Текст книги "На крепостных стенах"
Автор книги: Автор Неизвестен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
КЛАУСЪ ШТЕРТЕБЕКЕРЪ,
могущественный Владыка Морей
Выпуск 7.
На крѣпостныхъ стѣнахъ
ГЛАВА I. Скалистая крепость на устье Эмса
Грохот орудийных выстрелов носился над волнами Северного моря, с шумом разбивающимися о скалистый берег. В берег врезывалась узкая бухта, это было устье Эмса, у которого был тогда большой порт.
Эта земля принадлежала диким фризам[1]1
Фризы – древнегерманское племя, жившее на северо-западном берегу Немецкого моря.
[Закрыть], атаманы которых часто находились между собой в кровавой вражде.
Но что означают эти пушечные громы?
Не пробрались ли сюда корабли Ганзы? Не разыгралась ли на суше кровопролитная война?
На все эти вопросы скоро появился ответ.
Через узкий фарватер Эмса прошли один за другим несколько громадных вооруженных кораблей.
По середине бушующих волн, недалеко от фарватера, поднимался неимоверно высокий утес, заканчивающийся громадной четырехугольной башней, как бы выросшей из камня, олицетворение силы и вечности.
Выстрелы корабельных орудий направлялись на эту стену. С громадной силой пули ударялись об стену и отскакивали, не причиняя ей никакого вреда.
Из-за громадных зубцов на вершине башни часто раздавался дикий, торжествующий хохот.
Из башни тоже временами раздавались выстрелы. Стреляя каменными пулями, они все-таки производили гораздо больше влияния, чем противник с моря.
На корабле, куда попадала такая пуля, начинался переполох, обломки летели во все стороны, мачты падали вниз, паруса разрывались.
Корабли, вне сомнения, хотели выйти из порта, и скалистая крепость препятствовала им.
На кораблях развевались знамена могущественных виталийцев, а на крепости – одного из атаманов фризов.
Фризы и пираты всегда были друзьями и оказывали друг другу взаимную поддержку. Атаманы фризов тоже ненавидели Ганзу и сами были вольными пиратами.
Откуда же взялась теперь такая неожиданная вражда? Почему это крепость фризов обстреливала виталийцев?…
Последние находились в довольно неблагоприятном положении, в то время как они не могли причинить крепости никакого вреда, вражеские выстрелы уже успели вывести из строя один из их кораблей.
Место пораженного корабля сейчас же было занято другим, громадным судном, на палубе которого стоял настоящий геркулес, угрожающе протянувший свой сжатый кулак по направлению к скалистой крепости.
Это был капитан Вихман, один из знаменитых руководителей виталийцев. Его отважное и открытое лицо было искажено яростью.
– Чорт бы побрал этого Риско! – крикнул он. – Живее, люди, научите вероломных фризов. Направьте орудия на каменное гнездо там на верху. Расстреляйте башню в щепки!
Один из моряков подошел теперь к капитанскому мостику.
– Это невозможно, капитан! – сказал он. – Эта стена, кажется, построена на вечность. Наши выстрелы нисколько не беспокоят их. Они хотят удержать нас на устье Эмса, пока мы не согласимся на их позорные условия.
Капитан Вихман яростно ударил ногой по полу.
– Что, удержать виталийцев? – крикнул он громовым голосом. – Нас, могущественных властителей моря! Чорт возьми, я должен прорваться! Я открою дорогу нашим кораблям. Когда мы уже будем на море, мы сумеем показать им зубы виталийцев.
– Это не удастся, – ответил моряк. – Капитан, образумитесь. Фарватер проходит мимо самой башни. Они осыпят нас огнем; они подожгут наши корабли.
Но Вихман не останавливался ни пред чем, он настоял на своем.
Его корабль скоро приблизился к ужасной крепости, голоса стоящих на вершине башни уже ясно слышались внизу.
Наверху, в защищенных местах стояли летательные снаряды, один из которых был теперь пущен в ход. Фризы выбросили горючую смолу, и через мгновение зажглись паруса на корабле Вихмана.
– Назад, капитан, назад! – раздались отчаянные голоса. – Мы не устоим против атамана фризов. Мы горим, капитан, и наше гордое судно взлетит в воздух!
Человек, говоривший раньше с Вихманом, взмахнул кулаками по направлению к огнедышащей башне.
– О, если бы Штертебекер был здесь, он бы тебе, Гиско, показал, что с ним шутить нельзя. Владыка морей выбил бы уже твои зубы, ядовитый изменник!
Вихман дико расхохотался.
– Штертебекер-таки многое умеет, – сказал он, – и смешно было бы отрицать, что он способен на великие дела; но здесь он был бы также бессилен, как мы. Гиско крепко держит нас, и мы должны подчиниться его воле.
Одновременно Вихман отдал приказ к отступлению, да это было как раз в пору. По всему кораблю показались языки пламени. Нужно отступать, иначе превосходный корабль погибнет.
Остальные корабли тоже повернулись к внутренней гавани, где они собрались все четыре вместе.
Все бросились тушить пожар на величайшем корабле. Пороховой склад на корабле мог взорваться от огня и погубить соседние корабли. Когда опасность была устранена, все капитаны приступили к совещанию.
Виталийцам редко приходилось находиться в таком скверном положении, как теперь.
Они обезумели от ярости и дико ругались.
– Стыд и позор! – крикнул Вихман. – Доверившись дружественному отношению этого Гиско, мы вошли в устье Эмса, и как только мы очутились здесь, хитрая лисица сорвала свою маску и послала нам сказать, что мы не уйдем отсюда, пока не исполним его дерзкое требование. Подумайте только, он хочет взять себе две доли нашей добычи, а нам оставить только третью! Но самое позорное, это то, что он требует себе половину наших людей. Они должны стать его рабами и построить для него плотину, которая сделала бы его хозяином Эмса. И это он осмеливается предложить нам, свободным виталийцам.
– Нам придется проглотить горькую пилюлю, – мрачно сказал один из капитанов. – Я не вижу другого исхода из этого положения. Три раза мы пытались прорваться и три раза мы отступили с позором. Чорт возьми, мы должны подчиниться этому Гиско.
– Нет, этого не будет, – крикнул Вихман. – Тогда мы не будем больше виталийцами, тогда мы будем трусами, заслуживающими нагайку. Мы не сумеем взглянуть нашим товарищам в глаза, они будут указывать на нас пальцами. Лучше смерть, чем такой позор.
– Нечего делать, нужно подчиниться, – настаивал первый. – Ночью мы не можем пройти проклятый морской пролив, тогда наступает отлив и наши корабли могут наскочить на скалы. Наши корабли и так уже пострадали, и если мы еще решимся прорваться, они будут совсем выведены из строя и мы все попадем в руки Гиско. Я предлагаю теперь подчиниться и принять его предложения, а после мы постараемся отомстить.
Вихман покачал головой.
– Я этого не сделаю! – крикнул он. – Нет, я не переживу такого позора. Я еще раз попытаюсь, и если я увижу, что мой корабль приведен в негодность, я его взорву вместе со всеми, находившимися на нем! Мои люди не могут быть рабами. Мы свободные пираты, как таковые мы живем и умрем!
Четвертый из капитанов до сих пор не вмешивался в разговор. Это был серьезный, тихий человек, редко вмешивающийся в разговоры, но отличавшийся в бою безумной отвагой.
– Выслушайте меня, товарищи, – начал он теперь, когда все замолчали. – Есть только один, который может помочь нам, и он находится теперь на море. Ему мы должны сообщить о нашем положении. Наши корабли не могут выйти из этой ловушки, но парусная лодка может проскользнуть в темноте. Единственный, кто справится с Гиско, это Клаус Штертебекер, которого я горжусь называть своим другом. Один из моих людей уже вызвался разыскать Штертебекера.
Вихман пожал плечами.
– Пусть, – сказал он. – Это нам не повредит, но и не поможет. Нам придется только присутствовать при гибели Штертебекера с его «Буревестником». Если он будет благоразумен, он совсем не попытается нападать на крепость и повернет назад.
– Так-то ты думаешь? – закричал старик. – Оставил ли он тебя в Копенгагене, в опасности, когда твоя голова уже чуть не полетела к чорту? Не поставил ли он свою жизнь в опасность, чтобы спасти твою? Неужели ты думаешь, что он оставил своих товарищей в опасности?
– Нет, я этого не думаю, – ответил Вихман. – Но из этого отчаянного положения даже он не сумеет избавить нас. Но если это ему удастся, клянусь, я стану на колени и со слезами поблагодарю его.
– Хорошо, – ответил старик. – Мы увидим. Еще этой ночью лодка уйдет из гавани. Штертебекер находится, вероятно, недалеко отсюда. Мой человек найдет его и на наш призыв о помощи приведет его сюда, даже если все силы ада воспрепятствуют ему в этом!
ГЛАВА II. Борьба с гигантским кораблем
Между виталийцами, коварно задержанными на устье Эмса, было много отважных и смелых людей.
Но Вихман дал только одному человеку пуститься на эту поездку, один человек в небольшой лодке имел больше шансов проскользнуть мимо крепости, чем большой экипаж.
Смельчак сам выбрал себе маленькую, но крепкую лодку, обеспеченную рулем, мачтой, парусом и необходимыми продуктами. На всякий случай он взял еще небольшую запасную мачту и парус.
Когда стемнело, он смело выплыл в волнующееся Северное море.
На крепости хотя стояли часовые, но вследствие темноты, они ничего не могли заметить. К тому же фризы были убеждены, что пираты в темноте не сумеют миновать бесчисленные скалы. Маленькая лодка незамеченной проплыла мимо крепости.
Лодочник приложил все старания, чтобы ничем не нарушить тишины. Он представил себя свободному ветерку, не смея колыхнуться.
Иногда ему казалось, что все уже погибло, ветер толкал лодку в пену волн, и ему казалось, что лодка сейчас же разобьется о скалы.
Но счастье улыбалось ему, он благополучно проскользнул мимо опасностей, и одинокий лодочник скоро почувствовал свободный прибой волн открытого Северного моря.
Теперь он натянул парус, до сих пор лежавший спрятанным в лодке. Ветер надул его и быстро понес на север.
Когда наступило утро, посланец виталийцев был уже далеко в море и берега Фридландии давно уже исчезли.
Теперь нужно было найти Штертебекера. По его мнению, владыка морей должен был быть около Гамбурга, там он постоянно курсировал в свободное время.
Жители этого города были его заклятыми врагами, и он всегда старался вредить им.
До обеда смелый виталиец плыл к западу. При этом ему часто приходилось напрягать всю свою ловкость, чтобы удержаться против высоких волн.
В полдень вдруг прислушался. На западе, в значительной отдаленности, послышался какой-то глухой грохот.
Над бурлящими волнами Немецкого моря прогремел звук орудийного выстрела, за которым последовали многие другие. Скоро послышались целые залпы, грохот становился все ужаснее. Там, вне сомнения, разыгралась морская битва.
Виталиец сейчас же направил курс своей лодки к тому месту, где должна была происходить битва.
Наконец показались на горизонте вершины мачт. Три корабля были увлечены горячей битвой; орудийные залпы беспрерывно гремели с обеих сторон.
Ветер гнал легкую лодочку, как мяч.
Теперь уже выплыли остовы воюющих кораблей. Виталиец поднялся на мачту своей лодки, чтобы лучше разобрать.
– Я так и думал, – бормотал он. – Это конечно Клаус Штертебекер, кто же это может быть иной? Он опять дерется с двумя кораблями гамбуржцев. В битве с превосходящей силой он чувствовал себя, как нельзя лучше. Это совсем неблагоприятное время, чтобы передать мое поручение.
Пред глазами моряка развернулась величественная картина битвы.
Там столкнулись три корабля, один из которых был прямо невероятных размеров.
На двух кораблях были флаги гамбуржцев, а третьего нельзя было разобрать. Но по временам показывался остов черного корабля. Это был, вне сомнения, «Буревестник» Штертебекера.
Он, как видно, находился в тяжелом положении. Один из противных кораблей был равен ему по числу орудий, а другой был настоящим гигантом и все-таки Клаус Штертебекер бросался именно на последнего голиафа.
Залпы раздавались все ожесточеннее, и все три корабля были окутаны громадным облаком дыма.
Штертебекер, по-обычному, был безумно отважен, не забывая, однако, необходимую осторожность.
Знаменитый капитан пиратов маневрировал так ловко, что большой корабль находился все время между ним и вторым гамбургским кораблем, так что последний почти не имел возможности стрелять.
Поэтому Штертебекер подходил очень близко к гиганту, скрывавшему его своими высокими бортами.
В самом огне, при беспрерывном грохоте, его храбрые люди лезли на стены и мачты, чтобы сейчас же поправлять всякое новое повреждение.
И вдруг «Буревестник» сделал крутой поворот. Он слушался руля, как хороший конь своего верхового. Он быстро изменил свое положение, и два сильных абордажных мостика полетели на палубу гиганта.
Борты его были настолько высоки, что мостики стали косо и по ним приходилось подниматься, как на крутую гору. Но это не смутило Штертебекера и его людей.
Он первый ступил на подмостки, чтобы, по-обычному, прочистить дорогу следующим за ним людям; сейчас же за ним двинулся Генрих, вооруженный громадным топором, а Плуто сначала никак не могла удержаться на крутых и гладких досках.
Собака дико завыла, когда она несколько раз соскользнула обратно вниз, но затем нашла исход. Она всадила зубы в кожаный ранец одного из виталийцев и дала себя перенести таким образом.
Если Штертебекер яростно ненавидел гамбуржцев, так те ему платили сторицей. Все моряки сгруппились стеной и, сжимая свое оружие, железными руками приготовились встретить поднимающихся виталийцев.
Владыка морей первый бросился вверх, его острая сабля была угрожающе поднята вверх, глаза горели безумной отвагой. Сжав свое ужасное оружие обеими руками, он, как косец, вертелся кругом.
– Он непобедим! – кричали гамбуржцы в суеверном ужасе. – Штертебекер находится в союзе с самим сатаной!
Они невольно отступали назад, и Клаус воспользовался этим, чтобы укрепиться на палубе. Генрих следовал за ним, и через несколько минут место, где стоял Штертебекер, было покрыто трупами.
Теперь Плуто тоже вмешалась в бой. С диким воем она прыгнула на гамбургского офицера и, всадив ему зубы в затылок, рванула его на палубу. Один из матросов подскочил на помощь и принялся душить собаку, но он скоро с криком отскочил прочь, поранив себе руки о колючие иглы ошейника. Разъяренная собака теперь схватила его самого за горло.
А Штертебекер тем временем прочистил дорогу, сделал брешь, как он это называл. Кругом лежали убитые и раненые, а по мосткам поднимались все новые виталийцы на палубу вражеского корабля.
Отважный предводитель пиратов не забывал и второго корабля. Чтобы не дать ему явиться на помощь товарищу-гиганту, он оставил на «Буревестнике» лучших стрелков.
Одному из этих людей он доверил «Морской дракон», то громадное, в девятнадцать футов длиной, орудие, служившее на «Буревестнике» крепостным орудием. Эта предосторожность оказалась как нельзя более кстати.
Как только виталийцы поднялись на палубу гиганта, второй гамбургский корабль быстро объехал борющихся.
– Штертебекер поднялся на большой корабль, – кричал капитан. – Его собственный корабль остался без людей, это очень удобный случай, чтобы завладеть им.
Все это было очень хорошо, только гамбуржцы забыли о «Морском драконе». Это громадное орудие было уже давно заряжено и направлено, превосходный стрелок стоял уже за ним с зажженным фитилем.
Гамбуржцы быстро приблизились, теперь только «Морской дракон» задал огонь. Штертебекер мог быть доволен своим заместителем, он-таки превосходно прицелился.
Фок-мачта гамбургского корабля с ужасным грохотом упала на палубу.
Теперь «Буревестник» отодвинулся назад, заставив противника тоже повернуться. Экипаж был теперь обеспечен собственными невзгодами и Штертебекер мог беспрепятственно продолжать опасную борьбу на вражеской палубе.
Сильнейшие противники бросились на него, для того чтобы мгновенно упасть под ужасным ударом его сабли. Никто не мог устоять против его метких яростных ударов.
Палуба представляла собой картину настоящего поля битвы, с реками крови, убитыми и ранеными. Кругом слышался звон сабель и топоров и, в виде аккомпанемента, грохот орудийных выстрелов.
– Вперед! – крикнул вдруг Штертебекер громовым голосом. – Это уже продолжается слишком долго! Кончайте! Тесните их к краю, если они не сдадутся, бросайте их в море!
Владыка морей был похож на настоящего Бога войны, когда он бросился теперь на своих противников с громадной саблей в правой руке и все виталийцы с дикими криками бросились за ним.
Руководители корабля все еще были на ногах, капитан, штурманы, боцманы были еще в живых и отчаянно сопротивлялись против Штертебекера.
В общей свалке нельзя было отличить друга от врага, местами дерущиеся сцепились в настоящий клубок. Взаимная озлобленность не имела пределов! Даже раненые, лежавшие на палубе, старались зубами и ногтями причинить вред противникам.
Но Штертебекер положил теперь конец.
Для него битва продолжалась уже слишком долго. Побеждая на пути всякое сопротивление, он пробрался к месту, где дрались капитан корабля и штурманы.
С гневом ожидали они приближение непобедимого героя, с яростью ответили они на его нападение, они выбивались из сил, чтобы сразить его.
Напрасный труд; этот человек был непобедим! Его сабля мелькала, как молния, во все стороны. Каждый удар бросал нового противника на пол.
Теперь подскочил гамбургский капитан. Подняв свой громадный топор, он двинул его на голову Штертебекера.
Топор ударился о саблю пирата, ловко отпарировавшего смертельный удар. Посыпались искры, топор и сабля опять столкнулись. После третьего ужасного удара Штертебекера капитан упал на трупы своих товарищей, с расколотым черепом.
Виталийцы безостановочно теснили гамбуржцев назад, на шканцы, экипаж уже упал духом, они боролись только из отчаяния, мысль о победе давно уже оставила их.
Но они защищались, как герои. Направо и налево люди падали в бушующее море; кровь лилась рекой, ноги не держались на палубе, ставшей скользкой от застывшей крови.
ГЛАВА III. Борьба с атаманом фризов
– Долой оружие, сдавайтесь! – загремел Штертебекер к утомленным, притиснутым в угол противникам. – Иначе вы все полетите в воду!
Лишившаяся руководителей толпа послушалась, Сабли, топоры, кинжалы со звоном упали на пол.
– Капитан, – крикнули некоторые из виталийцев. – Негодяи не заслуживают пощады, они слишком долго защищались! Они все должны быть выброшены в море.
Но Штертебекер протянул свою кровавую саблю на защиту гамбуржцев.
– Стойте! – крикнул он. – Побежденный должен быть всегда пощажен. Тому, кто иначе думает, придется иметь дело со мной! Назад! Они сдались.
Он вперил свои огненные глаза в разгоряченных битвой виталийцев, чтобы убедиться, не ропщет ли кто-нибудь против его приказа.
Но никто не осмелился ослушаться его. Они знали, что капитан шутить не любить и не потерпит ослушания.
Битва кончилась, победа осталась за властелином морей. Карлик, ибо иначе нельзя назвать «Буревестник» в сравнении с голиафом, победил великана.
Теперь виталийцы должны были покончить со вторым кораблем.
Выстрел «Морского дракона» произвел там большой переполох, и экипаж знал, что ему несдобровать в рукопашной схватке.
Когда на поврежденном корабле увидели поражение великана, матросы перестали думать о сопротивлении. Бежать они не могли, и капитан меньшего корабля с болью в сердце снял гамбургский флаг и сдал свой корабль виталийцам.
Торжество было неописуемо.
Даже самые верные приверженцы Штертебекера боялись, что эта неравная борьба плохо кончится для них.
И вот Штертебекер опять вышел победителем.
Радость их увеличилась, когда они познакомились с богатым грузом большого корабля. Он, как видно, был в Средиземном море и привез много драгоценных товаров, к тому же в кассе нашлась громадная сумма денег.
Нo Штертебекер, как видно, был не совсем доволен, когда он окинул своим орлиным взором приобретенную громадину.
– Я напрасно радовался, – сказал он Генриху, заметившему его отуманенный взор. – Меньший гамбургский корабль пригодится нам, а этот громадный ящик совсем ни на что не годится. Он стар, и нижняя часть корпуса уже начала подгнивать. К тому же он слишком неуклюж для нас, нам придется потопить его. Драгоценный груз можно будет перенести на второй корабль. Жаль, я думал, что этот гигант окажет нам хорошие заслуги в наших походах.
– Взгляните, капитан, – неожиданно крикнул Генрих, указав на море. – Сюда приближается парусная лодка. Она направилась прямо к нам.
Лодка тем временем приблизилась, и виталиец стал во весь рост.
– Я вижу флаг Штертебекера, – крикнул он. – Я привез поручение от Вихмана и других виталийцев. Где адмирал? Я сейчас же должен говорить с ним.
– Я здесь, – крикнул Штертебекер, появившись на подмостках гамбургского корабля. – Люди, спустите канат; какое это может быть поручение от Вихмана?
Через несколько минут посол стоял на палубе громадного корабля и изумленно смотрел на следы только что закончившейся борьбы.
– Вы опять имели достойную вас работу, капитан! – сказал он к Штертебекеру, вышедшему ему на встречу. – Другой бы не вышел целым из такого огня. Я был свидетелем ужасной борьбы и боялся уже, что вам плохо придется. Это было бы вдвойне скверно, ибо я, капитан, приношу плохие известия.
Орлиные глаза Штертебекера загорелись.
– Что с Вихманом? – спросил он. – Насколько я знаю, он предполагал курсировать с четырьмя кораблями у устья Эмса, чтобы подстеречь англичан?
– Да, но он вошел в устье Эмса и не может выйти оттуда, – ответил виталиец. – Капитан, я вам скажу без дальних слов, этот Гиско изменник! Он ставит нахальные требования и держит наши корабли в плену! Мы, гордые виталийцы, должны подчиниться фризам, и часть наших людей должна стать его рабами – этого он хочет!
Штертебекер топнул ногой по полу.
– Как? Гиско осмелился на требование? И Вихман растерялся? Разве он не в состоянии со своими четырьмя кораблями прорваться в море?
Посланец покачал головой.
– Они делали все, что только возможно было, – мрачно ответил он, – но им не задалось вырваться. Им осталось только или подчиниться дерзким требованиям Гиско, или потопить наши корабли.
– Они уже чуть не выбрали последнее, – продолжал он. – Вы ведь знаете, капитан, гордость виталийцев, они скорее погибнут чем сдадутся. Последним исходом осталась попытка розыска вас. Старый Преен говорил, что вы единственный, который может еще помочь им, и поэтому я явился к вам.
– И не напрасно, – ответил Штертебекер. – Нет, старый товарищ не обманулся в Штертебекере. Я поеду туда и выступлю против атамана фризов.
– Но вы не поедете один? – ответил виталиец. – Для этого должен собраться весь флот виталийцев, и даже тогда навряд ли можно будет справиться с проклятой крепостью. Где остальные корабли?
– Они все заехали к Западному морю, – коротко ответил Штертебекер. – Готовится новое предприятие, и я должен был последовать за ними, когда я справлюсь с гамбуржцами. Они уже ушли далеко вперед, чтобы вернуть их, потребуются недели.
– И тогда уже будет после всего, – мрачно сказал посланец. – Наши запасы кончаются уже, и фризы не дают высадиться, чтобы достать средства пропитания. Пройдут несколько дней, и среди наших воцарится настоящий голод.
– Да, положение должно быть скверное, если Вихман уже решился обратиться ко мне за помощью. Но я приду!
– Капитан, – крикнул пират. – Неужели вы хотите один выступить на борьбу против скалистой крепости? Там орудия не имеют никакого значения, даже ваш «Морской дракон» ничего не сделает против этих железных стен.
– Это уже мое дело, – отрезал Штертебекер. – Мы сейчас же отправимся в дорогу, как только второй гамбургский корабль будет приведен в исправность.
Пират молчал; он понимал, что этот непобедимый герой принял уже отважное решение и ничто на свете не заставит его отступить от него.
Но он сомневался в успехе, он думал, что Штертебекер совсем не знает силу этой крепости, но все-таки эта беседа ободрила его и придала ему некоторые, хотя слабые надежды.
Штертебекер не терял ни мгновения времени. Богатый груз большого корабля он приказал перегрузить частью на «Буревестник», частью на второй гамбургский корабль. На последнем были заперты сдавшиеся пленники, к которым была приставлена охрана из вооруженных виталийцев.
Виталийцы тем временем работали над исправлением второго гамбургского корабля. Были укреплены мачты, паруса, и до вечера он уже был годен к плаванию.
Посол Вихмана был взят на борту, и заходящее солнце видело короля виталийцев, отправляющегося двумя приобретенными кораблями на восток.
Так как у него было много людей, то он мог обеспечить оба корабля необходимым экипажем.
Он сам остался на «Буревестнике», около которого плыли оба гамбургских корабля, над которыми развевалось теперь победное знамя Клауса Штертебекера: бронированный кулак на красном поле.
Несмотря на темноту, Штертебекер продолжал свою быструю езду с натянутыми парусами. Он спешил, думая об ожидающих его товарищах на устье Эмса.
Виталийцы скоро узнали цель этой быстрой поездки, и многие храбрецы задумчиво устремляли свои глаза в даль.
– Мы знаем эту скалистую крепость, – рассказывали некоторые виталийцы. – Здесь и Штертебекер со своим «Буревестником» ничего не поделает. Это каменное гнездо непобедимо; напрасны все старания.
– Обождем, – ответили другие, слепо верившие в Штертебекера. – Капитан уже много сделал, что казалось абсолютно невозможным, вы увидите, он еще справится с Гиско тоже.
Всю ночь продолжалась эта безумно быстрая поездка. На рассвете уже можно было различить берег.
Поднялась буря, все три корабля мчались стрелой, но большой гамбургский все таки немного отставал.
– Это старый, негодный ящик, – рассуждали сидевшие на нем виталийцы. – При первой сильной буре он может разлететься; совсем не стоило его таскать с собой.
Штертебекер слышал эти замечания, и ему даже доложили, что корабль мешает быстроте их езды.
– Не беспокойтесь, – ответил он своим людям. – Мы притащим этот корабль к устью Эмса, там я вам покажу, на что он годится. В полдень мы достигнем крепость, и я сыграю хорошую игру с фризами. Они смелы и дерзки, но Штертебекер уже научит их благоразумию.
Около полудня буря улеглась. На юге выплыли из тумана берега Фридландии. Впереди виднелись острова и за ними устье Эмса с его многочисленными утесами.
Между ними гордо возвышалась непобедимая скалистая крепость Гиско, защищавшая вход в устье Эмса.
Штертебекер теперь впервые находился пред устьем Эмса, и большинство его людей тоже не бывали здесь никогда.
Он следил за лицами своих людей и временами замечал выражение сомнения и упадка духа. Они сомневались в успехе предприятия здесь, где сила ничего не могла сделать.
Два штурмана подошли к своему капитану.
– Что вам нужно? – спросил ІІІтертебекер.
– Мы хотим сделать вам предложение, капитан, – ответили они. – Мы нашли на большом корабле громадные сокровища, а фризы жадны. Капитан, нападение на крепость невозможно. Пытайтесь открыть ее золотым ключом. Предложите Гиско сокровища гамбуржцев, тогда он наверное выпустит наши корабли. Это, капитан, единственный исход, иначе мы все позорно погибнем!
