Текст книги "Британские сказки. Домовой из Хилтона"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Петух и Лиса

Однажды Лиса-хитрые-глаза-пушистый-хвост прокралась потихоньку в фермерскую усадьбу и утащила жирненького, рябенького Петушка.

Тут поднялась страшная суматоха, и все бросились в погоню за воровкой. Пришлось Лисе удирать что было духу, однако Петушка из зубов она не выпустила.

Но Петушок-красный-гребешок-громкий-голосок совсем не хотел попасть Лисе на обед. И пока она бежала к своей норе, он все думал да придумывал, как бы ему заставить Лису-воровку разжать зубы. Вот он и заговорил с ней так ласково, так вкрадчиво:

– Ну и глупы же люди, что хотят поймать тебя, Лиса! Куда им, разве угнаться за тобой!

Лисе понравились такие речи: ведь она была не только хитра, но и тщеславна. А Петушок-красный-гребешок-сладкий-голосок продолжал:

– А все-таки хоть им тебя и не поймать, не так уж это, наверное, приятно, когда за тобой гонятся да еще кричат: «Держи вора! Держи вора!» Я бы на твоем месте сам крикнул: «Это мой петушок, а совсем не тот, которого украли!» И люди отстанут, а ты спокойно побежишь домой.

Тут Лиса не выдержала, разжала зубы, задрала вверх голову и закричала:

– Этомойпетушок!

А Петушок-красный-гребешок-хитрый-голосок времени зря не терял и бросился наутек. Только его Лиса и видела.

Биннори

Жили когда-то в замке близ дивных мельничных плотин Биннори две королевские дочери. И посватался к старшей из них сэр Уильям, и покорил ее сердце, и скрепил свои клятвы кольцом и перчаткой. А потом увидел младшую сестру – златокудрую, с лицом нежным, как цветущая вишня, – и сердце свое отдал ей, а старшую разлюбил. И старшая возненавидела младшую за то, что та отняла у нее любовь сэра Уильяма, и ненависть ее все росла день ото дня, и она все думала да гадала, как бы ей погубить сестру.

И вот в одно тихое светлое утро старшая сестра сказала младшей:

– Пойдем посмотрим, как входят в дивные воды Биннори ладьи нашего отца! И они взялись за руки и пошли. И когда подошли они к берегу, младшая поднялась на большой камень: хотела увидеть, как будут вытягивать на берег ладьи. А старшая сестра шла за ней следом и вдруг обвила ее стан руками и столкнула ее в бурные воды Биннори.

– Ах, сестра, сестра, протяни мне руку! – крикнула младшая принцесса, когда вода понесла ее прочь. – Я отдам тебе половину всего, что есть у меня и что будет!

– О нет, сестра, не подам я тебе руки! Ты умрешь, и земли твои достанутся мне! Позор мне будет, если я дотронусь до той, что разлучила меня с любимым!

– О сестра, сестра, так протяни мне хоть перчатку, и я верну тебе Уильяма! – кричала принцесса, а поток уносил ее все дальше и дальше.

– Тони! – отвечала жестокая принцесса. – Не коснусь я тебя ни рукой, ни перчаткой! Ты утонешь в дивных водах Биннори, и милый Уильям снова будет моим!

И она вернулась в королевский замок.

А младшую принцессу поток нес все дальше, и она то всплывала наверх, то снова скрывалась в воде, пока, наконец, река не принесла ее к мельнице. А в это время дочка мельника готовила обед, и понадобилась ей вода. Вот спустилась она к реке, увидела – что-то плывет к плотине, и крикнула:

– Отец! Отец! Скорей опусти створки! Что-то белое – лебедь или русалки – плывет сюда по реке.

И мельник поспешил к плотине и остановил тяжелые, страшные мельничные колеса. А потом отец с дочерью вытащили из воды принцессу и положили ее на берег.

Светлая и прекрасная, лежала она на земле. Жемчуга и самоцветы украшали ее золотые кудри, золотой пояс стягивал ее тонкий стан, золотая бахрома на подоле белой одежды скрывала ее нежные ножки.

Но она не дышала, не дышала…

А пока прекрасная принцесса лежала на берегу, мимо плотин Биннори проходил странник – знаменитый арфист. Он увидел ее прелестное бледное лицо и с тех пор не мог его забыть. Долго странствовал он по свету, а лицо это все стояло перед его глазами.

Много-много дней спустя он вернулся к дивным водам Биннори, но принцесса давно уже спала вечным сном, и он нашел лишь кости ее да золотые кудри. И он сделал из них арфу и поднялся с нею на холм, что стоит над плотиной Биннори, и подошел к замку, где жил король-отец.

В тот вечер король и королева, их сын и дочь, сэр Уильям и весь двор собрались в зале послушать прославленного арфиста. И вот запел арфист, перебирая струны своей арфы, и все – то ликовали и радовались, то плакали и печалились, повинуясь его желанию. И вдруг арфа сама запела тихим и ясным голосом; тогда арфист умолк, и все затаили дыхание.

Вот о чем пела арфа:

 
О, там сидит мой отец, король,
Биннори, о Биннори;
А с ним сидит королева-мать
Близ дивной плотины Биннори.
Стоит здесь и Хью, мой брат родной,
Биннори, о Биннори;
И верный-неверный Уильям мой,
Близ дивной плотины Биннори;
 

Диву дались все в зале, а старый арфист рассказал, как однажды увидел он на берегу мертвую принцессу, что утонула близ дивных плотин Биннори, и как сделал из ее костей и кудрей эту арфу.

И вдруг арфа снова запела громким и ясным голосом:

 
А вот и сестра, что топила меня
Близ дивной плотины Биннори.
 

И тут струны лопнули, и арфа умолкла навсегда, навсегда.

Черный Родерик

Черный Родерик был главой славного рода Макнейлов с острова Барра и победителем на многих рыцарских турнирах. Он бы мог даже считаться первым мечом Шотландии, если бы не еще один славный воин – Роб Рой Макгрегор.

Когда до Черного Родерика впервые дошла весть, что есть в Шотландии люди, которые считают лучшим из лучших воинов Роб Роя, он воскликнул:

– Я вызову на бой этого Макгрегора! Тогда посмотрим, кто из нас лучше владеет мечом. Только скажите: где мне найти его?

Один из оруженосцев Черного Родерика сказал ему, что Роб Рой живет возле озера Лох-Ломонд. И в тот же день Черный Родерик покинул Гебридские острова и отправился со своими рыцарями на юг.

Прибыв в Лох-Ломонд, он спросил первого встречного, где он может найти Роб Роя, и получил ответ: на ярмарке в Килларни.

– В Килларни! – крикнул Черный Родерик, пришпоривая коня.

Не доезжая Килларни, они встретили группу всадников. Черный Родерик осадил коня и обратился к ним:

– Приветствую вас, славные рыцари! Скажите, вы случайно не с ярмарки в Килларни едете?

– Вы угадали! – ответил один из рыцарей. – В этом году ярмарка удалась на славу. Верно я говорю, друзья? – обратился он к своим спутникам, и те в один голос шумно с ним согласились. – Советую и вам туда съездить!

– А видели вы там рыцаря по имени Роб Рой Макгрегор? – спросил Черный Родерик.

– Он был там, – ответил все тот же рыцарь улыбнувшись.

– Был? Значит, сейчас его там уже нет? – сердито и разочарованно проговорил Черный Родерик.

Друзья рыцаря рассмеялись.

– Сейчас там его нет, – сказал рыцарь, все так же улыбаясь. – Сейчас он здесь, перед вами. – Я – Роб Рой Макгрегор. Чем могу служить?

– Я правитель Барры! – заявил Черный Родерик. – Мне сказали, что ты считаешь себя более искусным бойцом на мечах, чем я. И я пришел сюда, чтобы доказать в честном бою, что это не так!

– Но я с тобой не ссорился, к чему же нам биться? – сказал Роб Рой.

– Ссорились или нет, я все равно вызываю тебя на бой! – сказал Черный Родерик, слезая с коня.

– Не люблю я драться без серьезной причины, – сказал Роб Рой, однако тоже слезая с коня. – Но я принимаю твой вызов, и ты еще проклянешь тот день, когда бросил мне его.

Был только один случай, когда Роб Рой отказался принять вызов на поединок. Это случилось, когда его вызвал на бой Дональд Бэйн. Роб Рой отказался с ним биться, потому что Дональд Бэйн был не благородного происхождения.

И вот расчистили для поединка место, и два рыцаря сошлись на мечах. У Роб Роя были очень длинные и сильные руки, поэтому ему легко было держать противника на расстоянии от себя. Никому еще не удавалось хотя бы дотронуться до него мечом. Не прошло и несколько минут, как Черный Родерик понял, что ему далеко до Роб Роя в искусстве боя на мечах.

И еще он понял, что лучше бы ему оставаться дома, на Гебридах.

Роб Рой взялся обеими руками за палаш и со всей силой ударил им Черного Родерика по той руке, в которой тот держал меч.

– Сдаюсь! – с трудом произнес правитель Барры. – Сдаюсь…

Роб Рой вложил меч в ножны и подал знак людям Черного Родерика, чтобы они помогли своему господину сесть на коня.

– Надеюсь, это отобьет у тебя охоту лезть в драку с тем, кто не желает тебе зла, – сказал Роб Рой своему побежденному противнику.

И поскакал со своими рыцарями прочь.

Но Черный Родерик и его спутники не могли уехать далеко: им пришлось остаться на несколько месяцев в деревушке Килларни, пока не зажили его раны. И больше он никогда не тревожил славного Роб Роя.

Однако такой уж у него был нрав, что ему не терпелось с кем-нибудь задраться. И, вернувшись к себе на остров, он не успокоился, пока не нашел, на ком бы сорвать зло.

Был среди воинов Черного Родерика один бесстрашный молодой всадник, сын вдовы. За то что был он молод, красив и отважен, невзлюбил его Черный Родерик и задумал коварный план, чтобы погубить юношу.

– Мы отправляемся в Шетландию! – объявил он однажды своим воинам. – Чтобы потребовать дань с правителя Шетландских островов.

Была снаряжена восьмивесельная галера, и Черный Родерик поплыл со своими воинами к Шетландским островам.

Без препятствий в пути и без всякого сопротивления они высадились в Шетландии. Сам шетландский лорд спустился на берег приветствовать главу рода Макнейлов.

– Вы пришли с миром? – спросил он Макнейла.

– Нет! – отвечал Черный Родерик. – Мы явились за данью и требуем от вас денег, коней и скота!

– Не видать вам дани, пока не одолеешь меня в битве! – вскричал шетландский лорд. – Вызываю тебя на поединок!

Черный Родерик, конечно, согласился: для этого он и приехал на Шетландские острова. А перед началом поединка он отозвал в сторону сына вдовы и сказал ему:

– Когда ты увидишь, что я отступил на шаг от противника, знай: я теряю силы. Когда я оглянусь на тебя в первый раз – значит, я проигрываю битву. Когда же я оглянусь во второй раз – значит, силы совсем оставляют меня и ты должен занять мое место. И если ты победишь, мы разделим с тобой всю добычу. Согласен?

Юному воину ничего не оставалось, как подчиниться своему господину.

И вот глава рода Макнейлов и шетландский правитель начали поединок. Они кружили по берегу, издавая воинственные кличи и гремя палашами. Казалось сначала, что наступает Черный Родерик. Но вот он сделал шаг назад, и правитель Шетландии обрушился на него с утроенной силой. Черный Родерик оглянулся на сына вдовы, но тут противник прижал его к скалам. И Черный Родерик оглянулся на сына вдовы во второй раз, и тот ринулся в битву вместо своего господина.

Черный Родерик надеялся, что шетландский правитель быстро разделается с юношей, а за это время он успеет передохнуть и тогда с новыми силами продолжит поединок. Вот как он рассчитывал избавиться от двух ненавистных ему врагов сразу.

Однако сын вдовы оказался прекрасным воином, и вскоре стало ясно, что шетландский правитель ему уступает.

И тут Черный Родерик, словно забыв о своих тайных планах, закричал:

– Убей, убей его! Он заслужил смерть!

И в то же мгновение голова правителя Шетландских островов упала на песчаный берег. Только тогда сын вдовы вдруг опомнился. Ему стал отвратителен поступок, который он совершил в пылу боя. Он совсем не хотел убивать своего благородного противника: он собирался только ранить его в честном поединке.

В гневе обернулся он к своему господину.

– О низкий Макнейл! – воскликнул он. – Смотри, что ты заставил меня совершить! Это твоя вина, что я убил невинного человека. Убирайся отсюда или, даю слово, я убью тебя! Теперь я шетландский лорд, и ты не получишь с моих островов ни пенни, ни травинки, ни самой худой овцы!

Черный Родерик обратился было за помощью к своим воинам, но те тоже отступились от него. И ему не оставалось ничего больше, как бежать к своей галере. Вот как опозорил он славное имя Макнейлов.

Домовой из Хилтона

Давным-давно жил в Хилтон-Холле один брауни, то есть домовой, – самый проказливый из всех домовых на свете. По ночам, когда слуги расходились спать, он все переворачивал вверх дном. Сахар насыпал в солонки, в пиво бросал перец, опрокидывал стулья, столы ставил ножками вверх, выгребал горячие угли из каминов – словом, пакостил, как мог. Но порой он приходил в хорошее расположение духа, и вот тут-то!..

– Постойте, а кто это – домовой! – спросите вы.

Домовой, он вроде нечистого духа, только не такой коварный, как черт… Да неужто вы не знаете, что такое «нечистый дух» и «черт»? О господи! Чего только не творится на белом свете! Так знайте же, домовой – это смешное крохотное существо, получеловек, полуэльф, весь волосатый и с острыми ушками.

На чем же я остановился? Ах да, я начал рассказывать, как домовой из Хилтон-Холла вытворял бог знает что. Но если служанки оставляли ему миску сливок или медовую лепешку, домовой в благодарность убирал за них со стола и приводил в порядок всю кухню.

Вот как-то поздно ночью служанки долго не ложились спать и вдруг услышали шум в кухне. Заглянули туда, видят – домовой раскачивается на цепочке вертела и приговаривает:

 
О, горе мне! Горе!
Не упал с ветки желудь,
Что станет дубочком,
Что пойдет на люльку,
Где заснет ребенок,
Что станет мужчиной,
Что меня уволит!
О, горе мне! горе!
 

Служанки сжалились над беднягой и спросили птичницу, как им «уволить» брауни, то есть сделать так, чтобы он смог уйти из этого дома.

– Проще простого, – ответила птичница. – Подарите домовому за труды что-нибудь добротное, прочное, и он тут же исчезнет.

Вот сшили служанки из лучшего зеленого сукна плащ с капюшоном и положили его у камина, а сами стали ждать, что будет. И вдруг смотрят: подошел домовой к камину, увидел плащ с капюшоном, надел его на себя да как примется скакать по комнате на одной ножке. Сам скачет, сам приговаривает:

 
Плащ с капюшоном я беру,
И отныне будет мой.
Теперь не станет помогать вам
Хилтонский домовой!
 

Сказал это домовой и пропал. И больше его никогда не видели.

Синяя шапочка

Жил на полуострове Кинтайр в Арделве рыбак по имени Эйн Макрэй. В один зимний денек, когда надежд на удачный улов не было никаких, потому как на море гулял шторм, Эйн надумал запасти для своей лодки новый киль и отправился в лес, что лежит между Тотэгом и Гленелгом, надеясь там найти дерево как раз нужной ему длины.

Но только он присмотрел подходящее дерево, как с гор спустился густой туман и в лесу стало темно, хоть глаз выколи. Место это, куда забрел Эйн, было далеко от его дома, и как только туман спустился, первым желанием незадачливого рыбака было поскорее вернуться назад. Ему совсем не хотелось заблудиться в незнакомом лесу и провести холодную зимнюю ночь под открытым небом.

И он пошел по тропинке, которую едва мог различать, думая, что это та самая, по какой он пришел в лес, и что она уж наверное доведет его до Арделва. Но очень скоро он понял, что ошибся, так как тропинка вывела его из леса на какое-то незнакомое место у подножия холма, и к тому времени, когда сгустились сумерки, он окончательно сбился с пути.

Бедняга хотел уж закутаться поплотнее в плед и провести остаток ночи, спрятавшись в вересковых зарослях, как вдруг заметил вдали мерцающий огонек. Он поспешил на огонек и, подойдя поближе, увидел, что это горит свет в окошке полуразвалившейся каменной хижины, какими пользуются пастухи, когда выгоняют скотину на летнее пастбище.

«Кажется, мне повезло, – подумал Эйн. – Здесь можно будет и переночевать, и у горящего очага погреться».

И он громко постучал в покосившуюся дверь.

К его удивлению, никто не ответил.

«Кто-нибудь же там должен быть, – рассуждал Эйн. – Ведь сама по себе свеча не горит».

И он еще раз постучал в дверь. И опять ему никто не ответил, хотя на этот раз он явственно расслышал в хижине чьи-то приглушенные голоса.

Тут Эйн рассердился и крикнул:

– Что вы за люди, коли не хотите впустить усталого путника погреться у очага в такую холодную ночь?

В доме послышались шаркающие шаги, дверь приоткрылась – ровно настолько, чтобы пропустить кота, – и высунулась голова дряхлой старушонки, которая внимательно оглядела рыбака.

– Так и быть, можешь остаться здесь на ночь, – пробурчала она недовольно. – Поблизости нет другого жилья. Заходи и устраивайся у огня.

Она пошире открыла дверь, впустила Эйна, а потом захлопнула за ним покрепче. Посреди тесной хижины в очаге жарко горел торф, а по обе стороны от огня сидели еще две старухи. Старухи ни слова не сказали Эйну. Та, которая открыла ему дверь, показала рукой на очаг, и он, закутавшись в плед, лег у огня.

Однако заснуть Эйн не мог. Что-то странное почудилось ему в самом воздухе этого убогого дома, и он решил, что, пожалуй, здесь надо держать ухо востро.

Немного погодя старухи поглядели на него и, видно, решив, что их незваный гость уснул, остались очень довольны. Одна старуха поднялась тогда и направилась к большому деревянному сундуку, стоявшему в углу хижины. Эйн лежал не шелохнувшись и смотрел, как старуха приподняла тяжелую крышку сундука, достала из него синюю шапочку и очень торжественно надела ее себе на голову. А затем проквакала скрипучим голосом:

– В Карлайл!

И прямо на глазах у изумленного рыбака исчезла, словно ее и не было.

Следом за ней и другие две старухи подошли к сундуку, достали каждая по синей шапочке, надели их себе на голову, прокричали:

– В Карлайл! – и были таковы.

Не успела третья старуха исчезнуть, как Эйн вскочил со своего жесткого ложа и тоже подошел к сундуку. Приподняв крышку, он увидел на дне еще одну синюю шапочку. Легко представить себе, как разбирало бедного рыбака любопытство. Ему до смерти захотелось узнать, куда же девались три старые ведьмы.

Поэтому нет ничего удивительного, что он тоже напялил себе на макушку синюю шапочку и смело крикнул, точно как три старухи:

– В Карлайл!

И тут же каменные стены убогой хижины словно раздвинулись, и его закрутило, завертело и понесло как на крыльях с неописуемой быстротой. А затем он плюхнулся – ну, куда бы вы думали? – на пол! И, оглядевшись, увидел, что очутился в огромном винном погребе рядом с тремя старыми ведьмами, которые тоже сидели на полу и потягивали из бутылок винцо.

Однако как только старухи заметили его, они побросали свои бутылки, вскочили и, прокаркав: «Домой, домой, в Кентрой!» – тут же исчезли.

На этот раз Эйну почему-то не захотелось последовать за ними. Он тщательно обследовал все бочки и бочонки в погребе, все бутылки и бутыли, пробуя тут и там по глоточку, а потом прилег в уголке и заснул крепчайшим сном.

А погреб этот, куда судьба таким странным способом забросила Эйна, принадлежал самому епископу Карлайлскому и находился под его замком в Англии. Утром слуги епископа спустились в погреб, за вином и пришли в ужас от того беспорядка, какой там нашли: повсюду валялись пустые бутылки, а из некоторых бочек вино лилось прямо на пол.

– Я давно замечаю, что пропадают бутылки с вином, – заявил главный эконом замка, – но такого наглого воровства я еще не встречал.

Тут один из слуг увидел спящего в углу Эйна в синей шапочке на макушке.

– Вот вор! Вот вор! – закричали все.

Эйн проснулся и почувствовал, что руки и ноги у него крепко связаны.

Беднягу повели к епископу, сорвав предварительно с его головы синюю шапочку, потому что, как сами понимаете, было бы непочтительно предстать перед его преосвященством с покрытой головой.

Несчастного Эйна судили и приговорили к сожжению на костре за воровство. И вот посреди базарной площади в Карлайле вбили высокий деревянный столб, набросали вокруг него побольше сухого хвороста и привязали приговоренного к столбу. Народу на площади собралось больше, чем в базарный день под праздник.

Эйн совсем уж смирился с горькой судьбой и готовится героически встретить свой последний час, как вдруг в голову ему пришла счастливая мысль.

– Последнее желание! Последнее желание! – закричал он. – Я желаю отправиться на тот свет в синей шапочке!

Последнее желание узника, как полагается, было исполнено. Но только Эйну надели на голову его синюю шапочку, как он смело крикнул:

– Домой, домой, в Кентрой!

И к великому изумлению честных жителей Карлайла, в тот же миг и узник, и столб, к которому он был привязан, исчезли. Больше их в Англии никогда и не видели.

Когда Эйн очнулся, он обнаружил, что лежит на склоне холма у опушки леса, что тянется между Тотэгом и Гленелгом. Однако никакой хижины трех старых ведьм не было и в помине. Туманная ночь давно сменилась ясным солнечным днем. Эйн увидел невдалеке старого пастуха и окликнул его:

– Будь добр, помоги мне отвязаться от этого проклятого столба!

Пастух подошел и помог Эйну освободиться.

– Кто же это привязал тебя? – спросил пастух.

Эйн бросил печальный взгляд на столб и тут только заметил, что это прекрасный ствол дерева, совершенно прямой и крепкий, и тогда он вспомнил, зачем он забрел в лес, так далеко от своего дома.

– Видишь ли, я давно ищу подходящий гладкий ствол, чтобы сделать новый киль для моей лодки. И наконец нашел. Мне его сам епископ Карлайлский подарил! А вчера был туман, и, чтобы не потерять его, я привязал его к себе. Понимаешь?

Пастух объяснил Эйну, как найти дорогу на Арделв, и Эйн, насвистывая веселую песенку, отправился домой.