Слава и боль Сербии

Текст добавлен: 5 октября 2016, 20:19

Текст книги "Слава и боль Сербии"

Автор книги: Автор Неизвестен

Жанр:

Религия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

Назад к карточке книги

Мученики за христа – свидетели до страшного суда

Писать о преступлениях коммунистического режима – это значит писать Апокалипсис, а точнее – библейскую историю страданий верного народа Божия.

Страданиями наполнена вся Библия, страданиями наполнена вся история человеческая, но не всякое страдание спасительно, а лишь то, которое ради Бога, «на правде Божией», как говорит наш сербский православный народ, которому коммунизм принес тяжелейшие страдания.

В Священном Писании и в христианской истории множество примеров страданий ради Бога, ради евангельской истины, (как говорят православные сербы, «за ХрИста и часнОг Крста са три прста»). Достаточно привести пример мученичества за веру братьев Маккавеев, матери их и священника Елеазара от языческого царя Антиоха IV Епифана (по безумной ненависти к Богу и верным Его коммунисты были сродни ему).

Христиане были гонимы на протяжении многих веков римскими языческими правителями, турками, жестоко мучившими православных, особенно священнослужителей. Наш церковный календарь полон имен мучеников и священномучеников. История сербского народа и Сербской Церкви также наполнена страданиями православных, прежде всего патриархов, епископов и священников. В XVIII веке сербских патриархов Иоанна (Кантула) и Гавриила (Раича), епископов, священников и монахов, таких, как диакон Аввакум и игумен Паисий, турки истязали и мучили так же, как в раннехристианские времена это делали римляне и персы. Английский археолог XIX века Артур Эванс в своей книге о Балканах пишет, что, проезжая через Боснию, он видел, как турецкий паша, а точнее, потурченец[8]8
Серб, принявший ислам.

[Закрыть] Куленович из Кулен-Вакуфа въехал в монастырь Рмань на коне и, спешившись, пересел на монаха, который должен был возить его по монастырскому двору на четвереньках, терпя жестокие побои хлыстом и удары шпорами.

Где бы ни появлялись коммунисты, они всюду сеяли смерть, особенно жестоко уничтожая духовенство. О злодеяниях большевиков в России мы знаем из уст свидетеля правды Божией Александра Солженицына, написавшего «Архипелаг ГУЛАГ».

В Греции во время Второй мировой войны коммунисты, так же как и в Сербии, инициировали гражданскую войну, истребили более ста священнослужителей (один из них был распят перед храмом в Великую Пятницу).

О зверствах усташей знают теперь многие, но о глумлении коммунистов над сербским народом и священством становится известно только сейчас. Можно вспомнить примеры сатанинских по своей жестокости истязаний коммунистами-безбожниками православных священников – иеромонаха Антония (Драговича) из Жичи, священника Гргуревича из Челебита, заживо распиленного на части, священника Ново (Делича), бежавшего из Лики от усташского геноцида, но убитого и сброшенного в яму черногорскими партизанами. Нельзя не вспомнить о массовом преступлении, совершенном коммунистами уже после окончания войны, в мае 1945 года, когда 13 священников и около 20 000 православных молодых людей были зверски убиты и сброшены в яму Понор у Милевины. Это преступление превосходит по жестокости преступления хорватских и немецких фашистов.

Следует особо подчеркнуть, что одно из самых страшных преступлений коммунистов заключается в том, что они до сих пор не признали своих преступлений, не покаялись в них, так же как турки не признали совершенного ими геноцида армян и греков в 1915–1919 годах, как хорватские усташи не признали геноцида сербов в 1941–1945 годах. Коммунисты даже способствовали сокрытию фактов усташского геноцида в отношении православного народа и духовенства, они запретили распространять информацию, свидетельствующую о геноциде; они бетонировали ямы в Сербской Краине, Боснии и Герцеговине, в которых мученически погибли сотни и тысячи жертв. И в Косовской войне 1991–1995 годов ими были совершены страшные преступления, которые они поспешили списать на простой сербский народ, так что из-за них, этих предателей и изгоев, сербов возненавидели многие порядочные, но не знающие правды люди во всем мире. Истерическая ненависть к Сербии Запада – это опять же свидетельство лицемерия и бесчеловечности, столь характерных для коммунистической идеологии, ибо они еще недавно поддерживали тирана Тито, а теперь клевещут на весь сербский народ и его Церковь-мученицу.

Книга «Жития сербских новомучеников» (хотя еще очень неполная, ибо число жертв коммунистического и фашистского режимов неисчислимо) является мартирологом, свидетельством до Страшного суда Божия.

Читая ее, будем молиться Господу нашему Иисусу Христу, начальнику мученичества в Церкви Своей Крестновоскресающей, чтобы всех новомучеников Сербских, священников и мирян, вписал Он в книгу жизни вечной и их святыми молитвами помиловал и спас род наш, грешный, но исстрадавшийся, и даровал нам воскресение.

Епископ Захумско-Герцеговинский и Приморский Афанасий (Евтич)

Жития новомучеников, дни памяти которых ведомы единому господу

Священномученик Варнава Бучан, настоятель монастыря Подластве

Родился 8 июня 1896 года в Сараево. Богословское образование получил в Сремских Карловцах, окончил философский и историко-географический факультет в Загребском университете. После окончания университета и до принятия монашеского пострига (в 1922–1933 годах) был преподавателем в государственной системе образования. Пострижен и рукоположен в монастыре Врдник-Раваница. Занимался церковно-просветительской работой, преподавал в Битольской и Цетиньской духовных семинариях. Получил сан пресвитера. По его собственной просьбе был назначен настоятелем в монастырь Прасквица, а позже переведен в монастырь Подластве в Грбле. Но он не успел вступить в эту должность, мученическая кончина прервала его земной путь.

С началом Второй мировой войны Черногорию и Приморье захлестнула волна безбожного террора, одно преступление следовало за другим. Находясь в Прасквице, отец Варнава обличал коммунистический режим. Расправились с ним жестоко: 24 января 1942 года он был схвачен и отправлен «для препровождения в штаб». По дороге, недалеко от острова святого Стефана, отец Варнава был зверски убит: на его теле обнаружено 46 ножевых ранений. Похоронен он на монастырском кладбище.

Не одно поколение было воспитано отцом Варнавой в святосавском православном духе. Исполняя слово Божие, он верно служил Святой Церкви и народу и невинной своей кровью убелил путь в объятия Отча.

Мученик Вукашин, старец из села Клепац

Вуксан-Вукан-Вук – православный серб из республики Герцеговина, села Клепац, расположенного на восточном берегу реки Неретвы. В Клепце находилась старинная, начала XVI века, церковь святого апостола Луки – задушбина[9]9
Задушбины – храмы и монастыри, строившиеся на пожертвования верующих, во спасение души,– «за душу».

[Закрыть] известных сербских храмостроителей Милорадовичей, и церковь Преображения Господня (до основания, так же как и само село, разрушенная хорватами в 1992 году). Старец Вукашин происходил из рода Мандран, родился, вероятно, в конце XIX века. Вырос в родном селе, повзрослев, уехал на заработки в столицу Боснии Сараево. С установлением новой власти, Независимой Державы Хорватской, Вук был вынужден вернуться в родное село, но хорватские усташи римо-католики добрались и до тех краев. От их страшного нашествия на сербские земли пострадала вся семья Вукашина, так же как и многие другие православные сербские семьи, а он сам вместе с другими уцелевшими сербами был угнан в известный концлагерь для сербов – Ясеновац. В январе 1943 года старец Вукашин был зверски убит усташским палачом Жилой Фригановичем. Убийца, заметив старика-крестьянина, который с каким-то непостижимым мудрым спокойствием наблюдал за зверствами палачей, решил разрушить его необъяснимый покой, отвел его в сторону, поставил на краю свежевырытой ямы, в которую сбрасывали изуродованных полуживых людей, и потребовал крикнуть: «Да здравствует Павелич!». Старик, не шелохнувшись, продолжал спокойно молчать. Озверевший убийца схватил нож, отрезал ему оба уха и нос, затем снова потребовал воздать хвалу Павеличу, пригрозив заживо вырвать Вукашину сердце, если тот снова промолчит. Блаженный мученик, спокойно взглянув на своего мучителя, тихо, но внятно произнес: «Делай, дитя, свое дело». Такой ответ и небесный покой, отражавшийся на лице святого новомученика, привел убийцу в бешенство: вне себя от злобы, он выколол ему глаза, вырезал сердце, перерезал горло и ногами спихнул в яму.

Фрески с изображением новомученика находятся в монастыре святого Архангела Гавриила в Земуне, в центре Белграда, в Иоанновском скиту монастыря Острог (Йован Дол), кроме того, лик его изображен и среди особо чтимых святых Захумско-Герцеговинской епархии на иконе, написанной к празднованию 780-летия епархии.

Свидетельство палача

(записал доктор Недо Зец)

…Усташ, рассказывавший мне эту историю, вновь замолчал; затем, допив рюмку водки, продолжил:

– Помнишь, тогда, в августе, в лагере было большое поступление? Тогда Йере Маричич послал на уничтожение около 3000 зеков. Тогда мы – Перо Брзица, Зринушич, Шипка и я – поспорили, кто за ночь перебьет больше заключенных. Началась бойня, уже через час по количеству убитых я заметно оторвался от других. В ту ночь меня захватило особое воодушевление, мне казалось, что я словно оторвался от земли, что я попал на небеса: никогда прежде не ощущал я такого блаженства. За несколько часов мною было уничтожено около 1100 человек, в то время как мои соперники закололи не более 300–400.

И вот тогда, в момент наивысшего упоения, взгляд мой упал на пожилого крестьянина, он с каким-то необьяснимым спокойствием стоял и молча смотрел, как я убиваю жертву за жертвой и как те в страшных муках погибают. Этот его взгляд словно парализовал меня, мне показалось, будто я окаменел, и какие-то секунды я не мог шевельнуться.

Несколько минут спустя я подошел к нему, чтобы узнать, кто он. Он рассказал, что зовут его Вукашин, родом он из села Клепац, что все его родные погибли от усташей, а его самого послали в Ясеновац. Он говорил об этом все с тем же спокойствием, которое потрясло меня гораздо сильнее, чем страшные крики и стоны умирающих вокруг нас людей. Когда я слушал старика, глядя в его небесно-чистые глаза, во мне вдруг проснулось неукротимое желание самыми жестокими адскими муками разрушить этот недостижимый для меня внутренний покой, чтобы его страданиями, рыданиями, мучениями вернуть себе прежнее упоение кровью и болью.

Я вывел его из строя, посадил на пень и приказал ему крикнуть: «Да здравствует Павелич!», пригрозив отрезать ему ухо в случае неповиновения. Вукашин молчал.

Я отрезал ему ухо. Он не проронил ни слова. Снова приказал я ему кричать: «Да здравствует Павелич!», пригрозив отрезать второе ухо. Он молчал. Я отсек ему другое ухо. «Кричи: “Да здравствует Павелич!” или лишишься носа!». Старик молчал. В четвертый раз я приказал ему кричать те же слова под угрозой вырезать из его груди живое сердце. Он взглянул на меня, как бы глядя сквозь, в какую-то бесконечность, и тихо, но отчетливо проговорил: «Дитя, делай свое дело!».

От этих слов я совершенно обезумел, бросился на него, выколол глаза, вырезал сердце, перерезал горло и ногами спихнул в яму. И тогда во мне будто что-то оборвалось. Я не мог больше убивать. Перо Брзица выиграл наш спор, перебив 1350 заключенных. Молча я заплатил ему проигрыш.

С тех пор нет мне покоя. Я стал пить все больше и больше, но забвение наступает лишь на краткие минуты. И в опьянении я слышу этот голос: «Дитя, делай свое дело!». И тогда я, обезумев, натыкаясь на стены домов, бегу по улицам, с криком ломаю и бью все вокруг себя, бросаюсь на кого попало. Ночью сон не приходит, лишь только наступает забытье, я снова вижу ясный взгляд старика и слышу это невыносимое: «Дитя, делай свое дело!».

Я превратился в комок ужаса и боли, я бессилен совладать с этим кошмаром. День и ночь преследует меня светлый безмятежный лик Вукашина из Клепца.

Тропарь, глас 8:

Новый Сербский страстотерпче, Вукашине Герцеговацкий,

Христа ради пострадавый в Ясеновац лагере.

Когда мучитель твой ножом тебя терзал,

Кротко отвечал еси ему: «Делай, чадо, дело свое!».

Ради жизни вечной муку претерпевый,

Моли, мучениче, Христа Бога, Спаса нашего

Спасти нас и род наш православный.

Священномученик Гавриил Дабич, иеромонах монастыря Жупа в Никшиче

Родился 30 сентября 1904 года в местечке Путинцы в Среме. Среднее образование получил в Сремских Карловцах, закончил монашескую школу в Раковице. Принял постриг в монастыре Савина 27 сентября 1927 года, 16 октября того же года рукоположен во диаконы. Служил в Которской епархиальной консистории. Священнический сан и назначение на должность администратора Будванского получил 1 апреля 1928 года. Окормлял Петровацкий и Режевичский приходы. Затем стал настоятелем монастыря Режевичи, а позже служил в монастырях Морача, Дуга и Жупа.

Истинный монах, непоколебимый в вере, излучающий любовь и доброту ко всем, кто в те смутные военные времена сохранял верность слову Божию, он вызывал ненависть богоборцев и безбожников. На Благовещение 1942 года в монастыре Жупа он был схвачен и отведен «в штаб». Что происходило с ним после этого до момента его мученической кончины, неизвестно. Это осталось тайной, которую знают только Господь и душа новомученика, устремленная к вечному блаженству. Его искалеченное тело было найдено в Драговоличах, в яме, и в августе 1942 года мученик был похоронен на территории монастыря Жупа.

Сейчас монашеская жизнь в монастыре возрождается, новомученик Гавриил особо почитается сестрами и прихожанами монастыря.

Священномученик Иоанникий, митрополит Черногорско-Приморский

Митрополит Иоанникий (в миру Йован Липовац) родился 16 февраля 1890 года в приморском городе Бока Которска, в семье Шпиро Липоваца и Марии Дамьянович. Боголюбивая душа маленького Йована с раннего детства наполнялась ревностью и любовью к святому Православию. Родители воспитали будущего митрополита и дали ему образование в чисто православной традиции, которая в его родном Приморском крае веками подвергалась латинским гонениям. Начальную школу Йован окончил в городке Прчань, классическую гимназию – в Которе. Духовное образование он получил в Задарской семинарии, а впоследствии продолжил обучение на философском факультете Белградского университета. В Белграде он выдержал экзамены по богословским дисциплинам и получил степень профессора богословия.

В диаконский сан рукоположен 8-го, а в сан пресвитера – 10 ноября 1912 года епископом Бококоторским и Дубровацким Владимиром. С 1912 по 1918 год служил помощником настоятеля Которской церкви, а затем получил приход в Ластве. С 1919 по 1925 год преподавал в Цетиньской женской педагогической гимназии и Цетиньской духовной семинарии, а с 1925 по 1940 год – в Первой мужской гимназии в Белграде.

Как вдовствующий протоиерей назначен викарным епископом Будимлянским, а в конце 1939 года в монастыре Раковица принял монашество от митрополита Скопского Иосифа с возведением в сан игумена. В 1940 году, 11 февраля, в Кафедральном храме Белграда принял епископскую хиротонию от патриарха Сербского Гавриила, митрополита Скопского Иосифа и епископа Зворнично-Тузланского Нектария. Три архиерея рукоположением и призыванием Духа Святого на ставленника передали апостольское преемство и благодать новому владыке, а в скором времени все они, каждый по-своему, разделили с ним чашу мученичества и исповедничества веры Христовой.

Митрополиту Иоанникию выпало управлять Черногорско-Приморской епархией в крайне тяжелое время – в период Второй мировой войны. Благодаря его заступничеству и ходатайству, были сохранены многие жизни. Только Богу известно, сколько голодных было накормлено во дворе Цетиньской митрополии, сколько гонимых спасено от смерти и плена благодаря усердию и жертвенности митрополита Иоанникия. Братоубийство, бушующее в Черногории, собирающее свою кровавую дань, разрывало душу и сердце митрополита. Каждым словом своим, каждым шагом, каждым действием он старался сохранить мир и любовь среди черногорцев, оплакивая каждую невинную жертву, моля Бога о спасении и сохранении всех верных, всего народа Черногорско-Приморской митрополии. С великим усердием молил он Господа, чтобы Вседержитель умудрил и наставил на путь истинный всех ослепленных и помраченных ложной идеологией. О неисчерпаемом боголюбии и братолюбии митрополита Иоанникия свидетельствуют его доброделание, его подвиги, которые он, приняв мученический венец, принес Господу.

В архиве митрополии осталось множество рукописных свидетельств о митрополите-мученике, часть которых сейчас уже опубликована.

В самом конце войны владыка был схвачен коммунистами, претерпел мучения и унижения, меру которых знают только Господь и душа самого мученика. Он был убит коммунистическими безбожниками без суда и следствия где-то в районе Букули в Шумадии (область Сербии) в июне 1945 года. Тело его осталось незахороненным. Своей верностью Богу и Его заповедям, исполняя их до последнего вздоха, он оставил нерукотворный памятник в сердцах верующих – свидетельство любви к Богу и ближнему, за что и прославил его Господь и в этом мире, и в том, вечном и непреходящем, в котором обитает теперь блаженная душа святого Иоанникия, митрополита Черногорско-Приморского, нового священномученика Сербского и всеправославного.

Слово митрополита Черногорско-Приморского Амфилохия

Вот уже половина столетия минула со дня мученической кончины митрополита Черногорско-Приморского Иоанникия (Липовца). В течение этих пятидесяти лет делалось все, чтобы уничтожить память об этом, во многих отношениях исключительном, иерархе Церкви Христовой, занимавшем святосавский престол святого Евстратия Превлакского и святого Петра Цетиньского. Его убийцам как будто мало было просто его ликвидировать. Украдена и могила его, ибо по сей день неизвестно местонахождение его останков. Очевидно, что изуверы пытались убить и саму память о нем, также как и о восьмидесяти лучших священниках, чьи останки были брошены непогребенными близ Марибора, Камника, моста Зидана… А если не осталось могилы, значит, и человека не было, значит, не было ни преступления, ни преступника! Вот как рассуждали палачи.

Но человек предполагает, а Бог располагает… Силой Промысла Божия и всеобъемлющей Божественной памяти не может ни исчезнуть, ни стереться ни один лик человеческий, бессмертно свидетельство о тех, кто делами своими вписан в Божественную книгу вечной жизни.

Краткое время, всего четыре года и несколько месяцев, пребывал на престоле митрополии Черногорской митрополит Иоанникий. В феврале 1941 года, в канун трагических мартовских и апрельских событий, в начале оккупации, он был возведен на престол, а в конце войны, в 1945 году,– убит. Его служение пришлось на один из самых тяжелых периодов как для митрополии, так и для Черногории, Сербии и Европы в целом. В то кровавое крестоносное время митрополит оказался в самой горячей точке – между молотом большевистского коммунизма и наковальней языческого нацизма. Обе идеологии – безбожные и тиранические, выросшие из одного ядовитого корня, были поддержаны миллионами. Под влиянием обеих идей – нацизма, то есть идеи расовой чистоты, «сотворившей кумира» из территориальных границ, крови и расы, и большевизма, с его обожествлением диалектического материализма и классовости,– была залита кровью Европа и весь мир, а род человеческий, и прежде всего европейские христианские народы, возвращен к дохристианскому язычеству. Но если фашистское зло большинством было распознано достаточно быстро по плодам бесчеловечного насилия и жестокости, то коммунизму марксистско-большевистского толка удавалось прикрывать свою демоническую сущность идеалом «нового устройства» человеческого общества, не знаемого прежде в истории, обещаниями волшебного земного рая и царства процветания на земле.

Поначалу сотрудничавшие (в 1939–1941 годах), эти две тоталитарные идеологии, параллельные лишь на первый взгляд, начали серьезно сталкиваться в своих внутренних идеологических интересах. Большевистский сталинизм антифашистскими выступлениями указывал на преступную природу нацизма, используя врожденный патриотизм и силу любви людей к Родине сначала среди русского народа, а затем и среди других славян, чтобы показать себя носителем прогресса, человечности и свободы. Если мы посмотрим на те трагические события сегодня, нам станет ясно, что в действительности большевизм, так же как и в конце Первой мировой войны, просто воспользовался бедами и горем народа, чтобы осуществить свои темные революционные цели, не выбирая средств. Ему были очень выгодны глубокий духовный и нравственный кризис и порочность общественной жизни, которые овладели европейскими народами в период между двумя мировыми войнами.

Митрополит Иоанникий (Липовац), всесторонне и глубоко образованный, духовный и мудрый человек с многолетним педагогическим опытом, с самого начала ясно понял, с каким коварным и страшным злом столкнулся его народ и мир вообще в эти трагические времена. Из архивных документов, оставшихся от тех времен, когда он занимал кафедру митрополита, ясно видно, что он прекрасно сознавал страшную угрозу христианскому самосознанию Европы и евангельским ценностям, на которых веками строилось это самосознание. Он смотрел на итальянцев и немцев как на оккупантов, каковыми они и были в действительности, и вынужденно принял навязанный статус «раба» по отношению к «хозяевам». Он, выросший в Приморье, веками находившемся под чужеземным давлением, был вынужден внешне приспособиться к существующему положению вещей. Однако во всем были видны внутренняя сила его сопротивления и трезвость, свойственные приморским народам, без которых они просто исчезли бы с лица земли как в духовно-церковном, так и в национальном смысле. Главная причина европейской трагедии и братоубийства народов, принявших христианство, заключается в том, что «они (как пишет святитель) утратили искреннюю христианскую любовь». Вот в чем объяснение «теперешнего кровопролития и источник трагедии новых голгофских мучеников». Люди одичали, расчеловечились, стали кровожадными. Произошло столкновение идеализма и материализма, любви и гордыни, Царства Небесного и царства земного, Божественного и демонического.

Эту радикальную поляризацию добра и зла, «идеализма» и «материализма», Иисуса Христа и Маркса, точнее – крестного пути Христова и пути марксистского материализма, митрополит особенно отмечал в безбожном коммунизме. Причину склонности к этим идеям в народе, особенно среди молодежи, он находил в преобладающем тогда религиозном оскудении и безверии, утрате благочестия и милосердия; известно, что в некоторых монастырях в предвоенное время жизнь доходила до упоения сластолюбием, поиска наслаждений, и уменьшалось число тех, кто искал любви, правды и истины. Но вместо того чтобы пойти по пути возрождения веры, нравственности, праведности и милосердия, по пути духовного совершенствования, молодежь «нырнула в мутные коммунистические воды», обманутая, по неопытности считая, что отравленный народный организм может исцелиться только при помощи увеличения дозы яда. «Беззаконие, коррупция, разнообразное общественное зло,– пишет владыка Иоанникий,– подпитывали друг друга и становились закваской для этого еще более страшного яда».

Из многих записок, посланий, актов и других текстов ясно видно, что митрополит Иоанникий был антикоммунистом, не как некоторые – по инерции или из сохранения мира в обществе, порочность которого он полностью осознавал. Очевидно, что он начал изучать коммунистические теории прежде, чем сам оказался в кровавом омуте братоубийства и революции. Ему раньше было известно и понятно, что Коммунистический манифест – не просто справочник по новой социальной доктрине, а «катехизис новой пролетарской религии». Ему была видна метафизически-демоническая и псевдорелигиозная кулиса коммунизма как социального движения. Нет сомнений, что он подробно ознакомился с кровавым пиром недавней большевистской революции в России, он не был удивлен, что коммунисты начали свою деятельность в Черногории именно с осквернения святынь, присвоения чужой собственности, изуверского уничтожения лучших людей. Дух безбожия разрушал семьи, нравственность, сербское национальное самосознание, Православие, культуру. Конфликт, продолжавшийся в течение всей войны, по его мнению, был конфликтом коммунистической партии, националистов и оккупантов.

Его трагические свидетельства подтверждают, что коммунизм – это сектантство, а коммунисты, утверждает он, обожествляющие собственные идеи, эгоистичные, неспособные к самокритике сектанты. Их идеал – не истина. И прошедшее послевоенное пятидесятилетие служит полным подтверждением оценки святителя, что «для них не существует ни души, ни Бога», что их идеология представляет собой огромную опасность и угрозу для духовного существования народа и национальных традиций, они отрицают святость, молитву, пост. С самого начала митрополит отмечал, что коммунисты гораздо больше уничтожали собственный единокровный народ, чем итальянских оккупантов, что руки их – в братской крови, что они «объявили войну и беспощадно вели ее против всех духовных и нравственных основ своего народа», войну, которая повлекла за собой годы невиданного террора и хаоса. Конечно, митрополит выступал против них не потому, что они вели борьбу с оккупантами: не могло быть и речи о его сотрудничестве с фашистами,– его протест был против того, что под прикрытием борьбы с фашизмом они осуществляли кровавую революцию, уничтожая Церковь и духовенство, сея страх и нравственное и материальное опустошение. Он пророчески увидел всю опасность этой мировой революционной идеи. Время показало, что нацизм был тяжелой, но излечимой язвой на теле Европы. Не являются ли сейчас те страны, которые были приверженцами этой идеи, ведущими странами в мире и в экономическом, и в техническом, и в любом другом смысле? Страны же и народы, которые после поражения нацизма попали в длительное коммунистическое рабство,– не являются ли они и сейчас, спустя столько лет после войны, обществом хаоса, анархии, социальной и нравственной нищеты?!

Митрополит Иоанникий все это предвидел и за свое предвидение закончил жизнь мученически, так же как и другие избранники – новые священномученики Церкви Христовой и миряне, особенно преданные Церкви. Его письменное наследие являет нам образ верного свидетеля своего времени – мученика Христова, умелого педагога, заботливого духовного отца, неусыпно пасшего свое стадо, человека великого милосердия и человеколюбия. Смиряясь перед оккупантской властью, своей дипломатичностью он вернул в родные дома из лагерей Албании и Италии сотни интернированных, многих спас от истязаний в тюрьмах Черногории. Как председатель Красного Креста Черногории митрополит сделал все возможное, чтобы люди меньше страдали от нищеты и голода, и не обращал внимания при этом, к какой из сторон принадлежит нуждающийся. Из письменных ходатайств видно, что он пытался вызволять из тюрем и коммунистов, убеждая, что среди них немало обманутых, соблазненных. «Много тех,– говорит он в прошении об освобождении,– которые и не знают, что такое коммунизм: кого-то силой принудили, кто-то обманут, кто-то – чтобы быть как все…». Часто он совершал обход больниц и тюрем, посещая скорбящих и больных.

Но в конце концов, когда пришла его очередь, пощады ему не было. Из сохранившихся записей видно, что он не страшился мучений. Зная цену мученичества первых христиан, он укреплялся их примером, ибо знал и победу христианства, знал и то, что ждет тех, кто отрекся от Христа.

Как будто предвидя свою скорую гибель, в Пасхальном послании (1943 года) он призывал паству к крестоношению, терпению в гонениях, страданиях и унижениях, к стойкости. Характерны его слова: «Но они (гонения) не должны пугать нас, напротив, должны наполнять сердца наши радостью, ибо тем мы удостаиваемся уподобления Господу нашему Иисусу Христу. Он должен оставаться нашим идеалом, святым примером». Таким полным надежды и веры в воскресение Христово было последнее обращение митрополита к своей пастве. Добрый пастырь всякое поучение свое подтверждает собственным примером. Так и митрополит Иоанникий: все, чему учил, все, о чем писал, подтвердил и засвидетельствовал своей мученической смертью. Он остался верен Христу и своему народу до конца. Место его захоронения неизвестно, но его имя и его подвиг становятся нам все более близкими, лик – все более светлым, чудотворным. Потому мы благодарным сердцем и усты завершаем повествование о новосвященномученике Иоанникии, восклицая: «Святый священномучениче Иоанникие, моли Бога о нас!».

Тропарь, глас 1:

Кровь твоя, и священства твоего,

И народа твоего верного,

За Господа пострадавших,

Словно Авелева кровь, вопиет небу,

Священномучениче Иоанникие,

Архипастырю Цетиньский,

А ныне ты и чада твои,

Собранные в Царствии Небеснем,

Молите Христа Бога,

Да укрепит Он в нас веру правую

И дарует свободу святую