Текст книги "Книга Перемен. Судьбы петербургской топонимики в городском фольклоре."

Автор книги: Наум Синдаловский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Краснопутиловская улица

1710– е.В первое десятилетие существования Петербурга по указанию Петра I прокладывается дорога от Петергофского шоссе к Царскосельскому тракту. В то время она считалась кратчайшим путем из Петербурга в Москву и Новгород. Дорогу официально именуют Перспективой дорогой в Москву.На планах 1740–1770-х годов она уже значится сначала как Большая Московская перспективая дорога,а затем Большая Московская дорога.

Конец XIX века.В конце XIX столетия Большая Московская дорога была разделена на два участка. Один из них был назван Краснокабацким шоссе,от знаменитого Красного кабачка, с незапамятных времен располагавшегося на Петергофском шоссе, другой, от современной улицы Червонного Казачества до площади Победы, – Царскосельской улицей,по Царскому Селу.

1918–1956.Как известно, после революции Царское Село было переименовано в Детское Село. Соответственно в 1918 году изменила название и улица. На короткое время она стала Детскосельской.В 1923 году она была переименована в улицу Якубениса,в честь рабочего-революционера, участника Гражданской войны Я. Якубениса. В 1941 году улица переименовывается в Краснокабацкое шоссе.Однако в идеологических отделах партии сочетание синонима «красный» и старинного названия питейного заведения «кабачок», видимо, показалось далеким от идеалов коммунизма, которым должна была верно служить городская топонимика. Краснокабацкое шоссе стало Южным,так как вело к южным окраинам Ленинграда. Продолжились топонимические игры и со второй частью старинной Московской дороги – улицей Якубениса. В 1956 году ее вновь переименовали. Она стала называться Краснопутиловской,по одному из прежних названий Кировского завода, который после революции, с 1922 по 1934 год, назывался «Красным путиловцем».

Одно из крупнейших в Петербурге производственных предприятий, Кировский завод ведет свою историю от Кронштадтского казенного чугунолитейного завода для выпуска артиллерийских снарядов, основанного в 1789 году. В 1801 году завод был переведен на Петергофское шоссе. В 1868 году его приобрел в собственность талантливый чиновник Морского министерства, энергичный и предприимчивый инженер Н. И. Путилов. Очень скоро Путиловский завод становится одним из крупнейших в России. Он постоянно растет профессионально и расширяется территориально, становясь градообразующим предприятием целого района. Путилов пристраивает к заводу судостроительный участок, который впоследствии выделяется в самостоятельный завод «Северная верфь», строит морской порт с судоходным Морским каналом.

После революции завод национализировали, и в 1922 году он уже называется «Красным путиловцем». В 1934 году ему присваивается имя С. М. Кирова. С тех пор в городском фольклоре имя завода постоянно чередуется – от «Путиловского» до «Кировского»:

 
На Путиловском заводе
Запороли конуса.
Мастер бегает по цеху,
Рвет на ж… волоса.
 

 
Как на Кировском заводе
Заливали конуса.
Мастер бегает по цеху,
Рвет на ж… волоса.
 

 
Прощай, Нарвская застава
И Путиловский завод.
Я с возлюбленным забавой
Сажусь на пароход.
 

Попытки сохранить старые рабочие традиции кировцев частенько пересекались с издержками большевистских методов строительства счастливой жизни. Так, обязательное выполнение плана на заводе нередко достигалось принудительными мерами. На завод ежедневно пригоняли под воинской охраной осужденных из пригородных тюрем. Завод прозвали «Дырой социализма». Среди квалифицированных рабочих все больше распространялось обыкновенное пьянство. Появился каламбур, образованный от блатного «кирять», то есть пить, и названия завода – Кировский. Название предприятия превратилось в «Кирзавод», или «Кирной завод».

Кировский завод является одним из крупнейших машиностроительных и металлургических предприятий страны. Спектр его производственной деятельности широк и включает в себя производство самых различных видов продукции: от тяжелых сельскохозяйственных машин до товаров народного потребления. Особую известность приобрели знаменитые тракторы «Кировец». Но что бы ни делали на Кировском заводе, в народе он известен прекрасно налаженным производством танков. Не случайно одной из любимых шуток «кировцев» стала пословица: «Что бы ни делали, все равно танк получится».

1964.Наконец, в 1964 году Южное шоссе и Краснопутиловская улица объединяются в одну магистраль с общим названием Краснопутиловскаяулица и протяженностью, какой ее определил Петр I в самом начале XVIII века.

Крестьянский переулок

1798.В конце XVIII века на топонимической карте Петербургской стороны между Дорогой на Каменный остров и будущей Малой Посадской улицей появляется улица, названная Малой Конной,вероятно, по одному из многочисленных в Петербурге Конных рынков.

1828.Малая Конная улица переименована в Дункин переулок.В XIX веке на городских планах это название приводится и как Дунькин переулок.По одной из легенд, переулок назван по имени шотландца Дункана, владевшего в этом районе значительным земельным участком. Топоним же «Дунькин» имеет лексические следы явно фольклорного происхождения. Впрочем, в городе бытует и другая легенда. В ней рассказывается о питейном заведении, принадлежавшем хозяину извозного промысла некому Дунькину. Если это так, то обе легендарные версии этимологии названия улицы имеют равные права на существование.

Есть и третья легенда о происхождении названия переулка. Согласно ей, переулок назван по имени атаманши Дуньки, которая в былые времена держала артель проституток, или «Речных девушек», как их любили называть морячки, сходившие на берег с единственной целью отдохнуть в объятиях этих невзыскательных нимф. Дети, зачатые во время таких встреч, так и назывались: «Дунькины дети». Их растили и воспитывали артелью, а затем, по прошествии лет, им передавали наследственный грешный опыт родителей.

1918.После революции новые власти решили придать городской топонимике ярко выраженный классовый характер. Княжеский переулок был переименован в Рабочий, Графский – в Пролетарский, Дворянская улица стала улицей Деревенской Бедноты, а расположенный недалеко от нее Дункин переулок в октябре 1918 года получил название Крестьянский.

Кронверкский проспект

1798.Современный Кронверкский проспект сформировался в середине XVIII века из двух проездов, из которых только один имел официальное название – Конный.Другой, дугой огибавший Петропавловскую крепость, формального названия не имел, а в просторечии назывался по-разному: «Дорога на эспланаду», «Гульбище для конных и пеших», «Дорога около Кронверка». Это была совершенно неблагоустроенная дорога, без какого-либо мощения, невские ветра гоняли над ней тучи пыли. Петербуржцы называли это место «Петербургской Сахарой». Только в 1798 году дорога получает официальное наименование: Вновь проложенная вдоль Кронверка улица.

1836.Улица приобретает статус проспекта и новое название – Кронверкский,по земляному укреплению, сооруженному в самом начале XVIII века для прикрытия Петропавловской крепости с севера. Улица проходила как раз между водным протоком – Кронверкским проливом, устроенным в тех же оборонительных целях, и земляным валом – Кронверком.

1932.В дни празднования 40-летия творческой деятельности пролетарского писателя Алексея Максимовича Горького, или «Великого Максима», как его называли современники, улицу переименовали в проспект Максима Горького.С 1914 по 1921 год он жил в доме № 23 по Кронверкскому проспекту.

Однозначный ярлык пролетарского писателя и личного друга вождя революции В. И. Ленина, присвоенный Горькому советской властью, заслонил в общественном сознании образ сложного и противоречивого человека, каким был на самом деле выдающийся русский писатель, критик и публицист, общественный и революционный деятель Алексей Максимович Пешков, взявший себе литературный псевдоним Максим Горький.

Он действительно всем своим творчеством, потенциал которого был, казалось, неисчерпаем, а возможности использования его в пропагандистских и агитационных целях безграничны, активно способствовал созданию революционной ситуации в России. Чего стоит один образ Пелагеи Ниловны в романе «Мать». Этот образ в советское время так нещадно эксплуатировался, что это не могло не сказаться на творческой репутации писателя. Достаточно вспомнить только одну эпиграмму:

 
Перечисляя вслух творения его,
Мы вспоминаем «Мать» – и больше ничего.
 

Между тем, подготовке революции он отдавал не только свой недюжинный талант писателя. Он лично участвовал в практических акциях большевиков, ходил на демонстрации, направленные против самодержавия, организовывал сборы подписей под воззваниями, принимал непосредственное участие в работе подпольных типографий. За это царские власти его не раз арестовывали, ссылали, а однажды он был даже заключен в Петропавловскую крепость.

Впрочем, очень скоро отношение к Горькому резко изменилось. Никакие революционные заслуги писателя не помешали части петроградской литературной элиты считать Горького человеком, прочно связанным с большевиками и потому глубоко чуждым русской интеллигенции. Даже известные легенды о личном ходатайстве Горького перед Лениным о помиловании великих князей и спасении приговоренного к расстрелу Николая Гумилева считались придуманными самим Горьким. Не случайно в этих легендах присутствует один и тот же сюжет: Горький заручился согласием Ленина на помилование, но московские чекисты узнали об этом и постарались, чтобы к возвращению писателя в Петроград приговор был уже приведен к исполнению.

Сразу после октябрьского переворота, особенно в 1918 году, Горькому стало ясно, что с революцией, лозунгами которой стали экстремистские призывы «Мир хижинам, война дворцам» и «Кто не с нами, тот против нас», ему не по пути. Горький начал издавать свои «Несвоевременные мысли», превратившиеся, по сути, в открытую полемику с Лениным по вопросам теории и практики революции. Он, пожалуй, был одним из первых, кто ясно увидел, что в пылу политической риторики о судьбе революции как таковой были проигнорированы отдельные судьбы сотен и тысяч лучших представителей того народа, ради которого революция якобы совершалась.

Прозрел Горький поздно, но просто полемикой не ограничился. Хорошо понимая долю своей вины за случившееся, он старался если и не искупить ее полностью, то, по возможности, как-то смягчить. По воспоминаниям современников, в то время Горький буквально помогал выживать многим петербуржцам. Сохранилась легенда, что в голодном Петрограде он выдавал справки самым разным дамам – знакомым и незнакомым – приблизительно одинакового содержания: «Сим удостоверяю, что предъявительница сего нуждается в продовольственном пайке, особливо же в молочном питании, поскольку беременна лично от меня, буревестника революции». Срабатывало будто бы безотказно.

Что бы ни говорили сегодня об этом, и в самом деле великом писателе, но силы духа от него не отнимешь. Он хорошо понимал свою роль в разжигании пламени революции. А самоирония была, видимо, простой и надежной гарантией самосохранения. От распада. Горькому это удалось. Хотя, как вспоминает один из собеседников писателя, в последние годы жизни на вопрос, каким он видит время, прожитое в большевистской России, писатель Максим Горький ответил печальным каламбуром: «Максимально горьким». Этот расхожий каламбур давно уже оброс многочисленными легендами. Согласно одной из них, в петроградской квартире Горького на Кронверкском проспекте существовала традиция: при посещении туалета каждый мог оставить свою подпись на стене. Рассказывают, что традиция оборвалась, когда Горький обиделся на кого-то из посетителей, который на самом видном месте написал: «Максим Гордый – звучит горько».

Фольклор о самом писателе естественным образом перерос в фольклор улицы его имени. Проспект Горького, как его чаще всего называли в повседневном обиходе, в народе был трансформирован в «Улицу Кой-кого», лексическое заимствование из языка бессмертного персонажа Аркадия Райкина, или «Пешков-стрит» – от подлинной фамилии писателя. Последний микротопоним пользуется исключительной популярностью в молодежной среде. Идет бабуля. Навстречу молодой человек. Бабуля спрашивает: «Скажите, пожалуйста, молодой человек, как пройти на проспект Горького». Тот отвечает: «Во-первых, не молодой человек, а чувак. Во-вторых, не пройти, а кинуть кости. В-третьих, не проспект Горького, а Пешков-стрит». Бабуля подходит к милиционеру и спрашивает: «Чувак, как кинуть кости на Пешков-стрит?» – «Хиппуешь, клюшка?!»

1991.Проспекту возвращено его историческое название – он вновь стал Кронверкским.

Крупской, улица

1896.В конце XIX века в Невском районе от Обуховского проспекта к современной улице Седова была проложена магистраль названная Московской улицейпо столице Московского государства – Москве.

1964.В ознаменование 95-летия со дня рождения известного советского и партийного деятеля Надежды Константиновны Крупской Московскую улицу переименовали в улицу Крупской.Здесь в 1891–1896 годах она вела революционную пропаганду среди рабочих Невской заставы и преподавала в Смоленской вечерне-воскресной школе.

Жена и ближайший помощник В. И. Ленина, партийный и государственный деятель, доктор педагогических наук, почетный член Академии наук – вот полный список официальных званий, титулов и должностей, которые в советской историографии предшествовали фамилии члена коммунистической партии с 1898 года Н. К. Крупской. Она родилась в Петербурге, здесь впервые встретилась с Лениным, с которым больше уже никогда – ни в Петербурге, ни в ссылке, ни в эмиграции – не расставалась.

Петербургский фольклор о Надежде Константиновне, который в основном сводится к частушкам и анекдотам, оставил нам образ невзрачной и непривлекательной, безынициативной женщины, скрашивающей одиночество усталого вождя в минуты его случайного отдыха. Среди партийных товарищей у Крупской были соответствующие прозвища: «Глазунья», «Рыба», «Минога». Зачем фольклору понадобилась тихая и незаметная, серенькая, как мышка, Надежда Константиновна? Пожалуй, для тех же целей, что и официальной пропаганде. В советской идеологической системе присутствие неслышной и невидимой Надежды Константиновны удачно оттеняло человеческие, гуманные черты непримиримого и бесстрастного вождя.

А в фольклоре образ его подруги, безответной Наденьки, позволял снизить оглушительную патетику большевистской демагогической трескотни до уровня заурядного фразерства тщеславных и амбициозных людей, игравших на подмостках революционного балагана роль спасителей человечества. Присутствие Надежды Константиновны удивительным образом все упрощало, все ставило на свои места. Было бы странно, если бы фольклор не воспользовался такой замечательной находкой.

Сразу после свадьбы Надежда Константиновна спрашивает Владимира Ильича: «И где мы, Володя, проведем медовый месяц?» – «В Разливе, Наденька, в шалаше. Только для конспирации со мной поедешь не ты, а товарищ Зиновьев».

На выставке висит картина «Ленин в Польше». На картине шалаш, из которого торчат две пары ног – мужские и женские. «Это шалаш в Разливе, – объясняет гид, – ноги принадлежат Дзержинскому и Крупской…» – «А где же Ленин?» – «Ленин в Польше».

Осторожное балансирование на грани этических дозволений иногда приводило к самым непредсказуемым последствиям. И тогда для достижения цели фольклору становились просто необходимы некоторые интимные подробности, которые делались элементами сложных метафорических конструкций, порою излишне грубоватых, а иногда и просто вульгарных. Да простят нас строгие блюстители нравственности, в фольклоре без этого не обойтись.

 
Тетя Надя шутки ради
Ильичу давала сзади.
Так и вышел тот трактат:
«Шаг вперед и два назад».
 

Крупская умерла накануне своего 70-летия. По официальной версии, от желудочного отравления. Однако фольклор утверждает, что это произошло после того, как она отведала торт, присланный ей Сталиным. Торт будто бы был пропитан ядом. Вспомните утверждение фольклора о том, что говорил Сталин о Крупской: «Если она будет неправильно себя вести, мы найдем другую жену товарищу Ленину».

Пройдет несколько десятилетий, и фольклор снизойдет до переоценки ценностей. Значение Надежды Константиновны Крупской окажется гораздо шире того, что представлялось раньше. Согласно современному анекдоту, на памятнике жене вождя появится мемориальная доска с признательностью от потомков: «Н. К. Крупской, не оставившей наследников. Благодарная Россия».

Кулибина, площадь

Конец XVIII века.В XVIII веке район Малой Коломны был достаточно хорошо известен. В народе его называли «Бугорки». Здесь находилось одно из многочисленных на территории тогдашнего Петербурга так называемых Козьих болот – мест, отведенных для выпаса домашнего скота. К концу XVIII века на этой заболоченной территории, между Дровяным переулком, Витебской и Псковской улицами, образовалась площадь, которую официально так и назвали: площадь Козье Болото.

1849.В 1847–1859 годах по проекту архитектора H. Е. Ефимова в Малой Коломне была построена церковь Воскресения Христова. Церковь возводилась по распоряжению Николая I в память прекращения эпидемии холеры в Петербурге. В народе этот коломенский храм по одному из приделов назывался церковью Михаила Архангела, или Малоколоменской. Церковь была знаменита тем, что нижняя ее часть представляла собой точную копию церкви Рождества Христова в Вифлееме. Уже во время постройки храма, в 1849 году, была переименована и площадь. Теперь она стала Воскресенской.

1952.В марте 1932 года церковь была закрыта и в том же году снесена. А в 1952 году, в период особенно острой борьбы с религией, Воскресенская площадь была переименована в площадь Кулибина,в честь выдающегося конструктора и изобретателя Ивана Петровича Кулибина. На месте снесенной церкви был разбит невыразительный, квадратный в плане сквер, очертаниями своими повторяющий контуры фундамента храма. В обиходной речи он называется «Квадрат».

Кутузова, набережная

1790-е. До середины XIX века этот отрезок набережной левого берега Невы самостоятельного названия не имел. Он входил в состав общей Дворцовой набережной,именовавшейся по Зимнему дворцу, мимо которого проходила.

1860.Только в 1860 году участок Дворцовой набережной в границах от Литейного проспекта до реки Фонтанки был выделен в отдельную городскую магистраль и назван Гагаринской набережной,по Гагаринскому пеньковому буяну, находившемуся на противоположном берегу Невы.

1902.В конце XIX века на Гагаринской набережной разместилось посольство Франции. Благодаря этому обстоятельству в 1902 году Гагаринская набережная была переименована. Она стала Французской набережной,по аналогии с Английской набережной, где находилось Английское посольство.

1918.После Октябрьской революции Французская набережная была переименована в набережную Жореса,в честь видного деятеля французского социалистического движения Жана Жореса, основателя газеты «Юманите», убитого французскими шовинистами в 1914 году.

1945.В 1945 году страна готовилась широко отметить 200 лет со дня рождения выдающегося полководца, победителя Наполеона в Отечественной войне 1812 года Михаила Илларионовича Кутузова. По иронии судьбы в 1812 году Кутузов жил в доме своей дочери, на Французской набережной, 30. Отсюда, назначенный главнокомандующим русской армией, он отправился к месту боевых действий с французами. Общество возлагало на Кутузова огромные надежды. С его именем связывались все будущие победы, вплоть до изгнания французских захватчиков с русской земли. Не случайно в Петербурге родилась поговорка: «Пришел Кутузов бить французов». Позже значение этой поговорки расширилось. Так стали говорить вообще обо всех, на кого возлагали самые сокровенные ожидания и надежды. В одной старинной солдатской песне, посвященной войне 1812 года, эти всенародные чувства приобрели еще и рифмованную форму:

 
Град Москва в руках французов.
Это, право, не беда:
Наш фельдмаршал князь Кутузов
Отплатить готов всегда.
 

Лахтинская улица

1798.В конце XVIII века эта улица, соединяющая Большой проспект Петроградской стороны с Чкаловским проспектом имела порядковый номер и называлась 11-й улицей.Но уже тогда, сначала в народе, а затем и в официальных документах, ее называли или улицей Петрова,или улицей Андрея Петрова,по дому и участку, принадлежавшему певчему Придворной капеллы Андрею Петрову. Впрочем, если верить фольклору, имя улице дал не сам певчий, а его жена Аксинья, будущая петербургская святая Ксения Блаженная.

«Житие» Ксении Блаженной в фольклоре началось с легенды о счастливой молодой паре, жившей на одной из небогатых улиц Петербургской стороны. Придворный певчий Андрей Петров и его жена Аксинья, «взятые словно живьем из романов Лафонтена», так любили друг друга, что и «представить невозможно». Вся Петербургская сторона смотрела на них с умилением. Но вдруг неожиданно, или, как говорили соседские кумушки, «ни с того ни с другого», Андрей Петрович умер, оставив 26-летнюю вдову. И с Аксиньей что-то случилось, будто бы «съехала с ума» от печали и горя. Вообразила, что вовсе не Аксинья она, а Андрей Петрович, что это она, Аксинья, умерла, а он только обратился в нее, а «в сущности остался Андреем Петровичем». Она переоделась в мужское платье и на свое прежнее имя не откликалась. Только когда к ней обращались: «Андрей Петрович», отвечала: «Ась?». Окрестный народ сходился смотреть на нее. Качали головами. Затем привыкли. И улицу, где она жила, прозвали улицей Андрея Петровича.

По другим легендам, когда ее окликали по имени, она, свято веря, что муж воплотился в нее, сердито отвечала: «Ну, какое вам дело до покойницы Аксиньи, которая мирно спит на кладбище. Что худого она вам сделала?» А в ответ на вопрос, как она будет жить без мужа, отвечала: «Да ведь я похоронил свою Ксеньюшку, и мне теперь больше ничего не надо».

Чтобы эта запутанная история была более или менее понятна, фольклор предлагает довольно последовательное и логичное объяснение. На самом деле, утверждает еще одно предание, Ксения просто не смогла перенести того, что ее муж, скончавшись скоропостижно, не смог исповедоваться и причаститься. И «чтобы спасти душу любимого от вечных мук», она решила отказаться от самой себя. В связи с этим особый интерес приобретает легенда о том, что родные и близкие Ксении сочли ее просто сумасшедшей, а после того как она начала раздавать направо и налево свое имущество, подали жалобу в департамент, где служил певчим Андрей Петров. Там, кстати, ее признали совершенно нормальной и имеющей право распоряжаться своим имуществом по собственному усмотрению.

Но есть еще одна легенда, которую ее публикатор В. Н. Топоров считает современной. Будто бы Ксения происходила из старинного княжеского рода. Однажды она безнадежно влюбилась в некоего офицера, который ей изменил. Тогда-то Ксения и раздала все свое имущество и пошла странствовать. А уж затем начала предсказывать людям будущее и прослыла хорошей пророчицей.

Ксения, как и прежде, многим помогает. Говорят, она и сейчас бродит по Петербургу – старая, скромно одетая женщина, похожая на обыкновенную пенсионерку с палочкой, «посылая утешение, внушая надежду и бодрость». Кому-то она посоветует, кого-то пристыдит, с кем-то просто поговорит. А порой скромно сидит где-нибудь на скамейке в осеннем петербургском садике.

Из всех петербургских культов святых праведников культ Ксении Блаженной оказался наиболее живучим. Пройдя сквозь годы кровавых революций и оголтелого атеизма, он не только сохранился, но и постоянно развивался, пока наконец в 1988 году не получил логического завершения: Ксения Петербургская, как ее называли в народе, была причислена к лику святых.

1887.Во второй половине XVIII века происходит процесс некой формализации петербургской топонимики. Названия некоторых улиц приобретают более традиционное звучание. Изменению подверглось и название улицы Андрея Петрова, которую в обиходе чаще всего называли улицей Андрея Петровича. Она стала называться Петровской,а вскоре и вообще была переименована в Лахтинскую,от Лахты – древнего финского поселения на берегу Финского залива, существовавшего задолго до основания Петербурга.