Текст книги "Давай-давай №1 1990"

Автор книги: Автор Неизвестен

ВСЕЛЕНСКАЯ ЛЮБОВЬ

ИРИНА ПЕРЕТЫРКИНА

ПРОЛОГ

«И чего это надо все время что-то кому-то объяснить? – говаривал Костя Кондитеров, склоняясь над чистым листом бумаги, собираясь запустить очередной «пасквиль» в «большую» прессу. И я о том же. Ведь и так все ясно. Мяса не кушать – можете не есть – это можно. Вина не пить – тем паче. В комсомол не вступать – и то дозволено. А вот, извините, в туалет по-большому не сходить – худо будет. Бродить, гнить начнете. Сходил – очистился. Это, как любовь. Аналогия прямая. Мало сходил – маленькая любовь, лживенькая, по расчету. В самый неподходящий момент прихватит – ерзаешь, печалишься; недоходил, мол, недолюбил. Побольше оставишь после себя – вроде, и приятно, спокойно, а крылья не растут, порхать не получается. Другое дело – вывалил все без остатка: свободен, добр, счастлив. Это – Вселенская любовь. Ну, не пугайтесь, не отворачивайтесь. Панки мы или не панки? Будет очень плохо – кричите сильнее, помогает. Но не отворачивайтесь, прошу вас. Хоть один раз в жизни! Итак:

ВСЕЛЕНСКАЯ ЛЮБОВЬ

…Охнув от сильного удара, дверь привалилась к стене, едва удержавшись на петлях. В кабинет директора ДК ИАЭ вошли двое. Первый, стройный, осанистый человек, шагал широко и уверенно. При этом длинные черные волосы его, наподобие крыльев взлетали и мягко опускались на плечи. Второй, тоже длинноволосый, очень худой, изогнутый, как фонарный столб, под тяжестью головы, свисавшей с тонкой шеи, двигался осторожно, как бы намечая руками-плетьми траекторию в пространстве. «Жан», – коротко представился первый, кивнув телевизору в углу кабинета. «Андрей», – промямлил второй, пожав руку первому встречному. «Это мои», – закрутил эпизод маляр Мартынов, один из собравшихся здесь для обсуждения предстоящего «бездника» Молодежного Центра. Внезапное появление незнакомцев заметно оживило компанию, заседавшую битых два часа. Каждому нашлось дело «по душе». Кто-то пошел аппаратуру починять, коммутировать, кто-то картинки рисовать, а кое-кто отправился домой спать, наказав оставшимся доверенным лицам присматривать за «этими волосатиками» как бы чего не «потырили». Собственно говоря, тырить было нечего: «овердрайвы» в коридорах ДК не валялись, но нищему рокеру и любой «джек-джек» приятен. Тем не менее и в эту ночь и на следующий день омут оставался тихим. А вечером случилось такое…

…Только что выступили веснушчатые брейкеры, должны были выйти кудрявые акробаты, но что-то не сладилось с ковром, в программе образовалась дырка. С каждой секундой она увеличивалась, по залу пронесся неодобрительный гул. Под шумок на сцену выбралась парочка: уже знакомый читателю черногривый Жан-Drums и толстый кудрявый полуголый парень (это талантливейший и добрейший Анч-vocal). Расхристанный Анч пел в микрофоны что-то «анальное», а прямой и спокойный, как монах, Жан отстукивал дьявольский ритм, пронзая пространство взглядом черных бездонных глаз. «Концерт» длился минуты три, и еще тридцать секунд все находились в странном оцепенении, что позволило новоявленным артистам с достоинством ретироваться на исходные места. Хотя Анч уверял потом, что это был всего лишь Кортасар Хулио, но тень большой величины не заслонила доброе начинание бибиревских панков. Нет, их не «повинтили», но запомнили. Через неделю случай массового гипноза разбирался на совете МЦ. Конечно же, обозвали «хулиганской выходкой», председатель музыкального клуба переживал за авторитет… и т. п. Короче говоря, «запятнали», отличились.

Что же такое Э.С.Т.?

Эротический Скандал в Тамбове, Экзальтированное Стадо Тупиц, Экспериментальная Студия Танца – как хотите.

E.S.T. FOR CRAZY ORIGINALS

Вообще-то, всем типам людей они предпочитают «crazy original» В ознаменование «подвига» тех эскулапов, которые придумали замечательный способ превращения «crazy original» в безопасное социальное животное, получила название группа Электро-Судорожная Терапия. Так что веселитесь, уроды, тащитесь, дауны, фанатите Э.С.Т., пока вас не запихнули в «Шоковый шалман». А они сыграют для вас несколько лирических песен. Например, «Бибиревский блюз». Послушаешь, и так сразу захочется поехать в Бибирево недельки на две до второго. Ведь надо же, какие хорошие люди там живут, какие благородные поступки совершают на окраине Москвы.

 
… Ты не в курсе, за что тебя бьют…
Твои родители шибко пьют…
Ты голый встречаешь друзей…
Дом полон неизвестных людей…
Твой туалет – окно…
Тебе уже все равно…
Это Бибиревский Блюз…
 

Или вот «Катюша». Возможно, любил Жан когда-то девочку Катю и однажды признался:

 
Запомни, Катюша, я – гений.
Запомни, я – твой командир.
Я взял на себя рычаги управленья,
Чтоб сделать счастливым весь мир…
 

Потом полюбил Иру, да так страстно…

 
Так помни, родная Ирина,
Я всюду и вечно с тобой.
Прости, что порой обзывался «дубиной».
Прости, что ударил ногой…
 

Ну, да ладно, Бог простит. Зато некоторым «Алисам»; не читавшим Бхагаватгиту и причиняющим боль при мочеиспускании, придется подпалить оперение на адском огне. Исторический случай: встреча в КВД Металлистов г. Москвы. Однако не гмыкайте, не все ж «грязным рокерам» страдать от любви. Берегись Алис! И без этих много девушек хороших.

А теперь вернемся к теме, начатой было в предисловии, а именно: к «дефекации фекалий».

Откуда, почему, зачем эти грубые шуточки, черный юмор, циничные вещи? Тем не менее, классики и модернисты всех времен и народов обращались и обращаются, испражнялись и испражняются. Омар и Вильям, Воннегут и Хармс, Александр Сергеевич и Николай Васильевич, Булгаков и Бабель, Ильф и Петров… продолжайте, продолжайте. Так и норовят дверь соседа вымазать, а потом оправдываются, де, мол, чистят «анналы духа». Да полноте, все в кайф! А гнилым романтикам, развешивающим сопли по заборам, мы скажем вот что:

 
Взгляни в ушной проем любимой,
Увидишь серы в нем наросты,
Представь аппендикс, свисший сливой.
Как это мило, как это просто.
Подумай о глазах любимой:
Мешочки с жидкостью прелестной,
Пузырики на тонких жилках.
Как это, право, интересно!
Целуя губок оболочку.
Представь, что где-то за зубами
Лежит кило-другое мозга,
Со столь изящными чертами
И в нем витают тихо мысли
О пылесосе, о сортире,
О педикюре, о ребенке,
О щах, котлетах и кефире.
 

Вот это любовь! До мозга костей, до угрей на носу, до щетины на подбородке. Вот это святость!

Теперь о красоте. Видели ли вы когда-нибудь, с каким бестолковым упоением, тупым сладострастием посетители музея рассматривают ночной горшок древнего грека? Да-да, ощущают запах времени… Тьфу! Какой же запах они ощущают? Белиберда, курекурятица, обман, сплошной обман.

«– А хотите кусочек правды? Скажу вам по секрету: мораль украли агрессоры, секса нет, масоны оккупировали метро. Христа продали за бутылку «Пшеничной», филологи боятся за замену гласных на согласные, а медики обнаружили, что у детей изменился цвет кала. «Это прежде всего от панк-рока и тяжелого металла. Такие дела. Рокеры-самозванцы, пионеры-садисты, подростки-драчуны, вожди-тираны, политики-пухлецы, гении-карапузы, философы-хитрецы, наркоманы, клептоманы, алкоголики, отпетые правдолюбцы, расхитители народного добра, стервы и стервятники, растлители и растленные, мафиози и маньки… короче говоря, «no futuve» в полный рост. Однако:

 
Опуская любовно и трепетно
Этот мир в унитаз наших глаз.
Мы танцуем во тьме мироздания
И дубасим в бессмертия таз.
 

(«Будь готов»)

«Пофигистический оптимизм» – характерная черта группы Э.С.Т… В то время как иные страдальцы наворачивают смурь и тоску, демонстративно выпиливают на венах диковинный узор, эти ребята хотели плевать на боль и кровь, им и так неплохо:

 
Я рад себе, я рад тебе,
Я рад удару в позвоночник,
Я рад, когда «ни бе, ни ме»,
Я рад, что ты меня не хочешь…
 

ПО ЛЕСТНИЦЕ ВВЕРХ

«…Мои место и время пребывания нравятся мне» (Жан). Мальчики жили в одном районе, учились в одной школе, по очереди были влюблены в одну дворовую проститутку. Когда Андрею исполнилось пятнадцать, он полюбил Жана, Жан полюбил Максима, Максим стал ударником. Первым толкачом группы оказалась Жанна Медведева – сексапильная (ха-ха) девушка, имеющая добрые глаза, длинные черные волосы и широкие связи. Одновременно, чуть позже или чуть раньше, образовался «бред-клуб», в который вошли кроме перечисленных особ, Константин Кондитеров (писатель, журналист, философ) и Дмитрий Цветков. Утомленные совместным проживанием родители, случалось, покидали своих детей, предоставляя 2—3-комнатные аудитории для собраний членов клуба. Чем занимались там несовершеннолетние акселераты, догадаться несложно. Сначала по-детски, понарошку, потом по-настоящему, довольно круто. В пылу коллективных медитаций рождались щекотливые мысли, тексты, музон, складывались взаимоотношения. Духовное становление личностей пошло вразрез со школьной программой. В школе не проходили буддизм и Ветхий завет, ругали анархистов и металлистов. Вскоре школьные заморочки были выкинуты из жизни, освободилось время для «дурака-валяния» и безобразий. Они смущали окружающих непредсказуемыми поступками, «устраивали скандалы» на вошедших в моду металлических дискотеках, одевались нарочито вызывающе и т. д. Тщеславные планы Жана поступить в Институт Стран Азии и Африки увязли в драке на выпускном балу. Обнаружилась абсолютная негодность всех к строевой. И молодые люди окончательно скатились в бездну рок-н-ролла. Андрей подцепил на эту удочку своего младшего брата Витю (Вики). (К тому времени «Максим стал больше не Максим».) Юный и красивый Вики замечательно смотрелся за барабанами, палочки в его руках летали, а лицо озарялось детской улыбкой.

Маленькая комнатка в помещении фирмы «Заря», обшитая ячейками из-под яиц, комнатка для отдыха со старым кожаным диваном, а также сортир, вода и электричество – вполне сносная (по отечественным стандартам) база для начинающих музыкантов. Куцей аппаратуры вполне хватало для озвучивания крохотного зальчика. Зрители усаживались на скамью, отпиленную от школьной парты, поджимали ноги, дабы их не потоптал резвый вокалист, напрягали зрение, по губам Жана различая слова, постигали глубокий смысл текстов, заодно «въезжали» в музыку, подобную жужжанию 100 миллиардов шмелей, топтанию 200 миллиардов тараканов, писку 300 миллиардов комаров. Добавьте к этому оркестру сипло-хриплый голос Жана, его смачное рыгание в микрофон и (при наличии абсолютного слуха) легкое возбуждение вам гарантировано. Посетители банкетного зала, что находился на втором этаже помещения, буйно веселившиеся на трезвых свадьбах наверняка не обладали абсолютным слухом. Когда в их розовые мохнатые уши, обласканные итальянскими голубками, врывался гадливый звучок из-под пола, граждане сильно и нехорошо нервничали. К ним присоединились жители дома, все вместе навалились и закрыли источник шума. Но до того, как в помещение вселился кружок вязания, ребята успели кое-что сочинить, кое-как поиграть, а одна смелая девушка, Светлана Скрипниченко (сейчас известное имя в деловых кругах рока), включила их в программу концерта. Причем решающую роль сыграла такая характеристика группы: «Ребятки заводные. Играют при любой погоде. Настраиваются за 3 минуты». Так и вышло.

Жаркий августовский день. Город Подольск, ПКиО, зеленый театр на берегу р. Пахры. Немногочисленная аудитория, состоящая из подвыпивших по случаю Дня десантника парней в голубых беретах, юных пионеров в металлических прикидах, провинциальных рок-интеллектуалов и рок-дилетантов, а также пенсионеров, дремлющих на скамейках. Плохой аппарат, плохая акустика, и не катит «Папа Леша с сыновьями», вялые похлопывания сопровождают выступления «Красного креста». Манит прохладой река, потные зрители снимаются с липких скамеек и уходят. На сцене появляются трое в черных штанах и майках, настраиваются (за 3 минуты). Басист отрыгивает в микрофон, произносит: «Погода хорошая. Аппаратура – дерьмо!» Мощный драйв возбудил пенсионеров не на шутку, рок-интеллектуалы подняли головы, рок-дилетанты заулыбались, десантники вставали со своих мест и двигали собой, но больше всех ликовали юные неиспорченные металлисты. В экзальтации они барабанили по дощатой эстраде и дергали за волосы Жана, низко к ним склонявшегося. Свободное пространство, которое мешало всем предыдущим музыкантам, подходило Э.С.Т., как драные штаны министру финансов. Тяжелый и ритмичный рок-н-ролл рвал воздух на четкие квадраты с такой яростью, что даже самые круглые кретины не могли не вписаться в них. Не ждали… Насторожившиеся организаторы почуяли что-то неблагополучное в слове «Хей!» и обрубили звук на песне «Спи спокойно». А «раскольники» и не собирались уходить. «Какие проблемы? Пусть люди радуются». И когда один из организаторов подошел к Жану с выяснениями, тот повесил ему на шею бас-гитару со словами: «Сам играй». На этом скандальное шоу не прекратилось. За кулисами Э.С.Т-эш-ников ждали новоиспеченные фаны. Обаятельный Вики разламывал «волшебные палочки» на части. Андрей вырисовывал три замечательные буквы на запястьях, коленках, спинах, задницах, обертках из-под конфет и жвачек. Жан кому-то подарил щелбан, кому-то свой телефон, кто-то потрепал его по… Всей гурьбой двинулись к выходу. На сцене уже зачинала «Задоринка», но внимание зрителей было обращено на группу в черно-джинсовых тонах, уверенно поднимающуюся по лестнице вверх. На аллее парка повстречали военнослужащего средних лет, подольских урлят, «десантников», приготовились к беседе. Но им, оказалось, «пондра…»

…Случайные концерты, случайные связи, официальные лица, которые приходили на репетиции, а потом долго беседовали о нравственном облике разбушевавшихся анархистов… «Толстые» дяди, которые после прослушивания довольно крякали, обещая опеку, но, наследив в помещении, уходили в никуда. Это порядком надоело, и Жан однажды намекнул недвусмысленно: «Нам бы хорошего менеджера…» Находившийся неподалеку Дима Цветков принял эти слова на свой счет и постепенно стал приводить в порядок дела группы. Вначале ребята приобрели «крышу». Затем обзавелись более надежным местом встреч (после того, как их попросили из «Зари-1», репетировали в «Заре-2», поделив ее с группой «Знак беды», но испытав конфликт с контингентом местной урлы, вынуждены были скипнуть недалече.) Комнатка, хоть и маленькая, но своя, а все остальные 136 квартир в двух подъездах на семнадцати этажах были свободны от рок-ненавистников, короче говоря, хорошо жилось на новой базе.

Не хватало только баб. И они появились. Скромные тихие девушки из группы «Женская болезнь» «варились» здесь два месяца. И сварились-таки! Вкрутую! Но оставим девочек в покое, пусть оправятся после своего первого «веселого» шабаша в ДК Горбунова 12 июня 1988 года. Вернемся в февраль 88-го, когда Э.С.Т., явившись в рок-лабораторию за неделю до «фестиваля Надежд», прояснил затуманившиеся головы членам худсовета. Выступили неплохо. Даже очень неплохо, на 4-х (если вести отсчет плюсов от Подольска). На фоне «Благородных металлических всадников» черная троица выглядела лихо, бесшабашно и как-то «не по-русски». Уж слишком «отвязно» вели себя музыканты. Гитарист то дергался в эпилептическом припадке, то уходил в себя, скрючиваясь над гитарой, будто его прихватило. Басист показывал чудеса акробатики, ухватывая микрофон одной рукой, другой ударяя по струнам. Барабанщик (это был уже не Вики, а Прист – Сергей Прусаков) то и дело срывался с насиженного места, скатывался по наклонному подиуму, дабы обсудить «дальше стучать или харэ?» Публика завелась мгновенно. Заходили, заплясали, затопали, И когда почти голые, залитые потом «циркачи» решили передохнуть, зрители «закочумали» вместе с ними, улавливая трепетную мелодию в гудении мониторов… Таким образом, группа Э.С.Т. стала «открытием сезона» и победителем «Фестиваля Надежд» в металлическом разделе.

Можно еще долго рассказывать байки про Э.С.Т. Однако покинем эту золотоносную речку. Придут еще старатели, и не раз еще доведется услышать из чужих уст прелестное вранье о новых звездах. Напоследок же займемся сурьезным делом, обсудим стиль и имидж вышеуказанной группы…

ПОДЗАВОДОЧКА И МЕДИТАЦИЯ

Если вам вздумается поболтать о музыке на спецовом уровне, обращайтесь к гитаристу Э.С.Т. Он вкрадчиво посмотрит собеседнику в глаза, загадочно улыбнется и скажет: «Главное в музыке – это подзаводочка и медитация». Полностью музыкальная концепция Э.С.Т. звучит так:

10 ЗАПОВЕДЕЙ НАЧИНАЮЩЕГО ИСПОЛНИТЕЛЯ

 
1. Чем меньше запилов,
Тем больше завода.
Тем больше кайфа
Для простого народа.
 
 
2. Чем больше накачки,
Тем больше забой,
Тем слушатель больше
Доволен тобой.
 
 
3. Чем меньше аккордов,
Тем лучше фактура.
Тем выше твоя,
Исполнитель, культура.
 
 
4. Чем гаже стихи,
Строка примитивней,
Тем более публика
В зале активней.
 
 
5. Чем медленней ритм,
Чем меньше накал.
Тем больше музыка
Похожа на кал.
 
 
6. Чем злостней кривлянье,
Грубее слова.
Тем лучшего мненья
Людская молва.
 
 
7. Чем реже на «лирику»
Выставлен фуз,
Тем выше талант,
Исполнительский вкус.
 
 
8. Чем чаще в напеве
Мелькнет неприличность,
Тем ты самобытней,
Тем ярче как личность.
 
 
9. Чем меньше к канонам
Твое уваженье.
Тем больше из зала
К тебе уваженье
 
 
10. Чем больше нахальства,
Тем шире фан-клаб.
Тем больше и славы,
И денег, и баб.
 

(Поэт—композитор—певец ЖАН САГАДЕЕВ)

И они держат слово, упрощая партии до трех аккордов, вместо техники показывая чудеса акробатики, бросая в зал фразочки типа: «Ублюдки! У вас задницы еще не заплесневели?» А «ублюдки», которые помоложе, тащатся от «моторхэдовских» интонаций в исполнении Э.С.Т. Люди же постарше и поопытней, пробежав глазами, похлопав ушами, делают вывод: «Непростые ребята. Ни в панк, ни в «металл», ни в Красную Армию. Надо бы тексты посмотреть».

Плиз (пожалуйста):

 
Я свободен
И я один.
Всем доволен,
Как кретин.
Меня забыли
И я забыл.
Кому я должен
И кем я был.
Мой мир, как чайник,
Мой бог – дурак,
Я сам – работник.
Сам – кулак,
Хлеб для плоти,
Вино для кровей,
Я ем природу,
Сливаясь с ней.
Цветы и травы,
Вода, земля.
Я – это ты,
Ты – это я.
Я самый главный,
Но я не злой,
Один, один,
Как герой.
Но я с тобой.
Всегда с тобой, мой друг,
Я с тобой, мой грязный ангел…
 

Это из ранних. Песня называется «Мой глупый ангел». Потом несколько ударов судьбы, и Жан сочинил такую песенку:

 
Пройдет немного времени и, сука, ты умрешь.
Плевать, что это будет, пуля или нож.
Платить за все придется, без этого нельзя,
Я выну твои потрохи и покажу друзьям.
Однажды темной ночью, а может, светлым днем,
Я выйду из засады и мы окажемся вдвоем…
А если ты удавишься от страха и тоски,
Я все равно найду тебя и выпущу мозги.
 

Вот это уже сурово, по-мужски. Но как ни кривляйся, а в жилах течет красная кровь, и появляются тексты следующего содержания:

 
Солнце взошло над кулацким амбаром,
Хлеб раздают бедноте.
Милый Ильич, продотряд с комиссаром
Нас не оставят в беде.
Вышел на полюшко, потом политое,
Трактор с названьем «Вперед»,
Знамя, во время налета пробитое,
Люд к сельсовету зовет.
Там агитируют с прошлым расстаться.
Всем записаться в колхоз,
Если не смог кое в чем разобраться,
Можешь поставить вопрос.
А в избах-читальнях впервые узнали,
Что есть Лев Толстой, мужики.
Ликбез, комсомол ребятне разъясняют,
Что Бог и попы – дураки.
 

Что ни говори, историю страны Сагадеев знает и дорожит ею. Заметим еще, что песенка написана до того, как Христа официально признали. А вот и современная картина:

 
Выйди на улицу и подыши:
Больше не пахнет помойкой.
В винном отделе уже ни души.
Все это, сынок, перестройка.
 
 
В тихой больнице, с зеленой стеной,
Ждет тебя новая койка.
В тихой больнице – уют и покой,
Вот это, сынок, перестройка.
 
 
Выйди на Красную площадь, мой друг,
Выйди с гитарой и спой-ка:
«Солнечный круг, небо вокруг…»
Все это, сынок, перестройка.
 

На этом, пожалуй, остановимся. Хотя текстов у Сагадеева «пруд и маленькая тележка» (плодовитый, как его собака Алиса), а еще больше рассказиков, стишат, побасенок, поговорок типа:

 
Пингвин, пингвин, пингвин
Пинг-понг, пинг-понг, пинг-понг
Гонконг, Гонконг, Кинг-Конг…
 

Но чтобы издать антологию, надо дождаться смерти не только Жана Сагадеева, но еще и прикончить неусыпного менеджера Дмитрия Цветкова.

 
Никто не будет думать ни о чем,
Смотреть на собственные руки,
Срывать цветы, тревожить пчел
И куриц обрекать на муки.
Я знаю, это будет точно так,
Когда смотрю на радугу в ресницах.
Все будет так, конечно, а пока
Мне это все лишь только снится.
 

Кто же они такие? Добрые панки, незаурядные металлисты, рокеры-недоучки, сумасшедшие люмпен-интеллигенты из Бибирева?

 
«Снаружи – урел, внутри – пижон…»
 

Длинный хайр, ветхий прикид наводят на мысли… «Кто вы ребята? Хиппи или панки?» – спросили люди в Подольске, наблюдая как компания Э.С.Т. фанатеет от красавиц-панков из эстонской группы I.M.K.E. «Неформальная мы», – был ответ.

Металлических фенечек не носят, волосы дыбом не ставят, пьют по праздникам мало. Зато рыгнуть в микрофон – это завсегда, проорать на весь засиженный, захоженный, зас… Арбат: «Рисую портрет мочой на асфальте за пять копеек! Показываю глупости бесплатно, или же сказать своей подруге «Что это у тебя вид унылый? Так и съездил бы по башке!» – это можно.

Они начинали, когда в подвалах и на флэтах кишел пестрый underground, когда общественность пучило от вопроса об отроках и отроковицах, которые коптились вокруг альтернативного костра, готовые ринуться всем скопом в огонь, когда время придет. Время пришло, время прошло, бойцы стали задыхаться в собственной слюне, душистый дурман кооперативной парфюмерии постепенно вытеснил пряный запах, голая идея, нацепив валенки, превратилась в ординарную шлюху. Настал подходящий момент для Явления.

Поисковые санитары сбились с ног и уж никак не ожидали встретить Их здесь, в центре многолюдного Праздника Перемен на церемониале Рок-Попсации. А они рождали пустышки Рыцарям Печального Образа, из сломанных копий старых рокеров смастерили рогатки и стреляли по воробьям. Вынесли на время святых, перевернули всех с ног на голову и подстрекали к совокуплению в таком положении. Хамили и плевались, когда Их призывали к рок-ответственности в период гласности. Корчили верблюжью морду тому, кто оставался к Ним равнодушен, смеялись в лицо тому, кто Их ругал.

В Москве сначала возбудились, а потом стали прикидывать, на какую же полку поставить Э.С.Т. Панк? Металл? Панк-металл? А, может, «тяжелая психоделия»? Эх, жаль, ничем помочь не могу, с трудом отличаю ритм-н-блюз от прыг-н-скок. Жан отличает и боевой клич сочиняет:

 
Моя страна не любит рок-н-ролла,
Моя страна – вранье.
Она отстала от других в вопросах пола.
Но я люблю ее!
 

Интересно, а был ли Есенин панком?