Текст книги "Техника и вооружение 2013 05"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Техника и вооружение 2013 05

ТЕХНИКА И ВООРУЖЕНИЕ вчера, сегодня, завтра

Научно-популярный журнал

Май 2013 г.

На 1-й стр. обложки: Танк Т-34-85. Фото Д. Пичугина.

Танк победы

Михаил Усов, полковник в отставке

Фото из архивов автора, П. Кириченко, М. Павлова и редакции

И сам средний танк Т-34, и его значение в Победе Советского Союза и его союзников по антигитлеровской коалиции над германским фашизмом хорошо известны. «Тридцатьчетверка» по праву заслужила свое место на пьедестале как один из главных символов Великой Победы.

Об оценках Т-34

О танке Т-34 написаны сотни книг, воспоминаний, научных трудов и различных статей. На эту тему давно высказались те, кто создавал эти боевые машины, воевал на них, обеспечивал их эксплуатацию и ремонт во фронтовых условиях и в тылу, готовил кадры, а равно и те, кто воевал против них или, с другой стороны, был нашим союзником и давал им характеристику со своей точки зрения. Не остались в стороне многочисленные историки и журналисты, пишущие на военно-техническую тематику. Одним словом, об этом танке, как говорится, «не писал только ленивый».

Как правило, боевые машины пытаются сравнивать, учитывая их основные тактикотехнические характеристики (ТТХ) и такие боевые качества, как мобильность, огневая мощь и броневая защита. Конечно, при определении «лучшего» танка (а это почти всегда сугубо субъективная оценка) многие оперировали и другими показателями. Например, возможностью серийного производства и массированного применения, эксплуатационностью, ремонтопригодностью, боевой эффективностью, надежностью, качеством изготовления и т. д.

Танки того периода классифицировались по величине боевой массы – легкие, средние, тяжелые. И сравнения могли проводиться среди танков одной категории, например, «лучший средний танк» или «лучший тяжелый танк». Однако часто бывает довольно сложно сопоставлять отдельные боевые качества.

Например, огневая мощь включает в себя калибр основного вооружения, его могущество, скорострельность, приборы наблюдения и прицеливания, маневр огнем и т. п. Понятие маневренности включает мощность двигателя, максимальную и среднюю скорости движения, возможности по преодолению препятствий, запас хода, удельное давление на грунт и проходимость. Сюда же входит рассмотрение силовой установки танка, его трансмиссии, гусеничного движителя, удобство управления и т. д.

Так что при оценке танков и составлении различных «рейтингов» легко ошибиться и прийти зачастую к парадоксальным выводам.

Тем не менее, подавляющее большинство экспертов, изучающих танки периода Второй мировой войны, отдают предпочтение именно Т-34, приводя в подтверждение своих выводов, в том числе – мнения противника (генерал– майор В.Ф. фон Меллентин, генерал-полковник Г. Гудериан, генерал-фельдмаршал Э. Клейст), а также наших союзников по антигитлеровской коалиции (британский премьер-министр Уинстон Черчилль, британский историк и военный теоретик Б.Г. Лиделл Гарт, специалисты Абердинского полигона в США).

Однако среди историков и журналистов немало и тех, кто активно критикует «тридцатьчетверку» и отдает первенство немецким танкам или американскому М4 «Шерман». И они также приводят в качестве аргументом выводы как наших противников, так и союзников.

То есть общих «узаконенных» критериев оценки боевых машин не существует. И зачастую все зависит от пристрастий авторов, а они тоже могут меняться и часто зависят от конъюнктуры исторического момента.

Как офицеру-танкисту, непосредственно занимавшемуся эксплуатацией Т-34, мне видится, что для сравнительной оценки танков периода Второй мировой войны нужно исходить из роли танка в выполнении той военной (оборонной) доктрины, которой придерживалась страна и в предвоенные годы, и в годы войны. Основные положения военной доктрины складывались и изменялись в зависимости от политики, уровня развития производительных сил, угрозы со стороны вероятного противника и т. п. В соответствии с основными положениями военной доктрины велось военное строительство в разных странах и формировалась стратегия ведения войны.

Основа нашей военной доктрины в предвоенные годы – кратковременная оборона, да и то наступательного характера, до полного развертывания тактических и стратегических резервов, после чего начиналась наступательная война на чужой территории с массированным применением танков во всех видах боя (прорыв обороны противника, стремительное продвижение для захвата территории врага, окружение вражеских войск, уничтожение резервов противника, его опорных баз, штабов, разрушение коммуникаций) до полного разгрома врага и его безоговорочной капитуляции.

Это, в свою очередь, потребовало организации массового производства танков, хотя в стране крайне остро ощущался дефицит высококвалифицированных рабочих и ИТР, хорошо подготовленных танкистов, средств эксплуатации и ремонта. Все это отразилось и на тактико-технических требованиях к разрабатываемому в конце 1930-х гг. танку Т-34.

Конечно, в ходе Великой Отечественной войны (по результатам ее начального периода, когда немцы оказались под Ленинградом и Москвой) военная доктрина и ее «танковая» составляющая были уточнены: танк Т-34 вместо 76-мм пушки стал с 1944 г. выпускаться с 85-мм пушкой (Т-34-85), с увеличенным экипажем; выросло его процентное соотношение в танковых войсках и общее количество машин, а также в разы увеличилось количество самоходных артиллерийских установок (САУ), предназначенных для борьбы с танками противника. Причем САУ в основном были на базе все той же «тридцатьчетверки».

То есть в условиях войны наша военная доктрина принципиально не менялась, и ее положениям идеально соответствовал именно средний танк Т-34.

В Германии также была разработана своя военная доктрина. Ее основу составляла стратегия так называемой «молниеносной войны», которая должна была обеспечить разгром любого противника еще до того, как он окажется способен в полной мере развернуть свой военно-экономический потенциал. Таким образом, официальной военной доктриной Германии в предвоенные годы стала «тотальная и молниеносная война» с массированным применением танков. Большое внимание при этом уделялось подготовке танкистов. Массовое серийное производство танков обеспечивали общий высокий уровень германской промышленности, высококвалифицированные рабочие и ИТР.

Следуя принятым положениям, немцы начали Вторую мировую войну даже без тяжелого танка, только с легкими и средними машинами. При этом на первом этапе им сопутствовал успех. Только после поражения под Москвой стало ясно, что «блицкриг» провалился. Пришлось серьезно пересматривать военную доктрину. Для Германии началась долгая и изнурительная война, к которой она оказалась совершенно не готова.

В ходе войны пришлось перестраивать «танковую» составляющую немецких войск. Так, танк Pz.IV получил длинноствольную пушку, его броневая защита увеличилась почти вдвое. На вооружение начали поступать тяжелые танки «Пантера» и «Тигр», а также различные самоходные установки. Основная задача подавляющего большинства из них заключалась в борьбе с советскими танками, в основном-с Т-34.

Однако промышленность Германии так и не смогла противостоять советскому танкопрому. Количество выпускаемых боевых машин резко упало, а их качество заметно снизилось. Финал известен – полное поражение Германии.

В «Кратком техническом описании танка», изданном в 1943 г., говорится: «Танк Т-34 предназначен для уничтожения живой силы противника, его артиллерии, различных огневых точек, транспортных средств и танков». Как видим, танки противника – далеко не единственная цель, подлежащая уничтожению, да и стоит не на первом месте. Исходя из этого и составлялся боекомплект Т-34, включавший осколочно-фугасные и бронебойные выстрелы. А для борьбы с танками противника служили другие эффективные средства – штурмовая авиация, противотанковая артиллерия, САУ, мины и т. д. У нас, особенно в начальный период войны, широко и довольно эффективно применялись противотанковые ружья и бутылки с зажигательной смесью.

Аналогичная ситуация складывалась и у немцев, когда основные потери наши танки несли от огня их противотанковой артиллерии и великолепных самоходных установок «Фердинанд», «Насхорн», «Хетцер», «Ягдпантера» и др., а далеко не от танков. Определенное количество советских боевых машин было уничтожено в результате воздушных атак или в результате подрывов на минах. На завершающем этапе войны весьма ощутимые потери танки несли от действия «фаустпатронов», особенно в населенных пунктах.

Подводя итог, хотелось бы сказать, что не стоит огульно охаивать и подвергать уничтожающей критике прославленную «тридцатьчетверку» – символ Победы, как делают некоторые «эксперты», «исследователи» и журналисты. А если в наш современный век толерантности кто-то хочет показать свое пристрастие к какому-либо танку, можно посоветовать провести конкурс следующего содержания: лучший танк в битве под Москвой, в битве под Сталинградом, в сражении на Курской Дуге, под Эль-Аламейном, в Арденнах, битвах за Берлин и Прагу. Тогда наверняка можно будет вывести в лидеры свой «любимый» танк.

О моей службе на «тридцатьчетверках»

Хотелось бы немного рассказать о моем «знакомстве» с танком Т-34. Я начал службу в танковых войсках летом 1952 г. Затем учился в Военной академии бронетанковых войск им. И.В. Сталина на инженерном факультете, которую закончил зимой 1957 г. Именно в академии я впервые увидел танк Т-34-85, да и то – как один из образцов истории нашего танкостроения.

Вспоминается эпизод, когда нам наглядно показали преимущество дизеля перед бензиновым двигателем (а именно такие стояли на немецких танках периода войны) в противопожарном отношении. В ведро с дизельным топливом опустили подожженную паклю, и пламя мгновенно погасло. Конечно, нам объяснили, что пары дизельного топлива чрезвычайно взрывоопасны, да и при длительном воздействии на него огня возможно возгорание. Но все же не так, как с бензином. Разумеется, в войну горели и наши, и немецкие танки, но вот «тридцатьчетверки» – гораздо реже. И это факт.

Материальную часть в академии изучали на кафедре танков. Надо сказать, в те годы там имелась уникальная коллекция различных узлов и агрегатов советских, американских, английских, немецких танков, причем как в собранном, так и в наглядном разрезном виде (к сожалению, сегодня большая часть этой коллекции ликвидирована). Обращало на себя внимание высочайшее качество изготовления немецких деталей и агрегатов трансмиссий, особенно шестерен, их высокий класс чистоты обработки (шлифовки) и класс точности изготовления. Все фрикционные элементы немецких машин работали в масле, что значительно повышало их надежность (очень дорогое производство).

Одновременно нам разъясняли слабые стороны сложных в изготовлении подвесок и движителей немецких танков, очень плохо приспособленных к эксплуатации в наших условиях (мороз, слякоть, непролазная грязь). В этом отношении наша «тридцатьчетверка» обладала значительным преимуществом и была «вне конкуренции».

В январе 1958 г. я начал службу в 16-м танковом полку в Группе советских войск в Германии (ГСВГ) в должности заместителя командира танковой роты по технической части. На вооружении полка находились танки Т-34-85 (два батальона) и САУ СУ-100 (один батальон). Танки в моей роте были выпуска второй половины 1945 г., когда конструкцию машины довели до того уровня, о котором, наверное, мечтал главный конструктор М.И. Кошкин.

Танки были вполне надежными для того времени. Конечно – при соблюдении всех норм планово-предусмотрительного обслуживания и ремонта. Аварийных случаев с техникой в роте в течение двух лет не было, при том, что эксплуатация танков, находящихся в первом эшелоне наших войск, почти на границе с ФРГ, была чрезвычайно интенсивной. Имелись редкие случаи выхода из строя танков, но в подавляющем большинстве – по вине экипажей (пресловутый «человеческий фактор»). Неисправности легко устранялись силами личного состава в самой роте или в ремонтной роте полка. Припоминаю всего один серьезный эпизод, когда по вине экипажа вышел из строя бортовой фрикцион. Фрикцион заменили – конструкция Т-34-85 позволяла сделать это очень просто.

Ни о какой «ненадежности» хорошо отработанной в производстве машины говорить не приходится *

[Закрыть]. Это будет клевета.

Занятия по вождению танка проводились на Магдебургском полигоне, где водили Т-34-85 совместно с Т-54 по одной трассе.

Конечно, управлять танком Т-34-85 было труднее, чем Т-54 (на этом танке я получил в академии права механика-водителя 3 класса), но первый класс вождения я получил именно на «тридцатьчетверке».

Позднее я работал на Центральном экспериментальном заводе № 1 ГБТУ, затем, с 1970 г., – в системе Военно-технического сотрудничества (ВТС) с зарубежными странами, где участвовал в оказании технического содействия многим странам в создании заводов основного производства танков и их капитального ремонта (тут фигурировали и Т-34-85). Существенных замечаний инозаказчиков на качество танков Т-34-85 никогда не было.

В 1992 г., когда я был уже в отставке, меня попросили просмотреть и дать оценку перечню запрашиваемых запчастей, полученному из одной восточной страны. По условному шифр– индексу чертежей, агрегатов и деталей я понял, что это запасные части к танку Т-34. Значит, эти машины в 1990-х гг. еще где-то находились на вооружении, т. е. продолжали свою боевую службу до конца XX в.!

* Стоит вспомнить определение надежности, хотя бы согласно действующим ГОСТ-ам. «Надежность – свойство объекта сохранять во времени в установленных пределах значения всех параметров, характеризующих способность выполнять требуемые функции в заданных режимах и условиях применения, технического обслуживания, ремонтов, хранения и транспортирования». Надежность является комплексным свойством и в зависимости от назначения объекта и условий его пребывания может включать такие частные свойства, как долговечность, безотказность (с которой многие авторы и путают «надежность»), ремонтопригодность и сохраняемость.

Курсант– танкист, помощник дежурного по академии М. М.Усов с шашкой и шпорами, хотя они и не были предусмотрены Уставами Внутренней и Караульной служб. Лето 1953 г.

Мнения ветеранов-танкистов

Теперь приведу воспоминания людей, не понаслышке знакомых с этой боевой машиной или воевавших на ней.

Александр Александрович Ветров (1907–1993), генерал-лейтенант инженернотанковой службы. Окончил Военную академию бронетанковых и механизированных войск (Академию механизации и моторизации РККА) еще до войны, затем служил в войсках, участвовал в гражданской войне в Испании. В предвоенные годы работал в военном отделе Совнаркома СССР. Участвовал в разработке тактико-технических требований к танку Т-34 и в его испытаниях. Хорошо знал главного конструктора М.И. Кошкина. Принимал участие во всех заседаниях Комитета обороны, связанных с созданием Т-34, присутствовал на показах этого танка правительству и руководству РККА.

Сразу же после начала войны А.А. Ветров – уполномоченный ГКО по Сталинградскому тракторному заводу по производству танка Т-34, а с апреля 1942 г. – заместитель командира 15-го танкового корпуса по технической части. После войны находился на ответственных должностях в войсках и в центральном аппарате Министерства обороны.

Я хорошо знал Александра Александровича, дружил с его сыном. А.А. Ветров оставил замечательные мемуары о своей воинской службе и о танке Т-34 (Так и было. – М.: 1982; Непревзойденная «тридцатьчетверка», Т-34: путь к победе, – Киев: 1989 и др.) – Но мне особенно запомнилась одна из его оценок: «Нужно было обладать даром предвидения и смелостью, чтобы в сложных условиях надвигавшейся войны пойти на риск массового производства далеко не отработанных и не прошедших испытания машин (танка Т-34)».

Но в данном случае риск себя оправдал. А уже в 1970-е гг. попытка серийного выпуска (сразу на нескольких заводах) не доведенного до необходимого технического уровня танка Т-64 вызвала резкое противодействие (явное и скрытое) фронтовиков, находившихся тогда в руководстве Министерством обороны.

На Уралвагонзаводе, а затем и в Министерстве обороны эту борьбу возглавил Леонид Николаевич Карцев. Он не хотел повторять печальный опыт начала серийного производства «сырого» Т-34 и предложил свой путь эволюционного развития отечественного танкостроения, который в итоге привел к созданию Т-72, считающегося лучшим танком второй половины XX в.

Л.Н. Карцев рассказывал о борьбе за качество, которая развернулась на танковых заводах с начала войны. С одной стороны, было жесточайшее требование: наращивать выпуск танков и довести его до 100 танков в день (личное требование И.В. Сталина, и к концу войны оно было выполнено!), с другой – с фронта шел поток рекламаций. Требовалось незамедлительно устранять конструктивные и производственные дефекты, не снижая выпуск танков. Многие документы шли «по самому верху», т. е. через ГКО, где за выпуск танков в начале войны отвечал В.М. Молотов.

А.А. Ветров.

Сотрудники 2-го отдела КБ ЦЭЗ № 1 (вверху): И.Б. Григораш, М.М. Котлов, И.Ф. Бугаенко; сидят: Елизаров, С.М. Павлов, А.В. Сливицкий. 1949 г.

За всю конструкторскую документацию по танку Т-34 в годы войны (независимо от того, где танк производился) отвечало КБ-520 Уралвагонзавода (завод № 183) и лично главный конструктор А.А. Морозов. Уже в годы войны он начал вести дневник, в который регулярно вносил важные сведения, связанные с работой КБ, и выписки из документов, получаемых для исполнения.

В 1952 г. А.А. Морозова перевели на должность главного конструктора завода № 75 в Харьков. В следующем году на его место был назначен Л.Н. Карцев, которому и достался рабочий письменный стол в кабинете главного конструктора. При очередной инвентаризации Карцев случайно нашел одну из дневниковых тетрадей Морозова (он ее просто забыл в столе), в которую тот переписал резолюцию Молотова на письме ГБТУ по поводу массовых рекламаций с фронта на какой-то агрегат трансмиссии танка Т-34: «Виновного – расстрелять».

Позднее Карцев при личной встрече с Морозовым вернул ему тетрадь, напомнив об этой записи. Морозов ответил ему, разводя руками: «Ничего не поделаешь, такое было время». Больше они к этой теме никогда не возвращались.

Сергей Михайлович Павлов (1920–2004), полковник, Герой Советского Союза, участник Сталинградской битвы, в которой командовал ротой в 133-й отдельной танковой бригаде. 4 сентября 1942 г. под Сталинградом он был тяжело ранен. Лечился в госпитале, ногу спасти не удалось, но был оставлен в кадрах Советской Армии. После войны окончил инженерный факультет Военной академии БТ и MB и в начале 1950-х гг. проходил службу на Центральном экспериментальном заводе № 1 ГБТУ, где прошел путь от инженера-конструктора до начальника конструкторского отдела. Автор ряда изобретений. Уйдя в отставку, долгое время работал рядовым инженером-конструктором.

Мемуаров и воспоминаний он не оставил, да и о войне не любил рассказывать. Зато о самом С.М. Павлове и его подвигах написаны книги.

Из боевой характеристики командира танковой роты (на вооружении роты находились танки Т-34 и КВ-1) капитана Павлова Сергея Михайловича (1942 г.):

«10 августа 1942 г. во время атаки в районе фермы № 2 совхоза имени Юркина три танка под командованием Павлова прорвали усиленную оборону противника, подавили огневые точки и закрепились на рубеже, нанеся значительный урон врагу.

24 августа во время боя у станции Тингута Павлов на своем подбитом танке отразил атаку тридцати танков, при этом поджег 5 и подбил 2 вражеских танка, остальные обратились в бегство.

Только в боях за Сталинград экипаж командирского танка за период с 9 августа по 4 сентября 1942 г. уничтожил 11 танков, 4 орудия, Зтягача, Завтомашины, 115 солдат и офицеров противника. А в целом рота, которой командовал капитан Павлов, за это время уничтожила 41 танков, 43 пушки, 29 автомашин, 19 тягачей, 14 пулеметов, 13 минометов и свыше тысячи солдат и офицеров.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 8 февраля 1943 г. за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом отвагу и геройство Сергею Михайловичу Павлову было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 979)».

Это хороший пример того, что танки Т-34 и КВ-1 при умелом применении успешно действовали против немецких Pz.HI и Pz.IV, которые в 1942 г. составляли основу панцерваффе. Интересный штрих: танк Павлова был подбит 4 сентября 1942 г. в бою у хутора Елхи, сам он получил тяжелое ранение, но «тридцатьчетверка», работающая на дизельном топливе, не загорелась, что лишний раз подчеркивает ее живучесть.

Михаил Михайлович Котлов (1920 г.р.), полковник в отставке. В рядах Красной Армии с июля 1941 г., а в Вооруженных Силах прослужил 34 календарных года. В 1942 г. закончил Саратовское танковое училище и с декабря 1942 г. по декабрь 1944 г. находился в действующей армии в должностях танкового техника и заместителя командира танковой роты по технической части (2-я танковая рота 13-й гвардейской танковой бригады 4-го гвардейского танкового корпуса).

Участвовал, в частности, в Миллерово– Ворошиловградской наступательной операции, в Курской битве, Белгородско-Харьковской операции, в боях по расширению плацдарма на р. Днепр. Служил только на танках Т-34, вооруженных 76-мм пушкой. Когда ему было предложено перейти в роту американских танков, полученных по ленд-лизу, он отказался под благовидным предлогом, Действительно, на тот момент в войсках уже сложилось мнение, что на отечественных Т-34 воевать безопаснее, чем на заокеанских машинах. А это было очень важно для молодых людей, впереди у которых была не только победа, но и сама жизнь.

В 1944 г. М.М. Котлов поступил в Военную академию ВТ и MB на инженерный факультет. После окончания академии он продолжил службу на ЦЭЗ № 1 ГБТУ в должностях старшего инженера-конструктора и начальника отделения проектирования подвижных средств ремонта танков. Эта работа в одном КБ ЦЭЗа, хотя и в разное время, а также в ветеранской организации ГАБТУ (где Котлов активно трудится, несмотря на солидный возраст), нас объединяет.

П.И. Кириченко.

Страницы немецкой инструкции по борьбе с советскими танками. 1944 г.

Служба на «тридцатьчетверке» ему запомнилась, прежде всего, тяжелой, порой изнурительной повседневной работой по техническому обслуживанию танка (своевременная смазка, промывка масляных и топливных фильтров, воздухоочистителей, регулировка органов управления и элементов ходовой части, заправка топливом, пополнение боекомплекта и т. д.). Как правило, двигатель отрабатывал свой гарантийный срок 200 ч, а у некоторых опытных механиков-водителей – даже свыше 350 ч (без ремонта). И это в условиях постоянных боевых действий и многокилометровых маршей!

По воспоминаниям М.М. Котлова, с мелким ремонтом экипажи справлялись сами, с задействованием бригадных ремонтников. Боевыми повреждениями занимались специальные службы, с привлечением экипажей танков. Надо сказать, что в годы войны была создана мощнейшая ремонтная служба войск в армейских и фронтовых масштабах.

Из личного опыта Михаилу Михайловичу запомнился случай, когда в 1943 г., после длительного марша к месту предстоящего боя в районе Барвенково, по вине механика– водителя вышел из строя ленивец (направляющее колесо) в результате недостаточного закрепления и притяжки к корпусу танка после натяжения гусеницы. Котлову пришлось вдвоем с механиком-водителем, всю ночь под брезентом, с фонарем, вручную, с напильником восстанавливать зубчатое сцепления фланцев. И справились!

Так что ничего ужасного с качеством изготовления и с надежностью танков Т-34, как об этом любят напоминать современные «исследователи», в войсках не наблюдалось. Тем более в упоминаемых ими масштабах.

Петр Ильич Кириченко (1923 г.р.), полковник запаса. 16 июля 1941 г. был призван в Красную Армию. В рядах Вооруженных Сил прослужил 45 календарных лет.

В звании старшего сержанта участвовал в Воронежско-Ворошиловградской и Великолужской операциях в должности радиста– пулеметчика танка Т-34 в составе 116-й отдельной танковой бригады Брянского фронта и 240-й отдельной танковой бригады Калининского фронта. После окончания в 1943 г. Челябинского танкотехнического училища в звании техника-лейтенанта участвовал в Белорусской и Прибалтийской операциях 1944 г., Восточно– Прусской операции 1945 г. в должности техника по ремонту танков в 159-й танковой бригаде 1 – го танкового корпуса.

С июня 1945 г. по апрель 1951 г. учился в Военной академии БТ и MB на инженерном факультете, закончил академию с золотой медалью (диплом защищал на немецком языке). Затем служил в войсковых танкоремонтных органах, аппарате военных представительств на предприятиях танковой промышленности и в танковых ОКБ.

С 1959 г. П.И. Кириченко работал в центральном аппарате ГБТУ на разных должностях – от старшего офицера управления производства и заказов бронетанковой техники до начальника отдела – заместителя председателя НТК ГБТУ. Он принимал участие в отработке, испытаниях и освоении серийного производства большинства послевоенных образцов бронетанковой техники.

С 1999 г. – председатель Совета московских ветеранов 1-го Интербургского краснознаменного корпуса. Автор ряда книг и статей (в том числе, в журнале «Техника и вооружение»).

Я знаком с Петром Ильичем много лет. Приведу лишь некоторые его рассуждения о танке Т-34. Например, о боях на Воронежском направлении в 1942 г. он вспоминал:

«О тех днях я вспоминаю со смешанным чувством.

С одной стороны, я не могу не испытывать гордости за то, что на участке, где действовала наша бригада, противнику так и не удалось пройти. На своем опыте я убедился в существенном превосходстве наших танков Т-34 над немецкими Pz. Ill и Pz. IV.

В то же время я с горечью вспоминаю о тех тяжелых потерях, которые мы понесли в этих боях, особенно от авиации и артиллерии противника, о трагических результатах боев в полуокружении. Немало моих однополчан сложили свои головы. Был подбит и мой танк (однако его Т-34 не сгорел. – Прим. авт.). Получивший смертельное ранение мой первый командир танка лейтенант Гаврилко скончался на наших глазах».

О работе ремонтников 1 – го танкового корпуса в ходе боев в Восточной Пруссии, 1945 г. он пишет так:

«Анализируя события этих 15 дней (Инстербургско-Кенигсбергская операция, январь 1945 г.

– Прим. авт.), нельзя не упомянуть о той большой роли, которую сыграли корпусные ремонтники в поддержании боеспособности корпуса. За 15 дней боев они устранили боевые повреждения и технические неисправности у 157 танков Т-34, 3 °CУ-76, 45 СУ-85, 37 СУ-122. В ходе боя многие танки и САУ с боевыми повреждениями до трех раз проходили через руки ремонтников и возвращались в строй».

«Штурмовые группы 6 апреля 1945 г. начали штурм города (Кенигсберга. – Прим. авт.). Бои были тяжелыми, потери несли немалые. Много было подбито танков и погибло людей. Немцы сопротивлялись фанатично. Дрались за каждый камень, подвал, дом. Тем не менее, за четыре дня нам удалось сломить их сопротивление, и 9-го числа они капитулировали. Мы, ремонтники, носились по городу и его предместьям, искали наши подбитые танки, восстанавливали. А ведь немцы рядом. Обстановка была напряженная. К концу этой операции нам удалось восстановить все подбитые машины, кроме небольшого числа сгоревших. За это я был награжден орденом «Красной Звезды».

Все это лишний раз подтверждает хорошую организацию ремонтных работ на фронте и высокую ремонтопригодность отечественной бронетанковой техники, основу которой в годы войны составляли танки Т-34 и САУ на его базе.

Петр Ильич передал в редакцию копию немецкой инструкции по борьбе с советскими танками, которую он обнаружил на немецких позициях в 1944 г. На ее страницах изображены силуэты наших основных танков того времени и приведено текстовое описание их наиболее характерных внешних особенностей для быстрого распознавания. Примечательно, что на первом месте размещены данные по танку Т-34, причем текст дан в стихотворной форме:

 
«Прежде всего, отметь себе элегантный,
С наклонными плоскостями, скругленными кромками,
Пятью катками, его штудируй прилежно, Так как это Т-34».
 

Не правда ли, есть что-то особое в отношении противника к нашему танку?

В заключение стоит заметить, что вопросы, касающиеся оценки (пусть и нелицеприятной) военной техники (того же Т-34), лучше решать на страницах специализированных изданий, а не книг и журналов, предназначенных для молодежи, у которой еще не сформировалось окончательно свое видение нашего славного военного прошлого. Особенно это касается истории Великой Отечественной войны.

Огнеметный Т-34-76. Нижний Тагил, 2010 г.

Фото А. -Хлопотова.

Памятник на месте боев за Дуклинский перевал (Словакия).

Фото В. Бакурского.