Текст книги "«Антиполицай». Удушение (сборник)"

Автор книги: Найля Копейкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

– Мне трудно это сделать. В этой книге, – Павел Павлович мягко тронул пальцами толстую тетрадь на своём столе, – собраны сведения обо всех Ваших родственниках, – и, видя, что Борис хочет что-то сказать, чуть повысил голос, – и близких и самых дальних.

– Мне оставила наследство женщина, которая вовсе не была мне родственницей, но у неё не было детей.

– Не утруждайте себя выдумкой, или она у Вас давно заготовлена? Плохо заготовлена, не проходит! Проверено, в Адлере нет женщины по имени Зинаида Дмитриевна, которая умерла бы в этом году и оставила кому-либо наследство. А два дня, проведённых Вами в Адлере, якобы, с целью оформления наследства, Вы провели с Наташей Кравченко, Вашей давней подружкой. Будете отрицать?

Борис сильно покраснел, так, что даже в некоторых местах на голове краснота проступала между корней волос.

– Тю, тю, тю, а нервишки-то у Вас шалят, шалят, Борис Аркадьевич.

– Я не понимаю, что Вам от меня нужно, – еле выдавил из себя Борис, не поднимая глаз на Павла Павловича.

– Хорошо, вижу, Вы меня поняли, – с расстановкой ответил Павел Павлович, нарочно затягивая с прямым ответом, чтобы дать Борису возможность получше прийти в себя. Ему было нужно, чтоб Борис мог его понимать, мог правильно оценивать ситуацию, а в страхе он может упустить главное.

– Ценю, когда меня правильно понимают, ценю. Я, Борис Аркадьевич, не собираюсь Вас топить, хотя не скрою, да Вы и сами это понимаете, могу устроить Вам решётчатую жизнь. Но я хочу другого.

Павел Павлович замолчал. Молчал и Борис. Молчание затянулось на две минуты. Павел Павлович проверял нервы Бориса, Борис, хоть и очень нервничал, молчал, не желая показывать свою слабость. Павел Павлович вынул откуда-то, откуда, Борис даже и не успел заметить, фотографию формата почтового конверта старого образца и, не выпуская её из рук, и не давая Борису возможность рассмотреть человека, изображённого на ней, сказал:

– Вы легко расправились с теми двумя, надо кончить и этого.

Борис не очень-то удивился словам Павла Павловича, он уже тогда, когда Павел Павлович вынул откуда-то фото, понял, что будет просить, нет, вернее, приказывать Павел Павлович.

«Что, тоже клиент?» – пронеслось в голове Бориса.

Всё ещё, не давая рассмотреть фото, Павел Павлович сказал:

– Сделаете, получите повышение, ну и деньжат, Вы их любите.

«Кто их не любит?» – успел подумать Борис.

– Не сделаете, сами знаете, что. Поняли?

Павел Павлович злобно с угрозой, раньше Борис и не знал у него такого взгляда, посмотрел на Бориса, и снова его лицо приняло благодушное выражение.

– Сколько? – спросил Борис, нарочно обозначая в себе циника. Он понял, что перед ним сидит страшный циник, а значит, он ценит таких же, как он сам. Павел Павлович внимательно посмотрел на Бориса, мысленно назвал его стервятником, и буднично ответил:

– Столько же, сколько из Воркуты.

Ни один мускул не дрогнул на лице Бориса, хотя ответ собеседника вызвал в его душе всплеск ликования.

– Сделаю, Пал Палыч, – уверенно ответил Борис, хотя на душе уже было гадко: не его это дело, убирать людей, не мокрушник же он какой-нибудь. А кто? – издевательски подключился внутренний голос. – Отравитель?

Тем временем Павел Павлович задавал свой вопрос:

– и Вам не интересно, кого надо убрать?

– Я жду, Павел Павлович, – по-прежнему не теряя твёрдости в голосе, ответил Борис. Сейчас, когда он понял, что с ним заключается нормальная, с его точки зрения, сделка, что он имеет дело с разумным, понятным человеком, он снова оказался в своей тарелке и уже мог контролировать свои действия, по необходимости манипулировать голосом и даже мимикой.

«Стервец!» – ещё раз мысленно произнёс в его адрес вице-президент и, не выпуская фотографии из руки, поднёс её к лицу Бориса. То была фотография Пукальчика Дениса Семёновича – президента банка. Борис едва сдержался от какого-то дурацкого вопроса, но сдержался, смолчал.

Павел Павлович не выдержал сам:

– Ну, как?

– У меня нет выбора, или есть, как Вы сказали, решетчатая жизнь? Я сделаю! – Борис утвердительно кивнул головой.

– Значит, – значительно повеселевшим голосом сказал Павел Павлович, – лады. Как ты будешь это делать, решай сам, – вдруг перешёл на «ты» Павел Павлович, – таблетку ли ему дашь, – Павел Павлович решил показать, что ему всё известно, – может, что-то другое придумаешь, решай сам, не моё это дело. Но сроку тебе – две недели, и не днём больше. Раньше можно, хоть сегодня, но не позднее, чем через две недели, лады?

Борис думал, как бы ответить, чтоб не очень скомпрометировать себя, но и не обидеть бы, упаси Бог, Павла Павловича, фрукт он ещё тот, и, не придумав ничего более оригинального, повторился:

– Я сделаю, Пал Палыч.

* * *

С этого момента всё существо Бориса сосредоточилось на двух словах «Я сделаю». Борис твёрдо знал, что дни Пукальчика сочтены, и он начал воспринимать его уже не как раньше, а совсем по-другому. Из начальника, человека, перед которым Борис заискивал, Денис Семёнович превратился для него в объект исполнения обещанного «Я сделаю». И не потому Борис сосредоточился на этих словах, что эти слова были обещанием, обещания как свои, так и чужие для Бориса ничего не значили, а потому, что от выполнения того, что крылось за этими двумя маленькими словами, зависела его дальнейшая жизнь. Да что ему какой-то там Пукальчик, потребуется убрать пять Пукальчиков, он уберёт и пять, лишь бы выйти в люди.

Сразу, вернувшись от Павла Павловича в свой кабинет, Борис стал продумывать свои действия. Для начала он решил последить за объектом, узнать его привычки, распорядок дня, а уж потом по обстоятельствам решить, как исполнить это «Я сделаю». Поручить слежку за объектом Борис решил всё той же Лене, порадовавшись, что не успел её кончить. Сразу же Борис позвонил Лене. Позвонил на домашний номер, он любил так звонить. Это давало ему возможность определить, дома ли она. Если не дозванивался, звонил на мобильный номер. Сейчас дозвонился, но трубку снял Сергей. Борис попросил пригласить к телефону Лену и вслед за обращённым к нему словом «минутку» услышал: «Зайка, это тебя!»

«У этой дуры очередной роман», – зло подумал Борис и, услышав голос Лены, игриво спросил:

– Ты всё кружишь головы мужчинам?

– Да, Боренька, кружу. Ты что звонишь?

Борис тут же принял заданный Леной деловой тон:

– У меня к тебе дело. Сегодня вечером заеду.

– Борь, сегодня я не могу…, – начала сочинять Лена, хотя определённых планов на сегодняшний вечер они с Сергеем не строили.

– Тебе же нужны деньги…

– Нужны.

– Тогда чего ты? Дело не терпит отлагательства.

– Во сколько ты будешь?

– Пятнадцать минут седьмого. И, пожалуйста, будь одна.

Борису не нравилось, что он и в это дело впутывает Лену, но время его поджимало, вон, как Пал Палыч в горло вцепился.

Приехав к Лене, Борис обошёл квартиру, убедился, что она одна и лишь тогда разделся и устроился в кресле.

– Ленусь, у меня для тебя есть работёнка, – без обиняков начал Борис.

– Ещё кого-нибудь уложить?

Борис сморщился, ему были противны слова Лены, хотелось сказать ей что-то обидное, но он сдержался и приступил к делу:

– Нет, почище, не пыльная. Я покажу тебе человека, за ним надо будет осторожно понаблюдать, как он, да что. Куда едет после работы, где обедает, с кем обедает, с кем спит, в конце концов.

– Мне что же, заделаться его телохранителем? Даже телохранители, наверное, не имеют столько информации.

– Ну, узнай то, что сумеешь. Понаблюдай за ним, но не светись. Оденься как Каменская.

– Как кто?

– Ну, Каменская. Не читала что ли Маринину?

– А, читала. Знаешь, трудно мне представить её с хвостом.

– Кого, Маринину?

– Нет, Каменскую.

– С каким хвостом? – не понял Борис.

– На голове. У неё, якобы, волосы на голове собраны в длинный хвост до плеч.

– Ну и что?

– Ну, ты сам-то это представляешь? А она, якобы, неприметна. Да один только хвост на сорокалетней бабе – это нонсенс. Хвост до плеч могут себе позволить только школьницы младших классов.

– Ну, Каменской-то не сорок по книге.

– Ну, тридцать, не один ли чёрт, ведь не одиннадцать же. А Яковлева в кино, заметил, с короткой стрижкой. Я ещё всё думала, как режиссёр будет выпутываться…

– Господи, – прервал Борис, – нашла, о чём думать. Ты хоть понимаешь, о чём я тебе говорю. Вот и ты, собери свои волосы в хвостик, чтоб не светиться, и оденься попроще.

– А что, твой человек из рабочей среды? Толкается по дешёвым пивнушкам?

– Нет, он банкир.

– Тогда, если я буду толкаться около него, одетая в старомодную джинсу и кроссовки, я уж точно засвечусь.

«А она не дура» – подумал Борис и чмокнул Лену в ушко.

– Ну, решай сама, ты же у меня умница.

– А что я получу?

– Я заплачу.

– Сколько?

– Триста.

– Мало.

– Ну, ты даёшь! Ладно, сочтёмся.

– Сколько?

– А ты сколько хочешь?

– Пятьсот.

– Лена, – Борис погрозил указательным пальцем, – ты шалишь. Хорошо, по рукам. Вот, возьми пока двести пятьдесят.

Сейчас, когда на карту, можно сказать, была поставлена жизнь Бориса, он не торговался.

– Машину водить не разучилась? Завтра дам адресок, возьмёшь напрокат машину. Будь завтра после обеда дома. И человека завтра покажу.

Назавтра у Лены было назначено свидание с Сергеем, но видно, придётся его отложить, и не только потому, что Лене были нужны деньги, но ещё и потому, что Лена была по натуре авантюристкой и любила всякого рода острые ощущения. Слежка – это что-то новое в жизни Лены, ей никогда этим заниматься не приходилось, а почитателей всякого рода у неё было предостаточно.

* * *

Понимая, что изготовить начинённые ядом таблетки, да ещё упаковать их надлежащим образом можно только в определённых условиях, обладая определёнными знаниями и имея доступ к ядохимикатам, Сергей начал поиск такого человека среди химиков. Здесь ему повезло. Кропотливый поиск привёл Сергея к Роману – Ромику, Ромашке, Химику – так по-разному называли знакомые молодого химика-самоучку, который был изгнан с третьего курса института за кражу химикатов из лаборатории института.

* * *

Роман жил один в пятикомнатной квартире в престижном районе города. Родители его уехали по контракту в Данию, бабушка с дедушкой его жили в этом же подъезде этажом ниже, а других близких родственников у него не было.

– Слышь, я от Бориса, – косясь исподлобья, заявил о себе Сергей.

– От которого? Борисов много, – насмешливо рассматривая сыщика, спросил Роман.

– От Бориса Аркадьевича.

– Не знаю я такого.

– Ну, он сказал мне, скажешь, от Бориса…

– Сказал, ну и что? – продолжал издеваться Роман, точно зная, что перед ним сыщик. Вчера его предупредил Толян, что среди фармацевтов и химиков поднят шмон. Какой-то сыщик всё что-то вынюхивает. Третьего дня он был у Реукова – заведующего кафедрой фармацевтики, Толян сам видел его. Высокий, спортивного телосложения, стриженый, светлый, молодой.

Всё совпадает, высокий, спортивного телосложения, стриженый, светлый, молодой Сергей стоит в прихожей Романа, изображая клиента.

– Я хотел бы купить у Вас таблетки.

– А бабки у тебя есть?

– Да.

– Покажи!

– У меня нет с собой.

– Ну, тогда чего губами зря шлёпать, будут бабки, будет разговор, а пока топай отсюда.

Сергей понял, что Роман раскусил в нём «не клиента», а потому так не церемонится. Продолжать игру дальше не было смысла, и Сергей буквально сбросил с себя маску грязного покупателя. Он перестал переминаться с ноги на ногу, выпрямил осанку и посуровел с лица.

– Я потопаю, – с лёгкой угрозой в голосе ответил он, – но сначала ты ответишь мне на несколько вопросов. Роман, точно зная, что перед ним ни бандит, ни мент, а так, какой-то сыскарь с кучей вопросов и без единого доказательства, не очень-то струсил. Он улыбнулся, повернулся к Сергею спиной и, бросив через плечо «пошли», двинулся в комнату. Сергей последовал за ним.

Комната, куда Роман провёл Сергея, имела будничную обстановку и ничем не напоминала химическую лабораторию. Её пол был застлан дорогим ковром, на стенах висели большие картины, одна стена от пола до потолка была уставлена книжными стеллажами. В центре комнаты стоял добротный мебельный гарнитур. Сергей пробежался взглядом по книгам – стандартное чтиво: классическая литература, детективы, научная фантастика. Но это только одна комната, а их по сведению Сергея, было пять, да ещё чуланчик, ванная комната, кухня, лоджия. Если б здесь устроить обыск, наверняка, нашлось бы много интересного.

– Я не гостеприимен, кофе предлагать не буду. Давай вопросы, – сказал Роман, указывая Сергею на одно из кресел. Сам он плюхнулся на диван спиной к свету.

– А ты, почему не спросишь, кто я?

– Хм, – ухмыльнулся Роман, – а ты мне не интересен. Ты же не спрашиваешь, кто я.

– Я знаю.

– И я знаю.

– Откуда?

– Проехали. Давай следующий вопрос.

– Ты начиняешь таблетки ядом?

– Кто из нас дурак, ты или я? Ты что, ждёшь от меня чистосердечного признания?

– Этими таблетками убито три человека.

Для убедительности Сергей увеличил известную ему цифру до трёх.

– Три? А известно ли тебе, что сейчас, в эту самую минуту свалилось ещё три, а может даже тридцать человек под расстрельным огнём. Люди во все времена во всём мире ведут войны, истребляя друг друга.

– В случае с таблетками умерли безоружные люди.

Роман криво недобро ухмыльнулся, посмотрел на Сергея долгим внимательным взглядом, посмотрел на свои руки и, не поднимая головы, интонацией, вроде даже не обращённой к Сергею, заговорил:

– Я не думаю, что та бабка, которая как клуша закрывала своим дряблым телом внуков от осколков снарядов, перебегая улицу, несла за пазухой автомат. Самое большее, чем она могла вооружиться, это скалкой. С лица земли стираются города. А ведь они были заселены безоружными? Представляю, что осталось бы от нас, если б сейчас на этот дом упала бомбочка.

Роман умолк. Он, действительно, не понимал, как возможно такое варварство, как война в двадцать первом веке. «Вот ведь, вроде, неглупый парень, а не понимает, о чём я, ему бы найти убийцу трёх коммерсантов, и нет ему дела до тысяч безвинно гибнущих».

Несколько секунд помолчал и Сергей, обдумывая, как лучше ответить Роману. Ему казалось, что Роман просто прячется за словами, и нет у него тех чувств, которые он сейчас высказал.

– Не валяйте дурака, Роман, мы говорим о разных вещах. Среди нас разгуливает убийца.

– Убийца? Вот… – Роман порывисто вскочил с дивана, выбежал из комнаты, вернулся с листом бумаги и сунул его под нос Сергею. – Вот билет на заказные убийства!

Сергей взял листок, которым Роман тряс перед его лицом, и прочитал – это была повестка в армию.

«Понятно, что он так забеспокоился о невинно погибающих, в армию ему не хочется» – подумал Сергей и серьёзно обратился к Роману.

– Роман, мне надо найти убийцу.

– Не там ищите.

«Там, там, – думал Сергей. – Знакомство этого Романа с Борисом не случайно». Сергей сам наблюдал вчера их встречу и даже фотографировал их вместе.

Встреча была короткой, но не случайной. Роман ждал Бориса у гастронома и, увидев его, оживился, даже протянул Борису для приветствия руку, но Борис сделал вид, что не заметил его, и прошмыгнул в гастроном. Роман вошёл следом. Вышел первым из гастронома Борис и тут же умчался на своём новом «Лексусе». Роман вышел через минуту, бросил взгляд на то место, где стояла машина Бориса, и, заметно повеселев, что выдавала его походка, пошёл к себе.

Если даже не сам Роман делает эти таблетки, он имеет ко всему этому отношение. Чутьё подсказывало Сергею, что он на верном пути, и ключевой фигурой в этом деле является Гвоздиков Борис Аркадьевич.

* * *

Сергей видел, как Лена отъезжала от дома на старом «Мерседесе» с московскими номерами. Ему очень хотелось проследить за ней, но это оказалось невозможным, ведь сам он был пеш. На назначенное свидание вечером Лена не явилась. Сергей поймал её уже только утром на следующий день. Проводив Пукальчика до банка, где он работал, Лена, не привыкшая к раннему просыпанию, поспешила домой досыпать. Она подъехала к дому всё на той же машине, припарковала её у мусорных баков, другого места не нашлось, и побежала к себе. Сергей, поджидавший в скверике за кустами, догнал её на лестнице.

– Привет!

– А, ты, – разочарованно отозвалась Лена, – привет.

Она почти не останавливаясь продолжала бежать. Сергей бежал за ней.

– Ты что не пришла? – на бегу спросил он.

– Куда? А, понимаешь, некогда было.

– Я ждал тебя, – с нотками укора в голосе сказал Сергей.

Лена промолчала.

– Хоть бы предупредила.

– Не могла, работёнка срочная подвернулась.

– Да ладно, я понимаю…

– Чего ты понимаешь?

Лена отперла дверь.

– Войти-то можно? – спросил Сергей.

– Валяй, – пожав плечами, ответила Лена, и тут же, как бы спохватившись, добавила:

– Только ненадолго, мне надо отоспаться.

– А ночь?

– Что ночь? Сергей, ты зануда. Свари лучше кофе и сделай бутерброды. Идёт?

– Ладно.

Пока Сергей возился на кухне с нехитрым завтраком, Лена приняла душ и вышла к столу разрумяненная, посвежевшая. Уже вчера, играя влечение к ней, Сергей почувствовал, что игра почти не нужна, а сейчас, глядя на красавицу Лену, он понял, что Лена для него больше, чем подозреваемая.

Лена перехватила взгляд Сергея, и, сама того не желая, вдруг спросила его:

– А ты выспался?

– Нет, я до полуночи ждал тебя у памятника, звонил. Ты не отвечала. Потом всё думал о тебе. Надеялся, что позвонишь.

– А я так была нужна тебе? – усаживаясь на табурет, спросила Лена.

– Ты и сейчас мне нужна, – нежно прильнув к девушке, ответил Сергей.

– Давай проверим твои кулинарные способности, – легонько отстраняясь от парня, предложила Лена.

За едой Сергей пытался разговорить Лену, но она умела хранить секреты, и ничего, кроме того, что ей подвернулась непыльная работёнка, что она сейчас вроде частного сыщика, Сергею узнать не удалось. Он пытался навязаться в помощники, не вышло, не взяла, отшутилась.

Чтобы больше понравиться Лене, да и просто по привычке, Сергей вымыл и убрал посуду. Когда он пришёл в спальную, Лена лежала на разобранной постели нагая животом вниз. Её красивые немного вьющиеся волосы струями растекались по её голой беленькой спинке, по подушке, по рукам, спрятанным где-то под головкой. Её тугие небольшие ягодицы манили целовать их, её ножки были чертовски красивы, их хотелось трогать, гладить. Не встречая протеста, Сергей тут же начал исполнять все свои желания. Его руки, изучив заднюю часть её тела, стали пробираться к передней. Спереди Леночка была ещё прекрасней. Грудки её, даже распластанные, были красивыми кругленькими, животик – гладкий и плоский, а то местечко, куда рвалось всё существо Сергея, было просто великолепно.

* * *

Лене удалось выяснить, что Пукальчик – примерный семьянин. Ежедневно после работы он едет домой, где его ждут собака и жена. Сразу же, вернувшись с работы, сменив одежду на прогулочную, Денис Семёнович идёт выгуливать собаку. По собаке Лене удалось вычислить и жену Пукальчика – высокую симпатичную даму. Она выгуливала собаку по утрам, после отъезда мужа.

Работа, обед в ближайшем к банку кафе, дом – таков был обычный распорядок жизни Дениса Семёновича.

Желание выполнить порученную работу как можно лучше и присущий ей авантюризм заставили Лену пойти на выдумку. Зная точное обеденное время Дениса Семёновича и кабинку, в которой он обычно располагался, Лена пришла чуть раньше его в это кафе и попросила накрыть ей в этой кабинке. Ей стали предлагать другую кабинку, объясняя, что эта занята, но Лена объявила работникам кафе, что она гостья Дениса Семёновича, что он обещал быть с минуты на минуту.

Когда Денис Семёнович пришёл на обед, он был неприятно удивлён, но улыбка симпатичной блондинки, её приятный голос, её ангельность изменили его неприятное удивление на приятное. Минуты через четыре его удивление трансформировалось в очарование, и Денис Семёнович решил, что эта нелепость – счастливый случай в его жизни. Никогда он не слышал в свой адрес столько приятных слов, никогда не видел такого притягивающего восторженного взгляда. Красивые ухоженные белые ручки Лены так и манили поцеловать их, уж не говоря о щёчках, шейке, ушках, губках. К тому же девушка оказалась умной.

После обеда, оплаченного Денисом Семёновичем, он в страшном волнении попросил Лену скрасить его сегодняшний вечер, но Лена ответила, что сегодня её вечер занят, а завтра она с удовольствием встретится с ним.

* * *

После обещанного «Я сделаю» Борис по возможности и сам стал наблюдать за Пукальчиком, но все его наблюдения ничего не дали кроме одного, но очень существенного факта: Денис Семёнович, имея несвежий запах изо рта, часто употреблял таблетки «Антиполицай». Значит, решил Борис, – судьба благоволит ему. Ответ, как кончить Пукальчика, напрашивается сам. Теперь остаётся только решить, как и когда подменить президенту упаковку. Это Борис решил сделать сам: и платить никому не надо будет, и свидетелей лишних не будет. Борис уже даже пожалел, что подключил к этому делу Лену.

Два дня Борис продумывал, как подменить таблетки президенту, или просто подсунуть ему таблетки с начинкой. Наконец он решил, что лучше таблетки, якобы, поднять с пола и подать президенту, как обронённые им. Борис даже несколько раз прорепетировал это дома: подошёл к своему столу, как если бы к столу Дениса Семёновича, как всегда аккуратно подал документы мнимому президенту, наклонился, вытряхнул из-под манжеты рубашки упаковку, подобрал её и положил рядом с бумагами со словами: «Вы уронили».

Плохо то, что на упаковке могли остаться отпечатки его пальцев. Во избежание этого Борис потренировался поднимать таблетки, упакованные в виде книжечки, за торцы, с которых трудно снять какие-либо отпечатки. Ну, а если отпечатки Бориса и останутся на упаковке, это не страшно, ведь отпечатков его пальцев нет в картотеке правоохранительных органов. Плохо ещё и то, что Денис Семёнович, помня, что упаковку он не ронял, может отказаться от неё, но с другой стороны никто другой в его кабинете уронить таблетки под его стол не мог. Риск был большой, но рисковать было необходимо.

* * *

Борис заметил, что сегодня Денис Семёнович был в каком-то приподнятом настроении.

Ежедневно Борис дважды заносил в кабинет президента документы на подпись, и, как правило, президент, углублённый в работу или занятый разговором по телефону, просто кивал ему, а сегодня вдруг спросил:

– Вы у нас, сколько лет работаете, Борис Аркадьевич?

– Я? – растерянно переспросил Борис. Он не ожидал, что Денис Семёнович заинтересуется им, тем более никак не ожидал, что Денис Семёнович помнит, как его зовут.

Сейчас Борису было нужно, чтоб президент как всегда уткнулся в бумаги, а он, как назло, смотрел на него.

– С Вами приятно работать, – слегка улыбаясь, заметил Денис Семёнович.

Бориса приятно щекотнуло самолюбие, но он не подал вида и сдержанно ответил:

– Спасибо.

«Если сейчас ещё и таблетки подбросить, это уж будет перебор, – думал Борис. – А с другой стороны…» Было совершенно некогда обдумывать дальнейшие действия, и Борис решился. Он наклонился прямо на глазах у президента, поднял подкинутую собою же упаковку, держа её осторожно за края, и положил прямо на бумаги.

– Вы уронили, – произнёс он заготовленную фразу.

– Спасибо, – ответил Денис Семёнович, поспешно пряча упаковку в карман.

* * *

К гостинице Денис Семёнович подвёз Леночку со стороны двора. Там, во дворе, он оставил машину. По пути до подъезда он попросил Лену:

– Леночка, Вы не будите возражать, если номер мы оформим на Ваше имя. Паспорт у Вас с собой?

– С собой, – коротко ответила Лена.

Денис Семёнович шёл по коридору рядом с Леной, чуть-чуть пропуская её вперёд, и ощущал биение своего сердца. За двадцать восемь лет жизни со своей женой Клавдией Сергеевной он впервые шёл на интимное сближение с другой женщиной. Будет ли такое сближение, он наверняка не знал, но, судя по тому, что Леночка сама предложила ему встретиться где-нибудь в домашней обстановке, а когда выяснилось, что ни у него, ни у неё нельзя, она предложила встретиться в гостиничном номере, он надеялся на такое сближение. На сближение с Леночкой. Будь на месте Лены кто-то другой, конечно же, он и думать об этом не стал бы, но Леночка была – само очарование. Если б сейчас Денис Семёнович видел себя со стороны, он, наверное, очень был бы удивлён. В облике идущего рядом с Леночкой мужчины не было ничего от солидного президента банка, которого вот уже на протяжении четырёх лет каждое рабочее утро он встречал идущим навстречу себе в отражении зеркальной стены. У Дениса Семёновича, шагающего рядом с Леночкой по длинной ковровой дорожке, по лицу было размазано выражение блаженного ребёнка. Даже походка его облегчилась и стала немного подпрыгивающей.

Оказавшись с Леночкой в номере, повернув в скважине ключ, Денис Семёнович почувствовал себя за дверью, отделяющей их с Леной от всего мира. Оказавшись с Денисом Семёновичем в запертом номере, Лена почувствовала себя победительницей: здесь-то уж она сможет расколоть этого козла на исповедь.

Едва коснувшись Лены, Денис Семёнович подтолкнул её вперёд:

– Леночка, проходите, я сейчас.

С этими словами Денис Семёнович неожиданно проворно проскочил к столу и стал выкладывать из целлофановой кошёлки фрукты, нарезки, салаты, копчёности, зелень.

– Вы сказали, Леночка, что любите коньяк, – как бы оправдываясь, произнёс Денис Семёнович, доставая из портфеля бутылку с дорогим коньяком.

Леночка крутилась рядом с Денисом Семёновичем и играла роль восторженной девочки. Она брала в свои красивые ручки выложенные им фрукты, крутила их и тихо восклицала, подносила к носику копчёности, нюхала через упаковку и снова выражала восторг. Увидев бутылку в руках Дениса Семёновича, она просто захлопала в ладоши, чуть-чуть имитируя прыжки на месте.

– Денечка, ты чудо! – тихонько воскликнула она и чмокнула Дениса Семёновича в щеку. Денис Семёнович не помнил, чтоб кто-то ещё был так благодарен ему, разве только их собака Зара, когда он выводил её погулять, она преданно заглядывала ему в глаза и лизала руки.

Когда Лена из ванной комнаты вошла в комнату, Денис Семёнович полулежал на диване, как-то странно раскинув руки.

«Дрыхнет! – решила Лена, но, присмотревшись, подумала, – как-то странно…»

Вдруг внезапно промелькнувшая догадка очень напугала её, но сознание, сопротивляясь, не хотело её принимать, гнало прочь, и даже тогда, когда Лена, теряя на ходу полотенце слабо перехватывающее её тело под мышками, приблизившись к покойному подержала несколько секунд у его носа ладонь, оставшуюся нетронутой дыханием, она тихонько простонала:

– Не может быть.

Больной бег мыслей на несколько секунд пристолбил нагую Лену среди комнаты.

«Надо вызвать милицию, нет, лучше горничную, или скорую? Может, просто закричать о помощи? Или смотаться?»

Взгляд Лены зафиксировал в полуразжатом кулаке Дениса Семёновича знакомую упаковку таблеток.

– Нееет, – негромко завопила Лена, свёртывая в приседе своё красивое так и не тронутое покойным тело. – Ууууу, – застонала она, обхватывая руками пригнутую к груди голову. Длилось это недолго, семь секунд, шесть из которых в сознании колотила мысль «Влипла!», а в последнюю пробилась мысль «Подумают, это я его отравила. Надо сматываться». Большое количество выпитого Леной коньяка не дало возможности продолжить ей мыслить, развивать логическую цепочку причинно-следственных связей, и она на том остановилась. «Надо сматываться! Надо сматываться! Надо сматываться!» Лена вскочила, огляделась по сторонам и быстро начала одеваться.

* * *

С момента, как Борис «поднял» таблетки президенту, он жил ожиданием. Ожидание носило тягостный двоичный характер, а оттого казалось особенно долгим. Борис ждал результат, но не знал, какой он будет. Ожидание мешалось с догадками. «Надо дожить до завтра, – думал он, – завтра прояснится что-нибудь: либо дело сделано; либо меня заберут; либо дело сделано, но меня по какой-нибудь причине всё равно заберут; либо этот придурок завтра, как ни в чём ни бывало, явится с утра, а меня заберут, либо…» К любому «либо» лепилось продолжение «…, а меня заберут», от которого он всё же пытался как-то отмахнуться.

Для этого Борис решил позвонить Лене. Лена долго не поднимала трубку, наконец, подняла.

– Что так долго не отвечала? – спросил Борис после короткого приветствия.

– Кому? – немного отстранённо переспросила Лена.

– Мне.

– А у меня что, видеотелефон?

– Ты с кем-то не хочешь говорить?

– Со всеми…, и сообразив, что выдаёт себя, уже более живым голосом добавила, – Надоели.

– и со мной?

– Хватит, Боря, говори, что нужно, я, правда, устала.

Вот только сейчас Борис, действительно, уловил в голосе девушки страшную усталость.

– Что, много работала?

– Да, – серьёзно ответила Лена, – я знаю о нём всё или почти всё.

Тут же Лена пожалела о сказанном.

– Да? – с подозрением в голосе переспросил Борис. – Надеюсь, ты не перешла границы дозволенного? Я ж предупреждал тебя.

– Не перешла я границ, не перешла! – сорвалась на крик Лена.

«Чего орёт, психопатка, – думал Борис. – и о деньгах не спрашивает».

Вопреки мыслям Бориса Лена спросила:

– Когда встретимся? Мне бабки нужны.

– Встретимся, встретимся, – с еле уловимой интонацией угрозы в голосе ответил Борис. – Я позвоню тебе завтра. Пока.

– Мне не звонок…

Лена не успела договорить. Она хотела сказать, что не звонок ей нужен, нужны деньги. А ей они сейчас, действительно, были нужны для того, чтобы увереннее чувствовать себя. Лена давно заметила в себе такую особенность: чем больше денег было у неё, тем увереннее она себя чувствовала, тем лучше было её настроение.

Но сейчас то, что Борис так быстро прекратил разговор, ей понравилось. Не хотелось ей с ним говорить сейчас, да и ни с кем не хотелось.

Сейчас, по истечению часа с тех пор, как Лена вернулась домой, она всё ещё не могла отвязаться от круговорота мыслей. Она догадалась, что смерть Дениса Семёновича – дело рук Бориса, но видели последней с покойным её, Лену. Она засветилась там сполна, сама выложила все свои паспортные данные. Лена понимала, что её обязательно найдут и будут спрашивать о покойном, и вот уже почти на протяжении часа она обдумывала свои ответы на предполагаемые вопросы.

В итоге она решила, надо сказать, что они выпили, и она ушла, а Денис Семёнович остался. Не станут же её обвинять в убийстве, слава Богу, на его дурацкой упаковке нет отпечатков её пальцев. Да и не логично это, убивать человека в гостинице, где их видели вместе, где она засветила свой паспорт.

С полчаса Лена просидела в кресле, уставившись в пространство. Её мысли путались, мешались, обрывались. Обвинение в убийстве её особо не пугало, сейчас она больше боялась того, что Борис узнает, что она перешла границу, то есть о её связи с покойным, и это может послужить причиной тому, что он откажется платить за её работу. Чтобы этого избежать, Лена решила срочно сегодня же заполучить причитающуюся ей сумму. Завтра могло стать поздно.