нам уже говорил их посол. Они должны голодать, потому что они ничего не получают от фризов. Это подлость, они хотят голодом заставить наших товарищей сдаться.
– До этого не дойдет, – ответил Штертебекер. – Я здесь и сумею еще помочь им. Я сдержу свое слово и сделаю визит крепости Гиско. Никакой чорт не помешает мне в этом.
Генрих молчал; хотя он уже привык видеть у Штертебекера почти сверхчеловеческие успехи, здесь ему, однако, казалось, что сила капитана не перейдет эту границу.
Штертебекер молча смотрел несколько минут на запертые корабли, жалующиеся ему на свою нужду и призывающие на помощь. Затем он приказал Генриху ответить обоими сигналами.
Ответ гласил:
«Держитесь еще короткое время! Я явился вам на помощь! Я предпринимаю борьбу с Гиско на жизнь и на смерть».
ГЛАВА V. Добровольцы вперед!
Штертебекер внимательно осмотрел с своего возвышенного пункта. Затем он взглянул на небо.
– Теперь уже поздно для нападения, – сказал он Генриху. – Темнота помешает нам, поэтому я пережду, пока ночь пройдет. На рассвете все решится.
Он ждал на своем посту, пока виталийцы не ответили ему, что его сигналы поняты, затем спустился вниз, сопровождаемый Генрихом, и спрыгнул на палубу.
– Люди, – начал Штертебекер, подойдя к собравшимся виталийцам. – Вы видели крепость изменника Гиско. На рассвете я нападу на нее. Но здесь мне нужны железные люди, которые бы ни на мгновение не задумались пойти за Штертебекером, даже в ад. Я сам не выберу и не назначу никого. Кто хочет сопровождать меня, пусть объявится. Добровольцы вперед!
Лицо Штертебекера засияло при виде того, как все его люди восторженно бросилась к нему.
Ни один человек не колебался, все дико и гордо звенели своим оружием.
– Вот мы все, капитан, добровольцы «Буревестника». Берите нас, мы победим или умрем! – кричали они, заглушая грохот морских волн.
– Я благодарю вас, – ответил молодой герой. – Вы все такие люди, какие мне нужны. Но мне нужны только двести человек, и так как вы все хотите следовать за мной, то пусть жребий решит между вами.
Штертебекер поклонился своим людям и пошел к себе в каюту.
Пираты тянули жребий, и те кому приходилось оставаться, становились мрачными и сетовали на свою судьбу.
Две сотни, которым выпало на долю сопровождать Штертебекера, сияли от счастья.
Штертебекер все еще ясно не говорил о своих планах, и все думали, что он подплывет к крепости на «Буревестнике» и заговорит языком «Морского дракона».
Но какой толк в том, никакие ядра не могут разрушить громадную крепость, в то время, как из вершины ее несется гибель и смерть.
Когда солнце спустилось, Штертебекер подошел к двоим людям.
– Идите отдохнуть, – приказал он. – Я вас разбужу, когда нужно будет. Еще пред рассветом я поведу вас против крепости.
Скоро воцарилась тишина на кораблях. На вершине скалистого гнезда Гиско происходило оживление. Офицеры пировали и издевались над Штертебекером, над его видимой трусостью…
Короткая летняя ночь приближалась к концу, когда Штертебекер появился на палубе и разбудил людей пронзительными звуками своего серебряного свистка.
В одно мгновение все собрались на палубе, вооруженные с головы до ног. Генрих и Плуто стояли возле капитана.
– Плуто, ты останешься здесь, – приказал Штертебекер своей верной собаке. – Теперь ты не можешь сопровождать нас; Генрих, привяжи Плуто в моей каюте.
Собака, казалось, понимала каждое слово, она подняла ужасный вой и неохотно последовала за Генрихом, который один только, помимо Штертебекера, мог близко подходить к ней.
Добровольцы увидели теперь рядом с «Буревестником» гигантскую массу. Это был громадный гамбургский корабль, за ночь приведенный сюда по приказанию Штертебекера.
– Ну, люди, – повернулся Штертебекер к добровольцам. – Проберитесь на этот голиаф! Мой «Буревестник» нужен мне для других приключений, а сегодня достаточно с нас этого ящика!
Добровольцы без колебаний перескочили на высокую палубу чудовища, а виталийцы, находившиеся на великане, перешли на «Буревестник».
– Поднимите только один парус, – приказал Штертебекер. – Теперь все вниз под палубу. Закройте люки, но так, чтобы вы каждое мгновение могли открыть их. Как только вы услышите мой свисток, вы все выскочите на палубу. Тогда я вам покажу дорогу! Генрих останется возле меня.
Все исчезли под палубой, а Штертебекер и Генрих подошли в рулю.
До сих пор великан был привязан к «Буревестнику» канатом, теперь он был перерублен.
– Генрих, – приказал Штертебекер. – Ты иди спрячься на носу. Тебе совсем нечего делать, пока мы не минуем утесы. Когда мы приблизимся к крепости, ты будешь зорко глядеть пред собой, пока не увидишь большой желтой полосы около самой крепости.
Генрих утвердительно кивнул годовой.
– Там море образовало песчаную мель, – продолжал Штертебекер. – Я ее не могу заметить с руля, поэтому ты должен следить. Если ты поднимешь правую руку, я поверну рулевое отделение, если ты поднимешь левую, я поверну носовую часть; а если ты поднимешь обе руки, это значит, что я держусь правильного курса. Понял?
– Да, капитан, – ответил Генрих, побежал к носу и спрятался под якорем.
Штертебекер ловко маневрировал между пеной и волнами. Он правил неуклюжим гигантом с той же уверенностью, как вчера своим «Буревестник». Он часто проходил так близко мимо скал и утесов, что можно было достать их рукой. Много раз Генриху казалось, что гигант разобьется, много раз он слышал скрип трения корабля о скалы. Но в решительную минуту он постоянно изворачивался и теперь он медленно приближался к крепости фризов.
На крепости затрубили в рог. Они заметили приближающийся корабль и приготовились к встрече.
Скоро послышались выстрелы, и орудийные ядра свистнули над волнами в виде утреннего приветствия.
Несколько выстрелов попали уже в остов корабля, так что щепки полетели, но они еще не пробили стену. Другой выстрел сломал мачту и осыпал палубу дождем обломков, проносившихся мимо головы Штертебекера.
Герой на руле даже не взглянул на это разрушение и спокойно смотрел пред собой, и теперь он заметил, что Генрих поднял левую руку, и корабль повернулся в другую сторону.
Генрих поднял обе руки в знак того, что корабль на верной дороге. Он направлялся к желтой полосе около самой крепости.
Наверху уже приготовились поджечь корабль своими метательными снарядами. Но они удивлялись, что на палубе корабля не видно ни души.
Генрих спрятался под якорем, Штертебекер, по-обычному, выказал полное презрение к смерти. Он даже ни разу не вздрогнул, когда вихрь смолы и серы пронесся мимо него. Воздух, казалось, наполнился огнем. Он кипел, шипел и шумел. В различных местах корабль уже начал гореть.
На этот раз бушующие волны боролись против пожара.
Здесь, между скалами и утесами, море так ужасно волновалось, столбы брызг поднимались в небо и волна за полной окачивала палубу, так что корабль остался почти не поврежденный огнем.
По временам слышался грохот орудийных выстрелов фризов, ядра пролетали над кораблем, но Штертебекер безостановочно следовал вперед.
– Пусть корабль только подойдет, – ворчал Гиско, внимательно следивший сверху за движениями корабля. – Он скоро наскочит на скалистую стену, и от него останутся одни только обломки. Если там есть люди, от них останутся только неузнаваемые трупы.
Корабль следовал вперед, и Генриху часто казалось, что их ожидает неминуемое столкновение с скалой, но Штертебекер всегда избегал опасности.
– Капитан, – крикнул вдруг Генрих. – Мы теперь у самой мели, мы сейчас застрянем.
– Конечно, – ответил Штертебекер. – Я этого и хочу. Как раз на этой мели мы остановимся. Держись крепко, Генрих, чтобы тебя не выбросило за борт. Теперь наступает решительная минута!
Корабль находился теперь около самой крепости, так что фризы каждое мгновение ожидали его катастрофу.
Капитан крепче прижал руль, и корабль толкнулся на мель. От силы толчка корабль двинулся вперед, он врезался носом в мягкий песок, но в то же мгновение Штертебекер повернул руль.
Он поставил корму корабля против бушующих волн, сейчас же подхвативших корабль.
Волны дико ударяли в стену и с ужасной силой толкали корму дальше вперед; нос все больше врезывался в песок.
Теперь – теперь корабль медленно наклонился на бок, и мачты его приблизились к башне.
ГЛАВА VI. Небывалая лестница
– Теперь все кончено, – шепнул Генрих про себя. – Первый раз в жизни я не могу понять намерения капитана. Теперь фризы скоро покончат с нами.
Вдруг раздался пронзительный свист Штертебекера. Затем он бросил свисток, вынул саблю и взял ее в зубы.
В одно мгновение люки раскрылись, и виталийцы хлынули на палубу.
– За мной! – загремел Штертебекер. – Теперь мы покажем фризам зубы виталийцев!
Пираты на мгновение остановились в изумлении, когда они увидели, как Штертебекер начал ползать по большой мачте.
Теперь они поняли намерение капитана. Он пожертвовал большим кораблем, который все равно ни на что не годился; большая мачта корабля должна служить ему штурмовой лестницей.
Виталийцы моментально последовали за ним, они должны подняться на башню, прежде чем фризы придут в себя от изумления.
Штертебекер служил им примером. Он пошел впереди всех, Генрих сейчас же за ним, затем следовали виталийцы, ползавшие с кошачьей ловкостью.
Теперь Штертебекер поравнялся с зубцами башни, нижние нагнули мачту ближе к стене; Штертебекер отпустил мачту и прыгнул на зубцы башни, с саблей в руке.
(См. рис. на обложке).
Теперь фризы тоже очнулись от своего мгновенного поражения.
Наверху появлялись все новые люди, вооруженные саблями, кинжалами и топорами.
Началась ужасная суматоха.
Там стоял яростный Гиско. С громадной саблей в руке он бросился на встречу молодому герою.
Но король виталийцев уклонился от удара, отпарировав его своей саблей.
Сверкнула молния, атаман фризов отскочил назад с раненой рукой.
Со всех сторон фризы яростно бросались на Штертебекера. Кинжалы устремлялись к его груди, топоры поднимались над его головой, но все это не трогало героя.
Там, куда он ступил ногой, он уже твердо стоял. Он сжимал обеими руками свою саблю и с губительной яростью описывал ей полукруг, все уничтожая на своем пути.
Налево слышался глухой треск топора Генриха, следовавшего по пятам капитана, направо отчаянно сражались. Штертебекер прочистил дорогу, и теперь поднимались все новые и новые виталийцы, пока на зубцах не очутились обе сотни храбрых бойцов.
Гиско уже куда-то исчез, он, как видно, был хранен только языком. Легкая рана, полученная им от Штертебекера, заставила его обратиться в бегство.
Без руководителя войско теряется. Это здесь тоже обнаружилось, хотя фризы во много раз превосходили противников количеством. Ничто в свете не могло удержать Штертебекера. Он всюду бывал и не давал разрозненным противникам собраться вместе.
Наконец он добрался к выходу башни, фризы уже начали отступать, но, как видно, они твердо решились выбрать другое, более удобное место для защиты.
Но Штертебекер не давал им для этого времени. Он ее своими добровольцами следовал за ними по пятам, безостановочно поражая их даже на башенной лестнице.
Наконец они были обращены в бегство. Все, друзья и враги, полетели вниз в крепость. По временам фризы пытались остановиться, но это им не удавалось, несмотря на свою многочисленность.
Напрасно пытались канониры фризов повернуть свои орудия и направить их на людей Штертебекера.
Все было напрасно, им не удавалось привести свои намерения в исполнение. Попытки их пресекались прежде, чем он успевали сделать что-нибудь.
Так борьба растянулась по всей крепости.
Дикая беготня продолжалась по стенам, длинным коридорам и каменным комнатам. Путь виталийцев oобoзначался кровью и трупами, и везде Штертебекер был первым.
Где он появился, фризы отступали и бросались бежать без оглядки, как будто бы сам чорт гнался за ними.
Их лучшие бойцы были убиты, остальные упали духом, потеряв своего руководителя. Напрасно они громко звали Гиско, гордого, кичливого на словах атамана фризов. Он не показывался, он, вероятно, где-нибудь спрятался, думая только о своей собственной шкуре.
Фризы не думали просить пощады. Они знали, что не могут ждать снисхождения от разъяренных виталийцев.
Они отчаянно продолжали защищаться и пытались опять собираться в разных комнатах.
Но все это было напрасно. Виталийцы не дали им времени построить какую-либо баррикаду. Они ворвались за ними во внутренние комнаты крепости, где резня продолжалась и повсюду текли потоки крови…
На «Буревестнике» и втором гамбургском корабле озабоченно следили за движениями Штертебекера. Все думали уже, что Штертебекер погиб, при виде, как большой корабль стоял на мели.
Но затем они видели, как люди поднялись по мачте; они видели боевую суматоху на вершине башни и слышали боевые звуки, доносившиеся сюда ветром.
Оставшиеся виталийцы стояли как на угольях, но они не смели двигнуть корабль из места. Штертебекер строго приказал не двинуться.
Никто не должен был проехать мимо скал и только пользоваться фарватером. Но никто еще не знал, как борьба кончится.
Одно было несомненно: что Штертебекер, благодаря своему гениальному искусству, достиг крепости. Несомненно было, что там разыгралась ужасная борьба, которая, может быть, окончится гибелью пиратов.
Наконец, борьба, как видно, перешла в самую крепость. Шум понемногу доносился все слабее, пока совсем не затих.
В захватывающем ожидании стояли они на кораблях. Никто не говорил ни слова. Слышался дикий вой Плуто, запертой в каюте, как бы чувствующей что ее любимый хозяин находится в опасности.
И вдруг единственный крик восторга; все шапки полетели вверх. Виталийцы прыгали и плясали, как ошалелые. На крепости, на высоких зубцах башни, развевалось кроваво-красное знамя с бронированным кулаком посередине, боевое знамя Клауса Штертебекера. Крепость взята.
Пираты больше не могли удержаться. Они направили корабль к устью Эмса. Осторожно они плыли по узкому каналу к скалистой крепости.
Опять поднялись громовые крики восторга, когда они увидели любимого капитана.
– Сюда! – кричал он в рупор. – Но внутренней стороне устья есть место, где корабли могут проходить. Защитники крепости побеждены! Только атамана их, изменника Гиско, мы еще не нашли. Но он не уйдет от нас. Выпустите Плуто, он поможет нам искать спрятавшегося.
Корабли поплыли по внутреннему рейду и остановились у самой стены крепости. Здесь было место, где два корабля могли остановиться в глубокой воде на якоре.
Теперь послышались оглушительные крики восторга из другой стороны, от голодающих виталийцев. Они тоже заметили красное знамя, развевающееся на крепости.
«Буревестник» первый приплыл к месту остановки. И теперь раскрыли там, между стеной и скалой, железные, до сих пор крепко запертые ворота.
Несколько виталийцев бросились раскрыть капитанскую каюту и освободить Плуто. Она выскочила, как тигр из клетки, и перепрыгнула через стоявших у двери людей.
– Плуто! Плуто! – раздался голос Штертебекера с вершины скалы.
Собака радостно завыла, прыгнула на скалы и исчезла в железных воротах. Скоро она нашла своего хозяина и прыгнула к нему. Она выла от восторга и лизала ему руки.
– Я уже понимаю тебя, мое хорошее животное, – говорил молодой герой. – Ты по своему делаешь мне упреки, что я тебя оставил, но нельзя было иначе. Теперь ты можешь еще оказать мне услугу. Идем, Плуто, ищи!
Штертебекер подставил найденную в крепости фуражку Гиско. Плуто обнюхивала, визжала и бросилась искать.
Генрик побежал за Плуто, обыскивавшей все уголки крепости. Вдруг послышался глухой собачий вой.
– Она нашла его! Она нашла его! – крикнул Генрик.
Юноша бросился к большой трубе, не замеченной раньше, вследствие темноты. Он схватил за одну ногу, и Плуто яростно вцепилась в другую.
– Выходи, негодяй! – крикнул Генрих, напрягая все силы. – Плуто молодец. Выходи, негодяй! О, капитан, это он, это коварный изменник!
Это действительно был Гиско, бежавший сюда из трусости, от боя, но теперь он в отчаянии пытался защищаться. В одно мгновение он был обезоружен и приведен пред Штертебекером, встретившим своего храброго врага с гневной улыбкой.
– Ты вызвал меня подняться на крепость, ты осыпал меня издевательствами, – начал он. – Ну вот я. Я хозяин твоей непобедимой крепости. Против нас виталийцев, ничто не может устоять!
Гиско зеленел от бессильной ярости и умолял о пощаде.
– Напрасны твои старания, – ответил Штертебекер. – Тебя постигнет участь изменника, твое поведение было позорно, и твой конец будет тоже позорный. Повесьте его за высокой мачте большого корабля, оставленного на песчаной мели. Когда волны разобьют этот корабль, они унесут труп изменника.
Приказание Штертебекера было сейчас же исполнено, невзирая на его мольбы и плач.
Штертебекер гордо стоял теперь на вершине башни и смотрел на спасенных виталийцев, корабли которых быстро приближались теперь, приветствуя героя-освободителя громким криком восторга.
КОНЕЦЪ.
Следующий выпуск № 8. Сторож маяка в Нейверке.
