Текст книги "Мраморный рай"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

– А чего ты хотел, – пробормотал Сергей сам себе. – Ты ведь на людей-то никогда не рассчитывал. А он даже не человек.

Маломальский воспользовался тем, что стигматов в окне пока не было. Он быстро извлек маленькую аптечку и на ощупь, бросая взгляд постоянно на окно, достал оттуда шприц. Затем выдернул зубами колпачок и вогнал иглу прямо в рану.

– Зараза! – прорычал он, морщась и отбрасывая быстро опустевший шприц. Затем стал быстро собирать стреляные гильзы и шайбы шурупы да саморезы от разбитых уже кресел. Решив не тратить много времени на сбор всех остальных этих предметов, что были на удалении, он тут же стал обматывать гранату бинтом, прижимая к смертоносному округлому корпусу все эти гильзы и прочие железки.

Интересно, почему стигматов больше не видно? Их отпугивает валивший из окна дым, который, хвала архитекторам за высокий потолок, еще не достиг нижней части помещения? Может их, отпугивает смерть взрослого стигмата, которой валяется сейчас на подоконнике, свесив на улицу свои задние лапы?

И мертвый стигмат зашевелился. В каких-то странный судорогах он стал елозить в окне, и Сергей не сразу понял, что стигмат все-таки мертв. А шевелился он оттого, что снаружи его просто пытались стянуть за ноги, чтобы он не мешал продвижению. Сергей быстро подскочил к трупу мутанта и примотал к его ладони гранату бинтом. Затем оторвал лишнее и сделал скорый узел на кольце. Как раз вовремя. Стигмата все-таки выволокли его сородичи, и он скользнул вниз. Сталкер зажал в руке другой конец бинта. Снаружи раздался взрыв и звук падения нескольких костлявых тел.

– Так вам, уроды. – Сергей осторожно выглянул из подоконника и тут же, мимо пронеслась мерзкая растопыренная четырехпалая ладонь. Он был готов к этому и отпрянул, уже зная, где очередной стигмат. Сергей вывалил в окно люльку, сделанную им из марли, предварительно выдернув чеку из гранаты, к который были примотаны мелкие железки. Теперь она свисала под окном на куске бинта, который держал вжавшийся в пол у окна Маломальский. Еще один взрыв, усиленный дополнительными осколками, начисто слизал стену в радиусе, наверное, полутора десятков метров.

Сергей выглянул еще раз. Дым стал опускаться все ниже, несмотря на высокие потолки и большое в высоту окно. Сталкер надел маску, хотя она не спасала от дыма, предохраняя лишь от грязной пыли поверхности. Надел свои очки с резиновыми уплотнителями наглазниками. Так хоть глаза слезиться не будут. Сорвал с них светофильтры. Рассвет едва ли ему удастся уже когда-нибудь увидеть. Сейчас главное азарт этих последних минут. Он швырнул наружу еще одно горящее кресло и запрыгнул на подоконник. На улице уже было достаточное количество трупов этих безглазых тварей. Но живых было много больше. Кое-где тлели головешки, вылетевшие из окна. Свежее кресло еще горело, разбившись от удара на несколько частей. Огонь всегда сбивал с толку стигматов, особенно когда воздух был холодный, а пламя его подогревало возле себя. Отраженный звук эхолокации искажался и мешал им правильно оценивать обстановку, рисуя причудливую альтернативу действительности. Сегодняшняя ночь была прохладной. Видимо оттого стигматы, достигнув окна, немного тормозили. Огонь и нагревающийся воздух мешали им сразу оценить обстановку. Но запах крови был неумолим. Кровь была для стигмата тем наркотиком, который любого наркомана вел к неминуемой гибели. Даже того, который знал что это смерть. Сомнительное удовольствие и неподвластное логике, разуму и естественно воле, влечение к искушению дурманом, вели по протоптанной тропе мертвецов. И, как и те сгинувшие в небытие наркоманы, стигматы рвались в эту комнату, пока еще чувствовали своими большими ноздрями этот вожделенный запах.

Но проблема в том, что хоть стигматы и гибли, их было еще много. А вот он всего один. Но, как порядочный дилер, Сергей должен был продать этим обезумевшим тварям товар подороже. А значит надо продолжать их убивать.

Предпоследняя граната полетела в скопище мутантов. Еще взрыв. Все. Оставшаяся граната для себя. Теперь надо отходить за огонь. И отстреливаться там.

В помещении стало совсем жарко. Нда. Теперь уже вопрос, что убьет его раньше, огонь, дым, стигматы, или собственная граната?

– Зато, какой выбор, – хмыкнул Сергей, – не каждому довелось иметь такое меню собственного конца. А тут помирать под разным соусом, да еще с живой музыкой. – И он провел пальцами по клавишам рояля от самой высокой ноты влево, к низким. И…

Такого большого стигмата он еще никогда не видел. Если он встанет на задние лапы, или ноги, или что там у него, в полный рост, то потолок ему помешает это сделать. Он с трудом протиснулся в окно и неторопливо двинулся в сторону Сергея. Маломальский попятился ближе к горящим рядам кресел. Было нестерпимо жарко. Но эта приближающаяся, отвратительная зубастая рожа куда хуже. Он дал длинную очередь. Попал, но только ранил и разозлил тварь. Стигмат с размаху ударил ладонью по роялю, разнося в щепки крышку и ломая ножки и корпус.

– Инструмент, зачем попортил, падла! – заорал Маломальский, выпуская еще порцию пуль. Он словно хотел поскорее опустошить магазин. Было настолько жарко от подбирающегося к спине огня, что Сергей всерьез забеспокоился, а не взорвется ли от тепла граната в кармане или патроны в рожке?

Раненый мутант замотал своей мерзкой головой на тонкой шее, но продолжил движение на Сергея. Все ему нипочем. Ни жар, который вообще большинство мутантов не любили. Ни пули. Хотя чему удивляться. Сергей плюс к той, засохшей уже крови, источал запах свежей, своей, что пропитала комбинезон вокруг раны нанесенной предыдущим гадом. Все. Отступать некуда. Огонь был так близко, что жар толкал его вперед. Но впереди это огромный стигмат. Автомат больше не стрелял. Патроны кончились. Перезаряжать? Нет. Не успеть. Неужели все…

– Ну, Сергей, и что вы выбрали? – пробормотал он сам себе. – Какую смерть. Решайтесь, пока она сама за вас не выбрала.

Бормоча все это, он уже извлек нагревшуюся гранату, выдернул кольцо, отбросил в сторону автомат и рванулся вперед, на мутанта. И в тот же миг он услышал какой-то жуткий вопль слева от себя. Машинально повернув голову, он увидел, что от той второй двери, про которую он начисто позабыл, несется с длинным карнизом в руке, как с копьем, Странник, вопя при этом что-то жуткое. На конце карниза была намотана горящая и коптящая тряпка. Видимо какая-то нейлоновая или еще, какая занавеска либо тюль.

Стигмат вытянул вперед растопыренную ладонь, и она вот-вот уже схватит Сергея, но в нее, прямо в рубец, из которого через доли секунды выскочит смертоносное жало, теперь вонзилось копье. Маломальский даже не поверил своим глазам, насколько глубоко можно было вонзить железный карниз твари в руку.

И теперь сталкер впервые в жизни, да, наверное, и впервые среди людей, услышал, как кричит от боли стигмат. Тварь запрокинула голову, неестественно даже для себя широко распахнуло пасть, и издала такой звук, что, наверное, подобный звук можно было услышать только в метро. И то только в те времена, когда там бегали электропоезда. И то, чтобы услышать такой звук, им всем надо было нестись на одной линии на встречу друг другу. И потом одномоментно все машинисты должны были нажать на тормоза. Вот тогда нечто подобное можно было услышать.

То, что произошло дальше, Сергей вообще не ожидал. Стигмат дернулся, и вдруг из его пасти показался огромный клюв. Что это? Язык? Нет. Это именно клюв. Клюв вичухи! И… За спиной стигмата распахнулись огромные черные перепончатые крылья, которые достигали двух противоположных стен зала.

– Это еще что такое?! – воскликнул Маломальский. Неужели стигмат, это кокон Вичухи? Такая фантастическая мысль почему-то сразу пришла в голову.

– Бежим! – заорал Странник, хватая Сергея за раненную руку, от чего та снова заныла.

– Погоди, да что за хренота?!

– Хренота, бежим! – настаивал Странник.

– Черт! – Сергей рванулся к своему рюкзаку и автомату. И только теперь понял, что никакой мистики тут нет, и никакого открытия он не сделал. Вичуха, уж неведомо теперь как, но сумела влететь в окно незаметно, ни для Сергея, ни для стигмата. И теперь она пронзила затылок безглазой твари, и клювом своим, который распахнула сейчас, разрывала стигмату голову. Маломальский подхватил свой рюкзак и автомат больной рукой. А свободной, в которой еще сжимал последнюю гранату, метнул ее в пасть вичухе.

– Ну твари, вы друг друга стоите.

Взрыв раздался где-то у нее в глотке, разорвав шею летающей твари и оторвав голову. Теперь оба мутанта были мертвы.

Уже когда они выбегали за ту, вторую дверь, Маломальский услышал, как в первую, забаррикадированную дверь, что-то с треском ударилось и послышалось свирепое рычание за ней. Это уже не стигмат и не вичуха.

– А нынче все соседи в гости к нам, да? – пробормотал Сергей, торопясь за Странником.

– Что? – послышался голос напарника. Видимо подумал, что сталкер обращался к нему.

– Ты где был, гад?

– Бежим. Некогда.

Они сейчас были в довольно узком и темном коридоре, который заканчивался глухим тупиком. Вдоль стен висели какие-то покривившиеся и укутавшиеся в пыль и паутину рамки. Рельефные орнаменты в виде различных музыкальных инструментов сбивали с толку и, в свете фонаря казалось, что на стенах сидят здоровенные насекомые. Во всяком случае, в нынешней современности, воображение, доведенное до автоматизма, дорисовывало именно такую картину, более отражающую реальную действительность, нежели какую-нибудь художественную лепнину. Потому и кажутся статуи монстрами, орнамент насекомыми, и любая тень затаившейся смертью. Просто сейчас времена такие. Слева была дверь. Странник приоткрыл ее, осторожно заглядывая внутрь, затем вошел, поманив рукой Сергея. В этой комнате не было окон, но в стене наружу зияла небольшая и неровная дыра. Словно след от ударившего когда-то снаряда. С улицы доносился какой-то шум. Сергей осторожно подошел к дыре и устремил взор наружу. То, что он так долго ждал, свершилось. С неба, издавая клекот, пикировали вичухи и хватали стигматов. Вот одна понесла в своих цепких лапах обезглавленного мутанта. И еще одна. Но вот, очередная тащит свежепойманную, еще живую добычу. Стигмат уворачивается от клюва и не дает откусить себе голову. Одновременно вытягивает свою лапу и вонзает жало вичухе в уязвимую, подмышечную область. И они кубарем полетели вниз. Вот какой-то стигмат отталкивается от стены, по которой полз и в прыжке настигает снизившуюся и неосторожно близко к стене спикировавшую молодую вичуху. Стигмат растопыренными руками разорвал ей мембраны крыльев. Стигматы были для вичух добычей. Но чертовски трудной и опасной. И теперь, те вичухи, что пали от своей неопытности, сами стали пищей для стигматов. То, что сейчас видел Маломальский, было для него настоящим откровением. И толи еще будет. Мерцающее от звезд и луны небо, наполнилось черной армадой движущейся в их сторону. Это было похоже на какой-то эпический налет бомбардировочной эскадры, тот рой, что тянулся, чуть ли не от горизонта. Основные силы вичух будут здесь менее чем через минуту. Не больше. И число им не меньше, чем стигматов на улице.

– О господи. Нам то, что теперь делать? – пробормотал Сергей, представляя, что начнется здесь очень и очень скоро.

– Бежать надо. – Ответил Странник.

– Да как, черт тебя дери?

– Идем.

– Я не знал, что стигматы не боятся вичух. Вот так новость.

– Звери вообще не знать страх. Звери только борются за жизнь. Все и всегда.

Оно прошли по этой кладовой, в которой, похоже, хранились, либо полировались медные духовые инструменты когда-то. Тут так же было две двери. Выйдя в другую, они пересекли еще один коридор и комнату. Теперь они находились у окна с торца здания. Впритык к стене дома, в котором они находились, стояло здание пониже. На его изорванной былой катастрофой и ее последствиями крыше сидела крупная особь вичухи. В стороне от невероятной и жуткой бойни между этими силами адовыми, что собрались у дома композиторов, она, отвратительно хрустя костями жертвы, поедала стигмата.

– Вот. – Шепнул Странник, показывая на вичуху.

– Ты на кой черт меня сюда притащил?! – зло зашипел Сергей, пятясь обратно во мрак помещения от окна и увлекая за собой напарника.

– Постой. Куда. – Странник сопротивлялся и тянул Сергея к окну. – Надо бежать.

– А причем тут эта тварь? А?

– На ней. – Коротко ответил Странник.

– Ты что, дурак?!

– Послушай, Сергей…

– Да я ничего не желаю слушать! Ты хоть понимаешь что это такое?!

– Я стаю окно. Ты держишься за меня. Мы прыгаем на вичух. Летим. Все. – Коротко произнес свой инструктаж напарник, разведя в конце руками.

– Идиот! Это не вертолет и не кукурузник! Ты совсем больной на голову?!

– Послушай. Ты сам идиот. – В голосе Странника было что-то похожее на раздражение и злость. – Я так делать уже. Я знаю что делать. Давай.

– Она нас сожрет, придурок!

– Нет. Не сразу.

– Ах, не сразу?! – Маломальский нервно засмеялся. – Это окрыляет!

– Послушай, Сергей. Мы успеем. Мы будем далеко. Мы спастись. Давай. Она не нас ведь ждет. Просто кушает. Сейчас улетит и долго другой ждать пока сюда сядет покушать.

– Иди ты в задницу! Я не буду прыгать из окна на вичуху!

– Хорошо, – Странник вдруг согласился и кивнул. – Тогда ждем. – И он уселся на пол.

– Чего ждем?

– Ну. Когда дом пожар сгорит весь совсем. Или когда стигмат придет. Вичух много прилетит. Столько всего! – Странник заулыбался, словно предвкушал большой праздник с фейерверком. И, как ни странно, это подействовало гораздо убедительнее. Сергей вздохнул и выглянул еще раз в окно, глядя на могучую спину летающего исчадия ада.

– Это просто безумие какое-то. – Проворчал он. – Скажи что все это сон.

– Скажу, если это помогает тебе прыгать туда, – Кивнул напарник.

– А ты уверен в том, что это получится?

– Уверен.

Сергей опять вздохнул и посмотрел на Странника.

– Это безумие просто. Я не верю что все это со мной.

Странник лишь молча, пожал плечами.

– А можно я глаза закрою? – Спросил Маломальский.

– Можно, – согласился Странник. – Желательно и рот.

* * *

Основные силы вичух рванулись вниз, достигнув здания, где были их гнезда. Тут были не только те, чьи яйца покоились на крыше этого дома. Многие прилетели ведомые известием о немыслимом количестве добычи. В этой свалке, где вичухи и стигматы рвали друг друга в клочья, нередки были схватки и между крылатыми тварями. Все-таки не все из них были сейчас на своей территории. Однако местные вичухи больше не охотились, собирая пищу, а свирепо обороняли гнездо, думая, что стигматы штурмуют его таким легионом. Это было невероятной дерзостью. Подобных масштабных вылазок вичухи припомнить не могли. Оттого с особым ожесточением хватали стигматов, подбрасывали вверх, растаскивали в разные стороны, чтобы разорвать на куски. Клекот, хлопанье крыльев, треск огня в здании, звук разрываемой плоти. Крики вичух которых смогли одолеть стигматы. Все слилось в чудовищную какофонию, которая смогла бы, наверное, напугать и завсегдатаев ада.

– Готов? – Спросил Странник, стоя на краю окна.

Сергей что было сил, прижался к его спине, обхватил руками и зажмурился.

– Д-ды, – выдавил из себя с невероятным трудом сталкер.

И он почувствовал, как больше нет никакой точки опоры. Как к шуму битвы мутантов добавился и свист воздуха в ушах. Ему казалось, что падают они невыносимо долго, а ведь казалось, что тут едва ли восемь метров наберется.

И наконец, удар. Странник точно приземлился на спину вичухе. Сергей ударился о его спину лицом и почувствовал, как хрустнули передние зубы. Автомат за спиной предательски врезал по затылку. И самое неприятное. Разводной ключ на штанине врезал в пах. Сергей тихо зарычал от боли. Но ему казалось, что рычит он куда громче, чем заорала от неожиданности вичуха. Тварь взмахнула крыльями и с трудом поднялась в воздух. Ноша была не из легких, не смотря на всю силу вичухи. Мутант яростно орал вертя головой и пытаясь понять, что у него на спине. Обхвативший его шею Странник что-то громко забормотал. Это было совершенно непонятной нечеловеческой триадой, напоминающей меняющее тональность мычание. Казалось, что это успокаивало тварь. Однако недовольство она продолжала выражать. Странник оторвал одну руку от шеи существа и провел по жилам правого крыла ладонью. Это касание твари видимо не нравилось и она чуть опустило крыло. Сергей сейчас понял, что Странник, таким образом, рулит существом.

– Туда, туда, Страныч! – воскликнул Маломальский указывая пальцем. – Летим к архитектурному институту!

Услышав человеческий крик, вичуха снова забеспокоилась и стала зло клекотать.

– Тише! Я понял! Молчи! – зашептал Странник, повернув голову.

Сергей обернулся и бросил прощальный взгляд на дом композиторов. Это было невероятное чувство. Полет. Трудно было вообразить себе, что такое возможно. Внизу разворачивалась ужасающая картина битвы мутантов. Огонь во всю уже полыхал в здании, вырываясь огромными языками на улицу и освещая адским светом разыгравшуюся драму.

– Твою ж мать, – прошептал Сергей с восхищением. – Я лечу. Я, черт побери, лечу! Никто не поверит! Да я и сам не верю!

В это действительно невозможно поверить. Он, верхом на одной из самых ненавистных и опасных для людей твари парил над разрушенным городом. И кто бы мог подумать, что спина этого чудовища, была самым сейчас безопасным местом на поверхности. Этот прыжок на спину твари был похож на прыжок отчаянья, когда в былые времена по новостям, раз за разом показывали, как люди выбрасывались из окон объятых огнем зданий. Люди шли на смерть, делая шаг в бездну. И такой шаг сделали и они. Но они спаслись. Они летели на вичухе. Однако сколько бы об этом не думал Маломальский, он все еще не мог поверить в то, что это происходит.

Внизу проносились руины города. Мрачный пейзаж, освещаемый луной. С такого ракурса последствия былой катастрофы он еще не видел. Зрелище завораживало и в то же время ужасало. Он крепко держался за своего товарища, который все-таки не бросил его и теперь, подарил ему своей настойчивостью такое невероятное приключение – полет на вичухе в небе разрушенного мира.

И вдруг, где-то на одной из улиц засверкали вспышки. Такие знакомые. И до слуха донеслись хлопки автоматных выстрелов. Мимо просвистели пули. Вичуха завопила в неистовой злобе и пошла на вираж.

– Черт! Страныч! Заставь ее отвернуть! Она сейчас полетит на стрелка! Ну же!

– Я все сделаю! – заорал Странник в ответ. – Только молчи! Он не любит человека! Твой голос беспокоит его!

– Ай, какие мы нежные! Так может мне сойти, а вашу мать?! Мутанты хреновы, чтоб вас!

– Заткнись, черт тебя дери!

Глава 12
Das reich

Эти существа спутали ему все планы. Конечно, мозз не боялся быть съеденным. Однако этого безумно боялся носитель. Его настолько обуял страх, что от обилия такой необходимой для мозза подпитки, он даже почувствовал дурман и удовольствие. И на сей раз он сам повиновался Гансу, в его бегстве от мутантов и поиске укромного места. Однако мозз гнал от себя закравшуюся тревожную мысль о том, а не возьмет ли человек контроль над ним? Эта перспектива была для мозза абсурдной и не имеющей никакого обоснования. Просто надо было беречь этого носителя, и мозз позволил Гансу бежать, свернув с намеченного маршрута, и отсиживаться в этих руинах, что на углу Большой Дмитровки и Столешникова переулка.

Сейчас, когда монстров по близости видно не было, и тишина прерывалась лишь звуками далеких выстрелов, он снова направился к метро. Он двигался по нагромождениям обломков зданий. Разглядывал истлевшие остовы машин, и вслушивался. Выстрелы смолки. Вдали лишь клекотали летающие твари. Очевидно, тщетное сопротивление его врагов тем тварям, что с безумным упорством шли на запах крови, прекратилось. С врагом и его приспешником покончено. Он уже выходил к широкой Тверской улице, когда небо над ним очертила громадная тень. Ганс задрал голову и уставился на черного крылатого гиганта. И его глазами смотрел мозз.

«Нет! Этого не может быть!» – думал покоритель человеческого разума. Он действительно не хотел верить в то, что сейчас видел. На спине летающего мутанта восседали невредимыми его злейший враг и человек-приспешник. Как же так? Ведь он, единственный в своем роде, самый хитрый, умный, живучий и достойный главенствовать во всем живом царстве, не смог усмирить летающую тварь и потерпел фиаско, лишившись предыдущего носителя. А эти ничтожества! Эти низшие и нелепые формы жизни сидели на спине покорной твари! Как он, в голове человека!

– Нет! – Зарычал Ганс, передергивая затвор автомата. – Я не могу быть ниже вас! Я высшее существо! Я избранный, не вы! Этот мир должен принадлежать мне и всякая живая тварь должна быть моим рабом! – Он вскинул оружие и с ожесточением вдавил спусковой крючок. – Ненавижу! НЕНАВИЖУ!!!

Летающая тварь заклекотала и стала делать вираж, заходя на него. Ганс осознавал это. Он судорожно заменил опустевший рожок на новый. И вдруг, мозз понял, что человек перестал бояться. Его разум настолько был поглощен всепожирающей ненавистью, что там просто не оставалось места для страха. И теперь, это чувство, что до сего момента принадлежало лишь другим, питая его вязкое бесформенное тело, он ощутил сам. Мозз испытал самый настоящий страх оттого, что возможно, человек больше не будет его кормить своим страхом. А его ненависть лишь опьяняла мозза, лишая той непоколебимой рациональной логики мышления, которая делала мозза главным кандидатом на глобальную доминацию.

– Иди сюда! – Завопил Ганс, ловя в прицел голову летящей на него твари. И вот уже начался ход спускового крючка. Вот сейчас автомат захаркает свинцовой смертью. Но внезапно тварь, протестующе визжа, отвернула резко в сторону, повинуясь воле наездника. – Стой мразь!

Однако вичуха помчалась прочь, злобно рыча на того, кто не позволил ей уничтожить этого наглеца, что посмел в нее стрелять.

Ганс схватился за голову. Жуткая боль возникла в черепе, и он вдруг подумал, что сидящее там существо, хочет покинуть его тело, а значит и забрать с собой его жизнь. У мозза действительно возникла такая мысль. Если носитель перестает быть подконтрольным, то он бесполезен и даже вреден.

– Нет, – забормотал Ганс, испытывая жуткую боль и сжимая руками голову. Он упал на колени. – Прошу нет. Не покидай.

И мозз снова ощутил сильнейший страх в человеке. Так-то лучше.

– Повинуйся мне! – сказал носителю мозз.

– Да! Только не уходи!

– Ненавидь, но бойся!

– Да!

– Страх и ненависть, вот вся твоя жизнь!

– Да!!!

– Я твой господин!

– Да!!!

– Я твой фюрер!

– ДА!!!

* * *

Странник с трудом заставил вичуху сесть на крышу длинного, частично осыпавшегося строения. Тварь уже явно не хотела слушаться. Они спрыгнули со спины летающего монстра. Странник попятился назад, пряча за своей спиной Сергея. А вичуха угрожающе клекотала и, сложив свои перепончатые крылья, медленно наступала на них.

– Кшша! – Закричал Странник на мутанта, взмахнув руками.

Чудище остановилось и клацнуло зубастым клювом.

– Дай я его грохну! – Маломальский выскочил из-за спины напарника, вскидывая автомат.

Вичуха тут же оживилась и снова неистово заорала, продолжая наступать.

– Назад, идиот! – закричал Странник, снова загораживая Сергея. Вичуху, похоже, интересовал только он. – Кшша! Кшшша!!!

Мутант снова клацнул клювом и вдруг взмыл в небо. Сделал несколько кругов над ними и полетел прочь. Теперь Сергей быстро осмотрелся. Архитектурный институт оказался как раз напротив того здания, крышу которого они сейчас топтали. Оба крыла института были обрушены. Центральная часть сильно выгорела. Однако главный холл был еще цел. Если в здании и спрятан бронетранспортер, то он должен стоять там.

– Блин, Стран Страныч. Ты припарковать этот вертолет там не мог? – Маломальский показал рукой на руины института.

– Плохо. Совсем плохо.

– Вот и я говорю…

– Нет. Сергей. Ты не понял. – И Странник вытянул руку в ту сторону, куда улетела тварь.

Сталкер проследил за направлением его руки. Вичуха не улетела далеко. Монстр кружил над остатками здания, где некогда была государственная научно-техническая библиотека, что на улице Кузнецкий мост. Мутант явно чего-то ждал. Чуть повернув голову, Сергей понял что именно. К ним неслась целая стая вичух. Черные зловещие тени парили в небе, в нетерпении подгоняя свои тела взмахами крыльев.

– Твою ж мать, – Выдохнул Маломальский. – Да мы весь город переполошили. Твари план-перехват объявили походу.

– Ага. – Кивнул Странник.

– И что нам делать теперь?

– А что люди в таких случаях обычно делают?

– Бегут.

– Тогда бежать.

* * *

Он спустился на Тверскую. Совершенно не реагируя на вопросы охранного поста, что сыпались ему в след. Он встал в центре зала станции и окинул взглядом полукруглый свод, со свисающими в местах, где когда-то крепились информационные панели полотнищами, на которых была изображена трехконечная свастика. Вдали виднелся огромный плакат, на котором были изображены мужчина и женщина, с угловатыми, каменными лицами. Изображены они были в профиль. Мужчина, облаченный в каску с двумя молниями у виска, заслонял собой самку. Внизу красовалась надпись. «Каждый мужчина – это солдат! Каждая женщина – мать солдата!».

Жители рейха быстро обступили молодого, худощавого со впалыми щеками и длинной рыжей челкой на коротко стриженой голове Ганса.

– Что случилось? – раздавались реплики из обступающей его толпы, – Где Ульрих? Где Гесс? Где Рудель? Где парни Гесса? Где ребята? В чем дело?

Ганс вертелся на одном месте, окидывая ненавидящим и презрительным взглядом всех вокруг. Заглядывал каждому в глаза. Как же они бояться, когда чего-то не понимают. Как же они боятся, когда вот так на них смотришь. Не целишься. Не угрожаешь клыками, которых нет и когтями, которых и не будет. Страх и ненависть. Ненавидящий страх. Вот все что нужно. Это самое главное оружие, дарованное людям эволюцией, взамен всех отсутствующих достоинств.

– Вы! – заорал вдруг Ганс, обведя толпу вокруг себя вытянутой рукой с оттопыренным указательным пальцем. – Вы все! Дерьмо!

– Что? Ты берега попутал что ли? – раздался возмущенный возглас.

– Вы будете возражать мне одному?! Да вы всему миру возразите! Но у вас кишка тонка! Год за годом вы отсиживаетесь в норе и только говорите о господстве над миром! О новом мировом порядке! А где он?! Что вы сделали?! Болтовня! Возгласы! Считаете себя лучше! А пока вы сидите в этой пещере, враг действует! Враг на поверхности! Кто из вас хочет жить?! Кто?! Но тот, кто хочет жить, тот обязан бороться, а кто не захочет сопротивляться в этом мире вечной борьбы, тот не заслуживает права на жизнь! И если вы выбрали этот путь, то идти по нему надо до конца! И если нам не удастся завоевать этот мир, то мы должны ввергнуть его в уничтожение вместе с нами!

Воцарилась гробовая тишина. Все как-то странно смотрели на Ганса.

– Что! Молчите?! Вам нечего сказать! – продолжал говорить он, накручивая себя до неистовства и обильно, даже как-то пафосно жестикулируя. – Ваша инертность и глупость есть фундамент вашей надгробной плиты! Но никто не станет ухаживать за вашей могилой, и забвение окутает ваш могильный курган! Потому что победят те, кто нас ненавидит! Враг абсолютный! Полная противоположность нам! Вы должны раз и навсегда уяснить, что вы все сгинете! Но никто для вас ничего кроме вас не сделает! Чудо может быть только одно и единожды! И чудо это в том, что провидение пошлет меня вам, чтобы вбить в ваши ничтожные головы истину и силу! Силу истины! Истинную силу! Я пришел, чтобы напомнить вам! Вы сверхсущества! Но право рождения не дает вам право ими еще называться! Так поднимите головы, стисните зубы, сожмите кулаки и возьмитесь за оружие! Силе жизни и борьбы вы не нужны, если в вас нет достаточной злости, чтобы зубами вгрызться в глотку самой жизни! Но если вы, сильнейшие из сильных! Достойнейшие из достойных! Значит, грызите ее глотку до остервенения! Но вы все ждете! Чего?! Чего, я вас спрашиваю?! Никто в этой борьбе не будет давать нам фору! Враг уже на поверхности! Враг убивает наших товарищей! А мы оплакиваем новые жертвы! Клянемся отомстить! И СИДИМ!!! ЖДЕМ!!! ЧЕГО?!!!

– Что за херню он несет? – проворчал кто-то.

– Да дело Ганс говорит. Все правильно. – Послышался второй голос.

– Какой к черту правильно? Сам сдристнул, ребят бросил. Сейчас от страха сам завелся и нас заводит тут на подвиги нелепые. – Молвил третий.

– Сам ты нелепый. А для чего вообще все это? Вся наша идеология? Все правильно Ганс толкует.

Толпа зароптала. Люди стали спорить. Ганс продолжал сверлить их ненавидящим взглядом.

Стоящий позади толпы высокий, с гладко выбритым черепом комендант нахмурился и толкнул двух своих помощников.

– Так, ты, быстро к гаулейтеру. Скажи, что тут у нас бунт назревает. Ганс на власть наметил себя. – Тихо и быстро заговорил он. Затем обратился ко второму. – Ты, бегом в гестапо. Скажи, я приказал поднять комендантский взвод. Надо смутьяна срочно арестовать и пресечь возможные беспорядки.

* * *

Сергей дал еще одну очередь в чернеющий дверной проем. Чтобы там ни было, оно прекратило рычать, и послышался глухой звук падающего тела. Они снова торопливо двинулись по лестнице вниз. Следующий лестничный пролет отсутствовал. Только внизу на ступеньках в изобилии валялись его обломки.

– Черт. Надо прыгать, – проворчал Маломальский.

– На вичуху прыгал ведь, – усмехнулся Странник.

– И то верно.

Маломальский некоторое время раскачивался на краю, давая нужную инерцию ногам. Затем оттолкнулся и, коснувшись следующей лестничной площадки, рухнул, ударившись плечом о стену и поднимая облако пыли.

И тут же из мрака появилась огромная, мохнатая, скулящая тень.

– Черт! – Сергей попятился назад и, потеряв точку опоры, покатился по лестнице вниз, больно ударяясь о куски верхнего лестничного пролета.

Странник стал хватать обломки стен и штукатурки, что лежали вокруг него, и принялся швырять их в ту тень, при этом злобно рыча. Это подействовало. Существо остановилось. Зафыркало от ударов обломков и быстро исчезло в темноте, нырнув в один из дверных проемов.

– Сергей, ты как? – Крикнул вниз Странник.

Маломальский закряхтел.

– Меня за сегодняшнюю ночь чуть в две тысячи тридцать третий раз не сожрали. Плюс я ударился рукой, которую до этого проткнул стигмат и вдобавок кубарем скатился по лестнице. Все нормально дружище. Все просто шикарно. Я бы даже сказал, что все ништяк.

– А что такое ништяк?

– Спускайся вниз, черт тебя дери! – заорал сталкер. – И помоги мне подняться! Я застрял в этих обломках!

Напарник спрыгнул более удачно. Он быстро спустился к товарищу и помог ему освободиться от обломков, зажавших ногу Сергея.