Текст книги "Вертолет 2002 02"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Человек, которому принадлежит небо

Экипаж В.П. Колошенко (второй справа) после выполнения очередного испытательного полета на вертолете В-12

Василий Петрович Колошенко – фигура в вертолетном мире одна из самых заметных и известных. Заслуженный летчик-испытатель СССР, Герой Советского Союза, почетный полярник и почетный моряк, мастер спорта международного класса, человек, установивший на вертолетах Ми-6, Ми-8, Ми-10 и В-12 пятнадцать мировых рекордов (больше, чем кто-либо из его коллег!). За свою долгую летную жизнь он летал в небе практически всех континентов, став, по общей оценке М.Л. Миля и летчиков-испытателей МВЗ, лучшим летчиком вертолетной авиации. 24 мая 2002 года Василию Петровичу исполнилось 80 лет. Эту дату отметила вся вертолетная общественность России.

Василий Петрович Колошенко принадлежит к поколению первопроходцев, на чью долю выпали и величайшие трудности, и величайшие победы. В раннем детстве в начале тридцатых годов ему пришлось пережить страшный голод, он рано остался без матери, но не сломался, не согнулся под ударами судьбы, а начал строить ее сам. Выбирая путь на всю жизнь, выбрал один из самых непростых – авиацию.

Авиационная судьба В.П. Колошенко началась в Запорожском авиационном техникуме, когда ему было всего 15 лет. Здесь же в аэроклубе он стал летать на планерах, затем и на самолетах. В начале войны Колошенко поступает в Батайскую военную школу летчиков-испытателей, курсантом участвует в воздушных боях, а затем вместе с школой эвакуируется. Позднее переводится в Тамбовскую военную школу летчиков. После окончания школы Колошенко как отличник боевой подготовки остается при школе инструктором, хотя сам всей душой стремится на фронт. «Единственным утешением, – вспоминает Василий Петрович, – было то, что многие мои ученики успешно громили фашистских захватчиков».

После демобилизации в 1946 году летчик Колошенко некоторое время работал инструктором по переподготовке летчиков-истребителей. Затем его судьба сделала неожиданный, но вполне закономерный для такого человека вираж – В.П. Колошенко становится полярным летчиком. Летал на самолетах, а когда в полярную авиацию поступили вертолеты, освоил и эту новую для себя технику.

Трудно представить себе освоение Заполярья без участия авиации: самолеты и вертолеты обеспечивали ледовую разведку и проводку судов, работали в арктических и антарктических экспедициях. В.П. Колошенко впервые успешно применил вертолет на ледовой разведке – его вертолет Ми-1 базировался непосредственно на ледоколе «Ермак». Позже, уже на Ми-4, вместе с экипажем успешно работал в составе арктической научной экспедиции Академии наук СССР на станции «Северный полюс– 5» и в Антарктиде. Затем получил приглашение руководить звеном вертолетов, базирующемся на первом в мире атомном ледоколе «Ленин».

На вертолете Ми-4 Колошенко летал с геологами, гляциологами, микробиологами, синоптиками и картографами.

В 1960 году В.П. Колошенко переходит на работу в ОКБ Миля (с самим Генеральным конструктором он познакомился пятью годами раньше), где становится одним из летчиков-испытателей, устанавливающих мировые рекорды. Надо сказать, что Миль и раньше неоднократно приглашал Колошенко к себе в качестве летчика-испытателя, но Василий Петрович всякий раз отказывался, считая себя недостаточно опытным для такого ответственного дела. Согласился он на эту работу только после того, как до конца понял все преимущества и недостатки винтокрылого летательного аппарата.

За два десятка лет Василий Петрович Колошенко участвовал в испытаниях всех вертолетов Миля – от Ми-1 до исполина В-12. В 1962 году на вертолете Ми-6 экипаж Колошенко в одном полете установил четыре мировых рекорда: скорости 284,354 км/ч по замкнутому 100-километровому маршруту с грузом 1000, 2000 и 5000 кг и скорости 294 км/ч по маршруту 500 км, которые значительно превосходили прежние рекорды зарубежных вертолетов. В 1965 году В.П. Колошенко поднимает вертолет Ми-10 на высоту 7151 м с грузом 2000 и 5000 кг и устанавливает два мировых рекорда.

Но по-настоящему «победным» для Колошенко стал гигант В-12. На нем в 1969 году летчик-испытатель установил восемь рекордов мира, и до сих пор они еще никем не перекрыты! Среди них абсолютный рекорд грузоподъемности для вертолетов – груз в 40,2 тонны был поднят на высоту 2250 м. В 1971 году на этом вертолете экипаж В.П. Колошенко совершил дальний перелет из Москвы в Париж на авиационный салон. На всем маршруте следования – с остановками в Витебске, Вильнюсе, Варшаве, Берлине, Копенгагене и Амстердаме – советская винтокрылая машина и ее экипаж вызывали интерес и восхищение.

В семидесятые годы В.П. Колошенко представлял отечественные вертолеты на международных выставках разных рангов, работал во Франции, Швейцарии и Австрии, Индии, Индонезии и Ираке. Выполнял уникальные по мастерству пилотирования монтажные работы по установке опор канатной дороги в Швейцарских Альпах и деревянного купола астрофизической лаборатории в Берне, во Франции участвовал в тушении лесных пожаров, за что ему было присвоено звание «Почетный пожарный Парижа». За границей Василий Петрович Колошенко не только работал по своей основной специальности, но и учил летному мастерству многих иностранных вертолетчиков.

Жизнь Колошенко всегда была до предела насыщена работой и интереснейшими событиями, но Василий Петрович перестал бы быть самим собой, если бы довольствовался только тем, что посылает ему судьба. С конца 60-х его увлекла мечта о кругосветном перелете на вертолете. Толчком, наверное, послужило приглашение принять участие в съемках советско– итальянского фильма «Красная палатка» – для отдельных эпизодов в Арктике сценарием был предусмотрен вертолет Ми-4. Целью такого кругосветного путешествия Колошенко считал не только демонстрацию уникальных возможностей отечественного вертолетостроения, но и расширение связей между странами мира.

Василий Петрович понимал, что практическое осуществление идеи кругосветного перелета потребует огромных усилий по решению массы проблем, как чисто вертолетных (дозаправка топливом по всему маршруту, наличие сменного экипажа), так и организационных (согласование маршрута с правительствами многих стран). Такой перелет не мог обойтись без правительственного финансирования. Понимая все трудности, работу в этом направлении он все же начал.

Идею В.П. Колошенко поддержали общественные организации страны, такие, как Советский комитет защиты мира, Фонд культуры, Фонд милосердия, Международный фонд «Культурная инициатива», с вниманием отнеслись к новому проекту в министерствах иностранных дел, авиационной промышленности. Была создана «Ассоциация международных экспедиций мира, добра и надежды», ее президентом избрали В.П. Колошенко. К сожалению, этому проекту не суждено было реализоваться, внесла свои коррективы перестройка, стало не до грандиозных замыслов. А жаль: нет сомнения в том, что Василию Петровичу удалось бы осуществить задуманное.

Заслуженный летчик-испытатель СССР, Герой Советского Союза Василий Петрович КОЛОШЕНКО

Василий Петрович Колошенко сегодня на пенсии, но дел и забот у него по-прежнему хватает. Достаточно сказать, что он уже написал два тома своих мемуаров «Ангел-спаситель», готовится к печати третий. В этих книгах – жизнь и судьба, посвященная служению отечественной авиации, полная приключений и опасностей, сотни известных в России и за ее пределами людей, с кем Колошенко приходилось встречаться и работать на всех континентах.

… В одной из последних глав второй своей книги Василий Петрович Колошенко пишет: «Как хорошо было бы, если бы на нашей планете люди всегда помнили добрые дела, совершенные для них». У нас нет сомнения, что добрые дела летчика Колошенко не забудут очень-очень долго, по крайней мере, до тех пор, пока у человечества не иссякнет интерес к освоению воздушных просторов, то есть никогда! Своим многолетним героическим трудом он вписал одну из самых ярких страниц в историю отечественной авиации. Поздравляя юбиляра со славной датой, мы желаем ему крепкого здоровья и долгих лет жизни!

Евгений РУЖИЦКИЙ, вице-президент РосВО, редакция журнала «Вертолет»

ИСТОРИЯ

«Ангел-спаситель» Ми-4

Ми-4 в музее Санкт-Петербургской авиаремонтной компании «СПАРК»

3 июня 1952 года совершил свой первый полет вертолет Ми-4. Эта дата вошла в историю отечественного вертолетостроения как одна из самых ярких, ибо с этого дня начала свою летную жизнь машина, на которой было установлено 8 мировых рекордов, удостоенная в 1958 году на Всемирной выставке в Брюсселе диплома и золотой медали. Вертолет Ми-4 был спроектирован, построен и испытан практически за один год. При этом его серийное производство началось одновременно с постройкой опытного образца и продолжалось 14 лет. По своим летно-техническим данным и грузоподъемности вертолет Ми-4 существенно превосходил зарубежные вертолеты того же класса. Ми-4 разных модификаций (транспортный, санитарный, морской, полярный и др.) качественно изменили работу строителей, нефтяников и геологов в труднодоступных районах Крайнего Севера и Дальнего Востока. Впрочем, дадим слово человеку, чья летная судьба была тесно связана с этим вертолетом – Герою Советского Союза, Заслуженному летчику-испытателю Василию Петровичу Колошенко – уж он-то знает о Ми-4 все и даже больше. Предлагаем вниманию читателей отрывки из его книги «Ангел-спаситель».

На вертолете на Северный полюс

Два новых вертолета Ми-4, доработанные по полярному варианту, окрашенные, как и все самолеты Полярной авиации, в красный цвет, стоят на бетонной площадке Казанского вертолетного завода в ожидании вылета к Северному полюсу. Командиру экипажа вертолета Ми-4Н-88 Владимиру Афонину предстоит работать в составе научной станции «Северный полюс-4», мне с моим экипажем – штурманом Сашей Громчевским, бортрадистом Борисом Суворовым и бортмехаником Константином Лещенко – на Ми-4Н-89 в составе научной станции «Северный полюс-5». Мы – первые из полярных летчиков, которым предстоит взлетать на вертолетах с дрейфующих льдов Ледовитого океана.

… С Казанского вертолетного завода до станции мы преодолели тысячи километров воздушного пути. И вот на горизонте среди ледовых полей мы увидели сравнительно небольшую льдину, расколотую на две части, а на ней маленький поселок из нескольких домиков и палаток, рядом два самолета Ан-2. Приземлились благополучно, познакомились с научными сотрудниками станции. Нас обрадовало то, что здесь, на СП-5, для вертолета много работы. Мы еще не успели осмотреть наши палатки, как снова в полет: в нескольких километрах от СП-5 потерпел аварию самолет Ан-2 и мы должны найти его, помочь экипажу перегрузить на вертолет груз и доставить его в указанное место. Надо сказать, что к моменту нашего прилета на станцию здесь скопилось много грузов, которые предстояло срочно вывезти на ледовый аэродром для отправки их самолетами Ли-2 на станцию СП-4 и на остров Диксон. Медлить с этой работой было нельзя: с ухудшением погоды могла начаться подвижка льдов, а значит, могли быть поломаны все обнаруженные нами ледовые поля, пригодные для посадки самолетов. И мы буквально впряглись в работу по перевозке грузов. Во время работы на станции наш вертолет безотказно и в любую погоду выполнял самые разные задания: и по перевозке грузов, и по поиску ледовых аэродромов для посадки самолетов (трудное и ответственное дело, поскольку льды покрыты снегом, а что под ним – неизвестно). Экипаж вертолета помогал ученым, нес вахту безопасности на случай торошения льдов, обеспечивал прием самолетов с Большой земли.

Но все же самым сложным оказалось возвращение вертолета Ми-4 на Большую землю после окончания работ на СП-5. Для того, чтобы в условиях полярной ночи выполнить этот приказ начальства, нам было необходимо превысить максимально допустимый полетный вес на 1200 кг (намного увеличив запас горючего) и взлетать с глубокого снега. Вертолет с таким полетным весом не может взлететь вертикально – у него не хватит мощности. А взлет с разбега по глубокому снегу тоже невозможен: поземка тут же засыпает расчищенное место. Подумало ли начальство, принявшее такое решение, о том огромном риске, с которым было связано выполнение этого решения? Не знаю…

Мы полностью заправили бензином верхний бак, полностью залили нижний (установленный на полу грузовой кабины), закатили на него три трехсотлитровые бочки с бензином. В масляный бак мотора залили максимально возможное количество масла, в бачок противообледенительной системы – 60 литров спирта, да еще занесли сто литров спирта в канистрах: предстоял длительный полет в облаках в условиях обледенения.

Выйдя на максимальную мощность двигателя, я попробовал взлететь, но мороз и ветер были недостаточными для того, чтобы вертолет мог оторваться от земли. Тогда я попросил командира экипажа самолета Ли.-2 П.П. Москаленко создать ветер искусственно, поставив самолет перед готовым к взлету Ми-4 так, чтобы ураганный ветер от винтов самолета дул в сторону вертолета, а также включить фары Ли-2 для ориентировки при взлете. Так и сделали. Вертолет уверенно полетел в сторону самолета, нам удалось удержать машину от падения на снег. И когда мы, пролетая над самой поверхностью снега, разогнались до скорости 120 км в час, я перевел вертолет в набор высоты и … мы вошли в облака.

Вот опять трудная задача: полеты на вертолетах в облаках запрещены инструкциями не только из-за сложности пилотирования, но и потому, что противообледенительная система не гарантирует продолжительного полета в условиях обледенения. Спирта для борьбы с обледенением лопастей несущего и рулевого винтов у нас было максимум на час полета. Как определить высоту, на которой и обледенение поменьше, и попутный ветер сильнее? После трех часов полета в облаках со слабым обледенением я увеличил мощность двигателя до максимальной, перевел вертолет в набор высоты. Спустя некоторое время мы увидели краешек заполярного солнца и не смогли сдержать слез… Облака внизу кончились, и мы продолжали полет над водами Ледовитого океана до благополучного приземления на острове Средний. Дальше наш путь лежал в Ленинград.

Ми-4

С Северного полюса на Южным

В декабре 1956 г. на дизель-электроходе «Лена» вместе с новым вертолетом Ми-4, размещенным в контейнере на вертолетной площадке, я отплыл из Калининграда в Антарктиду. Во время плаванья нас ждало множество самых разнообразных впечатлений: знакомство с новыми городами, крещение на экваторе, ловля акул, но ничто не могло отвлечь меня от главного – я вновь и вновь сам повторял методику взлета и посадки вертолета на площадку корабля и обучал летчика из морской экспедиции. Сотрудникам научной экспедиции я прочел в кают-компании лекцию о вертолетах. Рассказал о работах по созданию винтокрылых машин, об их конструкции и возможностях, свою лекцию попытался построить так, чтобы убедить присутствующих в безопасности полетов на вертолетах. В значительной степени мне это удалось.

На антарктической станции «Оазис», работая по 14-20 часов в сутки, только за период с 27 января по 15 февраля мы выполнили свыше 200 полетов, в том числе 87 посадок на площадки в горной местности. подобранные с воздуха, и на ледники. Летали с геологами, гляциологами, зоологами, орнитологами, метеорологами. Удивительно интересно было познавать этот ледяной горный край.

Работа одновременно с несколькими группами ученых была для нас весьма сложной и напряженной. Выручало умение летать в любых условиях. И чем меньше белых пятен оставалось на картах Антарктиды, тем больше мы узнавали о возможностях нашего родного вертолета Ми-4. Были у нас и неприятные случаи, отказы материальной части вертолета. Однажды в полете двигатель вдруг взревел, несущий винт начал терять обороты. Меня охватил ужас. Быстро выключив двигатель, я перевел вертолет в режим самовращения несущего винта. Под нами была местность со сложным рельефом. Но нам все-таки удалось посадить вертолет с остановившимся в полете двигателем на выбранную с воздуха площадку. Разобравшись в причине аварийной ситуации, мы по радио запросили необходимые детали, которые были доставлены из Мирного и сброшены нам с самолета. После замены деталей мы продолжили полеты.

Случилось нам однажды попасть в невидимый горизонтальный смерч (очень редкое и опасное для летательных аппаратов явление) – к счастью, не в центральную его часть. Почти целую минуту наш Ми-4 дрожал, раскачивался и летел назад с довольно большой скоростью, хотя приборы показывали, что мы на недопустимо большой скорости летим вперед. Потом все само собой пришло в норму, и мы продолжали лететь вперед.

Мы много летали, выполняли сложнейшие полеты в таких погодных условиях, в каких, видимо, еще никто и никогда не летал. …Случалось, надо было садиться на скользкий лед перевернутого айсберга, на выступы скал, на острые вершины гор. Чтобы наглядно показать пределы возможностей вертолета членам экспедиции, я посвящал свое свободное время изготовлению действующей модели вертолета Ми-4 с выпускающимся шасси…

Во время этой экспедиции мы выполнили множество полетов на вертолетах Ми-4 и на самолетах. И мне было приятно получить предложение начальника Полярной авиации стать командиром звена вертолетов, базировавшегося на первом в мире атомном ледоколе «Ленин». Конечно, я согласился. А пока нам с К. Лещенко и бортрадистом П. Пытченко было выдано предписание летать с геологами в малоизученные и недостаточно исследованные районы Заполярья. На Казанском вертолетном заводе для предстоящих полетов в Арктике был подготовлен вертолет Ми-4, который отличался от серийных вертолетов тем, что на нем был установлен дополнительный бак для бензина. В дополнительное оборудование входили радиостанция и бензиновый двигатель с генератором, позволявшие нам вести радиотелеграфную связь с самолетами и арктическими аэропортами. Нам предстояло выполнить сотни очень сложных и довольно опасных полетов в Арктике с посадками на глубокий, рыхлый снег, покрывавший толстый лед озер, работать в тундре, горах и тайге. Зная, что только с помощью вертолета можно изучить эти районы Севера, мы максимально использовали возможности Ми-4. Иногда мы работали по двадцать часов в сутки, перелетали с одного места на другое. Помогали геологам в разведке нефти и газа, создавали в тайге лабазы – размещенные высоко на древесных настилах склады продовольствия на планируемых пеших маршрутах геологов. Над какой бы местностью мы ни пролетали, какие бы задания ни выполняли, в любое время года мы готовы были помочь тем, кто в нашей помощи нуждался. Пролетая над необъятными и необжитыми районами, мы, как правило, садились, когда видели людей, спрашивали, как дела, чем надо помочь. Несколько раз для геологов мы добывали оленей, помогали запасти на зиму продукты оставшимся без продовольствия зимовщикам; обнаружив косяки рыбы, искали рыбаков и указывали им рыбные места. А потом нам дали совсем необычное задание – обеспечивать работу проблесковых маяков на Большом северном морском пути. Это было время удивительно сложных полетов. Но нами овладел какой-то летный азарт: мы летали при любых, самых нелетных погодах. В Полярной авиации у каждого летчика, в зависимости от его стажа и мастерства, была своя личная инструкция.

позволявшая летать. Полярный летчик самостоятельно принимал решение лететь или ждать улучшения погодных условий. Мне повезло обучаться высшему летному мастерству в Арктике и Антарктике в самых сложных условиях, какие только могут быть на нашей планете.

Перейдя на работу летчиком-испытателем в КБ М.Л. Миля, я по условию начальника Полярной авиации обучал группу летчиков разработанной мной методике сложных полетов. В процессе учебы я постоянно подчеркивал, что летчик должен быть готов к любым сюрпризам природы и техники, что ему необходимы творческий настрой и находчивость.

Ми-4 на полевом аэродроме

Мы летим в Индию

В I960 году в Индии мы в отборочных вертолетных соревнованиях с экипажами Франции, Англии и Америки должны были показать, на что способен наш вертолет Ми-4 в местных условиях. Индия купит вертолеты те, которые покажут лучшие результаты по скорости, грузоподъемности, дальности полета, высотности, надежности, экономичности. При этом, конечно же, будут учитываться удобство и простота в эксплуатации, комфорт для экипажа и пассажиров.

Пока мы летели на Ту-104 в эту страну, я не уставал задавать себе вопросы: сможет ли наша винтокрылая машина летать в высокогорье? Как помочь нашему вертолету летать над Гималаями? Мне было известно, что испытания в СССР проводились с посадками до высот 1700 м над уровнем моря. Инструкции же позволяют осуществлять возможность посадки вертолета на высотах до 3000 м, хотя никто этого еще не делал. А на каких высотах нам придется садиться здесь? Динамический потолок Ми-4 определен в 5500 м, а здесь горные массивы и перевалы достигают высот 6000– 7000 м.

… После прилета прошло два дня. Ми-4 собран и стоит под палящим солнцем на площадке аэродрома Санта-Круз недалеко от Бомбея. Наш Ми-4 сначала произвел на индийских летчиков впечатление заведомо непригодного для эксплуатации в Индии аппарата: нет кондиционера, но есть печка-обогреватель; вместо наушников меховые шлемофоны, лопасти смешанной конструкции (хотя у нас были с собой лопасти и металлические, но еще не прошедшие испытаний) и цвет не белый, а темно-зеленый. Но первый же полет, когда мы поднялись на высоту 5000 метров, а потом на малой высоте показали им крутые виражи, восьмерки, авторотацию, быстрые переходы с пикирования на крутые «горки», вызвал на лицах присутствующих восхищенное удивление. И последующие полеты только укрепили это впечатление. После завершения первого этапа испытаний, во время которого наш Ми-4 выполнил 185 простых и сложнейших полетов, стало известно, что французский экипаж вышел из соревнований, английский вертолет в условиях плохой видимости потерпел катастрофу, только у американцев пока все в порядке. Согласовав программу испытаний нашего вертолета в высокой части Гималаев, мы начали полеты в горах. Летали там с различными грузами на высотах до 7500 метров и с посадками среди гор на высотах до 4500 метров. Для полетов в горах на больших высотах мы облегчили несущий винт, что привело к увеличению числа оборотов двигателя. Появилась возможность летать с грузами на больших, чем предусматривалось инструкциями, высотах, а полеты стали более безопасными. И хотя однажды был случай неустойчивой работы двигателя при посадке на малой высоте, он был связан не с нашими перерегулировками двигателя, а с применением непригодного к эксплуатации моторного масла. После смены масла без замены каких-либо деталей и агрегатов наш экипаж успешно продолжал демонстрировать полеты на этом вертолете на высотах до 8000 м и с посадками на высотах более 5000 м над уровнем моря.

Мы не раз рисковали, спасая людей в горах. На борту нашего вертолета по приказу Министра обороны Индии белыми крупными буквами было написано – «Ангел-спаситель». В итоге правительство Индии решило закупать только советские вертолеты. А Министр обороны Индии Кришна Менон сказал, что Ми-4 не только работал как рабочая лошадь, но и спасал людей, чем вполне заслужил присвоение ему этого имени.

Опыт перерегулировки двигателей Ми-4 при полетах в Гималаях пригодился мне позже в Ираке, когда по просьбе иракской стороны мы проводили работы по улучшению закупленных ими ранее вертолетов Ми-4.

Ми-4 ВВС Польши

… Время шло, появлялись все новые вертолеты, требующие испытаний и проверок. Но и с Ми-4 мне пришлось еще раз потрудиться в Арктике во время съемок советско-итальянского фильма «Красная палатка». И военные, и гражданские летчики, почитав сценарий, отказались от помощи «Мосфильму», сочтя работу слишком сложной и рискованной, но посоветовали обратиться ко мне. М.Л. Миль передал мне просьбу директора фильма взяться за эту работу. Конечно же, мне было интересно посмотреть, как делаются фильмы в наше время, и я согласился. Вскоре вертолет Ми-4 был готов для вылета в Арктику. Мы улетели в Архангельск, где сели на площадку, устроенную над кормой ожидавшего нас дизель-электрохода «Обь». Вскоре «Обь» взяла курс на север, в бухту Тихую.

По прибытии вся экспедиция начала готовиться к началу съемок. Мы летали, выбирая места для эпизодов фильма. Для удобства съемок сняли задние створки пассажирской кабины. Оператор фильма Калашников так увлекся съемками с вертолета, что привязывался к амортстойке шасси вертолета и летал в таком положении, чтобы снять белых медведей. По его просьбе я снижал вертолет настолько, что Калашников снимал убегающего зверя чуть ли не в упор. В задачи экипажа входили и полеты по доставке артистов и съемочной группы к месту съемок.

… Между этими воспоминаниями пролегли годы, и сегодня особенно ясно, насколько безотказной «лошадкой» нашей авиации был вертолет Ми-4.