Текст книги "Интимная жизнь английских королей и королев"
Автор книги: Найджел Которн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)
Карл скончался 6 февраля 1685 года. На смертном ложе он умолял своего брата Якова «не дать бедной Нелл умереть с голоду». Он также предсказал – и предсказание это сбылось, – что брат его «утратит корону из-за неистовой приверженности к дешевым шлюхам». Король укорял Якова, поскольку тот, в отличие от Карла, знался с «самыми уродливыми и непотребными девками».
Несмотря на подхваченную от короля венерическую болезнь, Луиза прожила еще пятьдесят лет. Она купила небольшое поместье во Франции, но основную часть своего состояния промотала. Яков II выплачивал ей небольшое содержание, позже Луизе стал помогать и Людовик XIV. Пенсию за «великие заслуги перед Францией» даровал ей и регент герцог Орлеанский, известный тем, что окружил себя сотней необыкновенно уродливых любовниц. Выслушав укоры своей матери на этот счет, герцог ответил: «Ах, матушка, ночью все кошки серы».
Голодать Нелл не пришлось, хотя кредиторы чуть было не засадили ее в долговую тюрьму. Выручил ее Яков. Карла II она пережила всего лишь на два года и скончалась совсем еще молодой, так и не взяв любовника после смерти короля. Одному молодому человеку, добивавшемуся ее любви, она ответила, что никогда не «положит пса туда, где лежал олень».
Из двадцати шести живущих ныне в Англии герцогов пятеро являются прямыми потомками Карла II и его любовниц. Кроме того, благодаря его внебрачным связям мы имеем несколько маркизов и графов.
Хотя Карл II, бесспорно, являлся бабником без стыда и совести, его деятельность на этом поприще бледнеет по сравнению с подвигами его брата Якова. Как-то раз Карл сказал французскому послу: «Мне трудно поверить, что в мире найдется два человека, которые любят женщин больше, чем вы и я, но мой брат, при всем своем благочестии, нас в этом превосходит».
Младший брат Карла Яков, герцог Йоркский и будущий король Яков II, бежал во время гражданской войны [35]35
Имеется в виду гражданская война 1648 года между сторонниками парламента и роялистами.
[Закрыть]из Карисбрукского замка [36]36
Средневековый замок на острове Уайт, место заключения в 1647–1648 годах короля Карла I.
[Закрыть], переодевшись девочкой. Оказавшись за границей, Яков разделял сладострастные устремления короля, но в отличие от брата полагал более важным количество, а не качество. Карл предположил, что безобразные любовницы брата – это епитимья, наложенная на Якова священниками ради спасения его души.
Во время долгого изгнания Яков пытался вести переговоры о браке с наследницей герцога де Лонгвиля. Переговоры закончились неудачей, и Яков тайно обвенчался с Анной Хайд, дочерью лорда-канцлера короля Карла, которая была фрейлиной его сестры Марии. Когда в период Реставрации они вернулись в Англию, Анна уже носила под сердцем дитя Якова. Чтобы беременная Анна могла занять подобающее ей законное положение, они с Яковом прошли через общепринятую брачную церемонию. Описывая это событие, Сэмюел Пипс приводит замечание, сделанное графом Сэндвичским: «Сначала обрюхатить девку, а потом на ней жениться – да это все равно что наложить в собственную шляпу, а потом надеть ее на голову».
Когда отец Анны, пуританин, весьма строгий в вопросах морали, узнал о скандале, он потребовал, чтобы его дочь была немедленно заключена в Тауэр, где ей следовало ожидать суда и казни. Яков же в свою очередь категорически заявил, что, если Анна не будет официально признана его супругой, он покинет Англию и никогда более не вернется.
Положение Якова осложнилось, когда вдова Карла I Генриетта-Мария и ее дочь Мария, носившая в то время титул принцессы Оранской, единодушно высказались против этого брака. Мария заявила, что никогда не сможет принять в качестве невестки служанку, чье место было «за креслом своей госпожи». Мать и дочь спешно прибыли с континента, стремясь не допустить, чтобы «корона претерпела подобное бесчестье».
Встав перед угрозой раскола семьи, Яков заколебался. Заурядная внешность Анны и ее незавидная приземистая фигура отнюдь не стали лучше в результате беременности, и он принялся ухлестывать за юными красотками, которые с началом Реставрации в изобилии слетелись ко двору. В то же время целых пять друзей Якова как нельзя более кстати стали претендовать на отцовство. Один из них, Гарри Киллигрю, сказал, что он «улучил момент в некоем домике над водою, предназначенном вовсе не для любовных ласк». По его словам, этот домик – попросту говоря, уборная – служил местом многих свиданий. Другой самопровозглашенный любовник, сэр Чарльз Беркли, выразил согласие жениться на Анне, дабы спасти Якова от супруги, которая была «до такой степени его недостойна». В довершение всего сам Яков стал отрицать, что некогда сочетался браком с этой женщиной.
22 октября 1660 года Анна родила хилого, болезненного мальчика. Во время беременности она упрямо повторяла, что Яков является ее супругом и отцом ребенка. В конце концов над нею сжалился король. Он потушил скандал, повелев Якову «расхлебывать заваренную им кашу и жить с той, которую сделал своей женой». Пятеро друзей герцога Йоркского были вынуждены отказаться от ложных заявлений об отцовстве, и 21 декабря 1660 года Яков публично признал свой брак. Через три дня принцесса Мария умерла от оспы, успев выразить сожаление за свои слова о бывшей фрейлине. Лишь королева-мать Генриетта-Мария осталась непреклонной. Если Анна когда-либо ступит в Уайтхолльский дворец, заявила королева-мать, она немедленно покинет его через другую дверь и никогда более туда не вернется.
Впрочем, в конце концов и Генриетту-Марию заставили признать брак Якова и Анны. 1 января 1661 года она согласилась принять у себя Анну, сказав ей, что та с самого начала пришлась ей по сердцу. Раскол в королевской семье был, таким образом, ликвидирован, а Яков и Карл получили возможность и далее вести все ту же распутную жизнь.
Яков быстро заслужил репутацию «самого незащищенного от женских взглядов мужчины своего времени». Хотя он и был женат, он все же «полагал, что имеет право изредка позволить себе непостоянство».
«Он покидал супружескую постель и тут же ложился с другими», – писал Пипс. Автор знаменитого дневника живо интересовался любовными связями герцога Йоркского, который, будучи лордом-адмиралом [37]37
С XV века до 1964 года титул командующего военно-морским флотом.
[Закрыть], являлся его непосредственным начальником.
В ответ на распутство мужа Анна предалась чревоугодию. Ее фигура превратилась в подобие шара, но теперь Яков уже знал, что «ее достоинств явно достаточно, чтобы смутить сердце и менее склонного к любовным играм человека, нежели Его Королевское Высочество в пору ранней юности».
Она была доброй женой и родила двух здоровых девочек – Анну и Марию, – которые впоследствии стали королевами. Еще шестеро детей родились мертвыми.
Яков, бывало, обращался к жене за советом. Пипс свидетельствует, что «герцог Йоркский слушался свою супругу во всем, что не касалось его гульфика».
Яков ввел в привычку совращать фрейлин жены и пристраивать любовниц на различные должности при опочивальне герцогини Йоркской. Впрочем, эти привилегии были слабой компенсацией за постоянный риск забеременеть.
Мисс Тревор, «самой привлекательной фрейлине герцогини», пришлось бежать от двора. «Останься Тревор еще какое-то время, и она разрешилась бы от бремени в больнице святого Иакова». Мать Сары Дженнингс пыталась увезти дочь домой на том основании, что «две фрейлины уже ходят при дворе с большими животами, и она не желает видеть свое дитя третьей жертвой».
Лорд Робертс тайно увез свою жену из Лондона, не желая, чтобы герцог ее совратил – риск был велик. Яков не пал духом и «немедленно ухватился за первую попавшуюся жертву, каковой оказалась леди Карнеги – дама, уже побывавшая не в одних руках».
По свидетельству Пипса, муж этой дамы «прознал об ущербе, нанесенном его чести, и велел супруге продолжать в том же духе». Затем он намеренно заразился венерической болезнью в надежде передать ее герцогу.
Однажды лорд Честерфилд увидел, как Яков обнимал его жену, пока королева играла в карты. Когда герцог понял, что его обнаружили, он «так быстро отдернул руки, что чуть было не раздел даму».
Пипс слышал, что герцог был «по уши влюблен в леди Честерфилд», но отнюдь не удивился, когда увидел Якова, покидающего дворец в обществе герцогини, хотя минуту назад он еще «держал в объятиях и целовал другую».
Поняв, что происходит, лорд Честерфилд увез жену из Лондона. Яков тут же обратил свои взоры на леди Фалмут, а затем на Мэри Кирк – обнаружив вскоре, что та развлекает и его племянника Монмута. Следующей в руки Якова попала Джейн Миддлтон, которая «распространяла вокруг себя пренеприятный запах, становившийся особенно резким, когда ей было жарко». Личная гигиена в то время не особенно ценилась.
После короткой связи с «коротышкой и толстушкой» Годотой Прайс, очередной фрейлиной герцогини, Яков увлекся довольно привлекательной леди Элизабет Денхем, женой придворного поэта. Сэру Джону Денхему было пятьдесят, его юной жене – восемнадцать. Сначала поэт согласился закрыть глаза на эту связь, при условии, что его жена получит место при герцогине Йоркской. Однако Элизабет не пожелала оставаться тайной любовницей, украдкой пробирающейся по коридорам личных покоев герцога. Она жаждала открытого признания. И вскоре Яков, «как пес», прилюдно таскался за «этой сукой Денхем».
Пипс часто жаловался, что его господин, лорд-адмирал, «пренебрегая делами, снова с головой погрузился в развлечения – то он с этой женщиной, миледи Денхем, а то охотится по три раза в неделю».
Сам сэр Джон Денхем почувствовал себя весьма уязвленным тем, что его рога оказались открыты всеобщему обозрению. Его жена не таясь встречалась с Яковом в доме герцога в Скотленд-Ярде. Как-то раз сэр Джон застал их вместе – они весело смеялись, в руках у Элизабет была гитара. В гневе поэт вырвал инструмент из рук жены и разбил о землю. Потом он пожаловался на герцога королю – что, без сомнения, приятно развлекло Его Величество.
Связь эта закончилась внезапной смертью леди Денхем. Подозревали, что дело не обошлось без яда. Боясь, что его разорвут на куски во время похорон, сэр Джон выставил присутствующим на печальной церемонии неимоверное количество вина. Герцог Йоркский поклялся, что никогда не будет придавать своим любовным связям открытый статус.
Впрочем, эти добрые намерения вскоре были забыты. Еще при жизни леди Денхем Яков обратил внимание на Арабеллу Черчилль – естественно, фрейлину герцогини Йоркской. Никто не мог понять, в чем заключается привлекательность высокой и тощей Арабеллы. «Сущий скелет, кожа да кости, и бледна, словно бумага», – так писал о ней современник. Однако герцогу довелось увидеть, как она упала с лошади, продемонстрировав пару стройных ног, и он «с трудом поверил, что ноги столь совершенной формы могут сочетаться с лицом мисс Черчилль». Упомянутые ноги вскоре раздвинулись, и Арабелле пришлось удалиться во Францию, где она родила своего первого внебрачного сына Джеймса Фицджеймса.
Всего Арабелла родила Якову четверых детей, не обращая внимания на советы королевского лекаря и придворного акушера Александра Фрейзера, прославившегося среди дам сноровкой, с которой он помогал им «избавиться от приплода, когда в том возникала нужда».
Но это не остановило Якова. По мере того как его жена становилась все толще, герцог Йоркский «изнурял себя супружескими изменами и постепенно чахнул».
Анна умерла через шесть недель после рождения ее последнего ребенка. Прошел мимолетный слух об отравлении. А герцог нашел утешение с семнадцатилетней леди Беллейси. Был поднят вопрос о браке, но король и слушать об этом не хотел.
«С него с лихвой хватит и одной глупости. Повторять ее, да еще в таком возрасте, ни к чему». Якову к тому времени исполнилось сорок лет.
Герцог последовал совету брата и женился на иноземной принцессе Марии Моденской, пятнадцатилетней девушке редкой красоты. Воспитанная в католической вере, Мария была столь благочестива, что мечтала стать монахиней. Только вмешательство папы римского убедило принцессу, что брак с наследником английского престола является ее высшим предназначением. Из-за антикатолических настроений, преобладающих в Англии, брак этот совершался по доверенности.
Несмотря на необыкновенную красоту Марии, уже через неделю после свадьбы Яков снова был с Арабеллой. Она родила ему еще одного здорового ребенка, однако герцог вскоре бросил ее и сошелся с Кэтрин Седли – теперь уже с фрейлиной Марии, а Арабелла вышла замуж за полковника и прожила с ним сорок долгих лет.
Красивая, но распущенная Кэтрин была дочерью дворянина из Кента, чьи постоянные измены вынудили его жену покинуть дом и уйти в монастырь. По словам сэра Карра Скоупса, Кэтрин «была безумна, как ее мать, и порочна, как ее отец».
Пипс находил ее «не слишком добродетельной, но умной». Свидетельство ума этой женщины мы находим в ее собственных суждениях о том, почему она оказалась столь желанна герцогу: «Дело не в моей красоте – ведь он видел, что я таковой не обладаю, да и не в моем уме – ведь у герцога его явно недостаточно, чтобы оценить мой».
Вскоре Кэтрин родила дочь, Мария же оказалась бесплодной. Это ее очень печалило, и когда Яков, наконец, взошел на престол, она настояла на том, чтобы он прекратил отношения с Кэтрин (с недавнего времени – графиней Дорчестерской). В противном случае, угрожала Мария, она станет монахиней, что вызовет неминуемый скандал.
Ответным шагом Кэтрин было заявление, что в соответствии с Великой хартией вольностей каждая свободная англичанка имеет право спать со своим королем. Убедить ее в том, что король Иоанн Безземельный и его бароны имели в виду совсем другое, помогли дом за десять тысяч фунтов и пенсия в четыре тысячи.
Внебрачный сын Карла II герцог Монмутский унаследовал от отца пристрастие к слабому полу. Он добился взаимности нескольких фрейлин, и одна из них, Элинор Нидхем, родила герцогу четверых детей. Но Монмут собрал армию против Якова. Мятеж был быстро подавлен, а сам герцог, осужденный за измену, закончил жизнь на эшафоте. Знаменитого палача Джека Кетча на этот раз подвела рука, и ему потребовалось целых пять ударов секирой, чтобы привести приговор в исполнение. Но и после этого голова Монмута не была полностью отделена от туловища, и палачу пришлось завершать работу ножом. На «Кровавом суде» [38]38
Расправа, произведенная в 1685 году над участниками восстания во главе с герцогом Монмутским против короля Якова II.
[Закрыть]судья Джеффрис приговорил 320 сподвижников Монмута к повешению, сожжению внутренностей и четвертованию, 800 – к ссылке на Барбадос и несколько сот – к наказанию плетьми. «Так закончил свою жизнь этот бывший герцог, – писал Джон Ивлин, – любимый своим отцом и многими женщинами… этот легкомысленный, беспутный развратник, сбитый с толку хитрыми подлецами».
Кэтрин Седли отослали в Ирландию. Впрочем, жизнь там ей показалась скучной. Ирландцы были «не только бесчувственны, но и унылы», как писала она своей подруге. Через год Кэтрин вернулась в Лондон, и Яков снова попал под ее чары. За этот год свершилось чудо – королева Мария, которую считали бесплодной, родила ребенка.
Радостная весть была омрачена решением короля перейти в католическую веру. Такой шаг Якова заставил епископа Солсберийского поинтересоваться, не соблазнил ли король монахиню. Переход монарха в католицизм означал, что и наследник престола должен стать католиком. Этого протестантская знать не желала допустить. Лорды заявили, что ребенок незаконный. По их словам, во время так называемой беременности Мария привязывала подушку к животу и отказывалась раздеваться в присутствии фрейлин. Отсюда следовало, что ребенка тайно внесли в спальню и подложили в постель королевы.
Разумеется, в этом не было ни слова правды. В соответствии с конституционными требованиями, за родами наблюдали двадцать придворных дам и множество вельмож – такой порядок сохранялся вплоть до рождения принцессы Маргариты [39]39
Сестра нынешней королевы Елизаветы II.
[Закрыть].
Против короля выступила теперь и Анна, его дочь от первого брака. Был учрежден специальный комитет для расследования дела, причем «бесконечные рассуждения о прелюбодеянии и блуде… вгоняли дам в краску».
Доказательства законности ребенка были неопровержимы. Бывшая любовница Карла II герцогиня Мазарини, также католичка, свидетельствовала, что во время беременности королевы она чувствовала ребенка в чреве Ее Величества. Но все это только подогревало антикатолические настроения.
Семь главных противников короля предложили старшей дочери Якова Марии и ее мужу-протестанту Вильгельму Оранскому высадить в Англии войска. Яков бежал, затем вернулся во главе своей армии, но вскоре потерпел поражение в битве на реке Бойн [40]40
В 1690 году на реке Бойн в Ирландии Вильгельм III одержал победу над Яковом II. Эта битва завершила процесс покорения Ирландии Англией.
[Закрыть].
Яков счел это наказанием за свою грешную жизнь. «Самым бесстыдным образом я слишком долго и безоглядно предавался любви к женщинам, и вот пришла жестокая расплата», – писал король.
Остаток жизни он терзался из-за совершенных ошибок. «О, как я презираю себя за долгие годы, прожитые в нескончаемом грехе, – говорил он принцу Уэльскому. – Ничто так не губительно для мужчин, особенно же для мужчин, облеченных властью, как запретная любовь к женщинам».
Несмотря на раскаяние, Яков оставался таким же беспутным. Один автор отмечает, что в свите короля было два «жутких пугала», хотя при том Яков посещал монахов в монастыре Ла Трапп, и они вместе, облачившись в саваны, стояли у края открытых могил и подбадривали друг друга веселыми призывами: «Умрем же, братья, умрем!»
«Только этим людям я и завидую», – сказал король незадолго до своей смерти в 1701 году. Яков II на склоне лет оправдал прозвище, данное ему Нелл Гуин много лет назад, – «Мрачный Джимми».
Хотя Яков с семьей бежал за границу, его любовница Кэтрин Седли, графиня Дорчестерская, осталась в Англии. Ее отец стал одним из ревностных сторонников новой власти. «Мы рассчитались с королем Яковом, обменявшись любезностями, – сказал он. – Король сделал мою дочку графиней, а я помог его дочери стать королевой».
Кэтрин получила пенсию от Вильгельма как двойной агент, действующий против Якова, а также была приглашена ко двору. Впрочем, новая королева, дочь Якова Мария, отнеслась к ней с явным пренебрежением. Ответ Кэтрин был прям и резок: «Помните, мадам, если я и нарушила одну из заповедей, вступив в связь с вашим отцом, то вы нарушили другую, пойдя против него [41]41
Имеется в виду заповедь «Почитай отца твоего и мать твою». Исх. 20: 12.
[Закрыть]».
«Оба короля были к ней благорасположены, – писал современник, – но обе королевы ее не любили».
Когда ей было около сорока лет, Кэтрин вышла замуж за уважаемого офицера из армии Вильгельма, которому родила двух сыновей. «Если кто-нибудь назовет вас детьми шлюхи, – говорила она им, – отнеситесь к этому без гнева, ибо так оно и есть, но если вас назовут бастардами – бейтесь насмерть, ибо вы – сыновья честного человека».
На этом история Стюартов не закончилась. Яков Френсис Эдуард по прозвищу Старший Претендент [42]42
Яков Эдуард Стюарт (1688–1766) – сын Якова II, претендент на английский престол.
[Закрыть]женился на польке Марии Клементине Собеской, которая учила их сына, Красавца принца Чарли [43]43
Одно из прозвищ принца Карла Стюарта (1720–1788), сына Якова Эдуарда Стюарта; другое его прозвище – Младший Претендент.
[Закрыть], относиться к женщинам с недоверием и сдержанной вежливостью, в то время как ее муж предавался разврату при дворах итальянских властителей. Молодой человек плохо усвоил уроки матушки. Он жестоко обошелся со своей польской любовницей княгиней де Тальмон, хотя, судя по описанию их публичных скандалов, княгиня была ему вполне подходящей парой.
В 1745 году в Шотландии Чарли встретил Клементину Уолкиншоу, которая родила ему дочь и последовала с ним в изгнание. Он бил ее, как в свое время княгиню де Тальмон, а друзья предостерегали принца, что Уолкиншоу – английская шпионка. Клементина оставалась с ним в течение пятнадцати лет, пока он растрачивал свое тощее состояние на других любовниц.
В 1760 году она, наконец, сбежала от него и укрылась в монастыре. Чарли потребовал от Людовика XV выдачи беглянки, но французский король сжалился над ней и отказал принцу.
В сорок один год принц женился. Его прелестная невеста, девятнадцатилетняя принцесса Луиза Штольберг-Гедернская, была счастлива выйти замуж за Младшего Претендента, трагического героя восстания сорок пятого года [44]44
Восстание якобитов (сторонников Якова II и его наследников) в 1745–1746 годах, возглавляемое принцем Карлом, Младшим Претендентом.
[Закрыть]и наследника английского престола. Вместо этого она попала в лапы толстого стареющего алкоголика. Кончилось тем, что Луиза сошлась с молодым итальянским поэтом Витторио Альфьери [45]45
Витторио Альфьери (1749–1803) – итальянский драматург и поэт, создатель национальной трагедии классицизма.
[Закрыть]. Муж стал ревновать и заявил свои права на супругу. Обычно они спали в разных комнатах, но однажды, напившись до потери рассудка, принц вломился в спальню Луизы и силой овладел ею. Он убил бы жену, не помешай ему слуги.
Луиза бежала в монастырь и обратилась к папе римскому с просьбой о защите. Когда скандал утих, Луиза прожила с Альфьери еще двадцать счастливых лет.
Глава 6
Диктаторы в юбках
Отец Вильгельма Оранского умер еще до рождения сына, ребенка воспитывали властная мать и бабка. Юность его была омрачена войной. В результате этого мальчик проводил много времени среди военных и вообще предпочитал мужское общество.
Ближайшим другом и советчиком Вильгельма был Ханс Виллем Бентинк, в прошлом его паж. Вильгельм полагал, что в детстве Ханс спас ему жизнь. Когда маленький Вильгельм болел оспой, паж ложился к нему в постель и «оттягивал на себя жар и лихорадку». Этот жест, исполненный смелости и доброты, обеспечил Хансу вечную любовь Вильгельма и способствовал его успешной карьере.
На протяжении всей жизни Вильгельма ходили слухи о его гомосексуализме, хотя имеются неопровержимые доказательства нескольких гетеросексуальных эпизодов. В двадцатилетнем возрасте Вильгельм побывал в Англии. Однажды вечером его дядя Карл II напоил племянника и запустил его в комнаты фрейлин. Дамы, как говорится, были «вовремя спасены». Ходили также разговоры о связи Вильгельма с дочерью какого-то трактирщика.
Епископ Бернет так писал о Вильгельме: «У него был лишь один порок, но он скрывал его со всей тщательностью». Сатирик Джонатан Свифт, друг Элизабет Вильерс, которая многие годы оставалась любовницей Вильгельма, полагал, что пристрастие к секретности только добавляло веса предположениям о гомосексуальных наклонностях Вильгельма.
Если эти предположения справедливы, то надо сказать, что Вильгельму весьма повезло с выбором жены, которая оказалась лесбиянкой.
Мария и Анна росли вместе с несколькими девушками в Ричмондском дворце, их окружало чисто женское общество. Единственным мужчиной, которого они регулярно видели до замужества, был их беспутный кровный брат Монмут.
Хотя король Яков старался отвадить их от чтения, обе девушки запоем глотали дешевые романы. В двенадцать лет Мария начала переписываться с двадцатилетней Франсес Эпсли, к которой обращалась со словами «дорогой муженек». Обе девушки придумали себе имена – Клорина и Орилия.
Клорина (Мария) писала «милой, милой, милой, милой» Орилии (Франсес): «О, если пожелаешь, я напишу тебе, как сильно тебя люблю, но разве ты сомневаешься в этом? Я дала тебе достаточно доказательств своего чувства. Коли этого мало, я с радостью умру, чтобы ты поверил в мою любовь, милый, дорогой супруг мой. Имей я столько жизней, сколько волос на моей голове, я отдала бы их все, я отдала бы в двадцать раз больше, лишь бы удовлетворить тебя… Пламя моей любви неугасимо, как огонь весталок. Ты – моя жизнь, моя душа, все, что может даровать мне Небо. Смерть становится жизнью, когда ты рядом, а без тебя лишь она и желанна. Что еще могу я сказать, дабы убедить тебя в силе моей страсти? Люблю тебя любовью, не ведомой ни одному мужчине. Мое чувство заключает в себе больше дружбы, чем женщина может испытывать к женщине, и больше любви, чем самый преданный любовник питает к даме сердца. Ты любим сильнее, чем это дано выразить твоей послушной женушке, твоему преданнейшему другу, покорной и верной служанке. Величайшее счастье для меня – целовать пыль у твоих ног, быть твоей верной собакой, рыбой, пойманной в сети, птицей, запертой в клетке…»
Анна писала похожие письма Сесили Корнуоллис, а затем стала обмениваться посланиями с «муженьком» своей сестрицы. В этой переписке они называли друг друга Зифара и Семандра. Впрочем, Анне вскоре надоела Франсес, и она, оставив ее в единоличном владении Марии, перенесла свои чувства на Сару Дженнингс, которая была на шесть лет ее старше.
В пятнадцать лет Мария вышла замуж за Вильгельма. О любви с первого взгляда тут не было и речи. Хотя Вильгельму к тому времени уже исполнилось двадцать семь лет, он был ростом ниже ее на пять дюймов. Она была красива и розовощека, он – тощ и бледен. Узнав о предстоящем браке, Мария «рыдала весь вечер и весь следующий день». Во время свадебной церемонии она едва сдерживала слезы, стоя перед алтарем с отсутствующим видом. Открытая для публики первая брачная ночь состоялась в Сент-Джеймсском дворце. Карл II подбадривал Вильгельма: «Вперед, племянник! За работу!»
С тяжелым сердцем Мария покидала Англию и любимую «Орелию», но вскоре она приспособилась к веселой и размеренной жизни в Голландии. Дворцы там были светлыми и просторными по сравнению с пришедшим в упадок Сент-Джеймсским дворцом. Голландские дамы были дружелюбны. В свиту Марии входили молодые фрейлины из Ричмонда, а сам Вильгельм, занятый военными делами, часто отсутствовал.
Тем не менее Мария выполняла все свои супружеские обязанности. Забеременев наконец, она написала своей любимой Франсес: «Я тут поразвратничала немного. Поскольку нас разделяет море, тебе понятно, что мой ребенок будет внебрачным».
Позже у нее случился выкидыш – первый из многих. Но Вильгельм продолжал попытки произвести на свет наследника. «Он приходит в мои покои к ужину, – рассказывала Мария своей подруге, – с тем чтобы я не докучала ему вопросами, а постаралась восстановить его силы…»
Хотя женщины не особенно привлекали Вильгельма, со временем и он стал искать развлечений на стороне. Его тайной любовницей была Элизабет Вильерс, одна из ричмондских подруг Анны и Марии, внучатая племянница герцога Букингемского, любовника короля Якова I. Леди Каслмейн, любовница Карла II, приходилась ей кузиной.
Элизабет не блистала красотой, особенно рядом с пышнотелой Марией, и, как писал ее друг Джонатан Свифт, страдала косоглазием. «Трудно представить, что она способна возбудить в ком-нибудь желание», – заметил другой современник.
Элизабет прибыла в свите Марии в 1677 году и практически сразу привлекла внимание Вильгельма. Чтобы положить конец его домогательствам, она вступила в связь с капитаном Уочопом, шотландским наемником. Однако эти уловки ни к чему не привели, и в 1679 году ее роман с Вильгельмом был на устах у всего Парижа.
Мария знала, что «через два или три года мужчинам надоедают их жены и они находят себе любовниц». Вильгельм был скрытен. Он говорил жене, что допоздна работает над донесениями. Мария принимала эти неуклюжие оправдания и в течение пяти лет «скрывала печаль в своем сердце». Единственным утешением для нее оставалась полная страсти переписка с Франсес Эпсли.
Мало-помалу вести о происходящем стали достигать ушей ее отца, Якова II. Как протестанты, Оранские представляли собой политическую угрозу Якову, и любые раздоры между супругами укрепляли его положение на английском троне. Агенты Якова при дворе Марии принялись распространять слухи о супружеской неверности Вильгельма, и английский посол официально обратил на них ее внимание. Публично униженная, Мария как-то ночью затаилась около комнаты Элизабет и в два часа обнаружила крадущегося от любовницы мужа.
Последовал грандиозный скандал. Она обвинила Вильгельма в нарушении верности, а он увещевал ее, говоря: «То, что тебя так огорчило, всего лишь развлечение, забава. В этом нет преступления». Муж в свою очередь обвинил слуг Марии в заговоре против него.
Вильгельм излил свои переживания Бентинку, но не нашел сочувствия: одно дело – жениться, а совсем другое – взять любовницу.
Мария попыталась удалить от двора свою соперницу. Она послала Элизабет, остававшуюся ее фрейлиной, в Англию с письмом для короля. Послание заключало просьбу задержать Вильерс. Однако в пути Элизабет вскрыла письмо и доставила его своему отцу. Тот посоветовал дочери немедленно возвращаться в Голландию.
Когда Элизабет прибыла во дворец, Мария отказалась ее видеть, а Бентинк посоветовал ей уехать. Но Вильгельм, узнав о случившемся, заставил Марию вновь принять Элизабет в число своих фрейлин. Он тем временем перехватил сообщение одного из шпионов Якова, капеллана Марии, который писал в Англию, что «только сводники и развратники пользуются здесь почетом». Капеллана Вильгельм изгнал вместе с английским послом.
Когда Вильгельм и Мария стали королем и королевой, Элизабет отправилась вместе с ними в Англию, и Мария научилась терпеливо сносить ее присутствие. Она поселилась в доме близ Кенсингтонского дворца, и за ее службу Мария дала ей 90 ООО акров земли из бывших ирландских владений Якова II.
Вильгельм и Мария называли доставшееся им королевство «дьявольской страной, нечестивой и порочной». Чтобы поднять нравственность на должную высоту, Мария ввела в обиход придворных дам обязательное рукоделие, которое должно было, по убеждению королевы, «отвлечь их от безделья, которое не только является бессмысленной тратой времени, но и чревато многими соблазнами». Вильгельм же просто-напросто удалился со своей любовницей в Хэмптон-Корт, ибо картины жизни лондонского общества вызывали у него «только глубокое отвращение».
Позже, когда король воевал в Ирландии, сторонники Якова распространили слух, будто Элизабет беременна и брак Вильгельма и Марии распадается. Реакция Вильгельма была крайне лицемерной. Джон Ивлин писал: «Бесстыдство мужчин и женщин стало столь явным и повсеместным, лица самого разного звания столь открыто содержат своих любовниц, что король недавно направил всем епископам послание, в котором повелевает священникам произносить проповеди против этого греха».
Сам король тем временем, став более осторожным, продолжал свою связь с Элизабет Вильерс. По иронии судьбы, конец их отношениям положила в 1694 году смерть Марии. В последнем письме к мужу Мария умоляет его расстаться с любовницей. Опечаленный, испытывающий угрызения совести Вильгельм порывает с Элизабет. Он дарит ей земли, приносящие тридцать тысяч фунтов в год, и выдает замуж за графа Оркнейского. Хотя к этому времени Элизабет уже исполнилось сорок лет, в этом браке она родила троих детей.
Король более не женился и не заводил любовниц. У него появился новый фаворит – Арнольд Йоост ван Кеппель, уже заслуживший репутацию распутника. Как и любовник Якова I Роберт Карр, этот бывший паж обратил на себя внимание короля, когда упал с лошади и сломал ногу. Преисполненный ревности Бентинк сказал Вильгельму, что его близкие отношения с этим молодым человеком порождают слухи о гомосексуальной связи. «Сколь удивительно, что чувство дружбы и уважения к юноше непременно вызывает мысли о преступлении», – ответил король.
Вильгельм умер в 1702 году, упав с лошади, которая угодила ногой в кротовую нору. На английский престол вступила Анна, сестра Марии.
