Текст книги "Книга Перемен. Судьбы петербургской топонимики в городском фольклоре."

Автор книги: Наум Синдаловский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Наум Синдаловский
Книга Перемен
Судьбы петербургской топонимики в городском фольклоре

Не дай вам Бог жить в эпоху перемен.

Древнекитайское пожелание, которое при незначительной трансформации легко превращается в проклятие: «Чтоб вам жить в эпоху перемен!»

ЧАСТЬ 1
Тема

В русской языковой традиции такие, казалось бы, внешне совершенно непохожие лексические единицы, как «имя» и «топоним», не только близки, но и родственны по смыслу. Согласно всем толковым и этимологическим словарям, общеславянское «имя» означает «личное название человека», а греческое «топоним» – «собственное название географического места». Или в буквальном переводе «имя места» (topos – место, onoma – имя). Разница только в том, что в одном случае объект именования одушевлен, а в другом – нет. В грамматике эта разница подчеркивается глагольной формой. По отношению к человеку мы говорим: «Как его называют?», а по отношению, скажем, к улице пользуемся возвратной формой глагола: «Как она называется?» На этом вся разница заканчивается. В повседневной обиходной практике и к личному, то есть собственному, имени, и к названию неодушевленного объекта мы относимся одинаково. Как к имени.

Этому легко найти объяснение. С древнейших времен имя носило сакральный характер. В жизни древних людей оно значило гораздо больше, чем даже сам факт рождения человека. Долгое время датам рождения вообще не придавалось особого значения, они забывались. До сих пор на вопрос о дате рождения старые люди произносят не конкретную дату появления на свет, а весьма приблизительную, ориентировочную. Причем ориентир оказывался событием более важным, чем его рождение, например, «за три дня до большого пожара, что случился в соседней деревне». Да и отношение к жизни новорожденного было более чем простым. Рождение человека не зависело от людей. Как, впрочем, и смерть. «Бог дал, Бог взял», – говорили в народе. Другое дело именины. Не случайно христианская традиция объединила два важнейших события в жизни человека – таинство приобщения к церкви и наречение имени – в один ритуальный обряд крещения. Ребенка нарекали по святцам именем святого, поминовение которого приходилось не на день рождения, но на момент крещения. С этих пор одноименный святой становился небесным покровителем новорожденного, его «доверенным лицом» перед Богом.

В имени, по представлению древних, была закодирована вся дальнейшая судьба человека. Имя было священно, его нельзя было ни изменять, ни отказываться от него. Более того, за редкими исключениями, однажды данное имя уже никогда не могло исчезнуть во времени, оно закреплялось в отчестве следующих поколений и передавалось по наследству другим. А те исключения, которые случались, оборачивались далеко не лучшими и чаще всего предсказуемыми последствиями. Переименованные корабли тонули, переименованные города ветшали и приходили в запустение, а люди, изменившие свои имена, мучились совестью и плохо спали по ночам.

Об этом хорошо знали жившие задолго до нас. Еще четыре тысячи лет назад в Древнем Китае была написана книга «И-Цзин», или «Книга Перемен». Ее автором был легендарный китайский император Фу Си, который однажды задался благородной целью выправить отношения мужчин и женщин, родителей и детей, человека и общества. Смысл книги сводился к тому, что всякие изменения в человеческой жизни закономерны и предотвратить их нельзя, можно лишь обратить их себе на пользу. Отсюда следует, с какой осторожностью надо относиться ко всему, что дано тебе судьбой от рождения. В том числе к имени.

Прошло четыре тысячи лет, а актуальность затронутой китайским императором темы остается такой же, если не более острой. Примеров того, что следует из пренебрежения правилами управления судьбой, много. И в современной отечественной истории вообще, и в петербургской в частности. В 1920-х годах у причала Васильевского острова напротив 15-й линии базировалось госпитальное судно «Народоволец». Однажды неожиданно для всех корабль дал крен, лег на борт и затонул. По городу поползли слухи. Говорили, что судно построено с изъяном: у него якобы был постоянный крен на правый борт. Для предотвращения гибели и для придания судну равновесия на противоположном, левом борту имелась специальная цистерна, постоянно заполненная водой. Согласно легенде, один матрос во время дежурства привел на борт подружку. Мало того, что это вообще могло привести к неприятностям, потому что известно, что женщина на корабле – плохая примета, так эта девица, оказавшись в трюме, случайно открыла кингстон, который матрос не сумел закрыть. Вода хлынула в трюм, судно моментально потеряло остойчивость и перевернулось.

После этого в Петрограде долго распевали частушку на мотив известного «Яблочка»:

 
Эх, клешики,
Да, что наделали –
«Народовольца» потопили,
К бабам бегали.
 

Но дело было, конечно, не только в «бабах». Как очень скоро выяснилось, название «Народоволец» судно получило незадолго до трагедии, едва ли не накануне описываемых событий. Раньше оно называлось «Рига», что, видимо, в то, послереволюционное время считалось не очень актуальным: Рига уже была не столицей российской прибалтийской провинции, а столицей зарубежного государства. Говорят, корабельные матросы сразу почувствовали, что должно произойти что-то неладное. По давней морской традиции, корабль не должен менять имя, полученное при рождении. Переименование всегда ведет к несчастью.

В 1986 году подобная история случилась в Новороссийске. Буквально в 200 метрах от порта затонул мощный круизный пароход «Адмирал Нахимов» с несколькими сотнями пассажиров на борту. Удалось спасти далеко не всех. Это крупнейшее в Европе пассажирское судно по имени «Берлин» было построено в Германии в 1925 году. В 1939 году оно было переоборудовано и вплоть до 1945 года использовалось в качестве госпитального корабля. Затем затонуло на глубине 13 метров, а после подъема в 1946 году, по репарации было передано Советскому Союзу. После ремонта судно получило новое имя «Адмирал Нахимов». С этим именем пароход до сих пор покоится на дне Черного моря.

Истории, похожие на корабельные, происходят и с другими объектами именования. Достаточно вспомнить, к чему привело переименование Петербурга сначала в Петроград, а затем в Ленинград. Разруха и голод в первые послереволюционные годы, чудовищные репрессии 1930-х годов, страшная 900-дневная блокада во время Великой Отечественной войны, превращение некогда столичного центра в заштатный город с провинциальной «областной судьбой», по мнению многих, стали следствием и результатом поспешных и ничем не оправданных переименований.

В советские времена не избежали соблазна переименования и люди. В силу самых различных обстоятельств политического, идеологического, иногда своекорыстного, а то и просто шкурного свойства немалое количество финнов, евреев, греков, немцев и других представителей «некоренных» народов страны победившего социализма торопливо русифицировали свои национальные имена, полагая, что именно это обеспечит им пресловутое «равенство среди равных». Не случилось. Ни радости, ни счастья новые имена их носителям не принесли. Национальность определялась не по именам, а по печально знаменитой пятой графе бесчисленных анкет, которые сопровождали советского человека от рождения и до смерти. Платой за новое имя становились ночные кошмары растревоженной совести, а для тех, кто дожил до наших дней и увидел иные времена, еще и чувство неизгладимой вины перед детьми и внуками.

Вот почему так болезненно воспринимается в народе всякое изменение родовых, то есть данных с рождения, имен и названий.

Между тем, опасность кроется не только в самих переименованиях, но и в забвении их. Вместе с потерей памяти обо всех, пусть даже кратковременных и случайных, именах мы теряем память о своей истории, забываем о тех или иных исторических причинах, побуждавших к переименованиям, и, в конце концов, выпадаем из собственной истории, становясь «Иванами, не помнящими родства». Надо бы в этом контексте написать имя с маленькой, строчной буквы, но не хочется, потому что остается надежда, что мы не такие и желание узнать собственную историю в нас неистребимо.

С верой в это и приступаем к повествованию о многострадальной судьбе петербургской топонимики. И начнем с истории неоднократных переименований, постигших сам город Санкт-Петербург и его ближайшие пригороды, бывшие императорские загородные резиденции.

Санкт-Петербург

1703.История возникновения официального названия города, основанного Петром I в устье реки Невы, довольно запутана и, вероятно, уже поэтому до сих пор питает одно из самых прекрасных заблуждений петербуржцев, которые уверены, что их город назван по имени своего основателя. Однако это не более чем прекрасная легенда, свидетельствующая лишь о любви и уважении к нему петербуржцев. И в самом деле, Петр I родился 30 мая 1672 года. Однако в силу ряда обстоятельств, в том числе семейного свойства, крещен младенец был только через месяц, 29 июня, в день поминовения святого апостола Петра, почему и наречен был Петром. Поэтому уже с юности Петром завладела идея назвать какую-нибудь русскую крепость именем своего небесного покровителя. Воспитанный в традициях православного христианства, Петр хорошо понимал смысл и значение своего имени. Новозаветный Петр был первым из апостолов, провозгласивший Иисуса мессией.

Но и это еще не все. Петр был братом апостола Андрея, проповедовавшего христианство севернее скифских земель, на территории будущей Руси. Это тот самый Андрей Первозванный, который вскоре окажется героем одной из ранних петербургских легенд о возникновении города на Неве, героем, якобы предвосхитившим появление на Руси новой столицы. Оказывается, проповедуя христианство, он не только водрузил крест в районе будущего Новгорода, как это утверждается в предании, а прошел дальше на север и дошел до устья реки Невы. А когда шел устьем, рассказывается в одном из апокрифов начала XVIII века, на небе появилось северное сияние, которое, согласно верованиям древних обитателей Приневского края, означает не что иное, как возникновение в будущем на этом месте стольного града. Вот такая легенда появилась в Петербурге в первые годы его существования.

Не забудем и о флаге военно-морских сил России, который представляет собой прямоугольное белое полотнище с диагональным голубым крестом – так называемым крестом Андрея Первозванного, имеющим форму буквы «X». Флаг был учрежден Петром I еще в 1699 году. Однако в Петербурге живет легенда, что флаг этот придуман Петром в петербургский период истории России. Будто бы однажды, мучительно размышляя о внешнем виде и форме первого русского военно-морского флага, Петр случайно взглянул в окно своего домика, что на Петербургской стороне, и замер от неожиданности. На светлых вымощенных плитах двора отпечаталась четкая тень оконного переплета. Похоже, именно об этом и думал часами император. Тут же он схватил лист бумаги и набросал эскиз. Но правда и то, что именно на таком, косом кресте, согласно евангельской традиции, был распят апостол Андрей. И об этом не мог не знать Петр. И не мог не учитывать это обстоятельство. Об этом косвенно напоминает и другая легенда. Будто бы рисунок и форму флага Петру подсказал его верный сподвижник Яков Брюс, шотландец по происхождению. А ведь Андрей Первозванный считается святым покровителем Шотландии.

Так что роль двух евангельских братьев из Древней Галилеи, Андрея и Петра, которая отводилась историей в жизни Петра I, была велика. Мало этого, имя одного из них, апостола Петра, в переводе означало «скала», «камень». И если имя определяло судьбу, то этим следовало воспользоваться.

По мысли Петра, задуманная им крепость должна была стать не только «каменной скалой», защищающей Россию от неприятелей, но «ключом», открывающим ей выход к морю, что полностью соответствовало значению апостола Петра в христианской мифологии, где он слыл еще и ключарем, хранителем ключей от рая. За шесть лет до основания Петербурга, в 1697 году, в случае успеха Азовского похода такую крепость Петр собирался воздвигнуть на Дону.

Однако, похоже, результаты Азовского похода Петра не устраивали. Выйти в Европу через Черное море не удалось. Только через несколько лет, благодаря первым успехам в войне со Швецией, начатой им за выход к другому морю, Балтийскому, 16 мая 1703 года на Заячьем острове основывается крепость, названная в честь святого апостола Петра Санкт-Петербургом,что в буквальном переводе с немецкого означает город святого Петра. Правда, речь шла о крепости. Еще никакого города не было.

Крепость должна была стать сторожевым форпостом в устье Невы. В ее задачи входила оборона от возможных нападений шведов с севера и юга, а также со стороны залива, куда могли войти и, как это вскоре выяснилось, входили шведские корабли. Заячий остров предоставлял для этого огромные возможности. В плане он был похож на палубу корабля, которую оставалось только лишь ощетинить со всех сторон крепостными пушками.

А еще через полтора месяца, 29 июня 1703 года, опять же в день святого Петра, в центре крепости закладывается собор во имя святых апостолов Христовых Петра и Павла. Вряд ли кто-нибудь достоверно знает, о чем думал тогда Петр: о главном православном храме будущей столицы или об обыкновенной воинской церкви на территории размещенного на острове армейского гарнизона. Но именно с тех пор крепость стали называть Петропавловской, а старое ее название – Санкт-Петербург – едва ли не автоматически переносится на город, к тому времени уже возникший под защитой крепости на соседнем Березовом острове.

Очень скоро к Петербургу пришла известность, а затем и слава. Новая столица Российской империи приобретала все больший авторитет в Европе и в мире. С ней считались. О ней восторженно писали буквально все иностранные дипломаты и путешественники. Уже в XVIII веке появились первые лестные эпитеты, многие из которых вошли в городской фольклор, образуя мощный синонимический ряд неофициальных, бытовых названий города. Петербург сравнивали с древними прославленными городами мира и называли «Новый Рим», «Северная Сахара», «Северный Рим», «Четвертый Рим», «Северная Венеция», «Северная Пальмира», «Парадиз», «Новый Вавилон», «Снежный Вавилон», «Второй Париж», «Русские Афины», «Царица Балтики». На греческий лад его величали «Петрополисом» и «Петрополем».

Задолго до официального переименования в фольклоре его называли «Петроградом». В народных песнях можно было часто услышать величальное «Сам Петербург», «Питер», «Санкт-Питер», «Питер-град», «Град Петра», «Петрослав», «Город на Неве». Для него находились удивительные слова, созвучные его величественному царственному облику: «Северный парадиз», «Северная жемчужина», «Невский парадиз», «Невская столица».

Даже тогда, когда, отдавая дань Первопрестольной, за Петербургом признавались имена «Младшей столицы», «Второй столицы» или «Северной столицы», а то и «Чухонской блудницы», в этом не было ничего уничижительного, роняющего достоинство самого прекрасного города в мире. Тем более что чаще всего и Москва, и Петербург объединялись собирательным названием «Обе столицы».

Между тем, даже в XIX веке не всех устраивало историческое название города. Петербург, в глазах многих, был абсолютно военным городом западного образца. Не случайно его иронически называли «Полковой канцелярией» и «Чиновничьим департаментом». Раздавались голоса в пользу его переименования по типу таких названий древнерусских городов, как Владимир или Новгород. Наиболее популярными вариантами были «Александро-Невск», «Невск», «Петр», «Петр-город», «Новая Москва».

1914.Начало Первой мировой войны вызвало в России бурю ура-патриотизма и шовинизма. В столице это сопровождалось разгромом немецких магазинов и воинственными массовыми демонстрациями у Германского посольства на Исаакиевской площади. Подогреваемая погромными лозунгами толпа сбросила с карниза посольства огромные каменные скульптуры коней. До сих пор в Петербурге живет легенда о том, что во чреве этих каменных животных были искусно упрятаны радиопередатчики, которыми пользовались немецкие шпионы, засевшие в принадлежавшей им гостинице «Астория».

В этих условиях замена немецкого топонима Санкт-Петербург на русский Петроградбыла встречена с завидным пониманием. Новое название нравилось. Оно естественно входило в городской фольклор. Помните песню, которую распевали шкидовцы:

 
Ай! Ай! Петроград –
Распрекрасный град.
Петро – Петро – Петроград –
Чудный град!
 

В силу особенностей сложнейшего военного и революционного времени фольклор всерьез не прореагировал на переименование. Несколькими годами позже о петербургском десятилетии, предшествовавшем переломным годам русской истории, заговорили как о «Последнем Петербурге». Зинаида Гиппиус вспоминает, что в 1917–1918 годах в кругах петербургской интеллигенции Петроград называли «Чертоградом», «Мертвым городом» или «Николоградом». Последовавший за Гражданской войной НЭП оставил в фольклоре расплывчатое и не очень внятное «Петро-нэпо-град». Затем мощный идеологический пресс начал одно за другим выдавливать все эпитеты, кроме тех, что надолго вытеснили все остальные синонимы Санкт-Петербурга: «Красный Питер», «Красный Петроград», «Город трех революций», «Колыбель революции», «Таран революции», «Северная коммуна».

1924.Петроградом город назывался чуть менее десяти лет. В январе 1924 года умер основатель Советского государства Ленин. Смерть его всколыхнула большевистский энтузиазм трудящихся масс. Считается, что именно по их просьбе Петроград был переименован в Ленинград.Хотя понятно, что, скорее всего, процесс переименования был хорошо срежиссирован, а преждевременная кончина вождя революции просто была использована в идеологических и политических целях.

На фоне всеобщего ликования по поводу присвоения городу имени Ленина, как это единодушно подчеркивала советская пропаганда, явным диссонансом выглядела реакция городского фольклора на это переименование. Шаляпин в своих воспоминаниях «Маска и душа» пересказывает популярный в то время анекдот: «Когда Петроград переименовали в Ленинград, то есть когда именем Ленина окрестили творение Петра Великого, Демьян Бедный потребовал переименовать произведения великого русского поэта Пушкина в произведения Демьяна Бедного». Анекдот имел несколько вариантов, один из которых утверждал, что «следующим после декрета о переименовании Петрограда в Ленинград будет выпущен указ, по которому полное собрание сочинений Пушкина будет переименовано в полное собрание сочинений Ленина».

Абсурд происходящего был настолько очевиден, что в фольклоре появились попытки довести его до крайности. Вскоре после смерти Ленина, утверждает еще один анекдот, в Госиздате был выпущен популярный очерк по астрономии. Просмотрев книгу, Крупская, заведовавшая в Главполитпросвете цензурой по общественно-политическим вопросам, написала письмо в издательство: «Товарищи, ставлю вам на вид недопустимое политическое головотяпство. Предлагаю немедленно изъять эту книгу и выпустить ее в исправленном виде. И в соответствии с решением Совнаркома поменять название „Юпитер“ на „Ю-Ленин“».

Одновременно фольклор начал проявлять элементарную заботу о далеких потомках, которые будут гадать, в честь какой Лены город был назван Ленинградом.

Так или иначе, город был переименован. Буквально через полгода в Ленинграде случилось второе в истории города по высоте подъема воды наводнение. Нева превысила уровень ординара на 369 см. Ленинград был буквально затоплен. Одни восприняли наводнение как Божью кару за издевательство над именем города, в то время как другие сочли наводнение Божьим крещением. «Город утонул Петроградом, а выплыл Ленинградом», – говорили потрясенные ленинградцы.

Заданная инерция оказалась непреодолимой. Процесс, пользуясь современным расхожим штампом, пошел. Записные остряки использовали всякий подходящий случай, чтобы обогатить фольклор очередным именем очередного претендента на славу и бессмертие. При Брежневе Ленинград называли «Ленинград», при Андропове – «ПитекАндроповск», при Гидаспове – «Гидасповбург», при Собчаке – «Собчакстан» и «Собчакбург». Началась эксплуатация имени Президента Российской Федерации В. В. Путина. Петербург становится «Путинбургом». Рождаются новые анекдоты. Президента Соединенных Штатов Америки Джорджа Буша спрашивают о впечатлениях от встречи с Владимиром Путиным. «Мне очень понравилось в России, – отвечает Буш, – особенно, когда Путин свозил меня к себе на ранчо. У него очень хорошее ранчо: разводные мосты, каналы, белые ночи. Правда, от Москвы далековато».

В ряду таких совершенно конкретных топонимов появились и довольно расплывчатые формулировки типа «Ленинбург» или «ПетроЛен», то есть ни Ленинград, ни Петербург. Ни то ни се. Нечто среднее. Город Петра и Ленина одновременно. Сродни «Ленинградскому Петербургу» или даже «Санкт-Кавказии». Фольклор приобрел мрачноватый оттенок безнадежности. Город стал превращаться в «Ретроград» или «Град обреченный». Заговорили о Ленинграде – «городе дворцов и примкнувшей к ним культуры».

Но при всех правителях, в Москве ли, в Ленинграде, в ленинградский период петербургской истории питерцы остро чувствовали и четко различали разницу между названиями, обозначавшими тот или иной период. «Что останется от Ленинграда, если на него сбросить атомную бомбу?» – «Останется Петербург».

 
Моя мама родилась в Петрограде,
Повезло мне: появилась в Ленинграде.
В Петербурге родилась моя внучка.
И при том мы земляки! Вот так штучка!
 

 
Отстояли ленинградцы
В дни блокады Петербург.
Остается извиняться
За такой вот каламбур.
 

Несмотря на официальную советскую идеологию, при которой история Ленинграда всегда и во всем превалировала над историей Петербурга, фольклор никогда на этот счет не заблуждался. «Какие три лучших города в мире?» – «Петербург, Петроград и Ленинград».

 
На болоте родился,
Три раза крестился,
Врагу не сдавался –
Героем остался.
 

1991.Этот год красной строкой вошел в новейшую историю Петербурга. Волею большинства ленинградцев, выраженной 12 июня в ходе проведения общегородского референдума, городу было возвращено его историческое имя святого апостола Петра. Официальное признание произошло чуть позже. 6 сентября 1991 года Президиум Верховного Совета России на основания волеизъявления большинства граждан принял решение о возвращении исторического имени Санкт-Петербург.

Этому предшествовала нешуточная борьба. Достаточно напомнить, что буквально за несколько дней до референдума, 5 июня 1991 года, Верховный Совет еще существовавшего тогда СССР обратился к ленинградцам с просьбой сохранить городу имя Ленина. По одну сторону баррикад стояли коммунисты-ленинцы, которые создали комитет с тем, чтобы «оградить от любых попыток переименовать» Ленинград. По иронии судьбы заседания комитета проходили в Музее… обороны Ленинграда.

В Ленинграде один за другим проходили многолюдные митинги, участники которых, с одной стороны, несли решительные и непримиримые лозунги: «Меняю город дьявола на город святого», с другой – предлагали самые невероятные компромиссные, примиренческие варианты названия от «Неваграда» до «Ленинград Петроградович Петербург». В дискуссию включились озорные частушки:

 
Пишет Ленин из могилы:
«Не зовите „Ленинград“.
Это Петр Великий строил,
А не я, плешивый гад».
 

Кстати, по воспоминаниям очевидцев, еще в 1978 году на памятнике Ленину у Финляндского вокзала появилась надпись: «Петр построил Петроград, а не ты, плешивый гад». Вспоминается и детская загадка: «Что будет, если из слова „Ленинград“ убрать букву „р“»?

В конце концов, победил опыт тысячелетий, записанный на скрижалях мирового фольклора. Любая, и самая многотрудная одиссея заканчивается Итакой. Блудный сын возвращается в родительский дом, и, как утверждает Библия, все возвращается на круги своя.

Остается напомнить об Авестийском календаре, согласно которому 96-летний период времени считается единым Годом Святого Духа. Так вот, в 1991 году, когда Санкт-Петербургу вернули его историческое название, исполнилось 288 лет, то есть трижды по 96 лет с момента его основания. О таких астральных совпадениях, утверждают современные звездочеты, забывать нельзя.

Примером реакции на возвращение городу его имени может послужить реклама одной из петербургских строительных фирм, предлагавшей питерцам квартиры в новых современных домах, построенных по индивидуальным архитектурным проектам: «Переезжайте из Ленинграда в Санкт-Петербург». Характерная деталь: в советский период в Ленинграде индивидуального жилищного домостроения практически не было. Массовое строительство велось по обезличенным типовым проектам.