Текст книги "Техника и вооружение 2012 12"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Первенец Янгеля

Станислав Воскресенский

Окончание. Начало см. «ТиВ» №11/2012 г. I

Полеты самолетов-разведчиков U-2 (а с начала 1960-х гг. – американская космическая разведка) исключили скрытность местонахождения пунктов постоянной дислокации комплексов, которые относительно просто распознавались на фотографиях, сделанных с больших высот. Тележки с ракетами в готовности №3 или №4 размещались в характерных крупных капитальных стационарных сооружениях №2, связанных бетонированными дорогами с расположенными в нескольких десятках метров площадками для стартовых столов.

В этих условиях актуальной стала задача обеспечения живучести комплексов РВСН за счет повышения их инженерной защищенности. Рассматривались различные варианты реализации этой идеи – горизонтальные железобетонные укрытия, защищенные траншеи, шахты. Проведенные исследования показали, что наиболее перспективен последний вариант.

Заказчик не сразу смирился с концепцией одноразовой, по сути, шахтной пусковой установки. Отвергли и предложенный с самого начала принцип одиночного старта, восторжествовавший в умах как конструкторов, так и военных спустя несколько лет. На протяжении ряда лет прорабатывались подземные хранилища для ракет повторного залпа, размещаемых в вертикальном или в горизонтальном положении и поступающих на пусковую установку после старта первой ракеты. В частности, была предложена «револьверная» пусковая установка с вертикальным барабаном на четыре ракеты, которые поочередно запускались через одно стартовое сооружение. Существовала и схема с одной вертикальной шахтой и шестью штольнями-хранилищами («горизонтальными шахтами»). Но все подобные системы получались явно дороже, сложнее и ненадежней простых вертикальных шахт. Вскоре от этих «прожектов» отказались, но как следствие затей с повторным залпом в те годы приняли нецелесообразное решение о групповом размещении шахтных пусковых установок ракет первого поколения.

Шахтный комплекс получил условное наименование «старт типа В» – (вертикальный), в отличие от «старта типа Н» (наземного) и прорабатывавшихся, но не реализованных «стартов типа Г»– комплексов с защищенным хранением ракет в горизонтальном положении. Однако для развертывания широкомасштабного строительства требовалось подтвердить саму возможность безопасного старта ракеты из шахты ограниченного объема. Огонь, бушевавший при наземном пуске ракеты со стартового стола, убедительно свидетельствовал о грядущих трудностях и проблемах.

На полигоне Капустин Яр шахтеры приступили к строительству двух экспериментальных шахт, первую из которых обещали закончить через три недели. Вначале все шло по плану, но на глубине 20 м строители столкнулись с плывуном. Копать глубже оказалось невозможно. Тогда насыпали земляной курган высотой 7 м вокруг наращиваемой вверх металлической конструкции. Опытные шахты позднее получили наименования «Маяк-1» и «Маяк-2» (видимо, из-за хорошо просматривающихся на ровной прикаспийской равнине курганов). Впредь строительству серийных боевых шахт стал предшествовать тщательный анализ местной геологии.

Наконец, 2 сентября 1959 г. был произведен первый пуск из шахты экспериментальной ракеты 63Ш. На 58-й секунде ракета потеряла управление и вскоре упала в сотне километров от старта. Причиной аварии стало разрушение рулевой машины в результате мощного акустического воздействия при работе двигателя в замкнутом объеме шахты. При движении в шахте ракета утратила устойчивость и, задев о стартовый стакан, снесла один из стабилизаторов, который так и остался в шахте.

Резонно полагая, что конструкторы найдут адекватные технические решения для устранения причин аварии, результаты экспериментального пуска сочли в целом обнадеживающими. После доработки ракеты 21 декабря состоялся успешный пуск на дальность 1756 км.

Постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 30 мая 1960 г. №560-220 «О стартах для изделий Р-16, Р-9А, Р-14 и Р-12» было задано создание, соответственно, шахтных пусковых установок «Шексна», «Десна», «Чусовая» и «Двина». ГСКБ поручалась разработка стартовой позиции для Р-12 «Двина» (для удобства запоминания: P-Двенадцать – «Двина») с обеспечением инженерной защищенности шахты от ударной волны 2 кг/см² и времени пуска заправленной ракеты 25-30 мин, а из «сухого» состояния-30-40 мин.

В отличие от американцев, советские конструкторы не устремились по тупиковому пути размещения ракеты в шахте с подъемом перед стартом на уровень поверхности земли, когда для изделия требовался сложный и дорогостоящий «грузовой лифт». Такая схема не обеспечивала защиту ракеты в последние минуты перед стартом, как раз тогда, когда угроза нанесения вражеского удара становилась максимальной.

Но и американцы пошли по этому сомнительному пути не без оснований. Помимо простоты привычной динамики наземного старта, такой выбор определялся опасным в процессе заправки насыщением шахты парами использовавшегося в баках «Атласов-F» и «Титана-1»жидкого кислорода. Как показала, в частности, гибель экипажа космического корабля «Аполлон» в ходе тренировок 1 марта 1967 г., в такой атмосфере горит все, даже обычно негорючие материалы. Справедливость этих опасений подтвердила и катастрофа 24 октября 1963 г. в шахте советской кислородной МБР Р-9А.

Опасаясь множества как предсказуемых, так и еще неизвестных проблем при реализации шахтного старта, конструкторы под руководством В.П. Бармина постарались максимально приблизить его схему к уже освоенному наземному старту. В итоге приняли схему свободного старта с установленного на дне шахты стола, подобного используемому в наземных комплексах. Конструкция стола обеспечивала разворот ракеты относительно продольной оси в процессе прицеливания. Для исключения обмывания ракеты струей раскаленных продуктов сгорания двигателя она направлялась газоотражательным устройством стартового стола в зазор между стенками железобетонного сооружения шахты и специальным металлическим стаканом, охватывающим ракету. В верхней части стакан расширялся по конусу, что обеспечивало отклонение газовых струй в стороны от выходящей из шахты ракеты.

Высокая уязвимость наземных стартов ракет Р-12 вызвала необходимость разработки шахтных пусковых установок.

При отсутствии системы направляющих и бугелей ракета, по мере постепенного выхода за срез шахты под действием ветра и отраженных струй двигателя, наклонялась и сдвигалась в сторону от оси шахты. Уже одно это требовало обеспечения большого зазора между ракетой и стаканом, исключающего возможность их соударения. За «простоту» пришлось дорого заплатить: по объему стакан на порядок превышал ракету. В свою очередь, стакан размещался внутри железобетонного строительного сооружения (ствола шахты) с зазорами относительно стенок ствола, признанными достаточными для свободного выхода продуктов сгорания двигателя на основании предварительных расчетов. В результате шахта по объему вдвое превышала стакан.

Зазор между стаканом и стволом шахты был таким большим, что в нем разместили лифт, обеспечивающий спуск в шахту личного состава, блоков бортовой аппаратуры системы управления ракеты и другого заменяемого оборудования. Для доступа внутрь стакана служили люки (двери), размещенные на двух уровнях, соответствующих межбаковому приборному и хвостовому отсекам ракеты. Для проведения работ с ракетой во внутреннем зазоре подвешивались перфорированные металлические листы, образующие кольцевые площадки обслуживания. По завершении работ эти листы подтягивались к крышке (защитному устройству) шахты.

Лифт и другое оборудование, находящееся в пространстве между стаканом и стволом шахты, незначительно уменьшали проходное сечение для истечения газов. После старта эти и другие элементы насыщения шахты требовали основательного ремонта.

Принятая схема старта (с большими зазорами между ракетой и стаканом, стаканом и стволом) определила огромный внутренний диаметр ствола шахты (6,48 м), вчетверо превышающий калибр ракеты. Да и глубина в свету для боевой шахты составляла 32 м, что в 1,5 раза превышало длину ракеты. В нижней части этой шахты располагались элементы заправочного оборудования. Головная часть пристыковывалась к ракете после ее загрузки в шахту. В отличие от наземного ракетного комплекса, заправочные устройства были постоянно присоединены к ракете при ее нахождении в шахте.

Подкрепление ствола шахты осуществлялось так же, как и при строительстве туннеля метро – монтажом множества металлических тюбингов.

Четыре шахты для ракет Р-12 располагались по углам прямоугольника с сторонами 70x80 м, а в центре этой позиции под землей находились помещения для дежурной смены личного состава, хранилища топлива, элементы заправочного оборудования, средства энергоснабжения и другие агрегаты. Этим достигалась некоторая экономия по сравнению со строительством отдельных стартов для каждой ракеты, но какой ценой! Схема группового старта обладала существенными недостатками.

Во-первых, одним попаданием ракеты противника с термоядерной головной частью сразу поражались все четыре ракеты.

Во-вторых, применение единого заправочного оборудования для всех четырех ракет позволяло осуществлять их заправку только поочередно, так что последняя из ракет дивизиона могла уйти со старта не ранее, чем через час после получения приказа на переход в полную боевую готовность.

Правда, за счеттого что в постоянной готовности изделие шахтного комплекса уже стояло вертикально, с пристыкованными головной частью и заправочными магистралями, первая ракета дивизиона могла стартовать намного быстрее, чем в наземном комплексе. При этом предстартовые операции проводились дистанционно. Только при возникновении аварийной ситуации личный состав должен был через расположенную на малом заглублении потерну пройти в соответствующую шахту, через оголовок проникнуть в ее ствол, спуститься на лифте или по трапу на соответствующий уровень, войти в стакан и устранить неисправность в ракете. Одно перечисление этапов этого маршрута свидетельствует о том, что в боевой обстановке благополучное прохождение личного состава в обратном направлении было маловероятным.

Боевая шахта (специальное сооружение) 8У234 комплекса 8П763 отличалась от экспериментальной шахты «Маяк» наличием разработанных специально для данного типа базирования сдвижного рельсового защитного устройства (крышки шахты) 8У13, стационарных средств заправки окислителя, горючего, пускового горючего и перекиси водорода (соответственно 8Г144,8Г147,8Г154 и 8Г155), комплекта приборов прицеливания 8Ш21. Для шахтного комплекса предназначался установщик 8У237, обеспечивающий как подъем в вертикальное положение, так и опускание ракеты в шахтное сооружение. Созданный, как и 8У210, на базе одноосного тягача, он отличался более высоким расположением стрелы с ракетой, нависающей над кабиной водителя установщика.

Потребовалась и доработка ракеты, в первую очередь, в части системы управления. Сначала убрали стабилизаторы, исключив тем самым возможность их соударения со стартовым стаканом. На их месте на хвостовом отсеке остались небольшие обтекатели – пилоны. Усовершенствованная ракета Р-12У (8К63У) допускалась для применения как в шахтном («старт типа В»), так и в наземном («старт типа Н») комплексах. Коллектив В.П. Глушко разработал модификацию двигателя РД-214У (8Д59У), в полной мере отвечающую условиям применения в составе как шахтного, так и наземного комплексов.

Летные испытания Р-12У начались на полигоне Капустин Яр 30 декабря 1961 г. и продолжались до октября следующего года. В июле 1963 г. состоялись контрольные пуски ракет Р-12У из шахтных пусковых установок.

Первый полке шахтными пусковыми установками комплекса «Двина-В» заступил на боевое дежурство в районе г. Плунге 1 января 1963 г., а 9 января следующего года комплекс официально приняли на вооружение. К середине 1960-х гг. полки комплексов Р-12 могли состоять из дивизиона стационарного комплекса с четырьмя шахтными пусковыми установками и двух дивизионов перевозимых комплексов, насчитывающих в общей сложности от пяти до восьми наземных пусковых установок.

Несмотря на более чем полуторократный прирост дальности по сравнению с Р-5М, досягаемость новой ракеты была все еще ограниченной, что определило размещение пусковых установок Р-12 в основном на территории Украины, Белоруссии, Прибалтики и Северного Кавказа в полосе шириной 400-600 км вдоль границы СССР.

Общий вид ракеты Р-12У.

Рис. А. Чечина.

В состав 43-й ракетной армии (ра) со штабом, размещенным в Виннице, входили:

19-я ракетная дивизия (рд) – г. Хмельницкий (полпути от Киева до Львова) – до 32 ПУ в 1962-1977 гг.;

35-я рд – г. Орджоникидзе (Северо-Осетинская СССР)-до 20 ПУ в 1961-1981 гг;

37-я рд – г. Луцк (130 км к северо-востоку от Львова) -до 56 ПУв 1960-1984 гг.;

43-я рд – г. Ромны (полпути от Киева до Харькова) -до восьми ПУв 1962-1984 гг.;

44-я рд – г. Коломыя (между Ивано-Франковском и Черновцами) – до 44 ПУ в 1961 – 1989 гг.;

46-я рд – г. Первомайск-до 20 ПУ в 1962– 1969 гг.;

50-я рд – г. Белокоровичи (180 км к западу от Киева) – до 44 ПУ в 1960-1984 гг.

К 50-й ракетной армии и со штабом в Смоленске относились:

23-я рд-г. Вал га (Эстония, посередине границы с Латвией) – до 60 ПУ в1961-1982 гг.;

24-я рд – г. Гвардейск(50 км восточнее Калининграда) – до 40 ПУ в 1961-1990 гг.;

29-я рд – г. Шяуляй (Литва, полпути от Каунаса до Риги) – до 36 ПУ в1960-1983 гг,;

31 -я рд-г. Пружаны (75 км ксеверо-востоку от Бреста) – до 40 ПУ в 1961-1990 гг.;

32-я рд – г. Поставы (полпути от Минска до Даугавпилса) – до 32 ПУ в 1960-1976 гг.;

33-я рд – г. Мозырь (посередине между Минском и Киевом) – до 32 ПУ в 1961-1976 гг.;

40-я рд – г. Остров (50 км южнее Пскова) – до 24 ПУв 1961-1990 гг.;

49-я рд-г. Лида (полпути от Минска до Бреста)-до 36 ПУв 1960-1981 гг.;

58-я рд – г. Кармелава (Литва, в 50км восточнее Каунаса) – до 32 ПУ в 1962-1989 гг.

В дальнейшем 32-я и 49-я рд (г. Поставы и г. Лида) были переданы в состав винницкой 43 ра.

В состав 24-го ракетного корпуса (г. Джамбул), а затем – 31-й ра (Оренбург) входила

68-я бригада в узбекском Ката-Курган (в 75 км к северо-востоку от Самарканда), насчитывающая до 12 ПУ в 1962-1979 гг.

Кроме того, на территории РСФСР Р-12 состояли на вооружении 45-й ракетной дивизии со штабом в поселке Манзовка, в 1972 г. переименованным в Сибирцево (45 км к северу от Уссурийска, Приморский край), – до 28 ПУ в1961-1979 гг. и 81-го отдельного ракетного полка в Анастасьевке (около Хабаровска) -до восьми ПУ в 1962-1970 гг.

Этот полк ранее входил в 60-ю ракетную Таманскую дивизию, сформированную в 1961 г. в г. Биробиджан. В 1964 г. штаб и большинство частей дивизии переместили под Татищево, в Саратовскую область. Воевать ракетами Р-12 там было не с кем. От этих мест, по определению Н.В. Гоголя, «хоть три года скачи, ни до одной границы не доскачешь». Равно каки не долетишь на ракете Р-12. Приводимая в ряде источников комплектация этой дивизии 20 ракетами Р-12 относится, по-видимому, к раннему, дальневосточному, периоду ее истории.

Поданным военного энциклопедического словаря «Ракетные войска стратегического назначения», откуда заимствованы сведения о дислокации соединений ракет средней дальности, до 12 ПУ в 1962-1971 гг. были развернуты у г. Шадринск, расположенного в 150 км к юго-западу от Тюмени и также находящегося вдали от границ. Созданную в 1961 г. 18-ю дивизию в следующем году расформировали. Фактически штаб и личный состав трех из четырех ракетных полков переместили на Украину, в Ромны, чтобы прикрыть в целях маскировки отсутствие переброшенной на Кубу 43-й ракетной дивизии. Там дивизия получила наименование убывшей – 43-я ракетная дивизия. Оставшийся под Шадринском 703-й ракетный полк, оснащенный шахтными комплексами с межконтинентальными Р-16, преобразовали в отдельный, а в 1964 г. развернули в 17-ю бригаду, которую расформировали в 1979 г.

На вооружении дивизий у городов Коломыя, Гвардейск и на Дальнем Востоке, кроме Р-12, до 1965-1967 гг. находилась также «старушка» Р-5М. К середине 1960-х гг. дивизии у городов Ромны, Остров, Поставы, Орджоникидзе, Шяуляй, Хмельницкий, а также на Дальнем Востоке и в Средней Азии получили в дополнение к Р-12 более дальнобойные и мощные ракеты Р-14.

Приведенные выше сведения о размещении Р-12 относятся к местонахождению дивизий. Входившие в их состав полки, где собственно и развертывались постоянные стартовые позиции, могли дислоцироваться на удалении в десятки и сотни километров от штабов дивизий.

Из-за раннего развертывания группировки Р-12 доля шахтных комплексов была невелика – около 15%. Так, в двух западных армиях из 524 комплексов Р-12 к шахтным относились только 80.

Даже с учетом энергетической невыгодности стрельбы против вращения Земли, в западном направлении с позиционных районов в Прибалтике, на Украине, в Белоруссии и на Псковщине Р-12 обеспечивала поражение территории почти всех стран Западной Европы, за исключением Испании с прилегающими к ней районами Франции, Исландии и части Британских островов. С позиций на Украине простреливалась вся Турция. Дивизия в Орджоникидзе держала на прицеле неспокойные районы Ближнего Востока, обеспечивая поражение целей даже в районе Суэцкого канала. С территории среднеазиатских республик Р-12 могли обстреливать объекты в Иране и Пакистане. Дальневосточная дивизия уверенно перекрывала территорию Японии и Южной Кореи. Крупнейшая американская база на Окинаве находилась на границе досягаемости Р-12.

В1960-е гг. вслед за политической изменилась и целевая обстановка. Стало актуальным, что в пределах досягаемости размещенных на Дальнем Востоке Р-12 находились объекты наиболее промышленно развитого северо-восточного Китая, включая Пекин, Шанхай и Харбин.

Шахтная стартовая позиция «Двина» ракеты Р-12У.

Рис. А. Чечина.

Установка головной части ракеты Р-12У.

Рис. А. Чечина.

Несмотря на обширность зоны поражения объектов потенциальных противников ракетами Р-12 с территории СССР, после внешнеполитического кризиса, начавшегося в августе 1962 г. со строительства так называемой «Берлинской стены», высшее военное руководство приступило к подготовке операции «Туча». Предусматривалось размещение новых советских ракет в тех районах ГДР, где в 1959 г. устанавливались Р-5М. Такое решение мотивировалось необходимостью «дотянуться» ракетами Р-12 до баз американских подводных лодок с ракетами «Поларис» на севере Шотландии, хотя еще весной 1961 г. на вооружение была принята достаточно дальнобойная Р-14. Но к началу 1962 г. от операции «Туча» отказались.

Соединения Р-12 имели примерно одинаковую структуру. В состав ракетной дивизии входило несколько полков. Полк состоял из штаба, двух-трех ракетных дивизионов, технического дивизиона, а также подразделений, обеспечивающих связь, транспорт и выполняющих другие функции по обеспечению повседневной и боевой деятельности. Ракетный дивизион наземного комплекса, в свою очередь, включал четыре ракетных батареи, батарею заправки, батарею подготовки исходных данных на пуск, отделение топогеодезической привязки.

Таким образом, полк оснащался, как правило, восемью или, что реже, 12 пусковыми установками и 1,5-2 раза большим числом ракет. Обычно каждому полку в оперативном отношении придавалась ремонтно-техническая база (РТБ), обеспечивающая хранение, эксплуатацию, подготовку к применению и установку на ракету ядерного боеприпаса – головной части.

В начале 1960-х гг. предполагалось, что в случае войны соединения ракет средней дальности успеют в дополнение к первом залпу провести по два повторных. В позиционном районе заранее готовились две-три полевые боевые стартовые позиции, расположенные на удалении в 30-50 км от основной боевой позиции, находящейся в пункте постоянной дислокации. Для сохранения секретности их местонахождения оборудовалась также и учебная полевая боевая стартовая позиция.

Именно в процессе массового развертывания комплексов Р-12 прошло становление РВСН как вида Вооруженных Сил, сформировалась их структура, включающая, помимо боевых частей и соединений, штабов и системы боевого управления, также учебные заведения, научно-исследовательские институты, испытательные полигоны, арсеналы и другие средства обеспечения повседневного функционирования и ведения боевых действий. Ведь даже в середине 1960-х гг. ракеты средней дальности по численности более чем втрое превосходили группировку МБР.

Несмотря на отказ от криогенного жидкого кислорода, стратегические ракеты первого поколения не могли постоянно находиться в заправленном состоянии. Вопреки всем предусмотренным мерам защиты, азотная кислота вызывала коррозию металла баков, продукты которой образовывали осадок, способный вывести из строя элементы системы подачи топлива.

На первом этапе испытаний выявилось, что длительность предстартовой подготовки составляет 4 ч, включая полуторачасовое стояние ракеты в вертикальном положении, практически исключающем возможность эффективной маскировки. Начиная с 1958 г., проводились работы по обеспечению ускоренной подготовки к пуску. С учетом этого для ракет устанавливались четыре степени готовности.

В постоянной готовности (№4) «сухая» ракета без гироприборов,с отстыкованной головной частью могла храниться в гермоукупорке на технической позиции в сооружении №2 до пяти лет, при этом подготовка к пуску длилась около 4,5 ч. В дальнейшем срок хранения в готовности №4 довели до 7 лет.

При переводе в повышенную боевую готовность (№3) на ракету устанавливал и гироприборы и головную часть, что позволяло сократить продолжительность предстартовых операций до 2 ч 20 мин, однако длительность непрерывного пребывания в таком состоянии сокращалась до трех лет.

В повышенной готовности первой степени (№2) незаправленная ракета могла до трех месяцев стоять на стартовом столе вертикально, что обеспечивало пуск через час после приказа.

В полной готовности (№1), после заправки всеми компонентами топлива (кроме крайне токсичного и самовоспламенявшегося при контакте с азотной кислотой ТГ-02), обеспечивался старт после получасовой непосредственной предстартовой подготовки. Но находиться в таком положении Р-12 могла не более месяца.

Таким образом, даже при нахождении в полной боевой готовности продолжительность предстартовой подготовки примерно вдвое превышала максимальное подлетное время ракет «Поларис», размещенных на подводных лодках, и ракет средней дальности, установленных на территориях американских союзников – Турции, Англии и Италии. Уже в те годы американцам удалось уменьшить отклонения головных частей ракет от точки прицеливания до величины, намного меньшей пятикилометрового радиуса поражения наземных пусковых установок взрывом установленной на американской ракете головной части мегатонного класса.

По крайне мере до «Карибского кризиса» ракеты обычно находились в постоянной готовности (№4). Помимо наилучшихусловий сохранности, обеспечивающих наибольший технический ресурс, было куда более важное обстоятельство, способствующее безопасности эксплуатации ракетно-ядерного оружия. До установки на ракеты головные части с их зарядами хранились в РТБ, как правило, придававшихся каждому ракетному полку, но представлявших собой самостоятельные войсковые части. РТБ обслуживались офицерами, подчиненными 12-му Главному управлению Министерства обороны, при этом доступ на их территорию разрешался только командиру ракетного полка и еще паре штабных офицеров, а вход в отельные объекты – лишь командиру ракетной дивизии. Тем самым обеспечивалась надежная защита специальных зарядов от неадекватного обращения и несанкционированного применения.

Среди офицеров-ракетчиков бытовало представление о подстыковке головных частей к ракетам как об операции, непосредственно предшествующей ракетно-ядерному нападению. Соответственно, и наша разведка была в первую очередь ориентирована на выявление этой операции у противника как однозначный признак начала агрессии. Правда, уже с начала 1960-х гг. американские ракеты постоянно стояли в шахтах с заранее пристыкованными головными частями в готовности к пуску, измеряемой минутами, а то и долями минуты.

На протяжении 1960 г. шла упорная борьба за повышение боеготовности комплексов. Ракеты стали хранить вне гермоукупорки, с заранее установленными гироприборами. Отказались от проведения ряда поверок в ходе предстартовой подготовки. Для обеспечения одновременной работы с несколькими подвижными емкостями усовершенствовали стационарные средства заправки. Строительство военных городков у постоянных стартовых позиций позволило сократить время сбора всего личного состава, ранее превышавшее 2 ч. Заранее рассчитывались полетные задания для старта по всем заданным целям как с постоянной, так и с полевых боевых позиции. В результате к 1967 г. время пуска из постоянной готовности сократилось для наземных комплексов до 3 ч 15 мин, для шахтных – с 17 ч 45 мин до 40 мин. Из полной боевой готовности пуск первой ракеты проводился за 20 мин.

К сожалению, как раз в период эксплуатации Р-12 и других ракет ее поколения за РВСН закрепилась мрачноватая репутация войск, службу в которых связывали с повышенной опасностью для жизни и здоровья военнослужащих из-за применения ядовитых компонентов топлива. Частые тренировки по заправке ракет с токсичными компонентами, в силу известных особенностей русского характера и непригодности штатных личных средств химзащиты для сколько-нибудь длительного непрерывного применения, особенно в летнюю пору, нередко сопровождались нарушениями требований техники безопасности, что неминуемо подрывало здоровье личного состава. Молва приписывала возникавшие хвори воздействию «радиации». Но болезни боевых расчетов Р-12 были вызваны испарениями азотной кислоты, а при эксплуатации других, более поздних типов ракет-также и воздействием намного более токсичного несимметричного диметилгидразина («гептила»). Случались и более тяжелые происшествия.

Служба воинов-ракетчиков была нелегкой и в самом прямом смысле. Так рассмотренный выше процесс перевода ракет в высокие степени готовности сопровождался перекатыванием тележки с весящим более 4т изделием вручную, силами боевого расчета. Низкая степень механизации и автоматизации работ определила многочисленность личного состава – в среднем на одну ракету приходилось 167 человек!

Работа с компонентами сопровождалась пагубными последствиями для здоровья, особенно при многолетнем воздействии. Поэтому подразделения заправки комплектовались из рядовых солдат-срочников и, по возможности, призванных из запаса выпускников гражданских вузов – офицеров-«двухгодичников». При этом полученная ими на военной кафедре института конкретная военно-учетная специальность особого значения не имела. Молодые люди быстро осваивали соответствующую технику, многообразные премудрости действительной воинской службы и через несколько месяцев допускались к самостоятельному дежурству.

Массовый призыв «двухгодичников» в соответствующие подразделения РВСН определялся как большим количеством развертываемых комплексов первого поколения, так и низкой степенью механизации и автоматизации проводимых заправочных работ.

Наряду с рутинной эксплуатацией проводились и пуски ракет. При этом они комплектовались боевыми частями не только в инертном снаряжении.

В соответствии с постановлением партии и правительства от 11 марта 1960 г. (приказ министра обороны от 5 августа 1961 г.) реальная проверка ядерных зарядов боевых частей ракет Р-12 была осуществлена в ходе выполнения операции «Роза» пусками двух ракет от Салехарда (юго-восточнее Воркуты, а точнее, из района полустанка в нескольких десятках километров от Лабытнанги) по мишенному полю на северном острове архипелага Новая Земля, в 240 км от основных объектов ядерного полигона. Пуски, выполненные личным составом 181 -го ракетного полка 50-й ракетной дивизии под руководством H.Ф. Бандиловского 12 и 16 сентября 1961 г. на дальность 846 км, завершились подрывом зарядов головных частей фактической мощностью I,15 и 0,85 Мт на высотах более 1 км. При подготовке стрельб проложили 30 км дорог, построили семь мостов, извлекли огромные объемы каменистого грунта.

Спустя год развитие событий вплотную приблизило личный состав 181-го полка и его командира полковника Бандилоевского к осуществлению подобных взрывов уже не над безлюдной тундрой, а над многомиллионными американскими городами. Лето и осень 1962 г. прошли под знаком так называемого «Кубинского ракетного кризиса».

Наряду с неоднократно провозглашенной советской стороной политической целью размещения ракет на Кубе – защитой «острова свободы» от возможного американского вторжения, принятое руководством СССР решение имело и огромное стратегическое значение. По количеству средств доставки ядерного оружия, способных достигнуть заокеанского противника, Советский Союз в те годы в десятки раз уступал США. К середине 1962 г. сколько-нибудь гарантированно долететь до американской территории могли только два-три десятка головных частей советских МБР. Развертывание на Кубе дивизии ракет средней дальности с двумя дюжинами Р-12 и шестнадцатью Р-14 почти утроило бы этот потенциал.

Но одновременно с очевидной привлекательностью принятое решение было сопряжено с рядом проигрышных факторов. Размещение ракет на Кубе ставило их в крайне уязвимое положение от внезапного удара авиации американцев – ширина вытянутого с запада на восток острова составляла всего 50-100 км. Возможности для дальнейшего развертывания еще нескольких советских дивизий со стратегическими ракетами на «острове свободы» были весьма скромными.

С конца 1961 г. в серийное производство и на боевые позиции, наконец, поступила по-настоящему пригодная для массового развертывания боевая МБР – Р-16. С учетом четко спланированного, обеспеченного работой промышленности и деятельностью армейских структур неуклонного наращивания группировки советских МБР стемпом порядка 50-100 пусковых установок в год практический эффект от кубинской акции носил бы явно кратковременный характер. Но ее проведение грозило серьезнейшим международным кризисом, который не заставил себя ждать.

Судя по обильной мемуарной литературе, впервые вопрос о размещении ракет на Кубе был поставлен на Совете обороны в середине мая 1962 г. Результаты предварительных проработок Генерального штаба были доложены 24 мая на Президиуме ЦК КППС, который и принял соответствующее решение.

Предварительной договоренности с Фиделем Кастро достигли в ходе визита на Кубу Ш.Р. Рашидова и маршала С.С. Бирюзова в конце мая 1962 г. Детальное соглашение было парафировано 2-3 июля прибывшим в Москву кубинскими министром обороны Раулем Кастро – родным братом кубинского лидера.