Текст книги "Забавные рассказы про великомудрого и хитроумного Бирбала"
Автор книги: Автор Неизвестен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)
Смеяться или плакать?
Однажды дворец падишаха Акбара особенно нарядно убрали и разукрасили – ждали именитых гостей из Ирана. Они приехали в Дели и собирались навестить падишаха.
Все были в сборе, а падишах что-то задержался. Придворные с нетерпением ждали его, то и дело поглядывали на дверь и на все лады судили да рядили: отчего это падишах так долго не идет?
Вдруг вошли в дарбар два глашатая. Один громко объявил:
– Почтенные вельможи! Сегодня скончалась матушка падишаха! – и вышел из зала.
Тогда заговорил второй:
– Господа советники! По милости всевышнего, сегодня у падишаха родился сын, с чем я вас и поздравляю! – и тоже вышел вслед за первым глашатаем.
Придворные застыли от удивления, а потом начали толковать:
– Братцы, ну и день выдался! Сразу две такие новости. Что же нам теперь делать: плакать или смеяться?
Никак придворные не могли решить эту задачу. Один говорит: давайте смеяться. Другой: надо плакать. От сомнений и беспокойства у них голова кругом пошла. Тогда заговорил Бирбал:
– Будем дожидаться падишаха да помалкивать. Если он войдет веселый, то мы начнем смеяться, если в слезах – и мы заплачем.
Все придворные захлопали в ладоши – так им понравился совет Бирбала.
Чудо-камень
Однажды вечером падишах с Бирбалом выехали верхом на прогулку. За разговором и не заметили, как подъехали к Мадхья базару. Чего только там не было! Ну, им-то что, они не собирались сходить с коней и торг заводить. Вдруг ненароком взгляд падишаха упал на одну старуху – она стояла близ дороги и держала в руках меч в старинных ножнах.
Падишах подумал, что у стариков частенько оказываются хорошие вещи, надо взглянуть на меч. Он повернул коня и подъехал.
– Зачем ты меч принесла?
– Покровитель бедных! – ответила старуха кротко. – Я хочу его продать. Давно он у меня дома валяется, а нынче настали тяжкие дни, продавать уж больше нечего, вот я и вынесла его на базар.
Падишах вынул оружие из ножен и стал разглядывать. Меч никуда не годился. Его разъела ржавчина, лезвие было зазубрено.
Падишах вернул его старухе. Она же так уставилась на меч, будто увидела его впервые.
– Что случилось? – удивился падишах. – Переменился твой меч, что ли?
– Владыка мира! Слыхала я, что стоит чудо-камнем дотронуться до железа, как оно станет золотом. Но вот чудо-камень – ваши руки – дотронулись до моего железного меча, а он почему-то остался, каким был. Этому я и дивлюсь.
Лестно было падишаху слышать такие слова, и он приказал выдать старухе из казны столько золота, сколько весил меч.
Бирбал, не говоря ни слова, стоял рядом. Радостью отозвались в его сердце находчивость старой женщины и щедрость падишаха.
Туфли бегают
Однажды падишах вместе с придворными был на молитве в мечети Лал Масджид. У ворот стояли туфли молящихся. Были там и туфли придворного Файзи. После намаза [22]22
Намаз – молитва.
[Закрыть]вышел Файзи из мечети, хотел обуться, а туфель-то нет! Пропали! Стоит он, оглядывается, не знает, как быть. Вскоре вышел из мечети падишах, а с ним и все придворные.
– Эй, Файзи, что с тобой? – удивился падишах. – Что ты тут стоишь?
А Бирбал – он тоже был там – не упустил случая подшутить:
– Покровитель бедных! Бедняга стоит потому, что бос, зато его туфли где-то бегают.
Бирбал сочиняет стихи
Однажды проводил падишах время со своей любимой бегумой. В любовном порыве он вложил ей в рот бетель из своего рта. Она стала жевать бетель и склонила голову в знак благодарности, а он в восторге схватил ее за руку. Бегума рассмеялась, и капелька красной слюны брызнула у нее изо рта на подбородок. Падишаху пришло в голову написать по этому поводу стихотворение, и он сочинил самасью [23]23
Самасья – здесь: последняя строка.
[Закрыть]: «Словно ясная луна кровью истекала».
На другой день, когда в дарбар пришел Бирбал, падишах прочитал ему самасью и велел написать все стихотворение.
А что для Бирбала сочинить стихи? Он частенько побивал разных мелких поэтов. Он тут же сложил стихотворение на падишахову самасью:
Падишах к бегуме милой так благоволил,
Что свой бетель изо рта ей нежно в рот вложил.
Луноликая в почтенье перед ним склонилась,
Он привлек ее, она счастьем засветилась,
Засмеялась. Изо рта пан сочился алый,
Словно ясная луна кровью истекала.
Падишах только диву дался – ведь Бирбал не был при том случае с бегумой, ничего не знал, как же сумел он так точно все описать в своем стихотворении? Слава мудрости Бирбала!
Когда рука дающего ниже
Падишах Акбар спросил у Бирбала:
– Бирбал! Всегда приходится видеть: когда человек дает что-нибудь другому, то его рука сверху, а рука берущего снизу. Бывает ли наоборот?
Бирбал, не долго думая, сказал:
– Конечно, часто так бывает.
– Когда же?
– А вот когда подают понюшку табаку.
Против такого ответа не поспоришь, и падишах был очень доволен.
Попугай падишаха
Жил-был один факир, большой любитель попугаев. Он покупал их на базаре, обучал всяким премудростям и продавал в богатые да знатные дома. Тем и зарабатывал деньги на жизнь.
Обучил факир одного хорошего попугая и продал его самому падишаху. Подивился падишах на красоту и ученость птицы и доверил ее ловкому, толковому слуге.
– Будешь кормить, поить и стеречь этого попугая, – сказал он. – Смотри, береги его как зеницу ока. Чуть что с ним случится – тотчас докладывай мне. Но ежели кто принесет весть о смерти попугая, – поплатится головой.
И надо же было так случиться, что попугай тот в скором времени околел. У несчастного слуги душа в пятки ушла – не миновать ему смерти. «Скажу – голову снимут, а утаю – не сегодня-завтра правда откроется, еще хуже будет – лютой смертью помру».
Куда ни кинь – все клин, и так и этак плохо. «Только Бирбал может меня спасти», :– подумал слуга и пошел к мудрому советнику падишаха. Поведал о своей беде и просит-молит спасти ему жизнь.
– Не бойся, я ручаюсь, все обойдется, – сказал Бирбал.
Отправился он к падишаху и с рыданием в голосе начал:
– Покровитель бедных! Наш попу-гай, наш по… по-пу-гай…
– Что, околел?! – закричал падишах, увидев, что Бирбал сам не свой.
Бирбал не спешил с новостью.
– Нет, владыка мира! Но он, видно, стал аскетом. Сегодня с самого утра сидит – не шевелится, глаза закрыл и клюв не раскрывает.
– Почему же ты не скажешь прямо, что он околел?
– Говорите, что хотите, а я думаю, что он стал подвижником и дал обет молчания. А лучше всего, ваше величество, вам бы самим посмотреть.
Падишах согласился, и они вместе пошли к попугаю. Глянув на птицу, падишах хмыкнул.
– Бирбал! Слывешь мудрецом, а того не понял, что попугай мертв. Сказал бы мне сразу, я бы сюда зря не ходил.
– Владыка мира! Волей-неволей пришлось мне слукавить. Скажи я вам сразу – и простился бы с головой.
Тут падишах вспомнил про свой приказ. Хитрость Бирбала его позабавила. Падишах похвалил его, дал щедрую награду и отпустил.
Бирбал отдал награду слуге. Вот так, по милости Бирбала, бедный слуга не только жив остался, но еще и разбогател.
Достань воловье молоко!
Однажды Акбар и Бирбал вдвоем сидели в саду и беседовали. Потом Бирбал собрался было домой, но падишах задержал его.
– Бирбал! Уже несколько дней я думаю об одном деле, да все забываю сказать тебе. Один лекарь приготовляет лекарство, для которого ему надобно воловье молоко. Хорошо бы тебе его достать.
Недаром говорится: «Кто служит, тот и тужит».
– Было б о чем тревожиться! Через неделю будет вам воловье молоко, – спокойно ответил Бирбал.
Не беда, если на это уйдет и больше недели, но молоко непременно надо достать.
Слушаюсь, – проговорил Бирбал и откланялся.
Дома он уединился и стал думать, как же ему воловье молоко достать. Занятый своими думами, Бирбал и не заметил, что день кончился и настал вечер. Как всегда в это время, пришла дочь – звать отца ужинать. Увидела она его и чуть не ахнула – так он изменился в лице. Постояла она, постояла, а Бирбал и не заметил дочку. Еще больше обеспокоилась она и спросила:
– Отец мой! Что у вас за забота?
Хоть это была старшая дочь Бирбала, умная и сметливая девица – то не раз было проверено, – а все же ему и в голову не могло прийти искать у нее помощи в таком трудном деле. Потому и не хотел толковать с ней об этом, стал отговариваться. А дочка не отстает, выспрашивает отца, отчего, мол, не весел, что за беда стряслась?
Пришлось Бирбалу рассказать, какую трудную задачу задал ему падишах.
– Только и всего? Из-за этого-то вы тужите? Идите лучше ужинать, а насчет дела не беспокойтесь, я сама к сроку дам ответ падишаху – через неделю.
Слова дочери немного успокоили Бирбала.
Через два дня дочка придумала, как ответить падишаху. Собрала она кучу старого платья, связала в узел, а в полночь взвалила узел себе на голову и пошла на реку. Тут она намочила белье и принялась колотить его об камни. «Чап-чап-чап!» – гулко разносилось в ночи.
Как раз напротив, на берегу, высился дворец падишаха. Шум на реке разбудил Акбара. Он позвал стражника и приказал:
– Посмотри, кто это в полночь колотит белье о камни? Хватай прачку и веди его [24]24
Стиркой белья в Индии обычно занимаются мужчины.
[Закрыть]ко мне.
Стражник, а с ним и другие солдаты быстро спустились к воде. Они очень удивились и даже смутились, когда увидели, что белье стирает красивая, стройная девушка. Солдаты окликнули ее раз, другой, а она будто и не слышит, знай себе колотит белье да колотит. Наконец стражник подошел к ней поближе.
– Эй, ты кто такая? Ишь дерзкая, еще не откликается, когда зовут. Ступай, тебя падишах требует.
Девушке только того и надо было. Она хотела во что бы то ни стало попасть к падишаху, но постаралась скрыть свою радость.
– Вы будете меня бить? За что? Я пойду домой, – ответила она плаксиво.
– Довольно! Не спорь, лучше иди– с нами к падишаху.
Девушка оставила белье на берегу и пошла следом за солдатами. Когда ее привели к падишаху, она учтиво поклонилась и скромно встала в сторонке, ожидая приказаний.
Падишах был в ярости.
– Эй ты, несчастная! Ты кто такая? – закричал он, выкатив покрасневшие глаза. – Ты что это вздумала в полночь стирать около дворца?
Увидела девушка, что падишах так и полыхает от гнева, стала умолять, дрожа и заикаясь:
– Ваша милость! Ваша милость! Я-то… я…
Видит падишах, что девушка от страха сама не своя, и голос его смягчился.
– Ну, чего перепугалась? Объясни мне все толком, и я прощу тебя. А не скажешь – плохо тебе будет.
– Владыка мира! Мне прямо позарез надо было постирать белье сегодня, вот и пришлось идти ночью на реку.
– Ах ты бедняжка! Какая же это беда погнала тебя ночью с бельем на реку?
– Что тут говорить, владыка мира! Сегодня в полдень мой отец родил ребенка, и весь день у меня полно было забот. Только сейчас наконец освободилась, смотрю, а белья чистого нет, вот и пошла стирать – белье-то до крайности нужно.
Странные слова девушки удивили падишаха. Он напустился на нее:
– Ну и глупа же ты! Что ты болтаешь! Свихнулась, что ли? Разве может мужчина родить?
Девушка воспользовалась удобным случаем.
– Владыка мира! – сказала она кротко. – Если мужчина не может родить, то откуда возьмется молоко у вола?
Падишаху вспомнился разговор с Бирбалом. Он очень удивился.
– Уж не дочка ли ты Бирбала?
– Верно, владыка мира! Вы угадали.
Падишаху понравилась ее хитрая выдумка. Он наградил девушку украшениями и деньгами и с почетом проводил. Усадили ее в паланкин и отправили домой. Вернувшись к отцу, девушка с почтением коснулась его ног и рассказала о ночном происшествии. Бирбал был очень доволен своей умной дочерью и дал ей свое благословение.
Торговец-пройдоха и мулла-проспак
Однажды падишах Акбар спросил у Бирбала:
– Кто в житейских делах самый хитрый, а кто самый глупый?
– Владыка мира! – не раздумывая ответил Бирбал. – В житейских делах нет никого хитрее, чем торговцы, а муллы – глупее всех.
– Бирбал! Не может этого быть, – не поверил падишах. – Муллы – люди ученые, как же ты считаешь их глупыми?
– Хузур [25]25
Хузур. – Ваше величество.
[Закрыть]! Не пожалейте денег, и я на деле докажу свою правоту. Тогда вы сами скажете, глупы муллы или нет.
Падишах дал свое согласие. Бирбал послал за главным делийским муллой и попросил падишаха:
– Шахиншах! Что бы я ни делал, пожалуйста, не вмешивайтесь. Вы только смотрите, слушайте и молчите.
Акбар не стал перечить своему вазиру.
Главный мулла явился в дарбар. Бирбал подозвал его, усадил около себя и сказал спокойно и мягко:
– Мулла джи [26]26
Джи – уважаемый, почтенный, употребляется обычно как приставка к имени.
[Закрыть]. Его величеству понадобилась ваша борода. Вам заплатят за нее из казны, сколько вы пожелаете.
Муллу словно громом поразило. Еще по дороге у него поджилки тряслись, шел и думал: «Зачем это меня вдруг в дарбар требуют?» А как услыхал мулла слова Бирбала, у него в глазах помутилось, голова кругом пошла.
– Господин вазир! – промолвил он дрожащим голосом. – Разве такое возможно?! Богу борода всего милее, как же я отдам бороду?
Видит Бирбал, что мулла от страха чуть живой. «Вот теперь самое время его прижать», – сказал он про себя и стал наступать на муллу:
– Мулла джи! За добро добром платят. Столько лет падишах был к вам милостив, а теперь надобна ему от вас такая малость – борода, а вы – увиливать! А если потребуется что важнее, то уж на вас, видно, и надеяться нечего. Нехорошо это, а ведь сказано: «Если живешь в воде, не враждуй с крокодилом». Захотел бы его величество и отобрал бы все, что у вас есть. Лишь по милосердию своему его величество берет вашу бороду не задаром, согласен за нее заплатить.
Задрожал мулла. Ох, как бы и впрямь не разгневался на него повелитель… Тогда жди беды еще горше. Как говорится: «Не до жиру, быть бы живу». Мулла покорно опустил голову и промолвил смиренно:
– Господин вазир, прикажите заплатить мне двадцать пять рупий.
По приказу Бирбала казначей тотчас выдал мулле деньги. Пришел брадобрей и вмиг обрил мулле бороду. Мулла сделал салам падишаху и пошел домой. По дороге он не раз помянул Аллаха – хвала всевышнему, что легко отделался, могло все и хуже обернуться.
Только мулла вышел, Бирбал послал слугу за известным в городе торговцем – у того была длинная, окладистая борода. Получив приказ, торговец поспешил в дарбар.
– Его величеству понадобилась ваша борода. Вам заплатят за нее, сколько пожелаете, – сказал Бирбал купцу.
– Его величество – наш господин, на все их воля, мы не смеем перечить. Но, господин вазир, дело в том, что я человек бедный… – тянул торговец.
– Бедный ли, богатый ли, какая нам разница! – со строгостью в голосе ответил Бирбал. – Падишаху нужна ваша борода, назовите свою цену и давайте бороду. Сколько скажете, столько и получите.
Торговец не таил своего смятения.
– Благодетель, вы – наш отец, – начал он со слезой в голосе, – может делать все, что вам угодно, но все-таки…
– Чего петляешь, загадки загадываешь, – перебил Бирбал. – Говори прямо, сколько хочешь за бороду?
– Ваша милость, когда мой отец скончался, я потратил пять тысяч рупий на похоронные обряды, и все ради этого пучка волосков, – торговец огладил свою густую бороду. – Потом умерла матушка, и на погребальные обряды истрачено было столько же, – стало быть, тоже пять тысяч рупий. А после, о благодетель, мы ездили к святым местам, возносили молитвы в храмах, приносили дары на поминовение усопших родителей, а как воротились, потратились на угощение брахманов – на все это ушло пятнадцать тысяч рупий. Ведомо ли вам, о покровитель бедных, что за этот пучок волосков – тут торговец опять дотронулся до своей окладистой бороды – нам на базаре от всех почет и в общине – уважение…
– Не плети лишнего. Ты насчитал всех расходов на двадцать пять тысяч рупий. Вот тебе записка к казначею, получишь двадцать пять тысяч рупий, а теперь давай бороду. Садись, брадобрей тебя обреет.
Торговец спрятал записку в пояс и сел к брадобрею, проговорив:
– Как угодно вашей милости.
В те давние времена у цирюльников не было ни мыла, ни кисточек. Брадобрей черпал из горшка воду горстями и мочил густую бороду торговца. Стараясь намочить волосы получше, он больно дернул бороду. Не стерпел торговец, разозлился и дал оплеуху цирюльнику.
– Эй, нахальный брадобрей! – закричал торговец. – Ты что, думаешь это борода какого-то купчишки?! Не знаешь разве, что это теперь борода его величества?
Разгневался падишах на торговца за непристойное поведение и приказал слугам надавать грубияну по шее и вытолкать его вон.
Очутившись за дверью, торговец кинулся бежать во весь дух, зажавши в кулак то место на поясе, где лежала записка к казначею.
Когда гнев падишаха утих, Бирбал сказал:
– Хузур! Видите, как хитер торговец – двадцать пять тысяч рупий получил и свою бороду и ноги унес подобру-поздорову. А мулла-простак дал себя обрить за двадцать пять рупий.
Подивился падишах, но признал великую мудрость Бирбала.
Один ответ на три вопроса
Позвал как-то раз падишах Бирбала и говорит:
– Бирбал, я расскажу тебе про удивительный случай. Один гуру [27]27
Гуру – духовный наставник у индусов.
[Закрыть]задал своему ученику три вопроса, а ученик на все вопросы ответил двумя словами. Вот какие это были вопросы: Почему пан сопрел? Почему конь остановился? Почему лепешка подгорела? Можешь ли ты, Бирбал, ответить на эти вопросы так же коротко?
– Владыка мира! Я отвечу теми же двумя словами, что сказал ученик своему гуру.
– Какие же это были слова?
– Не повернули.
– Как это так? Объясни толком.
– Если пан не повернуть – он сгниет, сопреет; конь остановится, коли не повернешь его в нужную сторону; не поверни лепешку на углях – она сгорит.
Падишах был доволен ответом Бирбала.
Как брахмана стали звать пандитом [28]28
Пандит – мудрец, знаток священных книг.
[Закрыть]
Одного глупого брахмана одолевало желание прослыть пандитом. Чего только не делал бедняга, чтобы добиться своего, да все без толку. Надумал он тогда просить совета у Бирбала – и тотчас пошел к вазиру. Тот жил далеко, добрался до его дома брахман не скоро и от долгого пути устал. Расспросив людей, он узнал, что Бирбал еще не вернулся от падишаха. «Нужда не ждет», – говорят в народе. Брахмана точила одна забота: прослыть пандитом, и он не стал ждать, пошел по дороге, что вела ко дворцу. Плетется чуть живой, а навстречу ему Бирбал. Сложил ладони брахман и стал просить:
– Мудрейший вазир! Я совсем неграмотный, не умею ни читать, ни писать, а все-таки хочется мне, чтоб меня называли пандитом. Уж я пускался на всякие хитрости, какие только мог придумать, но все ни к чему, не сбылось мое заветное желание. Вот и привела меня нужда к вам – смилуйтесь, посоветуйте что-нибудь, а то мне теперь и жизнь не в жизнь.
– Не вижу причины для такой тревоги, – спокойно ответил Бирбал. – Дело совсем простое. Пойди встань на перекрестке и, как только кто-нибудь назовет тебя «пандит», – кидайся на него с кулаками. Вот и все. Увидишь, потом куда ни пойдешь – везде тебя будут звать «пандит», и никак иначе.
Глупый брахман был рад-радешенек мудрому совету. Он тотчас побежал на перекресток и встал на виду у прохожих.
Тем временем подоспел и Бирбал. Поблизости играла ватага детей. Бирбал подозвал их, пошептался с ними, и пошла потеха… Со всех сторон понеслось: «Пандит!», «Пандит!», «Пандит!», а брахман давай с кулаками гоняться за мальчишками! Собралась целая толпа; глядя на детей, и взрослые стали кричать: «Пандит!», «Пандит!» Чем больше брахман сердился, тем больше его дразнили. За самое малое время глупый брахман прославился. Так сбылось его заветное желание. По совету Бирбала он вскоре перестал огрызаться, когда его окликали «пандит», но прозвище так к нему и прилипло.
Убей раба!
Однажды вечером Акбар и его советники сидели в саду и толковали про государственные дела. В это время Тансен начал настраивать свою саранги. Все повернулись к нему, государственные дела были отложены. Тансен заиграл дивную мелодию. Падишах, опершись на подушки, наслаждался прекрасной музыкой, советники и придворные не могли удержать свой восторг – то и дело раздавались возгласы радости и восхищения. Вдруг в саду появился начальник городской стражи и с ним двое людей в окровавленной одежде.
Нежданные пришельцы расстроили царившее в саду веселье. Падишах разгневался и сердито сказал начальнику стражи:
– Неужто ты не понимаешь даже того, что сейчас не время разбирать жалобы? Что не подобает приводить сюда арестантов, когда мы веселимся? Ты ведь мог оставить преступников под стражей, а завтра с утра привел бы их в дар-бар. Что тебе так не терпится?
Гнев падишаха напугал начальника стражи, и он сообразил, что надо поскорее рассказать суть дела.
– Покровитель бедных! Спору нет, я мог бы привести их завтра утром, но дело это такое необычное, что мне поневоле пришлось прийти сегодня.
Падишах уже немного остыл.
– Ладно, рассказывай, какие у них жалобы?
– Я обходил сегодня город и завернул в торговые ряды. Вдруг вижу, в одном месте собралась большая толпа. Я – туда, гляжу, этот человек колотит купца и ругает его: «Ах ты злодей, был моим рабом, потом обокрал меня дочиста и сбежал. Вот уже семь лет, как я ищу тебя по всему свету, измаялся и наконец поймал. Верни мои деньги, такой-сякой». А купец ему в ответ: «Негодяй, это ты мой раб, я искал тебя много лет и вот наконец поймал». Так они дрались и поносили друг друга, и вот я забрал их обоих и привел к вам, государь. Сделайте милость, рассудите это дело.
Падишах потребовал, чтобы арестованные представили свидетелей.
– Покровитель бедных! – сказал купец. – Пять лет минуло, как я покинул родной Иран и поселился в Дели. За два года до того от меня сбежал слуга. Сегодня я торговал на базаре, вдруг откуда ни возьмись явился мой бывший слуга, схватил меня за руку и кричит: «Ты мой раб, ты мой раб!» Весь город может пойти в свидетели, что я здешний купец.
Теперь стал говорить чужеземец:
– Ваше величество! Он лжет. Иранский купец – это я! В Дели я впервые, поэтому меня здесь никто не знает. Его в городе называют Шерали, но имя это – фальшивое. Зовут его Насиба, он мой раб. Семь лет назад я оставил на него свою лавку и уехал по торговым делам. А он, усмотрев в том удобный случай, обокрал меня и сбежал. С того времени я ищу его повсюду, и вот сегодня наконец поймал.
Придворные внимательно слушали арестованных. Дело оказалось очень запутанным: оба одеты в купеческое платье и по обличью оба – именитые купцы.
В это время в саду появился сардар [29]29
Сардар – обычно знатный вельможа, военачальник.
[Закрыть]и, увидев делийского купца, воскликнул:
– Шерали! Что случилось, почему ты арестован?
Приход сардара обрадовал и ободрил Шерали.
– Господин сардар! Вы же знаете, сколько лет я веду торговлю в этом городе. Здесь каждый ребенок знает меня. По несчастью, по воле злого рока меня сегодня оклеветал мой же слуга.
– Покровитель бедных! Шерали не сегодня стал купцом, – напомнил сардар падишаху. – Еще во время войны он несколько раз выручал казну деньгами, чем доказал преданность и верность падишаху. Шерали, – тут сардар повернулся к купцу, – только благодаря твоей щедрости мне удалось победить могучего гуджератского князя. Своей помощью ты тогда сослужил службу не мне, а падишаху. Неужели до сих пор еще не получил награды от его величества?
Падишах обрадовался вескому свидетельству сардара.
– Шерали будет награжден, – сказал он и обратился к иранскому купцу: – Что ж, тебе бы тоже надо представить свидетеля.
– Покровитель бедных! Я первый раз в жизни приехал в эти места, даже языка здешнего не знаю, и у меня тут нет ни одного знакомого. При мне нет даже вещей – их привезут через несколько дней. Кого же мне поставить в свидетели? Однако я слышал, что в вашем дарбаре царит правда, и потому надеюсь, что и мое дело вы соблаговолите рассудить по справедливости.
Один придворный с большим любопытством слушал обоих купцов и теперь вдруг обратился к падишаху с просьбой:
– Владыка мира! Это, видно, очень трудный случай. Поручите его Гангу [30]30
Ганг – придворный поэт Акбара, индус.
[Закрыть], он такие дела шутя распутывает.
Ганг встревожился и поспешил возразить:
– Ваше величество! Нет нужды в других судьях, пока жив Бирбал. Ему и надо поручить разобраться, он, конечно, не откажется.
Падишах и сам уже об этом подумал.
– Бирбал! Тщательно расследуй это дело и реши по справедливости! – приказал падишах.
Бирбал долго допрашивал купцов, но ничего не добился. Тогда он пустился на хитрость – поставил купцов рядом и велел позвать палача, а когда палач с обнаженным мечом в руке явился, Бирбал крикнул ему:
– Что смотришь? Убей раба!
Палач поднял меч и кинулся вперед. При первом же его шаге делийский купец отступил в сторону и этим выдал себя. Бирбал тотчас догадался, что он-то и есть раб. Теперь мошенник и сам признался. Посыпались вопросы – придворные не могли взять в толк, как могло такое случиться, и обманщик стал рассказывать:
– Это истинная правда – я был рабом этого иранского купца по имени Шерали. Мало-помалу у меня завелись дурные привычки. Однажды мой хозяин уехал, а лавку оставил на меня. Вот тогда я и пошел на преступление – забрал хозяйские деньги и сбежал. Долго скитался я по свету, а потом попал в Дели и здесь остался. Завел лавку на ворованные деньги. Торговому делу я научился у своего хозяина, и торговля у меня пошла бойко. Назвался я Шерали, под этим именем меня здесь и знают. Столько лет я трудился, нажил себе доброе имя, и вот злая судьба все перевернула, сегодня все пошло прахом. Но рабом быть я больше не хочу, прикажите меня казнить, ваша милость.
– Шерали, как хочешь ты поступить с этим человеком? – спросил падишах у иранского купца.
– Покровитель бедных! Теперь он мне не нужен. Моя правота доказана, а с ним делайте, что вам угодно.
Падишаха очень обрадовал доброжелательный ответ Шерали, но он и виду не показал.
Несчастный Насиба стоял в одиночестве, готовый к смерти. Падишах обратился к нему:
– Насиба, ты достоин смертной казни, но ты оказал мне услугу, а я еще тебя не наградил. Дарую тебе жизнь и еще должность в дарбаре, она даст тебе средства к жизни.
Насиба не помнил себя от счастья и с превеликой радостью согласился.
Падишах подумал, что Бирбал показал чудеса мудрости, чтобы выяснить истину, и что его подобает достойно наградить. Он приказал принести три дорогих платья. Одно, украшенное драгоценностями, он подарил купцу Шерали, другое – Бирбалу, а третье – Насибе и всех отпустил. Насиба упал к ногам Шерали и стал просить прощенья за свой поступок, затем почтительно проводил в свой дом и отдал ему все свое имущество. Шерали был очень богатым купцом и славился своей честностью. Ему пришла на ум мысль: «Все это он нажил торговлей, а мои лишь те деньги, что он взял у меня». И купец, забрав только свои деньги, уехал в Иран.
