Текст книги "Смерть в экстазе. Убийство в стиле винтаж (сборник)"
Автор книги: Найо Марш
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
– Теперь мисс Дженкинс, – подсказал Фокс. – Номер пять.
– Мне кажется, очень приятная особа, – заявил Найджел. – Я бы сказал, девушка с характером. Не то чтобы красивая, но довольно симпатичная. И умная.
– Очень умная, – согласился Аллейн.
– Честно говоря, не понимаю, как она могла участвовать в этом шоу, – признался Фокс. – Такая достойная молодая леди…
– Она же сама все объяснила, – перебил его Найджел. – Из-за этого растяпы Прингла. Женщины вообще…
– Да-да, – поспешил вмешаться Аллейн. – Думаю, не стоит вдаваться в такие тонкости. Пока мы знаем только то, что у мисс Дженкинс не было явных мотивов для убийства. Поэтому вернемся к Огдену.
– Номер шесть – мистер Огден, – торжественно объявил Фокс. – Мне кажется, сэр, единственная причина, по которой мы подозреваем мистера Огдена, заключается в том, что он американец, так же, как и отец Гарнетт. А этого не вполне достаточно.
– Да, недостаточно, – признал Аллейн. – Скорее всего, их встреча посреди Атлантики действительно была первой. Я с вами согласен, Фокс.
– Что касается недавних откровений отца Гарнетта, – вставил Найджел, – это лучшее подтверждение максимы «in vino veritas».
– Кто-нибудь должен был ее вспомнить, – пробормотал Аллейн. – Хотя вы абсолютно правы, Басгейт.
– Значит, подсчет окончен.
– Нет. Вы забыли про Опифекса.
– Что за Опифекс?
– Еще одна отсылка к классике. Помните стишок из латинского учебника?
По-моему, Лайонелу и Клоду очень подошли бы эти имена.
– Пожалуй, – рассмеялся Найджел.
– Артифекс возился с ладаном, поэтому его можно не считать. А у Опифекса было не так много возможностей, как у остальных. Он ведь не брал в руки чашу?
– Кажется, нет, – ответил Найджел. – Зато наклонялся над адептами, когда они передавали ее по кругу.
– Вы говорите о мистере Уитли? – вмешался Фокс.
– Да, о мистере Клоде Уитли.
– Вряд ли у него хватило бы духу кого-то убить, вам не кажется, сэр?
– Конечно, не хватило бы, – уверенно подтвердил Найджел.
– Яд называют оружием женщин, – неопределенно ответил Аллейн. – Впрочем, подобные обобщения всегда опасны. Ну все, нам пора домой. Не вижу, что еще тут можно сделать. Бэйли, нашли что-нибудь интересное?
Сержант Бэйли уже вернулся из спальни и усердно трудился над книгой и пакетом. В ответ он пробурчал с недовольно-скучающим видом:
– На книге – ничего. На свертке, скорее всего, «пальчики» преподобного Гарнетта, но я их на всякий случай сфотографирую. В спальне есть отпечатки преподобного и чьи-то еще. Возможно, мистера Прингла. Я взял образчик вон с тех перил. Видел, как он брался за них рукой.
– Вы узнали, как работает факел?
– Да. На керосине. Бутылка стоит в ризнице.
– Зажгите его, Бэйли, будьте любезны.
– Слушаюсь, сэр.
– У вас случайно нет папиросной бумаги?
Бэйли без малейшего любопытства протянул ему пачку бумаги и ушел. Аллейн взял с буфета серебряную чашу, наполнил ее вином из бутылки отца Гарнетта, насыпал в папиросную бумагу немного соли, сложил ее пополам и завернул с одного конца. Фокс тем временем закрыл и опечатал сейф. Аллейн убрал ключи в карман.
– Идем, – скомандовал он.
Все вернулись в святилище. Бэйли зажег факел на стене. Пламя сразу оживило храм, однако вид у него был довольно неприглядный. Больше всего он напоминал безвкусную декорацию к второсортному фильму. Нагие статуи, кубические звери, алый бархат и помпезная лепнина сверкали мишурным блеском. Найджел подумал, что при таком избытке украшений трудно говорить о настоящей красоте. Впрочем, хотя вся эта пышность и выглядела слишком театрально, она все-таки производила большой эффект. Никто не назвал бы ее глупой и дешевой. В неровном свете факела лица изваяний шевелились и дышали жизнью. Ноздри Вотана трепетали, его веки двигались, а в мрачно сдвинутых бровях угадывались мощь и сила. Некоторые из богов словно раздували щеки, другие открывали и закрывали тяжелые глаза. В храме стояла глубокая тишина – только пляшущее пламя слабо шипело. Время от времени под сводами гулко звучали мужские голоса. В зале становилось очень холодно.
Аллейн остановился на ступеньках алтаря и оглядел церковь.
– Всех прошу подойти сюда, – позвал он.
Его голос эхом разнесся по залу. Из ризницы вышел мужчина в штатском и направился к ним. Еще один появился в конце прохода. Со стороны галереи замаячила фигура констебля.
Когда все подошли к факелу, Аллейн попросил собравшихся опуститься на колени. Они выполнили приказ: констебль и Фокс невозмутимо, Бэйли – с мрачным безразличием, двое в штатском – с легким интересом. Найджелу от этой инсценировки стало не по себе. Ему мерещилась фигура Кары Куэйн, выходящая из темноты.
Аллейн тоже опустился на колени. Тень от факела падала на его руки. Все сложили ладони так, как показал Найджел, и стали передавать чашу по кругу, начиная с Фокса, который занял место миссис Кэндур. Аллейн заставил их дважды проделать эту процедуру. Потом все встали.
– Что-нибудь заметили? – спросил инспектор.
Никто не ответил.
Аллейн неожиданно бросил чашу. Она упала с глухим звуком, и вино выплеснулось на ковер. Инспектор наклонился и попросил остальных подойти поближе. На дне сосуда остались остатки вина и маленькая бумажка.
– Смотрите, она прилипла к стенке, – показал им Аллейн.
– А когда вы ее подбросили, сэр? – спросил Фокс.
– Во время первого круга. Никто ничего не заметил. Здесь слишком темно. Конвертик упал и перевернулся, соль высыпалась в вино, а бумажка стала незаметной. Я даже не покрасил ее в красный цвет, но все равно никто ее не увидел.
– Надо же, – пробормотал Фокс.
Бэйли издал громкое «хм!» и нагнулся, чтобы лучше рассмотреть бумажку.
– Кстати, – вдруг добавил Фокс, – а откуда убийца знал, что все пройдет так гладко?
– Ну, это уже другой вопрос, – ответил Аллейн. – Думаю, в нем и заключается ключ к разгадке.
Часть 2
Глава 13Няня
На следующее утро после визита в Храм Священного пламени Найджел проснулся с чувством смутной тревоги, словно накануне ему приснился кошмар. Воспоминания о ночных событиях понемногу стали проясняться, но ему все равно не верилось, что все это происходило на самом деле. Казалось невероятным, что всего несколько часов назад он стоял на коленях под пылающим факелом, окруженный статуями мифических богов, и смотрел на то, как женщина, словно одержимая злыми духами, осушает чашу и корчится в ужасных муках. Стоило ему закрыть глаза, как перед ним начинали кружиться лица посвященных: мисс Уэйд с ее сухим поджатым ртом, вечно болтавший мистер Прингл, басовитый Огден, месье де Равиньи, склонявший голову в гротескном реверансе, мисс Дженкинс, миссис Кэндур, все шире открывавшая рот…
Наконец он стряхнул с себя остатки сна, выбрался из постели и подошел к окну. Дождь все еще барабанил по крышам. По Честер-террас плыли мокрые зонты. На углу с Ноклэтчерс-роу стояла тележка молочника с бурым пони, понуро опустившим голову. Найджел бросил взгляд в глубину Ноклэтчерс-роу. Наверное, он не удивился бы, не окажись там никакого храма, но вывеска по-прежнему была на месте: она покачивалась на ветру, а в стене под ней виднелся узкий вход.
Найджел принял ванну, позавтракал и открыл утреннюю газету, но не нашел никаких упоминаний о вчерашнем инциденте. Что ж, тем лучше. Он позвонил в офис, взял свои заметки, сел за пишущую машинку и около часа трудился не покладая рук. Потом позвонил еще раз, на этот раз в Скотленд-Ярд.
– Привет! – поздоровался Найджел самым задушевным тоном.
– В чем дело? – сухо спросил Аллейн.
– Как дела?
– Спасибо, лучше не бывает. Что нужно?
– Я насчет своей статьи…
– Ну конечно.
– Хотелось бы побыстрее ее опубликовать.
– Через полчаса у меня встреча с прокурором, потом я ухожу.
– Буду через десять минут.
– Лети, моя голубка, – заключил инспектор.
Найджел схватил рукопись и бросился на улицу.
Он застал Аллейна в кабинете – тот что-то деловито писал за своим столом. Инспектор встретил Найджела улыбкой.
– А вы настойчивый парень, – замети он. – Садитесь. Освобожусь через пять минут.
Найджел робко присел рядом и положил рукопись на край стола. Через какое-то время Аллейн взял ее в руки, прочитал, сделал пару пометок и вернул обратно.
– Вы быстро учитесь, – одобрил инспектор. – Думаю, вам надо срочно бежать на Флит-стрит.
– Согласен, – кивнул Найджел. – Эта статья – просто бомба. На этот раз они встретят меня с распростертыми объятиями. А у вас какие планы, инспектор?
– Поеду на Шеперд-маркет и встречусь с шефом.
– В дом Кары Куэйн? Я с вами.
– Неужели?
– А вы против?
– Нет, почему же. Только не приводите с собой толпу собратьев-кровососов.
– Исключено. Я появлюсь тихо, как ночная фея.
– Лучше прихватите с собой мою визитку. Только не забудьте потом вернуть: я помню, как вы накуролесили с ней в последний раз. – Он перебросил через стол визитную карточку. – Чувствую себя ректором, награждающим лучших учеников.
– О, большое спасибо, сэр! Для меня это великая честь, сэр! – подобострастно воскликнул Найджел.
– Ради славы нашего колледжа, Басгейт!
– Воистину, сэр.
– Кстати, – заметил Аллейн, – школьники нравились мне куда больше, когда говорили такие вещи.
– «Честные простые парни» и все такое?
– Ну да, что-то вроде этого. А теперь все ведут себя как маленькие мудрецы. Прячутся за стеной иронии, хотя это прерогатива зрелого возраста. Впрочем, я разболтался. Встретимся через полчаса в замке Куэйн.
– Договорились.
Найджел поспешил в офис, где его статья произвела фурор. Редакторы отделов, к его вящему удовлетворению, рвали на себе волосы, перекраивая главную страницу, чтобы вставить новый материал. Из редакции на Ноклэтчерс-роу срочно послали фотографа, еще одного – на Шеперд-маркет. Найджел присоединился к последнему и через несколько минут уже звонил в парадную дверь Кары Куэйн.
Ее открыл огромный констебль, которого он уже видел раньше, – П.С. Эллисон.
– Боюсь, я не могу вас впустить, сэр, – вежливо, но твердо начал он.
– Эй, постойте, вы не за того меня приняли, – перебил его Найджел. – У меня есть пропуск.
Он показал карточку Аллейна.
– Другое дело, сэр, – кивнул П.С. Эллисон. – А вас я прошу удалиться, – добавил он, обращаясь к энергичному молодому человеку, который взлетел вслед за Найджелом по лестнице и попытался протолкнуться вместе с ним за дверь.
– Но я представитель… – начал юноша.
– Забудь об этом, – бросил через плечо Найджел.
Констебль захлопнул дверь.
Журналист нашел Аллейна в гостиной. Это была симпатичная комната, обставленная в современном вкусе: светлые тисненые обои, шторы в вишневую полоску, глубокие удобные кресла из мягкой кожи. Над камином висел оригинал Ван Гога – ослепительно яркий, словно окно в другой мир. В камине тихо потрескивал огонь. Аллейн устроился у окна за элегантным письменным столом. Он сидел спиной к Найджелу, но его лицо отражалось в зеркале, висевшем над столом. Инспектор с головой ушел в работу и не слышал, как вошел Найджел. Журналист остановился в дверях, разглядывая Аллейна.
«Он ни капли не похож на детектива, – размышлял Найджел. – Скорее на какого-нибудь атлета с армейской выправкой. Впрочем, нет, слишком избито… Вообще, он здорово смахивает на фавна. И в то же время обладает всеми признаками классического сыщика. Высокий, смуглый, худой. Глубоко посаженные глаза…»
– Сочиняете новую статью, Басгейт? – неожиданно спросил Аллейн.
– Э… о… Ну, в общем, да, – ответил Найджел. – Как идут дела?
– Довольно туго. К сожалению, у мисс Куэйн очень старательные слуги. Я как раз собираюсь с ними познакомиться. Кстати, не хотите заняться стенографией? Тогда мне не придется звать сержанта.
– С удовольствием, – ответил Найджел.
– Если сядете в кресло, никто не заметит, что вы пишете.
– Вы правы.
Он сел и приготовил блокнот.
– Можете пригласить прислугу, Эллисон! – крикнул Аллейн констеблю.
– Есть, сэр.
Первой вошла пожилая женщина, одетая в платье из черной ткани. (Найджел почему-то решил, что это бомбазин.) У нее были седые, словно стальные, волосы, бледное лицо, густые брови и твердо сжатый рот. Видимо, накануне она много плакала, но теперь сумела взять себя в руки. Аллейн встал и пододвинул ей стул.
– Вы мисс Эдит Хебборн? – спросил он.
– Да, сэр.
– Я инспектор Аллейн. Мы должны поговорить с вами об убийстве мисс Куэйн. Хотите присесть?
Она долго колебалась, но затем села на краешек стула.
– Боюсь, это стало для вас ужасным шоком, – продолжал Аллейн.
– Вы правы.
– Думаю, вы понимаете, что нам надо задать вам несколько вопросов по поводу мисс Куэйн.
Он выдержал паузу, но она промолчала.
– Как долго вы работали у мисс Куэйн?
– Тридцать пять лет.
– Тридцать пять лет! Почти всю ее жизнь.
– Ей исполнилось три месяца, когда меня к ней взяли. Я была ее нянечкой.
Она говорила низким хриплым голосом. Словно «нянечка» в ее устах звучало как-то неуместно.
– Понимаю, – кивнул Аллейн. – Значит, это был не только шок, но и подлинное горе. А когда она выросла, вы стали ее горничной?
– Да, сэр.
– Не могли бы вы рассказать о ней побольше: как прошло ее детство, где она жила? Кто ее родня?
Женщина немного помолчала. Найджел боялся, что она не станет отвечать или постарается отделаться пустыми фразами, но после паузы служанка заговорила:
– Кара была единственным ребенком в семье. Родилась после смерти отца.
– Ее отец – полковник Куэйн из Элдербурн-Мэнор, Севенокс?
– Да. Он и миссис жили в Индии. Он погиб во время игры в поло. Миссис Куэйн вернулась в Англию, когда Каре исполнился месяц. Ее кормилицей была черная женщина по имени Эй-Ях, или что-то в этом роде. Она все время мерзла и скоро уехала домой. Мне она никогда не нравилась. В Англии миссис прожила всего год после возращения.
– Трагичное начало жизни, – заметил Аллейн.
– Да, сэр.
– Куда вы отправились с ребенком?
– Во Францию, – ответила служанка таким тоном, словно хотела сказать: «Куда глаза глядят».
– Почему именно туда?
– В Англии у нее не было родных. Они все перебрались за границу. Близкой родни не было совсем. Троюродный брат полковника жил, если не ошибаюсь, в Новой Зеландии. Они никогда не виделись. Самой близкой родственницей считалась тетя миссис Куэйн. Французская дама. Сама миссис тоже была француженкой, хотя по ее виду вы бы никогда не догадались.
Судя по всему, Аллейн сумел немного растопить лед. Служанка продолжала:
– Мы поселились в маленьком доме по соседству с тетей (ее звали мадам Верне), у которой был свой Шатер – знаете, большой такой особняк – недалеко от Антиб. Он назывался Шатер Верне. Мы прожили там восемь лет. Потом мисс Кара поступила в монастырский пансион, принадлежавший папистской церкви. Так решили мадам Верне и второй опекун, джентльмен, который потом умер. Я переехала в Шатер, а мисс Кара приезжала к нам на праздники.
– Как долго это продолжалось?
– Пока ей не исполнилось семнадцать. Мадам умерла. Шатер продали.
– И вы всегда… Я хочу сказать – у вас не было никаких проблем с деньгами?
– Мисс Кара была богатой наследницей, сэр. И полковник, и мадам оставили ей значительные суммы. У нас всегда хватало средств.
– Вы остались во Франции?
– В Париже. Мисс Каре там нравилось. У нее появились друзья.
– Одним из них был месье де Равиньи?
– Верно, – сухо ответила мисс Хебборн.
– Вы не считали его подходящим другом?
– Считала. До недавних пор.
– Почему вы изменили свое мнение?
– Поначалу я ничего не имела против мистера Равиньи. Он был старым другом мадам и часто гостил в Шатре. Приятный джентльмен, спокойный, сдержанный, не такой напыщенный болтун, как многие его соотечественники. Иностранец, конечно, но иногда мог сойти за англичанина.
– Слова мисс Уэйд, – пробормотал Аллейн.
– Неужели! – воскликнула мисс Хебборн. – Неважно. Короче говоря, сэр, мистер Равиньи изменился после переезда в Лондон. Причем к худшему. Он навестил нас вскоре после того, как мы устроились, и сказал, что Лондон не в его… Как он выразился…
– Не в его характере? – подсказал Аллейн.
– Да, сэр. Разумеется, на самом деле проблема была в мисс Каре. Мистер Равиньи испытывал к ней нежные чувства, но она его не любила. Никогда. Потом он начал нести всякую околесицу насчет этой новомодной религии, которая ему очень нравилась. Сплошная чушь и пустозвонство.
Бледные щеки служанки возмущенно покраснели. Она сделала необычный жест – быстро провела рукой по носу и губам, словно смахивая с них паутину.
– Вы говорите про Храм Священного пламени и его обряды?
– Священного пламени! Богохульство, чепуха и мерзость. И этот сладкоречивый мистер Гарнетт с его елейным голоском… Никогда не прощу за это мистера Равиньи, о чем ему хорошо известно. Мисс Кара резко изменилась. Вся, до глубины души. Она всегда была очень нервной и чувствительной. Возбудимый ребенок, порывистая девушка. Помню, как в четырнадцать лет она решила стать паписткой. Я едва ее отговорила. Кара с детства воспитывалась в лоне англиканской церкви. Сама-то я протестантка, методистка. Но таково было желание ее родителей, и я свято выполнила их завет.
– Это очень благородно с вашей стороны, няня… Простите, сорвалось с языка.
– Все в порядке, сэр. Я всегда была ее «нянечкой», с тех пор как она научилась говорить.
Она прикусила губу и продолжала:
– Как только мисс Кара начала ходить в это скверное место, все пошло не так. И я ничего не могла поделать. Ничего. Мне оставалось только сидеть и смотреть, как моя… как мисс Кара повернулась спиной к Господу и ступила на путь погибели. Однажды она взяла меня с собой, – добавила служанка, гордо вскинув голову. – Один вид их капища, с голыми идолами и сатанинскими отродьями… Честное слово, это было даже хуже, чем Рим. Да, представьте себе! И когда я узнала, что она хочет стать служительницей в этой обители порока и разврата, в этой гнусной пародии на нашу святую Церковь, я пожалела, что Кара не умерла, когда была невинным младенцем. Я бы предпочла…
Нянечка вдруг умолкла. Все ее тело тряслось с головы до ног. Последние фразы она произнесла повышенным тоном, словно обращаясь к кому-то с речью. Что-то похожее Найджел слышал недавно от одной проповедницы в Гайд-парке. В ее голосе звучала та же упрямая, страстная, уверенная нота. По сравнению с вчерашним действом в храме она казалась чистой и естественной, как глоток простой воды.
– Успокойтесь, няня, – попросил Аллейн.
– Да, сэр. Спасибо. Но мне трудно успокоиться, когда я думаю о своей бедной овечке, угодившей в сети порока и погрязшей в пучине зла. Видит Бог, сэр, уж лучше бы мне ей было не мешать, когда она, еще невинное дитя, хотела отправиться в свой Рим.
– Она заинтересовалась этой церковью только благодаря месье де Равиньи?
– Он все начал. Как-то вечером пригласил ее туда. Сказал, что это ее «развлечет». Развлечет! Какое развлечение может быть в подобном месте? А этот мистер Гарнетт – уж преподобным я его точно не назову, – он сделал все в сто раз хуже. Бог мне свидетель. Будь на его месте сам сатана, изрыгающий богохульства прямиком из ада, он и то не мог бы говорить гнуснее. Я уже молчу про их обряды! Она думала, я ничего не знала. Но я знала.
– Откуда?
Няня отвела глаза.
– Слышала, что они говорили, когда приходили к ней. Миссис Кэндур, например. На нее только раз посмотришь, и уже все ясно. Неприятная женщина и совсем не леди. А мисс Уэйд! В ее возрасте можно быть и поумнее. А она все только трещит, трещит о своем «дражайшем отце Гарнетте». Отец, как же! Отец лжи, вот он кто. А я должна была молча смотреть, как мое дитя все ближе и ближе подходит к краю адской пропасти…
Служанка снова замолчала. Ее губы дрожали. Она зажала их рукой.
– Как мисс Кара провела вчерашний день? – спросил Аллейн.
Мисс Хебборн рассказала, что все утро ее хозяйка не выходила из комнаты, вероятно медитируя. От обеда она отказалась. Часа в два мисс Кара послала за машиной, и позже шофер сообщил горничной, что отвез ее в церковь. Дожидаясь ее на улице, он пару раз взглянул на часы: было без десяти три. По словам шофера, когда мисс Кара вышла из церкви, на ней лица не было. Он отвез ее прямо домой.
– Еще один вопрос, – продолжал Аллейн. – Где вы были вчера вечером, когда мы пытались дозвониться вам по телефону?
– Вышла на прогулку.
– На прогулку? В такую погоду?
– Да, сэр. Мисс Кара сказала мне, что сегодня ее первый вечер в роли «избранного» чего-то там, и мне было не по себе. Я пыталась с ней поговорить, но она меня не слушала. Просто вышла из комнаты, словно я вообще ничего не говорила. Когда она уехала и я осталась одна, мне стало совсем невмоготу… Мне захотелось сходить в нашу церковь, но я не могла. Поэтому я надела шляпу и пальто и последовала за ней.
– На улицу?
– Да. Мисс Кара взяла машину, поэтому я, конечно, не могла ее догнать, но решила, что пойду пешком. Я была в отчаянии.
– Понимаю. Что вы собирались делать, придя в храм?
– Сама не знаю. У меня мелькнула мысль: просто войти туда и стоять во славу Божью среди Его врагов. Да, я бы так и сделала. Но когда я подошла к дверям, они были закрыты, и какой-то прыщавый юноша заявил, что я не могу войти. Он сказал, что и так уже нарушил правило сегодня вечером. Не знаю, что он имел в виду. Я отошла от двери, услышала, как они завывают внутри, и чуть не сошла с ума. Потом я долго шла под дождем, а когда вернулась домой, было уже поздно. Все легли спать. Я ждала ее. Ждала, пока не позвонили из полиции. Это было уже утром.
– Понятно. Кстати, когда вы написали мистеру Гарнетту, чтобы предупредить его насчет Кары?
Трудно сказать, кого этот вопрос поразил больше: Найджела или служанку. Няня несколько секунд смотрела в зеркало за спиной Аллейна и вдруг обронила:
– В пятницу вечером.
– Значит, он получил записку в субботу?
– Да.
– И вы отправились в храм, чтобы посмотреть, как это подействовало?
– Да.
– Ясно. Спасибо, няня.
Женщина помолчала и, немного поколебавшись, заговорила сбивчиво и быстро:
– Есть еще кое-что. Когда я пришла туда и у меня перед носом захлопнули дверь, я поняла, что не успокоюсь, пока не узнаю… что там происходит. Я обошла здание с другой стороны. Там был какой-то дворик, и я услышала голоса. Потом увидела дверь. Я постояла, прислушиваясь к звукам. Один голос звучал громче других. Потом я заметила, что дверь немного приоткрыта и…
– И вошли внутрь.
– Да, сэр. Это было необходимо. Я должна была знать… Там оказались комнаты этого человека. В гостиной горел свет. Голос раздавался все громче. И я вошла. Мисс Кара говорила, что он живет в квартире рядом с храмом, и я знала, что должна быть еще одна дверь. Я ее приоткрыла. Там был занавес, но я отодвинула его в сторону.
Бледное лицо служанки густо покраснело. Она с вызовом взглянула на Аллейна:
– Поймите, я не могла удержаться.
– Да, я знаю. Что вы увидели?
– Они двигались. Я разглядела первый ряд. Потом ее. Мисс Кару. Она взбежала по ступенькам в мою сторону. Тот человек был совсем рядом. Он стоял спиной ко мне. Ее лицо… ее прекрасное лицо – оно было ужасно. Потом она повернулась к ним. Стала кричать. Во весь голос. Я хотела это остановить. Вмешаться, броситься к ней. Но не могла. Не сдвинулась с места. Только стояла и смотрела. Я могла ее спасти. Нет, молчите: я знаю, что могла. Потом к ней подбежали другие люди. Целая стая…
– Да, продолжайте, – быстро вставил Аллейн. – Расскажите подробнее…
– Я не забуду эту сцену до конца своих дней. Первым был американский джентльмен, Огден. Потом еще двое, молодой человек и мисс Дженкинс. Она единственная, с кем можно общаться в этой своре. Заблудшая овечка, как и мое бедное дитя. Миссис Кэндур и мисс Уэйд пытались занять место рядом с тем человеком. Я видел, как мисс Кэндур отталкивала других, чтобы оказаться справа от него. С левой стороны к нему рвалась мисс Уэйд. Это была настоящая атака. Но у нее ничего не вышло. Она столкнулась с американцем и чуть не упала. Мне показалось, он нарочно преградил ей путь, чтобы соблюсти приличия.
– Вот как. И что она сделала после этого?
– Американец поставил ее возле мистера Равиньи, а сам встал рядом с тем человеком. Потом моя бедная девочка снова начала кричать. Не спрашивайте меня. Я не могла, не могла больше смотреть. Что-то внутри меня сломалось. Я развернулась и кое-как выбралась на улицу…
Женщина отвернулась и всхлипнула, громко высморкав нос.
Аллейн встал.
– Вам надо немного поспать.
Няня промолчала.
– По крайней мере, мисс Кара больше в этом не участвует.
– Благодарю за это Господа, – пробормотала мисс Хебборн.
– Не стану больше вас задерживать. Скажите, мисс Куэйн оставила какое-нибудь завещание?
– Да, сэр, она написала его, как только достигла совершеннолетия. Но боюсь, что позже оно было изменено. Мисс Кара говорила мне, что собирается поговорить об этом с мистером Раттисбоном, ее адвокатом. Насколько мне известно, те люди выманивали у нее деньги.
– Много?
– Не знаю, сэр, но могу предположить, что очень много. Скорей всего, она оставила им все, что у нее было. – Она помолчала, потом добавила, повысив голос: – Если ее убили, сэр, то из-за денег. Запомните мои слова: все дело в деньгах.
– Самый распространенный мотив, – кивнул Аллейн. – Спасибо. А теперь идите и постарайтесь немного отдохнуть. Вам это необходимо.
Няня еще раз высморкалась и, пробормотав: «Большое спасибо», – направилась к двери. На пороге она остановилась.
– Могу я попросить вас об одолжении, сэр?
– Разумеется.
– Вы позволите мне… забрать ее домой до похорон?
– Только не сейчас, – мягко ответил Аллейн. – Может быть, завтра, хотя… это плохая идея.
Она пристально посмотрела ему в глаза и, не сказав больше ни слова, вышла из комнаты.
