Текст книги "Техника и вооружение 2013 05"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Работу начал в июле, а закончил в начале сентября. К сожалению, все преподаватели находились в отпуске – приходилось все делать самому. Вначале разработал состав стендов и электрические схемы их подключения. Сварил стойки каркасов шкафов и вместе с техником лаборатории прапорщиком Смирновым установил шкафы списанного комплекса. Работа кипела днем и зачастую ночью.

Полковник Ефремов выразил благодарность за своевременный ввод стендов в классах, и третий курс приступил к занятиям.

Обучение курсантов помогало совершенствовать и свои знания. Впереди была учеба в Харьковской военной инженерной Академии ПВО. После выпуска мне присвоили звание инженер-капитан.

В конце 1970-х гг. силами Правдинского ОКБ в рамках ОКР «Кабина-66» был создан замечательный комплекс 5Н87, который пришел на смену П-80, вобрав в себя наилучшие технические решения. На полигоне учебного центра Академии в Чугуеве был развернут учебный (однодальномерный) комплекс 5Н87. Он оказался одновременно знакомым и незнакомым. Практика показала правильный путь дальнейшего развития РЛК. Согласно законам философии, количество перешло в качество. Это был более совершенный комплекс с новыми современными на то время техническими решениями.

На ближней горке – автономный радиовысотомер ПРВ-13, на дальней горке – дальномер радиолокационного комплекса П-80 «Алтай». Для защиты от осколков снарядов жгуты межкабинного кабеля закрыты разрезанными пополам бочками.

Радиотехнический батальон Нижняя Золотица

Прибыв на Север по распределению для дальнейшего прохождения службы после окончания Академии, я был назначен начальником службы вооружения 45-го радиотехнического полка в п. Васьково под Архангельском. С «родным» комплексом встретился практически сразу. Готовились большие учения и требовалось, чтобы пункт наведения ИА, располагавшийся на базе батальона, не подвел.

Командир полка полковник Тарасов поставил задачу: «Завтра утром в 9.00 вертолет на Нижнюю Золотицу. Вам, – обратился он ко мне, – вместе со старшим лейтенантом Рябцевым привести в полный порядок по всем параметрам технику батальона. Задача ясна? Выполняйте!»

В иллюминатор вертолета увидел на горках неподвижный комплекс. Работала только РЛС П-14, обеспечивая вместе с радиовысотомером ПРВ-13 проводку вертолета. Командир батальона подполковник Дейчуков встретил сухо, сославшись на хозяйственные дела, и практически устранился от подготовки техники к работе.

Началось «оживление» комплекса, который уже давно выработал свой ресурс. Хочу сказать, что запас прочности у этого П-80 оказался большим, и списан он был только через пять лет интенсивной эксплуатации после описываемых событий. Я начал работу и по привычке параллельно учил начальника комплекса.

По передатчику проверили все шкафы модулятора, куда никто не заглядывал давненько. Высокое напряжение в десятки киловольт через вентиляционные люки притягивало разный мусор, а влага (батальон стоял на берегу Белого моря) вызывала значительные пробои. Проверили уровни масла в накопительных линиях. Поменяли сгоревшие кенотроны высоковольтного выпрямителя и тиратроны модулятора, благо их на складе было много. После чистки и сушки модулятора поочередно перешли в дальномерные кабины. Каждый магнетрон настроили по токам накала и без накала, используя анализатор спектра АС-01. «Жестили» замененный неисправный магнетрон МИ-185. Я показал, как это нужно делать. Поначалу давал повышенный ток накала, затем снижал до появления пробоев и опять немного возвращал шлиц тока накала обратно. Перешли к приемной части. С помощью частотомера Ч-9А установили частоту гетеродина на 30 мегагерц ниже основной. На нескольких каналах гетеродины были настроены на зеркальные частоты, что увеличивало потери и резко снижало дальность обнаружения целей.

Пришлось заняться автоматической подстройкой частоты гетеродина (АПЧ). Убрал веревочки, которыми был привязан диск перестройки гетеродина: его из-за неисправности уводило в сторону от оптимальной настройки. Заменили неисправные лампы 6Н6П в усилителе постоянного тока АПЧ. Настроили – держит как штык, и никакими уводами в сторону автоматической подстройки частоты не сбить.

Вижу, что инженерам комплекса понравилась такая работа. Дальше разбились на группы и приступили к настройке фазовых каналов в каждом приемнике дальномера. Затем они уже самостоятельно настроили приемные каналы и добились высокой чувствительности, которая измерялась с помощью шумовой лампы через коэффициент шума. Через пару часов встретились у самого запущенного участка блоки – ФП и КВ. Блоки ФП – защита от несинхронных помех, выполнены на потенциалоскопах, блоки КВ (блоки череспериодной компенсации отражений от неподвижных предметов) также реализованы на потенциалоскопах. Открываем круглые крышки – на потенциалоскопах непонятные «загогулины», даже близко не похожие на спиральную развертку.

– Как ни крутили настройки, не получается, – посетовал инженер комплекса.

– Все начинается с блоков питания, – я продолжил учебу дальше. Ампервольтметром АВ05 меряем напряжение на каждом субблоке БС-125. Видите, напряжение 130 и не регулируется шлицом настройки. Неисправен стабилитрон или регулирующий мощный транзистор, – сделал я заключение.

Включаем паяльник – уже глубокая ночь, а работа кипит. Заместитель командира батальона по тылу майор Бут стучится к нам в прицеп со свертками бутербродов и горячим чаем. Как раз вовремя.

Меняем неисправные детали в блоках питания, и часа через два все блоки исправны. Спирали потенциалоскопов четко становятся на свои места. Дальше переходим к настройке индикаторной аппаратуры. Офицеры, почувствовав, что комплекс ожил, уже самостоятельно с энтузиазмом настраивают индикаторы кругового обзора, подбирают нужную яркость. Нам повезло, что на двух радиовысотомерах на своем месте оказался прапорщик Здоров. Я, посмотрев на индикатор высотомера и на приборы, сразу понял, что высотомер в хороших руках. Вместе с выпускником КВИРТУ старшим лейтенантом Рябцевым проверяем окончательно работу комплекса.

Доклад на КП полка – комплекс П-80 к бою готов. Вот и контрольные цели. Штурман уверенно наводит истребители Талажского авиационного полка на контрольные цели по индикаторам кругового обзора П-80 установленным в штурманском зале рядом с индикатором высотомера.

В дальнейшем комплекс попал в надежные руки лейтенанта Кислухи, выпускника КВИРТУ, и успешно эксплуатировался еще долгое время.

Несколько раз я наблюдал на экране комплекса П-80 в радиотехническом батальоне Шойна, что на Канином носу, отметки от американского самолета разведчика SR-71. Комплекс обнаруживал его на дальностях до 370 км.

Радиолокационный комплекс боевого режима дальнего обнаружения П-80 оказался чрезвычайно надежным и заслужил уважение многих поколений радиоинженеров верной службой на Севере. Этот РЛК вызывал и будет вызывать законное чувство гордости за нашу страну, отечественную науку и нашу промышленность.

РЛС 5Н87М

РЛС 22Ж6ММ

Стрельбы 232-й реактивно-артиллерийской бригады на полигоне под Чебаркулем. Центральный военный округ. Март 2013 г. (Фоторепортаж)

Янгель работает на нас История ракеты Р-16

Станислав Воскресенский

Крупнейшая катастрофа в истории мировой ракетной техники и космонавтики, случившаяся 24октября 1960 г. входе предстартовой подготовки ракеты Р-16, многократно описывалась на протяжении десятилетий, прошедших с начала «гласности». Сразу погибло 74 человека; были ранены, обожжены и отравлены 49 человек, из которых 18 умерли на больничных койках.

В 18 ч 45 мин на 41-й площадке включился, как казалось, совершенно неожиданно, двигатель второй ступени ракеты. Практически мгновенно его струя прожгла баки первой ступени. Волны пламени распространялись на удаление до 200 м. Собственно взрыва не было – ракета не разлетелась на обломки, осталась относительно целой. Процесс «взрывоподобного горения» продолжался 20 с, «обычный» пожар – свыше двух часов. Более сотни тонн самовоспламеняющихся компонентов обладали такой разрушительной мощью, что удивление вызывает не столько гибель людей, сколько то, что пусть и не многим из находившихся вблизи ракеты удалось сохранить жизнь. При этом представляются не вполне уместными упреки в адрес днепропетровских конструкторов в использовании высокотоксичного топлива. При пожаре такого масштаба ядовитость топлива не имела решающего значения.

Главным остается вопрос – почему включился двигатель? Даже далекому от ракетной техники человеку ясно, что для этого необходимы как минимум три условия. Во-первых, к двигателю должно быть подведено топливо. Во-вторых, должны быть замкнуты электрические цепи, по которым осуществляется запуск двигателя. В-третьих, на эти цепи должен подаваться электрический ток.

По действовавшей технической документации, каждое из этих условий полагалось реализовать только после того, как все люди покинут стартовую площадку, т. е. в последние минуты предстартовой подготовки, либо в полете.

Для ракеты Р-16, так же как и для Р-12 (см. «ТиВ» № 11,12/2012 г.), предусматривался относительно длительный (до месяца) режим пребывания с заправленными баками. При этом намного более нежные устройства двигателя должны были оставаться сухими. На входах трубопроводов в двигатель устанавливались пиромембранные клапаны, препятствующие попаданию топливных компонентов. Перед стартом по команде автоматики мембраны перерезались по периметру двумя полукольцевыми пироножами. Однако к октябрю 1960 г. эти устройства были еще не вполне отработаны. При срабатывании клапанов зачастую возникали значительные протечки топлива. Поэтому при подготовке к пуску ракеты ЛД-1-ЗТ пиромембранные клапаны вскрывали заранее – не по штатной предстартовой циклограмме, а поочередно. Заглядывая в люки ракеты, постукивая по трубопроводам, инженеры на слух и визуально оценивали достигнутый эффект – сработал ли клапан, не слишком ли велики протечки. В результате к моменту катастрофы путь топливу в двигатель был открыт. В частности, заполнились компонентами топлива пусковые бачки газогенератора турбонасосного агрегата.

При включении камер сгорания двигателя горючее и окислитель должны были пойти через турбонасосный агрегат. Для того чтобы он заработал, компоненты топлива должны были поступить в его газогенератор из специальных пусковых бачков, вытесненные сжатым азотом. В свою очередь, предназначенный для открытия подачи азота электропироклапан (конкретно ЭПК ВО 8) должен был сработать от тока, прошедшего по замкнутой электрической цепи. Соответствующие контакты, связаннее с пиротехническими элементами, задействовались кулачками на вращаемом шаговым электродвигателем валике – так называемом программном токораспределителе. В процессе проверки вместо пиросредств были подключили технологические заглушки – электрические эквиваленты. Выдача и прохождение команды подтверждались загоранием световых транспарантов на испытательном пульте. По завершении проверки цепи после выдачи команд на отключение двигателя электрическую схему присоединили по-штатному, к пиротехнике.

К моменту катастрофы этот валик (по согласованию с главным конструктором системы управления) начали дистанционно, по командам из защищенного бункера, проворачивать в исходное положение. Ему полагалось завершить полный оборот, пройдя сектор, в котором по определению не должно было выдаваться никаких команд – он соответствовал участку работы, на котором ракета уже отлетала свое… Тем не менее, именно на этом участке была выдана роковая команда на ЭВУ ВО-8, введенная в схему по ошибке безответственного исполнителя. Более того, анализ, проведенный после катастрофы, показал, что эта команда выдавалась и ранее в ходе вывода в ноль после каждой из десятков проверок системы управления. При этом ток шел не на пиротехнику, а на электрический эквивалент, и на пульте зажигалось соответствующее световые транспаранты. Но как раз в это время никто на пульт и не смотрел – одна работа закончена, следующая не начата…

М.И.Неделин.

А в момент перед катастрофой цепь, идущая к электропироклапану ЭПК ВО 8 подачи азота для вытеснения топлива из пусковых бачков, оказалась в замкнутом положении.

Однако любые кабели, пусть даже и замкнутые, не опасны, пока к ним не подведен ток. Источником тока на борту ракеты являлась ампульная батарея, включаемая за несколько минут до старта. Но предстартовые операции проводились не в штатном автоматическом, а в ручном режиме. Для обеспечения гарантированной работоспособности ампульной батареи ее заранее задействовали вне ракеты, почти сутки держали в теплом помещении и уже включенной установили на борт по часовой готовности на старт.

В результате, вопреки штатной циклограмме предстартовой подготовки, в роковой момент топливо уже подошло к двигателю и заполнило пусковые бачки, бортовой источник тока уже запитывал проводное хозяйство ракеты и, когда цепи пироклапана подачи азота на вытеснение компонентов из этих бачков замкнулись, – случилось непоправимое!

Таким образом, главной причиной воспламенения ракеты стала по сути дела кустарная, ручная подготовка ракеты к пуску. Она породила множество непредсказуемых сочетаний факторов, создававших предпосылки для возникновения аварийных ситуаций.

Разумеется, для обеспечения безопасности при возникновении неполадок следовало прежде всего слить компоненты топлива из ракеты. Но это влекло за собой месячную задержку с пуском – ракету пришлось бы отослать для проведения нейтрализации и переборки в Днепропетровск. Так что поведение руководителей испытаний – председателя Госкомиссии маршала М.И. Неделина, технического руководителя М.К. Янгеля можно если не оправдать, то понять. И вообще, не маршальское это дело – в электросхемах ковыряться!

Но несомненной виной Неделина, как минимум удесятерившей число жертв, было нежелание удалить от ракеты всех, кроме пяти-десяти человек, непосредственно занятых работой с техникой. При этом самым недопустимым было присутствие рядом с ракетой самого Неделина. При всей пропагандистской замызганности понятия «офицерская честь» она таки существует. Трудно представить себе полковника, ныряющего в бункер, в то время как маршал спокойно сидит рядом с «объектом повышенной опасности». По свидетельству выживших очевидцев, у Р-16 скопилось множество лиц, вроде бы причастных к пуску, но реально не способных ни помочь, ни помешать проведению работ. Среди погибших – главный конструктор системы управления Б.М. Коноплев, два заместителя М.К. Янгеля – Л.А. Берлин и В.А. Концевой, заместитель В.П. Глушко – Г.Ф. Фирсов. А ведь это не те люди, которые лезут в люки с отвертками или паяльниками в руках!

Нужно учесть и то, что события 24 октября стали первой крупной катастрофой в ракетной технике. Большая ракета все-таки напоминала самолет, а не пороховую бочку. Кому пришло бы в голову разбегаться от бомбардировщика при возникновении на его борту неисправности! Только позже пришло понимание того, что ракета – это скорее бомба…

Нельзя не отметить исключительно верные последующие действия партийно-правительственного руководства, прежде всего Хрущева и возглавившего правительственную комиссию Брежнева. Несмотря на все признаки преступной халатности и разгильдяйства, на огромное число жертв, они не дали делу судебный ход. Обращаясь к создателям Р-16, Брежнев заявил: «Виновные в основном погибли и сами себя наказали… Руководство страны решило, что вы уже достаточно себя наказали, больше наказывать вас не будут. Похороните своих товарищей и продолжайте работать дальше…»

Следует учитывать, что следствие, суд и тем более справедливые, но строгие приговоры отодвинули бы поступление на вооружение первой боевой МБР на многие годы. Взявший всю ответственность на себя Янгель сначала ожидал худшего и сказал своему заместителю: «Я не знаю, что со мной будет. Прошу коллектив обязательно сохранить это направление…»

Единственным оргвыводом из случившегося стало увольнение с работы без права поступления на предприятия оборонного профиля главного разработчика комплексной электросхемы из харьковского ОКБ-692 – не только за допущенные ошибки, но и за попытку скрыть их, переложив ответственность на других.

На место погибших испытателей пришли их товарищи. За три дня до конца года на полигон ушла вторая летная ракета. Пуск ее провели 2 февраля в жуткий мороз -36"! Перед пуском отказала система передачи телеметрической информации «Трал». Но после катастрофы 24 октября нужно было поддержать репутацию ОКБ-586, провести пуск во что бы то ни стало. Янгель принял решение отправить в полет «немую» ракету. В результате так навсегда и осталось загадкой, почему Р-16 вместо Камчатки достигла некой точки в Красноярском крае на удалении 2200 км от старта, уклонившись на 200 км влево от заданной трассы. Но внешне полет прошел нормально, ступени разделились… Все поздравляли друг друга с успехом.

Катастрофа на старте ракеты Р-16. 24 октября 1960 г.

Установка ракеты Р-16 на пусковой стол

(Рис. А. Чечина).

Установка ракеты Р-16У в ШПУ 8П764

(Рис. А. Чечина).

При следующем пуске 3 марта система измерений доложила о потере устойчивости на 50-й секунде полета второй ступени. Ракета упала в полутысяче километров севернее Хабаровска.

Третий пуск 2 апреля прошел исключительно удачно: головная часть ракеты попала, что называется, «в кол». Но еще два пуска, выполненных до конца месяца, завершились авариями – выключение двигателя второй ступени в один этап привело к недолету на 122 км, а при другом испытании сработала система аварийного подрыва ракеты. После успешного полета 16 мая при пуске 24 мая не включился один из трех двухкамерных блоков двигателя первой ступени. Нормально осуществленный 2 июня восьмой пуск предшествовал серии из пяти неудач, затянувшейся до 13 августа. 6 июня преждевременно выключился рулевой двигатель второй ступени; через десять дней вновь не включился один из двухкамерных блоков основного двигателя первой ступени. При испытании 22 июля самопроизвольно выключился основной двигатель второй ступени. В пусках 9 и 13 августа повышенный уход гироприборов привел к отклонению головных частей вбок на многие десятки километров.

Но начиная с четырнадцатого пуска, осуществленного 4 сентября, полоса неудач практически кончилась. Только три из 16 последующих пусков оказались аварийными, причем неприятности были связаны с двигателями. В пуске 21 сентября произошел разрыв главного клапана двигателя второй ступени. В ноябре имел место разрыв двух камер сгорания, в следующем месяце – не включился рулевой блок. Для исключения высокочастотных вибраций в двигателях изменили параметры запуска, в частности, давление в магистрали окислителя.

Незадолго до завершения испытаний -15, 22 и 28 октября провели пуски на дальность, близкую к максимальной, с приводнением головных частей на акватории Тихого океана.

Разумеется, перелом в ходе испытаний не случился сам по себе. Дополнительной отработке подвергалось множество узлов, систем и агрегатов. Наиболее заметным стало введение продольных перегородок (успокоителей колебаний жидкости) в бак окислителя второй ступени. Была изменена и частотная характеристика усилителя системы стабилизации.

Несмотря на то, что до осени испытания шли с переменным успехом, уже 7 апреля 1961 г. Р-16 начали готовить к постановке на боевое дежурство. Первые серийные ракеты для боевых частей были выпущены в сентябре. В соответствии с Постановлением от 20 октября 1961 г. «О постановке на боевое дежурство ракет Р-16» перед ноябрьскими праздниками в строй вступили первые старты в Юрье, Нижнем Тагиле и Плесецке.

Для повышения выживаемости новые МБР, в отличие от ракет средней дальности, располагались в глубине страны, в частности, в малообжитых районах вдоль транссибирской железнодорожной магистрали.

Первоначально комплексы с Р-16 задумывались как подвижные, во всяком случае, в понимании этого термина в период создания Р-12. Однако вскоре стало ясно, что перевозка ракет длиной более 31 м и столь же громоздкого наземного оборудования в обстановке, приближенной к боевой, будет нереальна. Поэтому комплексы развертывались как наземные перевозимые, а фактически – стационарные.

Для комплекса Р-16 был разработан установщик 8У221, пусковой стол 8У222, комплект приборов прицеливания 8Ш16, а также другое специализированное оборудование. Большие габариты ракеты определили реализацию ее поблочной перевозки на двух грунтовых транспортных тележках (8Т133 и 8Т134) и применение транспортно-стыковочной тележки 8Т139. Отдельные агрегаты (в частности, заправщики окислителя и горючего 8Г134 и 8Г140) заимствовались из состава оборудования, разработанного для комплекса Р-14.

Наземный стартовый комплекс включал два комплекта основного стартового оборудования, два сооружения ангарного типа для хранения ракет на транспортных тележках, а также единые на два старта командный пункт и хранилища топлива.

Степени готовности и время пуска примерно соответствовали данным комплексов с Р-12. В целях обеспечения безопасности ракеты хранились, как правило, в постоянной боевой готовности, т. е. с головными частями, находящимися в надежно охраняемых хранилищах – ремонтно-технических базах (РТБ). Постепенно удалось сократить время пуска из этой готовности с 3 ч 40 мин до 2,5 ч, но даже такой показатель вчетверо превышал подлетное время ракет вероятного противника из-за океана. Как и Р-12, межконтинентальные ракеты Р-16 могли находиться в заправленном состоянии не более месяца.

В соответствии с постановлением от 30 мая 1960 г. началась разработка шахтных пусковых установок «Двина», «Чусовая», «Шексна» и «Десна» для ракет Р-12, Р-14, Р-16 и Р-9А соответственно. Первые одна-две буквы «словесного» обозначения совпадали с началом произношения цифровой части индекса ракеты, что упрощало запоминание. В данном случае «Шексна» соответствовала «Р-Шестнадцать».

Так же как система управления и оборудование наземного комплекса Р-16, «Шексна» разрабатывалась не традиционными смежниками С.П. Королева, а ленинградским ЦКБ-34. В отличие от разрабатываемых В.П. Барминым подобных сооружений для Р-12, Р-14 и Р-9А, главный конструктор «Шексны» Е.Г. Рудяк выбрал не свободный старт, а схему с движением ракеты на бугелях по направляющим. Видимо, на таком выборе сказался накопленный в ЦКБ-34 опыт создания пусковых установок для подводных лодок, обеспечивавших надводный старт баллистических ракет в условиях качки носителя. Так или иначе, схема с направляющими позволила заметно сократить диаметр стакана – он составил 4,64 м против 5,1 м у почти вдвое более тонкой Р-12. Правда, по внутреннему диаметру шахты (8,3 м) сооружение для Р-16 почти на 2 м превышало комплекс с Р-12, так как требовался значительный зазор для выхода продуктов сгорания двигателя вчетверо большей тяги. Глубина шахты (45,6 м) определялась солидной длиной ракеты (31 м).

Выполненные в ЦКБ-34 проработки схемы без бугелей показали, что в этом варианте диаметр стакана увеличивался до 8,5 м, а шахты – до 11,5 м. При отсутствии стакана требовалась шахта диаметром 20 м, а вес ее защитной крыши достиг бы 1200 т вместо 260 т!

Принятая конструктивная схема устанавливаемых на Р-16 сбрасываемых бугелей включала амортизаторы, несколько повышающие выживаемость ракеты при сейсмическом воздействии ядерного взрыва. Но в целом защищенность шахт была крайне низкой и не обеспечивала защиты, учитывая точностные характеристики зарубежных ракет, достигнутые во второй половине 1960-х гг. Следует отметить и то, что схема старта на бугелях потребовала применения поворотного стола для обеспечения возможности переприцеливания ракеты. Ведь в те годы прицеливание осуществлялось механическим совмещением плоскости стабилизации ракеты с направлением стрельбы по заданной цели.

Основным элементом комплекса «Шексна-В» 8П764 являлась шахтная пусковая установка (стартовое сооружение) 8У239 со сдвижным защитным устройством (крышкой шахты) 8У16. Для шахтного комплекса были разработаны стационарные средства заправки окислителя и горючего (соответственно 8Г157 и 8Г158), комплект приборов прицеливания 8Ш26, установщик 8У240. Заправка трех ракет проводилась последовательно. Так как продолжительность заправки одной ракеты составляла 10 мин, для последней ракеты эта операция завершалась только через полчаса после начала. Минимальный интервал между пусками ракет составлял 5 мин.

Первую шахту (объект 310) начали строить на полигоне в Тюра-Там (Лениниске) в 1961 г., а 13 июня 1962 г. из нее был проведен первый пуск. Испытатели изумились, увидев, как из шахты поднимается не белоснежное изделие, а ракета с чередующимися участками черной и белой раскраски. Белая краска выгорела на сухих отсеках и в передних частях баков. Там где стенки баков изнутри охлаждались топливом, краска сохранилась. Несмотря на то что в полете отказал рулевой двигатель, испытания сочли успешными, так как старт прошел вполне нормально.

Для запуска как с шахтных, так и с наземных установок была создана модификация Р-16У («универсальная»), К числу прочих ее отличий от исходного варианта можно отнести систему наддува бака окислителя первой ступени азотом. Ранее применявшаяся схема с использованием напора атмосферного воздуха в полете была признана неуместной для ракеты, до месяца стоящей в заправленном состоянии в замкнутом объеме шахты. Было несколько изменено функционирование двигателей на стартовом участке, соответствующим образом доработана автоматика. На корпусе ракеты были выполнены площадки под установку бугелей. Универсальная ракета оснащалась несколько модифицированными двигателями, в индексацию которых была также добавлена буква «У».

Почти одновременно с отработкой модификации Р-16У велись работы по совершенствованию боевого оснащения ракеты. Осенью 1961 г. Советский Союз провел на Новой Земле впечатляющую серию ядерных испытаний. Наряду с уникальным, но не размещаемым ни на одном носителе стомегатонным зарядом прошел отработку и ряд боеприпасов, вполне пригодных для применения на баллистических ракетах. В результате первоначально принятый на вооружение на ракете Р-16 заряд головной части 8Ф17 массой 1,45 т был заменен более мощным зарядом практически без утяжеления головной части, получившей условное наименование «легкая». При этом максимальная дальность даже увеличилась с 12000 до 12500 км. Наряду с этой головной частью 8Ф115, весившей около 1,5 т, ракета оснащалась и вдвое большей мощности «тяжелой» головной частью 8Ф116 массой 2,12 т, которая тем не менее могла доставляться на вполне достаточную дальность – 10000 км.

Столь блестящий результат объяснялся тем, что днепропетровские конструкторы, встретившись при проектировании своего первого межконтинентального детища с яростным сопротивлением крупнейших авторитетов отечественного ракетостроения, заложили в проект более чем достаточные запасы. На стадии летных испытаний нереализованные запасы выявились в виде избытка дальности, что позволило через пару лет оснастить ракету мощной «тяжелой» головой частью. Но определявшаяся уровнем развития советского приборостроения низкая точность ракет Р-16 – порядка 13 км по дальности и 10 км в боковом направлении – не позволяла эффективно поражать хорошо защищенные точечные цели. Вопреки провокационным заявлениям некоторых американских военных, советские ракеты тех лет могли быть только оружием возмездия, а не обезоруживающего и безнаказанного первого удара «коммунистических агрессоров».

ШПУ ракетного комплекса «Шексна-В» (Рис. А. Чечина).

Унифицированными головными частями 8Ф115 и 8Ф116 оснащалась и ракета Р-14.

Постановление 1961 г. о постановке Р-16 на боевое дежурство в какой-то мере расхолаживало заказчика в содействии дальнейшему прохождению важнейших правительственных документов, которые стали увязываться с готовностью шахтных комплексов.

Испытания ракеты Р-16У из шахтной пусковой установки продолжались более года.

Строительство боевого шахтного комплекса было исключительно сложным, трудоемким и дорогим мероприятием, хотя финансовые проблемы в значительной мере снимались привлечением почти бесплатного труда военных строителей. Для возведения всех сооружений отрывался общий огромный котлован. Далее на разных уровнях возводились общий командный пункт и хранилища топлива с системами заправки, помещения для компрессорной станции, систем электроснабжения, узла связи, систем жизнеобеспечения, а также связывающие их трубопроводы и горизонтальные железобетонные трубы – потерны с проходами для личного состава и нишами для прокладки кабелей. На дне наиболее глубокой части котлована вытянувшись в линию с интервалом 100 м постепенно вырастали три железобетонные башни высотой с 16-этажный дом – будущие шахты для ракет. Под конец котлован засыпался грунтом и выравнивался вровень с окружающей местностью.

В мае 1963 г. на Байконуре провели групповой, с небольшим временным интервалом старт трех Р-16 из шахт. Отснятые очень впечатляющие кадры демонстрировали нашим согражданам на протяжении многих десятилетий. Зачастую стартующие ракеты преподносились как угроза миру – страшное оружие заокеанских агрессоров! Мелькают эти кадры и в начале мрачного советского фильма-антиутопии «Письма мертвого человека» о Третьей мировой войне.

Первые шахтные ракетные комплексы заступили на дежурство 4 февраля 1963 г. под Нижним Тагилом, а в следующем месяце – на полигоне Плесецк. Как ни странно, стоимость шахтного комплекса (в расчете на одну ракету) оказалась близкой к соответствующему показателю для наземных стартовых позиций и многократно меньше, чем у старта «семерки». Стоимость ракеты 8К64У была раза в полтора дешевле Р-7А и на порядок меньше затрат на строительство и оборудование комплекса Р-16. Стоимостные показатели комплексов и ракет Р-16 и Р-9А почти совпадали.

Официально принятие ракеты на вооружение Р-16У было утверждено постановлением от 13 июня 1963 г.

Несколько ранее, в апреле 1963 г., разработчики Р-16 были удостоены Ленинской премии.

Как это предусматривалось постановлением от 17 октября 1959 г. об организации серийного производства Р-16, помимо родного днепропетровского завода, МБР выпускал также омский завод № 166, ранее строивший реактивные лайнеры Ту-104, а затем – ракеты Р-12. Дело было новое, и в первые годы по стоимости омская ракета вдвое превышала днепропетровскую и почти на порядок – Р-12.

Всего в 1961–1966 гг. на обоих предприятиях выпустили более 700 Р-16.

Р-16 с легкой БЧ.

Р-16У с легкой БЧ.

Группировка ракет Р-16 быстро наращивалась. К концу 1961 г. имелось 10 пусковых установок (ПУ), в следующем году – 50, а еще через год – 114. В конце 1964 г. насчитывалось 172 пусковые установки, а через год их численность достигло максимума – 205 единиц, в том числе около трети составляли 75 шахтных стартов (типа «В»).